|
II. Хрущевская активизация (1953-1964)
Со смертью И. Сталина наметились определенные изменения как во внутренней, так и во внешней политике СССР. Хотя в теории и практике «глобальное противодействие мировому империализму» сохранялось, в отношении зоны третьего мира произошли заметные перемены. Они состояли в постепенном отходе Москвы от догматических сталинских оценок этого мира, выработке новой стратегии и тактики СССР в нем.
Если раньше мелкобуржуазные национально-освободительные движения рассматривались как марионетки маневрирующего империализма, то теперь допускалось установление с ними более тесных отношений сотрудничества в борьбе против общих врагов - мирового империализма и колониализма. Делался вывод, что если национальная буржуазия борется против того и другого, то она тем самым может быть союзником СССР.
После Бандунгской конференции 1955 г. с подачи Чжоу Эньлая Москва стала терпимее относиться к ее лидерам. Теперь такие деятели как Насер, Дж. Неру или индонезийский лидер Сукарно рассматривались как друзья Советского Союза.
Многие исследователи считают, что основные перемены в советской внешней политике в этом плане начались с исторической речи Хрущева на XX съезде партии в феврале 1956 г.
В этот же период была сформулирована и всесторонне обоснована теория "трех отрядов" мирового революционного процесса - мировой соцсистемы, международного рабочего движения и национально-освободительного движения. Предполагалось, что на современном этапе развития общественных отношений именно эти три передовых "отряда" и станут локомотивами продвижения социализма.
Это принципиально изменило и подход СССР к региональным угрозам: благодаря изменению общей концепции широко открывались возможности теперь уже военного сотрудничества Москвы с развивающимися и освободившимися странами, оказания им военной помощи и превращения отношений с ними в полусоюзнические.
Реальной стала идея выноса советских сил передового базирования за пределы соцлагеря для создания адекватной угрозы противостоящим империалистическим державам. Региональные угрозы СССР и его интересам теперь могли возникать в более отдаленных районах планеты.
Новая линия Хрущева, тем не менее, была в штыки встречена кремлевскими ортодоксами, среди которых выделялся такой твердый сталинист как В. Молотов. Суть его разногласий с Хрущевым сводилась к различным оценкам национально-освободительного движения.
Молотов считал авантюристичным путь Хрущева на блокирование с НОД. Хрущев же исходил из понимания неразумности самоизоляции от этих движений. Молотов, в частности, был противником предоставления военной помощи насеровскому Египту, равно как и признания Насера лидером неприсоединения.
По свидетельству известного востоковеда К. Давиша, Хрущев на первых порах в своих переговорах с Насером избегал использовать официальный МИД во главе с Молотовым и прибегал к помощи своего специального эмиссара Дм. Шепилова, который позднее сменил Молотова на посту руководителя внешнеполитического ведомства.
Хорошо информированный египетский журналист М. Хейкал приводит следующую аргументацию Хрущева относительно его разногласий с Молотовым: «Я не авантюрист и мы должны помогать НОД. Если империализм возьмет под свой контроль такие регионы как Ближний Восток он может ликвидировать там национально-освободительные движения и насадить реакционные силы, которые, в свою очередь, будут готовы играть роль в окружении СССР».
Хрущев предпринимал практические шаги по налаживанию отношений с третьим миром и соседями. Он, в частности отказался от территориальных претензий к Турции и изменил позицию СССР по проливам. Налет враждебности был снят с советско-турецких отношений, практически с самого начала хрущевского правления, а Булганин заявил, что «Сталин испортил отношения с Турцией».
Новая политика Хрущева стала встречать все большее понимание со стороны революционных националистических лидеров. Вполне очевидно, Хрущев понимал, что поскольку в условиях изменившегося мирз и особенно из-за появления ядерного оружия, когда как СССР готов защищать свой соцлагерь до последнего, так и Запад - свой свободный мир, немыслимо бороться с империализмом в очном поединке.
Следовало выискивать иные формы борьбы ради конечной победы мирового социализма. Одной из форм такой борьбы стало соперничество СССР и Запада в зоне третьего мира, где могли решиться судьбы человечества без угрозы возникновения ядерной войны.
Экономическая и политическая система социализма как более прогрессивная должна, в конце концов, социализировать третий мир и решить исход борьбы между двумя социальными системами.
На региональных направлениях, по мнению хрущевского руководства, достичь успеха можно было рядом мер: дискредитацией колониализма, подрывом позиций империализма, поддержкой антиколониальной и антиимпериалистической борьбы народов Азии, Африки и Латинской Америки, налаживанием с ними экономического и военного сотрудничества, предоставлением помощи, для уменьшения западного военного проникновения - широкой пропагандой зон мира и т.д.
Известный советолог Дж. Бреслауэр назвал хрущевскую политику в отношении третьего мира «соревновательской с Западом». В дополнение ее следовало назвать еще и активно наступательной. «Мы, со своей стороны,- говорил Предсовмина СССР,- готовы сделать все, чтобы содействовать полному освобождению колониальных и зависимых стран». Хрущев в отличие от Сталина видел в третьем мире большой потенциал для расширения мира социализма за счет новых союзников ради его конечного триумфа, учитывая тот факт, что этот мир занимал большую часть территории планеты, там проживала большая часть причем обездоленного населения земли. В СССР начали выискивать степени наличия элементов социализма в политике и экономике развивающихся стран, появилось такое понятие как страны социалистической ориентации.
Вместе с тем на практике Хрущев недооценивал ряд важных факторов в отношении этих стран, а именно: многоплановость их связей с бывшими метрополиями; роль местных клановых отношений и вековых традиций; специфику и нравы населения. Поэтому ситуация в третьем мире развивалась часто не по сценарию теоретиков из Москвы.
Наглядным примером развития отношений СССР с развивающейся страной стали отношения с Египтом. Еще с 1951 г. США вынашивали планы создания ближневосточного командования с участием также Англии, Франции и Турции. По замыслу в него должны были также войти и другие государства региона, чтобы создать военный блок непосредственно у южных границ СССР.
В США, однако, недоучли сложность взаимоотношений колониальных держав с местными государствами, а, кроме того, решили присоединить к командованию еще и Израиль, что сразу оттолкнуло от идеи арабские страны. Учтя это позднее, Вашингтон в 1953г. предложил новый вариант формирования блока из одних мусульманских государств - арабских стран, Турции и Пакистана. Все это в значительной степени тревожило советское руководство.
Важное место в планах США отводилось Египту. И вот когда к концу 1953 г. стало ясно, что США не готовы предоставить Каиру оружие в нужных количествах без примирения Египта с Израилем и активизации антисоветской позиции, у СССР появился шанс путем предоставления оружия этой крупнейшей арабской стране начать принципиально новый этап своей политики в третьем мире.
Решение о поставках оружия принималось трудно. Еще влиятельны были люди Сталина и, прежде всего, В. Молотов. К противникам поставок оружия Египту относили и министра обороны маршала Г.Жукова. В Кремле считали египетского лидера Г.Насера ненадежным и мелкобуржуазным и осторожничали с ним.
И все же СССР решил начать поставки оружия Египту поначалу через Чехословакию, дабы до поры до времени не связывать себя напрямую с египетским лидером. О них Насер объявил официально в сентябре 1955г.
Вместе с тем США успели добиться некоторых успехов в окружении СССР. В 1954г. под их патронажем был заключен турецкопакистанский пакт, а в феврале 1955г. официально оформился Багдадский пакт в составе Великобритании, Ирака, Ирана, Турции и Пакистана. СССР серьезно предостерег арабские страны от присоединения к ближневосточному командованию. Арабские страны по-разному прореагировали на это предостережение, а иракский режим Нури-Саида разорвал дипломатические отношения с Москвой.
Сложности во взаимоотношениях США с Египтом и другими арабскими странами, противившимися присоединению к ближневосточному командованию, очевидно, в значительной степени способствовали развитию и углублению американо-израильских отношений, хотя в военном плане Израиль делал главную ставку на Англию и Францию.
Несколько событий оказали влияние на политику Москвы и ее подходы к региональным угрозам. Во-первых, события в Венгрии 1956г. явились как бы предупреждением для советского руководства, что в самой социалистической системе не все в порядке и за ней нужен глаз да глаз. Они в большой степени показали Хрущеву и его окружению, что в вопросах региональной безопасности европейскому направлению должно уделяться больше внимания, СССР предпочел действовать силовыми методами, чтобы запугать потенциальных противников «мутить воду» в других соцстранах.
Во-вторых, тройственная агрессия Израиля, Англии и Франции против Египта в октябре-ноябре 1956г. и решительное выступление СССР в поддержку Каира породили у советского руководства уверенность, что оно может играть важную, в том числе и военную роль в решении ближневосточных дел.
Это было вполне логично на фоне общего падения авторитета старых колониальных держав - Англии и Франции. И в последующие после агрессии годы СССР приступил уже к прямым поставкам оружия Каиру.
Сделать союзником крупнейшую арабскую страну значило очень много особенно в создании противовеса Багдадскому пакту. Сделка с оружием создала еще один прецедент.
«Она нарушила западную монополию на поставки оружия в ближневосточный регион,- писал американский историк А. Беннетт,- и явилась открытым предложением к партнерству отворачивающимся от Запада арабским странам». Более того, она породила соревнование Советского Союза и Запада на местном рынке вооружений. Агрессия, очевидно, однозначно привела советское руководство к мысли, что в противоборстве арабы - евреи ставку надо делать на арабские страны с их растущим населением, революционным потенциалом.
В-третьих, Хрущеву удалось повергнуть своих политических противников-сталинистов (разоблачение группировки Молотова-Маленкова-Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова - июньский 1957г. пленум ЦК КПСС), и теперь у него было гораздо меньше препятствий в проведении своей собственной политики в третьем мире.
Результатом новой политики Хрущева стало то, что теперь любые угрозы развивающимся странам со стороны империализма или их прозападных соседей, а, равно как и попытки консервативных сил в них сохранить статус-кво начали рассматриваться в Москве как опосредованные региональные угрозы миру социализма, СССР - то есть «угрозы миру и безопасности народов».
Хотя Запад и имел в целом антисоветский Багдадский пакт, но и у него получалось далеко не все. Делая союзниками одних, он тем самым отталкивал от себя других. Если ему удалось сделать союзником Пакистан, то этим он в какой-то степени осложнил отношения с другим соседним государством - Афганистаном, который для Москвы в стратегическом плане представлялся всегда очень важным.
СССР был готов помогать Афганистану в его противостоянии с Пакистаном. Со вступлением Пакистана в пакт в 1954г. США предоставили ему оружие, но отказали в этом Афганистану. В октябре 1954г. король Дауд просил лично Дж. Даллеса о военной помощи, но получил отказ.
Тогда в январе 1955г. он перед лицом пакистанской угрозы обратился с аналогичной просьбой к СССР и встретил понимание. С этого времени Советский Союз начал оказывать помощь Афганистану и не только военную, а и экономическую - строить мосты, дамбы, дороги, туннель под Салангом, кабульский аэропорт. По иронии судьбы позднее по этим путям СССР совершит вооруженное вторжение в Афганистан, а пока же он все больше превращал его в буферное государство. В случае с Афганистаном для СССР геополитика сыграла более важную роль, чем идеология.
В противовес пакту СССР попытался активизировать отношения с аравийскими государствами. Большие надежды возлагались на возобновление отношений с Саудовской Аравией, не пожелавшей принять в нем участие, но та предпочла все же сойтись ближе с США и Англией.
Отношения с Йеменом получили некоторый толчок после подписания 26 октября 1956 г. нового договора о дружбе, явившегося продолжением предыдущих договоров. СССР предоставил этой стране даже немного оружия. Тем не менее, Йемен не имел для СССР такого значения на Арабском Востоке как Египет и в плане создания там военных баз и плане противодействия империализму.
Однако с падением влияния Англии и Франции в регионе Ближнего и Среднего Востока дополнительные возможности усилить там свои позиции получили США. 5 января 1957г. президент США Д. Эйзенхауэр объявил о своей новой политике противодействия СССР, получившей известность как «доктрина Эйзенхауэра».
Эта политика имела цель заполнить вакуум, образовавшийся в результате ухода Англии и Франции, чтобы его не заполнил СССР. Она предусматривала оказание военной и экономической помощи местным странам, «обратившимся за таковой для отражения вооруженной агрессии от любой из стран, контролируемой международным коммунизмом».
События мая 1958г. в Ливане стали не только первым опытом силового навязывания доктрины Эйзенхауэра местной стране с прозападным режимом, но и первым опытом использования войск Багдадского пакта (иракских) для защиты консервативных интересов. У СССР это вызвало, естественно, новые опасения, а именно:
• что США готовы активно вмешиваться, в том числе и с применением военной силы в дела Ближнего Востока для противодействия советским интересам;
• что создаваемые при содействии Запада военные блоки способны предпринимать совместные военные акции.
Однако, Москва не могла не видеть и то, что в целом планы США и Запада не региональных направлениях далеки от желаемого, и они встречают сопротивление и часто не принимаются народными массами. Своим весьма резким заявлением по Ливану от 19 мая 1958 г. Советское руководство стремилось скорее нанести пропагандистский удар по планам США и Багдадскому пакту, нежели реально вмешиваться в ситуацию.
Однако последующие события в регионе вскоре изменили ситуацию в пользу Москвы. Ливанский кризис ускорил падение короля Ирака Фейсала в июле 1958г. и тем caмым прекратил деятельность Багдадского пакта. Революция в Ираке побудила США и Англию к вооруженному вмешательству в Ливане и Иордании, чтобы воспрепятствовать революциям соседних с Ираком важных странах.
Официальный советский язык того времени внешне не делал различия между той ситуацией, когда Запад своими действиями угрожал непосредственно Советскому Союзу, и той, когда он силой писался изменить ситуацию в третьем мире, не допустить революций и перехода своих друзей в лагерь Москвы. Обычно говорилось о «серьезной угрозе миру», а о подлинной реакции СССР можно было лишь догадываться по остроте его реакции и пропагандистскому накалу.
Что касается Ливана, то здесь в целом не было прямой угрозы СССР, хотя в случае успеха американцев и их союзников возможности советско-арабского сближения могли быть заметно ограничены.
Тем не менее, после Ливана Москва cталa расценивать практически любую попытку империализма усилить СРОИ позиции в той или иной стране как угрозу для безопасности СССР.
Но и американцы сталкивались в третьем мире с большими проблемами, обусловленными в частности тем, что страны Ближнего Востока и соседних регионов иначе представляли угрозы своей безопасности. Для них внутренние вызовы в борьбе за власть выглядели важнее, И СССР не был таким злом, как его рисовали на Западе.
Суть этих различий выразил египетский лидер Г. Насер в беседе с госсекретарем США Дж. Даллесом в мае 1953 г., когда тот приехал агитировать Египет присоединиться к антикоммунистическому пакту. «Если мы и опасаемся коммунизма,- сказал Насер,- то изнутри, а не экспортируемого СССР. И если я перестану вести себя как националист, то у меня в стране победят коммунисты».
В конечном итоге осенью 1958 г. США и Англия были вынуждены вывести свои войска из Ливана и Иордании. И если Ирак фактически сразу же выпал из Багдадского пакта, то в целом Западу удалось сохранить прозападный блок, хотя и в усеченном виде.
Теперь уже за дело взялись США: в марте 1959 г. они заключили двусторонние военные соглашения с Турцией, Ираном и Пакистаном, «согласно которым получили право ввода своих войск на территорию этих стран и размещения там военных баз». После официального выхода Ирака из Багдадского пакта блок был переименовал в Организацию центрального договора (СЕНТО).
В последующие годы СССР и США постепенно превращали Ближний Восток в своеобразное шахматное поле, где они стремились разыгрывать партии друг против друга. Западу регион был интересен постольку, поскольку он располагался непосредственно у южных границ СССР, а СССР - поскольку, вытесняя оттуда Запад, он мог намного отодвигать буферные зоны подальше от Центральной России в ситуации, когда пространственные параметры приобрели особое значение.
С падением прозападного режима в Ираке Москва стала налаживать отношения с новым режимом А. Касема уже на антизападной платформе. Насер лично просил СССР придти на помощь иракской революции. СССР пошел на это весьма осторожно. Только к концу 1958 г. были заключены первые соглашения с Багдадом - торговое и военное.
Но уже с самого начала ренессанса своей южной политики Советский Союз столкнулся с рядом сложнейших проблем, которые так впоследствии и не смог для себя решить. Главной проблемой и самым больным местом СССР в регионе стали его взаимоотношения с местными компартиями. По логике вещей СССР как первое коммунистическое государство должен вести дело к коммунизации Ближнего и Среднего Востока, классово всемерно поддерживать местных коммунистов, поощряя их к захвату власти.
Однако коммунисты имели лишь весьма ограниченную поддержку среди населения стран Ближнего Востока, их атеизм глубоко пугал и шокировал мусульман. Поэтому они периодически нещадно истреблялись ближневосточными правителями.
В период 1956-60 гг. большим гонениям подвергались коммунисты со стороны Г. Насера, что омрачило советско-египетские отношения. С 1960 по 1962 гг. Касем развернул жестокие гонения на иракских коммунистов. Связи Москвы с местными коммунистами заставляли местных националистических лидеров быть предельно осторожными в своей дружбе с Москвой, Москву делало очень ранимой, когда речь заходила о расправах над братьями по классу.
В начале 60-х гг. СССР прекратил военную помощь Касему опять же из-за коммунистов. Помощь была возобновлена в 1964 г. уже свергшему и уничтожившему его А. Арефу, но и Ареф вскоре тоже приступил к ликвидации коммунистов. Начавшие приветствоваться Москвой единые фронты с участием коммунистов и левых сил лишь до поры до времени сохраняли свое единство, а потом гонения на коммунистов возобновлялись. Местные компартии стали головной болью для Москвы.
Во-вторых, Москва недооценивала националистический фактор, который применительно к Ближнему Востоку оказывался настолько сильным, что со временем перевешивал все остальные. Официальная Москва не до конца понимала, что уже давно ближневосточные страны ведут свою очень хитрую игру с двумя сверхдержавами, двумя социальными системами, суть которой состояла в использовании противоречий между ними в своих интересах. Местные страны, возможно, за исключением Турции никогда не выступали в поддержку СССР, США или какой другой третьей страны, а если и выступали то только на словах. В годы второй мировой войны ни державам Оси, ни антигитлеровской коалиции так и не удалось привлечь на свою сторону ни одно ближневосточное государство, хотя такие усилия прилагались.
Этот национализм проявлялся всегда. Когда в 1967 г. в Ливии власть взяла группа молодых офицеров, то их лидер М. Каддафи обратился к Насеру как к своему кумиру за советом: а не попросить ли СССР оказать военную помощь ливийской революции. И тогда «большой друг СССР» Насер посоветовал «не складывать все яйца в одну корзину». Каддафи попросил западные страны поставить ему военную технику, и те поставили. СССР и США вступили в борьбу за Ближний Восток, давшую в конечном итоге нулевой вариант.
В-третьих, Москва недооценила консерватизм мусульманской веры, лишь в конце 70-х годов заговорив об исламском факторе. Этот консерватизм основывался помимо всего прочего на неприятии иных идеологий, в том числе и «самой передовой» - коммунистической. «Ошибкой Советов было то, - писал известный американский эксперт по Ближнему Востоку А. Давиша,- что они смотрели на регион больше с идеологической точки зрения, не обращая внимания на местные антагонизмы, вызванные многолетней этнической, религиозной, геостратегической борьбой, культурными различиями, способными быть выше необходимости идейного единения. Слишком много внимания уделялось правящей партии и централизованности в экономике как залогу последующего перехода режима в социалистическую стадию». Но, самое главное, на чем весьма справедливо акцентирует внимание А. Давиша, Советы думали, что им удастся изменить менталитет арабов - фактор лежащий вообще вне возможностей Советского Союза.
В-четвертых, некоторые авторы отмечают и то, что Москва никак не могла приспособиться к динамизму обстановки в регионе, подчас калейдоскопической смене обстановки. И подчас не могла ухватить суть событий. В довершение ко всему сами отношения между ближневосточными и даже вроде бы родственными арабскими странами оказывались настолько сложными, что путали карты многим. Хотя справедливости ради надо отметить, что примерно с подобным кругом проблем сталкивались и противостоящие СССР страны Запада и США в первую очередь.
В-пятых, увеличение: помощи как военной, так и экономической вовсе необязательно давало взамен политические дивиденды как то дружбу, влияние, доступ к военным объектам и т.д. В каждом конкретном случае осуществление этих целей происходило избирательно и в основном под воздействием ряда обстоятельств.
В мае 1961 г. Албания заставила СССР уйти с военной базы во Влоне на Адриатике. Этот шаг заставил СССР активизировать свои контакты с Насером ради получения доступа к военным объектам в Египте. Поддержка Советским Союзом вооруженного вторжения Египта в гражданскую войну в Йемене в 1962 г. можно в какой-то степени рассматривать и как попытку СССР через дружественного Насера укрепиться и в Аравии с целью содействия революциям на полуострове.
Активность СССР в третьем мире в плане обеспечения своей глобальной и региональной безопасности (причем оба аспекта проблемы были весьма взаимосвязаны - укрепляя свою региональную безопасность, СССР тем самым усиливал свои стратегические позиции в заочном споре с США и Западом) в период пребывания Хрущева у власти усиливалась. В первой половине 60-х годов практически перестала существовать колониальная система.
Советское руководство видело для себя большие перспективы в плане социализации третьего мира и дальнейшего отодвигания непосредственных военных угроз от границ СССР.
На фоне относительных неудач Запада по вовлечению молодых развивающихся государств в свою орбиту Москва демонстрировала некоторые успехи. Улучшились ее отношения с Ираном. В 1962г. шах объявил, что на его территории не будет военных баз США. Хотя официально Иран и входил в прозападный блок СЕНТО, он не держал на границе с СССР больших воинских формирований, что мирило Москву с членством последнего в военном блоке. СССР приступил к строительству гражданских объектов в Иране.
Отношения с другой соседней страной - Турцией - тоже улучшались. Хотя в военной области Турция продолжала входить в НАТО и предоставлять военные объекты в пользование США, разворачивалось экономическое сотрудничество между СССР и Турцией, которое, по мнению Москвы, должно было продемонстрировать преимущества социализма и послужить делу дальнейшего сближения двух стран.
В целом Хрущев делал ставку на преимущественно мирное разрешение исторического спора с капитализмом. Он верил, что с каждым днем социализм становится все сильнее и сильнее, а капитализм все слабее и слабее, вследствие чего без прямого военного столкновения и ядерной войны последний исторически отомрет сам по себе. А это в конечном итоге осознают и в самих капиталистических странах. Победа и торжество коммунизма возможно и без войны.
Правда, иногда сам Хрущев при возможности не исключал возможности «ускорения процесса», как это имело место в случае с ракетами на Кубе в октябре 1962 г. Тогда он решил разместить свои ракеты в западном полушарии, но в конечном итоге осознал, что этот шаг пока еще преждевременен и чреват, США готовы действовать там с высокой долей риска, и вывел ракеты. Нo, несмотря на их вывод СССР, тем не менее, в результате Карибского кризиса получил и некоторые преимущества: США не стали разворачивать дополнительные ракеты в Турции (что не менее важно, изменился расклад сил в районе Карибского моря - Куба получила гарантии неприкосновенности со стороны США - И.Х.)
С 60-х годов начался ряд кризисных явлений в отношениях СССР с соцстранами. Дело было не только в Албании. Главным событием стало постепенное обострение отношений с Китаем. Претендовавший на региональную гегемонию в Азии Китай постепенно заявлял о своей руководящей роли в развивающемся мире, чем заметно путал карты Москве, а то и вообще становился ее соперником. Маоистские теории находили значительное число сторонников в беднейших странах. Теперь для Москвы довольно протяженная граница с Китаем становилась зоной нестабильности. Впоследствии такого рода социалистическое диссидентство породило у СССР своеобразную реакцию в виде новой политики, на Западе известной как «доктрина Брежнева».
Однако последующее противоборство с Китаем все же следует рассматривать не как региональное, а как глобальное и стратегическое, поскольку интересы СССР и КНР стали пересекаться во все новых сферах и новых частях света - в Азии, Африке и даже Америке. Маоизм и в теории стал бросать вызовы московскому марксизму-ленинизму.
В целом же, подводя итог деятельности Хрущева на посту руководителя государства, можно сделать вывод, что, несмотря на его внешнюю эксцентричность, он проводил весьма сдержанную региональную политику, не провоцируя особенно Запад и идя на необходимые компромиссы. Хрущев считал, что ход развития истории мирно, сам по себе, разрешит мировое противоречие в пользу социализма. И немаловажную роль в этом процессе сыграют развивающиеся страны, которые будут друзьями и союзниками Советского Союза и с течением времени, по мере роста сознательности перейдут на социалистический путь развития. Надо лишь умело использовать уязвимые места империализма особенно в третьем мире и не провоцировать его. Тогда удастся обезопасить и свои границы.
Источник: nationalsecurity.ru.
Рейтинг публикации:
|
