Воротников Сергей Германович: По полям книжных сражений (начало)

       А теперь вернемся к воспоминаниям Ванникова.   Как мы помним, Ванников предлагает переход на больший калибр танковых пушек начинать не с 107 -миллиметрового орудия, которого по его словам, в современном виде, еще не существовало, а использовать готовую качающую часть выпускавшейся серийно 85-мм зенитной пушки. Кроме этого, пишет, что требовалось увеличить начальную скорость снаряда 76-мм танковой пушки. О новых боеприпасах к 45-мм пушке Ванников уже не вспоминает. О боеприпасах, разговор особый.    Не пишет Ванников о результатах обстрела немецкого танка орудиями 45 и 76 калибра. И, что Совет Обороны при Совете Народных Комисаров СССР еще 15 ноября 1940 года, по результатам этих стрельб, и как их следствие, докладной записки руководителей ГАУ и наркомата вооружения, снимает их с производства. Не помнит, что 107-мм пушка М-60 завода N172, уже создана, испытана, принята на вооружение и выпускается артиллерийским заводом N352 имени Ворошилова в Новочеркасске. Весной заканчиваются испытания, и начинается подготовка к валовому производству первая специальная противотанковая пушка ЗИС-2. Как о предложении Сталина, вспоминает Ванников об установке 107-мм полевой пушки в танк. А, то, что танковая пушка ф-42 уже создана, Ванников, не вспоминает и не пишет. Не помнит, чем занимался родной наркомат в те годы. В общем, странная потеря памяти, прослеживается у наркома вооружения. И как увидим в дальнейшем, не только у него.   А что это за "Сталинская" танковая пушка, которую "забыли", и в то же время собираются устанавливать в тяжелый танк КВ.? О ней расскажет сам конструктор, Василий Гаврилович Грабин. Несколько слов о нем.   Генерал-полковник технических войск, Герой Социалистического труда, доктор технических наук, четырежды лауреат Сталинской премии. С 1946 по 1951 год депутат Верховного Совета СССР. Все это из биографии конструктора. С 1934 года главный конструктор Горьковского артиллерийского завода N92. С 1943 руководитель Центрального Артиллерийского Конструкторского Бюро. Под руководством В.Г.Грабина создано большое количество различных по назначению артиллерийских систем. По мнению некоторых, - "Гений Советской артиллерии". Отрывки здесь и далее, взяты из книги воспоминаний Василия Гавриловича, "Оружие победы" Москва. Издательство политической литературы. 1989 год.   "На очереди, по нашему плану, шла 107миллиметровая танковая пушка мощностью 385 тонна - метров. Мощность была продиктована тем, что в производстве был выстрел (гильза, снаряд и заряд) для 107-мм полевой пушки, (образца 1910\1930 гг.) На него ориентировались и мы, так как проектировать новый выстрел дело очень долгое и трудное.    Строго говоря, нам нужна была не только новая 107-мм пушка, но и опыт: мы искали пути перехода в вооружении тяжелых танков от калибров 76-мм к калибру 107-мм и выше. Чем больше калибр и мощность пушки, тем больше места она занимает в боевом отделении танка. Однако с точки зрения рациональной конструкции танка в целом габариты башни должны быть оптимальными. При повышении калибра пушек может случиться, что калибр и мощность пушки вступят в противоречие, с общими размерами башни и соответственно танка".    И дальше:   Поэтому найти зависимость между классом пушки и оптимальными габаритами башни - означало предугадать успех будущей работы, создать конструктивно-технологические предпосылки. Этим был бы положен конец нашим спорам с военными и конструкторами-танкистами. Они утверждали: такая-то пушка в танк не встанет. Мы говорили: нет встанет. Спор мог решить только опыт. Но в данном случае наши оппоненты уверовали в свою правоту и без всякого опыта. Конструкторы тяжелого танка отказались даже ориентировочно прикинуть решение задачи по установке 107 миллиметровой пушки в боевое отделение тяжелого танка. Кое-кто в ГАУ и ГБТУ (Главное бронетанковое управление) усмотрел в нашем предложение лишь повод для иронии: Грабин готов любое орудие поставить в танк.    "Пушка получила заводской индекс Ф-42. К началу 1941года на заводском и войсковом полигонах, выдержала все испытания, пишет Грабин. Об этом было доложено в ГАУ и ГБТУ, но одобрения не последовало"    Кроме этого, КБ Грабина сконструировало 85мм танковую пушку Ф-39, которую подали на Ленинградский Кировский завод, для установки на тяжелый танк КВ-220.    Это не было самодеятельностью Грабина. Он выполнял постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) за N1288-495сс, от 17 июня 1940 года, в котором, в частности говорилось:   "К 1 ноября 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ. с броней 90мм: один с пушкой 76мм Ф-32, другой с пушкой 85-мм. Один корпус будет подан с Ижорского завода в конце октября, изготовление танка намечено закончить к 5 ноября. Второй корпус будет изготовлен в ноябре.   К 1 декабря 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ. с броней 100мм: Один с пушкой 76-мм Ф-32, другой с пушкой 85-мм. Один корпус будет подан в конце октября, второй в ноябре"   Для большей наглядности сведем все данные танков в таблицу.    

       Однако работы затянулись. 5 ноября заводом был сдан один танк КВ. с броней 90мм и пушкой Ф-32 (в документах именуется как танк "Т-150" или "Объект 150"), а 5 декабря - один КВ. со 100мм броней и 85-мм орудием (по документам значится как "Т-220", "КВ-220" или "Объект "220).   Интересна позиция наркома вооружения Л.Б. Ванникова. Он лично об этом ничего не слышал и документов СНК СССР и ЦК ВКП (б) не читал. И понятия не имел, какие дела творятся в Ленинграде и Горьком.   Но еще более поражает В.Г.Грабин. В своей книге он вспоминает:   "Я не остался в долгу: Припомнил как Котин, (главный конструктор танков Кировского завода), не выполнил своего обещания и изготовил для нашей 85 миллиметровой пушки Ф-39 деревянный макет, вместо опытного образца, как танкисты и ГБТУ отказались даже примерить нашу 107 миллиметровую Ф-42 к танку КВ-1"   У меня на столе лежит фотография 41 года. На ней танк Т-220 (в металле), с 85 миллиметровой пушкой Ф-39.   Я считаю, что документов о подготовке страны к войне вполне достаточно, что бы люди, причастные к тому интереснейшему периоду нашей истории, довели до нас простых читателей, как трагизм, так и героизм предвоенных лет. Мы вправе были это ждать и от самих участников тех событий. К сожалению, в большинстве случаев, наши ожидания напрасны.    Те же Ванников и Грабин, имея на руках постановления, должны были написать в своих мемуарах, как они их выполняли, если хотели осветить этот вопрос. Но они встали на другую позицию, и это существенно подрывает доверие к их мемуарам. Невнятное освещение темы, заставляет нас самих выстраивать цепь событий с помощью других источников, в частности архивных.   Подводя некоторые итоги, можно уже утверждать, что до 11 марта 1941 года никаких волнений, тем более "паники" по вопросу опасности немецкого танкового перевооружения, я не вижу. А, что это за дата? И какую роль она играет в нашем исследовании. Об этом мы и будем вести наш дальнейший разговор    Читаем воспоминания Ванникова дальше:   "Мы знали, что еще совсем недавно, в 1940 году, большая часть немецких танков была вооружена пушками калибра 37мм и 50мм, остальные 75миллиметровыми".    Откуда такие сведения? От наших военных и технических специалистов, посетивших немецкие танковые предприятия. То, что увидели на этих предприятиях военные, конструкторы и танкостроители и объясняют оптимистический настрой наркома вооружения. Ничего нового для себя они не увидели. Закупили образцы немецкой танковой техники, разобрали, посмотрели, постреляли по ней, и приняли решение об усилении противотанковой артиллерии, новыми образцами орудий. А может немцы, что-то еще прятали? И кроме танков Pz-І, Pz-ІІ, Pz-ІІІ и Pz-ІV было то, что тщательно скрывали от глаз советских специалистов? До марта 1941года советская разведка, по этому поводу, хранила молчание.    1 марта 1941 года начальник разведуправления Генштаба Красной армии, генерал-лейтенант Александр Федорович Голиков, получил сообщение из Будапешта, от агента "Марса" О применении немцами во французской компании тяжелых танков, весом 32 тонны, вооруженных 105 и 77-мм пушками. По всей видимости, данные "Марса" не произвели на руководство разведки должного впечатления. Или по итогам французской компании РУ ГШ имело совсем другие данные, которые не подтверждали донесение агента.    А вот 11 марта 1941 года, разведсводкой, за N660279сс РУ доложило высшему руководству страны, что немцы начинают строить три образца тяжелых танков. Типа V весом 36 тонн с толщиной брони до 60мм, вооружение одна 75-мм пушка и два пулемета. Типа VІ весом 45 тонн с толщиной брони до 70мм, вооружение одна 75мм, одна 20мм пушка и три пулемета. И типа VІІ весом 90 тонн, вооружение одна 105мм пушка, две 20мм пушки и четыре пулемета.   Что же произошло в Германии?    В начале марта из сборочного цеха фирмы "Henschel" вышли два прототипа среднего танка VK3001(Н) Выполнены они были в виде прототипов, пока без башен. Трехсотсильный, бензиновый двигатель "Maybach HL 116" должен быть разгонять 32 тонную машину до скорости 25км\час. Бронирование танка составляло от 20 до 50мм, С вооружением еще не определились: или 75мм KwK 37/24, или105мм KwK L28. Кроме этого в цехе велись работы и по тяжелому танку VK3601(H). Масса танка составляла 40 тонн. Бронирование от 26 до 100мм. Вооружение 75мм KwK 42 L/70, или 88мм KwK 36L/56. Корпуса обоих прототипов конструктивно напоминали корпус танка PzІV, но подвеска была выполнена с использованием перекрывающихся дорожных колес. Оба прототипа имели много общих деталей и агрегатов, что сделало бы их производство и обслуживание проще. Оба проекта были воплощены в стадии законченных прототипов. Но, как выяснилось позже, работы по ним были прекращены по причине разработки тяжелого танка VK4501(H) "Тигр" А прототипы VK3001(H) и VK3601(H) и послужили основой для создания "Тигра".    Кстати о немецких прототипах. В своей второй книге, трилогии "Последняя республика" вышедшая у нас в 2008 году под названием "Святое дело", знаток советской бронетехники Виктор Резун пишет:   "В 1941 году, осмотрев брошенный советский Т-34, заслушав доклады инженеров и генералов, Гитлер приказал создать точно такой же танк весом порядка 30 т. В проекте он так и назывался - VK3001, где цифра 30 - боевой вес, 01 - первая модель".   Так и хочется спросить у Резуна: - Где это Красная армия успела до марта 1941 года, "бросить" новейший танк Т-34, и на чьей территории? И кто за это понес заслуженную кару?    Согласитесь, данные, полученные от советской разведки, ненамного отличаются от истинных характеристик прототипов немецких тяжелых танков. Главное же становился сам факт происходящих работ. Ответ, с нашей стороны, не заставил себя ждать.   15 марта 1941года, СНК СССР и ЦК ВКП (б) своим постановлением N 548-232сс, обязывали Кировский завод с июня перейти на серийное производство танка Т-150, получившего обозначение КВ-3. Но решение это было половинчатым: при увеличении бронирования до 90мм, пушка оставалась 76 миллиметровой, правда чуть более мощной Ф-34 вместо пушки Ф-32. Это понимали и в Кремле. Поэтому, маршал Кулик, "поддавшись самым невероятным слухам" засобирался в Горький, на завод N92 "Новое Сормово" к Василию Гавриловичу Грабину. Что бы на месте "выяснить возможность форсированного создания и освоения в серийном производстве танковой 107 миллиметровой пушки вместо 76 миллиметровой" Про 76-мм пушку Ванников упомянул зря. Пушку Ф-22 УСВ, в Горьком уже не выпускают. Кулик собирается "выяснять" по линии наркомата обороны у своего подчиненного, генерал-майора технических войск Грабина. А по линии наркомата вооружения предложил это сделать его наркому - Ванникову. Но наркомат вооружения и его нарком, от этого мероприятия отказались. Перед поездкой в Горький, Кулик, сослался на имеющиеся у него на это разрешение Сталина. Судя по стилю воспоминаний Ванникова, он и в момент, когда писались мемуары, не верил этому. Попросту говоря, Ванников подозревает Кулика в обыкновенной, банальной лжи. Но зачем было нужно Кулику, прикрываться сталинским словом? И ради чего? Лично я считаю, если Кулик сказал, что имеет разрешение от самого Сталина, то так оно и было. Иначе бы Иосиф Виссарионович спросил бы маршала, с какой стати, он "командировался" в Горький? По всей вероятности, когда на стол вождю легла разведсводка, среди присутствующих произошел обмен мнениями. Возможно, было и совещание. В большинстве случаев, такой обмен мнениями не приводил к появлению каких- либо документов. Но поручение, данное Сталиным, было не менее, а иногда и более весомым. Это подтверждает и Д.Ф.Устинов. В своих воспоминаниях он пишет:   "Следует, видимо, упомянуть и о том, что на заседаниях и совещаниях, которые проводил И.В.Сталин, обсуждение вопросов и принятие по ним решений осуществлялись нередко без протокольных записей, а часто и без соответствующего оформления решений. Случалось, что кому-то из участников совещания или заседания поручалось подготовить предложения, переработанные с учетом состоявшегося обмена мнениями, и представить на подпись".   Само поручение, данное Кулику, и не могло быть, как мы увидим далее, конкретным. Не надо думать, что отказ Ванникова ехать в Горький, не дошел до Сталина. Для такого дела у нас "смелых людей" хватает. И возможно, что именно этот отказ, имели для Ванникова самые тяжелые последствия.

       А Григорий Иванович уже в Горьком. На завод не поехал. Грабина вызвал к себе в вагон-салон. В вагоне, кроме самого Кулика, находились несколько военных инженеров ГАУ. Маршал выглядел встревоженным. Поздоровавшись, он сказал, что приехал посоветоваться по вопросу вооружения танка КВ-1. Про КВ-1 это пишет в своей книге Грабин, хотя прекрасно знает, что Кулик приехал по вопросу вооружения танка Т-150, и приехал к нему неспроста. Танковыми пушками большого калибра в то время занималось только КБ Грабина.   Василий Гаврилович в своих мемуарах много места отвел рассказу о создании пушек Ф-42 и ЗИС-6. Эти главы, я прочитал несколько раз и каждый раз у меня возникали все новые вопросы, на которые я не находил ответов. Не дал ответ на эти вопросы и А.Б.Шипокорад в своей книге "Гений Советской артиллерии". Потом мне попали в руки другие документы. И я понял, что в принципе, Грабин все верно описал в своей книге. Нужно только было все внимательно прочитать и правильно расставить акценты. К большому сожалению, не обошлось и не без сомнительных страниц. Вот, что пишет Грабин о создании своих танковых пушек:   "Мощными танковыми пушками мы занялись в инициативном порядке. Следуя разработанному раннее плану перспективного вооружения средних и тяжелых танков, решили создавать одновременно два орудия для тяжелого танка. Первое калибром 85 миллиметров и мощностью 450 тонна-метров, второе калибром 107 миллиметров и мощностью 385 тонна-метров. Причем 107-мм отдавали некоторое предпочтение.   Задачу, которую мы перед собой ставили, может показаться странной: почему создавать сразу две пушки лучше, чем одну - ту, которая представляется наиболее перспективной? Объяснение простое. Мы не сомневались, что 85-мм пушку удастся разместить в боевое отделение тяжелого танка. А вот впишется ли в КВ. 107 миллиметровое орудие- это был большой вопрос. Так, что если мы хотели, чтобы запроектированные нами орудия действительно поступили на вооружение КВ. - а мы этого, безусловно, хотели, то путь у нас был только один: создать две пушки высокого качества и преподнести их танкистам,- берите на выбор, пожалуйста. От готовой и испытанной пушки отказаться трудней, чем от орудия, которое только задумана.    Создай мы только 107-мм пушку превышающие габариты танка, АБТУ при желании без труда забракует ее из-за сложности переработки конструкции готового танка. На этот случай и была нужна "запасная" 85-мм пушка. И не просто хорошая - отличная"   Но. "Проектирование 85 и107 миллиметровых пушек, было приостановлено, началась работа над Ф-34"   Вам не кажется, что нечто такое мы уже, где-то читали? Совершенно верно. Это Грабин рассказывал нам о создании пушки Ф-42. Первую 107-мм пушку Грабин начал проектировать осенью 1939 года, а Ф-42, как мы уже знаем, Грабин закончил в декабре 1940 года. Но, почему - же тогда у Грабина Ф-42 оказалась слабее пушки разрабатываемой в 1939 году? Разберемся.    В 1939 Грабин начинал создавать свою первую 107-мм танковую пушку на базе 107 миллиметровой полевой пушки образца 1910/30 года. Снаряд, этой системы, вылетал со скоростью 670 метров в секунду на дальность 16350 метров. Мощность этой пушки была 385 тонна - метров. А пушка Ф-42, создавалась в соответствии с баллистикой, новой 107-мм пушки М-60. Скорость снаряда составляла 830 метров в секунду. Дальность стрельбы была уже 18440 метров. Длинна ствола - 48,6 калибров, или попросту говоря -520 сантиметров. Вот эта пушка и имела мощность 450 тонна - метров.   Стреляли все три пушки одинаковыми боеприпасами. Выстрел для 107мм пушек был раздельно - гильзовым и состоял из снаряда весом 16,6кг и гильзы, длинной 550 миллиметров с различными по весу зарядами.   На 22 июня 1941 года, в войсках находилось 898 пушек образца 1910/30 года, и 127 пушек М-60. Снарядов к ним, было запасено 1404000 штук. Приказ народного комиссара обороны за N0182 от 9 мая 1941 года, определял боекомплект 107-мм выстрелов на одно орудие в количестве 80 штук. На самом деле, на одно орудие приходилось 1629 выстрелов или 21 боекомплект. Это была самая высокая обеспеченность артиллерийскими боеприпасами, одной из основных номенклатур. Но и этого, как увидим далее, военным было мало.   Это небольшое отступление, нужно было для того, чтобы понять, что Кулик знал куда ехал.   "Наши взгляды на вооружение тяжелого танка, были Кулику известны,- вспоминает Грабин, и ранее не вызывали у него особенного интереса. Видимо, что-то изменилось"   Ну, что я вам говорил! Кулик встревожен и у него появился, наконец-то, интерес!    "Не нашему КБ решать окончательно этот вопрос, но мы твердо убеждены, что компромиссы здесь недопустимы: тяжелый танк должен быть вооружен мощной пушкой, специально для этого танка созданной.    Как я мог заметить, доводы эти произвели на маршала благоприятное впечатление" пишет далее Грабин.   "Я с вами согласен, выслушав меня, сказал Кулик,- у некоторых из нас сложилось неправильное представление о танковой пушке. Она действительно должна быть специально создана для данного типа танка"    Разговор Кулика и Грабина, производит странное впечатление. Стоило ли ехать Кулику за 400 верст в Горький, чтобы услышать лекцию Грабина о системе танкового вооружения? Ведь ничего конкретного Грабин Кулику не сказал, кроме как дал принципиальное согласие на конструирование пушки. А как - же Ф-42? Неужели о ней так и не вспомнили? Убейте меня, но такого быть не могло.   Грабин не упомянул в мемуарах танковую пушку Ф-42 по одной, простой причине: он предоставил эту возможность другому, - Сталину! Произойдет это уже в апреле. А на дворе март сорок первого. И кстати, интересно, какое число? Как и в большинстве случаев, Василий Гаврилович дату не назвал. А мы попробуем ее определить, а вдруг пригодится. Итак, 11 марта, сводка лежала на столе у Сталина. Совещание. Передача указаний Кулику. Встреча Кулика с Ванниковым. Оповещение военных инженеров ГАУ. Сбор. Выезд из Москвы и прибытие в Горький. По моим подсчетам, выходит максимум - двое суток. Можно с большой уверенностью утверждать, что это было утро 13 марта 1941 года.   Встретившись с Грабиным, маршал Кулик отбыл в Ленинград, к танкостроителям славного Кировского завода. А для Грабина, в его работе семафор, вспыхнул ярким, радостным зеленым светом.

       Март месяц, для конструкторского бюро Грабина, был очень напряженным. Шли интенсивные работы по пушке ЗИС-2, ЗИС-4 (танковый вариант пушки ЗИС-2). Готовили к принятию на вооружения, капонирную, 57-мм пушку ЗИС-7. Теперь к этим работам добавились и работы по Ф-42, По срочности, эта работа, вышла на первое место.    28 марта произошла реорганизация в КБ Грабина, направленная, прежде всего на подготовку производства пушки Ф-42.   "Организационная схема нового отдела Главного Конструктора (ОГК), составлялась с таким расчетом, что бы полностью изжить неувязки, мешавшие внедрению новых методов. Простое суммирование задач прежних отделов (КБ и ТО) не исчерпывало роли нового отдела,- пишет Грабин, На ОГК отныне возлагалась ответственность не только за максимальное сокращение сроков проектирование и освоение пушек, но и за рациональное использование производственных площадей, действующего оборудования, металла, людских ресурсов. Все это должно было обеспечить низкую себестоимость, высокое качество валовой продукции, а также возможность резкого увеличения изготовления пушек на действующем оборудовании"   В свете всего выше сказанного, давайте посмотрим, какие мероприятия, проводились по пушке Ф-42 с 13 марта 1941 года.   Грабин описывает это в главе "Новые времена, новые ритмы"   Все описанное в этой главе соответствует действительности, но Грабин нас не предупредил, что в этой главе он ведет рассказ не только о работе по пушке ЗИС -6, но и по Ф-42. Скорее не так. Пушка ЗИС-6 это и есть Ф-42. Поскольку в начале 1941 года заводу было присвоено имя Сталина, поменяли и индекс пушки. Вот так будет вернее. Итак, 13 марта чертежи пушки Ф-42, то есть извините уже ЗИС-6, достали из сейфа, сдули c них пыль и приступили. Грабин пишет:   "Для начала нужно было определить годовую программу выпуска пушек и в соответствии с ней продумать норму времени, потребную для изготовления одного орудия в валовом производстве. Связь между масштабом производства и конструкторско-технической деятельностью прямая. Одно дело, если нужно всего 50-10 пушек, тогда проще и дешевле изготовить их с минимумом оснастки, и специального инструмента. (Так мы и делали опытные образцы орудий). Совсем другой подход - когда пушек нужно сотни или тысячи.    Определить годовую потребность ЗИС-6 было не просто, так как не имелось ни каких указаний о количестве новых тяжелых танков"   Интересно, не правда ли? Вместо того чтобы сесть за кульманы, и приступить к проектированию пушки ЗИС-6, конструкторы стали обсуждать годовую программу ее выпуска. Пушку нужно вначале сконструировать, изготовить опытный образец, (и не один), провести заводские, а затем полевые и государственные испытания. Дождаться постановления правительства, (а вдруг пушку не примут на вооружение, или отправят на доработку). И лишь после этого, постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б), вам укажут производственную программу выпуска изделия.   А у Грабина, уже, речь идет уже о валовом производстве. А чего ее родимую конструировать? Пушка Ф-42 все эти этапы давно прошла. И бумажки с соответствующими подписями и печатью имеется. Правда, танкостроители Кировского завода еще осенью сорокового года, отказались даже примерить пушку в башню тяжелого танка. Но теперь не те времена. Кулик покажет кировчанам, как надо устанавливать пушку в танк. Имея неуживчивый и агрессивный характер, (по словам А.Б.Широкорад), Грабин, надо думать, предполагал именно такой ход развития событий. И готовился отстаивать свою пушку, всеми правдами и неправдами.   И в этот напряженный для коллектива период, Грабин запланировал доклад о методах скоростного планирования и конструктивно - технологического формирования пушек, в Ленинградском институте повышения квалификации инженерно - технических работников. Предусматривалось участие в конференции широкого круга руководящих работников наркомата вооружения, руководителей заводов, учреждений связанных с оборонной промышленностью, специальных учебных заведений. Конференция должна была начаться 3 апреля 1941 года.    Когда я впервые прочитал тему конференции, то поначалу смутился, увидев в названии слово "скоростной". Но, вспомнив какое это было время - успокоился.    Скоростная плавка стали, скоростная проводка поезда, скоростная заготовка леса ну и скоростное конструирование. Чистейший лозунг. Туда же можно добавить словосочетание " мировой рекорд", и мы с головой окунемся в ту героическую эпоху. Поэтому, название темы конференции, для меня не было подкреплено какими либо "скоростными" работами Грабина. Я их пока не видел.   И, тем не менее, 3 апреля, по словам Грабина, он уже выступал с докладом в Ленинграде. Во время доклада, к Грабину подошел незнакомый ему человек, и сообщил, что его просят подойти к телефону. Вместе со свом "таинственным незнакомцем", Грабин приехал в Смольный. Возле кабинета секретаря обкома М.И.Родионова сопровождающий остановился: "сюда, пожалуйста". Остановимся у кабинета и мы.   Грабин пишет, что хозяина не было. Если этот кабинет в Смольном, то М.И.Родионова там и не должно было быть. Поскольку Михаил Иванович Родионов, занимал совсем другой кабинет, кабинет первого секретаря Горьковского обкома и горкома партии. Его, Родионов занимал с 1940 по 1946 год. А в 1946 году поменял его на кабинет председателя Совета Министров РСФСР. К большому сожалению, воспоминаний Михаил Иванович, не оставил. Как один из главных фигурантов "Ленинградского дела", Родионов был 1 октября 1950 года - расстрелян. Чуть выше я назвал некоторые страницы книги Грабина, сомнительными. Перед вами одна из них.   Но как бы там ни было, мы процитируем большой отрывок, из книги Грабина, и его версию апрельских событий сорок первого года. Итак, глава "Странный телефонный звонок"   "Я подошел к телефону.   -Грабин слушает.   По голосу я узнал Поскребышева. Он поздоровался и предупредил, что сейчас со мною будет говорить Сталин.   Волнение усилилось. Значит, случилось что-то важное и нетерпящее отлагательства, раз меня разыскали в этот час в Ленинграде. Недолго мне пришлось теряться в догадках   -Здравствуйте, товарищ Грабин, - услышал я в трубке голос Сталина. - Я хочу с вами посоветоваться. Есть мнение, что тяжелый танк вооружен маломощной пушкой, не отвечающей задачам тяжелого танка. В настоящее время рассматривается вопрос о перевооружении его: вместо 76-миллиметровой пушки предлагается поставить мощную 107-миллиметровую. Хотелось бы знать вашу точку зрения по этому вопросу. Возможно, вам трудно будет оценить это предложение, так как тяжелый танк вооружен вашей 76-миллиметровой пушкой.   -Я готов высказать свое мнение, - ответил я. - Когда нашему конструкторскому бюро ГАУ выдало тактико-технические требования на 76-миллиметровую пушку для тяжелого танка, мы тщательно изучили вопросы, связанные с танками и с их вооружением, и пришли к выводу, что 76-миллиметровая пушка для тяжелого танка неперспективна и даже не отвечает требованием сегодняшнего дня Мы считали, что тяжелый танк следует вооружить более мощной пушкой, снаряд которой пробивал бы броню своего танка с дистанции 1000 метров. Свое мнение мы высказали руководству ГАУ и ГБТУ, но с нами никто не согласился. 76-милиметровую пушку, заказанную нам, мы создали и установили в танк КВ-1.   -Значит, у вас давно сложилось мнение о недостаточной мощности 76-миллиметровой пушки для тяжелого танка?   -Да, товарищ Сталин.   Очень жаль, что я раньше не знал об этом. Значит, в настоящее время наши оценки не расходятся. Скажите, пожалуйста, можно ли в тяжелый танк поставить мощную 107-миллиметровую пушку?   -Можно, товарищ Сталин.   Вы уверенны, что мощную 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк?   -Вполне уверен, что 107-миллиметровую мощную пушку можно поставить в тяжелый танк. Это подтверждается тем, что мы уже установили 107-миллиметровую модернизированную пушку мощностью 385 тонна - метров в танк КВ-2.   Я имел в виду пушку Ф-42, история создания которой уже известна читателю.   -Но танк КВ-2 по конструкции башни мы считал неприемлемым, - продолжал я .-Габариты башни, велики, и по своей форме башня не конструктивна. Такие габариты для 107-милииметровой пушки и не потребовались.   -Значит, вы утверждаете, что мощную 107-миллиметровую пушку можно установить в тяжелый танк?- повторил Сталин.   Я хорошо знал, что если Сталин задает несколько раз один и тот же вопрос, то это означает проверку, насколько глубоко проработан вопрос собеседником и насколько убежден человек в своем мнении.   -Да я глубоко убежден, что мощную 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк, - еще раз подтвердил я. - Если я правильно вас понял, эта пушка по своей мощности должна быть выше 107-миллиметровой модернизированной?   -Вы правильно меня поняли. То, что вы уже имеете опыт по установке 107-миллиметровой пушки в тяжелый танк, прекрасно. Значит, мощную 107-миллиметровую пушку мы установим в тяжелый танк?   -Да, товарищ Сталин.   -Это очень важно, товарищ Грабин. До тех пор пока мы не вооружим тяжелый танк такой пушкой, чувствовать себя спокойно мы не можем. Задачу нужно решать как можно быстрее. Этого требует международная обстановка. Скажите, не могли бы вы быть завтра в Москве? - продолжал Сталин. - Вы нам здесь очень нужны.   -Слушаюсь, завтра я буду в Москве.   Сталин положил трубку, послушались гудки отбоя. Я продолжал стоять возле стола секретаря обкома.   -И далее:   Мысли о новой пушке переплетались в моей голове с мыслями о докладе, который необходимо было закончить, если участники конференции еще не разошлись. В институте меня встретил Загоскин, сказал, что люди заинтересовались докладом и ждут продолжения.   -Доклад закончу, а на обсуждение остаться не могу, - предупредил я директора института. - Срочно вызывают в Москву..."   А мог бы Василий Гаврилович, и остаться на обсуждение доклада. Экспресс сообщения Ленинград - Москва "Красная стрела", на который достал билет "таинственный незнакомец", как всегда отправлялся от перрона Московского вокзала, в 00 часов ночи. Так, что времени у Грабина, извините за каламбур, был вагон.    И вот Грабин в Москве. Первая встреча в наркомате вооружения с Ванниковым.   "...вскоре в приемной появился Борис Львович, оживленно и доброжелательно поздоровался со мной и пригласил в кабинет.   -Ну, рассказывайте, Василий Гаврилович, как прошел доклад? И почему вы так быстро вернулись из Ленинграда? Эти вопросы наркома крайне удивили меня. Они могли означать лишь одно: Ванников ничего не знает о звонке Сталина. Странно! Как могло, случится, что вопрос о создании новой артиллерийской системы решается без участия наркома вооружения?   Я рассказал о конференции в институте усовершенствования ИТР и о разговоре со Сталиным.   -Я ничего об этом не знаю, - сказал Ванников.   Он внимательно выслушал мои соображения о схеме новой танковой пушки, о баллистических данных, о методах работы, которые мы намерены применить, но реакция его была совершенно необычной: он не задал ни одного вопроса, не высказал ни одного предложения, - был молчалив и безучастен. Все это не могло ускользнуть от моего внимания. Закончив, я спросил, нет ли у него каких-либо дополнительных указаний, и к кому мне следует обратиться.   -Никаких указаний дать пока не могу, - ответил Ванников, - и не знаю, к кому вам следует обратиться.   На этом наш разговор закончился. Я вышел из кабинета наркома и остановился в приемной в полном недоумении. Все это было необычно и неприятно. Я и понятия не имел, чем можно было объяснить безучастность наркома и его холодность к концу той встречи, которая началась так дружелюбно и даже сердечно.   Поразмыслив, я решил, что стоит зайти в ГБТУ - может быть, там что-нибудь знают? Начальник ГБТУ Федоренко встретил меня словами:   -Василий Гаврилович, как вы вчера меня подвели!   -Вчера я был в Ленинграде и не мог вас подвести, - удивленно ответил я.   -Из Ленинграда и подвели,- повторил Федоренко.    Он рассказал, что вчера его вызвал к себе Сталин. В кабинете у него были Молотов, Ворошилов, Жданов, Кулик и другие, а также директор Кировского завода Зальцман, главный конструктор тяжелых танков Котин, директор одного из танковых заводов Казаков (завод N 185 в Ленинграде) и секретарь Ленинградского горкома партии Кузнецов. Речь шла о необходимости срочно перевооружить тяжелый танк мощной 107-миллиметровой пушкой вместо 76-мм Ф-32. По словам Федоренко, Сталин настаивал на этом, но поддержки не встретил. Зальцман, Котин и сам Федоренко заявили, что 107-мм пушку поставить в тяжелый танк невозможно. После длительных дебатов Сталин спросил:   -Значит, вы убеждены, что такая пушка в тяжелый танк не встанет?    Услышав единодушное: "Да, совершенно уверенны", - он сказал:    Хорошо. Тогда я у Грабина спрошу.   Наступила тишина. Сталин вызвал Поскребышева и распорядился:   -Соедините меня с Грабиным!   Пока вас искали, мы сидели молча, - продолжал свой рассказ Федоренко - Время шло очень медленно, ожидание было томительным. Всех интересовало, что вы можете сказать по этому поводу. Наконец вошел Поскребышев и сказал: "Грабин у телефона" Весь разговор Сталина с вами мы слышали. Положив трубку, Сталин обратился к нам: "Грабин утверждает, что 107-миллиметровую мощную пушку в танк поставить можно". Потом сделал небольшую паузу и добавил: "Грабин зря никогда не болтает, если скажет - значит, так и будет. Он завтра будет здесь. До его приезда обсуждение вопроса прекращаем". Тут же он поручил Жданову лично, никому не передоверяя, в кратчайший срок подготовить проект решения по перевооружению тяжелого танка и представить на утверждение. Вот так вы Василий Гаврилович, и подвели меня, - закончил Федоренко.   -Яков Николаевич, я вас не только не подвел, но даже выручил, - возразил я. Мощная пушка будет поставлена в тяжелый танк, в этом нет ни каких сомнений. Вы должны помнить предложение нашего КБ. Мы не только рекомендовали, но и изготовили и испытали опытные образцы 85-мм Ф-39 и 107-мм Ф-42. Вы и Котин отклонили наши предложения.   -Мы их действительно отклонили, - согласился начальник ГБТУ.- Мы и сейчас считаем, что мощности Ф-32 для тяжелого танка вполне достаточно.   -Вы и сейчас глубоко заблуждаетесь, - сказал я. - На вашем месте я теперь не ограничивался бы 107-милиметровой пушкой, а поставил бы в тяжелый танк и 122-миллиметровую. Вот тогда вооружение КВ. можно считать перспективным...   В этом разговоре мне так и не удалось переубедить Федоренко. О 122-миллиметровой пушке он даже слышать не хотел. Что касается 107-миллиметрового орудия, то и на него начальник ГБТУ решил, судя по всему, не соглашаться. Нам пришлось прервать разговор: пора было ехать в ЦК. Жданов назначил совещание на 14.00"   А теперь следует немного подумать, и сделать некоторые выводы.   Кулик, посетил главного конструктора КБ завода N92 Грабина, и получил от него заверения, что он создаст новую пушку для тяжелого танка. Но мы знаем, что пушка Ф-42 уже создана, а Грабин, в той части книги, где он описывает встречу с Куликом, скрыл это. На самом деле их разговор шел именно о пушке Ф-42. Другой танковой пушки такого калибра не существовало. Времени на создание новой пушки не было, да и вопрос, о ее создании не стоял. Разговор происходил конфидициально, между Куликом и Грабиным. Руководство наркомата вооружения и завода N92, не присутствовало, и естественно не могло влиять на ход переговоров. При отъезде Кулика в Горький, Ванников дал указание директору завода Еляну, чтобы тот предоставил все документы и дал все объяснения, которые потребует Кулик. Но Кулик на завод даже не заехал. Отсюда делаем вывод, что Кулика, позиция руководства наркомата вооружения, совершенно не интересовала. По всей видимости, о позиции наркомата вооружения и танкостроителей к пушке Ф-42, доложил Грабин, рассказав Кулику историю, о попытке установки пушки ф-42 в Кировский танк, осенью сорокового года. А возможно Кулик об этом уже давно знал.   Судя по рассказу Грабина. докладная записка Кулика стала для Ванникова очень неприятным сюрпризом. А первым сигналом для него был разговор с Грабиным, в наркомате вооружения.   И тут возникает вопрос. Почему по вопросу о создании нового тяжелого танка с новой танковой пушкой, к Сталину не был вызван нарком вооружений? А конструктор танковой пушки для тяжелого танка, был вызван в кабинет Сталина только после возникших разногласий. Такого быть не могло. На совещания Сталин вызывал всех, кто имел какое-либо отношение к рассматриваемому вопросу. В ходе обсуждения, Сталин давал возможность выступить всем, при этом, не высказывая своей точки зрения, чтобы не влиять на мнение присутствующих, и получить для себя ясную и не искаженную картину. В книге же Грабина, вождь один на один борется с принципиальными танкостроителями, давит на них всей мощью своего авторитета. Но и это не помогло, и Сталин вызывает к себе в помощь Грабина. А нарком вооружения так и не был приглашен на это совещание. Ни в первый день, ни во второй. И судя по словам Федоренко, из книги Грабина, на второй день можно было и не собираться, Сталин дал указание Жданову, лично подготовить проект решения, о перевооружении тяжелого танка, что сразу делало следующее совещание бессмысленным. Раз Грабин сказал, что пушка будет стоять в танке, то так оно и будет. И мнение присутствующих специалистов, Сталина уже не интересовало. Вот и выходит, что 107-мм пушка для танка это очередной "каприз" вождя, а Кулик потакает, очередной его прихоти. Грабин же, естественно готов выполнить поручение Сталина, тем более что это вполне соответствовало и устремлению самого Грабина. Все это мы в его книге и читаем.    Можем ли мы верить всему, что описал в своих воспоминаниях Грабин? Нет.   Совсем недавно, был опубликован "Журнал посещений И.В.Сталина"   Записи в журнале за 1941 год, в период с 28 марта по 5 апреля отсутствуют. Выходит, что в этот период, Сталин, приема в своем кабинете не вел. Не было и совещаний, о которых "вспоминает" Грабин. Более того, в период с 1 марта по 22 июня 1941 года, все перечисленные Федоренковым лица, в такой комбинации, в кабинете Сталина не собирались. Скажу больше. В выше указанный период, Зальцман, Котин, Казаков, да и сам Федоренко НИ РАЗУ в кабинете Сталина не были. Ванников, например, в кабинете Сталина, в период с 1 марта по 21 апреля, не был ни разу. Можно предположить, что по каким то причинам А.Н.Поскребышев не произвел записи в журнале посещений. Но только предположить. На самом деле руководитель особого сектора ЦК ВКП (б), личный секретарь Сталина и наиболее доверенное его лицо, Александр Николаевич Поскребышев, отличался поразительной работоспособностью и исполнительностью. Прозвище "Выдающийся бюрократ" ходившее в верхних эшелонах власти, как ни что характеризует этого человека. Поэтому у меня нет ни каких причин не верить записям в "журнале". А можно ли верить Грабину и Ванникову? Как вы считаете?   Поскольку речь коснулась необычного распорядка рабочего дня Сталина, то объяснение, здесь простое и очевидное. Территория Советского Союза находилась в десяти часовых поясах. Поэтому, когда начинался рабочий день Сталина, а это, как правило, была вторая половина дня, рабочий день в восточных областях страны, уже закончился. К этому времени были известны уже первые итоги дня, и была возможность принимать определенные решения. Руководители областей, крайкомов, предприятий, воинских частей и руководители НКВД и ГУЛАГА или их заместители, были все на местах и были всегда готовы дать исчерпывающий ответ на звонок Сталина. Таким образом, Сталин всегда имел возможность, из первых рук получать информацию и осуществлять контроль и руководство на протяжении всего рабочего дня, на всей территории Советского Союза. Никто не знал когда прозвучит звонок, соединяющий его с вождем. И гарантий, что его не будет, никто не давал. Но и после этого, рабочий день Сталина не заканчивался. Сколько он продолжался? Судя по рабочему времени Поскребышева, не менее 16 часов. Но где гарантия, что и после этого Сталин шел спать.   Вернемся к работе комиссии Жданова. Кстати. Перед началом ее работы, Жданов дал понять всем ее участникам, о ее важности. И особо подчеркнул, что в Германии ведутся работы над толстобронированными танками. Ванников пишет, что по поручению Сталина, он входил в комиссию по изучению данного вопроса, вместе со Ждановым, Горемыкиным, Грабиным и другими товарищами. Но как видим, сообщение Жданова он пропустил мимо ушей. Иначе бы и Жданов, в воспоминаниях Ванникова, также как и Кулик оказался бы в рядах паникеров.   А, вот Грабин, Ванникова в составе комиссии "не заметил". То есть вопрос изучался. И изучался довольно энергично. Но позиция Ванникова в этой комиссии была слабой, и я бы сказал, проигрышной. Вот, что значит недооценка противника в "придворных" интригах. Вместо того чтобы на самой раннем этапе, выехать с Куликом в Горький на завод N92, или командировать туда замнаркома Мирзаханова, как отвечающего за артиллерийское вооружение, и быть равноправной стороной в переговорах, и влиять на выработку этого самого "мнения", Ванникову пришлось, практически оправдываться перед Сталиным. Но в глазах Сталина Ванников уже был почти "врагом народа" Своей фразой, обращенной к Жданову, о том, что Ванников не "хочет делать пушки", Сталин тем самым, дал понять, кем в его глазах является Ванников. Чем закончилась эта травля для Ванникова, мы знаем. 6 июня 1941 года, он был арестован. Но у него еще было два тяжелых месяца, на посту наркома.   А, что написал маршал Кулик в своей докладной записке? У меня нет ее текста. Но нетрудно догадаться. В записке Кулик писал, что пушка Ф-42 для танка готова. И, что Кировский завод, имеет все возможности для создания нового танка с этой пушкой.   Но, КАКОЙ танк должен был быть создан, там наверняка написано не было. Танкостроители и начальник ГБТУ Федоренко, полностью отрицали возможность установки Ф-42 в танк КВ-3. Этот вывод, для себя, они сделали еще осенью 41 года. И даже нажим Сталина, не поколебал их уверенности. Для них было ясно, что под пушку Ф-42 требуется создавать новый танк. Опыт создания тяжелых танков у кировчан был накоплен большой, и они представляли все трудности ожидавшие их впереди. Главная это то, что пушка Ф-42 не являлась пушкой созданной специально для танка, как бы нас не уверял Грабин. Созданная с "оглядкой" на полевую 107-мм пушку, она вобрала в себя как достоинства, так и недостатки этой артиллерийской системы. Через всю книгу воспоминаний, красной нитью проходит мысль Грабина, что пушка должна быть специально созданным объектом для танка. В этом Грабин был, несомненно, прав. Но в тоже время, эта его мысль не нашла воплощение в реальной конструкции орудия для тяжелого танка. Танк, как и всякое высокотехнологичное оружие, очень сложный технический объект, в котором только гармоничное единение всех систем приводит к конструкторскому успеху. Здесь же уже на начальном этапе, мы наблюдаем антагонизм между Грабиным и танкостроителями. Можно с уверенностью сказать, что это и стало одной из причин неудачи с танком КВ-3. Все это ярко проявилось при работе комиссии, на которую и оправились Грабин и Федоренко.    Если читать литературу по истории создания танковых пушек Ф-42-ЗИС-6 Грабина, то непонятно, чего же хотели от него специалисты из ГАУ и АБТУ?   То одной из причин отказа является излишняя мощность орудий. Тогда встает законный вопрос:   -а чем же собирались тогда пробивать 100-мм танковую броню? Танкисты, утверждали, что мощности пушки Ф-32 им вполне хватает. Но это совершенно исключено. Поэтому эти строки в книгах Грабина, Худякова и других, мы всерьез воспринимать не будем. Это неудачная попытка сделать из танкистов, болванов и врагов технического прогресса в танкостроении.    Другой причиной отказа от мощной танковой пушки, являлся страх, что длинный ствол может зацепить землю, что и приведет, при выстреле к его разрыву.   Эти страхи и путешествуют со страницы на страницу. Из книги в книгу.И этот страх настолько сковывал наших танкистов, что они не в силах были отдать простой приказ, проверить все это на практике. Ну не хотите портить настоящую пушку, вставьте в башню вместо нее длинную трубу. Можно водопроводную, какая разница. И пускай механик-водитель совершит марш по всем буграм, окопам и, что там еще есть на танковом полигоне. А потом, всей толпой заглянуть в нее: - есть там земля или нет. И написать научный труд. Возможно и на степень. Вот и страхам конец. Но так для писателей не интересно. Нет интриги. Нет противостояния между косностью и прогрессом. А поэтому мы и продолжаем читать про трусливых танкистов.   И, наконец, вопрос об установке пушки в танк. Проще говоря, встанет - не встанет?   Это перспективная тема, к которой мы обязательно вернемся. И не раз.    Итак, возвращаемся к работе комиссии Жданова.    Она должна была выработать тактико-технические требования на новый тяжелый танк, а по ее результатам должно было быть постановление СНК и ЦК ВКП (б). Но и без комиссии было ясно, что позиция Кулика и Грабина, имевших за плечами поддержку Сталина, победила. Помните, Грабин опасался, что АБТУ может "зарезать" танковую пушку: "Создай мы только 107-мм пушку превышающие габариты танка, АБТУ при желании без труда забракует ее из-за сложности переработки конструкции готового танка". Так вот, заверив Сталина и Кулика в возможности создания тяжелого танка с его пушкой, Грабин привлек руководство страны на свою сторону, что сразу решение этого вопроса, лишилось равновесия.    Это была, без сомнения, крупная ошибка и Сталина и Кулика. Сталина, в том, что не бросил на чашу весов доводы обеих сторон, оставаясь, в то же время, сторонним наблюдателем и арбитром. Предложения танкостроителей и наркомата вооружения, не нашли простого понимания, и были проигнорированы. Кроме того, в результате такой позиции, были сделаны ошибочные выводы, в определении компетенции высших должностных лиц, в частности наркома вооружения Льва Борисовича Ванникова. Большую роль в формировании взглядов Сталина на эту проблему, сыграл, без сомнения и начальник ГАУ Г.И.Кулик, не разобравшийся в создавшемся конфликте, встав на позицию только одной стороны, и как следствие, неверно информировавший Сталина. Не обошел этого вопроса в своей книге "Сталин" и Волкогонов. Дмитрий Антонович пишет:   "При решении оборонных вопросов единовластие Сталина нередко оказывало

   Кулик, занимавший в то время пост начальника Главного артиллерийского   управления, предложил увеличить калибр танковых орудий. Кулик вместе со

   заменить их 107-миллиметровыми. Сталин сразу согласился, помня по   гражданской войне пушку такого же калибра. Но он не учитывал, что-то было   полевое орудие, а здесь нужна была иная система, обладающая большой   бронебойностью. Сталину, Жданову и Кулику пробовали робко возражать   специалисты - нарком вооружения Ванников, директора заводов Елян, Фрадкин.   Все было напрасно. Доводы и аргументы, основанные на научных, инженерных   расчетах, Сталина не убеждали. Собрались вновь. Как вспоминал Ванников,   разговор принял уже другой, зловещий характер. Сталин жестко бросил,   обращаясь к присутствующим:   - Ванников не хочет делать 107-миллиметровые пушки для танков...   Жданов тут же поддержал Сталина:   - Ванников всегда всему сопротивляется, это стиль его работы...   Дальше спорить было бесполезно и явно небезопасно.   После этих разговоров Сталин просто подписал подготовленное Ждановым   постановление. В результате буквально накануне войны было остановлено   производство танковых орудий меньшего калибра. Это было грубой ошибкой.   Война вскоре заставила отменить некомпетентное решение Сталина и вернуться   к выпуску старых орудий. Но сколько времени было упущено! Сколько было   потрачено сил и средств на восстановление ликвидированного производства!   Спустя месяц после начала войны Сталин нашел виновников - Кулика и   Жданова, ругался, возмущался... Однако в своей долгой тираде на Политбюро   даже не вспомнил, что роковая ошибка была допущена непосредственно им.   Сталин ошибки признавать не умел и не любил. Тем более он не мог прощать   другим те ошибки, которые совершил сам".   Вы знаете, прочитав это, я засомневался в доступности Волкогонова к документам наших архивов. Описание этой ситуации, происходит на уровне слухов.   Чтобы написать такое не требуется, ни званий, ни золотых погон, ни допусков к секретам. Без ложной скромности отмечу: не выходя из своей квартиры, я и то больше знаю об этом прискорбном случае.   Вы можете сказать, что вот прав, мол, В.И.Спасибо. Сунул некомпетентный товарищ, свой кавказский нос туда, куда не следует. Вот вам и результат!    Отвечу. Товарищ Сталин, как глава руководящей в стране партии, и лидер государства, нес прямую и полную ответственность за курс страны, выполнение государственных планов, укрепление обороноспособности, и выполнение всех положений военной, оборонной доктрины, и в частности:   "-научного обеспечения разработки, испытаний и производства модернизированных, новых и перспективных видов оружия и военной техники в общегосударственном масштабе на уровне видов вооруженных сил и отраслей военной промышленности".   Но вам этого не понять. У вас выработался, или вы сами выработали в себе отношение к Сталину, как к тирану, палачу и антихристу. Это ваш "конек", но предупреждаю, скачки на нем для вас добром не кончатся. Конь, плохо подкован. Мое же отношение к Сталину, как выдающемуся деятелю государственного строительства выражено ясно и недвусмысленно. И именно в этой сфере своей деятельности, если верить Грабину и Ванникову, Сталин допустил грубую ошибку. Вот если бы не было военно-технической политики, то не было бы и ошибок. Какие ошибки могут быть там, где ничего нет? Но ошибка была сделана. Ее результат мы увидим далее.   Проиграв стратегически, "танкистам" оставалось лишь бороться на тактическом поле за свои интересы. Что из этого вышло, мы узнаем от Грабина:   "На совещании у Жданова Федоренко представлял заказчика танков, Котин, Зальцман и Казаков - создателей танков, я - артиллеристов. В задачу нашей "пятерки" входила выработка основных характеристик танка и пушки и подготовка проекта постановление ЦК и СНК. Открывая первое заседание, Жданов предупредил:    -Партия и правительство придают большое значение перевооружению тяжелого танка, прошу вас подойти со всей серьезностью к разработке тактико-технических требований и к определению сроков создания танка и пушки. Сроки должны быть минимальными. Фашистская Германия разгуливает на Западе. Не исключено, что в ближайшее время она нападет на нас. Нам стало известно, что немцы работают над созданием толстобронированных танков с мощным вооружением. Наши тяжелые танки слабо вооружены.   Закончив сообщение, Жданов предложил нам приступить к работе.   -Проект решения нужно подготовить как можно быстрее, - сказал он, - поэтому работать придется допоздна, не выходя из ЦК. Питаться будете здесь же - обеспечим. Для вашей работы отведено помещение. Я в любое время в вашем распоряжении...   Деятельность нашей "пятерки" началась бурно, но напоминала она не работу, а довольно сумбурную и горячую перебранку. Танкисты никак не могли смириться с требованием, поставить в их танк мощную 107-миллиметровую пушку. Хотя точка зрения Сталина, Жданова и Кулика была совершенно ясна и высказана Ждановым достаточно директивно, все же окончательного решения еще не было, и мои коллеги не расстались с надеждами отстоять свою позицию. А у всех четырех она была едина. К тому же, чего я не знал, их поддерживал Наркомат вооружения.   Таким образом, для победы им необходима была самая "малость": поколебать мою уверенность в том, что мощную 107-миллиметровую пушку можно установить в танк КВ. Дружно взялись они за меня. Я не остался в долгу: припомнил, как Котин не выполнил своего обещания и изготовил для нашей 85-миллиметровой Ф-39 деревянный макет вместо опытного образца, как танкисты и ГБТУ отказались даже "примерить" нашу 107-миллиметровую Ф-42 к танку КВ-1. Слово за слово: от частностей перешли к общим задачам танка. Их позиция была прежней: главное - броня и маневр. Особой остроты спор достиг, когда я заявил: "Танк - повозка для пушки". Это вызвало бурю негодования. Мои коллеги пошли к Жданову и доложили ему о моих взглядах на роль танка. Выслушав их, Жданов сказал:   -Грабин прав.   Такой оценки мои оппоненты не ждали. Но и слова Жданова не положили конца нашим спорам. Работа не двигалась. Тогда я предложил повысить коэффициент прочности брони. Мотивировал это предложение тем, что иначе увеличение габаритов башни повлечет за собой увеличение веса танка, а тяжелый танк и без того был недопустимо велик по весу. Как я и ожидал, Котин и Зальцман немедленно согласились со мной, а Казаков, завод которого поставлял корпуса танков, стал резко возражать. Длительный спор кончился безрезультатно. Пришлось снова обратиться к Жданову. Он одобрил предложение повысить коэффициент прочности брони, и его внесли в проект решения.   Дело понемногу начало двигаться, хотя жаркие споры не прекращались. Но, по крайней мере, они касались уже работы, а не общих суждений.   Ожесточенным сопротивлением было встречено и мое предложение о мощности нового орудия. В то время в производстве шла 107-мм полевая пушка М-60. Мощность ее была 450 тонна - метров. Выгодно было использовать для нашей новой танковой пушки выстрел (снаряд, гильзу и заряд) от М-60, но мощность я считал необходимым довести как минимум до 550 тонна - метро. Следовательно, длинна ствола, увеличится, по сравнению с М-60. Тут оказалось, что я наступил сразу на две "больные мозоли" моих оппонентов: мало того, что мощность показалась им чрезмерной, но всплыли и старые опасения, как бы танк с длинной пушкой не зачерпнул земли, и затем при выстреле не разорвало ствол.   И этот вопрос пришлось решать у Жданова.   Закончился первый день работы. Наступил второй. Он был для меня не легче. Кое-как, со спорами и без взаимного понимания, согласовали почти все вопросы, кроме главного - о сроках. Котин непременно хотел, чтобы точный срок подачи нового тяжелого танка не был указан, а определился бы готовностью пушки: как только пушка будет готова, к этому моменту он подаст и танк. Я же настаивал на том, чтобы нам и танкистам был определен срок каждый свой, в отдельности.    Снова пошли к Жданову, проинформировали его о наших разногласиях. Жданов обратился к Котину:    - Когда будет танк?   - Как только Грабин даст пушку, танк будет готов,- ответил Котин.   Жданов спросил у меня:   -Товарищ Грабин, когда вы сможете дать пушку?   -Через сорок пять дней, - ответил я.   Раздался дружный хохот. До слез смеялись и мои коллеги, и Жданов. Только мне было не смеха в весьма жизнерадостной атмосфере кабинета секретаря ЦК.   Когда, наконец, смех утих, Жданов сказал:   -Товарищ Грабин, мы собрались здесь, что бы серьезно решать вопрос, а вы шутите.   - Нет, не шучу, - возразил я. - Срок, который я назвал, обоснован и вполне серьезен.   -Вы продолжаете шутить, - заметил Жданов. - Пойдите и посоветуйтесь еще раз.   Справедливость требует отметить, что сцена эта продолжалась гораздо дольше, чем в моем пересказе. За три эти слова: "Сорок пять дней" - я выслушал много шуток в свой адрес.   Пошла наша "пятерка" советоваться. Танкисты уже без смеха посоветовали мне увеличить названный срок в несколько раз. Я стоял на своем. Ясно стало, что соглашения нам не достигнуть. С тем и пришли к Жданову. Первые его слова были:   - Ну, как товарищ Грабин, продумали срок?   -Да.   -Наверное, не сорок пять дней?   -Сорок пять дней, товарищ Жданов.   -И все-таки вы не серьезны. Я думаю, что срок следует значительно увеличить.   Я не выдержал.   - Товарищ Жданов, почему короткий срок вызывает гомерический хохот и считается несерьезным, в то время как длинный срок находит поддержку и одобрение?    -Мы не знаем ни одного случая. Новую танковую пушку создавали за сорок пять дней, но и за девяносто дней, - сказал Жданов.   -Согласен, такого не было. Теперь будет. Прошу вас, товарищ Жданов, в проект решения записать: "срок изготовления опытного образца танка и пушки установить сорок пять дней с момента подписания решения".   По моему предложению в проект решения были внесены именно 45 дней - срок действительно небывалый для конструкторов - артиллеристов и, как я не без оснований подозревал, не слишком-то реальный для конструкторов тяжелого танка. Проект решения был подготовлен. В тот же день я выехал на завод, не дожидаясь подписания решения. На прощание Жданов сказал:   -Если не сумеете уложиться в сорок пять дней, позвоните мне. Я доложу Сталину, и срок удлиним.   Я поблагодарил Жданова...   Итак, мы получили дело, в котором могли полностью проверить свое умение и готовность работать так, как потребуется во время войны.   На следующий день, 6 апреля 1941 года, проект решения был утвержден"   Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) за N827-345сс, было принято 7 апреля 1941 года. В этом постановлении определялись новые параметры танка КВ-3 и ставились задача, перед танкостроителями на проектирование и строительство сверхтяжелых танков КВ-4 и КВ-5. А 9 апреля наркомат тяжелого машиностроения издал свой приказ за N 231, который мы и приводим ниже:   "О танке КВ-3.   Во изменение Постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) N548-232сс от 15 марта 1941 года приказываю:   А) установить броню КВ-3: лоб 115-120мм, башни 115мм;   Б) вооружить КВ-3 107-мм пушкой ЗИС-6 с начальной скоростью снаряда 800 м/с;   2. Башни КВ-3 изготовлять штампованными с углами наклона не менее 30 градусов под установку 107-мм пушки ЗИС-6, для чего директору завода Зальцману:    А) К 15 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом изготовить и подать Ижорскому заводу чертежи на измененную башню и корпус КВ-3;   Б) К 25 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом предъявить на утверждение НКО СССР макет башни КВ-3.   3. Кировскому заводу установить план по изготовлению в 1941 году 500 штук танков КВ-3 со 107-мм пушками ЗИС-6.   4. Директору Кировского завода т. Зальцману принять к сведению и руководству что:   А) Ижорский завод обязан к 20 мая 1941 года подать на Кировском заводе первую штампованную башню и корпус танка КВ-3 с полной механической обработкой и бронировкой артсистемы. В дальнейшем Ижорский завод обязан обеспечить изготовление и обработку этих башен и корпусов по графику выпуска танков КВ-3, утвержденному правительством;   Б) Народный комиссариат вооружения (тов. Ванников), завод N92 (тов. Елян) и главный конструктор завода N92 (тов. Грабин) вместе с Кировским заводом обязаны разработать чертежи установки 107-мм пушки ЗИС-6 в башне КВ-3 и к 30 мая 1941 года предъявить в НКО СССР для утверждения;   В) Завод N92 обязан к 25 мая 1941 года подать на Кировский завод 107-мм пушку ЗИС-6 и вместе с установочными деталями, установить в башне КВ-3 и вместе с Кировским заводом отработать бронировку системы;   Г) Завод N92 НКВ обязан обеспечить подачу Кировскому заводу 107-мм пушек ЗИС-6 на программу 1941 года в следующие сроки:   Июль - 45   Август - 80   Сентябрь - 110   Октябрь - 110   Ноябрь - 110   И до 15 декабря - 65.   О танке КВ-4.   Директору Кировского завода т. Зальцману:   1. Спроектировать и изготовить по тактико-техническим требованиям, утвержденным НКО СССР, танк КВ-4 (с удлиненной базой), вооруженный 107-мм пушкой ЗИС-6 и основной броней 125-130мм, предусмотрев возможность увеличения толщи брони в наиболее уязвимых местах до 140-150мм.   2. К 1 октября 1941 года изготовить один опытный образец, для чего:   А) Изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-4;   Б) К 15 июля 1941 года предъявить на утверждение в НКО СССР макет и технический проект танка КВ-4;   В) Учесть, что Ижорский завод обязан к 15 августа 1941 года изготовить и подать на Кировский завод корпус и башню КВ-4.   О танке КВ-5.   Директору Кировского Завода т. Зальцману:   1. Спроектировать и изготовить к 10 ноября 1941 года танк КВ-5.   Разработку конструкции корпуса танка и штампованной башни произвести совместно с конструкторами Ижорского завода исходя из следующих основных характеристик КВ-5:   А) Броня - лобовая 170мм, борт - 150мм, башня - 170мм;   Б) вооружение - 107-мм пушка ЗИС-6;   Г) Двигатель - дизель мощностью 1200 л/с;   Предусмотреть при конструировании возможность транспортировки по железной дороге при всех условиях движения.    1. К 15 июня 1941 года изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-5.   К 1 августа 1941года предъявить на утверждение в НКО СССР и ГАБТУ КА макет и технический проект КВ-5.   Учесть, что Ижорский завод обязан изготовить и подать на Кировский завод к 1 октября 1941 года корпус и башню КВ-5.   Артиллерийское вооружение танков КВ-3, КВ-4, КВ-5.   1. Директору завода N92 т. Елян и главному конструктору т. Грабину поручено разработать 107-мм танковую пушку с начальной скоростью снаряда 800 м/с под унитарный патрон с бронебойным снарядом весом 18.8 кг и по разработанному проекту изготовить, испытать и сдать к 1 июня 1941 года опытный образец этой пушки для испытания в танке КВ-2.    2. Народный комиссар боеприпасов обязан:   А) К 1 июня 1941 года отработать выстрел с бронебойным и осколочно-фугасным снарядами;   Б) К 15 мая 1941 года изготовить 2000 выстрелов с лафетопробным снарядом, к 15 июня 1941 года 2000 выстрелов с осколочно-фугасным снарядом и к 15 июня 1941 года - 500 выстрелов с бронебойным снарядом.   3. Директору Кировского завода т. Зальцману и главному конструктору отдела N5 Кировского завода т. Яковлеву, спроектировать и изготовить к 15 октября 1941 года для танков КВ два опытных дизеля мощностью 1200 л/с на базе двигателей М-40 или М-50. Принять к сведению, что аналогичное задание дано и заводу N75 Наркомата среднего машиностроения.   Народный комиссар тяжелого машиностроения. А.И.Ефремов.   Как видим, расстановка сил была следующая: Конструктор танковой пушки ЗИС-6 Грабин Василий Гаврилович. Его поддерживают начальник ГАУ Кулик Григорий Иванович и секретарь ЦК Жданов Андрей Александрович. А за всей этой группировкой возвышается фигура Сталина. В группу "танкистов" входили: Начальник ГБТУ Федоренко Яков Николаевич, директор Ленинградского Кировского завода Зальцман Исаак Моисеевич, главный конструктор тяжелых танков того же завода Котин Жозеф Яковлевич и директор Ижорского завода Казаков Николай Степанович. К тому же, (чего не знал Грабин, по его словам), "танкистов поддерживал нарком вооружения Ванников. Пройдет совсем немного времени, и Казаков будет назначен на один из важнейших в правительстве постов - наркома тяжелого машиностроения. А Ванников окажется в следственной тюрьме НКВД.   В постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б), для вооружения всех трех тяжелых танков, предлагается лишь одна пушка, 107-мм пушка КБ завода N 92. Почему именно она? Разберемся. Мы уже слышали, рассказы Ванникова и Волкогонова о предложении Сталина, как тот додумался поставить пушку времен гражданской войны в танк. Эти воспоминания бывшего наркома, очень любят цитировать наши историки, подогревая миф о якобы некомпетенции вождя.   И чем больше времени проходит от тех суровых дней, тем все более искажаются в нашей литературе и исторической науке события, о которых мы говорим.    Вот в 1998 году на прилавках появилась книга Игоря Львовича Бунича, "Операция "Гроза", или ошибка в третьем знаке". Во втором томе книги, автор описывает историю с вооружением тяжелого танка 107-мм пушкой, явно под впечатлением мемуаров Ванникова, но при этом описывает сцены как их свидетель, что сразу переводит его книгу из "исторических хроник" в "псевдоисторические домыслы". С первых строк своего рассказа, Бунич сразу ставит нас перед фактом. Все, что произошло тогда в сорок первом, самая натуральная склока, в центре которой выступает "Отец Народов". Ему, как-то пришла в голову идея, с которой он тут же поделился с присутствующим Ждановым:- поставить в тяжелый танк "очень хорошую 107-мм полевую пушку". Жданов, не долго думая, дал указания конструкторам Кировского завода в Ленинграде, создать для танка 107-мм орудие. Жданов, также заручился поддержкой маршала Кулика, который, узнав, кто "создатель" 107-мм пушки, немедленно отдал приказ снять с производства 76-мм орудие и начать изготовление любимой сталинской пушки с тем, чтобы ее можно было установить на новые танки.   При этом, Сталин, создав условия для "склоки", с интересом наблюдает, как Ванников, отказавшийся выполнять распоряжения Жданова и Кулика, аппелирует, как и его противники, к Сталину, как к отцу всех народов, но в большей степени, как к создателю нового орудия.   Для пущей убедительности Кулик сфабриковал липовую разведсводку о том, что немцы перевооружают свои танки новыми 100-мм орудием, чего те и не думали делать. Но Ванников не утихомирился. И тут вспомнили, что еще в 1937 году Кулик дал на Ванникова материал, "позволявший усомниться в его безграничной преданности товарищу Сталину". Сам Ванников тоже не остался в долгу и дал на Кулика такой убийственный материал, что Кулика пришлось расстрелять.   По всей видимости, такой итог склоки, очень повеселил Сталина, который и задумывал ее в преддверии "Большой войны" страдая от безделья и скуки.   Что интересно, так то, что в рассказе Бунича абсолютно не упоминаются ни пушка ф-42, ни тем более ЗИС-6. Не пишет Бунич, ни о заводе N92, ни о Грабине.   А, что о нем писать? К "склоке", он не имеет ни какого отношения. Человек занимается серьезным делом, не то, что этот "юморист" Сталин.   Не думайте, что произведение Бунича литературный раритет. Слава богу, страна у нас богата на таланты, и без "исторических хроник", мы не останемся.    Да, Сталин, поддержал Жданова, Кулика и Грабина в вопросе о перевооружении тяжелого танка. Но в докладной записке Кулика фигурировала не полевая пушка образца 1910/30 года, а новая танковая пушка Ф-42. В своих воспоминаниях В.Н.Новиков, пишет, что артиллерия пользовалась особой любовью Сталина. Видимо тут на вождя влияли воспоминания о гражданской войне. И отличить полевое орудие от танкового, военного самообразования Сталину вполне хватало. Повторяя обвинения Ванникова в некомпетентности Сталина, Грабин прикрывает свое прямое участие в лоббировании своей пушки. С Ванниковым дело обстоит несколько по-другому. Оказавшись под арестом, а затем выпущенный на свободу, Ванников, я думаю, через всю жизнь пронес ненависть к "смелым людям". Кто они? Я не знаю. Но негативное отношение к Кулику, Грабину и их деятельности, прослеживается явно. Тут Ванникова, я полностью понимаю. Ведь только два человека, проходивших по его делу остались в живых. Тринадцать человек, было расстреляно.   Ванникова и "танкистов" можно понять. Для них, что пушка образца 1910/30 года, что Ф-42 все едино. Они не воспринимали Ф-42 как танковое орудие. Еще достаточно свежа была в их памяти попытка установки 130 -миллиметровой, морской пушки Б-13 в самоходную артиллерийскую установку Т-100Z. Да и создание танка КВ-2, со 152- миллиметровой пушкой - гаубицей М-10, не принесло им большого морального удовлетворения. А тут еще и Ф-42!    Грабин же, считал, что претензии "танкистов" к пушке Ф-42 необоснованными. Он пишет, что они не соглашались с мощностью пушки. Но не в мощности было дело. Пушка Ф-42 в танк Т-150 не ВСТАВАЛА! Чтобы убедиться в этом посетим опытный цех Кировского завода. В нем мы увидим танк Т-150. Вот в этот танк и должны были установить вместо пушки Ф-34 пушку Ф-42. Попросим снять с танка, мостовым краном башню с пушкой Ф-34. Что мы увидим. Почти прямо в центре корпуса танка увидим круглое отверстие, через которое мы попадаем внутрь танка. Вместе с внутренним объемом башни оно образует его боевое отделение. Чем больше внутренний объем боевого отделения, тем лучше эргонометрические условия для работы экипажа. Но и лишний объем вреден. Это, прежде всего лишние тонны металла, отсюда лишний вес танка. Это, увеличенные габариты, ухудшение динамических характеристик. А теперь представим себе, что в то же боевое отделение танка Т-150 мы должны установить новую пушку Ф-42. Новая пушка это новая башня. Установим новую башню, наденем комбинезон, и займем место заряжающего в боевом отделении танка. Пушка не оставляет никакого места для нормальной работы экипажа. В башне снарядов нет. Вся боеукладка находятся внизу. Чтобы зарядить орудие, приходиться два раза "нырять" вниз. Но достать 16 киллограмовый снаряд, а затем полуметровую гильзу, практически невозможно. Вы когда нибудь видели танковый полк, проходящий мимо вас строем? Скажу откровенно: не богатыри. И пускай не обижаются на меня однополчане-танкисты. Такова специфика танковых войск, скажем так, отсутствие высоких, мощных танкистов. Но и заряжающему в танке Т-150, практически места нет. Становиться ясно: - без увеличения объема боевого отделения, не обойтись. Требуется увеличить диаметр погона. Погон - это и есть то круглое отверстие в корпусе танка. Это опора, на которой, вращается башня танка. Диаметр погона танка Т-150 был такой же, как у танка КВ-1 и Т-34 - 1535 миллиметров. Даже в башнях с пушками Ф-32 и Ф-34 было тесновато. Так на сколько требуется увеличить диаметр погона? Для танка Т-34М потребовали увеличить диаметр до 1600 миллиметров. Т-150 не Т-34. Тут установка пушки Ф-42 требует кардинальных технических решений. Но и погон невозможно растягивать беспредельно. В конце концов, придется занимать часть моторного отделения, а место механика - водителя подавать вперед, а куда? И у него объем ограничен. Вывод один. Без удлинения и расширения корпуса не обойтись. Все это приводит к тому, что увеличилась масса танка, приходиться усиливать подвеску, добавляя еще один опорный каток. А поскольку вес "поплыл" двигатель уже не тянет, и требуется устанавливать более мощный дизель.   Вот и сравним танки Т-150, КВ-3 и ИС-2, танк, о котором мы тоже будем говорить в дальнейшем.    

     По существу требовалось создавать новый танк. Он и обозначен в постановлении как танк КВ-3, под новую, модернизированную пушку ЗИС-6. Какую модернизированную? Дело в том, что "танкисты" и ГБТУ, "зарубили" первый вариант пушки ЗИС-6 из-за еераздельного заряжания, что, по их мнению, сказывалось на скорострельности орудия. И предложили создать новую пушку под унитарный (единый) снаряд. Надеюсь, все представляют себе автоматный или винтовочный патрон. А теперь представьте патрон длинной более метра и весом за 30 килограммов. Именно под такой снаряд и предстояло создать новую пушку Грабину. Хотя "создать" это громко сказано. Скорее не создать, а модернизировать под новый боеприпас. Поскольку создание нового унитарного боеприпаса, по словам того же Грабина, дело долгое и трудное, терял весь смысл попытки Грабина "создать новую пушку" за 45 дней. Тут "танкисты" как в воду глядели. Когда еще освоят в валовом производстве, снаряды к ЗИС-6? Пока отработают чертежи бронебойного снаряда, а его еще даже и к пушке М-60 не отработали, то да се. В общем, что один день, что сорок пять! Все едино. Пускай и Грабин попотеет, раз ему так хочется. Не ожидал такой "свиньи" от "танкистов" Василий Гаврилович. Сам умело подложил им такую же, в виде 45 дневного срока изготовления танка, а теперь и самому требуется работать день и ночь без уверенности в успехе. Поэтому, и не дожидаясь подписания решения, Грабин срочно выехал в Горький. С этого момента и закончилась первая попытка Грабина установить свою пушку в тяжелый танк. Начиналась эпопея с пушкой ЗИС-6 унитарного заряжения.   Встает резонный вопрос: а можно ли было усовершенствовать саму пушку, что бы не создавать новый танк? Я думаю, что можно. Вот, что пишет Андрей Петрович Худяков в своей книге воспоминаний:   7 апреля 1941 года. Худяков и Грабин в опытном цеху завода N92:   "У выхода из цеха стояло орудие, которое мне показалось знакомым. Я признался генералу, что вижу готовый образец впервые, но нахожу много сходства с пушкой ЗИС-2.   - И не удивительно, - ответил он. - На легкий и прочный лафет ЗИС-2, достоинства которого подтвердили многочисленные испытания и учения в войсках, мы наложили ствол от УСВ с прекрасной баллистикой. На конец ствола установили дульный тормоз, который при выстреле замедляет откат орудия и уменьшает ударную нагрузку на лафет. А это позволяет, в свою очередь, делать орудие более легким по весу. Многие другие конструктивные новинки также преследуют цель - уменьшить вес пушки, сделать ее более маневренной на поле боя".   Почему же в случае с Ф-42, Грабин не встал на те же позиции, как и с пушкой ЗИС-3? Мне кажется, что в данном случае Грабин рассматривал танк именно как "повозку для пушки", а не единую систему вооружения. "Я вам дал орудие, а ваше дело нарастить вокруг него "мясо". А, что там из этого получиться это ваша, как сейчас говорят, проблема". Именно так рассуждает и действует Грабин.   В своей книге "Испытанно в небе" замечательный летчик-испытатель, и не менее блестящий писатель, Герой Советского союза, Марк Лазаревич Галлай пишет о таланте конструктора:   "Талант большого конструктора многокомпонентен. Собственная высокая творческая потенция, конечно, входит в число этих компонентов, но на ней одной далеко не уедешь. Не в меньшей мере нужен и, если можно так выразиться, талант восприятия всего прогрессивного, перспективного или хотя бы таящего в себе пресловутое рациональное зерно, что носиться вокруг".    Создавая дивизионную пушку ЗИС-3, Грабин показал всем свою, говоря словами Галлая, высокую творческую потенцию. Куда же она делась, когда создавалась пушка ЗИС-6? Ведь эти две артиллерийские системы создавались практически одновременно,- весной сорок первого. Я думаю, Грабин стал заручником своей же инициативы, "создать" пушку и танк за 45 дней. Тут вариантов было два: первый, создать пушку с дульным тормозом, произвести перерасчет, всех систем, уменьшив тем самым вес, габариты орудия, и длинну отката. Если бы не пресловутые 45 дней, я думаю, возможно Грабин бы так и поступил. Но срок не давал Грабину никаких шансов успеть, А стать болтуном, в глазах Сталина, было для него смерти подобно. Второй вариант, это произвести "малую" модернизацию пушки, под новый унитарный боеприпас, что Грабин успешно и выполнил. Однако, отказ от применения дульного тормоза, и от мероприятий связанных с этим, привел к созданию артиллерийской системы практически непригодной для установки в тяжелый танк. Это понимал и сам Грабин. Далее в книге он пишет: "... именно конструкция предопределяет успех или неуспех" Налицо именно неуспех.    Мне могут указать, что, мол, в дальнейшем танковые орудия практически все были без дульного тормоза. Начиная с пушки танка Т-54. И это объясняется тем, что такая пушка имеет гораздо лучшие характеристики, особенно с установкой эжектора. Но в момент создания танка КВ-3, времени на проведение опытно-конструкторских работ у Грабина уже не было. Требовалось срочно дорабатывать то, что было, - пушку Ф-42. Этого сделано не было. А превращение пушки Ф-42 в ЗИС-6, выявилось мероприятием неэффективным и как показало время бесполезным.    Все это хорошо видно, если сравнить пушку ЗИС-6 и пушку Д-25Т, установленную в 1943 году на танке ИС-2, того же Челябинского Кировского завода. Конструкторы - артиллеристы, во главе с Ф.Ф.Петровым, взяв за основу дивизионную пушку Д-2 (А-19), создали в двух вариантах 122-мм танковую пушку Д-25Т, и ее вариант для самоходных орудий Д-25С. Установив на ствол пушки дульный тормоз, конструкторы тем самым снизили вес откатных частей пушки с 2400кг до 1850кг. Длинна отката, уменьшилась с 1400 до 660 миллиметров. А саму пушку установили в люльку танковой 85-мм пушки Д-5, стоявшей в танке ИС-1. В ту самую люльку, в которую, перед этим пытались, в последний раз поставить ЗИС-6. Практически без изменений эта пушка встала в башне и танка ИС-3 - самого мощного, тяжелого танка второй мировой войны. Но, заряжение осталось, как и у пушки Д-2 раздельным из-за большого веса снаряда (25кг) Правда, проводились испытания пушки Д-25-44, под унитарный 122-миллиметровый снаряд. Но преимуществ в скорострельности не было, как раз из-за большого веса снаряда. Скорее это было большой помехой для работы заряжающего стесненного ограниченным объемом боевого отделения   Обращает на себя внимание то, что при примерно одинаковом бронировании, ИС-2 имеет более мощное вооружение, более низкий силуэт, а главное массу на 26 тонн меньшую, чем КВ-3. И что бы "тащить" эти самые 26 тонн, для танка КВ-3 требовался дизель - мотор В-2СН мощностью 850 л.с. При том, что на ИС-2 стоял дизель В-ИС (В-5) мощностью "всего" 520 л.с.А если, например, посмотрим на проект танка КВ-5, то мы увидим, что из-за возросшей массы танка и недоведенность танкового дизеля мощностью 1200 л.с. в танк должны были устанавливать уже два дизеля В-2.    Все бы ничего, но "рекордный срок" 45 дней обернулся для танкостроителей авралом. Какое это имело последствие для бронетанковых войск, описал в своей книге "История танка КВ" Максим Коломиец:   "Таким образом, из-за спешных работ по танку КВ-3 за месяц до начала войны были свернуты все работы по модернизации танка КВ. В результате этого, надежность машин выпуска 1941 года была не выше чем у машин выпуска 1940 года (то есть очень низкой). Естественно, с началом войны, когда все силы были брошены на увеличение выпуска танков КВ, стало не до модернизации. Таким образом, пренебрежение к совершенствованию танка КВ-1 и КВ-2 из-за проектирования "супертанка" КВ-3 летом 1941 года, стоило нашей армии большой крови".   Что же касается судьбы танка КВ-3, то хочу отметить, что в книгах Коломийца и Широкорада приведены лишь фотографии деревянного макета танка КВ-3, и схема установки пушки ЗИС-6 в этот танк. Чертежа продольного сечения танка нет. Как располагалась боеукладка в танке, приходиться только гадать. Ясно, что ее в башне не было. Но, что-то мне подсказывает, что не проблемы с изготовлением штампованной башни на Ижорском заводе стали причиной, по которой конструкторы забросили КВ-3. Мне кажется, причина была в том, что башня танка не соответствовала эргонометрическим требованиям. Достаточно посмотреть на схему установки пушки ЗИС-6 в башню танка. Посмотрите и прикиньте, как бы там уместились рядом с пушкой командир и заряжающий с метровым снарядом в руках. А зимой? Ясно, что условия работы экипажа в танке, намного ухудшились бы, по сравнению с пушкой Ф-42, которую танкостроители отказались даже "примерить" в танк КВ еще в 1940 году.Поскольку мы знаем, что в октябре 1941 года танки КВ-220 и КВ-3 убыли на фронт с башнями от танка КВ-1 с пушкой Ф-32, то становиться ясно, что погон башен был 1535 мм. Что явно недостаточно для нормальной работы экипажа с пушкой ЗИС-6.Поэтому все силы и были брошены на беспрецендентную работу по разработке чертежей танка КВ-4.   Итак, начав создание пушки для танка КВ-3 в апреле, Грабин уже в 19 мая докладывает А.А.Жданову о том, что пушка в металле и заводские испытания подходят к концу.   "В начале июня состоялся партийно-хозяйственный актив ОГК, обсудивший ход работ по освоению ЗИС-6 в валовом производстве. В подавляющем большинстве заводские подразделения справились со своими заданиями по ЗИС-6 в срок - пишет Грабин. ЗИС-6 получилась мощнее пушки Ф-42. Скорость снаряда уменьшилась до 800 метров в секунду, но сам снаряд весил уже 18,6кг. При этих данных пушка имела мощность 550 тонна-метров.   Задание ЦК и СНК было выполнено. Через 77 дней после начала проектирования завод стал выпускать пушки валового производства - надежные, простые в изготовлении, дешевые" - докладывает нам Грабин.   Кстати о сроках. По словам Грабина, работу над пушкой ЗИС-6, он начал 7 апреля 1941 года. Прибавим к этой дате 77 дней, и окажется, что это 22 июня 1941 года! Мда! Что-то не туда мы заехали. Как могло начаться валовое производство нового изделия, если на заводе, в этот день отсутствовали: директор завода А.С. Елян (он возвращался из отпуска), а главный инженер М.З.Олевский и главный конструктор Г.В.Грабин находились в Москве? Все трое вернулись в Горький, уже после начала войны. Кроме этого, Грабин ясно пишет, что пушка стреляла на полигоне с танка   КВ-2 уже в мае. Есть и фотографии той стрельбы.   Подойдем к этому вопросу с другой стороны. Грабин пишет, что в конце мая на полигоне завершались испытания опытного образца ЗИС-6, а в цехах шла напряженная работа по освоению пушки в валовом производстве. Очертим границу срока 45 дней. 7 апреля начали, а 27 мая должны были закончить. Отложим 77 дней от 27 мая. И вот она дата - 13 марта 1941 года. Не зря мы выясняли дату приезда маршала Кулика в Горький. 13 марта - это и есть точная дата начала работ по "продвижению" танковой пушки Ф-42, а затем и работ по ЗИС-6. А как же так? Ведь пушку Ф-42 создавали с перерывами с 1939 по 1940 год. Давайте и это время прибавим к срокам создания пушки Ф-42 - ЗИС-6.   А кто вообще первый сообщил нам, что пушка ЗИС-6 была создана даже не за 45 дней, а за 38? Грабин? В своих воспоминаниях? Но если не принимать во внимание эту книгу, то, в общем-то, больше никто. Вы, наверное, уже почувствовали мой скептицизм, по отношению к этому произведению? Вы не ошиблись. Так оно и есть. Но разговор об этом впереди. Я лично, больше доверяю документам, подлинность которых отрицать трудно. И я стараюсь опираться именно на них. Вот и воспользуемся одним таким документом, под которым подпись самого Василия Гавриловича Грабина. В настоящее время, документ находится на хранении в архиве Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и связи, в Санкт-Петербурге. Документ имеет простое название:   "Перечень работ В.Г.Грабина с 1932 по 1957г.".   Перечень составлен самим Василием Гавриловичем 2 апреля 1969 года. Этот список приводит в своей книге и Александр Борисович Широкорад. Но в этом документе отсутствует список работ за 1940 год. Не освещены работы по пушкам: Ф-42, Ф-34. Но, вот 1941 год.    Читаем: ЗИС-6. ЗИС-6А - 107-мм танковые пушки (работа продолжена в 1942 году). Далее больше они не упоминаются. Из истории создания тяжелых танков Кировского завода, мы знаем, что последняя попытка установки пушки ЗИС-6 в тяжелый танк ИС-1 была предпринята весной 1943 года. Что же получается? С 1939 по 1943 год, то есть, в течение четырех лет, Грабин пытался создать мощную пушку для тяжелого танка. И если пушка ЗИС-6 стреляла на полигоне из танка КВ-2, это абсолютно не значит, что она также стреляла бы из танка КВ-3.    Рассмотрим вопрос о количестве изготовленных пушек ЗИС-6. Грабин сетует, что около 800 новейших пушек ушло в переплавку. И это тогда когда на фронте воевали музейные экспонаты. Возмущение Грабина понятно, но обосновано ли оно? Из приказа N231 Наркомата тяжелого машиностроения, график поставок пушки ЗИС-6 предполагал срок с июня по 15 декабря 1941 года в объеме 520 орудий. По понятным соображениям, с началом войны было уже не до ЗИС-6. И в валовом производстве ее не было. Выходит, что все эти пушки были выпущены с конца мая по июнь месяц включительно. Темпы поистине ударные. Не только выполнили, но и перевыполнили план года. Предположим, что все так и было, и на заводском складе скопилось около 800 орудий. Но зачем же в переплавку? Ведь это задел, да еще какой! На полигоне пушка проходила испытания стрельбой и возкой на лафете 152-мм пушки МЛ-20. При крайней нужде, соберите ЗИС-6 на лафете МЛ-20 и в бой, правда, если к ним будут снаряды. Но решение было принято - в переплавку! Как-то это не по государственному. Скажу больше, чисто вредительский подход.   А может, всего этого не было? По данным историка М.Свирина, по откорректированным результатам заводских и полигонных испытаний чертежам, в июне и августе 41 года, было изготовлено 5 серийных образцов пушки ЗИС-6, после чего производство было прекращено. Вот это больше похоже на правду.    Ну, хорошо, пушка готова. А боеприпасы? Как обстояло дело, сними. Читаем письмо Кулика Сталину, в части посвященной 107-мм бронебойным снарядам к пушкам 1910/30г и М-60.    "В постановлении СНК и ЦК ВКП (б) по инициативе Наркомата боеприпасов заказ был поручен заводу N112 Наркомсудпрома, не имевшему никакого опыта, в то время как раньше этого уже произведена подготовка производства на заводе N259 НКБ (Народный комиссариат боеприпасов).    Только по моему настоянию заказ выполняется на заводе N259 НКБ. Завод обеспечен всем необходимым для выполнения задания на июнь на 5000 корпусов, но с развертыванием производства медлит. И далее.    Для ускорения большего получения 107-мм бронебойных снарядов к пушке М-60, обязать Народного Комиссара Судостроительной Промышленности обеспечить валовое производство этих снарядов на заводе N112 НКПС с июля месяца сего, года с последующим переходом по обработке чертежей к производству 107-мм бронебойных снарядов к пушке ЗИС-6".    Из-за отсутствия налаженного производства бронебойных снарядов к 107-мм орудиям, противотанковые бригады РГК, вынуждены были оснащаться, 85мм зенитными орудиями, вместо М-60. ( Как, например, в 1 противотанковой артиллерийской бригаде Москаленко) Принимаются срочные меры по выпуску этих снарядов, и лишь только после этого возьмутся за отработку чертежа (!) бронебойного снаряда Б-420 к пушке ЗИС-6. Как говорит русская пословица: "тут и конь не валялся".    И, тем не менее, я думаю, настроение у Василия Гавриловича было приподнятое. Сделано большое дело. Поставлена на валовое производство противотанковая пушка ЗИС-2, и танковая ЗИС-6. Принята на вооружение капонирная ЗИС-7. Заканчиваются работы по 57-мм танковой пушке ЗИС-4. Тут самое время и созвать конференцию в Ленинграде, благо есть, что рассказать и чем поделиться. Конференция была назначена на 23 июня. Лучшее время в Ленинграде, время "белых ночей" Тема доклада Грабина, практически тажа, что и три месяца тому назад: - новые методы работы,- то есть скоростные. Мне кажется, что это и должна была быть та конференция, о которой так много рассказывал Грабин. Кто его знает.

         Мы оставили наших "танкистов" в Москве, 6 апреля 1941 года, с постановлением СНК и ЦК ВКП (б) на руках. Переделка танковой пушки под унитарный снаряд за 45 дней, как-то блекнет на фоне того, что предстояло сделать ленинградцам. Кировчане и Ижорцы обязаны были через 45 дней изготовить танк КВ-3, через 129 дней КВ-4, через 184 дня КВ-5. Кроме этого им устроили соцсоревнование с коллективом Харьковского завода N75, Наркомата Среднего Машиностроения, по проектированию и изготовлению опытных дизелей мощностью 1200 л.с. Что и говорить, планы грандиозные. Но, что интересно, при составлении проекта постановления, танкисты согласились на такие сроки. То есть они их считали вполне реальными.    C танком КВ-3 тут же возникла проблема. Корпус танка был подан с Ижорского на Кировский завод. А вот башня танка так и не была изготовлена. Изготовить ШТАМПОВАННУЮ башню, оказалось ижорцам не по "зубам". Лично я многое отдал бы, чтобы хоть краем глаза увидеть процесс штамповки танковой башни. Ижорцы были не одиноки, познав горечь неудачи. Не удалось освоить в производстве и штампованную башню для танка Т-34, на южном, броневом заводе в Жданове. И если было принято такое решение, то нужно было проводить эти работы отдельной темой, а не привязывать их к конкретным объектам. В итоге ни башни, ни танка.   Уже после войны один из создателей танка Т-34 Николай Федорович Шашмурин, писал:   "Задача тех, кто проектирует танки, всегда заключается в одном: суметь подобрать уже готовые узлы, рассчитать самую оптимальную компоновку машины, спроектировать надежную подвеску и все то, что связано с моторно-трансмиссионным отсеком (МТО) танка. И эта задача оказывается подчас гораздо сложнее, чем спроектировать просто пушку или просто двигатель. Очень часто случается, что прекрасные в отдельности компоненты, соединенные вместе, теряют работоспособность, но ведь бывает и наоборот..."   Мне кажется, что слова Николая Федоровича как раз и подтверждают ситуацию сложившуюся накануне войны, в части создания тяжелых танков.   И, тем не менее, на очереди перед конструкторами КБ-2 Ж.Я.Котина, стояли две задачи: конструирование двух тяжелых танков КВ-4 и КВ-5. Как я уже говорил, опыт конструирования тяжелых танков у кировчан был накоплен большой. Поэтому Жозеф Яковлевич Котин прекрасно понимал, что им предстоит. Новая пушка, и усиленное бронирование, сразу ставили перед конструкторами задачи, ответы на которые нужно было дать в самые жесткие сроки. В этой ситуации Котин пошел на бесприцендентный шаг: объявил среди конструкторов КБ-2 конкурс на лучший проект танка КВ-4. С энтузиазмом приступили к работе конструкторы КБ. До наших дней дошло 20 представленных проектов. Нужно отдать должное конструкторам. Многие проекты содержали ценные решения, на уровне изобретений. Но большие габариты пушки и естественно башни, впервые применявшаяся броня толщиной 125 -130 миллиметров, все это наложило свой отпечаток на проекты конструкторов. Масса танков колебалась от 82,5 тонн, в проекте конструктора Н.Духова, до 107 тонн у конструктора Г.Крученых. И прежде чем восторгаться или ругать конструкторов за их решения, мы немного отвлечемся и поговорим вот о чем.   Борис Львович Ванников писал в своих воспоминаниях:   "Замечу, что в предвоенные годы многие вооруженцы считали свою продукцию главной, исходной для любой военной техники, а все остальное - разновидностями транспорта для вооружения. С этим не соглашались работники других отраслей оборонной промышленности, причем такого рода "разногласия" носили не только теоретический характер, но сказывались и при разработке тактико-технических требований"   А вот как думал по этому поводу И.В.Сталин:   "Вооружению отведена тоже подчинительная роль. Оно нужно для того, чтобы доставить боеприпасы туда куда нужно и разрушить или уничтожить цель". Подумаем над словами товарища Сталина. Не знаю как вы, а я полностью с этими словами, согласен. Эти слова Сталин произнес при обсуждении вопроса о стратегической авиации. Как известно, перед войной этот вопрос был решен отрицательно, как раз (по мнению Сталина) из-за малой бомбовой нагрузки самолетов - бомбардировщиков того времени. Большой эффект американская стратегическая авиация, достигала при массовых "ковровых" налетах, когда в налете участвовало несколько сотен "летающих крепостей". И все равно "выбомбить" Германию из войны не удалось. Все резко изменилось с появлением атомного оружия. И в Советском Союзе, были брошены все силы на создание стратегической авиации, основного, в то время, средства доставки ядерного оружия.    Стоит ли строить большой четырехмоторный бомбардировщик, что бы доставить малое количество бомб? Нет, отвечал Сталин. И в этом ответе скрывается не, сколько военный аспект вопроса, как экономический.   Чтобы лучше уяснить положение экономики СССР накануне войны, приведем еще один пример из истории создания вооруженных сил страны, в частности ее флота.   В 1938 году, в центральной прессе, были напечатаны серии статей Льва Иванова, в которых открыто, провозглашалось, что Военно - Морские Силы СССР не только могут, но и должны применяться в качестве универсального инструмента глобальной внешней политики. Писал то Л.Иванов, но такие вещи были немыслимы без прямого указания на то Сталина. После этого на стапелях судостроительных предприятий страны, было заложено три линкора типа "Советский Союз" водоизмещением 65150 тонн. При принятии решения о строительстве кораблей, было высказано мнение о дороговизне этого проекта. На что Сталин ответил: "По копеечке соберем, а построим" И что же? 19 октября 1940 года, Совет Народных Комиссаров, принял постановление, запрещавших закладку новых линейных кораблей. А всего должны были спустить на воду 16 линкоров, по числу Союзных Республик и 20 тяжелых крейсеров, класса "Кронштадт" водоизмещением 40000 тонн.    К середине 1930-х годов перед Советским Союзом встала проблема производства судовой брони, необходимой для строительства крупнотоннажного военно-морского флота. Требовалось создать большие производственные мощности, освоить и наладить технологию. Так, для изготовления одной готовой броневой плиты весом около 70 тонн для линкора необходимо было отлить стальной слиток весом более 150 тонн. После чего надо было эти слитки ковать при помощи прессов мощностью до 15 тысяч тонн. Вот куда должен был уходить металл.   Строительство линкора "Советская Белоруссия" было решено прекратить, а металл, выставленный на стапель разобрать. Одновременно было решено прекратить закладку новых лидеров эскадренных миноносцев. Этим шагом, тем самым, СССР отказывался от инструмента глобальной, внешней политики. Кто в настоящее время владеет таким инструментом, я думаю, все догадываются.    Итак, металл. Хорошо показал ее расход на производстве пушки Ф-22 Грабин. Он пишет:    "В 1937 году, до модернизации, на изготовление пушки Ф-22 уходило 11895 килограммов металла, а сама пушка весила 1700кг. Расход металла на пушку в 1938 году снизилась до 8350кг. А в 1939 году, после завершения этапов модернизации, на изготовление пушки шло всего 6684 килограмма металла - почти вдвое меньше, чем до модернизации".   При всем оптимизме Грабина, пять тонн металла в "стружку" не очень то вдохновляет. И решение о прекращении производства 45мм и 76мм пушек в 1941 году, объясняется не только насыщением войск этими орудиями, но и заботу об экономии металла. Помните, в данных о количестве 45мм и 76мм орудиях, при полном обеспечении войск пушками, по мнению Тимошенко и Жукова, ощущалась большая нехватка боеприпасов, до 50%. Все в том же письме Сталину маршал Кулик докладывает о невыполнении дополнительного заказа на бронебойные выстрелы Наркомом боеприпасов. А основной причиной, практически во всех случаях, было отсутствие металла. Это относилось к заводам N62, 55, 70, 72, Горьковский автозавод, Харьковский тракторный, "Красный Профинтерн". Борьба за металл шла не шуточная. И ГАУ не могло позволить себе какой либо дисбаланс между вооружением и боеприпасами. Нехватка металла отражалась и на выпуске других видов оружия. Кулик пишет:   "Можно найти десятки примеров, когда мне удалось доложить Вам, и Вы проводили постановлением ЦК ВКП по отдельному виду вооружения, а когда начинался год, численность срезали на ссылку, ЧТО НЕТ МЕТАЛЛА"    А теперь подумаем. Мыслимое ли дело, что бы выстрелить снарядом весом 18.6 килограмма, требуется система весом от 82 до 107 тонн? И это притом, что обычная пушка, стреляющая такими снарядами, весит 3 тонны. Что бы тащить такую махину, требуется мотор мощностью 1200л.с. Пушку же, тянет обычный тягач типа СТЗ-5, с мотором мощностью в сотню "лошадей", а то и обычный трактор.    И это еще не все. Вот, например проект танка КВ-4 конструктора Михайлова. Для нормальной боевой деятельности ему требовалось: 2800 литров горючего на одну заправку, 85 снарядов к 107-мм пушке, 150 снарядов к 45-мм пушке, 45 снаряженных дисков к трем пулеметам, а так же снаряженные емкости для хранения огнесмеси огнемета. Вы думаете это все? Отнюдь.    Смоделируем ситуацию. Вас приказом наркома обороны, назначают командиром первого, даже не полка и даже не батальона, а роты тяжелых танков КВ-4, красы и гордости бронетанковых войск Красной армии. Вам поставлена задача: По "зеленной" срочно прибыть и поступить в распоряжение командующего Западным фронтом. Не надо быть генералом или даже офицером генштаба, чтобы не понять: роту бросают навстречу прорвавшимся танковым частям немцев. Это или 2 танковая группа Гудериана или 3 Гота.    Условимся, что личный состав роты, полностью прошел обучение, а механики - водители получили практику вождения в полном объеме. Поздно вечером, рота прибыла на станцию погрузки, Кировского завода. Сразу возникает вопрос. На чем будем перебрасывать материальную часть роты? В 1941 году основной железнодорожной платформой была платформа грузоподъемностью 20 тонн. В годы первых пятилеток, был построен знаменитый "Уралвагонзавод". Он освоил производство 60 тонных вагонов. Но у меня один танк весит больше 80 тонн! Вывод. Требуется создание специальных платформ, грузоподъемностью не менее 85-90 тонн. Представим, что на заводе в Нижнем Тагиле, все-таки успели сконструировать и построить 10 платформ, для танков моей роты.   И мы, наконец, начинаем погрузку танков. Тут ко мне подходит железнодорожное начальство, и оказывается, что общая масса эшелона превышает общедопустимую, и эшелон требуется делить на два. Попутно выясняется, что наша боевая техника не вписывается в габариты 3 класса, и поэтому, движение эшелонов возможно только при закрытии встречного движения. На самом деле, мне требуется не два эшелона, а как минимум три, а то и четыре. На эти составы требуется погрузить: бензозаправщики с "соляркой" (если они есть), транспортно-заряжающие машины с боеприпасами, запасные части для танков и автомобилей. Загнать бензозаправщик с бензином. Не забыть вещевое имущество старшины и главное полевую кухню. Грузим в "теплушки" личный состав и, наконец, в путь.    В район боевых действий предположим, рота прибыла без потерь. Тут возникает вопрос, где разгружаться. Непосредственно в районе боев, где за каждым эшелоном гоняется авиация противника где, в случае если вас разбомбили, разгрузится, будет просто негде, а возможно и разгружать будет нечего. И где от авианалетов, вы потеряете часть отлично подготовленного личного состава, и заменить его будет некем. А главное, ваша рота будет "разорвана" на части и отрезана от своих же подразделений обеспечения. Предположим, что рота все же вступила в бой, потерь не понесла, но полностью расстреляла 107-мм снаряды. Где их взять?    В предвоенный период не было издано специальных наставлений по организации артиллерийского снабжения в боевых условиях, если не считать подготовленного незадолго до войны проекта Устава тыла Красной армии, в котором излагались основные положения по устройству армейского и войскового тыла.   Поскольку армии Западного фронта не были своевременно извещены о порядке материального обеспечения войск, с началом военных действий они не знали, где расположены окружные склады и центральные базы снабжения. Только 8 июля, командующий фронтом Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко, приказал, что каждое соединение или отдельная воинская часть, приписывается на снабжение к армейским складам или базам, распоряжением начальника соответствующей службы фронта или армии на основании приказа о включении в состав фронта (армии). Все отлично. Приказ о приписке отдан. Склад нам определен. Но если ли там снаряды к нашей пушке? А если нет, то где они. Снаряд Б-420 только наш боеприпас. Выпускается в малых количествах. И достать их в других воинских частях невозможно. Вот и выходит, что если не доставят нам снаряды 107-мм калибра, то воевать мы будем на 85-100 тонном танке, с 45-мм пушкой. Каково!    По второму варианту, мы разгружаемся в глубоком тылу, чтобы не попасть под бомбы противника. В этом случае, все прекрасно. Все в сборе. Делегат из штаба фронта доставил пакет, в котором приказ о сроке сосредоточения роты у пункта N. Все занимают свои места в боевых машинах. Я в головном танке, вращаю над головой флажком, а затем указываю им направление движения. Взревели мощные дизели, и колонна двинулась к конечному пункту маршрута. Все идет хорошо, но только до первой речки. Это скорее даже не речка, а ручей с топким восточным берегом. На моей карте она без названия. Противоположный берег невысокий, метров до четырех. Перед въездом на мост автомобильный знак, 20т. Решение пришло почти сразу. Всем разобрать шансовый инструмент, то есть лопаты и кирки, и начать срезать часть противоположного западного берега для устройства выезда тяжелой техники. Прошло совсем немного времени, и спуск был готов. Я с тоской смотрю на свою карту, а затем на часы. Впереди у нас еще несколько таких речек. Наш старший механик-водитель занимает свое место за рычагами управления головного танка. Взревел дизель, и танк медленно пополз вниз к урезу ручья. Чем дальше двигался танк, тем явственнее было видно, как все глубже и глубже проседал он в мутную жижу. Вот уже скрылись под водой катки, но танк проседал все ниже, а скорость его движения неумолимо падала. Прошло еще несколько минут, и становиться ясно, танк окончательно увяз.    Оставим танкистов с их проблемой, и зададим следующие риторические вопросы.   Что должен предпринять командир подразделения танков КВ-4, в случае если перед ним не ручей, а полноводная река, шириной метров 20 и глубиной метра 2?    В случае боевой потери "своего" эшелона с уникальными танковыми платформами, как перебрасывать технику на другие участки фронта?   И на каких участках вообще предполагалось использовать такую чудо- технику: болотистую, пересеченную местность Белоруссии, раскисший чернозем Украины или бетонные автобаны Германии?    К счастью, танки КВ-3, КВ-4 и КВ-5 не были созданы. И в тоже время горько осознавать, что он не были созданы в1941 году. Не те танки - монстры, которые любовно вычерчивали конструкторы КБ-2 перед войной, а те, что появились уже в конце войны, ИС-2 и ИС-3. И как не прискорбно это звучит, лишь начиная с 1944 года, войска получили тяжелый танк, ИС-2 достойный соперник немецких "Тигров". Как же это так получилось?   Одним из обидных прозвищ, которым наградили, и продолжают награждать Григория Ивановича Кулика, было прозвище "паникер", то есть человек который, не разобравшись в ситуации, ударился в панику и заражает ей других. А может, так оно и было? И вся эта возня с созданием тяжелого танка, результат деятельности психически неуравновешенной натуры маршала? Не будем торопиться с выводами.   В мае 1942 года, в Германии, в военный, учебный лагерь у города Пандеборне, в 500-й запасной танковый батальон, начали прибывать танковые экипажи для вновь формируемых тяжелых танковых батальонов. Эти батальоны, создавались специально под новый тяжелый танк T-VІ "Тигр". Первыми получил "Тигры", 19 августа, 502 тяжелый танковый батальон.23 августа батальон погрузился на железнодорожные платформы и отправился на фронт. 29 августа батальон разгрузился на станции Мга под Ленинградом. После приведения техники в боевую готовность, 21 сентября 1942 года, 1 роту 502 батальона передали в оперативное подчинение 170 пехотной дивизии. На следующий день четыре "Тигра" пошли в бой. Именно эта дата является началом боевой биографии танка "Тигр" на Восточном фронте. А через год, в ноябре 1943 года, были собраны и первые "Королевские тигры" Т-VІВ, почти одновременно с ИС-2.   В Красной армии, первые Гвардейские, тяжелые, танковые полки прорыва создавались путем перевода полков танков КВ. на новые штаты. В полку насчитывалось 375 человек личного состава и четыре роты танков КВ-85, всего 21 танк. Танки были вооружены 85-мм пушками Д-5Т. Всего было выпущено 40 танков КВ-85, после чего, их производство было прекращено. Причиной прекращения производства танка КВ-85, стало заключение специалистов ГБТУ о несоответствии вооружения танка и его бронирования, аналогичным показателям немецких тяжелых танков.    В октябре 1943 года, принимается на вооружение танк ИС-2. Серийное производство танка разворачивается в начале 1944 года. А боевоекрещение ИС-2 получает в Корсунь-Шевченковской операции. В дальнейшем тяжелые танковые полки прорыва оснащались исключительно танками ИС-2, а с декабря 1944 года начали создавать тяжелые танковые бригады.   Не надо быть профессором математики, что бы посчитать, на сколько мы опоздали с созданием тяжелого танка, с мощной крупнокалиберной пушкой.    Так был ли маршал Кулик паникером? Сам факт формирования тяжелых танковых батальонов через год после получения разведсводки N660279сс от 11 марта 1941 года, говорит о том, что Кулик полностью осознавал угрозу, исходившую из Германии и нарушавший военно-техническое превосходство Советского Союза, в части создания тяжелых танков. И надо отдать должное Григорию Ивановичу, он все сделал для того, чтобы дать Красной армии новый тяжелый танк.А Ванников и через годы, считает усилия Кулика, "опасным и несвоевременным предложением".   И, наконец, люди, которым партия и правительство доверили создание новой боевой техники, мягко говоря, оказались не на высоте. И конструкторы пушки, и конструкторы танка, и военные не смогли выработать единую концепцию танка, воплотившего, на тот час в себе, все достижения, науки и техники. Каждый из них рассматривал процесс работы над танком со своей колокольни, абсолютно не вникая и не интересуясь проблемами, возникающими у коллег, по ОБЩЕЙ работе. С самого начала, отсутствовал единый КОЛЛЕКТИВ. В таком коллективе не было ни взаимопонимания. Не было общей цели, ибо цели у каждого были свои, а они не совпадали с той целью, которая привела бы их к общему успеху. ЄТо тем более грусно констатировать, что сам Грабин в воспоминаниях, подчеркивает, что:    "Конструкторы разных коллективов и даже разных отраслей машиностроения быстро находят общий язык. Особенно если перед ними одна задача, в успешном решении которой все заинтересованы".   Эпопея с созданиями тяжелых танков в 1941 году, этого не подтверждает.   Мне скажут, что времени им, было отпущено слишком мало, не успели начать, а тут и война. Эвакуация. На это отвечу. Многие предприятия и конструкторские бюро были эвакуированы в глубь страны. Они везли все, что можно было вывезти в тыл, и там приступали немедленно к работе. Если была возможность, люди работали и в пути. А по прибытии, нередко под открытым небом, давали продукцию для фронта. Многие КБ, начав создание новых образцов оружия еще до войны, заканчивали их в глубоком тылу, создавая действительные шедевры, новейшей технической мысли. Вспомним хотя бы один из лучших фронтовых бомбардировщиков Ту-2, Андрея Николаевича Туполева. Именно в эвакуации, со стартом самолета БИ-1, открылась эра реактивной авиации в нашей стране. Вот и эшелон Кировского завода 10 сентября 1941 года, отправился в эвакуацию. Вместе с рабочими и членами их семей на платформе, укрытые брезентом, находились и три танка КВ-3. Путь их лежал в славный уральский город Челябинск, где снова начнется выпуск Кировских танков, но уже Уральской "закалки". Начальником эшелона был Николай Леонидович Духов, выдающийся Советский конструктор. Неизвестно, были ли танки с башнями или нет, Владимир Сергейчук, автор книги "Микола Духов", нам об этом не поведал. В эвакуации работы по созданию тяжелого танка продолжались.   Но если мы посмотрим на историю развития советского танкостроения, то она выглядит не столь оптимистично. И история создания танков КВ-3 и КВ-4 яркий тому пример. Чтобы понять это, сравним эту отрасль нашей промышленности с другой, авиационной.    В декабре 1918 года, в Москве, при научно-техническом отделе ВСНХ, усилиями профессора Николая Григорьевича Жуковского и его сподвижников, был основан Центральный аэрогидродинамический институт. А еще до этого в марте 1918 года был создан и центральный опытный аэродром, предназначенный для исследования самолетов и авиадвигателей с целью улучшения их данных. В Научном автомоторном институте (НАМИ), был организован отдел авиационных двигателей. В 1919 году был создан авиационный техникум, преобразованный в 1920 году в Институт инженеров Красного воздушного флота, (впоследствии Военно-воздушная инженерная академия имени Н.Г.Жуковского). В условиях гражданской войны, разрухи, голода, недостатка необходимых материалов и агрегатов советская авиационная промышленность сумела востановить производство. А главное заложило основу современной авиационной научно-технической базы и подготовки кадров для отечественной авиации. В дальнейшем эта база только укреплялась и расширялась.   3 декабря 1930 года, решением Реввоенсовета СССР был организован опытный Авиамоторный институт, названный впоследствии Центральным институтом авиамоторного моторостроения (ЦИАМ). Если в первые годы своего существования ЦИАМ занимался конструированием авиадвигателей, то со временем, он перешел к более свойственной ему деятельности - научно-технической помощи вновь создаваемым ОКБ, экспериментальными и творческими работами, связанными с изучением и совершенствованием тепловых и газодинамических процессов, прочности и надежности двигателей в целом, их отдельных элементов и агрегатов.    Одной из неотложных задач, стоящим перед авиационной промышленностью, было создание и освоение качественных материалов для производства самолетов и авиадвигателей. В связи с этим 8 мая 1922 года коллегия ЦАГИ приняла решение об организации секции испытания материалов, оформив тем самым новое научное направление - авиационное материаловедение. В этом же году в ЦАГИ была организована комиссия по цельнометаллическому самолетостроению. Отдел охватил своими работами все основные направления в области авиационного материаловедения. Был выполнен цикл научных исследований, сыгравших решающую роль в создании и совершенствовании советского металлического самолетостроения и реконструированию деревянного. Успешное решение задач, стоявших перед учеными позволило расширить их круг. Для этого 28 июня 1932 года был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт авиационных материалов. (ЦИАМ). Институту было поручено изучение авиационных материалов, изучение производства полуфабрикатов, изучение сырьевых баз. Изыскание новых материалов и внедрение их в производство самолетов и моторов, разработку технологических процессов по производству и применению материалов и полуфабрикатов в авиастроении. Разработку стандартов на авиационные материалы и руководство научно-исследовательскими, учебными, производственными лабораториями. В ЦИАМе развернулись широкие исследования в области изыскания металлических и неметаллических конструктивных материалов для авиационной техники и внедрение их в производство.   Должны мы вспомнить и Центральный институт авиационных топлив и масел (ЦИАТИМ), само название которого говорит само за себя.    Такая научная и экспериментальная база позволила за кротчайший срок вывести нашу авиацию на передовые рубежи в мире. Кроме этого она стала базой для работ в области гидродинамики (создание скоростных кораблей) и в области создания аэросаней. Ну и, в конечном счете, наше ракетостроение и космическая техника имеют общие корни с авиацией.   А теперь взглянем на наше танкостроение. Читаем:  " Военная техника вообще и танковая в частности, для успешного движения вперед обязана использовать все то новое и передовое из всех областей техники.   Стремление внедрить в военную технику достижения науки, к сожалению, связано исключительно с большими трудностями, требующими проведения большого объема НИР и ОКР, (научно-исследовательские работы и опытно-конструкторские работы). Это уже не под силу отдельным заводам без привлечения специализированных научно-исследовательских организаций и других предприятий, узко занимающихся конкретными вопросами, при непосредственном участии в этих работах Головного КБ и завода, изготавливающего танк в целом.   Опыт авиации показывает необходимость проведения такой работы широким фронтом и привлечения НИИ, опытных КБ и заводов, поставленных на службу решения общей задачи - создание нового самолета.   В танковой промышленности традиционно сложились условия работы над новыми образцами без должного широкого размаха в постановке НИР и ОКР, при этом силами слабых КБ и опытных баз одного завода, без широкой кооперации и участия в работе НИИ. Как правило, все танковые заводы работают без связи друг с другом и отсутствия широкой помощи и координации в работе извне, решая все новые вопросы самостоятельно.   Особенно это показательно на примере нашего завода, где постановка НИР во многом оставляет желать лучшего и находится длительное время в зачаточном состоянии, и что хуже - не прогрессирует в своем развитии.   Не только на заводе, но и в опытных цехах (670, 1600) все больше теряется вкус и внимание к НИР и ОКР, которые всеми способами не выполняются. В общем случае они решаются узко и с большим опозданием.    Все КБ работают без задела по новой технике, не ведутся перспективные проработки и испытания. На развитие опытной базы и стендового хозяйства, узаконив порочную практику работы по новым образцам "с листа", с расчетом на "авось" и доводкой конструкции в процессе сдаточных испытаний.    Технические службы завода (отделы 10, 11, 34, 55 и др.), а так же цехи завода очень далеки от активного участия в работах по НИР и практически во многом сдерживают и тормозят их проведение, уходя всеми способами от трудностей, которые с этим связаны (траки, резина).    На заводе весьма слабо прививается вкус ко всему новому и работа в этом направлении ведется формально (лекции, плакаты, призывы, собрания) практические шаги в борьбе за новое сводится к изданию приказов, которые не контролируются.    Организация заместителя Главного инженера по опытным работам весьма слаба, структурно не оформлена в системе завода и ее влияние весьма низкое.    Все КБ работают разрозненно, нет единой системы оформления контроля, планирования, снабжения и прочее".    Это текст выступления на заседании парткома Харьковского завода имени Малышева, главного конструктора А.А.Морозова. И это не тридцатые года. На календаре апрель 1961 года. Чтобы прийти к "общему знаменателю", пришли к идее "единого" или "основного" танка. Ну и, что получили? Вместо одного танка получили три! Т-64, Т-72 и Т-80! Это "хлеб", на радость Владимиру Ильичу Спасибо!   В апреле 1943 года, была совершенна последняя попытка установки пушки ЗИС-6 в тяжелый танк. Погон, или как его еще называют круг обслуживания, сделали диаметром 1850 миллиметров. Пушку в башню, установить НЕ УДАЛОСЬ! Пришлось устанавливать 85-мм танковую пушку Д-5Т. С этим орудием танк ИС-1 и пошел в серийное производство, и как помните, в дальнейшем в нем была установлена 122-мм пушка Д-25Т. Так появился ИС-2.   В Германии же, при показе фанерного макета Т-VІВ "Королевский тигр", Гитлер выразил свое личное пожелание, что бы на новом тяжелом танке было установлено также новое 88-мм зенитное орудие фирмы "Рейнметалл-Борзиг" Flak-41. Действительно, на тот момент это орудие было одним из лучших в мире. Длинна ствола, составляла 74 калибра или 6,54м. Для борьбы с танками в боекомплекте имелись бронебойные и подкалиберные снаряды. Бронебойный снаряд весом 10кг с начальной скоростью 980м/с на расстоянии 1000 метров пробивал броню толщиной159-мм. Еще большую бронебойность, имел подкалиберный снаряд, весом 7.5кг, с начальной скоростью 1125м/с. А с расстояния 100 метров он пробивал броню толщиной 237-мм. Даже на дальности 2000 метров бронепробиваемость составляла 152-мм. Полуавтоматический затвор, снабженный гидропневматическим досылателем, повысил скорострельность пушки до 22-25 выстрелов в минуту, и намного облегчил работу экипажа. Несомненно, пушка Flak-41, была грозным противником для всех без исключения танков. Но для установки этой пушки в "королевский тигр" потребовали увеличить погон до 2000мм. Этого сделать не смогли. Максимум, что могли предложить это 1900мм, что никак не соответствовало условиям для работы экипажа, особенно заряжающему, которому пришлось бы иметь дело с длинным, 1200 миллиметровым унитарным снарядом в тесной башне. И ведь все это с пушкой всего-навсего 88 калибра.    А что же Грабин?   "Не берусь судить о причинах, по которым танкостроители не выполнили постановление ЦК и СНК", сожалеет Василий Гаврилович. Он то считает, свою совесть чистой перед партией, правительством и народом:   "Практика показала, что пушка ЗИС-6 получилась в эксплуатации удобной, в производстве дешевой и экономически выгодной".   Пишет А.П.Худяков.   Практика и эксплуатация, в каком танке? В КВ-2?   У меня на этот счет другое мнение. Основной причиной создавшегося положения с тяжелым танком, я вижу в отсутствии специальной, мощной, танковой пушки. До осени 1943 года, ее у нас не было. Танкисты выполнили постановление. Но очень поздно и без Грабина.   А., что же читаем мы - читатели, по этому поводу, через десятилетия?   Д.С.Ибрагимов "Противоборство":   "Надо сказать, у Грабина был железный характер, волевой, напористый. Сейчас   приходится удивляться, каким образом Василий Гаврилович (честь ему и хвала)   добился получения образца танка КВ-1. Он установил в его башне 85-миллиметровую   пушку и испытал на полигоне. Результаты оказались блестящими. Грабин понимал, что наш танк своей мощной пушкой должен поражать танки врага с предельных дистанций, сам же оставаться неуязвимым.   Да, очень жаль, что предложение Грабина не нашло воплощения в жизнь. Ведь 85-миллиметровая пушка была первым мощным специальным орудием в мире, созданным специально для тяжелого танка, которое было готово для серийного производства еще в 1940 году. Поставь Котин в КВ 85-миллиметровую пушку и надежную коробку передач, это был бы самый мощный танк в мире и наряду с Т-34 благополучно прошел бы всю Великую Отечественную войну. Безусловно, как и Т-34, совершенствуясь.   Грабин - этот впередсмотрящий конструктор артиллерийского вооружения - в целях   дальнейшего усиления танкового оружия разработал еще более мощную пушку -   калибра 107 миллиметров. Котин и ее отверг. Конечно, Котин не по злому умыслу   это делал. Видимо, у него на этот счет были свои резоны.   По прошествии полсотни лет задумываешься, почему же здоровая, технически   обоснованная инициатива одних натыкалась на косность других? Ответить на этот   вопрос не просто".   Как видим все просто! С одной стороны "впередсмотрящий конструктор", с другой "косность" ретроградов. А ведь мы это уже где-то читали. Где? Правильно! В воспоминаниях Ванникова. Там, где Сталин и Жданов обвиняют его в нежелании "делать пушку для тяжелого танка". А в книге Грабина читаем:   "...Ванников, с его отношением к новой 107-миллимитровой танковой пушке фактически оказался среди тех, кто недооценивал значения огневой мощи артиллерии".   То есть, среди Котина, и Зальцмана, так же не желавших устанавливать "любимую сталинскую пушку" в танк.   Как известно, Ванников был в июне арестован. А, что сделал Сталин с кировскими "ретроградами", как их наказал за косность и нежелание выполнить свой приказ? 19 сентября 1941 года звание Героя Социалистического труда было присвоено директору Ленинградского Кировского завода Исааку Моисеевичу Зальцману и главному конструктору КБ Жозефу Яковлевичу Котину. Как писалось в постановлении   "За исключительные заслуги перед государством в создании новых типов танков"   Возможно, учитывались и работы по тяжелому танку 220 (объект 220, Т-220) с грабинской 85мм пушкой Ф-39, проходившей испытания с начала 1941 года.   Но, как мы помним ни Грабин, ни через многие годы Ибрагимов этого вспоминать не хотят.   Не прошло и года, как 8 июня 1942 года Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР "...за исключительные заслуги перед государством в деле организации производства, освоения новых видов артиллерийского и стрелкового вооружения и умелое руководство заводами..." было присвоено высокое звание Героя Социалистического труда и Борису Львовичу Ванникову.   Не знаю, где теперь будут "биографы" Грабина искать очередных "ретроградов"?

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: