|
Об инвесторах и спекулянтах
Как часто нам приходится слышать в средствах массовой информации эти слова –
инвестор и спекулянт. Обычно смысл этих понятий упрощается до предела. Инвестор – это
хорошо, а спекулянт – плохо. Что же представляют оба этих представителя в реальной
жизни?
Спекулянт – это торговец, который выходит на финансовый рынок, хотя это может
относиться и к любому другому виду рынков, с намерением заработать прибыль, покупая
дешево и продавая дорого, хотя и не обязательно именно в таком порядке. Этим он
отличается от инвестора, который выходит на финансовые рынки с намерением получить
доход на вложенный капитал и не пытается предугадывать подъемы и падения рынка. Проще
говоря, спекулянт заинтересован в колебаниях цен, а инвестор – в дивидендах.
На сегодняшний день многие люди, торгующие на финансовых рынках, являются
спекулянтами, но упорно не хотят признавать этот факт, и сами предпочитают именовать
себя инвесторами. Ведь инвестиции кажутся им более респектабельными, чем банальная
спекуляция. Даже не пытаясь задуматься над вопросами добра и зла, они просто принимают
мнение общества и позволяют ему управлять своей жизнью.
По существу - это проблема, если не сказать катастрофа. Не признаваясь себе в том,
что они – спекулянты, они даже не пытаются задуматься над тем, как стать хорошими,
грамотными спекулянтами, одним словом, мастерами. Они просто хотят покупать дешево и
продавать финансовые инструменты (неважно какие – валюты, акции, драгоценные металлы)
по более высокой цене. При этом они не хотят приложить ни малейшего усилия, чтобы
хорошенько подумать, что будет происходить с тем или иным финансовым инструментом в
будущем. За очень редким исключением они не пытаются повысить свой образовательный
уровень, чтобы понять, что и как происходит на рынке, и уж совсем не задумываются над
тем, чтобы представить, каким образом делаются попытки предсказать будущее движение
цен. И действительно, а зачем это собственно нужно? Или, как говорил в свое время М.М.
Жванецкий: что толку вперед смотреть, когда весь опыт сзади?
Нужно это лишь для одного. Если человек принял решение спекулировать на
финансовом рынке, то для эффективности процесса необходимо, по меньшей мере, в этом
процессе разбираться. Наилучший способ предсказывать движение цен акций был
предложен главой австрийской школы экономики Людвигом фон Мизесом (Ludwig von
Mises). Он учил, что когда центральный или национальный банк вмешивается в деятельность
кредитного рынка и снижает свободную рыночную процентную ставку ниже ее реального
уровня, это действие вызывает подъем на рынках капиталов, то есть на рынке акций.
Несмотря на то, что высказанная фон Мизесом теория подтверждалась практикой на
протяжении, по меньшей мере, последней полусотни лет, а практика, как известно, критерий
истины, можно было бы предположить, что к этой теории прислушается хоть кто-то из
экономического истеблишмента, но им это оказалось не нужно.
Действительно, а зачем? Зачем уважаемым людям нужно «думать» какие-то новые
мысли? У них же есть ученые степени. И звания. А ученая степень «доказывает», что они
знают экономику, даже если на деле они ее и не знают. И эти звания и степени так
впечатляют подавляющее большинство людей, что они верят этим официальным
экономистам и тому, что они говорят. Причём, не имеет никакого значения, сколько раз они
ошибались и были в корне не правы.
Это очень напоминает «Похождения бравого солдата Швейка». Достаточно тебе
получить бумажку, и вот ты уже не идиот, а ОФИЦИАЛЬНЫЙ идиот. Ну, на крайний
случай, слабоумный симулянт.
Вы никогда не задумывались, кто дает официальным экономистам их степени и
звания? Ответ предельно прост, они их дают себе сами. Видите, как интересно получается.
Небезызвестный Адам Смит никогда не имел степени по экономике, он был самым обычным
профессором философии. И у Николы Теслы не было никакой ученой степени, он был
простым инженером. А у братьев Райт никогда не было никаких степеней по
самолетостроению или конструированию летательных аппаратов. Более того, они даже
никогда не заканчивали высшей школы. Еще не так давно, какую-то сотню лет назад,
человек оценивался по своим достижениям, а не по своей ученой степени. Вот и Карл Маркс
тоже был просто экономистом, без званий и иных регалий.
В какой-то степени это сохраняется и сейчас. Если сантехник или автомеханик делает
свою работу плохо, то маловероятно, что заказчик обратится к нему второй раз, чего не
скажешь об экономистах с кучей званий и степеней. Но не все так просто в области ученых
званий и степеней по экономике.
Каких-то полвека назад они были оптом и в розницу куплены банками. Начало этому
процессу положил небезызвестный «Манхеттен Бэнк» (Manhattan Bank), слившийся
впоследствии в «Чейз-Манхеттен» (Chase-Manhattan), а затем в «Дж.П.Морган-Чейз» (J.P.
Morgan-Chase ). Он учредил кафедру экономики для Джона Кеннета Гэлбрайта (John Kenneth
Galbraith) в Гарвардском университете. Гэлбрайт был одним из целой группы
предприимчивых экономистов, если не сказать жуликов, который уверял, что если банкирам
будет дано право на законных основаниях подделывать деньги, то это станет дорогой к
процветанию всего общества. У Гарварда в то время не было особого желания нанимать за
свой счет Гэлбрайта на работу, но тут появился «Манхеттен Бэнк», помахал перед носом у
университетского начальства своими деньгами, и те купились, ну или, если хотите,
продались. Используя престиж Гарварда (который только что был куплен и оплачен),
банкиры не стали останавливаться на достигнутом. В такой же легкой и непринужденной
манере затем были куплены экономические факультеты и во всех других университетах и
экономических школах США.
Кстати, поскольку речь зашла о Гарварде, есть смысл сказать еще несколько слов об
этом уважаемом и респектабельном учебном заведении. Во дворе университета стоит статуя.
Сидящий человек - это якобы Джон Гарвард (John Harvard), основавший в 1638 году
Гарвардский колледж. На самом же деле, это статуя неизвестного студента Гарварда,
изображающего реального Джона Гарварда, который не основывал в 1638 году этот колледж,
а просто умер в 1638 году, оставив деньги для школы, основанной на два года раньше.
Преподобный Гарвард, который был страстным проповедником, предполагал, что его дар
поможет поддержать обучение христианских проповедников. С учетом нынешнего
религиозного состояния Гарвардского университета, отнюдь не идеала христианской веры, в
этой статуе заключено немало иронии. Конечно, ложь, заключенная в этой статуе, не
разрушает жизни и нации, но ее вполне можно считать символом современной американской
жизни, настолько ярко она отражает то море лжи, в котором плавает Америка.
Поэтому вряд ли сегодня в Штатах есть преподаватели экономики, которые
действительно знают экономику. Хотя нет, наверняка есть, но их мало и на лекциях в
университетах они читают, что им предписано. Исходя из этого, спекулянту или
потенциальному спекулянту совершенно необходимо знать, что из себя представляют те
эксперты, которые говорят много умных, а то и заумных слов. Могут ли они реально делать
свое дело, или это пустышки, которые пытаются создать впечатление своими званиями.
Необходимо изучать вопрос, которым собираешься заниматься.
Любой человек начинает новое дело с каким-то имеющимся у него запасом знаний.
Он читает, слушает и сопоставляет эту полученную информацию с фактами. Если теория
работает, то этот факт является свидетельством правильности теории. А если нет, то, сколько
бы экономисты ни повторяли, что теория правильная, это – враньё.
Джон Мэйнард Кейнс (John Maynard Keynes) свою экономическую теорию, скажем
так, позаимствовал у двух американцев - Уильяма Труфанта Фостера и Уоддилла Кэтчингса
(William Trufant Foster and Waddill Catchings). В 1928 году они написали книгу «Дорога к
процветанию» (The Road to Plenty), в которой говорили о том, что дорогой к процветанию
общества является отказ от золотого стандарта и переход экономики на бумажные деньги.
Фостер и Кэтчингс были слишком сдержанными и консервативными, и поэтому каких-то
претензий к ним никто не высказывал. Кейнс был достаточно умен, чтобы объявить их
теорию либеральной и прогрессивной. Именно в таком ключе он и учил Гелбрайта и других
его подельников. Однако отказ от золотого стандарта на деле не оказался дорогой к
процветанию американского общества. Последняя связь с золотом была разорвана
правительством США в 1971 году, а максимальный уровень реальной заработной платы в
Америке пришелся на 1972 год. С тех пор, несмотря на рост номинальной заработной платы,
реальный уровень доходов трудящихся неуклонно сокращался. Страна становилась беднее.
В то же время, в период, когда Америка базировалась на золотом стандарте с 1788 по 1933
год и даже, хотя уже и в меньшей степени, до полного отказа от золотого стандарта в 1971
году, американцам удалось создать самую мощную и эффективную мировую экономику.
Отсюда следует, что экономическая теория, принятая в 1971 году и воплощаемая в
жизнь, не работает, а экономисты, рекламирующие эту теорию, не знают и не разбираются в
экономике. Отказ от золотого стандарта означал лишь одно – процветание банкиров с Уолл-
стрит, но не процветание всего народа. Рынок акций шел вверх, а реальная заработная плата
среднего трудящегося неуклонно падала.
О выходе на пенсию и государственной пенсии
Еще одним прелюбопытным моментом для любого трудящегося является тема ухода
на пенсию и государственная пенсия, то есть пенсия, которую платит государство по
возрасту. Мы как-то привыкли в нашем современном мире, что это одно и то же, или, по
крайней мере, настолько близкие явления, что их и разделять нет смысла. На деле же разница
есть и притом вполне ощутимая. Возможность ухода на пенсию, то есть отказ человека от
работы по возрасту и/или здоровью, и выплата пенсий, то есть государственные выплаты
человеку, переставшему по возрасту работать, появились в совершенно разные периоды
времени, и заложенные в них идеи были также различными. Поэтому для большей
конкретизации этих явлений мы в дальнейшем будем говорить о первом по времени
появления событии, как о выходе на пенсию, а о втором, как о пенсии.
Современные экономисты обычно даже не знают, что такое выход на пенсию. Обычно
это период времени ближе к концу человеческой жизни, когда человек перестает работать и
живет на сбережения. Вышедшие на пенсию люди потребляют, а не производят
материальные блага. А теперь, как говорится, внимание, вопрос: как это получается
возможным, что большие группы людей в обществе не производят, а только потребляют?
Чисто исторически выход на пенсию, как явление, возникло в Америке благодаря
Ною Вебстеру (Noah Webster), тому самому, кто создал первый американский словарь. В
1785-1786 годах он совершил турне по 13 новым штатам и убедил ключевых законодателей
легализовать выплату процентов за пользование деньгами, по крайней мере, на севере
страны. Это привело к тому, что люди начали экономить и понесли свои деньги в
сберегательные банки, где им выплачивали за это 5% годовых реальных денег. Если вам
будут выплачивать по 5% годовых в течение 49 лет, пока вы трудитесь (с 16 до 65 лет), то
сбережения за это время вырастают в 4 раза. А этот четырехкратный прирост означает, что
обычный среднестатистический человек вполне может накопить достаточно средств, чтобы
спокойно выйти на пенсию и не работать на склоне своих лет. Широкое распространение это
явление в Америке и Англии получило в начале XIX века.
Все то время, пока население осуществляло сбережение своих денежных средств, их
деньги использовались бизнесменами, которые брали в банках кредиты для покупки или
производства машин (или иных форм капитала), которые повышали производительность
труда среднего рабочего. Некоторые виды машин были очень мощными и повышали
производительность труда в 50-100 раз. Получалось, что вкладчик вносил свою долю в 50-
100-кратное увеличение производительности труда и благосостояния всего мира.
Четырехкратная выплата за внесенную им в этот процесс долю была очень скромной
компенсацией. Таким образом, потребление вышедших на пенсию обеспечивалось новыми,
более молодыми трудящимися, которые были способны производить так много благодаря
новым, более совершенным и производительным машинам и технологиям, создание
которых, в свою очередь, становилось возможным благодаря сбережениям выходящего на
пенсию населения.
Так работала эта система. Но в 1933 году президент Рузвельт отказался от золотого
стандарта внутри страны и перешел на систему бумажных денег. Начиная с этого дня
реальная процентная ставка по безрисковым инвестициям в США стала равна 0.
Современная номинальная ставка равна 0%, а реальная ставка стала отрицательной за счёт
инфляции. Правильно, граждане должны доплачивать за право иметь у себя доллары. Как
результат, американцы в значительной степени перестали экономить и сберегать.
Но если нет возможности получить 5% на свои сбережения, что можно сделать, чтобы
получить возможность выйти на пенсию? Для слишком многих людей ответом является
рынок акций. Но, откровенно говоря, рынок акций никогда не был безрисковым вариантом
вложений. В XIX веке никто даже и не задумался бы о том, чтобы обеспечивать себе выход
на пенсию с помощью фондового рынка. Во времена Чарльза Доу индекс Доу Джонса
колебался туда-сюда между значениями 50 и 100. Не существовало каких-то долгосрочных
трендов. В наше время рост акций со значений индекса 800 в 1982 году до 14000 в 2007 году
был вызван тремя факторами. Происходило перераспределение благосостояния от
трудящихся к работодателям, так как рост заработной платы отставал от роста цен.
Происходило перераспределение благосостояния от вкладчиков и пенсионеров к должникам
(вновь крупным корпорациям) за счет неуклонно снижающихся процентных ставок. Акциям
давали более высокую оценку стоимости по сравнению с потребительскими товарами, вновь
из-за снижающихся процентных ставок. При этом отсутствовал и еще один существенный
фактор - не было сбережений и, следовательно, средств для создания новых, лучших, более
высокопроизводительных машин.
Несмотря на разнообразные ухищрения, общество в целом не сможет стать богаче,
если одни воруют у других. Оно может стать богаче лишь в одном случае, если создает
благосостояние. Ярким примером может служить американская автомобильная
промышленность. Что сделало ее великой в свое время? Это идея, пришедшая Генри Форду,
о том, как сделать хороший автомобиль недорогим. Каждый автомобиль, сходивший с
конвейеров Форда, представлял собой повышение благосостояния всего общества, потому
что машина, которая раньше стоила 2000 долларов, стоила теперь всего 400. А как сейчас
поступает руководство автоконцернов? Может быть, тоже придумывают, как увеличить
общественное благосостояние? Совсем нет. Да и зачем? Они просто приходят к
правительству и говорят: «Дайте денег. Отберите у бедных и дайте нам». На что президент
им отвечает: «Я – лучший друг бедных. Получите ваши деньги».
Поэтому идея заработать себе на выход на пенсию с помощью фондового рынка не
особенно разумна. Рынок акций представляет из себя группу людей, которые спекулируют
друг против друга. Кто-то может выиграть, кто-то проиграть, но в целом, в лучшем случае,
все останутся при своих, если конечно нет откровенных манипуляций на рынке, что иногда
встречается. А выйти на пенсию, оставшись просто при своих, не получится.
Часто встречается мнение, что в долгосрочной перспективе акции всегда вырастут.
Это мнение не вполне корректно, поскольку правильнее было бы предположить, что акции
будут расти ровно столько времени, сколько будет увеличиваться количество бумажных
денег. А вот вопрос - будет ли количество бумажных денег расти или уменьшаться – это
чисто политическое решение Федерального резерва США или центрального банка иной
страны.
До этого мы пока говорили о выходе на пенсию, теперь можно сказать и несколько
слов о пенсии как таковой. Схема с государственной пенсией была предложена лишь во
второй половине XIX века. И у нее, как и у выхода на пенсию, есть совершенно конкретный
создатель. В этот раз им оказался немец, а если еще точнее, истинный пруссак Отто фон
Бисмарк. Казалось бы, железный канцлер и такая забота о собственном народе.
На деле все было гораздо проще. Канцлеру позарез были нужны деньги на армию, и
он решил эту проблему чрезвычайно изящно. Он объявил, что государство приняло решение
позаботиться о престарелых гражданах и готово выплачивать им государственную пенсию,
которая будет практически равна их доходу, пока они трудятся. Но за это все трудящиеся
будут отчислять несколько процентов, сущие копейки, от их текущей заработной платы
государству. И действительно, люди, у которых наступал пенсионный возраст, получали
отличную пенсию и были примером для всех остальных. Схема действительно выглядела
привлекательной, и работающее население было готово отдать часть своей заработной
платы, чтобы получить пенсию по достижению пенсионного возраста. Чего не знало
население, но прекрасно знал Бисмарк, это средний возраст, до которого доживало население
Германии в тот период. Он был ниже пенсионного возраста всего на каких-то двенадцать
лет. Вот и получалось, что были единицы, которым платилась большая пенсия, и
подтверждавшие заботу государства о населении. Была основная масса населения,
платившая пенсионные взносы и не доживавшая до пенсии. И был Бисмарк, который
получил необходимые деньги для армии, хотя и обобрал свое население. Поэтому, когда
государство вдруг начинает проявлять какую-то необыкновенную заботу о населении, то это
значит, к сожалению, лишь одно, будет сделана очередная попытка обворовать... извините,
перераспределить собственность в пользу отдельных совершенно конкретных физических
лиц.
О долларе
Поскольку доллар является основной денежной единицей США, следует сказать
несколько слов о его происхождении и истории. Несмотря на то, что денежные единицы с
таким названием используются и в других странах, например, Австралии или Новой
Зеландии, мы кратко остановимся лишь на долларе США.
Название «доллар» происходит от немецкого слова «талер», когда из добытого в
долине Иоахимсталь, в Богемии серебра стали чеканить монету, которая получила название
«иоахимсталер». Впоследствии первая часть названия была отброшена, и монеты назывались
«талерами» независимо от того, кто их чеканил, а это делали и немцы, и чехи, и скандинавы,
и голландцы. Соответственно, монеты ходили как по всей Европе, так и в колониях.
Ходившие в английских колониях в Америке голландские доллары изнашивались до такой
степени, что изображение на них становилось полностью неразличимым, поэтому их иногда
называли «собачьими долларами».
Значительно более важное значение для денежного обращения американских колоний
в начале и в дальнейшем для США играли «испанские доллары». Такое название
использовалось для испанской серебряной монеты номиналом в восемь реалов - «real de a
ocho». Их также называли «песо», и именно эти монеты носили столь известное по
пиратским романам прозвище – пиастры.
Эту серебряную монету начали чеканить в Испании после денежной реформы 1497
года. Затем, с началом работы рудников в Центральной и Южной Америке эти регионы
стали основными поставщиками серебра для монет. Высокое качество серебра, стабильность
на протяжении многих десятилетий и столетий снискали испанским монетам заслуженное
уважение. Еще более важным был тот факт, что в период с XVI по XIX век они были
наиболее стабильной и наименее подверженной обсцениванию западной монетой. Песо
активно использовались в денежном обращении в Европе, Америке и на Дальнем Востоке. К
концу XVIII века они стали первой мировой валютой.
Несмотря на то, что в 1792 году в США был принят «Акт о чеканке денег» и учрежден
монетный двор США, первые американские доллары не были столь популярны, как
испанские доллары, и на протяжении почти семидесяти лет они имели равное хождение.
Запрет на обращение испанских долларов, а также иных иностранных монет из драгоценных
металлов, был принят в США только в 1857 году. До этого момента испанская монета в
восемь реалов приравнивалась одному доллару США и принималась наравне с ним.
Испанские монеты номинальной стоимостью восемь реалов зачастую физически
разрезались на четыре или восемь частей, чтобы получить более мелкую монету. Именно
отсюда пошло название «квотер», то есть четвертушка, для американской монеты в 25
центов.
Существует несколько разнообразных версий происхождения знака доллара «$».
Согласно основному варианту этот знак впервые появился в 1770-е годы в деловой
переписке между британскими колониями в Северной Америке и Мексикой как обозначение
испанского доллара или песо, а в 1785 году он был принят в качестве обозначения
американской валюты вместе с названием «доллар» и знаком «$». Считается, что такой знак
появился в результате эволюции букв «Ps», обозначавших песо или испанский доллар. Эта
теория базируется на изучении старинных рукописей, где буква «S» написана поверх буквы
«Р», что в значительной степени похоже на используемый в дальнейшем символ доллара.
Однако есть и довольно много альтернативных гипотез, часть из которых поддержана
некоторыми учеными, а часть представляет собой анонимное народное творчество.
Согласно данным «Оксфордского словаря английского языка» до 1963 года считалось
наиболее вероятным, что символ доллара произошел от вертикально перечеркнутой
восьмерки, которая обозначала монету в восемь реалов. В более поздних изданиях это
объяснение было поставлено под сомнение.
Другая гипотеза предполагает, что знак доллара произошел или, скажем так, был
навеян мотивами знака монетного двора в Потоси, городке, который сейчас находится на
территории Боливии. Знак монетного двора был составлен из букв «PTSI», наложенных друг
на друга, и носил неоспоримое сходство со знаком доллара. Этот знак, который был на всех
серебряных монетах, отчеканенных с 1573 по 1825 год в Потоси, на самом большом
монетном дворе колониального периода, был отлично известен и признаваем в
североамериканских колониях.
Последняя испанская версия происхождения символа связана с испанским гербом,
который чеканился на испанских колониальных серебряных монетах. Он включал в себя две
колонны, изображающие Геркулесовы столбы, маленькую «S»-образную ленту вокруг
каждого из них и девиз «Plus Ultra».
Следующие две версии исходят из использования букв «US» в качестве основы для
этого символа. По первой «$» - это монограмма букв US, которые использовались монетным
двором США для маркировки мешков с деньгами. Буквы U и S накладывались одна на
другую, и нижняя часть буквы U сливалась с нижним изгибом буквы S, оставляя лишь две
вертикальные черты. Эта теория хоть и чрезвычайно популярна, но не учитывает тот факт,
что этот знак использовался еще до образования США.
По второй версии трактовка еще более простая и предполагает происхождение
символа от словосочетания «unit of silver», то есть единица серебра, причем каждая единица
это одна восьмая доля, поскольку до американской революции цены зачастую считали в
долях испанского доллара. Согласно этой теории, когда указывалась цена, большая буква
«S» обозначала серебро, а заглавная «U», написанная поверх «S», обозначала единицы.
Затем, со временем «U» заменили двумя вертикальными чертами.
Существует еще несколько различных теорий, которые пытаются провести линию к
знаку доллара от немецкого талера, римского сестерция или греческого бога Гермеса, но мы
упомянем еще лишь одну. Согласно ей две вертикальные линии в символе доллара
обозначают две культовых колонны Боаз и Якин, которые существовали в первом храме
Соломона в Иерусалиме. Поскольку это также одни из основных масонских символов, а
подавляющая часть отцов-основателей США были масонами, такая версия имеет право на
существование, поскольку и на бумажных долларовых банкнотах присутствует масонская
символика. Однако все-таки эта версия представляется маловероятной.
В 1792 году Александр Гамильтон, занимавший тогда пост министра финансов,
представил в Конгресс США доклад о содержании серебра в испанских монетах, которые на
тот момент находились в повседневном использовании у населения. В итоге был принят
«Акт о чеканке денег», в котором указывалось точное содержание серебра в одном долларе,
которое равнялось либо 371 4/16 долям чистого серебра, либо 416 долям стандартного
серебра (27 грамм) или 24,75 долям (1,604 грамма) золота. Все более мелкие монеты
определялись в процентах от основной монеты, доллара. Деньгами признавались только
золотые и серебряные монеты. Также в этом законодательном документе предусматривалась
смертная казнь лицам, которые подрывают покупательную способность национальной
валюты.
Несмотря на последующие многочисленные законодательные акты, вносившие
изменения в вес и химический состав сплавов, использовавшихся для изготовления монет,
пункт о смертной казни отменен не был. На сегодняшний день представляется крайне
интересным по мере развития разразившегося в 2007 году экономического кризиса,
применят ли американцы это положение закона, когда и по отношению к кому.
Еще одним интересным фактом является то, что ни в одном положении или законе
Соединенных Штатов нет юридического определения термина «доллар».
Таким образом, получается, что бумага с изображением доллара – это не доллар.
Вместо этого было бы корректнее сказать, что она «стоит» доллар, а не «является» долларом.
Да и то, это могло быть только до тех пор, пока такие бумаги свободно обменивались на
эквивалент драгоценного металла, как, например, в случае с Серебряными сертификатами
США.
За историю США существовало более 10 типов различных банкнот, которые
назывались долларами. К ним относились и ноты Соединенных Штатов, золотые и
серебряные сертификаты. Изначально на бумажных долларовых купюрах существовала
надпись «Настоящим подтверждается, что в Казначействе депонировано двадцать долларов в
золотой монете, выплачиваемых предъявителю по требованию», то есть было
документальное подтверждение того, что доллар обеспечен золотом.
С 70-х годов единственными банкнотами, остающимися в обращении, являются ноты
Федерального резерва. Они ничем не обеспечены и являются ничем иным, как бумажными
или декретными расчетными единицами. Деньгами их называть нельзя, также как и
остальные валюты, поскольку, как мы уже видели ранее, они исполняют лишь одну
функцию денег из пяти, характерных для реальных денег.
История бумажных денег до начала XVIII века
«Бумажные деньги неизбежно возвращаются
к своей внутренней стоимости – нулю».
Вольтер (1691-1778)
Первые хорошо задокументированные эксперименты с бумажными деньгами были
осуществлены в Китае во время правления династии Тан в IX веке. Местное население
восприняло эти нововведения как-то без особой радости, металлические деньги были
привычнее и понятнее, но императоры нашли вполне серьезный аргумент для улучшения
жизни своего народа и повышения его благосостояния за счет введения бумажных денег.
Тем, кто отказывался принимать эти непонятные листки, просто рубили головы по указу
императора. Аргумент оказался весомым, и народ, скрепя сердце, был вынужден согласиться
с мнением вышестоящих инстанций.
Строго говоря, эти деньги еще не были чисто бумажными деньгами, поскольку они
оценивались по определенному обменному курсу на некоторое количество золота, серебра
или шелка. На практике же эта конвертируемость не допускалась. Изначально планировалось
осуществлять замену этих бумажных нот через три года, взимая плату за их замену в размере
3%. Однако по мере их нового выпуска старые из обращения не изымались, и стала очевидна
инфляция.
Система просуществовала около трех веков, но была брошена, после того как темпы
инфляции достигли неприемлемых уровней. Скорость печати денег значительно превышала
темпы роста производства.
Китайцы извлекли урок из столь успешного предприятия, и вплоть до 1949 года, когда
власть в свои руки взяла компартия Китая, основными деньгами в Поднебесной было
серебро и отчеканенные из него монеты. Несмотря на то, что серебро в настоящее время
вроде бы и не считается монетарным металлом, китайцы жестко контролируют все операции
с ним на территории страны.
Следующими в этом ряду можно считать испанцев. Первый эксперимент имел место в
период агрессии мавров против Испании в 1438 году, когда один из военных руководителей
испанских войск расплатился со своими солдатами выпущенными бумажными деньгами.
Они ходили в пределах лишь одного города. Насколько известно, ни одного из этих
денежных знаков до наших дней не сохранилось.
Более широкий эксперимент имел место чуть позже. Шестнадцатый век, Испания
получает золото из Мексики и со всего Нового Света. Она становится богатейшей нацией в
мире в этот период. Но вместо того, чтобы развивать свою собственную экономику, Испания
начинает потреблять. И в этом она схожа с современными США. Она расплачивается
золотом со своими торговыми партнерами и тратит получаемые золотые запасы на предметы
роскоши. Попутно с этим Испания развязывает войны. Под флагом искоренения пиратства,
этих, по мнению Испании, террористов 16-го века, она вторгается в другие страны, не делая
какой-либо разницы между террористами, в смысле пиратами, и теми странами, которые, по
мнению Испании, дают им прибежище.
Все золото было израсходовано на потребление. Войну пришлось вести в кредит,
который в итоге превратился в долг такой величины, что полностью обанкротил страну и на
несколько веков отбросил ее на обочину прогресса.
Джон Лоу и бумажные деньги в начале XVIII века
Перенесемся в начало XVIII века и познакомимся со знаковой фигурой в истории
бумажных денег. Этого человека звали Джон Лоу. Происходивший из семьи английских
финансистов, он оставил неизгладимый след в истории Европы и бумажных денег. Мнения о
нем расходятся. Кто-то называет его финансовым гением, который предвосхитил будущее.
Кто-то говорит о нем, как о мошеннике и авантюристе, который полностью разорил
Францию. Он создал первый в мире пример классического пузыря, который должен был
надуться и лопнуть, что в итоге и произошло. Впоследствии эти события с завидной
регулярностью происходили на всех континентах, разумеется, за исключением Антарктиды,
- пингвинам деньги ни к чему.
Джон родился в семье шотландского золотых дел мастера и банкира. 23 лет от роду он
убил на дуэли некоего Вильсона, был приговорен к смертной казни, но помилован и
заключен в тюрьму. Сбежав из тюрьмы, он искал счастья на материке. Жизнь в Голландии
убедила его, что процветание этой страны напрямую зависит от кредита. Затем Джон много
странствовал по Италии, где банковское дело тогда особенно процветало. По возвращении в
Шотландию он написал в 1700 и 1705 годах два труда, в которых наряду со здравыми и
интересными идеями доказывал, что деньги составляют богатство народа и потому следует
заботиться об их умножении.
Впервые он предложил свою систему в книге 1705 года, которая называлась
«Размышления о деньгах и торговле» («Money & Trade Considered»). В ней он рассматривал
возможность избежать банкротства государства с помощью замены золотых денег
плодородной землей, бумажными деньгами, акциями, будущими доходами от поступления
налогов, землей в дельте Миссисиппи и так далее, то есть чем угодно, только не металлом.
Уже в совершенно реальной ситуации финансового кризиса во Франции Лоу писал: «В
интересах короля и его народа гарантировать деньги банка и отказаться от золотой монеты».
Дорогую металлическую монету можно заменить ничего не стоящей бумагой, которая
может быть умножена в количестве, соответствующем оборотам. Когда на островах его
предложения не были поддержаны, он переселился на континент и в итоге попал в Париж,
где приобрел известность и состояние как необыкновенно удачливый игрок. С помощью
писем и рекомендаций друзей Лоу добился доверия регента, Филиппа Орлеанского. Франция
в то время была совершенно разорена. Рос государственный долг. В сборе налогов
господствовала полнейшая несправедливость. Никто не думал об упорядочении
государственного хозяйства. Правительственные сферы в стремлении к легкой наживе
беззастенчиво эксплуатировали народ. Государственная казна оскудевала с пугающей
быстротой, и в конце 1716 года дефицит достиг 140 миллионов ливров.
Филипп Орлеанский был в отчаянии. Все средства, к которым можно было
прибегнуть — переплавка монет, пересмотр государственных обязательств (правительство
соглашалось платить по ним лишь со скидкой), продажа поставок и откупов (сбор косвенных
налогов), — оказались исчерпанными. Страна находилась на пороге катастрофы. Именно
тогда регенту и было предложено испробовать систему Лоу.
Система отличалась простотой: Лоу хотел распространить на всех способ расчетов,
принятых между торговцами, заменив монеты банковскими билетами. Чтобы эти бумажки
могли завоевать доверие публики, они должны были иметь поручительство мощного и
богатого предприятия. Он решил создать при поддержке влиятельных лиц банк, который мог
принимать платежные поручения торговцев, выдавая им взамен собственные билеты. Ими и
предстояло заменить прежние деньги. Наконец, чтобы развеять все сомнения, было обещано,
что банковские билеты (в отличие от платежных поручений торговцев) будут оплачиваться
при первом предъявлении. Вернув их в банк, любой человек мог потребовать, чтобы ему
было заплачено за них золотом или серебром. В этом плане проект Лоу несколько отличается
от чисто бумажных денег, поскольку хотя бы на первых порах была определенная привязка
ассигнаций к их золотому и серебряному эквиваленту.
Лоу рассчитывал, что доверие к этим билетам позволит превратить их в настоящие
деньги, с помощью которых можно будет расплачиваться с кредиторами государства.
Регенту эта идея показалась соблазнительной, и он разрешил Лоу учредить банк, мгновенно
получивший бешеную популярность у публики.
Тогда Лоу решил расширить свою систему. Он намеревался привести к расцвету
торговлю и погасить задолженность путем учреждения компаний, которым король даровал
бы монопольное право на ведение дел. Так в 1717 году была основана Индская компания, её
акции шли нарасхват.
Регент передал Лоу в аренду королевские земли. Были выпущены 300 000 новых
акций по цене 5000 ливров за штуку. Сначала запись была свободной. Однако ажиотаж
приобрел такие размеры, что акции стали продавать только тем, кто расплачивался
банковскими билетами. Это превратилось в соревнование: кто быстрее освободится от
своего золота.
Но успех банка, который сначала проводил осторожную кредитную политику и
умеренно выпускал билеты, и стал причиной его гибели. С 1718 года банк превратился в
учреждение государственное, и выпуски потекли нескончаемым потоком. Лоу выпускал для
всех своих компаний акции, которые, при недостатке наличных денег, не могли находить
сбыта. Тогда он прибегал к печатным станкам и выпускал билеты.
В Париже пронесся слух, что в Луизиане обнаружено несколько золотых
месторождений и что на их разработку Индская компания получает от Королевского банка
аванс в двадцать пять миллионов банкнотами. Цена акций взлетела с 5000 до 25 000 ливров.
Улица была полна спекулянтов. Скупка и перепродажа акций превратилась в эпидемию.
Безумие продолжалось всю зиму 1719 года. Лоу был сделан членом академии наук и
министром финансов.
Но не все было так хорошо, как казалось. Лоу переживал, что эти упрямые французы,
получив прибыль от продажи акций его предприятия, которые росли в цене в два, три, десять
раз, «думают, что они могут их сразу обратить в кучку золота или серебра, и называют это
реализацией». «Земли Франции стоят больше, чем все золото, которое еще находится
скрытым в перуанских шахтах, - заявлял Лоу, - а акции (Индской компании) действительно
превысили по стоимости все золото и серебро, которое когда-либо будет в стране».
Лоу мог бы быть и прав в своей оценке, что акции стоят больше, чем деньги, если бы
его Индская компания обладала хоть какими-то ценностями. Вместо этого она располагала
миллионом миль пропитанных болезнями болот и чахлой колонией бывших попрошаек и
воров, затерянной в Луизиане.
В начале 1720 года у банка появились некоторые затруднения. Герцог Бурбонский,
встревожившись, немедленно предъявил билеты к оплате и увез домой шестьдесят
миллионов золотом на трех каретах. Тут же с невероятной быстротой распространились
тревожные слухи, и весь Париж оказался во власти чудовищной паники. Акции упали в цене
на 30, 40 и 60 процентов. Банк, выпустивший три миллиарда бумажных денег под гарантию
семисот миллионов наличных, оказался не в состоянии платить. Система Лоу завершилась
грандиозным банкротством...
Остановить, начавшееся падений акций и билетов, Лоу был не в состоянии. За
неожиданным обогащением во Франции наступило столь же быстрое разорение. Выиграли
только те, кто успел перепродать купленный "воздух".
В мае 1720 года Лоу запрещает использование монетарного металла под угрозой
штрафов, заключения в тюрьму или даже смертной казни. Этим он на 213 лет опережает
действия своего будущего последователя, президента США Франклина Рузвельта.
Через несколько месяцев Лоу вынужден был бежать из Парижа. Столица была на
грани мятежа. 7 апреля 1721 года регент подписал постановление об упразднении Индской
компании. С этого момента акционеры могли считать свое золото безвозвратно потерянным.
Катастрофа во французской экономике была колоссальна по своим масштабам. А
последствия таковы, что банковские учреждения в течение нескольких веков, можно даже
сказать, что и по сей день, изо всех сил старались и стараются избегать в своем
наименовании упоминания слова «банк».
О бумажных деньгах в Европе до середины XX века
Вновь попытка внедрить бумажные деньги была предпринята во Франции, на этот раз
во времена Великой французской революции. Под землю, конфискованную у аристократов,
выпускались «ассигнаты», по которым выплачивались проценты. Земля выставлялась на
аукционы в обмен на эти бумаги. К 1795 году инфляция выросла до 13000%. Конец
революции и этой вакханалии бумажных денег положил Наполеон. Он заменил бумажные
«ассигнаты» золотым франком, который обеспечил век процветания Франции. Золотой
франк просуществовал во Франции до 1930 года, когда к власти пришли социалисты,
полностью включившие в правительство Банк Франции. Они отказались от золотого
обеспечения валюты и сделали франк управляемой бумажной валютой. За 12 лет франк
потерял 99% своей стоимости.
Еще один яркий пример попытки внедрения бумажных денег произошел после
Первой мировой войны в Германии. Проигрыш в войне и необходимость выплат по военным
репарациям не оставили Германии иного выхода, кроме как печатать бумажные деньги для
осуществления этих выплат. Результатом явилось ограбление всего среднего класса и потеря
населением всей стоимости сбережений. Итог известен. В 1933 году, на волне пропаганды
требований по пересмотру условий Версальского мира и недовольства населения
существующим положением дел в экономике, к власти пришел Гитлер.
Финансово-экономическая история североамериканских колоний до середины
XVIII века
В то время как Центральная и Южная Америка почти два столетия были объектом
пристального внимания европейских государств, прежде всего Испании и Португалии,
Северная Америка рассматривалась как территория совершенно бесперспективная.
Возможно, мнение о бесплодности этих земель утвердилось из-за неудач первых испанских
экспедиций на Атлантическом побережье, после чего на географических картах появилась
надпись: "Tierras de ningun provecho" (исп. "земли, не сулящие выгоды"). Португалия и
Испания, поделившие между собой мир на сферы влияния, не препятствовали заселению
Северной Америки англоязычными колонистами.
На территориях английских колоний в качестве денег применялись естественно
фунты, шиллинги и пенсы, но поскольку они были достаточно редки, то во многих случаях в
качестве средства обмена на севере использовались бобровые шкуры, рыба и кукуруза. В
Южной Каролине деньгами был рис, но наиболее распространенными товарными деньгами
был табак. Фунт табака был денежной единицей в Виргинии, а складские расписки на табак
обращались в качестве денег на 100% обеспеченных табаком, находящимся на складе.
По мере роста колониальной экономики американцы импортировали золотую и
серебряную монету, которая использовалась как средство обращения в городских центрах и
в международной торговле. Это были английские, французские, португальские, бразильские
и испанские монеты.
В отсутствие каких-либо запретов со стороны государства иностранные монеты из
драгоценных металлов могут великолепно исполнять роль стандартных денег. У государства
нет особой нужды монополизировать чеканку таких монет. Это, в частности, подтверждает и
история США, когда иностранные золотые и серебряные монеты составляли значительную
часть денег, обращавшихся на ёе территории, пока американский Конгресс в 1857 году не
поставил использование иностранных монет в Штатах вне закона.
Основной и наиболее распространенной монетой, обращавшейся в
североамериканских колониях, был испанский серебряный доллар. Эти монеты попадали в
колонии благодаря достаточно активной торговле с Вест-Индией. Как мы уже говорили,
испанский доллар был выдающейся монетой, начиная с XVI века, благодаря существенным
объемам добычи серебра в испанских колониях в Латинской Америке и своей стабильности.
Помимо опыта в средневековом Китае мир не знал государственных бумажных денег
до тех пор, пока колониальные власти Массачусеттса не выпустили в 1690 году первые
бумажные деньги. Развитие колонии в Массачусеттсе в целом шло не очень хорошо, и
поэтому уважаемые колонисты вместо сельского хозяйства предпочитали заниматься
достаточно доходным, хотя и рискованным делом – грабежом. Они устраивали свои
грабительские набеги на процветающую французскую колонию в Квебеке. Обычно такие
экспедиции были вполне успешными. По возвращении в Бостон честно награбленное
имущество продавалось, и часть вырученных доходов шла на оплату солдат. Но в 1690 году
все пошло не так. Англичане были решительно отбиты, и войска вернулись в Бостон в
крайне плохом настроении, требуя тем не менее оплаты. Недовольство солдат грозило
перерасти в мятеж, и правительство Массачусеттса стало искать способы, как бы
расплатиться с солдатами. Оно попыталось занять три или четыре тысячи фунтов у
бостонских купцов, но это желание не нашло взаимопонимания у коммерсантов. Как бы
сказали теперь, кредитный рейтинг местного правительства был не очень высок.
В итоге Массачусеттс в декабре 1690 года решил напечатать 7000 фунтов бумажных
денег и расплатиться ими с солдатами. Справедливо опасаясь, что общество может не
принять это нововведение, правительство сделало два заявления: во-первых, оно обменяет
эти бумажные деньги на золото и серебро, получаемые в виде налогов в предстоящие годы,
и, во-вторых, больше не будут печататься абсолютно никакие бумажные деньги.
Несложно догадаться, что правительство соврало по обоим пунктам. Вскоре исчезло
ограничение на печать новых денег, а все выпущенные бумажные деньги оставались в
обращении и не были оплачены золотом и серебром еще почти сорок лет. Уже в феврале
1691 года Массачусеттс выпустил на 40000 фунтов новых бумажных денег, чтобы оплатить
все существующие долги. Естественно, снова было заявлено, что уж теперь-то ни одной
новой бумажки «ни в жизнь» напечатано больше не будет...
Но тут выяснилась пренеприятная особенность. Увеличение объемов бумажных денег
и отсутствие всякого желания их принимать, вызванное отсутствием какой-либо уверенности
в том, что их когда-либо обменяют на твердые деньги, вызвало резкое падение их
покупательной способности по отношению к твердым деньгам. Уже через год после своего
первоначального выпуска новый бумажный фунт подешевел на 40% по отношению к
аналогичной монете.
Поэтому в 1692 году правительство решило бороться против такой рыночной оценки
своих бумажных денег и применило силу. Оно обязало всех использовать бумажные деньги в
качестве законного платежного средства по паритету с монетой и объявило премию в 5%,
если платежи в пользу правительства будут осуществляться бумажными деньгами.
Как бы сказал в этом случае М.М. Жванецкий: народ у нас хороший, население
плохое. Население почесало у себя в затылках и подтвердило небезызвестный закон Грешема
(Gresham), что плохие деньги вымывают из обращения хорошие. В колонии монеты
полностью исчезли из обращения.
Этот пример ярко показывает, что «нехватка» или «дефицит» монет, то есть твердых
денег, был результатом, а отнюдь не причиной для выпуска бумажных денег. Таким образом,
в 1690 году, до того как началась вакханалия бумажных денег, в Новой Англии было на
200000 фунтов стерлингов серебряной монеты. К 1711 году, когда к Массачусеттсу в
выпуске бумажных денег присоединились Коннектикут и Род-Айленд, в Новой Англии было
выпущено бумажных денег на 240000 фунтов, но серебро практически полностью исчезло из
повседневного оборота.
На деле получилось, что выпуск бумажных денег создал, а не решил дефицит денег.
Последующие рост цен и падение покупательной способности этих бумажных денег никак
не улучшили положения населения. Единственным, кто получил выгоду от выпуска
бумажных, ничем не обеспеченных денег, было правительство, которое выпускало эти
бумажки для финансирования правительственных расходов и оплаты общественных долгов.
В 1711 году после еще одной провалившейся экспедиции против Квебека
Массачусеттс напечатал еще одну огромную порцию денег, целых 500000 фунтов. Это
окончательно вывело серебро из обращения. Несмотря на существующий закон о равной
стоимости бумажных и серебряных денег, бумажный фунт потерял 30% по отношению к
серебру. Правительство предпринимало яростные попытки поставить процесс обесценения
бумажных денег по отношению к твердым вне закона. Однако никакие угрозы штрафов,
тюремного заключения и полной конфискации всего имущества за такое особо тяжкое
преступление, как отказ в приеме бумажных денег по их номинальной стоимости, не могли
остановить падение покупательной способности бумажных денег.
Находясь перед угрозой дальнейшего «дефицита денег» благодаря новым денежным
эмиссиям, Массачусеттс решил усилить давление на население. В 1716 году власти учредили
«земельный банк» и выпустили 100000 фунтов бумажных денег, которые можно было давать
в кредиты под залог недвижимости в различных районах Массачусеттса.
Цены подпрыгнули, и стала нарастать такая волна возмущения в отношении
бумажных денег, что в дело пришлось вмешаться непосредственно британской короне. С
этого момента Массачусеттс начал пытаться уменьшить количество бумажных денег в
обращении и вернуться к монетам. Однако, взятые на себя обязательства принимать по
номиналу бумажные деньги других колоний Новой Англии негативно сказались на этом
процессе.
Начиная с 1720 года, каждый английский губернатор колоний получал инструкции о
том, что необходимо противодействовать распространению местных колониальных денег и
по мере возможности сокращать их, но действия в этом направлении не были успешными.
В 1744 году, после очередной разгромленной экспедиции против французов,
Массачусеттс в течение нескольких лет печатает очередную гигантскую кучу бумажных
денег. С 1744 по 1748 год объем бумажных денег, находящихся в обращении, вырос с 300
тысяч до 2,5 миллионов, а их покупательная способность по сравнению с 1690 годом, когда
все это только еще начиналось, упала в 10 раз.
К 1740 году все колонии за исключением Вирджинии участвовали в выпуске
бумажных денег. В конце 1750-х сдалась и она, пытаясь финансировать свои военные
действия против французов. Последствия везде были совершенно одинаковые: драматичный
уровень инфляции, исчезновение монет из обращения, массовое падение покупательной
способности, несмотря на законы об обязательном паритете бумажных и твердых денег.
Помимо Массачусеттса бумажные деньги Коннектикута обесценились в 9 раз,
Каролины - в 10, но рекорд поставил Род-Айленд, где бумажные деньги по сравнению с
серебром обесценились в 23 раза. Меньше всех обесценились бумажные деньги в
Пенсильвании – всего на 80%.
По окончании войны короля Георга III (1738-1820) с Францией в 1748 году
английский парламент начал оказывать давление на колонии, чтобы они ликвидировали
массу бумажных денег и вернулись к нормальному денежному обращению. В 1751 году
Великобритания ввела запрет на выпуск новых бумажных денег и потребовала предпринять
шаги по замене существующих бумажных денег на монеты.
Следуя требованиям парламента, колонии Новой Англии, за исключением Род-
Айленда, решили возобновить монетарное денежное обращение и быстро обменять
бумажные деньги на твердые по существующему реальному курсу, что и было в целом
осуществлено.
Противники этого мероприятия пугали, что в Новой Англии деньги полностью
исчезнут, а торговля полностью погибнет. Однако вместо этого, после краткого периода
привыкания произошел значительно более существенный рост производства и торговли.
Твердая валюта и более низкие цены способствовали привлечению и притоку монет. Какого-
либо существенного ухудшения экономической ситуации, рецессии или дефляционных
явлений, даже в период замены бумажных денег на твердые, практически не было.
Становление Ротшильдов
Несмотря на то, что эти события происходили на другом берегу Атлантики, просто
невозможно пройти мимо них, поскольку они касаются людей, которые в значительной
степени будут определять историю денег в XIX и XX веке.
Через полвека после образования Банка Англии в другой части Европы, в Германии, в
городе Франкфурте произошло на первый взгляд непримечательное событие. Некий
златокузнец по имени Амшель Мозес Бауер (Amschel Moses Bauer) в 1743 году открыл
монетную лавку, а над входом повесил эмблему, изображающую римского орла на красном
щите. Точка стала известной, как фирма «Красный щит» или, на германский манер,
«Ротшильд».
Когда его сын, Майер Амшель Бауер, унаследовал бизнес, он решил сменить свою
фамилию Бауер на Ротшильд. Майер Ротшильд быстро понял, что гораздо выгоднее ссужать
деньги королям и правительствам, чем обычным частным лицам. Во-первых, кредиты
существенно больше, а, во-вторых, они гораздо более надежны, поскольку обеспечиваются
налогами, которые власти собирают с населения.
У Майера Ротшильда было пять сыновей. Все они прошли тщательную подготовку и
обучение в области банковских операций и манипулирования деньгами. После этого Майер
отправил их в разные ведущие европейские столицы, чтобы они открыли там филиалы
семейного банкирского дома. Он завещал, что один сын в каждом поколении должен
управлять семейным бизнесом. Женщины из этого процесса исключались.
Старший сын Майера, Амшель, остался во Франкфурте, чтобы управлять самым
первым банком. Второй сын, Соломон, был направлен в Вену. Третий сын, Натан, был
наиболее толковым из всех его детей. В 1798 году в возрасте 21 года, через сто лет после
образования Банка Англии, он поехал в Лондон. Четвертый сын, Карл, отправился в
Неаполь, а пятый, Яков, - в Париж.
В 1785 году Майер с семьей переехал в больший пятиэтажный дом, который они
делили с семейством Шиффов (Schiff). Этот дом был известен как «Зеленый щит».
Ротшильды и Шиффы будут играть одну из ведущих ролей в европейской, американской и
мировой финансовой истории. Так, внук Шиффов переехал в Нью-Йорк и в 1917 году оказал
посильную помощь Льву Давыдовичу Троцкому в финансировании октябрьского переворота
в Петрограде.
Ротшильды занялись обслуживанием финансовых интересов европейских
королевских семей, в первую очередь, самого богатого монарха Европы принца Вильгельма
Гессенского. Вначале Ротшильды помогали ему только спекулировать на рынке монет из
драгоценных металлов. Однако, когда Наполеон вынудил принца Вильгельма отправиться в
изгнание, Вильгельм отправил 550000 фунтов стерлингов, гигантскую сумму для своего
времени, Натану Ротшильду в Лондон, с инструкциями приобрести английские
государственные облигации или акции. Ротшильд распорядился этими деньгами по своему
усмотрению. Наполеоновские войны делали возможности по чрезвычайно выгодным
военным инвестициям практически безграничными. Вильгельм вернулся на родину в 1815
году, незадолго до битвы при Ватерлоо, и потребовал у Ротшильдов вернуть деньги.
Ротшильд вернул ему сумму и заплатил по ней 8%, которые причитались Вильгельму, если
бы деньги были действительно размещены в английские государственные ценные бумаги.
Но Ротшильды сохранили все те огромные военные доходы, которые были получены от
реального использования денег Вильгельма.
С помощью таких подходов Натану Ротшильду удалось за 17 лет своего пребывания в
Англии увеличить первоначальную сумму в 20000 фунтов, которую дал ему отец, в 2500 раз
- до 50 миллионов фунтов. По нынешним меркам сумма была бы эквивалентна триллионам
долларов или евро. В 1817 году директор казанчейства Пруссии писал о своей встрече с
Натаном Ротшильдом: «...невероятное влияние на все финансовые дела в Лондоне. Широко
известно, что он полностью регулирует обменные курсы в Сити. Его власть как банкира,
немыслима». А секретарь князя Меттерниха в 1818 году написал: «...они богатейшие люди
Европы».
В результате использования семейных связей, техники банковского частичного
резервирования, лазеек и различий в законодательстве европейских стран банки Ротшильдов
быстро стали невероятно богатыми. К середине XIX века они доминировали на европейском
финансовом рынке и были богатейшей семьей в мире. Значительная часть дворянства в
Европе погрязла в долгах перед Ротшильдами.
Используя свое присутствие в пяти странах в качестве банкиров, Ротшильды были, по
сути, вполне автономны и независимы от тех наций, на территории которых они
действовали. Если шаги какой-либо страны, правительства или нации им не нравились или
были направлены не в их интересах, они могли просто прекратить дальнейшее кредитование
или начать кредитовать те страны или группы, которые препятствовали таким действиям.
Только они знали, где реально находятся их золото и другие резервы. Это защищало
их от возможных враждебных действий того или иного государства. Какая-либо попытка
захвата, штрафа, давления, налогообложения, проведения национального расследования или
аудита становилась просто бессмысленной.
Только они знали объемы своих реальных резервов, разбросанных по пяти странам,
что давало им подавляющее превосходство над чисто национальными банками.
Именно международный характер дал банкам Ротшильдов уникальные преимущества
над национальными банками и правительствами. Именно это должны были, по идее,
запретить местные законодательные и исполнительные власти, но они этого не делали.
Это же остается справедливым в отношении и современных международных банков,
которые являются основной движущей силой глобализации мировой экономики в своем
стремлении к единому мировому правительству.
Ротшильды предоставляли гигантские кредиты для учреждения монополий в
различных отраслях промышленности. Таким образом они гарантировали себе возможность
заемщика погасить выданные ему кредиты за счет подъема цен на свою продукцию и не
опасаясь ценовой конкуренции со стороны других производителей. Это, в свою очередь, еще
больше увеличивало экономическое и политическое влияние Ротшильдов.
Они финансировали Сесиля Родса (Cecil Rhodes), сделав для него возможным
установить монополию над золотыми рудниками Южной Африки и алмазами «Де Бирса»
(De Beers). В Америке они финансировали процесс монополизации железных дорог.
«Национальный городской банк Кливленда» (National City Bank of Cleveland), который во
время слушаний в Конгрессе США был назван одним из трех банков Ротшильдов в США,
обеспечил деньгами Джона Д. Рокфеллера (John D. Rockefeller), чтобы тот мог начать
процесс монополизации нефтяного бизнеса, завершившийся созданием компании «Стандард
Ойл» (Standard Oil).
Якоб Шифф (Jacob Schiff) родился в доме Ротшильда во Франкфурте и был основным
агентом Ротшильда в США. Шифф консультировал Рокфеллера, в результате чего была
разарботана схема компенсаций, которую Рокфеллер тайно потребовал от железных дорог,
перевозивших нефть конкурентов. Эти же самые железные дороги были уже
монополизированы под контролем Ротшильдов через своих агентов и союзников
Дж.П.Моргана (J. P.Morgan) и «Кюна, Лёба и Компанию» (Kuhn, Loeb & Company) (Шифф
входил в совет директоров). Вместе они контролировали 95 процентов всех железных дорог
США.
Но не только английские Ротшильды были успешны в своих предприятиях. К 1850
году Яков Ротшильд, наследник французской ветви семьи, стоил около 600 миллионов
французских франков, или на 150 миллионов больше, чем все остальные вместе взятые
банкиры Франции. Майер Амшель направил Якова в Париж в 1812 году с капиталом
эквивалентным 200000 долларов. К моменту своей смерти в 1868 году, или 56 лет спустя, его
годовой доход составлял эквивалент 40 миллионов долларов. В то время ни одно состояние
в Америке не было равно даже одному годовому доходу Якова. В 30 километрах от Парижа
Яков построил дом, впервые увидев который, король Вильгельм I воскликнул: «Короли не
могут позволить себе такого. Он мог бы принадлежать только Ротшильду!»
Нет никаких свидетельств того, что роль Ротшильдов в мировых или европейских
финансах как-либо существенно изменилась. Напротив, по мере дальнейшего роста их
могущества, у них лишь возросла страсть к анонимности, поэтому их обширные владения
теперь редко носят их имя.
Вернемся вновь в Америку.
Источник: proza.ru.
Рейтинг публикации:
|
