DE REBUS MOSCHOVITICIS AD SERENISSIMUM MAGNUM DUCEM COSMUM TERTIUM
[Предисловие]
В прошлое, отдаленное время между Римом и Россиею устанавливались иногда внеделовые, довольно-таки своеобразные сношения. Здесь является особый тип дипломата самозванца, смахивающего то на проходимца, то на церковника и душеревнителя.
На первом плане выставлялось обыкновенно столь желаемое и до сих пор не достигнутое воссоединение восточной Церкви с западною. В дальнейшем развитии этой мысли, кто добивался только жалкой наживы, кто искренно мечтал о благе народов и о всеобщем умиротворении. Крайними представителями этих двух противоположных направлений могут служить Ганс Шлитте, очень ловко соблазнивший царей и пап, и даровитый, симпатичный Юрий Крижанич, который даже в сибирском изгнании не отрекся от своего идеала.
К этому последнему типу, с меньшим однако полетом, с меньшею стойкостью, без гениальной окраски сербского выходца, примыкает Яков Рейтенфельс. Скудные о нем биографические известия были недавно собраны г. Станкевичем 1. Новые здесь печатаемые документы подтверждают все до сих пор известное.
Рейтенфельс прожил около двух лет в Москве, вероятно с 1671 г. по 1673 г., и присмотрелся к тамошним порядкам, церковным и гражданским. В 1674 году он побывал в Риме и, подчеркивая хорошее к себе расположение царя Алексея Михайловича, сблизился с Иезуитом Афанасием Kircher, известным в то время ученым, ориенталистом и археологом, основателем музея, который по ныне усердно посещается любителями римских древностей 2. На него Рейтенфельс, изъясняясь на шести языках, сделал впечатление человека образованного, к тому же ревностного католика. Был он также вхож у кардинала Кесаря Распони, выдающегося дипломата, проницательного и опытного, подписавшего знаменитый трактат 12 февраля 1664 года, которым покончились пререкания между Людовиком XIV и Александром VII 3. Чрез посредство этого кардинала Рейтенфельс [4] вступил в сношения с Пропагандой, которой он представил записку о Московии, помеченную 24 числом ноября месяца 1674 года. За нею последовали три другие записки без всякой пометки. По содержанию оказывается, что одна из них (№ V) составлена в царствование Федора Алексеевича. Все они представляют некоторые характерные особенности.
За время своего пребывания в Риме, Рейтенфельс уже трудился над более обширным, впоследствии изданным, сочинением о Москве 4. К слову сказать, тогда же, в 1674 году, он сам намеревался выпустить его в свет. Кроме литературной цели, преследуемой в печатном произведении, автор задавался еще другой, более сокровенной, практической, именно сближением, на духовной почве, России с Римом. Об этом он и высказывается в записках. По его мнению, обстоятельства были в данное время самые благоприятные, и, указывая Пропаганде как бы следовало ими воспользоваться, он предлагал ей свои услуги чрез своих покровителей, воздерживаясь впрочем в записках от личных намеков, и оставаясь вполне объективным.
Основная мысль Рейтенфельса поражает своим сходством с программою Крижанича: для достижения однородной цели, советуется идти теми же окольными путями. Не упоминая еще в первой записке о церковном соединении, осторожный деятель настаивает на испрошении права свободного исполнения духовных треб. И вот, в частности, к чему сводятся его предложения.
Прежде всего требуется, чтобы предприятие оставалось в глубокой непроницаемой тайне. Даже в Италии, при отъезд, нечего об этом разглашать, а между русскими, которые мнительны и недоверчивы, малейшая нескромность может погубить все дело.
Главное потом выбор способных посланцев. Им придется исполнять в России данные инструкции, и от них зависит успех. С точки зрения национальности, более подходящими были бы итальянцы. Они должны владеть, по возможности, русским и польским языком, или же обзавестись искусным переводчиком. Кроме того, необходимо для них всестороннее образование. Особенно полезно было бы знание математики, архитектоники, гидравлики и различных практических применений этих наук. Не следует пренебрегать и знакомством с. торговлею, о которой можно многое узнать от купцов, часто сопровождавших путешественников. [5]
Самый удобный маршрут из Италии в Москву ведет через Каринтию, Австрию, Моравию, Силезию, Польшу, Пруссию, Курляндию и Ливонию. Из Риги санным путем легко добраться до Пскова, где должно обождать царского разрешения для дальнейшего следования в Москву.
Перешагнув чрез границу, европеец должен сделаться азиатом и быть крайне осторожным, наблюдая за каждым движением, даже за выражением лица. Ради сохранения тайны, в случае обыска, не следует иметь при себе церковной утвари.
Предполагая, что дорогой все обойдется благополучно, Рейтенфельс советует далее не соблазняться в Москве Немецкой слободой, а лучше поселиться в самом городе, не далеко от царского двора, у русского хозяина, где всего удобнее изучать язык и нравы. Не мало места отводится в записке вопросу о сношениях с посторонними лицами. Прежде других указывается на католиков, особенно на Павла Менезиуса, недавно вернувшегося из Рима 5. При посредстве тех из них, которые занимают высшие должности, возможно будет сблизиться с русскими сановниками, как-то с Артемоном Сергеевичем Матвеевым и даже с самим царем. Здесь упоминается о подарках, и вообще говорится о взятках, что они между русскими в большом ходу. Матвееву надлежит обязательно сделать подарок, да и царю кстати поднести какой-либо более замысловатый, чем ценный дар.
Рейтенфельс не довольствуется этим тесным кругом и стремится его как можно более расширить. Полезно и уместно вступить в сношения с царскими переводчиками и заручиться их дружбою; далее с лютеранами и кальвинистами, чтоб не казаться исключительными; с отпавшими от веры, которые обогатились сведениями, наконец с монахами базилианского ордена, именно с Симеоном Полоцким, склонным к латинству, с братьями Лихудами, да и с самим митрополитом Газским Паисием Лигаридом, если он только еще в живых, добавляет автор.
Все эти знакомства не что иное как предварительные меры. В самодержавном государстве власть сосредоточивается в венценосце. Поэтому Рейтенфельс убедительно советует изучить склонности царя и выхлопотать от него доверенную должность, под сенью которой можно было бы безопасно развивать свою деятельность. Но, чтобы так устроиться, надо иметь кой-какие заслуги и доставлять царю пользу или выгоду. Здесь выступает изобретательность автора. Горное и рудное производство на Урале, виноделие в Астрахани, применение механики хотя бы для поднятая Царь-колокола в Москве, а с другой стороны сценические представления и доставка славянских книг, — вот какое широкое поле намечается для миссионеров, вот какими средствами [6] надлежит снискать доверие и упрочить свое положение. Затрагивается также политика, внутренняя и внешняя. В то время вопрос о союзах не сходил с очереди. Раскрыть его сущность Алексею Михайловичу и удостоиться его поручений при иностранных дворах было бы очень важно. А между тем не мешало бы разъезжать по России с другими, по возможности царскими, поручениями, побывать в Киеве, Архангельске, Тобольске.
При такой выгодной, конечно только предполагаемой, обстановке, требования Рейтенфельса могут показаться очень скромными. По его соображениям достаточно испросить свободное, хотя и не явное, исполнение духовных треб. О публичном дозволении, говорит он далее, и думать нечего, особенно если вмешать в дело чужестранных представителей.
Для дальнейшего упрочения сношений с Москвою выставляются на вид еще следующие меры: раз навсегда покончить с вопросом о титуле и удовлетворить желания Кремлевского двора; обменом писем или чрез особых посланцев втянуть царя в союз против турок; назначить в Риме сведущее лицо, которое состояло бы в переписке, явной и тайной, с московскими миссионерами и вообще заведовало бы этим предприятием.
Приведёнными извлечениями исчерпывается суть первой записки, самой обширной, которая отчасти воспроизводится в последующих. Во второй говорится подробнее о желаемых в московском посланце качествах и об его обязанностях. Но так как эта посылка, пожалуй, не состоится, то в третьей записке предлагаются для ее замены следующие меры: содержать в Пропаганде переводчика, вызвать молодых русских в Рим для обучения, выписать русские книги, грамматику, Библию, жития святых, Уложение, добыть рукописи, в частности процесс патриapxa Никона и обзавестись русским шрифтом. Наконец в четвертой и последней записке, составленной уже при Федоре Алексеевиче, Рейтенфельс открыто выступает с предложением о соединении церквей и приводит соответствующие средства: признание царского титула, возвышение московского патриарха, брак царя с принцессою императорского дома. В случае неудачи ограничиться свободным пребыванием в России католических священников и установлением торговых сношений, союзом против турок и посольством в Москву. Если и это окажется невозможным, то послать, по крайней мере, тайно священников под видом купцов или ремесленников.
Из предыдущего становится очевидно, что несложная хитрость Рейтенфельса состояла в том, как бы овладеть при помощи науки доверием царя, и потом выговорить у него кой-какие меры в пользу католиков, или же тайком стремиться к той же цели. На беду, царское доверие добывалось не легко, а скрываться в России было также неудобно. В том-то и следует искать главный недочет записок [7] Рейтенфельса, что, увлекаясь личными качествами Алексея Михайловича, он приписывал царю такие намерения, в которых тот был совершенно неповинен. Действительно, как видно из печатного труда того же автора, он высоко ценил и расхваливал благочестие московского государя и утверждал, что ревностный оберегатель восточной церкви желал также соединения с Римом 6.
Откуда происходила такая уверенность, остается неизвестным. Быть может, перед нами не что иное как отголосок переговоров с Польшею в 1667–1668 годах. На самом деле вслед за Андрусовским перемирием затрагивался вопрос о слиянии Польши с Россиею, и попутно намекалось на церковное умиротворение при содействии восточных патриархов, которые были тогда в Москве вместе с газским митрополитом Паисием Лигаридом. Такое предприятие пришлось по сердцу польскому королю Яну Казимиру, и он немедленно на него откликнулся. Но, как известно, ничего путного из этого не вышло.
Такая же участь выпала на долю записок Рейтенфельса. Несмотря на доклад кардинала Распони, они, кажется, не возбудили особого интереса и не вызвали новых мероприятий. Сам автор, вероятно, убедился, что ему в Риме вряд ли повезет. Вскоре мы его встречаем во Флоренции при дворе Козьмы III-го, которому он и посвятил свой труд о Московии. Появление этой книги в печати не упраздняет записок: только в них открывается задушевная мысль автора.
Павел Пирлинг
Комментарии
1 Рейтенфельс Яков. Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме III о Московии / Пер. с латинского А. Станкевич. М., 1906.
2 Kircher родился 2-го мая 1602 года, в Гизене, недалеко от Фульды, умер в Риме 27-го ноября 1680 года. Длинный ряд его сочинений перечисляется у Sommervogel, Bibliotheque de la Compagnie de Iesus, т. IV, ст. 1046-1077. Он переписывался с Лейбницем. К нему обращался также известный в России Qnirinus Kuhlmann.-Musaeum Kircherianum находится в прежнем Collegio Romano, где теперь помещается публичная библиотека и лицей Quirino Visconti.
3 Распони родился в 1614 году, умер в Риме в 1675 г.
4 De Rebus Moschoviticis ad Serenissimum Magnum Ducem Cosmum Tertium, Patavii, 1680. В предуведомлении излагаются обстоятельства, которые способствовали изданию книги. Bianchini (Dei Gran Duchi di Toscana della eale Casa de Medici, Protettori delle Lettere e delle Belle Arti, Ragionamenti istorici del dottore Giuseppe Bianchini di Prato. Venezia, MCCXLI, стр. 133) повторяет то же самое, и относит пребывание Рейтенфельса во Флоренции к 1675 году. Вольный перевод De Rebus Mosch. появился в Нюрнберге в 1687 году. Minzloff, Pierre le Grand dans la litterature etrangere, стр. 2 и 3.
5 О Менезие см. соч. Н.В. Чарыкова “Посольство в Рим и служба в Москве Павла Менезия”. СПб., 1906 г.
6 De Rebus Moschoviticis, стр. 83.
Новые материалы о жизни и деятельности Якова Рейтенфельса
Отдельный оттиск из: Чтения в Имп. Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1906. Кн. 4. 24 c.
I. Доклад Высокопреосвященнейшего Распони
Собрание 12 ноября 1674 года
Яков Рейтенфельс, уроженец Курляндии, заявляет, что он, в течение своего двухлетнего пребывания в Московии, наблюдал, ради небольшого своего сочинения, которое он намерен издать, отношение правительства и частных лиц к католической вере, вследствие чего и убедился, что в это государство можно проникнуть лишь под видом купца, почему и осмеливается дать Вашим Высокопреосвященствам совет: в видах примирения и сближения вышеназванного государства с Cвятейшим Престолом, можно было бы послать туда несколько молодых итальянцев — духовного или светского звания — с тем, чтобы они в два года научились бы языку московитов и собрали бы всякого рода сведения, причем автор предлагает и свои собственные слабые силы, присовокупляя к тому, что настоящее время весьма для сего благоприятно, благодаря прирожденному благодушию ныне правящего Царя.
Отец Кирхер подтверждает, что названный Яков — ревностный католик, ученый, владеющий шестью языками и пользуется расположением Великого Царя.
Препоручается Высокопреосвященнейшему Распони 1.
II. Первая записка Рейтенфельса Краткое наставление к путешествию в Mосковию
1. Лица, которых угодно будет послать в Московию, должны быть, прежде всего, прирожденными Итальянцами и не только опытны в обращении с людьми и всесторонне образованны, но также должны знать хорошо Славянский и Польский языки, а, в особенности, архитектуру, гидравлику и различные применения законов физики; мало того—они должны также уметь торговать.
2. Так как от них, во время пребывания в чужой стране, главным образом потребуются следующие качества: полная готовность и твердое намерение действовать определенным раз навсегда образом, [17] то и следует для настоящего дела тщательно избрать таких, которые посвятили бы ему все силы ума и сердца своего и не вздумали бы, охладев во время самого хода действий, отказаться от него.
3. Прежде всего должно им помнить, что лишь одна скрытность доставит им всюду и всегда полную безопасность. Пусть они, поэтому, всячески избегают говорить слишком много о своем деле, как в Италии, так и где бы то ни было, дабы случайным раскрытием плана не погубить всего дела.
4. Пусть они по возможности подробнее разузнают от купцов, с которыми им придется совершать свое путешествие, о товарах, привозимых в Московию и вывозимых оттуда, дабы никому не подать повода к заподозрению их, вследствие их невежества по этой части.
5. Приняв, таким образом, эти меры предосторожности против всякого рода случайностей, сообразуясь с своим собственным и спутников характером, пусть они, с благословения Божия, отправятся в путь, причем, однако, и самый путь, весьма длинный, они сократят, если отправятся на город Ригу, в Ливонии, через Каринтию, Австрию, Моравию, Силезию, Польшу, Пруссию и Курляндию.
6. Из Риги, особенно в зимнее время, они через Ливонию легко доедут на ямщиках, из Ливонцев же, а иногда и Русских, возвращающихся домой, до Пскова. А отсюда, по получении от Царя, чрез Воеводу, или Начальника края, разрешения на ввоз их товаров, они, таким же способом, на ямщиках, проедут в Москву, местопребывание Царя.
7. Пусть они ни под каким видом, даже и не пытаются брать с собою священные облачения и церковную утварь, или что либо иное, могущее навлечь подозрение, ибо там всё подвергается — каждый предмет особо — осмотру, более нежели тщательному.
8. Пусть они помнят, что, в Московии, прежде всего, им необходимо должно переменить всякие Европейские нравы на Азиятские, дабы в противном случае 2 их планы, хотя и прекрасно обдуманные, но, быть может, не согласные с обычаями, не погибли злополучнейшим образом. Ибо тут как па войне, нельзя два раза ошибаться.
9. Пусть также они сами, согласно совету Липсия, нигде так не удобоприменимому, как именно в Москве, будут скупы на слова, а помыслы их сокрыты, выражение лиц их сурово, даже при оказании милостей, дабы тамошний, столь раболепствующий и подозрительный, народ не мог заключить чего недорого по наружности их.
10. Да позаботятся они о том, чтобы поселиться, в качестве приезжих гостей, не в Немецкой, случайно, Слободе, но лучше всего в самом городе, недалеко от дворца, у кого-нибудь из Русских, дабы через это близкое соседство удобнее и лучше изучить язык и нравы. [18]
11. Им должно также иметь переводчика, заслуживающего полного доверия, особенно если никто из них самих не будет знать русского языка.
12. Пусть они немедленно, по приезде своем, отправятся к выдающимся лицам католического вероисповедания и строжайше обяжут их молчать о своих намерениях. Прежде всего пусть они известят о своем прибытии и своих предначертаниях, господина Бокговена 3, кажется, генерала, как их называют, военной службы, родом Англичанина, а также господина Менезия, которому недавно было поручено съездить послом в Италию и знаменитого Венецианского художника, стекольщика. От них они могут получить более, чем от кого либо, достоверных сведений.
13. Пусть они, по указанию друзей, поспешат расположить, подарками, в свою пользу некоторых лиц, особенно же Артамона Сергеевича 4, первого министра при нынешнем Царе. В этой стране, давать и брать взятки—явление обычное.
14. Пусть они и самому Царю, как-нибудь, преподнесут, от себя лично, какой-нибудь подарок, более по замысловатости своей, нежели по стоимости, подходящий для сего, дабы через это, Царь благосклоннее отнесся бы к сим новым купцам.
15. С так называемыми толмачами и переводчиками 5 Царя, как православными, так и иных вероисповеданий, пусть они сведут дружбу, необходимую по многим причинам, особенно же с господами: Гроцием, Виниусом, Вибургом и др.
16) Дабы не подать безбожникам 6 повода быть худого мнения о нас, полезно, для дела, будет обменяться любезностями даже с Лютеранами и Кальвинистами.
17. Пусть они тщательно поразведают об образе мыслей тех лиц, кои, отвергнув прежнюю свою веру, присоединились к московской, дабы от этого, серединного, так сказать, рода людей, ежедневно получать, как можно более, нужных сведений.
18. Пусть они также подружатся с некоторыми монахами Базилиянского орденам 7, а именно, с Симеоном, родом из Литвы и глубоким знатоком латыни б), и теми двумя, которые получают от Царя жалованье за свою греческую ученость 8 и наконец, даже с [19] Митрополитом Газским 9, который некогда провел немало лет в коллегии, принадлежащей Пропаганде, если только он еще доселе жив. Это весьма будет способствовать постепенному введению, облагораживающих человека, наук.
19. Пусть они по возможности точнее следят за образом мыслей Царя, равного которому, по великодушию и благочестию, я не признаю никого, дабы, зная в какую сторону они склоняются, — как относительно серьезных вопросов, так и развлечений — быть в состоянии согласовать их с собственными намерениями.
20. Пусть постараются они постудить на какую-нибудь службу у Царя, дабы под сим могущественнейшим покровом, свободно пользоваться повсюду большими преимуществами.
21. А для того, чтобы яснее было, что от их услуг проистекает некая выгода Царю, им следует выпросить себе командировки для отыскания и правильной разработки, в разных местах, рудников и копей, кои там, ежедневно, вновь открываются.
22. Пусть они попытаются также сделать что-либо полезное, как для виноградников близь Астрахани, которые уже начали пропадать, за отсутствием правильного ухода за ними, так и для плавания по Каспийскому морю.
23. Пусть они приобретут расположение Царя новыми применениями, из области математики и механики. Как образчик таковых, они могут предложить, например, поднять тот громадный колокол в Московском Кремле, около которого, до сей поры, многие, в поте лица своего, тщетно потрудились.
24. Пусть они, кроме того, с разрешения Царя, устраивают, по временам, представления молодыми московитами, тех комедий, про которые им известно, что они Царю по вкусу.
25. Пусть они постараются привезти несколько книг на Славянском языке, по государственным вопросам и истории, якобы для занятий учащейся молодежи из иностранцев, но с которыми они пусть познакомят, выбрав удобный для сего случай, высших сановников и самого Царя, ибо этим, как бы чародейными заклинаниями, удобнее всего могут быть смягчены сердца и совершенно уничтожены 10 дикие нравы.
26. Пусть они также, по временам, предлагают новые государственные планы и меры, касающиеся их, и тем доказывают Царю, что ему, одинаково полезна и необходима более тесная дружба с некоторыми государями, и пусть они усердно стараются о том, чтобы их отправили для заключения этих союзов.
27. Пусть они под видом купцов или посланных с поручениями от Царя, по временам предпринимают поездки по главнейшим [20] городам Московского Государства, напр. в Киев, находящийся близь Черного моря 11, Архангельск, гавань на Белом море, Тобольск, главный город Сибири, Астрахань, при Каспийском море и т. п. Эти поездки немало поспособствуют лучшему знакомству с страною и могуществом ее населения.
28. Стараясь, таким образом, разными способами приобрести расположение Царя, следует тем некоторым лицам 12, которые пользуются его милостью, стараться о том, чтобы выпросить, хотя бы тайное, отправление церковных служб, дабы Московиты чрез это постепенно подготовлялись бы к полному слиянию. Ибо торжественные, даже могущественнейших государей, посольства не будут, конечно, иметь успеха, как потому, что это — дело весьма трудное, а также и вследствие боязни опасных последствий 13.
29. Если счастье устроит все так 14, то пусть они выпросят у Папы отправить послов, или, на первый раз, только грамоту Царю, с полным его титулом, в которой он бы его приглашал заключить навеки союз, скрепленный обоюдною присягою, против Турок — этого общего врага всех христиан. Несомненно, по присуждении Царю, подобно Иридиному яблоку 15, титула, все остальное уже не встретит препятствий. Право, не следует еще дальше разбирать — подобает ли ему, по справедливости, это прозвание, раз он, с полным основанием, может быть назван так, вследствие того, что покорил Казанское, Астраханское, Сибирское и другие, громадные, государства, властители коих назывались Царями, совершенно так, как и мы не отказываем другим — христианским и языческим — государям в титулах, зачастую, быть может, и сомнительных и лишь заимствованных ими у тех областей, которые им, так иди иначе, по подчинены.
30. В Риме же пусть будет назначено лице на следующую должность: ему, без всяких околичностей будут сообщать о происходящем, а оно будет посылать ответ в Москву, по возможности скорее, во избежание возможного запоздания дела, в случае чересчур долгого откладывания ответа.
31. Итак — пусть они 16 неустанно пишут подробнейшие письма, как касательно политики, так и всего того, что будет делаться в Москве, приняв, однако, следующую меру предосторожности, именно: писать скрытно, пользуясь какой-нибудь торговой, или иной какой, [21] тайнописью, дабы не выдать тайны, если письма, по приказание Царя, будут вскрываться (что нередко бывает).
32. А какое, впрочем, принять решение относительно того, что, с течением времени, может неожиданно представиться, тому лучше Хризиппа и Крантора 17 научит их, их собственное благоразумие, так как они будут у дела, как бы на самом месте сражения.
Здесь указаны пути, указаны и препоны; но наиболее подходящее не должно быть отвергнуто — пусть всякий окажет свой ум и свои силы 18.
1674 года, ноября 24 дня.
Яков Рейтенфельс 19.
III. Вторая записка Рейтенфельса О том, кто отправится послом в Московию.
1. Он должен быть Итальянцем, по происхождению,—лучше пожилым, нежели молодым; богобоязненным; серьезным и, вместе с тем, благодушным, но—что важнее всего— ревностно преданным затеваемому делу.
2. Он должен хорошо знать характер, нравы основные законы и требования Московитов.
3. При нем должен состоять товарищем какой-нибудь очень набожный Славянин, для того, чтобы ему не пришлось во всем доверяться исключительно только переводчикам.
4. Вся свита его должна состоять из людей благонравных, благочестивых и приветливых.
5. Пусть у него ежедневно, во дворце, в присутствии всех своих, читаются святые молитвы и служатся молебны.
6. Пусть ежедневно, у ворот дворца, раздается милостыня нищим.
7. Пусть, временами, устраиваются беседы с Московитами, рассказывается о святой жизни нашего Верховного Первосвященника, о его любви и влиянии на нравы.
8. Пусть он постоянно старается внушать основные начала духовной жизни, истинного христаанина, и согласия и единения на почве любви.
9. В разговорах с Московитами следует всем избегать надменного и презрительного тона.
10. В разговорах, ему не должно выказывать желания узнать их тайны, и не слишком любопытствовать о делах государственных.
11. Пусть он ищет случая побеседовать с теми немногими художниками, кои находятся в Москве, но не вступать в горячие споры с ними. [22]
13. Пусть он, по временам, предлагает что-либо, вновь изобретенное, из области зодчества, механики, и математики, до сей поры в Московии еще не виденное, или не примененное.
14. Пусть он привезет с собою, для подношения Царю, какой-нибудь подарок, более ценный по своей замысловатости, нежели по стоимости, н. п., какую-нибудь рюмочку для яиц всмятку, нового образца, какие-нибудь благовония или курения, какую-нибудь пеструю ткань, шелковую, или вышитую, географические карты, архитектурные чертежи, нарядную карету, неаполитанского коня и т. п.
IV. Третья записка Рейтенфельса Относительно пропаганды посредством торговых сношений
1. Если, быть может, в настоящее время нельзя послать в Московию человека, который бы провел несколько лет в столице сей страны и не только изучил бы ее язык, но и привез бы оттуда подробнейшее донесение о положении государства, то следовало бы, по крайней мере, постараться о том, чтобы содержать при пропаганде какого-нибудь переводчика, которого можно бы было выписать из Московии, через Литву. И, если бы оказалось трудным добыть прирожденного Московита, то легче нашелся бы какой-нибудь немец, или Русин из Белоруссии, или поляк, несколько времени проживший в Московии.
2. Надо бы привезти в Рим несколько юношей, если не настоящих Московитов, то, какой-либо другой национальности, но рожденных и воспитанных в Московии, которые умели бы читать и писать на Московском наречии.
3. Следует содержать, хотя бы и тайком, постоянного миссионера в Московии.
4. Надо иметь надежного корреспондента в городе Москве, в гавани Архангельске, в Астрахани и Киеве.
5. Выписать в Рим наиболее важные книги, напечатанные в Москве, на Московском наречии, каковы, например: грамматика в большую четверку 20, Библия 21, Уложение, т. е. законы московские, между которыми есть также рассуждение о Флорентийском Соборе 22, ибо эта книга законов почти единственная, заслуживающая быть переведенной на какой-нибудь иной, более общеупотребительный, европейский язык, так как в ней содержатся почти все сведения о государстве и о московских нравах; жизнеописания их особых святых 23, в которых рассказывается такое, что следует изучить, дабы убедить в ложности учения, или же для того, чтобы доказать, что некоторые из этих святых веровали не так, как веруют Московиты в настоящее время. [23]
6. Стараться добыть некоторые московские рукописи, некоторые стихотворения и беседы, а главное, постановления последнего съезда некоторых патриархов в Москве, созванных царем с большими издержками 24.
7. Завести при Пропаганде печатание русских книг, что может быть исполнено весьма легко и с небольшими затратами, так как в типографии Пропаганды уже давно имеется славянский шрифт, к которому придется прибавить еще немного тех букв, которые у Московитов отличаются от имеющихся на лицо.
[Помета на обороте:] “Московия”.
V. Четвертая записка Рейтенфельса К вящей славе Божьей
Для введения, с помощью Божьей, католической веры в Московию, особливо предлагаются три пути с благоприятными к тому средствами, кои суть следующие:
I. Следует сделать попытку соединения католической церкви с московскою, в частности, или, со всей греческой вообще, чрез посредничество Царя. Средствами к достижению сего могло бы служить следующее: 1) Поднести московскому государю столь желаемый им титул Царя. 2) Утвердить Московского Патриарха в этом звании. 3) Предоставить ему, если только это окажется возможным, более преимуществ и льгот, нежели предоставлено прочим Грекам и Русским, присоединившимся к католической вере и т. д. 4) Предложить Царю брак с какой-нибудь принцессой из императорского дома.
II. Если нельзя на первых порах добиться этого, то постараться устроить так, чтобы в некоторых местах в Московии, благодаря содействию некоторых, находящихся на службе у Царя, частью в качестве купцов, частью — военных, частью же художников, лиц, как католиков, так и других, были бы допущены несколько католических священников, с разрешением свободно отправлять свое богослужение. Средствами к достижению сего могли бы быть: 1) Учреждение среди подданных Его Величества Императора общества для торговли с Московией. 2) Посылка в Московию людей, умеющих разрабатывать рудники с разными металлами, которых там находят, с каждым днем, все более и более. 3) Заключение более тесного союза между Московским Царем и другими христианскими государями против Турецкого султана. 4) Уведомить посланного, что покойный отец ныне правящего Царя, Федора Алексеевича, посылал послов к Наместнику Апостола 25 и т. д.
III. Пусть, по крайней мере, пошлются католические священники в Московию, дабы, тайно проживая там, помогать находящимся в ней [24] верным. Удобными средствами для сего могло бы быть: 1) Отъезд туда и пребывание там под видом торговцев. 2) Приехать туда в качестве врачей, аптекарей, зодчих, мастеров рудного дела, художников и т. д.
И, при этом, можно было бы попытаться, открыто или тайно, смотря по обстоятельствам, насчет проезда через Московию, миссионеров, отправляющихся в Китай, и т. п.
Старания соразмерны силам, желания выше сил.
[Помета на обороте:] “Московия”.
Комментарии
1 Такого рода резолюция значит, что дело передается означенному кардиналу на попечение.
2 Точнее: “если они пойдут иным путем”.
3 На русской службе было два полковника по имени Bockhoven. Более известен Филипп Альберт. Его дочь была замужем за П. Гордоном.
4 А.С. Матвеева.
5 О различии, делаемом Рейтенфельсом между этими должностями, см. его “Сказания ... о Московии”, кн. II, гл. 13, в “Чтениях Общества Истории и Древностей Российских” за 1905–1906 гг. и отдельной книгою.
6 С точки зрения ревностных католиков, конечно.
7 Введение монашества в России приписывается Василию Великому, поэтому иностранцы всех монахов русских считали принадлежащими Базилиянскому ордену.
8 Братья Лихуды.
9 Паисий Лигарид, митрополит Газский, обучался в римской коллегии св. Афанасия, которой заведует Пропаганда.
10 В подлиннике собственно: “удалены посредством волшебства”, “отворожены”.
11 О Киеве можно только очень относительно сказать, что он лежит недалеко от Черного моря.
12 Подразумевается: “из католиков”.
13 Автор записки не довольно ясно излагает свою мысль. Посольствам великих держав он противополагает частные личности и ожидает более успеха от вторых, чем от первых.
14 Т. е. согласно с замыслами автора записки.
15 Т. е. яблоку раздора. Рейтенфельс имеет в виду известный миф о яблоке, с надписью “наикрасивейшей”, брошенном Иридою, богинею раздора, на свадьбе Пелея, и вызвавшем спор трех богинь - Венеры, Юноны и Минервы - окончившийся судом Париса.
16 Т. е. посланные.
17 Философы 3 и 4 вв. до Р. Х.
18 В подлиннике эта резолюция членов конгрегации гласит так: “здесь [т. е. в этой записке] конь, здесь и узда”. Мы не припоминаем равнозначущей поговорки или пословицы в русском языке.
19 В подлиннике только начальные буквы: “I. R. ”.
20 В 1648 г. издана была грамматика Мелетия Смотрицкого.
21 Трудно сказать, имел ли автор в виду определенное издание Библии.
22 В Уложении царя Алексея Михайловича нет рассуждения о Флорентийском соборе. Автор, видимо, смешивает Уложение с Кормчей книгой.
23 Т. е. чтимых только русскими.
24 Подразумевается собор 1666 г., на котором восточные патриархи осудили патриарха Никона.
25 В подлиннике, собственно: “Апостольскому Престолу”.
Источник: vostlit.info.
Рейтинг публикации:
|
Статус: |
Группа: Гости
публикаций 0
комментариев 0
Рейтинг поста:
Рейтенфельс,рассказывая о быте московских царей,упоминает,что пели царю "похвальные песни",и говорит,что повторяет их "от слова до слова",в тексте эти песни сохранены,вместе с рифмой.Так на каком языке они пелись,или он так вот сразу запомнил и сам художественно перевел? Соответственно,царицы российские всегда были германских кровей... Сколько чудес в нашей исТории