Воротников Сергей Германович: По полям книжных сражений (начало)

        "Ложь -- утверждение, не соответствующее истине, высказанное в таком виде сознательно -- и этим отличающееся от заблуждения".   "Ложь - по мнению христианства, изобретение лукавого (дьявола).   "Заблуждение, уклонение от истины, принимаемое нами за истинное суждение; основывается всегда на неверности по существу самих посылок, а потому его надо отличать от ошибки, которая представляет нарушение лишь формальной стороны мышления".   Эти постулаты, помещенные в самом начале книги, определяют и ее направленность, - исследование исторических публикаций, помещенных на страницах книг, газет и других средств массовой информации. Именно ложь и заблуждения стали той причиной, по которой мне, читателю и пришлось взяться "за перо", и сказать все то, что я об этом думаю.   Эта книга, есть попытка выразить свое мнение о происходящих в настоящее время процессах, которые мне не безразличны   В основу книги легли мемуары В.Г.Грабина, Д.Ф.Устинова, В.Н.Новикова, А.Д.Яковлева, А.П.Худякова, М.З.Олевского и других. На страницах книги мы встретимся и с воспоминаниями Г.Гудериана и А.Шпеера. Будут присутствовать в книге и выдержки из публикаций "Интернета".   Но, именно мемуары подтолкнули меня к написанию этой книги.   Чем хороши мемуары, так это тем, что на одно и тоже событие можно по-разному посмотреть глазами, их участников. Мы как бы внутренне вживаемся в образ. Мысли нашего героя, становятся нашими мыслями. Его дело жизни - наше дело. Его враги становятся нашими врагами. И если наш герой исполнен мужеством, силой воли и чувством ответственности за судьбу Отчизны, в тяжелые годы испытаний, то и мы поднимаемся, ступень за ступенью, на те же высоты.   Но хуже всего, когда оказывается, что наш герой, воспитатель нашего патриотизма, и борец против несправедливости и зла, оказывается, мягко говоря, совсем не тем, кем он предстает, в своей книге. Тогда рушатся идеалы, особенно в молодых незакаленных душах. Затем приходит пустота, быстро заполняющаяся ядом нигилизма, и лечить эту социальную болезнь, приходится долго, порой без надежды на успех, и без веры в лечащего врача.   Поэтому, мы сделаем себе прививки против этого, многовекторным подходом, иследования событий.   О чем пойдет речь в книге? В ней мы вернемся к времени становления советского военно-промышленного комплекса, строительства армии и начала Великой Отечественной Войны. Уделим некоторое внимание и послевоенным годам. Эта книга не об оружии. Эта книга о людях создававших оборонный щит страны, и немного...об оружии. Без этой темы, мы все равно не обойдемся. Но прежде чем, приступить к историческому исследованию, именно так я оцениваю этот труд, хочу сказать, что главное в нем, это не дать себе впасть в искус давать оценки людям того времени. Во-первых, на это мы не имеем морального права как потомки, до сих пор, пользующихся плодами труда наших дедов и отцов. А во-вторых, еще не известно, как бы мы сами поступили бы на их месте. Но правду мы знать должны.

       Эту книгу мы начнем, пожалуй, с докладной записки командующего 54 армии, формирование которой началось в августе 1941 года, в Московском военном округе. Армия подчинялась непосредственно ставке Верховного Главного Командования Красной армии. В состав армии входило четыре стрелковые дивизии, одна кавалерийская, одна танковая бригада, танковый батальон, артиллерийские части и другие армейские подразделения. Чуть позже, количество стрелковых дивизий в армии выросло до восьми.   Командующий армией, маршал Советского Союза Григорий Иванович Кулик, 30 июля, докладывал в Ставку Верховного Главнокомандования, о том, что для обеспечения артиллерийским вооружением вновь формируемых в первой половине августа стрелковых дивизий недостает 330 единиц 45- миллиметровых противотанковых пушек и 200 - 76- миллиметровых. Кулик пишет, что их можно получить только за счет увеличения поставок от промышленности. Других резервов нет.    Если мы откроемкнигу "Воспоминания и размышления" бывшего начальника Генерального штаба РККА, Георгия Константиновича Жукова, то мы узнаем, что к войне Советский Союз был не готов. И докладная записка маршала Кулика, казалось бы, должна подтвердить это. Сразу же, должны были возникнуть и вопросы и обвинения и к самому маршалу Кулику. Почему к нему? Даведь именно на нем лежала полная ответственность за обеспечение вооружением Красной Армии, когда с 1937 по июнь 1941 года, Григорий Иванович возглавлял Главное Артиллерийское Управление Красной армии. Но как мы увидим далее, Кулик, обвинения, в неготовности советской артиллерии, в свой адрес отметает. Да и обвинения к нему возникли уже гораздо позднее. Уже после окончания войны. И эти обвинения, как снежный ком, растут из года в год. В неготовности к войне обвиняют не одного Кулика. Мы слышим, с все возрастающим надрывом и деланным возмущением, обвинения ко всему советскому руководству, и в первую очередь к Сталину.   Причины поражения сорок первого, только ленивый не комментирует. В общем, то это и неплохо. Это говорит о повышенном интересе к нашей истории. И в общем хоре, историков и доморощенных исследователей, очень интересны объяснения некоторых авторов событий сорок первого.   Вот открываем "Независимую" газету от 03.10.2003 года. Статья кандидата технических наук Владимира Ильича Спасибо: "Артиллеристы, Сталин дал приказ: брать на вооружение, что дают, а не то, что надо" И еще подзаголовок: "Боевая мощь Красной Армии зачастую зависела от личных пристрастий вождя и его маршалов".   Не ставя под сомнение вредительскую роль И.В.Сталина и его маршалов (то есть Г.И.Кулика), в оснащении Красной Армии артиллерией и стрелковым вооружением, Спасибо, подводит под свой тезис и базу: "Насколько правильной, осмысленной, продуманной была техническая политика в области артиллерийско-стрелковых вооружений в целом?" Хотя, согласитесь, и заглавие статьи и тезис, не стыкуются друг с другом. Тут можно и статью не читать. И так все ясно. Виновные найдены.   Развивает свою мысль, Владимир Ильич и в другой своей статье: "Техническая политика в танкостроении перед второй мировой войной":   "В ходе полемики вокруг военно-технической политики перед второй мировой войной некоторые участники предлагают не критиковать "неприкасаемые" образцы - Ил-2, ЗИС-3, Т-34. Возможно, что они правы - дело не в отдельных образцах, а в самой технической политике. А если быть точным - в ее натуральном отсутствии".   В.И.Спасибо думаю, надеется, что мы догадаемся, что и в авиастроении, производстве боеприпасов, и в других отраслях оборонной промышленности, отсутствовал и намек на последовательную, реалистическую, техническую политику.   Владимир Ильич является только одними из многочисленного отряда приверженцев теории неготовности СССР к войне. Но, столь прямого обвинения советского руководства в отсутствии технической политики, как основы военной доктрины государства (а она таковой и является), я не находил   Не будем спорить с автором. Кто его знает, возможно, он в чем-то и прав. Впереди у нас целая книга. Надеюсь в процессе нашего исследования, мы найдем ответы на волнующие всех нас вопросы.   А сейчас, первым слово предоставим Борису Львовичу Ванникову, который и попытается, со своей колокольни, объяснить ситуацию, с отсутствием пушек. С января 1939 года по 1941 год Ванников занимал пост наркома вооружения СССР. 6 июня 1941 года был арестован, а в июле этого же года освобожден. После освобождения занимал пост заместителя наркома вооружений. С 16 февраля 1942 года Борис Львович был назначен наркомом боеприпасов. В дальнейшем, генерал-полковник инженерно-технической службы, трижды Герой Социалистического труда, дважды лауреат Сталинской премии. В биографическом энциклопедическом словаре "Империя Сталина" К.А.Залесский пишет о Ванникове:   "Несомненная заслуга Ванникова то, что он сумел мобилизовать на производство вооружений огромные мощности советской промышленности, перепрофилировать гражданские предприятия на нужды войны. Ванникова можно без преувеличения назвать советским "Шпеером".   Хотя, Шпееру, по производству боеприпасов, ох как далеко до Ванникова.   Умер Борис Львович 22 февраля 1962 года. Его прах погребен в Кремлевской стене.   Мы приведем обширный отрывок из мемуаров Ванникова "Записки наркома" Итак внимательно читаем:   "В связи с этим не могу не вспомнить о том, что 76-миллиметровая пушка, да и многие другие новые артиллеристские орудия снимались в последние предвоенные годы с производства в результате ошибочной оценки их качеств. Что касается названной пушки, а также 45 миллиметровой, об этом стоит рассказать подробнее, как о событиях чрезвычайной важности, происходивших в 1941 году, за несколько месяцев до начала войны.   Инициатива принадлежала начальнику Главного артиллерийского управления Красной Армии Г.И.Кулику. Сообщив наркомату вооружений, что по данным разведки, немецкая армия в ускоренном темпе перевооружается якобы танками с пушками калибров более 100 миллиметров и броней увеличенной толщины и повышенного качества, он заявил, что неэффективной против них окажется вся наша артиллерия калибров 45-76 миллиметров. В связи с этим маршал Кулик предложил прекратить производство таких пушек, а вместо них начать выпуск 107 миллиметровых, в первую очередь в танковом варианте.   Предложение не встретило поддержки в наркомате вооружения. Мы знали, что еще совсем недавно, в 1940 году, большая часть немецких танков была вооружена пушками калибров 37 и 50 миллиметров, остальные -75-миллиметровыми. А так как калибры танковых и противотанковых пушек, как правило, корреспондируют броневой защите танков, то было ясно, что наша танковая, противотанковая артиллерия калибров 45-76 миллиметров в случае войны будет иметь превосходство. Мы считали маловероятным, чтобы гитлеровцы могли за один год обеспечить такой большой скачек в усилении танковой техники, о которой говорил Г.И.Кулик   Наконец, если все же появилась необходимость повысить бронепробивающие возможности нашей артиллерии, то следовало начинать не с новых для промышленности конструкций, а в первую очередь попытаться достигнуть этой цели, увеличивая начальную скорость полета снаряда тех 76- миллиметровых пушек, производство которых уже освоено. Да и вообще переход на большой калибр нужно начинать не с 107-миллиметровой пушки, которой в современной конструкции еще не существовало. Целесообразнее было бы, например, использовать готовую качающую часть выпускавшейся крупными сериями 85-миллиметровой зенитной пушки. Предложение снять с производства все варианты пушек калибров 45 и 76 миллиметров, нельзя было принять еще и потому, что они выпускались в качестве очень маневренных средств против многих важных целей живой силы противника, проволочных и других преград   Итак, маршал Кулик, обычно легко поддававшийся самым невероятным слухам и основанным на них "идеям", не сразу добился своего. Однако он продолжал действовать в том направлении и спустя несколько дней предложил мне выехать вместе с ним на один из артиллерийский заводов, чтобы на месте выяснить возможность форсированного создания и освоения танковой 107-миллиметровой пушки в серийном производстве вместо 76-миллиметровой. При этом сослался на якобы имеющееся у него разрешение И.В.Сталина   Были все основания усомниться в характере указаний, полученных маршалом Куликом. Кроме того, если бы задание было сколько-нибудь определенным, то его, несомненно, получил бы и наркомат вооружения. Наконец, и Н.А.Вознесенский, с которым я тогда связался по телефону, заявил, что ему ничего по этому вопросу не известно и что он лишь дал указание, чтобы на заводе, куда ехал Кулик, ему были предоставлены все материалы и объяснения, которых он потребует. Я передал это распоряжение директору завода, а от поездки отказался. Побывав на одном заводе, Кулик вскоре собрался и на другой. На этот раз он еще более настаивал, чтобы ему сопутствовал кто-либо из руководителей наркомата вооружения. Мы вновь отказались, полагая, что он сам, в конце концов, разберется и откажется от своего опасного и несвоевременного предложения   Надежды не оправдались. Вскоре меня вызвал И.В.Сталин и, показав докладную записку маршала Кулика, вкратце ознакомив с ее содержанием, спросил:   "Что скажете вы по поводу предложения вооружать танки 107-миллиметровой пушкой? Товарищ Кулик говорит, что вы не согласны с ним"   Он очень внимательно выслушал мои доводы. В это время в кабинет вошел А.А.Жданов, и Сталин, обращаясь к нему, сказал:   "Ванников не хочет делать 107-миллиметровые пушки для танков. А эти пушки очень хорошие, я с ними воевал в гражданскую войну.   Ванников всегда всему сопротивляется, это стиль его работы" - ответил Жданов.   Сталин, вероятно, не хотел действовать в этом вопросе поспешно.   У Ванникова, - сказал он,- имеются серьезные мотивы, их надо обсудить. - И, по-прежнему обращаясь к Жданову, добавил:- Ты у нас главный артиллерист, поручим тебе возглавить комиссию с участием товарищей Кулика, Ванникова, Горемыкина (тогда нарком боеприпасов) и еще кого найдешь нужным. Разберись с этим вопросом. Помолчав, он повторил:- А 107-миллиметровая пушка - хорошая пушка.   Замечу, что Сталин, говоря о 107-мм пушке, имел в виду полевое орудие времен первой мировой войны; оно кроме калибра, то есть диаметра ствола ничего общего не могло иметь с конструкцией, которую нужно было создать для современных танков. А.А.Жданов же, к сожалению, воспринял реплику Сталина как одобрение проекта Г.И.Кулика, что и наложило отпечаток на дальнейшее его отношение к этому вопросу. На состоявшемся вскоре заседании комиссии у Жданова присутствовали маршал Кулик, генерал Каюков и другие военные. Со мной в качестве представителей наркомата вооружения были мой заместитель Мирзаханов, директора заводов Елян и Фрадкин. Нарком боеприпасов Горемыкин прибыл вместе со своим заместителем и другими ответственными работниками.   C самого начала заседания возможность подробно излагать свои доводы предоставлялось только военным. Когда же я высказал несогласие с таким характером обсуждения, А.А.Жданов резко обвинил меня в саботаже и раздраженно повторил, по- видимому, понравившуюся ему фразу, произнесенную Г.М.Маленковым: "Мертвый тянет живого..."   Надо сказать, что накануне этого заседания в наркомате вооружения состоялось широкое и всестороннее обсуждение вопроса. Участвовали в нем директора и конструкторы соответствующих артиллеристских заводов. Тщательно взвесив за и против, пришли к выводу, что предложение маршала Кулика не только нецелесообразно, но и грозит опасными последствиями. Поэтому мне особенно тяжелы были не столько явные угрозы А.А.Жданова по моему адресу, сколько его необоснованные симпатии к проекту Г.И.Кулика. И я решительно заявил, что принятие этого предложения поведет к разоружению армии. В ответ на это Жданов немедленно прекратил совещание и заявил, что пожалуется на меня Сталину.   Смущенные таким концом работы комиссии, все ее участники разошлись, а вскоре меня вызвал Сталин. Он показал подготовленное А.А.Ждановым и уже подписанное постановление в духе предложений Г.И.Кулика.   Я пытался возражать, но Сталин прервал мои объяснения, заявив, что они ему известны и основаны, на нежелании перестраиваться на выпуск новой продукции, а это наносит ущерб государственным интересам.   "Нужно, чтобы вы не мешали,- сказал Сталин,- а потому передайте директорам указание немедленно прекратить производство пушек калибра 45 и 76 миллиметров и вывезти из цехов все оборудование, которое не может быть использовано для изготовления 107-мм пушек. Эти слова означали, что вопрос решен окончательно и возврата к его обсуждению не будет   Но все сложилось иначе. Правда, указание Сталина было выполнено, и непосредственно перед нападением гитлеровской Германии производство самых нужных для войны 45 и 76 миллиметровых пушек было прекращено, Но как только развернулись военные действия, Сталин увидел, что была допущена непростительная ошибка. Спустя месяц после начала войны, разговаривая со мной в присутствии В.М.Молотова и Г.М.Маленкова, он возмущался Ждановым и Куликом и называл их виновниками создавшегося положения. И как было не возмущаться! Перед Сталиным лежали донесения, из которых явствовало, что немецко-фашистские армии наступали далеко не с первоклассной техникой; у них были и трофейные французские танки "Рено" и устаревшие немецкие " Т - І " и "Т-ІІ", участие которых в войне Берлин ранее не предусматривал.   В настоящее время опубликованы довольно точные данные о бронетанковом парке, с которым Гитлер начал "Восточную кампанию". Они подтверждают, что действительное состояние бронетанковой техники противника не соответствовало тем сведениям, которыми располагал Г.И.Кулик и руководствовался А.А.Жданов, приняв решение ввести на вооружение 107-мм пушки взамен 76-миллиметровых. Иначе говоря, стало совершенно ясно, Что наши пушки калибра 45 и 76 миллиметров были способны эффективно действовать против немецко - фашисткой танковой техники. И, к сожалению, ошибка оказалась еще более тяжелой, чем можно было предполагать. Дело в том, что значительное количество этих пушек, имевшихся в войсках приграничных районов, а также свезенных на склады в западной части СССР, было потеряно при отступлении в первые месяцы войны. Производство же таких пушек, как сказано выше, мы прекратили перед самым началом вражеского вторжения".   Сразу обращаю ваше внимание, на отсутствие точной даты происходившего совещания комиссии Жданова. Сказано, в 1941 году. Примем к сведенью. В этом отрывке из своих воспоминаний Б.Л.Ванников упоминает своего заместителя Иллариона Аветовича Мирзаханова занимавшегося, в наркомате, артиллерийским вооружением. Илларион Аветович на протяжении всей войны был заместителем наркома вооружения Д.Ф.Устинова, и внес огромный вклад в развитие артиллерийской промышленности и обеспечение Красной армии современной боевой техникой. Его рассказ, об этих событиях, мы процитируем по книге "Накануне и в дни испытаний: воспоминания" Владимира Николаевича Новикова, в годы войны также заместителя наркома вооружения, отвечавшего за производство стрелкового и авиационного оружия. После войны занимал должности заместителя председателя Верховного Совета СССР и был, впоследствии, председателем Госплана СССР. Герой Социалистического труда. Кавалер семи орденов Ленина.   Итак, слушаем Иллариона Аветовича.   "Вот, какая история приключилась перед самой войной. По настоянию начальника Главного Артиллеристского управления Кулика сняли с производства пушки калибра 76-мм на заводе, который их производил, а на другом - противотанковые пушки калибра 45-мм. Наркомат вооружения протестовал против этого, обоснованно заявляя, что взамен этих систем ничего пока нет. Дело разбирали несколько комиссий, и, несмотря на возражения вооруженцев, пушки с производства сняли. Мотив такой: эти орудия слабы против немецких танков, которые выпускаются с новой, более толстой броней. Нужны, мол, противотанковые средства помощнее. А более крупные калибры еще не отработали. Взамен снятых с производства пушек заводы ничего не могли дать.   И вот, вызвав сейчас меня на заседание Государственного комитета Обороны, Сталин бросил упрек:   "Вы, товарищ Мирзаханов, дольше всех работаете в Наркомате вооружения, объясните, как получилось, что мы перестали производить самые нужные артиллерийские системы 45 и 76 - миллиметрового калибров, которые так нужны войскам для борьбы с танками? Кто в этом виноват?"   Я ответил, что на снятии этих пушек настаивал Наркомат обороны, в частности Главное артиллерийское управление, ГАУ даже не включило эти орудия в заказ на 1941 год, предполагая заменить их новыми, лучшими.   На это Сталин, возразил:   "Говорите ГАУ, а вы что же, сторонний наблюдатель? Как заместитель наркома вооружения по артиллерии, разве вы не понимали, что нельзя снимать с производства эти системы, не предложив ничего взамен? Если понимали, то, как коммунист должны были стучать во все двери, вплоть до ЦК, и доказывать, что этого допускать нельзя.   Я ответил:   "Товарищ Сталин, перед принятием решения положение дел изучалось тремя авторитетными комиссиями: одну из них возглавлял Маленков, другую - Молотов, третью - Жданов"   Выслушав это, Сталин больше не стал ни о чем спрашивать и закончил:   "Сами подумайте и передайте товарищу Устинову, чтобы он тоже обстоятельно подумал, как быстро выправить положение. Мы его скоро вызовем"   Устинова Сталин вызвал 30 июля 1941 года. А мы отметим, слова Мирзаханова, не об одной комиссии, а уже о трех.   Подготовив документы, Дмитрий Федорович Устинов прибыл в небольшой особняк на улице Кирова, где находилась Ставка Верховного Главнокомандования, и работал Сталин. Заседания ГКО, Ставки и политбюро ЦК происходили у него в кабинете без официальной процедуры окончания работы одного органа и начала другого. Устинова уже ждали. То, что докладывал на заседании нарком вооружения, мы узнаем из его книги воспоминаний "Во имя Победы"   "Промышленность вооружения, - начал я,- не сможет поставить войскам названное маршалом Куликом количество артиллерийских систем в указанный срок. Завод, который раньше выпускал 45-мм пушки, эвакуирован на восток. В пути находятся еще инструмент и оставшиеся после прекращения производства в январе этого года заготовки. На новом месте выпуск может начаться не раньше конца сентября.   -А почему не могут выполнить заказ заводы, которые не эвакуируются, в частности Еляна?   -Завод восстанавливает производство 76-мм дивизионной пушки УСВ, товарищ Сталин. Но в названный Куликом срок покрыть потребности фронта не можем"   Я обосновал конкретные сроки ввода мощностей по производству 45-мм и 76-мм пушек на предприятиях наркомата и ориентировочные цифры наращивания общего их производства.   Выслушав меня, Сталин довольно долго молчал, а затем, ни к кому не обращаясь, сказал:   "Теперь ясно, что свертыванием перед войной налаженного производства орудий массового потребления еще до полного освоения идущих им на смену образцов МЫ допустили серьезную ошибку, можно сказать, непростительный просчет. Определить, когда точно начнется война, конечно, чрезвычайно трудно. Тем не менее, НАШЕ решение было недальновидным. Пожалуй, теперь не время искать виновников. Нашим войскам нужны противотанковые средства. Поэтому, надо любой ценой обеспечить их выпуск в достаточном количестве. Это сейчас главная задача. Я прошу наркомат вооружения и Госплан каждый месяц представлять график ежедневного выпуска противотанковых орудий по заводам. За выполнением графика будем следить, и спрашивать строго"   Что же произошло накануне войны? Почему Красная Армия оказалась перед лицом врага без самых массовых орудий? И так ли это?    

       10 июня 1941 года наркомом вооружений, вместо арестованного Ванникова, был назначен Д.Ф.Устинов. Одним из первых дел было ознакомление с планом производства артиллерийских орудий. Устинов сразу обратил внимание на отсутствие в плане заказа на производство 45-мм и 76-мм орудий. Но объяснение первого заместителя наркома Василия Михайловича Рябикова, надо думать, удовлетворило Устинова, хотя сомнения у него остались. По крайней мере, до конца июля 1941 года вопросов о недостатке орудий не возникало. Обратите внимание, впервые этот вопрос возник после доклада командующего, формируемой, 54 армии, маршала Г.И.Кулика.    Возникает резонный вопрос и к самому маршалу: А на что ты рассчитывал, Григорий Иванович, осенью сорокового года, когда отказывался от производства, таких теперь необходимых себе и армии, пушек? Но, к сожалению ответа, на этот вопрос от него мы уже не получим, а на что рассчитывал, я думаю, узнаем.   Есть только одна возможность, самим найти ответ. А для этого откроем свои архивы и займемся, для начала, арифметикой. Здесь и в дальнейшем, все данные по артиллерии Красной армии, мы будем брать из официального источника Министерства обороны СССР, справочника изданного Главным артиллерийским управлением: "Артиллерийское снабжение в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.", Москва-Тула, издательство ГАУ, 1977 г., т.1, с.248-250. В дальнейшем - просто справочник. Итак, таблица N17. "Обеспеченность Красной Армии артиллерийскими орудиями на 22 июня 1941 г.".   Давайте посмотрим на артиллерийский парк Красной Армии в этот день. Сколько было в армии 45-мм и 76- мм орудий, без учета их на танках, бронеавтомобилях, бронепоездах, бронекатерах речных флотилий, частей укрепленных районов, училищ, дивизий НКВД и других его частей.   45-мм пушка образца 1932 года "19К".................. .7653 единиц,   45-мм пушка образца 1937 года "53К".................. .7247 единиц.   Мобилизационный запас 45-мм пушек составлял.................. 560 единиц.   Потребность на мобилизационное развертывание, составляла 14744единиц.   Всего............................................. ..............................14900 единиц, или 101%.   Обеспеченность снарядами 45 - калибра составляла 17178000 штук, или 51 % потребного. Как вы считаете, 1152 снаряда на вражеский танк много или мало? Я считаю, что маловато. Так считали и в СНК Союза ССР и ЦК ВКП (б). А поэтому своим постановлением от 14 февраля 1941 года, N 305-145сс постановили произвести еще 10470000 штук снарядов, то есть, до полного обеспечения орудий, 45-мм калибра.    76-мм пушка образца 1902/30 года 30 калибров..........2066 единиц.   76-мм пушка образца 1902/30 года 40 калибров..........2409 единиц.   76- мм пушка образца 1936года Ф-22.............................2868 единиц.   76-мм пушка образца1939 года Ф-22УСВ.................1170единиц.    Мобилизационный запас 76- мм пушек составлял....................640 единиц.    Потребность на мобилизационное развертывание, составляла....5730 единиц.   Всего..................................................................8513 единиц, или 148,6%. На центральных базах, хранилось еще ........................300единиц.   76- мм пушек, образца 1900года........... 805 единиц, которые в случае крайней нужды, могли также быть использованы.    Обеспеченность снарядами 76- калибра составляла....5602000 штук, или 658 штук на ствол.   От промышленности боеприпасов, по тому же постановлению, в 1941 году должны были получить..42000000 снарядов. На 22 июня, за первое полугодие, план производства выпуска 45-мм снарядов был выполнен на 104%, а по 76-мм, на 73%. Но, по всей видимости, план производства снарядов к этим орудиям был скорректирован: - по 45-мм снарядам в сторону уменьшения, а 76-мм в сторону увеличения. Тем самым разрыв в количестве снарядов на один ствол у этих орудий, сократился.    Как бывший начальник ГАУ, Г.И.Кулик прекрасно знал об этих цифрах, и мне понятно его недоумение, когда встал вопрос об оснащении соединений 54 армии артиллерией, а ее не оказалось в наличии.    А действительно, а, что же произошло с орудиями? Нас интересуют, прежде всего, 76-мм дивизионные пушки. Где же хранились эти 48,6 процентов, или 2783 орудия? Понятно, 300 пушек на центральных артиллерийских складах, расположенных, как правило, во внутренних военных округах. Из них и укомплектовывались вновь формируемые соединения. На их артиллерийское обеспечение, пошли также и те 805 "трехдюймовок" образца 1900 года, хранившиеся на тех же базах, но в те 48,6% не вошедшие. И, как итог, к концу июля, полностью "вычистили" артиллерийские склады. Да так, что формируемой 54 армии, ничего не досталось. Правда на 1 сентября на складах уже имелись 251 орудия, по всей видимости, полученные от промышленности, или полученные от войск внутренних округов, и я думаю, что, в конце концов, 54 армия без орудий все же не осталась. Но где же остальные? Найти недостающие пушки нам помогут архивы:    14 мая 1941 года начальник ГАБТУ генерал-лейтенант Я.Н.Федоренко, доложил наркому обороны о том, что из-за неполного обеспечения механизированных корпусов танками по штатам они "являются не полностью боеспособными. Для повышения их боеспособности впредь до обеспечения их танками он считал необходимым вооружить танковые полки мехкорпусов 76-мм и 45-мм орудиями и пулеметами с тем, чтобы они в случае необходимости могли бы драться, как противотанковые полки и дивизионы". Для проведения этого мероприятия имелось 1200 76-мм орудий, 1000 45-мм противотанковых орудий и 4000 пулеметов "ДП", которых хватило бы на 50 танковых полков, по 24 76-мм орудий, по 18 45-мм орудий и по 80 пулеметов. Для перевозки этого вооружения предлагалось выделить 1200 машин ЗИС и 1500 машин ГАЗ. К докладной прилагалась ведомость распределения вооружения и автомашин по 19-му, 16-му,24-му, (Киевский Особый Военный округ), 20-му, 17-му, 13-му, (Западный Особый Военный Округ), 2-му, 18-му (Одесский Военный Округ), 3-му, 12-му, (Прибалтийский Особый Военный Округ), 10 -му, (Ленинградский Военный Округ), 23-му, (Орловский Военный Округ), 25-му, (Харьковский Военный Округ), 26-му, (Северо-Кавказский Военный округ), 27-му, (Средне-Азиатский Военный Округ), 21-му, (Московский Военный Округ), мехкорпусам, утвержденная наркомом обороны 15 мая 1941 года. 16 мая 1941 года, начальник генштаба направил в соответствующие округа директивы о проведении в жизнь этой директивы к 1 июля 1941 года, которое следовало "провести таким образом, чтобы не нарушать организационный принцип полка, как танковой единицы, имея ввиду, что в последующем на вооружение будут поступать танки.    И пусть вас не вводит в заблуждение Средне-Азиатский военный округ. 27 механизированный корпус этого округа, генерал-майора Ивана Ефимовича Петрова, уже готовился к переброске на запад. 50 танковых полков - это 25 механизированных корпусов. Выходит, что накануне войны большинство механизированных корпусов приграничных округов, получили мощное артиллерийское усиление?    Возникает вопрос:- удалось ли выполнить директиву Генерального штаба? На этот вопрос нам ответит бывший начальник артиллерии 21 механизированного корпуса Московского Военного Округа, генерал армии Георгий Иванович Хетагуров. В своих воспоминаниях он пишет, что еще до начала войны, корпус получил сверх штата еще 95 орудий, большей частью 76 миллиметровых. Эти орудия были распределены между двумя танковыми дивизиями корпуса. Если учесть, что в механизированном корпусе по штату положено было 176 орудий, то артиллерийская огневая мощь корпуса увеличивалась, более чем в два раза. И это без учета наличия в подразделениях еще 186 минометов различного калибра. Ну, еще добавим туда же, еще 250 пулеметов и 168 автомобилей. Как можно назвать такое соединения? Скорее всего, - танково-артиллерийское. Согласно директиве Генерального штаба, более 1200 76-мм орудий и более 1000 45-миллимитровых орудий были направлены в механизированные корпуса. Остальные, из числа мобилизационного запаса, возможно, хранились на артиллерийских складах, в том числе и в западных округах, для текучего обеспечения войск, в случае начала боевых действий.    Кстати о мобилизационном запасе 45-мм пушек. В таблице, которую я привел выше, их запас определен в количестве 560 орудий. Но кто внимательно читает, заметил, что в докладе Федоренко фигурирует совсем другая цифра - 1000 пушек. Хочешь, верь, а хочешь не верь! Но, с другой стороны, возможно, что таблица отражает действительное состояние мобилизационных запасов орудий именно на 22 июня, то есть, уже без учета отпущенных пушек танковым корпусам. И еще один момент. Все орудия, выделенные для мехкорпусов, обеспечивались автотранспортом, и даже более того. Это к вопросу о "конной тяги в артиллерии".   Посмотрим, сколько же "стволов" имели на 22 июня 1941года механизированные корпуса, например. Западного Особого военного округа. 6 механизированный корпус имел 303 орудий. Без учета пушек на бронемашинах. Да еще 163 миномета. И поверьте, такая же картина во всех механизированных корпусах округа. В среднем каждый механизированный корпус имел в два раза больше орудий, чем положено по штату. В литературе посвященной истории Западного военного округа, вы прочтете, что перевооружение артиллерийских частей и подразделений округа было закончено в апреле 1941 года. Какие орудия поступили на вооружение частей? В первую очередь новые 76-мм пушки получила дивизионная артиллерия. Это пушка Ф-22УСВ.   Зенитные части получили 37-мм скорострельную пушку 61-К, и новые 85-мм пушки 52-К. Даже мехкорпуса были перевооружены новыми артиллерийскими системами. Гаубичные полки получили лучшую в мире 122-мм гаубицу М-30. Корпусная артиллерия - 107-мм пушку М-60 Естественно, после перевооружения, остались орудия, выведенные из состава артиллерийских частей. Поэтому обратимся к таблице N21 N "мобилизационные запасы вооружения ГАУ к 22.06.41г. из того же справочника. Там всего две графы:Запасы вооружения на центральных базах и складах и излишки в округах. Кто бы мне объяснил, что это за 750 76-мм дивизионных орудий, в графе "излишки"? Или это те самые пушки, которые свезли в западные округа, и о которых вспоминает Ванников? Или орудия оставшиеся на складах после перевооружения? Но, в любом случае, эти орудия должны быть сверх штата, поскольку "излишки".    И вот читаем "Записку по плану действий войск в прикрытии на территории Западного Особого военного округа":   Пункт 5.   Г) " До укомплектования мехкорпусов танками дивизии вооружаются артиллерийской матчастью, оставшейся свободной по сформировании артбригад, и используются для обороны в качестве противотанковых частей"   Вам все ясно?   Но как только начался разгром наших войск на западных границах, тут же возник дефицит вооружения. А сколько не хватало?    Полковник И.Бойко, в статье: "Тыл Западного фронта в первые дни Отечественной войны", пишет:   "С началом войны для обеспечения боевых действий войск потребовалось огромное количество наличных материальных средств. Однако значительные потери их в первых оборонительных сражениях, к сожалению, не могли своевременно восполниться. Это обусловливалось тем, что текучая обеспеченность Западного особого военного округа основными видами оружия и техники к 22 июня составляла:   стрелковым оружием - 60%, минометами - 75%, зенитными пушками - 80%, орудиями наземной артиллерии - 75%, танками - 56,5%, тракторами - 56%, автомашинами грузовыми, специальными и легковыми - 55%, самолетами боевыми - 53 %". И далее в том же духе.    Трудно понять, читая эти документы, кто же, как теперь принято говорить "лукавит"? Документы показывают нам, что пушек было много, и Ванников подтверждает, что их свезли к западным границам.    Данные о мобилизационных запасах орудий на 22 июня 1941 года, я привел из таблицы N21 "Мобилизационные запасы вооружения ГАУ к 22.06.41" А, с другой стороны нехватка 25% орудий в статье И.Бойко.   Имея на центральных складах тысячи орудий, а в самой армии ИЗЛИШЕК, только одних дивизионных орудий в количестве 750 единиц, и мобилизационный запас в 650 пушек Ф-22УСВ, нам теперь объясняют, что всего этого было мало. Неплохо было бы, расположить рядком с ними, еще пару тысяч орудий. Аккурат бы и вышло бы -100%. Да, что толку:   "Потеря фронтом в первые дни войны многих запасов, созданных в мирное время, привела к тому, что для обеспечения войск, ведущих боевые действия, и вновь формируемых частей и соединений уже в начале июля 1941 года не хватало вооружения, боеприпасов, горючего, продовольствия и др.". Пишет Бойко.   В части артиллерии, только Западный фронт, до 29 июня, потерял 10 складов из 13. А также, свыше 2000 вагонов боеприпасов, что составляло 30% всех запасов фронта. Такую же картину, мы наблюдаем и с противотанковыми 45-мм пушками. Все это и подтверждает в своей книге Ванников, упомянув в ней, "свезенные в западные округа пушки".    Вообще тяжело читать нынешнюю историческую литературу. Разброд! Что бы осилить ее требуется усиленная подготовка, в части изучения подлинных документов, которые, наконец - то начинают появляться. Правда, пока еще в ограниченном количестве  

         Из документов нам известно, что перевооружение артиллерии дивизий приграничных округов было закончено в апреле 1941 года. А, что читаем мы?   Вот, например Виктор Резун в своей книге "Беру свои слова обратно", посвященной маршалу Жукову, пишет совсем другое. В частности он приводит выдержку из воспоминаний, бывшего командира 100 стрелковой дивизии, 13 армии, Западного ОВО, генерал-майора Ивана Ильича Руссиянова. Именно он, 18 сентября 1941 года стал первым гвардейцем Красной армии, а его дивизия 1 гвардейской. Привожу отрывок воспоминаний Руссиянова:   "100-я стрелковая дивизия перед войной стояла в пригороде Минска, поэтому неофициально именовалась столичной. В начале июня 1941 года ее командир генерал-майор И.Н.Руссиянов был вызван в штаб округа: предстояло получать новые 76-мм пушки. Начальник Артиллерии округа генерал-лейтенант Н.А.Клич хорошо встретил Ивана Никитича, своего старого знакомого. Когда они остались вдвоем, Клич тихо и, пожалуй, чуть неуверенно (что обычно было ему не свойственно) промолвил:   " - Иван Никитич, я советую тебе новые семидесятишестимиллиметровые пушки пока не брать. Но - только советую. Решай сам.   - Разве это плохие орудия?   - Новые семидесятишестимиллимитровки - не пушки, а мечта. Но у нас снарядов к ним всего один боекомплект. А к старым пушкам - горы боеприпасов. Начнется война, ты за два дня сожжешь все снаряды к новым пушкам. Что же дальше будешь делать?   - А что - война на носу?   - Я тебе и так сказал больше, чем мог...   -Сколько же мне придется тянуть с получением новых пушек?   - Думаю, не больше месяца"   Газета "Красная звезда" 17 июля 1991 года.   После приведенного отрывка, Резун дает волю своему, не имеющему границ, возмущению:   "Этот кусочек - вроде гексогена. Маленький совсем, а силищи сколько!   Сидел в Москве, в Генеральном штабе, какой-то гений, гнал в Белоруссию лучшие в мире 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20 и по десятку боекомплектов в каждой. Но орудия эти россыпью: без расчетов, без командиров, без обеспечивающих тылов. Если нет артиллеристов, то дождись, когда будут; на уральских полигонах сформируй батареи, дивизионы, полки, подготовь, сколоти, только тогда в Белоруссию отправляй.   Тот же гений из Генерального штаба гнал в ту же Белоруссию лучшие в мире 76-мм пушки, но только по одному боекомплекту снарядов к ним. Если нет в достатке снарядов к новым пушкам, так держи пушки за Волгой. Когда развернут на полную мощь производство снарядов, вот тогда и пустишь пушки в дело. Иначе армию беззащитной делаешь. Кому нужны пушки без снарядов? Только врагам. Только Гитлеру. Гитлеровцы наши захваченные 76-мм пушки на вооружение приняли, производство снарядов наладили. В первой половине Второй мировой войны советские 76-мм пушки были самыми мощными противотанковыми орудиями гитлеровской армии. Своего ничего подобного и равного у Гитлера не было.   Да и "устаревшие" наши пушки тоже чего-то стоили. Затейники из Генерального штаба и Института военной истории "устаревшее" оружие вообще в статистику не включали. Над этим оружием они глумились. Но вот пример: отказался генерал-майор Руссиянов от новейших, лучших в мире пушек, остались у него в дивизии трехдюймовки образца 1902 года. И потому дивизия его через неполных два месяцев войны стала гвардейской. Самой первой.   Так, что не в "устаревшем" оружии дело".    В данном случае свои комментарии Резун посвящает "гению" и "затейникам" из генерального штаба КА. и их предательской деятельности в области обеспечения обороноспособности страны. И предлагаетсвои варианты подготовки к войне.   Резун в подтверждение правдивости диалога командиров добавляет еще и выдержку из книги "профессора диверсионных наук" полковника Ильи Григорьевича Старинова "Мины ждут своего часа". Цитата касалась сцены ареста Клича. Вот его рассказ:   "В особенности меня поразил арест Н.А.Клича. В его честности и невиновности я был убежден...   Н.А.Клич делал все, чтобы повысить боеспособность артиллерии округа. Но у него отнимали тягачи, снимали его людей с позиций на ...оборонительные работы. Забирали у него старые пушки с боеприпасами, а взамен присылали новые без снарядов. Что же мог сделать Клич?! Протестовать? Он протестовал, но его осаживали".   Эти слова Клича Старинов подтверждает и в другой своей книге "Записки диверсанта", в которой Клич жалуется Старинову на изъятие автомобилей и артиллерийских тягачей с личным составом из артполков округа на оборонительные работы:   "Случись, что - орудия без тяги! Возмущался Клич."- пишет Старинов. Согласитесь, словосочетание "случись, что" не предпологает какой либо прогноз будущих событий. То есть может случиться все, что угодно, пожар, наводнение, комиссия из Москвы неожиданно поднимет артполк по "тревоге". Ну и конечно, война. Хоть немцы нападут, хоть мы рванем на Берлин.. Но в любом случае, орудия останутся на месте. Тяги нет. Генерал Павлов, по словам того же Старинова "бомбит" Москву по поводу такого безобразия. Ответ Москвы, - не паникуйте, мы знаем, что делаем.   И все силы на укрепление обороны и строительства спортгородков и стадионов.   Я это не придумываю. Именно на 22 июня было назначено открытие стадиона 100 ордена Ленина стрелковой дивизии.   Если Клич и Руссиянов, а также все остальные командиры крупных содинений знали, что в начале июля начнется война, то странным выглядят мероприятия проводимые командованием округа в его предверии. Вместо того что бы готовить технику к "войне на чужой территории, да малой кровью" эту самую технику забирают. А та, что осталась требует различного вида технического обслуживания, вплоть до капитального ремонта. А пехоту, которая должна отрабатывать взаимодействие с артиллерией и танками, и готовится к предстоящим боям, отправляют на оборонные работы, разминаться лопатой. А саму артиллерию собирают на полигонах. Без средств тяги и снарядов. А то, что получив новые орудия, придется затратить много времени на обучение личного состава, который только призвался, пролив с ним тонны пота, не думают. Да и времени на учебу уже не оставалось. Вот и выходит, что протестовал Клич против оборонительной доктрины, насаживаемой "затейниками" из генерального штаба. Там решили, оборона это святое! И отобрали у Клича тягачи и снаряды, что бы тот с дуру на Берлин не махнул. И если Клича осаживали, то только за то, что заботой об обороне не проникся, а проявив полное непонимание сути поставленной ему задачи, и войдя в миллитаристкий раж, за это и поплатился, в числе других любителей малокровных войн на чужых территориях.   Шутка!   Но пока не рассекречены планы войны (если они еще есть), я могу выдвигать любые гипотезы, о ее начале, какие мне могут прийти в голову и на что способно "больное человеческое воображение". Чем я хуже Резуна?   Но, беспорным фактом является то, что действительно начиная с осени 1940 года, как и во всех приграничных округах, началось строительство в западных районах военных объектов, начиная с укрепрайонов и аэродромов и кончая казармами и стадионами. И все это называлось подготовкой "театра военных действий". Если учесть, что в среднем от каждого полка один батальон работал на строительствах, (не считая отдельных саперных батальонов), то мы должны осознать, что почти треть войск боевой подготовкой не занималось.    Например, в полосе 10 армии работало до 70 батальонов. А всего около 70000 человек. К работам, на договорной основе привлекалось местное население колличеством 10000 человек с 4000 подводам. А начиная с июня 1941года, по словам бывшего начальника штаба 4 армии полковника Сандалова, уже из полков два батальона направлялись на строительство и оборудование укрепленных районов и других объектов. Окончание строительства намечалось на 1942 год.   Кстати, во многих публикациях, авторы упоминая имя Кулика, приводят его слова сказанные 22 июня 1941 года, что воевать он собирался не в сорок первом, а в 1942 году.А ведь это сказал не ефрейтор, а маршал, и заместитель наркома обороны. Или у Кулика был свой личный план войны?   В данном случае я показываю свое видение тех событий. Можете со мной соглашаться, а можете, и нет. Все дело в том, что науку историю никак к точным не отнесешь. У каждого историка и исследователя свой взгляд на тот или иной исторический факт. И доказательства у каждого свои. Один доказывает, что Советский Союз готовил агрессию против Германии и дальнейший захват всей Европы. А я приведу кучу доказательств и толпу свидетелей, что летом сорок первого войска к войне готовы не были, поскольку не были достроены клубы и спортгородки. А в техпарке только завтра собирались отправить в капитальный ремонт неисправные артиллерийские тягачи. А в соседнем полку из ворот гарнизона на строительство оборонительных укреплений вытягивается очередной стрелковый батальон, второй уже по счету. И командир полка тоскливо смотрит ему в след, раздумывая о том, как же теперь организовать внутреннюю гарнизонную и караульную службу в полку. Да и сама бовая подготовка - большой вопрос. Поскольку кроме последнего батальона, в полку никого и нет. Кто на строительстве. Кто за много километров на полигонах. И когда они вернуться одному аллаху известно. А штурмовые авиаполки еще только собираются выезжать в Воронеж, для переучивания и получения новых штурмовиков Ил-2. А вновь формируемые истребительные, вообще без матчасти. Как без матчасти и танкисты 17 механизированного корпуса. Да, что матчасть", у бойцов и винтовок то не было.   И, что до "Великого Освободительного похода" две недели?   А Резуна несет дальше:   "Но наш разговор сейчас не о снарядах и пушках, а о том, что начальник артиллерии Западного особого военного округа генерал-лейтенант Н.А.Клич в начале июня 1941 года знал: Максимум через месяц т.е. в начале июля, начнется война. Об этом он намекал генерал-майору Руссиянову. "Красная звезда" сообщает, что Руссиянов намек уяснил: "Поняв после разговора с Кличем, что в его распоряжении осталось ничтожно мало времени, комдив с особым упорством налег на огневую подготовку, на тактические учения, школил штаб.Совершенно замучил дивизию. И все же быстрее, чем ожидалось, подошел первый день войны.   Готовился Руссиянов на начало июня, а война началась на две недели раньше..."   Если прочитать страницы мемуаров Ивана Никитича Руссиянова, то об этих событиях там не сказано ни слова. Дивизия если и перевооружилась в апреле, то без Руссиянова, который был в Москве на учебе. Так, что и не помнит об этом комдив. А помнит совсем другое:   "Домой -- а 100-я дивизия уже стала моим родным домом -- вернулся в десятых числах мая 1941 года. Хотелось как можно скорее применить на практике полученные    знания. Работали напряженно, чувствовали, что времени у нас мало, но могли ли мы    тогда предполагать, что до начала войны оставался всего месяц с небольшим".   И еще. Не имел никакого права Клич вмешиваться, а тем более препятствовать планам перевооружения Красной армии, утвержденные главным руководством страны. Он их просто обязан был выполнить точно и в срок, как того требует от военнослужащего военная присяга.Он же не приказчик в мясной лавке, советующий своему приятелю не брать залежалый товар. Тот же его хозяин узнав об этом, в три шеи гнал такого такого "работничка". Любому действию в армии предшествует ПРИКАЗ. Вот и Клич должен был получить приказ о перевооружении артиллерии округа. А конце приказа, что обычно пишут? "Об исполнении доложить"! И дата исполнения приказа. Интересно, что доложил Клич в Москву по поводу перевооружения 100 стрелковой дивизии? И если доложил, то на календаре был апрель 1941года. Именно тогда закончили перевооружение артиллерией войска Западного Особого военного округа. В апреле, а не в начале июня, когда выходит, что приказ еще только поступил в округ.   Поэтому и "воспоминания" Руссиянова опубликованные в "Красной звезде" возможно и "липа". Ведь до сих пор "вспоминает и вспоминает" маршал Жуков. Почему бы и Руссиянову "не вспомнить, незабываемое" через семь лет после своей смерти. Ведь совершенно справедливо указывает Резун на такую порочную практику "московских затейников".    Ну не будем строго судить. Может хотели как лучше? А к книге Резуна вернемся.   В своих книгах Виктор Резун предстает перед нами как один из знатоков оружия Второй мировой войны, и в частности неутомимым пропагандистом отечественного. Тем более было странно читать комментарии к диалогу Клича и Руссиянова, в которых 76-мм пушки оказались безымянными, а Резун палец об палец не ударил, что бы дать нам ее название. И немудрено. Он не мог дать нам ее название потому, что такое орудие в Западный ОВО на вооружение не поступало. И в других военных округах о нем и слыхом не слышали. Поскольку такая пушка на вооружение Красной армии не поступала! Как же так? Спросите вы. Ведь, промышленность выпускала новые дивизионные пушки, и еще совсем недавно в 1940 году закончила производство Ф-22УСВ, которые и продолжали поступать на вооружение армии. Совершенно верно. Но, к "лучшей мировой пушке", они ни какого отношения не имеют, поскольку применяли ВСЕ боеприпасы 76-мм калибра, как отечественного, так и заграничного производства, находящиеся на вооружении с 1902 года. Никаких "специальных" снарядов к ним не предусматривалось. А всего к 76-мм орудиям применялось, если верить нашим таблицам, 26 типов снарядов. Поэтому, если бы Руссиянов решился поменять "трехдюймовки на новые пушки, проблем бы с их боеприпасами не возникло бы. Еще когда только создавалась 76-мм пушка Ф-22, для нее был создан утяжеленный снаряд, а сама пушка имела удлиненную камору под новый боеприпас. Но, по требованию военных от этого пришлось отказаться, как раз из-за большого количества боеприпасов к 76-мм орудиям, и их налаженного промышленностью производства. Произведенные промышленностью снаряды не растреляли ни в Первую Мировую, ни в Гражданскую, ни в Великую Отечественную.   Но мы то знаем, что немцы модернизировали именно пушки Ф-22 и Ф-22УСВ. И значит, речь в разговоре Клича и Руссиянова шла именно о них. И если начальник артиллерии округа срывает перевооружение войск, то тут только два варианта его действий: или он это делает неосознанно, из-за слабой подготовки (не хотел изучать новую материальную часть), или осознано. Но можем ли поверить, что бывший старший руководитель кафедры артиллерии, военной академии имени Фрунзе Клич, не знал, какими снарядами стреляет 76-мм дивизионная артиллерия? Нонсенс! Но с другой стороны, предложение Клича применять минометы в качестве противотанкового средства, заставляет нас задуматься о профессиональной подготовке генерала. И ведь сказал он это на декабрьском совещании высшего командного состава, в декабре 1940 года, в Москве. И маршалы - генералы ему не возразили. Так, что мы ждем от таких командиров? Каких побед в сорок первом?    Вот Старинов, пишет, что полностью верит в честность и невиновность Клича. А я бы не стал бы так утверждать, особенно после ознакомления с некоторыми документами, характеризующие этого военноначальника, в первые дни войны. Да и вообще странная для нашей истории фигура. Вот, мол, Сталин уничтожил всю белогвардейскую контру, всех военспецов. А как же Клич? Уроженец турецкого города Карса. Окончил кадетский корпус и артиллерийское училище. Участник Первой мировой войны. Поручик. А, вот затем... Всю гражданскую войну, до ноября 1920 года, прослужил в дашнакской (армянской буржуазной) армии. А в конце 1920, Александр Николаевич вдруг очутился в армии уже Красной. И до августа 1941 года ни один волос с его головы не упал. Напротив. Дослужился до звания генерал-лейтенанта. Трижды орденоносец. Командующий артиллерией важнейшего военного округа. Кто же его тянул за собой? Кто это такой смелый? А?   И вот первые дни войны. Что докладывает 1 июля 1941 года в Москву начальник артиллерии западного фронта генерал-лейтенант Клич:   "... 3. Потери личного состава артиллерии фронта за 22-29.6.41 г.: 3-я армия - по неполным данным, имеет от 10 до 15 %; 10-я армия - сведений нет; 4-я армия - также по неполным данным, до 5 %; 13-я армия - (4 дивизии) артиллерию сохранила и находится в районе Минск.              Потери зенитной артиллерии уточняются.              4. Основные потери наша артиллерия понесла 22.6.41 г. от авиации противника, а в дальнейшим от авиации и танковых соединений. Боевое питание было крайне осложнено отсутствием автотранспорта в частях и автобатальонов в распоряжении фронта. Кроме того, склады NN 856, 847, 843, 838-й и 454-й были взорваны, а железной дорогой было подано войскам только девять транспортов боеприпасов из-за систематических налетов авиации противника.              5. Для борьбы с танковыми соединениями фронт чрезвычайно нуждается в подаче материальной части артиллерии (легких и средних калибров), бронебойных снарядов 76-мм и 122-мм калибров и бетонобойных 152-мм калибра".   Если читать донесение, не зная реального положения дел, то создается впечатление, что ничего страшного, там, на Западном фронте не происходит. Ну, потеряли немного артиллерии, взорвали пяток складов. Поможем боеприпасами, да матчастью, и вперед "На Берлин!".   Трагическая судьба Клича, возможно, была предопределена именно этим донесением, показывавшее полное отсутствие понимания реального положения дел, вверенных ему артиллерийских частей. А возможно, тут присутствует и элементарная ложь. Иначе как объяснить цифры в докладе Клича в отношении, например, артиллерии 4 армии. Ведь еще в ночь на 25 июня, начальник штаба 4 армии полковник Сандалов, докладывал в Минск, что у него во всей армии боеспособной частью, да и только частично, является 205 моторизованная дивизия. Потери дивизии в части артиллерии составляют 75%. Но при выходе из окружения, к 5 июля, дивизия, потеряла всю свою тяжелую технику и те последние орудия, и минометы, из 337 стволов, имевшихся в наличии перед войной. Потеряв управление вверенными ему артиллерийскими частями, Клич, своим донесением, мягко говоря, дезинформировал высшее командование Красной армии. Следствием, чего и стал смертный приговор генералу.   Вернемся к моменту встречи Клича и Руссиянова, и спросим:    А, может, была какая другая 76-мм дивизионная пушка, со специальными снарядами? Не знаю, о других я не слышал, и справочники молчат. Что могло за этим стоять, мы увидим чуть далее.    Кроме этого, я просто обязан обратить ваше внимание, на то, что в округе происходило перевооружение и в частности артиллерии. На смену старым "трехдюймовкам" приходили новые системы. Скажите, если у меня в войсках не хватает пушек, о каком перевооружении может идти речь? Моя прямая обязанность как командующего артиллерией округа, довести вверенные мне войска, в части количества орудий, механизированной тяги, боеприпасов и личного состава, до штатных норм. Тем самым я повышаю боеготовность своих войск. А перевооружать свои войска я смогу только после проведенных мною вышеуказанных мероприятий. В диалоге между Кличем и Руссияновым, командующий артиллерией округа ясно сказал, что боеприпасов у него в округе "горы", а проводимое перевооружение указывает на наличие излишков пушек на складах. Это признание тем более ценно, что оно предъявлено непосредственным участником тех событий   После такого отступления вернемся к нашим пушкам. Как известно, при планировании наступательных операций, потери наступающей стороны определяются в соотношении один к трем. При подготовке стратегической обороны, вооружения находящегося в армии, хватало с головой. Но, при планировании наступательных действиях, Тимошенко и Жуков доказывали, что вооружения не хватит. (Хотя на самом деле его было в избытке). Это говорит о том, что свои потери в будущей войне, они оценивали "с запасом". Заботу о вооружении ударных группировок мы оценили.   И вот грянула война. И в июле была сформирована первая, военного времени армия, 32-я. Невозможно сравнивать ее с любой из кадровых армий довоенного периода. Надеюсь, многие из вас, помнят кинохронику первых дней войны. Очереди людей, стоящих для получения трехлинейки, десятка патронов и пары гранат. Крепкий мужичек, прилаживающий на себе двухпудовый станок "Максима", и суровые шеренги в разношерстной гражданской одежде, нестройными рядами, проходящие мимо нас.   Вот это и есть 32 армия. Армия Московского Народного Ополчения. Пять дивизий, которые почти полностью и полегли в окружении, и уже в октябре расформированная.   Такие дивизии и полки народного ополчения, создавались по всей стране. И даже присвоение номеров разгромленных стрелковых дивизий, вместо названия ДНО, (Дивизия Народного Ополчения), не изменяет сути: - в армию шел все тот же гражданский люд. Вспоминает А.Д.Яковлев:   "Столичная партийная организация, возглавляемая секретарем ЦК ВКП (б) А. С.    Щербаковым, отдавала фронту все, чем могла располагать промышленность Москвы и Московской области. Шло спешное доформирование и формирование все новых и новых войсковых частей и соединений. Этим занималось и командование Московской зоны обороны, возглавляемое очень энергичным генералом П. А. Артемьевым. Вооружение для этих полков и дивизий частью изыскивалось на окружных складах, бралось и из организаций Осоавиахима, военно-учебных заведений. На ряд формирований, производившихся по директивам Генштаба, отпускало вооружение ГАУ. Но количество возникавших повсюду истребительных батальонов, а затем и дивизий народного ополчения вскоре пришло в явное противоречие с возможностями поставок вооружения промышленностью. Шли и беспрерывные заявки с фронтов, началось переформирование ряда частей НКВД. И, наконец, стал формироваться ряд стрелковых дивизий резерва Ставки Верховного Главнокомандования.    Из-за перечисленных выше обстоятельств для двенадцати дивизий народного    ополчения мы вынуждены были отпустить (да и то далеко не до полной потребности),    а примерно на 30--40 процентов) вооружение иностранных образцов, хранившееся на складах еще со времен первой мировой и гражданской войн. Ведь мы еще    надеялись, что этим дивизиям не придется вступать в бой с фашистскими войсками    на московском направлении, что враг будет остановлен на подступах к столице    регулярными частями и соединениями Красной Армии. Но уже в августе первые    дивизии народного ополчения начали выдвигаться на Вяземскую линию обороны, и ГАУ получило распоряжение Верховного об обеспечении этих соединений отечественным вооружением. Не буду описывать, с каким трудом, но все же приказ был нами выполнен".   Но если трезво оценивать создавшееся положение, то мы должны сказать следующее. На все эти вновь формируемые после начала войны армии никто оружия и не хранил и не собирал. Да и вообще, формировать их никто не собирался. Третий стратегический эшелон Красной Армии, был последним, и завершал собой строительство, нерушимого здания советской военной машины. Выпуск военной продукции, лишь дополнял и улучшал ее качество.   Не была исключением и 54 армия. Командующий которой, своим докладом, всколыхнул все руководство страны. Командующий, который, поставив перед ними вопрос, ответа на который не получил. Вопрос, ответа на который, ищут и сегодня.   Не знаю. Был бы я на месте Тимошенко и Жукова, и я, возможно, звонил во все колокола, о "крупном отставании" и неготовности армии. Но неготовности к чему? А отстали от кого? Звонил бы, если бы знал, к чему идет дело. А они знали. Вот тут мы и попадаем на поле информационных битв. Поскольку, высшее руководство страны, не оставило потомкам безупречных исторических документов, относительно подготовки страны к войне. Возможно, такие документы существуют, и с частью их мы уже сейчас имеем возможность ознакомиться. Но погоды они не делают. Целостной картины они не создают. Кто его знает:- это часть целого или просто рядовой документ, очередная бумага из оперативного управления Генштаба. На то он и Генштаб, что бы планировать войны. А, мы за сердце хватаемся:- " Ах, они паразиты, войну затевали!" Да они и должны были это делать, это их работа. Но, планируют войны штабы, а вот начинают политики. И нотки обиды звучат, в воспоминаниях выдающегося нашего полководца, маршала Александра Михайловича Василевского, бывшего накануне, и в первые месяцы войны, заместителем начальника оперативного управления Генштаба:   "Нужно было немедленно принимать новые решения, открывающие новую историческую эпоху в жизни нашей Родины, и вместе с тем, конечно, соблюдать максимальную осторожность, чтобы не дать гитлеровцам повода для обвинения нашей страны в агрессивности. То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, является его серьезнейшим политическим просчетом".   Если опустить пассаж Василевского, о нашей агрессивности, то о какой такой "новой эпохе" сожалеет маршал? Или план войны пошел коту под хвост? Старались, старались, а воевать начали по фашистским планам!    Но если посмотреть на всю предвоенную историю нашего государства, в целом, то и без документов видно: - подготовка к войне страны, находящейся в окружении империалистических и фашистских стран, составляла основную цель, на что было потрачены огромные силы и средства. Да, война началась не по нашим планам. А произошло все, с точностью наоборот.   И фашистская армия, на протяжении многих месяцев, воевала, используя громадные трофеи, захваченные не только в сорок первом, но и в сорок втором годах.   А теперь, после всего сказанного, откройте мне очи и укажите на стратегические ошибки Главного Артиллерийского Управления и его руководителя, маршала Кулика. Но только на стратегические!   Я задал Вам вопрос, но есть уже и ответы. Ответы от нашей официальной военной истории и военноначальников. Вот как они оценивают, состояние Советской артиллерии, накануне войны.   "Благодаря заботам коммунистической партии к началу Великой Отечественной войны Советская армия имела первоклассную артиллерию, которая во всех отношениях, превосходила артиллерию любой из капиталистических стран"   "Артиллерия" Воениздат. Москва. 1953 г.     "Принятые на вооружение артиллерийские системы, обеспечивали надежное поражение важнейших целей, объектов во всей тактической глубине вероятного противника, борьбу с воздушным противником и способствовали успешному решению проблем глубокого боя"   Наряду с совершенствованием артиллерийского вооружения, наращивались темпы производства. К началу 40-х годов, с учетом 50-мм. минометов, в войсках имелось свыше 90000 орудий и минометов, что значительно превышало штатную потребность военного времени"   "Отечественная артиллерия" Воениздат. 1986г.     "По уточненным архивным данным, с января 1939 года по 22 июня 1941 года, Красная армия получила от промышленности 29637 полевых орудий, 52407 минометов, а всего с учетом танковых пушек 92578. Подавляющее большинство, этого оружия, приходилось на войсковую артиллерию, входивших в штат частей и соединений. Войсковая артиллерия, приграничных округов была в основном укомплектована до штатных норм"   "Воспоминания и размышления" Г.К.Жуков.     "К началу войны Советская Армия была оснащена всеми видами современных артиллерийских систем. Наша артиллерия занимала одно из первых мест в мире по своим боевым качествам, тактико-техническим показателям и конструктивной отработанности. Наши орудия по мощности, начальной скорости полета снаряда, темпу огня, маневренности, степени внедрения автоматики в большинстве случаев превосходили лучшие образцы мировой артиллерийской техники. Наша дивизионная артиллерия была значительно лучше немецкой, полевая артиллерия крупных калибров, морская и железнодорожная были одними из самых мощных. Мы имели на вооружении противотанковые пушки с большей начальной скоростью полета снаряда".   

     К этим словам можно смело добавить высказывания немецких генералов и офицеров, общую картину они не испортят. И Жуков молодец, не подкачал. Как начальник генерального штаба Красной армии, все сделал для укомплектования артиллерией приграничные округа. Нашел все-таки резервы. Но это не значит, что к войне мы были готовы. Ясно же сказал начальник штаба: "до штатных норм". А к готовности всех вооруженных сил к войне, это никакого отношения не имеет. У Жукова на этот счет, свой подход.  

       В этой положительной оценке состояния советской артиллерии, огромная доля приходится на одно из подразделений наркомата обороны - Главное Артиллерийское Управление Красной армии. Настало время ближе познакомиться с этой организацией и ее руководителем маршалом Советского Союза Григорием Ивановичем Куликом.    Лучше всего о ГАУ, по моему мнению, рассказал, уже упоминавшийся, Владимир Николаевич Новиков. В своей книге "Накануне и в дни испытаний, воспоминания" Главному артиллерийскому управлению посвящена целая глава. Отрывок, из этой главы мы и прочитаем.   "Было бы несправедливо с моей стороны, говоря о промышленности вооружения, забыть, что между создателями оружия и организаторами его производства, с одной стороны, и армией - с другой, были посредники. Этими посредниками, о которых уже упоминалось, являлись Главное Артиллерийское Управление и военная приемка Военно - Воздушных Сил. На заводах, в конструкторских бюро, институтах, наркомате находились тысячи военных специалистов, о ком, как и об их руководителях, незаслуженно мало сказано в литературе о минувшей войне. А ведь это был многочисленный и высококвалифицированный коллектив, осуществлявший государственную экспертизу вооружения, поступавшего на фронт.    Стрелковое оружие, пушки наземной артиллерии, боеприпасы и оптику оценивали представители военной приемки ГАУ. Авиационное вооружение и оптику для авиации принимали представители Военно - Воздушных Сил. Эти военные представители - военпреды - были наделены большими полномочиями и правами. Они не только принимали изделия, но и контролировали точное технологической дисциплины. Заботились о совершенствовании военной продукции, улучшении производства, внедрении прогрессивных методов, снижении себестоимости изделий, а также проверяли отчетные калькуляции. В случае нарушения технологии или отступлений от чертежей военпреды могли применить санкции - прекратить прием вооружения и этим остановить производство. Они могли также оказывать финансовый нажим, если заводы не выполняли оговоренные технические и экономические условия.   Главное артиллерийское управление РККА имело большие права, но не меньше и обязанностей. Оно отвечало перед Ставкой Верховного Главнокомандования за качество военной и боевой техники, вооружения, за поддержание Военно - технического превосходства над противником, своевременную разработку новейших систем оружия и боеприпасов. Многие из этих обязанностей лежали и на наркоматах оборонной промышленности, в том числе и на Наркомате вооружения, однако ГАУ было как бы строгими глазами Ставки".   Хорошо сказано - "Глаза Ставки". А если быть конкретным, то вот один документ.   По Положению об НКО СССР от 22.11.1934 Артиллерийское управление РККА является центральным органом НКО по вопросам разработки и реализации системы артиллерийского вооружения РККА.   На АУ возлагалось:    а) заготовка всех видов артиллерийского вооружения РККА, за исключением специального артвооружения морских сил и механической самоходной тяги артиллерии;    б) снабжение РККА артиллерийским вооружением и боеприпасами;    в) инспектирование состояния всех видов артиллерийского и стрелкового вооружения РККА, кроме специального артиллерийского вооружения морских сил;    г) подготовка в мобилизационном отношении артиллерийских баз и предприятий Артиллерийского управления РККА;    д) руководство боевой подготовкой Артиллерийской академии и специальной подготовкой артиллерийско-технических и оружейно-технических школ;    е) накопление мобилизационных запасов артиллерийского вооружения и огнеприпасов;    ж) разработка и проведение мероприятий по развитию и совершенствованию артвооружения РККА.   Как видим, отсутствует пункт о руководстве всей артиллерией КА. Запомните, еще пригодится.   А теперь, узнаем, что думают и пишут о руководителе этого подразделения наркомата обороны, маршале Г.И.Кулике, его современники и потомки. Каким он остался в их памяти.    "Малограмотный, ограниченный, недалекий..."   "Сотворение брони" И.Резник.   "...станцию Мга, которую обороняла 54 - армия, печально известного своей тупостью маршала Кулика"   "Командиры второй мировой" составитель Гордиенко А.Н.   "Особенно не стеснялись в выражениях московские генералы. Больше всех доставалось маршалу Кулику.   Какой у него кругозор, знаете? Как вести огонь из полевых орудий времен гражданской войны. А он заворачивал артиллерией всей Красной армии. Вот и наворотил столько, что едва разобрались потом. Перед самой войной, расформировал многие противотанковые, артиллерийские части, механизированные корпуса. Словом, исправил "вред" нанесенный Тухачевским, - возмущался, один из собеседников.   Да малограмотный был человек - соглашался другой"   "Маршалы и генсеки" Н.А.Зенькович Русич. Смоленск.    "Слушая путаное выступление Кулика, я с горечью вспоминал слышанное однажды: что он все же пользуется определенным доверием в правительстве и, прежде всего у Сталина, который почему-то считал Г.И.Кулика военноначальником, способным на решение даже оперативных вопросов. И думалось: Неужели никто из подчиненных бывшего начальника ГАУ не нашел в себе смелости раньше, чем это уже сделано, раскрыть глаза руководству на полную некомпетентность Г.И.Кулика на высоком посту?   Но тут же утешил себя: А все-таки нашлись смелые люди! Справедливость - то восторжествовала!   "Об артиллерии и немного, о себе" Н.Д.Яковлев.   И еще одно "воспоминание".   "Потом, один раз его везли на расстрел. Он, по мнению маршала Кулика, не так дорогу по льду проложил. И во время бомбежки несколько машин с грузом и людьми пошло на дно Ладожского озера. Но, ради объективности, надо сказать, что в тех условиях сложно было угадать, когда и где надо было класть дорогу. Только положил настил -- бомбежка, и нет дороги! Спасло от гибели только то, что маршал Кулик сам сбежал к немцам".   Л.Л.Афанасьев. (Сайт в Интернете)     Кулик был человеком невежественным, глупым и амбициозным. Он как бы сочетал в себе все негативные черты, присущие военным. Достаточно хотя бы посмотреть на его фотографию - на лице все написано.   На посту начальника ГРАУ он причинил армии огромный вред, принимая глупые и непродуманные решения. В частности, непринятие на вооружение автоматического оружия - во многом вина Кулика. Сталин это понял и с поста начальника ГРАУ Кулик голубем слетел всего лишь на комдива.   Кадет Биглер (сайт Интернета)     А еще, Кулик оказался главным виновником 900 дневной блокады Ленинграда.   Итак, Ефим Гаммер. "Один - на все четыре родины". Глава о бывшем командире третьей морской стрелковой бригады, полковнике Алексее Григорьевиче Каверине:   " 22 июня 1941 года Алексей Григорьевич встретил в Риге, в оперативном отделе штаба Прибалтийского военного округа. В ходе боев, в тылу у врага он сформировал из отступающих частей дивизию и вывел ее к Ленинграду. Здесь, получив приказ "наступать", он прорвал сомкнувшееся вокруг города кольцо окружения и устремился вперед.   "Казалось бы, еще один натиск, и не будет 900 дней и ночей повального голода, - говорил Каверин, когда мы втихую, не чокаясь, иначе разбудим его жену, пропускали на кухне по "сто фронтовых". - Но нет! Все это людоедство должно было состояться. А почему? Спрашиваешь, почему? Отвечу. Командующему фронтом маршалу Кулику донесли о моем нежданном успехе, а он... Он просто-напросто испугался удачи, как смерти, и приказал немедленно отвести войска на исходные позиции".   Прорвав кольцо окружения, полковник Каверин взывал о помощи, требовал пополнений для развития наступательных действий, а ему - отступить! за неподчинение - расстрел! Он и отступил под угрозой расстрела, заручившись от расстрела за отступление письменным приказом маршала Кулика.   Этот письменный приказ спас Алексея Григорьевича от неминуемой смерти при встрече с Ворошиловым, который по распоряжению Сталина сменил маршала Кулика, на посту командующего фронтом.   -Расстрелять мерзавца! - рявкнул Ворошилов, когда полковник Каверин онемевшей от волнения рукой отдавал ему честь, чувствуя, что вместе с честью отдаст и голову, если не оправдается в отходе. - Как ты смел отступить? Мать твою! так-пе-ре-так!   - Я выполнял приказ.   - Не было такого приказа, потому что быть не могло его в природе! Кто мог отдать тебе такой идиотский приказ? Мать твою нерусскую! Это же не приказ, а сплошное вредительство!   - Вот! - полковник Каверин расстегнул нагрудный карман гимнастерки и передал Ворошилову вчетверо сложенный лист бумаги-спасительницы.   - Кто? - орал Ворошилов, съедая голос до хрипоты внезапно охватившим его страхом. - Маршал Кулик"   Ну, скажите, как комментировать всю эту галиматью и бред?   С начала войны и до 5 сентября 1941 года командующим Ленинградским фронтом был генерал-лейтенант Маркиан Михайлович Попов. И не посылал он полковника Каверина прорывать блокаду, поскольку блокада Ленинграда началась 8 сентября, уже при новом командующем фронтом, как раз при маршале Ворошилове. Неужели так тяжело поинтересоваться темой, о которой собираешься писать. А если не интересуешься, то какой ты журналист и писатель!   И не при Кулике началось строительство "Дороги жизни". Он был в то время далеко от Ладоги.   А должность Кулика в Главном РАКЕТНО-Артиллерийском управлении КА? Это что за организация в 1941 году?   А кроме этого вы можете узнать, что Григорий Иванович за годы войны побывал и командующим Волховского фронтов, комендантом Куйбышевского гарнизона и простым генералом - ворюгой, который крал во времена военного лихолетья вагоны с харчами, фруктами и коньяком. И кем только не пришлось ему быть, если вам придется почитать его героическую биографию, написанную его многочисленными "биографами".   Вот, например вернемся к его приключениям в июне-июле 1941 года.   13 июля 1941 г., выйдя из окружения, начальник 3-го отдела 10-й армии полковой комиссар Лось направил на имя начальника 3-го Управления НКО рапорт, в котором, в частности писал:   "Непонятно поведение заместителя наркома обороны маршала Кулика. Он приказал всем снять знаки различия, выбросить документы, затем переодеться в крестьянскую одежду и сам переоделся в крестьянскую одежду. Сам он никаких документов с собой не имел, не знаю, взял ли он их с собой из Москвы. Предлагал бросить оружие, а мне лично ордена и документы, однако, кроме его адъютанта, майора по званию, фамилию забыл, никто документов и оружия не бросил. Мотивировал он это тем, что если попадемся к противнику, он примет нас за крестьян и отпустит.   Перед самым переходом фронта т. Кулик ехал на крестьянской подводе по той самой дороге, по которой двигались немецкие танки, что хорошо было известно тов. Кулик по следам немецких машин (они отличаются от наших) и по рассказам крестьян, и только счастливая случайность спасла нас от встречи с немцами. Маршал тов. Кулик говорил, что хорошо умеет плавать, однако переплывать реку не стал, а ждал, пока сколотят плот".   Эту выдержку, из рапорта комиссара, публикуют практически во всех публикациях посвященных маршалу Кулику, при этом, обрастая все новыми и новыми подробностями. А после рапорта Лося, руководство контрразведки 18 июля подало документы на возбуждение дела против Кулика, обвиняя его в преступном поведении при отступлении. Обвинение основывалось на показаниях Лося, который по его словам вместе с Куликом выходил из окружения, и был свидетелем его преступлений.   Но, если Лось вышел из окружения 13 июля, то куда же делся Кулик? Ведь он вышел из окружения только 19 июля. И выходит, что дело против него было "состряпано", иначе не скажешь, еще до того как стала известна его судьба.   Но есть и другие публикации, которые в корне не стыкуются с рапортом комиссара Лося. Итак, книга И.А.Подольного "Людям ХХI века". Читаем отрывки из нее:   "Немцы в первую же ночь нападения нещадно бомбили скопления наших войск в городе и вокруг него. Войска были явно не готовы к такому нападению. Были большие потери, нарушилась связь. Танковые колонны немцев рванулись на восток, перерезая пути отступления.   В этих условиях Сталин приказал маршалу Кулику немедленно вылететь на фронт для принятия срочных мер. Самолет Кулика не смог сесть в Гродно. Когда маршал добрался до наших штабов, он уже был очень подавленным и ничем помочь войскам не мог. Штабы оказались в окружении. Именно тогда наше командование приказало майору Маркушевичу срочно создать небольшую оперативную группу, которой поручалось вывести из окружения маршала Кулика и генерала Карбышева. Приказали в бои не ввязываться, а к маршалу приставили двух старшин военной разведки, которым дали строгий наказ: живым маршал Кулик ни в коем случае не должен попасть немцам в руки... Кулика переодели в крестьянскую одежду. Документы и награды запекли в хлеб. А Карбышев от такого предложения отказался и возглавил группу военных, решивших пробиваться к своим с боями.   Обо всем этом генерал-майор Маркушевич, добрый друг нашей семьи, рассказывал мне уже после войны.   Пробивалась группа к своим очень трудно. На путях отхода они снова встретились с группой Карбышева, предложили идти вместе, но генерал снова отказался: тогда казалось, что малыми группами пробиваться через немецкие тылы легче, а с другой стороны, они не избегали прямых боев с немцами.   Из рассказа генерала Маркушевича запомнилась еще одна деталь. Их опергруппа не раз вступала в бой с заставами местных полицаев. А рисковать жизнью маршала они не имели права.   Тогда его разведчики, прежде чем войти в населенный пункт, стали искать встречи с местными пионерами-школьниками. Ребята точно сообщали, где стоят немцы, а где располагаются полицейские заставы. Они же незаметно проводили группу по лесным тропам и болотам до других населенных пунктов, сами находили следующих проводников.   ...Из окружения группа Маркушевича вышла к своим только около Смоленска. Маршала Кулика Сталин разжаловал в генерал-майоры. Майора Маркушевича за выполнение задания сделали полковником. Позднее он стал начальником штаба армии.   А группа Карбышева так и не смогла выйти к своим. На переправе через Днепр генерал был ранен, контужен и попал в плен".   Как мы знаем, Кулик был разжалован только в феврале 1942 года, и по совершенно другому поводу. После выхода из окружения, он не только не был как-то наказан, но более того, остался при этом заместителем наркома обороны. И уже 22 июля участвовал в мероприятии, о котором мы будем говорить в дальнейшем.   А 23 июля вышло постановление N ГКО N249   от 23 июля 1941 г. Москва, Кремль.   "Обязать т. Кулика две Московские дивизии народного ополчения, направленные на оборонительные работы, - к 1 августа с.г. вооружить, обмундировать и использовать в качестве боевой силы, включив их в состав резервной армии   т. Артемьева на Можайской линии".   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОМИТЕТА ОБОРОНЫ И. СТАЛИН   Как видим рапорт Лося, последствий не имел, что говорит в пользу рассказа генерал-майора Маркушевича.   Но вопрос о "предательстве" Кулика так и не сходит со страниц наших изданий. И если не прямо, то косвенно бросает тень на расстрелянного маршала, выставляя его жизнь еще и как пример в назидание потомкам:   "Прибегнем для пояснения к историческим примерам. Маршал Кулик заведовал накануне Великой Отечественной войны всей артиллерией РККА и при этом ратовал за конную для ней тягу. За это его справедливо критиковали, о чем можно прочесть, например, в мемуарах маршала Жукова. Он критике не внял, на войне провально командовалн есколькими армиями, был понижен в звании на несколько ступеней, но и это не пошло ему впрок. И уже после войны конец его был очень печальным.   Был ли Кулик патриотом? Очевидно. Был ли Кулик хорошим, умелым военачальником? Сомнительно. А на войне неумелый патриот может наделать вреда больше иного предателя. Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин хорошо понимал, что просто "Родину любить" мало, и поэтому не делал особой разницы между неумехами и предателями. Впоследствии суд реабилитировал Кулика, сняв с него обвинения в предательстве и восстановив тем самым в звании патриота, но от этого никому не легче".   Александр Фролов. "С кого начинается Родина?". "Советская Россия".N 90. 7 июля 2005 г.   14 июня 1941 года, маршал Кулик был освобожден от должности начальника ГАУ. На его место, назначен генерал - лейтенант Николай Дмитриевич Яковлев, назначенный на этот пост с должности начальника артиллерии Киевского военного округа. Это "человек" начальника Генерального штаба, генерала армии Георгия Константиновича Жукова. До этого пути Кулика и Яковлева пересекались лишь однажды. Но к этой встрече мнение Яковлева о Кулике уже полностью сформировалось. Вопрос: откуда у Яковлева такая уверенность в некомпетенции маршала? Из личного опыта Яковлева от его встречи с Куликом, летом 1940 года, на сборах начальников артиллерии округов:   "Г. И. Кулик, вопреки своему беспокойному характеру, на этих занятиях, где    прорабатывались вопросы использования и управления крупными массами артиллерии, ни во что не вмешивался, сидел молча. Мы, честно говоря, дивились этому. Но потом, когда он все-таки не выдержал и попытался поправить одного из    руководителей группы, поняли, что в вопросах оперативного искусства и боевого    применения артиллерии он, мягко выражаясь, слабоват".   Как мог Сталин, не разобравшись в компетенции Кулика в вопросах оперативного исскуства и боевого применения артиллерии во время "Зимней войны" выразить восхищение и присвоить ему звание Героя Советского Союза? Вот Яковлев только по одной фразе все понял. Слаб Гриша! И увидев его на совещании, - подтверждает это еще раз, действительно, ну очень маршал некомпетентен. И как товарищ Сталин не замечал этого. Если бы не "смелые люди" так бы и оставался, Генеральный секретарь, во мраке неведения.   Поставив во главе ГАУ Кулика, Сталин тем самым по большей части, обеспечил Красную армию современной артиллерией. А генерал Яковлев, кидая в сталинский огород камни, ставит под сомнение самую эффективную и кровавую кадровую политику.    И чтобы закончить разговор о ГАУ, давайте посмотрим на ее деятельность и деятельность его руководства, то есть на самого Яковлева, во время войны.    Рассказывая нам о некомпетенции Кулика, Николай Дмитриевич надеется, что мы догадаемся, что, наконец, то ГАУ обрело в его лице, достойного руководителя. Но взгляд на его деятельность различный. И мнения бывают противоположные.    Посмотрим это на некоторых примерах.    Оценивают работу ГАУ и его руководителя, в основном положительно. Но есть виды оружия, которые так и не были реализованы в полной мере до конца войны. Это мобильное оружие противотанковой обороны стрелковых подразделений и мобильные, малокалиберные, артиллерийские комплексы сухопутных войск. Это основное оружие защиты пехоты от их главных врагов, - танков и авиации.   Накануне войны было принято на вооружение противотанковое ружье Рукавишникова, а затем армия отказалась от него. Было оно хорошим или плохим, но это было оружие, которым боец мог бороться с бронетанковой техникой противника, того времени. Если оно было неудачным, то следовало и дальше его улучшать. А еще лучше, поставить это дело на конкурсную основу, как это сделали уже после начала войны. И принять лучшие образцы на вооружение. Противотанковое ружье было эффективно против легкобронированных целей. Но когда на поле боя появилось фашистское "зверье", пехота опять осталась, практически, безоружной.    И тут надо отдать должное Н.Д.Яковлеву за его самокритичность, в частности по вопросу создания такого средства противотанковой борьбы, как "Фауст - патрон"    "В итоге у нас так и не было создано оружие, подобное тому, которое имелось у противника, - сокрушается Яковлев. - В ГАУ не нашлось активных сторонников таких средств"    А где же их было найти? У многих еще перед глазами стояли образы растреляных Курчевского, Таубина, Бабурина, а сама идея, реактивного гранатомета, была дискредитирована. ( По словам Сталина: "...с водой выплеснули и ребенка").   А вот, что пишет Александр Борисович Широкорад в своей книге "Гений советской артиллерии"    "Пушка ВЯ (Волков - Ярцев) была принята на вооружение в мае 1941 года. За годы войны было выпущено 48186 этих пушек, но, увы, все они пошли на самолет - штурмовик ИЛ - 2. Лишь моряки, (у них другой наркомат), изготовили малую серию спаренных, счетверенных установок с 23 мм автоматами ВЯ. А между тем, в 50 - 60 годах, под патрон пушки ВЯ, в соответствии с ее баллистикой, были созданы: 23мм буксируемая, спаренная установка ЗУ - 23, и зенитно-самоходная установка ЗСУ-23-4 "Шилка", которые до сих пор весьма успешно используются на территории бывшего СССР (и за рубежом). А то, что установки типа ЗУ - 23 с автоматами ВЯ не были созданы в годы войны, можно объяснить лишь тупостью и упрямством руководителей ГАУ"   Да, вот такие имеются мнения.   Небольшая справка. За годы войны, Германия выпустила 147594 зенитных орудий, из них 113912 - 20-мм зенитных автоматов. Тут и кроется одна из причин больших потерь нашей авиации от ПВО противника.   Деятельность самого Н.Д.Яковлева на посту начальника ГАУ, оценивается положительно. Но и его не минула горькая чаша сталинского гнева. Нашлись "смелые люди" и арестован был Николай Дмитриевич, по обвинению во вредительстве. И если бы не смерть Сталина, еще не известно чем бы все это кончилось.    Как видим, работы по оснащению Красной армии новыми образцами не прекращались ни на день. И если, что-то не успели, то вина Кулика тут минимальна. Вся его деятельность была направлена на оснащение армии новыми средствами противотанковой борьбы. Не против существующей бронетанковой техники немцев, (на них оружия, как видим, хватало), а против будущей, которая уже ковалась на заводах Рейха. Много сил прилагалось и для вооружения армии другими видами оружия. В этом и заключается понятие "поддержание военно-технического превосходства над противником"   Примеры, приведенные выше, показывают, насколько недостаточно и примитивно мы знаем свою историю и по большому счету, нежелаем ее знать. Биография, того же Кулика, у многих авторов, дается "под копирку" с различными вкраплениями "спекуляции личностью" К большому сожалению это наблюдается сплошь и рядом, и этому процессу конца не видно.    Григорий Иванович Кулик родился в 1890 году, на хуторе Дудниково, под Полтавой. Участник первой мировой войны. В 1917 году вступил в РСДРП, а в 1918 году - в Красную армию. В гражданскую войну командующий артиллерией 5-й, 10-й, 14-й, и 1-й конной армий. Пять, раз был ранен. Два раза был контужен. После войны, с1921 года, командующий артиллерии Северо-Кавказского военного округа. Помощник начальника артиллерии РККА. С1926 года начальник ГАУ РККА. Затем учеба в академии РККА имени Фрунзе. Командование дивизией и корпусом. С июня 1937 года Григорий Иванович вернулся на должность начальника ГАУ РККА и стал заместителем наркома обороны. В 1940 году, после окончания Советско-Финской войны, Кулику присваивается звание Герой Советского Союза. Он становится членом ЦК ВКП (б), и депутатом Верховного Совета Союза ССР.   Трагически сложилась для Григория Ивановича Великая Отечественная война. Этот тяжелый период его жизни: лишение званий, наград, суд, очередные доносы, и снова доносы. Исключение из партии, и, наконец, последний суд и ВЫСШАЯ МЕРА, поставившая последнюю точку в жизни этого незаурядного человека. Этот период жизни Григория Ивановича, нуждается в более глубоком изучении и освещении. Публикации, вроде "Маршал поражений" в той же "Независимой "газете, доктора исторических наук Александра Алексеевича Печенкина, не выдерживает ни какой критики. Тяжело верится, что такой "труд" писал профессиональный историк. Или наша историческая наука так сильно измельчала, что опускается до уровня примитивного, пошлого "чтива" слаборазвитых. Утверждение А.А.Печенкина, что Войнович писал своего Ивана Чонкина с Григория Кулика как раз и показывает этот уровень. Нет святых на земле. И душа Григория Ивановича грешна. Но это не повод из истории его жизни делать трагикомедию. В другой статье Печенкина, в той же "Независимой" газете, "И выдвиженец, и жертва Сталина", подзаголовок статьи звучит так: "Судьба героя Гражданской войны, провалившегося на Великой отечественной". В конце статьи Печенкин пишет: "Впереди его ожидала шестая, последняя, война, во время которой он не снискал никаких лавров, без малейшего успеха руководил войсками...".   Никто не утверждает, что Кулик был выдающимся полководцем и государственным деятелем, примером для подражания нашей молодежи. Он был человеком своего времени. И как всякий человек имел свои достоинства и недостатки. И на нем лежала печать окружавшей его эпохи. Поэтому, я считаю, что относиться к Кулику нужно с позиций нашего времени, не вставая в позу Фемиды с открытыми глазами.   Да, первый год войны, был катастрофическим, не только для СССР, но и для Кулика. Публикаций о поражении войск Кулика, в первые месяцы войны, много. Но в них вы не найдете и слова правды о победах войск Кулика. Обычно, авторы заканчивают свои книги и статьи, февралем 1942, когда Кулика обвинили в предательстве. Когда он был разжалован в рядовые, позабавлен всех государственных наград и званий. Правда, вскоре Кулику присвоили звание генерал-майора, и он занял бюрократическую должность в наркомате обороны. Многие утверждают, что с этого времени, Сталин уже не доверял Кулику командование крупными войсковыми соединениями. Это не так.    

   5 мая 1943 года, на базе управления 24 армии, в составе Степного военного округа, создается новая 4 Гвардейская армия. В составе новой армии 20 и 21 гвардейские стрелковые и 3 гвардейский танковый корпуса. Формировать, армию поручено генерал-лейтенанту Кулику. В составе 20 гвардейского стрелкового корпуса три гвардейских воздушно-десантные дивизии. Все три дивизии, были выведены из состава войск Северо-Западного фронта, где они в течение февраля - марта 1943 года, в условиях лесисто-болотистой местности и весенней распутицы вели ожесточенные бои с фашистами. Затем поредевшие в боях войска, вывели на пополнение и доукомплектование, и с 5 мая, уже в составе 4 Гвардейской армии, были направлены в Степной военный округ, - резерв ставки Верховного Главнокомандования.   В составе 21 стрелкового корпуса три дивизии прошедшие самые тяжелые бои в Сталинградской битве. Как видим, за исключением молодого пополнения, личный состав армии был закаленным и проверенным в тяжелых боях.    Территориально Степной округ охватывал Воронежскую, Курскую, Тамбовскую и Ростовскую области. 9 июля округ был преобразован в Степной фронт с задачей, быть в готовности в случае прорыва противника остановить его наступление на занимаемом рубеже, а при переходе советских войск в контрнаступление действовать на Орловском и Белгородско-Харьковском направлении. В командование фронтом вступил генерал-полковник Иван Степанович Конев. Эти мероприятия Ставка ВГК проводила накануне основной летней операции, - Курской битвы.   Не буду пересказывать весь ход Курской битвы. С ее ходом, я надеюсь многие из вас, достаточно хорошо ознакомлены. Нас же интересует та часть битвы, которая имеет кодовое название "Полководец Румянцев". Это заключительный аккорд всей Курской битвы, - Белгородско-Харьковская наступательная операция 1943 года.   Вот, что пишет об истоках планирования этой операции генерал Штеменко, в то время начальник оперативного управления Генерального штаба:   "Опыт показывал, что, по соображениям времени, сложности маневра и другим условиям, далеко не каждую группировку противника выгодно окружать. За окружение немецко-фашистских войск, оборонявшихся в районе Белгорода и Харькова, первым, пожалуй, высказался командующий Воронежским фронтом. (Ватутин). Сторонники такой же точки зрения нашлись, конечно, и в Генеральном штабе. Но в целом Генштаб придерживался иного взгляда. Доводов против окружения в данном случае было много. Прежде всего, следовало считаться с силами противника: они были очень велики. Здесь сидели 4-я немецкая танковая армия и так называемая оперативная группа "Кемпф". В общей сложности -- восемнадцать дивизий, в том числе четыре танковые. Полагалось также иметь в виду мощную двухполосную оборонительную систему врага, создание которой началось еще в марте. Первоначально это был исходный рубеж для наступления, а в конце июля его приспособили на случай отражения наших ударов. Основные неприятельские силы располагались севернее Харькова и в случае необходимости могли опереться на этот обширный город как на своеобразную крепость. Короче говоря, окружение и последующая ликвидация белгородско-харьковской группировки немцев надолго приковали бы к себе большое количество наших войск, отвлекли бы их от наступления на Днепр и тем самым облегчили неприятелю возможность создания новой сильной обороны по правому берегу Днепра. Думали и о том, чтобы уничтожить белгородско-харьковскую группировку последовательно, начиная с отсечения основных ее сил к северу от Харькова. На первый взгляд это представлялось возможным, если наступать по сходящимся направлениям, примерно из района Сум на юго-восток и из Волчанска -- на запад. Но, чтобы выполнить такую задачу, надо было иметь в Сумах и Волчанске уже готовые для удара войска, а этим мы не располагали. Для осуществления ударов из Сум и Волчанска требовались большие перегруппировки сил и, конечно, длительное время. Времени же нельзя было терять ни минуты, пока враг не привел себя в порядок, пока у него не прошло состояние шока после провала "Цитадели". Следовательно, такой вариант тоже никак не отвечал моменту войны.    Много раз, прикинув и взвесив различные предложения, в Генеральном штабе пришли к окончательному выводу: белгородско-харьковскую группировку немецко-фашистских войск первым делом надо изолировать от притока резервов с запада, для чего необходимо использовать имеющиеся в готовности к северу от Белгорода две танковые армии, взломать и дезорганизовать с их помощью всю неприятельскую оборону, расчленить ее глубокими ударами и только после этого уничтожить противника по частям. Задуманная таким образом новая операция получила условное наименование "Полководец Румянцев".   В предверии этой операции, когда войска Степного фронта, совместно с другими фронтами, вели тяжелые, кровопролитные бои на Курской дуге, 4 Гвардейская армия, в период, начиная с 23 июля по 16 августа, находилась в резерве ставки, готовая в любой момент вступить в бой. Но и в эти дни в армии шел напряженный учебный процесс. Именно на это нацеливал своих бойцов командующий армией генерал-лейтенант Кулик. 31 июля до личного состава армии была доведена директива командующего войсками 4 Гвардейской армии, за N00189/ОПпо организации боевой подготовки войск. В директиве, обобщался опыт боевых действий войск, в Курской битве, хотя она еще и не закончилась. На примерах, по большей части отрицательных, самокритично оценивались их действия. Кроме этого в директиве давалась критическая оценка и боевой подготовке войск 4ГА. В директиве отмечалось, что, несмотря на поставленные задачи, директивой Военного Совета Армии N00184/ОП от 7 июля по тактической огневой подготовке стрелковых рот и батальонов они полностью выполнены не были. Далее идет полный перечень выявленных недостатков по всем видам войск армии. В конце директивы, после слова "Приказываю", шел длинный список директив, направленных командованию, частей и соединений армии, по дальнейшей подготовке войск. В конце были и указаны и сроки.   Таких документом в архивах находятся тысячи. И только по исполнению их мы можем судить о дальнейшей судьбе той или иной воинской части. Они или стойко и умеловыполняют свой воинский долг, или просто разбегаются при первых выстрелах.   Вот и посмотрим, что удалось сделать командарму Кулику за столь короткий срок, который ему отвела война.   3 августа началась белгородско-харьковская наступательная операция, операция "Полководец Румянцев" Один из ударов, силами 40 и 27 армии, а также 3 танковым корпусом, наносился в направлении Ахтырки, крупного районного центра Сумской области, с задачей обеспечить главные силы с Запада, и изолировать район Харькова от резервов противника.    Обороне Ахтырки фашисты придавали большое значение. Это объяснялось тем; Ахтырка оставалась единственным опорным пунктом, откуда гитлеровцы могли оказать содействие Харьковской группировке своих войск. Противник занял оборону на белгородско-харьковской направлении, создав здесь 7 оборонительных рубежей глубиной до 90 км.   Первой в бой двинулись танки 4 Гвардейского Кантемировского корпуса. Понеся большие потери в боях за Грайворон, на 8 августа корпус имел в своём составе всего 116 танков. В то же время, в районе Ахтырки армейская группа "Кемпф" имела 11 дивизий, из них 7 танковых и одна моторизована. В составе танковых дивизий были и три дивизии СС: "Рейх", Викинг" и "Мертвая голова" Всего противник на этом направлении имел 600 танков. Поэтому Расчеты командования на овладение городом лишь танками, без пехоты, не оправдались.   Штурм города был назначен на следующий день 12 августа, и после подхода стрелковых частей 27 армии Генерала Трофименко, в 16. 00 началось наступление. Но, продвинувшись на 500-600 метров, наступление было приостановлено, из-за усиливающегося сопротивления фашистов. Боевые действия 13 августа отмечаются ожесточенными танковыми боями и в самом городе. Но и такие меры не привели к освобождению города. Командование, убедившись в бесплодности дальнейших наступательных действий, отдало приказ вывести в пригороды все войска, и временно перейти к обороне. Большие потери в танках, а потеряли мы их более 80, и потери в личном составе 27 армии, - 12163 человека, не позволили продолжить наступление.   Фашисты, отразив наступление войск 27 армии и 4ТК, срочно начал сколачивать мощную ударную танковую группировку. Ставка же, после неудачных боев за овладение Ахтырки, в тот же день 13 августа, передали из резерва ставки в состав Воронежского фронта 4 Гвардейскую армию генерал-лейтенанта Кулика. Кроме 4ГА к Ахтырке была направлена и 1 Гвардейская танковая армия генерала Михаила Ефимовича Катукова, но из-за больших потерь в предыдущих боях, в бой могли идти только лишь три бригады из девяти. На общем фоне соотношении сил, при преимуществе советской армии в артиллерии и стрелковых войсках немцы имели большой перевес в танках и самоходных орудиях.   Вот, что вспоминает в своей книге "Тяжелая наука побеждать", бывший командир 21 Будапештского Гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант Николай Иванович Бирюков:   "И вот в 8.30 18 августа, то есть за несколько часов до нашего разговора с генералом Трофименко, группировка в составе моторизованной дивизии "Великая Германия", 10-й моторизованной дивизии, двух отдельных батальонов танков "тигр", четырех полков самоходной артиллерии, а также отдельных частей и подразделений 7, 11 и 19-й танковых дивизий атаковала 27-ю армию. Удар значительной частя сил этой бронированной массы первой, приняла на себя 166-я стрелковая дивизия. Два ее полка сразу же попали в окружение, из которого вышли только на четвертый день ожесточенных боев. Танковый клин врага вошел наискосок в тело 27-й армии и продвигался через Ахтырку на юго-восток. Советское командование знало о планах гитлеровцев. Именно поэтому оно заранее двинуло в угрожаемый район 4-ю гвардейскую армию. Наш корпус должен был первым вступить в дело".   В полдень на командном пункте корпуса собрались старшие офицеры управления. Начальник разведывательного отдела подполковник В. А. Соловьев доложил, что разведчики из 8-й дивизии уже наблюдают сильный бой впереди, в районе совхоза "Ударник". Черный дым от горящих танков поднимается к небу. Из Ахтырки на юго-восток выдвигается большая танковая колонна (позже стало известно, что в ее составе было до 80 танков и самоходных орудий).    После Соловьева свои соображения изложил начальник оперативного отдела полковник А. И. Безуглый. Они касались выполнения только что полученного приказа командарма -- выдвинуть вперед 8-ю дивизию генерал-майора В. Ф. Стенина, создать в ее полосе устойчивую противотанковую оборону и подготовиться к переходу в наступление. То, что мы знали тогда о положении под Ахтыркой, никак не вязалось с приказом ввести в действие только часть сил корпуса. Я позвонил командующему 4-й гвардейской армией.    -- Там нет ничего, -- ответил генерал Кулик. -- Нехай дивизия идет с развернутыми знаменами.    Насчет знамен он, конечно, пошутил, но факт оставался фактом: против бронированного кулака выдвигалась одна развернутая на широком фронте дивизия.    И только поздним вечером 18 августа поступили новые указания, согласно которым уже весь корпус, имея в первом эшелоне 8-ю и 7-ю дивизии, а во втором 5-ю, должен был занять рубеж обороны. Нам сообщили также, что завтра к трем часам пополудни 3-й гвардейский танковый корпус сосредоточится за нашими позициями. Слева и несколько позади нас уступом шел 21-й гвардейский корпус. Таким образом, вся 4-я гвардейская армия как будто бы вступала в дело".   Бой, о котором доложили разведчики 8 Гвардейской ВДД, происходил у совхоза "Ударник". Именно чтобы освободить его, командир 7 ГВДД генерал-майор Михаил Герасимович Микеладзе и направил туда свой 29 Гвардейский воздушно-десантный полк. Но как оказалось, немецкое командование именно здесь наносило главный удар, своей танковой группировки. Не встречая серьезного сопротивления, войск 27 армии, и прорвав вторую оборонительную линию, танки противника вышли на оперативный простор и овладели совхозом "Ударник". В районе совхоза разгорелись особо тяжелые бои, поскольку здесь шло наступление главной группировки танковых войск противника. Здесь решалась судьба всего сражения.   Сразу после первого столкновения гвардейцев с вражескими танками, полк был окружен. Вспоминает Н.И.Бирюков"   "Как только он доложил по телефону, что 29-й полк, наступая, попал в районе совхоза "Ударник" в окружение, я приехал на командный пункт дивизии. С находившегося поблизости стога сена открывалась панорама боя. Совхоз "Ударник" и все подступы к нему были окутаны пылью и черно-желтым дымом рвущихся снарядов. По всему полю горели стога. Их пытались использовать для маскировки и засад, как наши танкисты, так и фашистские. Каких-либо естественных укрытий, кроме мелких лощин и редкого кустарника, на этом участке не было".   У полка не было времени ни окопаться, ни создать мало-мальски крепкую противотанковую оборону. Оставалось биться в окружении.   "С северо-запада наступало 27 танков, с северо-востока -12, с востока и юга на полк наступали большие группы автоматчиков. Фашисты применили новую тактику - на большой скорости танки противника подошли к траншеям гвардейцев и, высадив десант, отошли в укрытие. Фашистские автоматчики забросали траншеи гвардейцев гранатами.К 9 часам утра весь совхоз и прилегающие к нему поля были охвачены ожесточённым боем, все постройки совхоза были стёрты с лица земли. Из командиров 3-го батальона в строю остался только один - остальные погибли или были ранены, а из роты противотанковых ружей вышел из боя только один расчет - 2 человека. От 7 стрелковой роты противотанковых ружей осталось 6 бойцов и 3 ружья, пулемётная рота попала под огнемётную атаку и почти вся сгорела.За день боя 29 полк своими средствами уничтожил 9 танков и одно самоходное орудие. Бой продолжался. Тяжело было гвардейцам, вооруженным только автоматами и карабинами, противостоять врагу с танками. В результате многочасового боя, когда полк потерял все противотанковые средства, вражеские танки стали безнаказанно в упор расстреливать оставшихся в живых гвардейцев. Пулемётной очередью был сражён командир полка гвардии майор Г.В. Кочетков, и в следующее мгновение его тело было раздавлено гусеницами "Тигра".   Полковое знамя было спасено старшим врачом полка, капитаном медицинской службы М.И. Медведевой. Знамя, получившее первое боевое крещение при обороне совхоза "Ударник", с честью было пронесено гвардейцами до Вены. На полотнище - 24 пулевых и осколочных пробоины. Сейчас знамя сохраняется в Санкт-Петербурге в музее артиллерии.   Бессмертный подвиг совершили 11 гвардейцев во главе с гв. лейтенантом М.Б. Багировым. 22 августа, действуя в передовом отряде, группа оторвалась от свого подразделения и, захватив важную в тактическом отношении высоту, приготовилась к обороне. Через несколько минут в направлении высоты двинулись вражеские танки с автоматчиками. Против каждого гвардейца наступало 40 фашистов. 24 часа продолжался неравный бой, который закончился победой гвардейцев. Они уничтожили 3 танка и около 250 фашистов. Важная тактическая высота была удержана.   Вечером 22 августа общими усилиями 7-й и 8-й воздушно-десантных дивизий кольцо окружения было прорвано и остатки 29 гв. воздушно-десантного полка соединились с частями своей дивизии. После двухдневного жестокого боя в окружении, полк насчитывал 723 человека из 3 тысяч. Полк понёс огромные потери, но своей стойкостью, упорством и мужеством сковал более одной трети сил главной группировки противника и тем самым подорвал его наступательные возможности. После боя за совхоз "Ударник" фашисты уже больше не делали попыток возобновить наступление".   Я привел выдержки из публикации директора Ахтырского краеведческого музея Н.Г.Калюжной, помещенной на страницах сайта "Ахтырский портал"   22 августа советские войска освободили Харьков. В связи с этим    значение Ахтырки как опорного пункта фашистов в общей системе обороны харьковского направления было утрачено. Угроза окружения ахтырского гарнизона, вынудила фашистское командование принять решение оставить город и отвести войска на новый оборонительный рубеж. Эвакуация противника проводилась 23-24 августа под покровом ночи. А 25 августа в течение дня город Ахтырка был освобожден войсками 27 армии.   А вскоре в штаб 21 стрелкового корпуса позвонил генерал Кулик:   "Слухай, Бирюков, -- сказал он с характерным своим акцентом, -- только что я разговаривал с Москвой. Москва довольна нашими действиями. Сделали, говорят, дело, сковали противника, сорвали его план пройти через Ахтырку на Богодухов -- во фланг Ивану Степановичу.   Эту оценку Ставки Верховного Главнокомандования, помогавшую уяснить ситуацию в целом, штаб корпуса немедленно довел до сведения каждой роты и взвода".   А затем месяц упорных боев. Освобождены Котельва, Опошня, Диканька, Десятки сел Полтавской области. И вот 21 сентября на командный пункт 21 стрелкового корпуса прибыли представитель ставки, маршал Г.К.Жуков и командующий армией генерал Г.И.Кулик. Командир корпуса генерал Бирюков доложил свое решение о дальнейшем наступлении корпуса к Днепру, и получил от командования "добро".   Но был еще один нюанс в том совещании, в сожженном фашистами селе.   Дело в том, что освобождение Полтавы поручалось войскам Степного фронта. Войска Воронежского всем фронтом двигались к Днепру, и завтра 22 сентября, части 40 армии выйдут к нему. Не знаю, какой разговор произошел между Жуковым и Куликом, но факт остается фактом, 22 и 25 Гвардейским воздушно-десантным полкам, 8 ГВДД полковника Богданова, был отдан приказ о подготовке к штурму Полтавы. И этот день наступил:   "Вернувшиеся из Полтавы разведчики сообщили, что команды фашистских факельщиков поджигают и взрывают дома, а саперы заполняют минные колодцы близ Северного вокзала. На аэродроме тракторы таскают огромные плуги, вспахивая летные дорожки. Делается это для того, чтобы помешать советской авиации использовать аэродром. Там же, по всему полю, разложены 500-килограммовые бомбы. Они соединены проводом и подготовлены к взрыву.    Ночное небо над Полтавой озаряли пожары -- фашисты торопились уничтожить древний город.    23 сентября, перед рассветом, гигантская дуга советских войск, охватывавшая город с севера и востока, пришла в движение. Грянуло могучее "ура", и десятки батальонов 5-й гвардейской армии, а вместе с ними и батальоны нашей 8-й дивизии ринулись на штурм. Подразделения "восьмерки" овладели станцией Полтава Северная и прорвались к аэродрому. Взорвать летное поле, издырявить его воронками фашисты не успели. Группа наших автоматчиков во главе с лейтенантом Н. С. Лукиным еще до начала наступления пробралась на аэродром, уничтожила охрану и саперов-подрывников, обезвредила минные колодцы и подготовленные к взрыву авиабомбы", - пишет Н.И.Бирюков, в своих воспоминаниях.   Освободив Полтаву, войска продолжили наступление в направлении Кременчуга. А в 18 часов, поступил приказ об освобождении Кулика, от должности командарма. Вместо него, командующим армией назначался генерал-лейтенант Алексей Иванович Зыгин. Прибыв в армию, Зыгин приступил к приему дел от Кулика. Но при возвращении из 21 СК в штаб армии, автомобиль Зыгина подорвался на мине и он погиб.   Новым командующим 4 Гвардейской армией, был назначен генерал-лейтенант Иван Васильевич Галанин, который прибыл и смог приступить к приему командования армией от Кулика только 29 сентября. Но, улица и площадь в Полтаве, названы не в честь Кулика, а в честь Зыгина, который к освобождению Полтавы, отношения не имел. На площади Зыгина в Полтаве, стоит и памятник ему. А в краеведческом музее бюст.   И ничто не напоминает в городе, о генерале Кулике, войска которого, участвовали в освобождении его родного города. Как нет никакого упоминания на карте города и имени командующего 5 Гвардейской армии, генерал-лейтенанта Алексея Семеновича Жадова. А так же, командующего 53 армией, генерал-лейтенанта Ивана Мефодьевича Манагарова. Ну, понятно, не любят полтавские власти, своего земляка-освободителя. Им больше по душе другой их земляк, - Симон Петлюра, торговавший Украиной как семечками, и о мемориальной доске которому похлопотали городские депутаты. Может быть, полтавчанам при фашистах жилось лучше, сытнее? И они в огромной обиде на освободителей? История говорит о другом. После освобождения города, в его центральной части площадью 600 гектаров не было ни одного целого дома. И если так, то почему не уважают память своих освободителей, чего стесняются? А может, я ошибаюсь? И не место Кулику в истории города, наравне с комендантом Полтавской крепости полковником Келином, чей гарнизон в 1709 году, в течение трех месяцев упорно оборонял город от шведов, накануне Полтавской битвы? Почему официально Кулик в освободителях, не только Полтавы, но и других населенных пунктов, не числится? Неужели не освобождал?    Открываем пухлый справочник "Освобождение городов" Воениздат. Москва. 1985 год. Справочник подготовлен Ордена Красной Звезды институтом военной истории Министерства Обороны СССР и центральным архивом МО СССР, под общей редакцией генерала армии С.П.Иванова. Много страниц в справочнике посвящено руководящему составу Советской армии. Но командный состав 4 гвардейской армии представлен, начиная только с ...23 сентября 1943 года! День, который официально признан днем освобождения Полтавы, и празднуется каждый год, как день города.   Командующим армией указан А.И.Зыгин, который в командование армией так и не вступил и которого на тот момент, в живых уже не было. Но который, по справочнику, добросовестно выполнял свои обязанности до 29 сентября!    Еще более удивительного об Алексее Ивановиче, мы узнаем из энциклопедии "Великая Отечественная война 1941 - 1945". Издание "Советская энциклопедия" Москва. 1985 год. В ней мы узнаем, что Зыгин погиб 29 сентября, при форсировании Днепра. И это пишет одно из самых наших авторитетных издательств. А "Военное издательство" в военном энциклопедическом словаре пишет, что Зыгин просто погиб в бою.   Ну, ладно издательство. Оно "перерабатывает" горы документов. И не все они несут в себе достоверную информацию. Но как не помнит те события Семен Павлович Иванов, генерал армии, председатель редакционной коллегии справочника? Ведь в то время, он генерал-лейтенант, был начальником штаба Воронежского фронта, то есть непосредственным оперативным начальником, как Кулика, так и Зыгина. Должен помнить Иванов и разнос, учиненный Сталиным командованию фронта, за "преступную безответственность" в вопросе охраны высшего командного состава Красной армии. Вот Никита Сергеевич Хрущев это хорошо запомнил. Ведь и ему перепало от Сталина, как члену военного совета Воронежского фронта. Вот бы тут Иванову и сказать свое слово, мол, не Зыгин освобождал Полтаву, а Кулик. Вот его и впишите в освободители. Тем более что характеристика, данная на бывшего начальника штаба фронта, членом военного совета Н.С.Хрущевым, была очень даже положительной.   "Начальником штаба фронта у нас был Иванов очень порядочный человек, добросовестно относившийся к своим обязанностям".   Но! На тридцати страницах, мелким убористым шрифтом напечатаны фамилии командующих и командиров нашей армии, отличившихся в освобождении и взятии городов огромной территории Европы. Но среди них, не оказалось имени Григория Ивановича Кулика. Во всем справочнике, имени его я не нашел. Куда же делалась хваленая добросовестность генерала Иванова? И о порядочности Иванова факты говорят иное.    Хрущев в своих воспоминаниях пишет о Кулике следующее:   "Он всегда был человеком ограниченным. Маршальское звание получил   потому, что Сталин знал его по Царицыну 1918 года. Прибыла эта армия, начала действовать. Мы, по-моему, поставили ее в направлении примерно на Полтаву или немного севернее Полтавы. Сам Кулик был родом из деревни под Полтавой. Мы с Ватутиным выехали в его армию. Мне хотелось еще раз встретиться с Куликом. Зашли к нему в штаб, он как раз вел разговор по телефону. Я слушал, и меня очень обеспокоил и даже раздражал этот разговор, фразы его по содержанию были довольно нечеткими, и я жалел командиров корпусов. Они тоже, видимо, чувствовали недостаточную квалификацию командующего армией. Тогда мы отправили Сталину записку, в которой сказали, что недовольны командующим армией, и что надо его заменить, потому что мы боимся за армию, боимся, что будут лишние потери, причем самые тяжелые, в результате неумелого управления войсками. В конце концов, Сталин согласился с нами, и нам сообщили, что Кулик отзывается и назначается новый".   Если ты не можешь работать с подчиненным, он не вызывает в тебе доверия, твое право обратиться к вышестоящему руководству, с просьбой о замене. Такая практика, не была чем-то вон выходящим. Каждый командующий, любого ранга "сколачивал" свою группу, и она тянулась за своим лидером. Вправе, мы были ожидать, что командование Воронежского фронта, пойдет этим вполне разумным путем. Но, случилось, не как думалось:   "Командующий определяет все: и командует, и дает указания. Поэтому важно подобрать хорошего командующего. Я сейчас не помню фамилии нового командующего. Я его не знал и, собственно говоря, так и не смог с ним встретиться. Он погиб. ( Зыгин). Он полетел прямо в расположение армии, и не знаю, почему не заехал в штаб фронта. Когда же он с аэродрома ехал на "виллисе" в штаб армии, то совершенно случайно подорвался на мине. Таким образом, мы не получили нового командующего, и какое-то время Кулик еще продолжал командовать. Потом прислали еще кого-то. Не помню, кто сменил Кулика в командовании этой Гвардейской армией".   То, что Кулика надо сместить за его "некомпетентность", Хрущев нам и объяснил на страницах своих воспоминаний. А как нам понять, пришли ли на смену Кулику "компетентные" командующие или нет? Если Хрущев даже фамилий их не помнит и назначениями не интересуется! То есть, кого угодно, но что бы и духа Кулика, на фронте не было. Как это называется? - Интриги! То, что Хрущев не помнит своих командующих, не удивляет. Дело в том, что Четвертая гвардейская армия в составе Воронежского фронта была не долго. 13 августа вошла в состав фронта, а 29 сентября армию вернули в состав Степного фронта, который с 20 октября стал уже 2 Украинским. В это же время Григорий Иванович Кулик, отбыл в Москву. А в его послужном списке, это время отмечено уже как октябрь.   Донос, о котором, не стесняясь, пишет Хрущев, не мог быть отправлен в Москву без участия начальника штаба фронта. И как видим, Иванов не протестовал, добросовестно выполняя указания командующего и члена военного совета фронта.   А может, с чистой совестью отправлял в Москву бумагу начальник штаба фронта?   И считал, что действительно, некомпетентность командарма наносит непоправимый вред, боеспособности вверенных ему войск? Тут о Кулике нечего и жалеть и вспоминать.   В своих воспоминаниях Н.С.Хрущев, одной из причин отправки "телеги" на Кулика в Москву приводит то, что командование фронта боится за неоправданные потери, среди личного состава армии, что Кулик, мол, "не жалеет" личный состав. А как должен был "жалеть" солдата командарм? На ум ничего толкового не приходит, как только великий афоризм генералиссимуса Суворова: "Тяжело в учении, легко в бою".   Вот и Кулик шел тем же путем. И я думаю, что выжившие в той страшной войне ветераны 4 Гвардейской армии, помнят тот пот, который они пролили летом 1943 года в степях под Курском. Согласитесь, лучше пролить литр пота, чем каплю крови.   И первый бой армии под Ахтыркой, показал, что он был пролит не зря. А по прошествии двух десятков лет Хрущев, считает, что действия командования армии, вели к неоправданным потерям и выжимают из нас слезу.   И, вопреки утверждению Хрущева, Москва дала справедливую оценку "некомпетентной" деятельности генерал-лейтенанта Кулика на посту командарма. Кулику были возвращены его награды, кроме звания Героя Советского Союза, А затем он был награжден еще одним орденом Ленина, орденом Красного Знамени и медалями. Уже после его реабилитации, возвратили и звание Героя Советского Союза. Согласитесь, при Сталине, протирая галифе в отделе формирования Красной армии, таких наград не заработаешь. И, что интересно, во времена реабилитаций, Кулику было возвращено звание маршал Советского Союза. Объяснений такому поведению дорогого Никиты Сергеевича, я не нахожу.   Чтобы узнать об этих днях Кулика и 4 Гвардейской армии, совсем не обязательно копаться в архивах. До нас это уже сделали безымянные добросовестные люди. Надо просто проявить интерес к нашей истории, и ознакомиться с трудами других. Но как мы можем относиться к примерам умственной и духовной лени, которая все чаще и чаще появляется еще на страницах книг, газет и в Интернете, как например такой:   "Но меня собственно интересует другое, где-то в мутном потоке современной макулатуры о войне, проскочило, что Кулик, на Курской дуге водил свою дивизию в атаку церемониальным маршем!?   Это то как? Неужели было? Если да, то расстреливать надо было ещё в 43!!!".   Вот, уж действительно, нет слов...   Этот краткий экскурс в биографию Кулика, требовался, что бы смыть часть грязи с его личности, старательно размазываемыми различными "ручными историками". А главное восстановить историческую правду, отсутствие которой, как отсутствие витаминов, приводит к тяжелым болезням всего организма.   Кстати, о роли восстановления исторической правды, меня полностью поддерживает и Никита Сергеевич Хрущев, почувствовавший на своей шкуре, что это такое:   "После Курской дуги я продолжал быть членом Военного совета Воронежского,   а потом 1-го Украинского фронтов. Мы провели битву за освобождение Киева и   двинулись дальше на запад. Конечно, и я не лишен чувств человека, его   слабостей. Мне приятно, что в этих грандиозных битвах, которые были   проведены Красной Армией под Сталинградом и на Курской дуге, я был членом   Военного совета соответствующих фронтов. Вот почему мне было обидно, и я   внутренне переживал (человеческая слабость, а может быть, и протест против   несправедливости), что на торжества, которые состоялись недавно по случаю   25-летнего юбилея разгрома врага под Сталинградом, меня не пригласили. И в   исторических фильмах, и в киноэпизодах, которые демонстрировались к этой   дате, все, кто близко знал меня и видел эти кинокадры, заметили, как сделано   было все, чтобы зритель не увидел, что Хрущев участвовал в той борьбе как   член Военного совета Сталинградского фронта"   Даже такое отношение к себе, не разрушило веру Хрущева в человека:   "... проходит какое-товремя, умирают те или другие люди, которые заинтересованы, непомерновыпячивать какие-то факты или лиц, игравших определенную роль в событиях, изатаптывать, умалять действия других людей. Но время, как реставратор,снимает все наслоения, все налеты неправды и клеветы. Все это будетрасчищено, и каждый факт получит правильное освещение, а все участникисобытий займут свое место. Я в этом глубоко убежден. Я верю в человека, верюв людскую правдивость, и это является сейчас для меня успокоением иутешением".   Ну, скажите, ну как с этим не согласиться?   Вот и память о воинах-освободителях хранит и сам народ, и не по подсказке "сверху", а по зову сердца.   В августе 1968 года, рядом с шоссе Харьков - Ахтырка - Сумы, на высоте 171,0. был открыт мемориальный комплекс солдатам 27 и 4 Гвардейской армий, погибшим при освобождении города. Четыре колхоза -- "Червона заря", имени Крупской, имени Горького и имени Постышева, а также местный техникум электрификации сельского хозяйства собрали средства на этот памятник. Большую организационную работу провели работники Ахтырского райвоенкомата. На плитах имена павших воинов. У фигуры Скорбящей Матери плита с такими словами:   Никогда не забудут живые

   Не забудем и мы...

     Как видим, военного опыта и профессионализма у маршала Кулика вполне хватило, чтобы сделать все возможное для оснащения Красной армии, накануне войны, большим количеством современной артиллерии, и с тем же оружием достойно защищать Родину.   А как же прекращение производства 45-мм и 76-мм орудий? Спросите вы. Что-то ты темнишь. И требуете ясности в этом вопросе. Ну что же. Продолжим.   Многие утверждают, что отказ от производства 45мм и 76мм орудий в 1941 году, Кулик обосновал перевооружением немецких бронетанковых войск танками с увеличенной толщиной брони, против которой наши пушки бессильны. Это мы читаем в мемуарах Ванникова, Новикова и других. Чего, например, стоит цитата из мемуаров Ванникова: "Кулик отличался экспансивностью и легко поддавался различным слухам" Обсудим эту мысль.   Г.И.Кулик занимал высокую должность начальника Главного Артиллерийского Управления Красной Армии. Он был маршал и заместитель наркома обороны. Но сводки от разведывательного управления Генерального штаба, он не получал, - должность не позволяла. Сводки получали: Сталин - 2 экз. Молотов, Берия, Ворошилов, Тимошенко, Жуков. И если Кулик получал разведывательную информацию, то только в части его касавшейся и от непосредственного начальника. А голоса со страниц, типа: "По данным маршала Кулика, немцы начали...и т.д." мы воспринимать не будем, поскольку люди, писавшие это,( как собственно говоря и все мы грешные), не имеют никакого представления в таком предмете как "Советское, секретное, военное делопроизводство". У Кулика не было собственной разведки. И если Кулик получал такие документы, то будьте уверены, визы стояли там соответствующие. В этом случае, долг требовал от Кулика, полного внимания к этим документам. Ибо информация, находящаяся в ней, несла прямую угрозу нашей военной мощи.    А кто ставил визу?  Во внешней разведке до 1943 года не было отдельной информационно-аналитической службы, предназначенной для критического анализа и обобщения поступающей информации. Поэтому, Сталин сам анализировал огромный объем различной разведывательной информации...   А были ли осенью 1940 года такие документы от советской разведки? Я о них не слышал. И слухов не было. Так, что и "поддаваться" было не зачем. Ванников пишет, что Кулик предоставил сведенья о перевооружении немцев в 1941году, за несколько месяцев до войны. И предлагает начать выпуск 107мм орудий, в частности в танковом варианте, а выпуск орудий 45 и 76 калибра прекратить. Что и было сделано еще в конце... 1940 года! Ну, как вам такой исторический вывих? Так когда, все же Кулик "экспансивно поддался невероятным слухам", в 40-м или в 41 году. И выходит, что поддались, вместе с ним, еще и три комиссии во главе с Маленковым, Молотовым и Ждановым. И еще кое-кто...   Да, документов от Разведывательного Управления Генерального Штаба в 1940 году не было. Но были другие документы, с которыми мы и познакомимся. Вот один из них.   "Председателю совета обороны при СНК СССР.   Копия - НКО.   ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА.   (извлечения)   В соответствии с вашим письмом от 11 января с.г. сообщаем Вам соображения по вопросу формирования артиллерийских противотанковых бригад РГК...   Обсудив представленные в техническое управление НКВ материалы, а, также проведя консультации с ведущими специалистами Наркомата Боеприпасов,... комиссия пришла к следующим выводам:   1. Предложенное укрупнение противотанковых артиллерийских подразделений для отражения массированных ударов танковых войск врага считаем своевременным и целесообразным...   2. По вопросу количественного состава Артиллерийской противотанковой бригады РГК трехполкового состава по три дивизиона в каждом полку (всего - 36 четырехорудийных батарей) возражений не имеем.   3.Однако, предложенный штат бригады в составе:   45 мм пушек обр. 1937 г - 48   76 мм пушек обр. 1936 г -48   76 мм зенитных пушек обр. 1931/ 38гг - 12   107 мм пушек обр. 1939 г -36   Пулеметов зенитных - 12   считаем не отвечающим требованиям и возможностям текущего момента...   Как Вам должно быть известно, испытания обстрелом нового немецкого танка, проведенные осенью 1940 года, показали, что для борьбы с ним 45-мм противотанковая пушка обр. 1937 г. непригодна, так как способна пробить его броню на дистанции не далее 150 - 300м...   Проверкой установлено, что для увеличения пробивной способности 45-мм пушки, необходима разработка нового типа боеприпаса, но заказ НКО Наркомату боеприпасов на проведение данной работы до настоящего времени не поступил...   Напоминаем Вам также, что решением СО при СНК СССР от 15 ноября 1940 года данный тип пушки был признан неперспективным и в соответствии с планами, валовый выпуск ее будет прекращен в текущем году. Предложенная на замену 45-мм противотанковой пушки новая 57-мм противотанковая пушка завода N 92 испытаний в установленном порядке еще не прошла и в производстве не освоена,...Планируется запуск ее в валовое производство, начиная с 3 квартала сего года.   В тоже время, на вооружении КА уже имеется удачное 37-мм противотанково-зенитное автоматическое орудие, обладающее хорошей способностью к пробитию брони. Что подтвердили испытания обстрелом из него имеющихся образцов зарубежных и отечественных танков. Орудие имеет бронебойный снаряд с прочным корпусом производство которого уже освоено. Кроме того, введение в состав артиллерийской противотанковой бригады РГК таких орудий значительно улучшит возможности ее обороны с воздуха...   76-мм дивизионная пушка обр. 1936г. имеет повышенную пробивную способность, по сравнению с такой же пушкой обр. 1939г только при условии применения усиленного выстрела, конструкция которого еще не отработана...   76-мм зенитная пушка с производства снимается и повсеместно заменяется более мощной 85-мм зенитной пушкой обр. 1939.   Кроме того, при формировании 20-ти противотанковых бригад, содержащих 1440 орудий калибра 76-мм, потребуется не менее 144000 выстрелов с бронебойным снарядом, а в распоряжении Артуправления в настоящее время имеется лишь немногим более 20000 выстрелов, или по 2,6 на каждое орудие калибра 76-мм.   Наркомат Боеприпасов не в состоянии в настоящее время резко увеличить выпуск таких боеприпасов из-за ведущейся реорганизации производства...   Исходя из сказанного выше, предлагаем Вам пересмотреть штат артиллерийской противотанковой бригады РГК, приняв во внимание следующие соображения:   1....исключить из состава Артиллерийской противотанковой бригады РГК 45-мм пушки обр. 1937г, заменив их 57-мм пушками обр. 1941г...   2. Вплоть до начала валового выпуска новой 57-мм противотанковой пушки считаем целесообразным, ввести в состав бригады 37-мм противотанково-зенитные орудия обр. 1940г.   3. Количество 76-мм орудий обр. 1939г в составе артиллерийской противотанковой бригады РГК уменьшить. Допустить на оснащение бригад 76-мм орудия обр. 1939г. как имеющие меньший вес.   4.Ввиду малой мобильности 76-мм зенитной пушки обр. 1931г и недостаточного количества 76-мм бронебойных боеприпасов, считаем целесообразным, заменить их в составе артиллерийских противотанковых бригад 85 -мм зенитными орудиями обр. 1939г на четырехколесном лафете, обладающим лучшей подвижностью и отработанным в производстве бронебойным выстрелом...   5. Обязать Наркомат Боеприпасов обеспечить программу оснащения артиллерийских противотанковых бригад РГК необходимым количеством бронебойных боеприпасов...     Подписали     Кулик   Ванников   Воронов
Грендаль     Ознакомимся со следующим документом.     ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК ВКП (б) И СНК СССР   "О НОВЫХ ФОРМИРОВАНИЯХ В СОСТАВЕ КРАСНОЙ АРМИИ"     N1112-459сс     23 АПРЕЛЯ 1941 Г.     СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО   ОСОБАЯ ПАПКА     ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП (б) И СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА СССР ПОСТАНОВЛЯЮТ:     Утвердить предлагаемое Народным комиссаром обороны формирование:   А) 10-ти противотанковых артиллерийских бригад Резерва Главного Командования, каждую в составе:   Управление бригады.   2-х артиллерийских полков.   Штабной батареи.   Минно-саперного батальона и   Автотранспортного батальона,   Общей численностью 5322 человека каждая.   На вооружении каждой бригады иметь:   Пушек 76 мм образца 1936 г (Ф-22) 48   Пушек 85 мм зенитных 48   Пушек 107 мм М-60 24   Пушек 37 мм зенитных 16   Крупнокалиберных пулеметов 12   Ручных пулеметов 93   Автомобилей грузовых 584   Автомобилей специальных 123   Автомобилей легковых 11   Тракторов 165     Противотанковые артиллерийские бригады дислоцировать: в Киевском ОКО-5, в Западном ОВО - 3 и в Прибалтийском ОВО-2.     СЕКРЕТАРЬ ЦЕНТРАЛЬНОГО   КОМИТЕТА ВКП (б) И.СТАЛИН   ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА   НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА ССР В.МОЛОТОВ.     В 1940 году, Советские военно-промышленные делегации, одна за другой прибывали на немецкие судостроительные, авиационные, танкостроительные, артиллерийские предприятия. Немецкая сторона показывала свои достижения в области разработки и производства оружия. Советские специалисты не только ознакомились с состоянием немецкого ВПК, но получили возможность приобрести последние новинки военной техники Германии. Были приобретены почти все образцы авиационной техники, как новой так и состоящей к тому времени не вооружении немецких ВВС. Советский Союз закупил, также, недостроенный тяжелый крейсер "Лютцов", который был приведен в Ленинград, и поставлен под достройку уже под именем "Петропавловск". Не были забыты и танкисты. Летом 1940 года в Советский Союз были доставлен немецкий танк Pz Kpfw ІІІ, по русски говоря, Т-ІІІ. Он и был подвергнут обстрелу из советских противотанковых орудуй. Танк имел бронирование от 10 до 30 мм, но передняя и ззадняя часть корпуса, а также перед надстройки усиливался 30 мм бронеплитами. Такое усиленное бронирование не пробивалось ни Английскими, ни Американскими противотанковыми пушками. Советские 45-мм противотанковые пушки, и 45-мм пушки танков Т-26 и БТ, могли поражать танк Т-ІІІ с усиленной броней только с дистанции 150 - 300 метров. Это и отметили в своей докладной записке начальник ГАУ Кулик, нарком вооружения Ванников, инспектор артиллерии Воронов, и председатель артиллерийского комитета ГАУ Грендаль. Работали три комиссиии, Маленкова, Молотова и Жданова. И в итоге 45-мм противотанковые пушки снимают с производства. Именно результатом докладной записки этих лиц, стало и то, что 45-мм противотанковые пушки не были приняты на вооружение десяти противотанковых артиллерийских бригад РГК.   В начале войны, когда выяснилось, что наряду с танками Т-ІІІ и Т-ІV немцы применяют и сравнительно слабобронированные танки, с которыми 45-мм пушки справлялись, потребовались срочные меры для восстановления их производства. При этом прекращение производства 45-мм пушек и Сталин, и Ванников называют ошибками. Но если Сталин виновных не ищет, ясно сказав: "мы виноваты", то Ванников, и многие другие, напротив нашли "козла отпущения" в лице маршала Кулика, а вместе с ним, то Жданова, то Тимошенко. Кому, что в голову придет. Но ведь подпись Ванникова стоит чуть ниже подписи Кулика. Ванников, по видимому надеялся на недоступность советских архивов, но развал СССР развалил и архивные крепости, хотя некоторые бастионы еще держатся. Именно его "воспоминания" об эпопее с пушками, так любят цитировать в исторической и художественной литературе. И если внимательно прочитать отрывок из воспоминаний Ванникова, приведенный в начале книги, то в глаза бросаются явные нестыковки.   Не пожелал вспоминать о своей подписи и Н.Н.Воронов в своих воспоминаниях. В нескольких строчках своих мемуаров он описал как создавались бригады, но как и чем они вооружались, ни слова.   Очень удобную фигуру в лице Кулика, нашли пережившие его военноначальники и командиры промышленности, для того, чтобы отвести от себя всякое подозрение за ошибки и промахи в своей работе. И с каждым годом, все толще и толще, накапливается слой грязи на личности Григория Ивановича. А смывать ее, все равно придеться.   Вернемся к записке. Вы можете сказать мне, что вот мол в ней отмечается, что в войсках бронебойных снарядов к 76мм орудиям всего 20000 штук и вспоминаете пример с Кличем и Руссияновым, из книги Резуна. Неужели все же Резун прав?   Давайте представим. Что вам дали купленный немецкий танк Т-III с усиленной броней и к нему приказ, определить средства борьбы с ним. Мы постреляли по нему из сорокапятки и поняли, что оно не годиться для борьбы с танком. Это мы и отразили в нашей записке. А, что годится для борьбы мы и предложили для вооружения бригад. И в первую очередь пушки Ф-22 в количестве 48 штук. И это притом, что как пишут члены комиссии "усиленный снаряд" еще не отработан. Это говорит о том, что недостаточное количество бронебойных снарядов никак не влияло на решение комиссии.    Подводя промежуточный итог, отметим, что без учета артиллерийских орудий отправленных для вооружения сверх штата, механизированных корпусов, в распоряжении ГАУ находилось еще 560 орудий калибра 45мм, и 1745 калибра 76-мм. Ими можно было вооружить еще 10 и 47 дивизий, соответственно. Дефицит артиллерии, возникший после первых недель войны, компенсировался поставками орудий из внутренних округов. О дальнейших поставках пушек от промышленности в войска, поговорим чуть позже.   А куда делись штатные пушки, и другое вооружение, спросите у наших генералов. Многие, в своих мемуарах, об этом, чистосердечно рассказывают.     

         Когда читаешь мемуары наших полководцев, описывающих первые дни и месяцы войны, то практически все они имеют общие черты. И названия глав почти одинаковы. Это или "Накануне", "Перед грозой", а затем "Война началась" или примерно в таком духе. Возможно, это у литературных "негров", то есть литобработчиков, от слабого воображения. И описание этих глав в чем то схожи. Это, как правило, описание воинской части, в которой служил автор. Затем, обязательное описание внезапного нападения фашистов на мирные города и села. Героическое сопротивление врагу. Окружение. И, наконец, выход к своим. И в описании этих боев, мы обязательно прочитаем, что оружие каким так гордились перед войной, из-за отсутствия, горючего, снарядов, патронов пришлось сжигать, взрывать, топить и пр.   И почти никто в открытую не пишет, что оружие, технику, транспорт, склады просто бросали. Поскольку, тут же к автору был бы задан вопрос:   "А ты где был и куда смотрел".   Но, были и другие писатели, для которых описание этих воинских преступлений, делом было, я думаю приятным. Ибо, сотрудники наших "органов", с благородным гневом и вскрывали их в своих донесениях, с надеждой на справедливое возмездие.   Справедливая кара постигла многих. Но сами "произведения" на долгие годы осели в архивах, под неподъемною тяжестью государственных грифов секретности. И, наконец, мы можем по рассекреченным документам, увидеть события того времени.   В 2008 году в сборнике "Трагедия 1941 г. Причины катастрофы", М., Яуза-ЭКСМО, 2008 год, была опубликованна статья Михаила Ивановича Мельтюхова: " Начальный период войны в документах военной контрразведки".   В этом небольшой по объему публикации, приведены факты преступлений совершонные в начальном периоде войны. Ясно, что это не все факты. Сколько их скрыто во мраке времен, и которые никогда не станут нам известны.Мне нет смысла пересказывать всю статью и коментировать документы использованные в ней. Но на некоторых фактах, описанных в статье остановимся   В статье Мельтюхова приводятся только голые факты из донесений наших контрразведчиков. Факты, происходившие на всех фронтах, во всех родах войск.   Нас же интересует, прежде всего, вооружение, боеприпасы горючее, в контексте обвинений маршала Кулика, в том невосполнимом вреде, нанесенном им обороноспособности страны.   Поскольку мы начали разговор о Западном фронте, то мы и продолжим рассматривать этот театр военных действий. Что же там происходило?   "Согласно спецсообщению 3-го Управления НКО N 36701 от 5 июля, "3-й отдел Западного фронта сообщил ряд фактов, оказавших отрицательное влияние на ход боевых операций наших войск в первые дни войны на Западном фронте.   Военный Совет Западного Особого военного округа, командование армий и отдельных воинских соединений в подготовке частей к боевым действиям с противником проявили неорганизованность. Части округа к началу военных действий не были полностью обеспечены материальной частью, вооружением, боеприпасами, питанием и другими видами снабжения.   21 июня командующий 3-й армии Кузнецов вместе с генерал-лейтенантом из Генерального штаба Красной Армии Карбышевым смотрели части, расположенные на границе. Заместитель командира артполка 56-й стрелковой дивизии майор Дюрба доложил, что происходит большая концентрация немецких войск на границе, что наши укрепленные точки боеприпасами не обеспечены и в случае нападения окажутся небоеспособными. На этот доклад Дюрба Кузнецов ответил: "Ничего страшного нет, и не может быть". Никаких мер к обеспечению точек боеприпасами Кузнецов не принял.   После вторжения фашистских войск Дюрба среди комначсостава заявил: "Кузнецов и командование 3-й армии нас предали".   444-й тяжелый корпусной артполк, находившийся на границе, боеприпасов не имел, в то время как боеприпасов на складах Гродно и Лида было достаточно. При отходе от границы полк оставил 3 152-мм пушки, 2 трактора и 2 автомашины.   Части 38-й танковой дивизии 23 июня вышли в направлении гор. Барановичи не обеспеченными материальной частью, боеприпасами и оружием, в частности мотострелковый полк вышел без артиллерии, которая был сдана в ремонт.   Корпусные части 2-го стрелкового корпуса перед вступлением в бой в ночь на 26 июня материальной частью были укомплектованы не полностью, в связи, с чем в день вступления в бой в 151-м корпусном артполку могли быть использованы только 2 дивизиона.   127-й отдельный саперный батальон 4-го стрелкового корпуса к началу военных действий имел только 30 винтовок. Батальон потерял до 70% личного состава. [...]   Воинские соединения 4-й армии на 26 июня противником были разбиты. Для отражения натиска противника и для поддержки действий стрелковых частей 4-я армия авиации и танков не имела. Артиллерия была уничтожена противником.   Управление войсками со стороны руководящих штабов с началом военных действий было неудовлетворительным.   В связи с частыми бомбардировками гор. Минска штаб ЗапОВО из города эвакуировался в лес, в район Уручья. Эвакуация отделов штаба проходила беспорядочно, работники штаба группами по 20--30 человек в течение 10 часов и больше разыскивали новое дислоцирование штаба. Руководящие работники отделов вместо организации эвакуации занялись вывозом своих семей из города, допустив панику и растерянность.   Из-за отсутствия связи с частями Артснабжение округа не знало расхода и потребности боеприпасов в действующих частях, в результате не обеспечивало их боеприпасами. 22--23 июня Артснабжение округа должно было отправить действующим армиям 3 эшелона боеприпасов, но по вине работников артснабжения боеприпасы отправлены не были.   Как указывалось в спецсообщении 3-го Управления НКО N 4/37175 от 8 июля, "по сообщению 3-го отдела Западного фронта по состоянию на 1 июля имелись следующие существенные недочеты.   Отсутствовало достаточное количество артснарядов и других боеприпасов. Снабжение частей фронта боеприпасами с начала военных действий проходило с большими перебоями. Со стороны Артуправления фронта в лице генерал-лейтенанта Клич действенных мер к упорядочению обеспечения частей боеприпасами не принималось.   Имеющиеся в 28-м стрелковом корпусе снаряды в боевую готовность приведены не были (недовернуты взрыватели); большинство поступивших в части мин не имели взрывателей.   При эвакуации зенитного дивизиона в/ч 1822 из гор. Гродно, вследствие отсутствия тяги, материальная часть осталась невывезенной. Должного сопротивления противнику дивизион не оказал, так как не был обеспечен снарядами.   56-я стрелковая дивизия к бою подготовлена не была -- минометный взвод не имел мин, полковая школа 37:го стрелкового корпуса не имела винтовок и патронов. Части дивизии вступили в бой с оружием и боеприпасами мирного времени.   27-я стрелковая дивизия была введена в бой тоже неподготовленной -- не хватало снарядов и патронов. Находившиеся на границе передовые части вооружением и боеприпасами обеспечены не были, в результате при первом появлении противника бежали, создавая панику в основных частях 3-й армии.   Снабжение частей 85-й стрелковой дивизии горючим, боеприпасами и продовольствием было поставлено исключительно плохо. Уже на третий день боя артполки дивизии не имели снарядов.   24-й отдельный минометный батальон к началу военных действий винтовками был обеспечен наполовину, гранат и мин не имел вовсе. По этой причине в бой с противником батальон не вступил, а при выезде из военного городка Козекова (близ Минска) оставил на территории городка до 30 минометов и свыше тысячи мин.   Из 12 имевшихся в округе складов с боеприпасами уничтожено путем взрыва 6, что составляет 24,5% общего запаса.   В корпусных артиллерийских частях 28-го стрелкового корпуса и полках РГК снаряды на исходе и части не знают, где их получать.   Завезенные 26 июня снаряды оказались без взрывателей. Часть 3-й армии в районе Молодечно -- Крулевщины боеприпасов не имели.   Находящийся в районе Барановичи и оторванный от фронта 6-й мехкорпус боеприпасами обеспечен не был.   С начала военных действий в работе отдела ВОСО наблюдается большая нечеткость.   При отправлении транспорта с боеприпасами номерация и станция отправления транспорта зачастую отсутствовала, что приводило к срыву своевременной подачи боеприпасов на линии фронта. Управление Военных сообщений Красной Армии не сообщало номера отправляемых с центрального склада эшелонов с боеприпасами.   Снабжение частей фронта горюче-смазочными материалами проходило крайне неорганизованно. Смазочные материалы Р-9, дизельное топливо и автол в частях были на исходе. Заявка ОСГ фронта от 23 июня на отгрузку Р-9 Управлением снабжения горючим Красной Армии к 1 июля не была выполнена. Отгруженные для частей фронта смазочные материалы и топливо в период с 23 по 30 июня поступали в незначительных количествах, что ни в какой степени не обеспечивало потребность фронта, а отдельные виды смазочных материалов и горючего не поступали вовсе.   29 июня командующим фронтом было отдано приказание о переброске горючего для фронта на транспортных самолетах.   Выполнение этого задания было возложено на представителя АБТ фронта капитана Сорокина и начальника отделения ОСГ военинженера 3-го ранга Пономарева, которые из-за недоговоренности между собой горючее на аэродром в необходимом количестве не подвезли, в результате из 22 транспортных самолетов было загружено только 3, остальные улетели незагруженными.   Начальники отдельных складов в панике перед противником склады подожгли, а сами дезертировали.   Начальник склада ГСМ N 497 в г. Орша -- интендант 3-го ранга Трегубов и помполит -- батальонный комиссар Пивоваров в панике подожгли склад N 497 в г. Орше, а сами дезертировали. Сгорело 700 тонн бензина и 6 вагонов смазочного материала и масла.   Трегубов и Пивоваров преданы суду Военного трибунала.   Начальник склада ГСМ N 645 на ст. Хородище -- интендант 2-го ранга Май 26 июня сжег склад, а сам дезертировал.   По данному факту 3-м отделом фронта ведется расследование.   В исключительно тяжелое положение попали артполки на мехтяге. Часть пушек, не имея тягачей, была оставлена на зимних квартирах, часть тягачей в лагерях также была неисправна, и командование частей эту материальную часть взрывало или бросало, не произведя из них ни одного выстрела по противнику. На дороге, во время отступления, вследствие порчи тягачей от бомбежки бросались совершенно исправные орудия, не всегда снимались даже замки.   Аналогичное положение было также с зенитной артиллерией. Все дивизионы и полки, во всяком случае, весь основной начсостав и матчасть были собраны для прохождения лагерных сборов в м. Крупки, близ Минска, и до последнего времени в 10-ю армию не вернулись, и их судьба мне неизвестна. Таким образом, соединения, склады, города остались без зенитной артиллерии".   Кроме статьи Мельтюхова, можно подобные факты найти и на страницах "Интернета", как нипример о 164 легком артиллерийском полке 1 стрелкового корпуса, в котором к 26 июня, из-за постоянных бобежек было потеряно Ў конских упряжек, а исправные орудия были брошены.   Примерно такую же картину нам показывают и на других участках Советско-Германского фронта.   Пытаясь в ходе нашего исследования понять частную ситуацию, сложившуюся с советской артиллерией в начале войны, мы, в конце концов, пришли к потребности взглянуть на эту ситуацию более широко и объемно. Мы просто вынуждены это сделать. Поскольку касается это главных действующих лиц тех событий. Событий развернувшихся в начале войны, на Западном фронте. Дело касается измены. Впервые о ней заговорили еще в июне 1941 года. И сказал об этом наш многострадальный народ. Это вспоминает в своих мемуарах бывший в то время заместителем командующего ЗапВО генерал-лейтенант Болдин, который вдоволь наслушался их при отступлении с частями 10 армии, на дорогах Белоруссии. В последнее время, эта тема опять всплыла на поверхность нашей общественной жизни. Появляются публикации и целые книги, в которых вещи названы своими именами. Но, я хочу остановиться на публикациях Арсена Бениковича Мартиросяна, в частности его публикации "Тайна 22 июня. Было или не было предательства генералитета"?    Прочитаем небольшой отрывок из книги Мартиросяна.   "Никто не спорит, что разведка и шпионаж были, есть и будут - от этого никуда не денешься. Однако же само это письменное заявление Жукова на имя Сталина больно уж красноречивое... как по содержанию, так и по времени... ( Поразительно, но факт, что даже в период особо разнузданного, оголтело подлого антисталинизма времен Никитки Кузькина Мать Жуков предпочитал помалкивать о том, как он тогда пытался разжечь пожар шпиономании в условиях непрерывно разворачивавшейся и все более усугублявшейся трагедии. Оно и понятно почему - потому, что тогда он выглядел бы непосредственным инициатором репрессий против командования РККА: ведь "озарение"-то снизошло на него после вынужденно драконовского приказа Сталина N 270 от 16 августа 1941 г. Слава Богу, что Сталин не поддался на эту крайне опасную провокацию Жукова. Если бы он "клюнул" на нее, а она-то практически автоматически предполагала широкомасштабное повторение "1937 года" в ситуации трагедии лета 1941 г., то до военного переворота было бы рукой подать!.. Потому как взбешенные собственными неудачами на фронте и реанимацией широкомасштабных разборок по аналогии с 1937 г. озлобленные генералы реально могли бы повернуть оружие против центральной власти! Повторяю, слава Богу, что Сталин не поддался на эту провокацию. Ибо хотя репрессии против генералов и имели место быть, но они были преимущественно точечными, а не широкомасштабными, к тому же по отношению к генералитету в основном применялась не 58-я статья УК, а иные статьи Уголовного кодекса, которые предусматривали наказания за воинские преступления, а не за измену и предательство. (Хотя и без этого тоже не обходилось)"   Вот такой поворот дела. Но, и это не все. Даже после расстрела командования Западного фронта, репрессии против командования войск фронта не прекращались вплоть до смерти вождя. Командиров вызывали из партизанских краев, отрывая их созданных ими же партизанских отрядов. Вызывали из действующих частей. Проводили дознания, а затем кому как повезет, кому срок, кому высшая мера. И после войны органы не унимались, составляя полную картину событий лета 1941 года. Практически во всех публикациях посвященных начальному периоду войны, действия высшего командного состава и политического руководства всегда имели оценку как "ошибки", "неумение", "халатность", иногда "преступная халатность". То есть обвинений в предательстве мы не слышали.   Но как мы уже знаем, в последнее время появились публикации и книги о той роли, какую сыграл наш генералитет в начале войны. Пока это были лишь частные выступления исследователей истории. Но пришло время и, наконец, в ноябрьских номерах за 2008 год, центрального органа министерства обороны Российской Федерации, еженедельника "Красная Звезда" была напечатана статья А.Савина "Тайна 22 июня". Впервые в официальном, государственном, печатном издании были названы виновники трагедии сорок первого года - наши генералы. Что именно наш высший генералитет организовал поражение нашей армии.   "Именно генералитет, а не Сталин (как много лет твердили нечистоплотные "мемуаристы" в погонах) несет ответственность за те миллионы погибших и попавших в плен, за захваченные немцами запасы оружия и прочего имущества на границе, которое ещё и использовалось против нас во время Войны. Именно генералитет несет ответственность за оставленные оккупантам города и деревни, за мирных жителей этих населенных пунктов и сожженных деревень   Но вот, что думали наши военнослужащие в то время, послушаем:   "Красноармеец 14-го стрелкового корпуса Южного фронта Тверетинов был уверен, что "Германия победит Советский Союз. При первом же наступлении немцев нужно сдаться в плен. Там останешься живым, и будешь жить неплохо".   Осенью 1941 года, заместитель начальника особого отдела НКВД СССР, комиссар государственной безопасности 3 ранга Мильштейн, представил справку, руководству страны, в которой в частности указывалось, что с 22 июня по сентябрь 1941 года Красная армия понесла следующие потери:   Сдались в плен, бросив оружие - 2000000 чел.   Перешли к немцам с оружием - 1500000 чел.   Захвачено в плен - 500000 чел.   Дезертировали - 1000000 чел.   Выловлено - 657364 чел.   И расстреляно - 102014 чел.   Исчезли без следа - 340000 чел.   Убиты и ранены - 800000 чел.   Перебежало к немцам до 22 июня - 3274 чел.   Отступало оставшихся - 980000 чел.   Б.Соколов, в своем исследовании: "Правда, о Великой Отечественной войне" добавляет:   "К 1 декабря 1941 г. их оказалось уже 3806 тыс. В 1942 г. добавилось еще 1653 000., в 1943 -- 565 000., в 1944 -- 147000, в 1945 в плен успело попасть 34000. советских военнослужащих. Примерно из 6,2 млн. советских пленных около 100, а может быть и 200 тыс., смогли бежать, около 4,2 млн. погибли в плену, а примерно 1,8 млн. были освобождены советскими войсками (из них только половина к моменту освобождения сохраняла статус пленных, остальные же еще ранее были освобождены самими немцами и служили в коллаборационистских формированиях). Цифры страшные".   Если наспех прикинуть, то получается, что каждый фашист взял в плен одного нашего солдата! Фантастика!   Эти военнослужащие Красной армии, отказавшихся защищать своих родных и близких, свою землю, сдались врагу в надежде переждать тяжелые времена. Но вермахт, присягнув в 1936 году на верность Гитлеру, перестал быть "рыцарской" армией, превратившись в безжалостную сатанинскую силу, способной бездумно вырезать под корень целые народы. Ну и кто виноват, что у этих военнопленных так сложилась судьба? Им еще в мирное время все уши прожужжали на политзанятиях, о звериной сущности империализма. Они сталинской "пропаганде" не поверили и тем самым обрекли себя на позор от своего народа, а миллионы и на гибель.    Вспоминаю кадры немецкой кинохроники лета 1941 года, Повальная сдача Красной армии в плен. Имелись случаи перехода на сторону врага под оркестр и строем. А о переходе с оружием в руках и говорить нечего. Так вот кадры о сдаче в плен ничего кроме брезгливости у меня не вызывают. Кстати, и немецкие кинохроникеры стараются показать эти сцены с максимальным презрением к поверженному врагу. И совсем другие их кадры заставляют нас проникнуться гордостью за нашу Красную армию. Это кадры погибших советских воинов, до конца выполнивших долг, и не выпустивших до последней секунды своей жизни, из рук оружие. В плен попадали по-разному. Кто сам сдался, кто в бессознательном состоянии. Но хочется знать, что думали те, кто добровольно бросил оружие. Кто изменил присяге. На что они рассчитывали? На гуманное, цивилизованное обращение? Освобождение от Сталинского рабства и насилия? Что Россия поднимется с колен, и войдет в "клуб" цивилизованных стран мира?   А теперь мы слышим возмущенные голоса о душегубе Сталине, так жестоко наказавших своих военнопленных отказавших своим родным и близким, в праве на защиту. Они наплевали на воинскую присягу, в которой присягали защищать СВОЙ НАРОД и СВОЮ ЗЕМЛЮ. За это Сталин, назвав их предателями. Сталин словами не бросался, это подтверждают практически все. И если он так их назвал, то это было чистейшей правдой, поскольку на их руках, как и на руках фашистов, была одна кровь, кровь нашего народа.    

     Прошу прощения, за это эмоциональное отступление. Но, я просто обязан был это сказать вам. Поскольку ситуация в мире во многом напоминает начало сороковых. И это не может не видеть только слепой.   Возвращаемся к нашей теме.   В обширном произведении "Западный особый" Руслан Сергеевич Иринархов пишет:   "Несмотря на указанные недостатки, ЗапОВО к началу войны имел почти полную штатную численность полевой артиллерии, зенитной был укомплектован на 60-70% Организационная структура артиллерийских частей, наличие большего колличества орудий и минометов обеспечивали массированное применение артиллерии во взаимодействии с другими родами войск в различных видах общевойскового боя".   И вот началась война. И возник вопрос, куда же делись пушки? И если потеряли, то сколько?В начальный период войны, кадровая Красная армия потерпела жестокое поражение. В части артиллерийского вооружения было потеряно:12000 противотанковых пушек, 12300 полевых, дивизионных и горных пушек, 6000 122мм гаубиц, 2600 152мм гаубиц, 900 122мм пушек, 2100 152мм пушек и пушек - гаубиц, свыше 100 орудий большой и особой мощности, от 203мм и выше, 4100 зенитных орудий.    Как это произошло? Мы уже знаем. Вот на это и должны были ответить "московские генералы", а не валить с больной головы на здоровую, тем более что Кулик по понятным причинам, ответить уже не может. Но и через десятилетия взывает расстрелянный маршал к справедливости, со страниц письма к Сталину. Письмо датировано 18 февралем 1942 года. Два дня тому назад, Кулика лишили званий маршала и Героя советского Союза:   "Т.Сталин!   1). Когда я был у Вас в последний раз, Вы мне сказали относительно моего руководства вооружением, Я считаю себя ответственным за вооружение с июня 1937 года по 20 июня 1941 года, как за количество, так и за качество, т. к. я проводил всю систему вооружения новыми образцами. Прошу назначить авторитетную беспристрастную комиссию, которая должна установить, сколько я принял вооружения от своих предшественников и сколько я сдал. Как была обеспечена армия согласно плану развертывания по утвержденным правительством нормам с учетом плана заказа 41 года, качество вооружения новых систем, принятых на вооружении армии под моим руководством. Особенно прошу вскрыть системы прохода плана заказов на каждый год: что я предлагал и, что фактически утверждали и что мы получали; как общее правило, нам давали после долгих мытарств, которые длились 4 -5 месяцев в наркоматах, Госплане, в разных комиссиях и подкомиссиях правительственных и в Комитете Обороны, не более 60 - 65 процентов от просимого нами.   Промышленность тоже урезала этот утвержденный план своими недоделками, которые исчислялись 20 - 30 процентов, смотря по какому виду вооружения. Я же отстаивал интересы армии упорно, по этому вопросу можно найти десятки моих жалоб, просьб ежегодно в аппарате Госплана, Комитете Обороны, Госконтроле, в наркоматах промышленности и Вас в ЦК ВКП. Я думаю, никто не сможет отрицать, как я защищал интересы армии, где проходил наш план заказов, с членов Правительства".   Итак, бывший начальник ГАУ отметает от себя всякие обвинения в недостаточном обеспечении Красной армии вооружением. И виновным считает, прежде всего, военную бюрократию и оборонную промышленность. Рассмотрим эти два обвинения маршала.   С этим высказыванием Кулика соглашается и маршал Александр Николаевич Яковлев, в годы войны начальник ГАУ:   "Сразу скажу, что в предвоенные годы кое у кого бытовало мнение, что    промышленность вооружения и особенно промышленность боеприпасов не в состоянии значительно увеличить свои производственные мощности. И это мнение не было произвольным: оно подтверждалось в определенной степени и фактическими    поставками. Так, в 1938 году заводами оборонной промышленности было изготовлено    всего лишь 12,3 тыс. орудий; в 1939 году -- несколько больше, 17,3 тыс. В 1940    году снова произошло некоторое снижение, примерно до 15 тыс. За эти же годы было    изготовлено соответственно 12,4 млн., 11,2 млн. и чуть больше 14 млн. снарядов    всех калибров (данные даются без учета минометов и мин к ним). Как видим,    мощности промышленности в довоенное время, особенно по боеприпасам, были таковы, что на полное удовлетворение всех наших потребностей рассчитывать, конечно же, не приходилось".    И через десятилетия после окончания войны, мы находим в публикациях, подтверждение этому.   В этом отношении характерен отрывок из книги "Сталин", нашего самого информированного (по должности) военного историка, доктора философских и доктора исторических наук, профессора, генерал-полковника Дмитрия Антоновича Волкогонова:   "Когда Сталину после XVIII (февральской 1941 года) партийной конференции доложили о том, как много боевой техники не хватает для укомплектования танковых частей, он сначала не поверил. Потребовал обстоятельную справку. Но выкладки военных были упрямы: для полного обеспечения войск к марту 1941 года недоставало 12,5 тысячи средних и тяжелых танков, 43 тысяч тракторов, около 300 тысяч автомобилей. Это означало, что вновь сформированные танковые а   механизированные соединения были обеспечены лишь на 30%. Даже при   исключительно высоких темпах производства полностью укомплектовать их   боевой техникой можно было лишь через три-четыре года! Не лучше обстояли   дела и в авиационных соединениях. Новых самолетов (как и танков) было   очень мало: не более 10 - 20%.   Но плохо обстояло дело не только с авиационной и танковой техникой. Как   сообщали Сталину, Жданову и Вознесенскому за месяц до войны Тимошенко и   Жуков, "по ряду остродефицитных для Красной Армии предметов вооружения и   боевой техники промышленность выполняет план поставки совершенно   неудовлетворительно". В этом документе, например, говорилось, что   боеприпасов в первом квартале 1941 года выпущено в процентах к плану:    76-мм дивизионным пушкам - на 62%, к 122-мм гаубицам - на 62%, к 122-мм   пушкам - на 74%, к 152-мм гаубицам - на 32%, снаряды к 82-мм минометам -   на 73%... Нарком обороны и начальник Генштаба видели основные причины   крупного отставания в "недостатках руководства со стороны Народного   комиссариата боеприпасов".   Отрывок из книги "Сталин", показывает, что, Волкогонов полностью на стороне Тимошенко и Жукова, в их претензиях к промышленности вооружения и боеприпасов. И это после того, как к началу войны, производством боеприпасов были охвачены практически ВСЕ наркоматы страны. А в оборонные наркоматы, передавалось огромное количество предприятий. И как мог начальник генерального штаба, прекрасно зная положение в нашей экономике, предъявлять такие претензии к оборонной промышленности? А после войны, в беседе с писателем Константином Симоновым, утверждать, что в войну Советский Союз вступил, отсталой в экономическом отношении страной! "Ах, не дали мне еще 12500 танков перед войной, - так получите горькую правду!"   Не нахожу я и "разгромных" документов и в отношении неготовности "отсталой" оборонной промышленности. Да, претензии к ней Тимошенко и Жуков выдвигают, в части колличества выпускаеммой продукции, но предложений по ее модернизации нет. Нет потому, что она в предвоенный период была модернизированна. И с каждым днем наращивала свои мощности.    И если это так, то хотелось бы фактов. Но Жуков их нам не представляет. А между тем они очень показательны в плане мобилизационной подготовки промышленности к войне. Если мы ознакомимся с документом под скучным названием    "Справка о заказах НКО по основным видам вооружения за период с 1929 по 1941г. (28. 04. 1941)", то, ознакомившись с цифрами, с удивлением узнаем, что за этот период в целом, ни один заказ Народного Комиссариата Обороны, НЕ БЫЛ ВЫПОЛНЕН! Например. Промышленность должна была дать за эти годы, армии 229186 орудий. А дала всего лишь 151288 штук. То есть, 66% от требований НКО. Такую же картину мы видим и с другими видами вооружения: Снаряды - 48%. Винтовки - 70%. Самолеты - 62%. Танки - 69%. И так далее, и в том же духе. Правда, мы должны учесть, что планы постоянно корректировались, но колебания показателей тут незначительное. А, что значит недодать армии 77898 только одних орудий? Вы помните, сколько просил Кулик пушек, для оснащения частей 54 армии? Правильно - 520 единиц. То есть, таким количеством орудий можно было бы укомплектовать еще 150 армий! А если еще и танковые и авиационные соединения? И все это в невоюющей стране! И все в армию! А работать, кто будет? Об этом Жуков не размышляет и уже после войны, также продолжает "катить бочку" на ВПК, что до конца существовании СССР стало доброй традицией в высших военных кругах.    В 2000 году, в московском издательстве "Патриот", в рамках федеральной, целевой программы книгоиздания России, вышла книга Андрея Петровича Худякова "В. Грабин и мастера пушечного дела". Андрей Петрович ветеран нашей оборонной промышленности. Многие годы проработал вместе с нашим выдающимся артиллерийским конструктором Василием Гавриловичем Грабиным, сначала в Горьком, на заводе N92 "Новое Сормово", а затем в Центральном артиллерийском конструкторском бюро в Подлипках, ныне Королеве. В своих исследованиях мы не раз будем обращаться к книге Худякова, как историческому повествованию о Грабине, и всей истории ВПК.   Должен сразу предупредить, что отношение к этой книге у меня не однозначное. Есть слишком много вопросов, на которые я бы хотел получить ответы. Но обращаться, к большому сожалению уже не к кому.   Что же пишет Андрей Петрович, в контексте нашей первой главы? Каково его отношение к событиям того времени и их героям?   Худяков свою книгу написал в форме дневниковых записей. Вот запись от 4 июля 1941 года:   "Мы были удивлены, когда в конце прошлого года военные отказались от продления нашему заводу заказа на дивизионные пушки Ф-22 УСВ. Они посчитали: Красная Армия уже достаточно насыщена ими. А что вышло? Война буквально с первых дней показала грубый просчет органов, отвечающих за снабжение армии артиллерией. Нам приказано немедленно восстановить производство пушек Ф-22 УСВ".   20 июля 1941 года:   "Трудно и невозможно передать все, что пережито за последние дни. Разговоры разговорами, а газеты каждый день сообщают одно и то же: танки с крестами бойцы встречают бутылками с горючей смесью. Накануне войны нас убедили в том, что любого врага встретим во всеоружии. Радовались парадам военной техники, гремевшей на Красной площади. А жизнь показала: пушек не хватает! Самолетов не хватает! Танков не хватает!   На Западе границу разрушили, новую создать не успели. Мне один рабочий по этому поводу сказал: "Так вот и жили -- двор продали, а ворота купили!" А где же был Генеральный штаб Красной Армии? Спрашивается, о чем он думал и на каких счетах откладывал костяшки. С бюро пришел домой далеко за полночь. Сел за стол, открыл дневник.   Горько сознавать повторившееся идиотское русское шапкозакидательство!"   11 августа 1941 года:   "Василий Гаврилович! Спрашивается, о чем думал начальник Главного артиллерийского управления Кулик в конце 1940 года, когда принимал решение о снятии с производства нашей дивизионной пушки?.. Разговоры о том, что их вполне достаточно на случай войны, оказались болтовней. Вы бы послушали, как матерятся наши рабочие, особенно те, у кого сын или брат на войне, когда диктор по радио начинает хвалить бойца за то, что он бросился на фашистский танк с горючей смесью в бутылке. Ею Гудериана не остановить".   Итак, камешки в огород верховной власти и лично начальника ГАУ Кулика брошены. Следовало бы внести в список нехватки вооружений еще и трехлинейную винтовку Мосина. Кто еще не слышал об ее отсутствии в войсках обидных и горьких рассказов фронтовиков. Вот тогда бы была бы целостная картина нашей военной отсталости. И это все притом, что винтовок в Красной армии было почти два комплекта. А если помните, то в "Справке о заказах НКО по основным видам вооружения за период с 1929 по 1941 года", промышленность выполнила заказ по винтовкам и карабинам, только на 70%, то есть недодала армии 2895200 единиц. Поскольку не всем в армии было положено иметь личное оружие в виде винтовок и карабинов, мы можем смело утверждать, что не была вооружена еще одна Красная армия. А теперь добавим еще туда же невыпущенные артиллерийские орудия для 150 армий, а еще танки, самолеты, 16 линкоров, 20 тяжелых крейсеров. И вот за всей этой горой невыполненных заказов, встает серая тень "Красного милитариста" Тухачевского и его подельников.   К вопросу о производстве пушки Ф-22УСВ мы еще возвратимся, а сейчас   отодвинем в сторону цифры количества вооружений и зададимся простым вопросом. Какими средствами массовой информации пользовалось население Советского Союза в те далекие годы? Газеты. Черная тарелка радио на стене. Выпуски кинохроники, перед "Веселыми ребятами". И политинформация на рабочих местах. Все. Вражьи голоса, на русском языке пока молчали.   Так откуда же простой рабочий узнал о разрушении старой границы? Какая газета написала, какое радио рассказало, и какой фильм показали советским людям, что они свободно обсуждают в своей среде, сведения, составляющие государственную тайну?   Ответ простой. Камешки начали залетать уже, после начала эпохи "демократизации и гласности". А до этого благословенного времени, сидели как сверчки за печкой и молчали. Поскольку предаваться гласности у них охоты не было. Подписка о неразглашении государственных тайн, подписанная ими в 1 отделе, и "друзья народа" в собственной, производственной среде, надежно отбивала всякое желание заниматься таким видом общественной деятельности.   А те, из творческой интеллигенции, кто подписку не давал, писали, рассказывали, снимали то, что требовало государство, и получали за это заработную плату.   Но, слава богу, это средневековье прошло. И мы, наконец, то дорвались до обильного стола "свободы", вкусили ее, но, что-то начинает подташнивать. Наверное, переели.   Заканчивая первую главу нашего исследования, обратим внимание на следующее.   В конце своей статьи, Мельтюхов поместил небольшую таблицу.   Таблица 1 Потери сторон к 10 июля 1941 г.     Красная Армия Вермахт   Личный состав 815 700 79 058   Орудия и минометы 21500 1061   Танки 11783 350   Самолеты 4013 826     Если допустить, что главным виновником потери советской артиллерии является маршал Кулик, как мы слышим со всех сторон, то естественно нам должны были бы назвать фамилии виновных в не менее грандиозных потерях самолетов и бронетанковой техники, в первые дни войны. Но фамилий "московских генералов" нам не называют. И это очень странно. Кулик, который по своей должности не имел рычагов управления артиллерийскими частями фронтов,( помните строки о ГАУ), оказался виноват в преступлениях совершенных отдельными военнослужащими этих частей.   А командующий ВВС КА генерал-лейтенант Павел Федорович Жигарев, в чьих войсках творились не менее мерзкие преступления, в этом контексте даже не упоминается. И даже снятие Жигарева с должности командующего ВВС КА, в апреле 1942 года, в дальнейшем не повлияло на его карьеру. Еще при Сталине, с 1949 года он вернулся на эту же должность. И, в конце концов, стал главным маршалом авиации, и первым заместителем министра обороны СССР. С 1950 года депутат Верховного Совета, а с 1952 года и кандидат в члены ЦК КПСС.   Никак не отразилось на карьере начальника АБТУ генерал-полковника Якова Николаевича Федоренкова тысячи брошенных и сгоревших танков на огромном поле битвы. Наоборот, с декабря 1942 года и до самой смерти в 1947 году, Яков Николаевич занимал должность командующего бронетанковыми и механизированными войсками. А в 1944 году стал и маршалом этих войск.   Вот так в нашем сознании и формируют двойные стандарты. С одной стороны "Маршалы Победы", с другой "маршал поражений". И по этой наезженной колее мы и скатываемся в мир лжи и забвения.      

       А теперь вернемся к воспоминаниям Ванникова.   Как мы помним, Ванников предлагает переход на больший калибр танковых пушек начинать не с 107 -миллиметрового орудия, которого по его словам, в современном виде, еще не существовало, а использовать готовую качающую часть выпускавшейся серийно 85-мм зенитной пушки. Кроме этого, пишет, что требовалось увеличить начальную скорость снаряда 76-мм танковой пушки. О новых боеприпасах к 45-мм пушке Ванников уже не вспоминает. О боеприпасах, разговор особый.    Не пишет Ванников о результатах обстрела немецкого танка орудиями 45 и 76 калибра. И, что Совет Обороны при Совете Народных Комисаров СССР еще 15 ноября 1940 года, по результатам этих стрельб, и как их следствие, докладной записки руководителей ГАУ и наркомата вооружения, снимает их с производства. Не помнит, что 107-мм пушка М-60 завода N172, уже создана, испытана, принята на вооружение и выпускается артиллерийским заводом N352 имени Ворошилова в Новочеркасске. Весной заканчиваются испытания, и начинается подготовка к валовому производству первая специальная противотанковая пушка ЗИС-2. Как о предложении Сталина, вспоминает Ванников об установке 107-мм полевой пушки в танк. А, то, что танковая пушка ф-42 уже создана, Ванников, не вспоминает и не пишет. Не помнит, чем занимался родной наркомат в те годы. В общем, странная потеря памяти, прослеживается у наркома вооружения. И как увидим в дальнейшем, не только у него.   А что это за "Сталинская" танковая пушка, которую "забыли", и в то же время собираются устанавливать в тяжелый танк КВ.? О ней расскажет сам конструктор, Василий Гаврилович Грабин. Несколько слов о нем.   Генерал-полковник технических войск, Герой Социалистического труда, доктор технических наук, четырежды лауреат Сталинской премии. С 1946 по 1951 год депутат Верховного Совета СССР. Все это из биографии конструктора. С 1934 года главный конструктор Горьковского артиллерийского завода N92. С 1943 руководитель Центрального Артиллерийского Конструкторского Бюро. Под руководством В.Г.Грабина создано большое количество различных по назначению артиллерийских систем. По мнению некоторых, - "Гений Советской артиллерии". Отрывки здесь и далее, взяты из книги воспоминаний Василия Гавриловича, "Оружие победы" Москва. Издательство политической литературы. 1989 год.   "На очереди, по нашему плану, шла 107миллиметровая танковая пушка мощностью 385 тонна - метров. Мощность была продиктована тем, что в производстве был выстрел (гильза, снаряд и заряд) для 107-мм полевой пушки, (образца 1910\1930 гг.) На него ориентировались и мы, так как проектировать новый выстрел дело очень долгое и трудное.    Строго говоря, нам нужна была не только новая 107-мм пушка, но и опыт: мы искали пути перехода в вооружении тяжелых танков от калибров 76-мм к калибру 107-мм и выше. Чем больше калибр и мощность пушки, тем больше места она занимает в боевом отделении танка. Однако с точки зрения рациональной конструкции танка в целом габариты башни должны быть оптимальными. При повышении калибра пушек может случиться, что калибр и мощность пушки вступят в противоречие, с общими размерами башни и соответственно танка".    И дальше:   Поэтому найти зависимость между классом пушки и оптимальными габаритами башни - означало предугадать успех будущей работы, создать конструктивно-технологические предпосылки. Этим был бы положен конец нашим спорам с военными и конструкторами-танкистами. Они утверждали: такая-то пушка в танк не встанет. Мы говорили: нет встанет. Спор мог решить только опыт. Но в данном случае наши оппоненты уверовали в свою правоту и без всякого опыта. Конструкторы тяжелого танка отказались даже ориентировочно прикинуть решение задачи по установке 107 миллиметровой пушки в боевое отделение тяжелого танка. Кое-кто в ГАУ и ГБТУ (Главное бронетанковое управление) усмотрел в нашем предложение лишь повод для иронии: Грабин готов любое орудие поставить в танк.    "Пушка получила заводской индекс Ф-42. К началу 1941года на заводском и войсковом полигонах, выдержала все испытания, пишет Грабин. Об этом было доложено в ГАУ и ГБТУ, но одобрения не последовало"    Кроме этого, КБ Грабина сконструировало 85мм танковую пушку Ф-39, которую подали на Ленинградский Кировский завод, для установки на тяжелый танк КВ-220.    Это не было самодеятельностью Грабина. Он выполнял постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) за N1288-495сс, от 17 июня 1940 года, в котором, в частности говорилось:   "К 1 ноября 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ. с броней 90мм: один с пушкой 76мм Ф-32, другой с пушкой 85-мм. Один корпус будет подан с Ижорского завода в конце октября, изготовление танка намечено закончить к 5 ноября. Второй корпус будет изготовлен в ноябре.   К 1 декабря 1940 года Кировскому заводу изготовить два танка КВ. с броней 100мм: Один с пушкой 76-мм Ф-32, другой с пушкой 85-мм. Один корпус будет подан в конце октября, второй в ноябре"   Для большей наглядности сведем все данные танков в таблицу.    

       Однако работы затянулись. 5 ноября заводом был сдан один танк КВ. с броней 90мм и пушкой Ф-32 (в документах именуется как танк "Т-150" или "Объект 150"), а 5 декабря - один КВ. со 100мм броней и 85-мм орудием (по документам значится как "Т-220", "КВ-220" или "Объект "220).   Интересна позиция наркома вооружения Л.Б. Ванникова. Он лично об этом ничего не слышал и документов СНК СССР и ЦК ВКП (б) не читал. И понятия не имел, какие дела творятся в Ленинграде и Горьком.   Но еще более поражает В.Г.Грабин. В своей книге он вспоминает:   "Я не остался в долгу: Припомнил как Котин, (главный конструктор танков Кировского завода), не выполнил своего обещания и изготовил для нашей 85 миллиметровой пушки Ф-39 деревянный макет, вместо опытного образца, как танкисты и ГБТУ отказались даже примерить нашу 107 миллиметровую Ф-42 к танку КВ-1"   У меня на столе лежит фотография 41 года. На ней танк Т-220 (в металле), с 85 миллиметровой пушкой Ф-39.   Я считаю, что документов о подготовке страны к войне вполне достаточно, что бы люди, причастные к тому интереснейшему периоду нашей истории, довели до нас простых читателей, как трагизм, так и героизм предвоенных лет. Мы вправе были это ждать и от самих участников тех событий. К сожалению, в большинстве случаев, наши ожидания напрасны.    Те же Ванников и Грабин, имея на руках постановления, должны были написать в своих мемуарах, как они их выполняли, если хотели осветить этот вопрос. Но они встали на другую позицию, и это существенно подрывает доверие к их мемуарам. Невнятное освещение темы, заставляет нас самих выстраивать цепь событий с помощью других источников, в частности архивных.   Подводя некоторые итоги, можно уже утверждать, что до 11 марта 1941 года никаких волнений, тем более "паники" по вопросу опасности немецкого танкового перевооружения, я не вижу. А, что это за дата? И какую роль она играет в нашем исследовании. Об этом мы и будем вести наш дальнейший разговор    Читаем воспоминания Ванникова дальше:   "Мы знали, что еще совсем недавно, в 1940 году, большая часть немецких танков была вооружена пушками калибра 37мм и 50мм, остальные 75миллиметровыми".    Откуда такие сведения? От наших военных и технических специалистов, посетивших немецкие танковые предприятия. То, что увидели на этих предприятиях военные, конструкторы и танкостроители и объясняют оптимистический настрой наркома вооружения. Ничего нового для себя они не увидели. Закупили образцы немецкой танковой техники, разобрали, посмотрели, постреляли по ней, и приняли решение об усилении противотанковой артиллерии, новыми образцами орудий. А может немцы, что-то еще прятали? И кроме танков Pz-І, Pz-ІІ, Pz-ІІІ и Pz-ІV было то, что тщательно скрывали от глаз советских специалистов? До марта 1941года советская разведка, по этому поводу, хранила молчание.    1 марта 1941 года начальник разведуправления Генштаба Красной армии, генерал-лейтенант Александр Федорович Голиков, получил сообщение из Будапешта, от агента "Марса" О применении немцами во французской компании тяжелых танков, весом 32 тонны, вооруженных 105 и 77-мм пушками. По всей видимости, данные "Марса" не произвели на руководство разведки должного впечатления. Или по итогам французской компании РУ ГШ имело совсем другие данные, которые не подтверждали донесение агента.    А вот 11 марта 1941 года, разведсводкой, за N660279сс РУ доложило высшему руководству страны, что немцы начинают строить три образца тяжелых танков. Типа V весом 36 тонн с толщиной брони до 60мм, вооружение одна 75-мм пушка и два пулемета. Типа VІ весом 45 тонн с толщиной брони до 70мм, вооружение одна 75мм, одна 20мм пушка и три пулемета. И типа VІІ весом 90 тонн, вооружение одна 105мм пушка, две 20мм пушки и четыре пулемета.   Что же произошло в Германии?    В начале марта из сборочного цеха фирмы "Henschel" вышли два прототипа среднего танка VK3001(Н) Выполнены они были в виде прототипов, пока без башен. Трехсотсильный, бензиновый двигатель "Maybach HL 116" должен быть разгонять 32 тонную машину до скорости 25км\час. Бронирование танка составляло от 20 до 50мм, С вооружением еще не определились: или 75мм KwK 37/24, или105мм KwK L28. Кроме этого в цехе велись работы и по тяжелому танку VK3601(H). Масса танка составляла 40 тонн. Бронирование от 26 до 100мм. Вооружение 75мм KwK 42 L/70, или 88мм KwK 36L/56. Корпуса обоих прототипов конструктивно напоминали корпус танка PzІV, но подвеска была выполнена с использованием перекрывающихся дорожных колес. Оба прототипа имели много общих деталей и агрегатов, что сделало бы их производство и обслуживание проще. Оба проекта были воплощены в стадии законченных прототипов. Но, как выяснилось позже, работы по ним были прекращены по причине разработки тяжелого танка VK4501(H) "Тигр" А прототипы VK3001(H) и VK3601(H) и послужили основой для создания "Тигра".    Кстати о немецких прототипах. В своей второй книге, трилогии "Последняя республика" вышедшая у нас в 2008 году под названием "Святое дело", знаток советской бронетехники Виктор Резун пишет:   "В 1941 году, осмотрев брошенный советский Т-34, заслушав доклады инженеров и генералов, Гитлер приказал создать точно такой же танк весом порядка 30 т. В проекте он так и назывался - VK3001, где цифра 30 - боевой вес, 01 - первая модель".   Так и хочется спросить у Резуна: - Где это Красная армия успела до марта 1941 года, "бросить" новейший танк Т-34, и на чьей территории? И кто за это понес заслуженную кару?    Согласитесь, данные, полученные от советской разведки, ненамного отличаются от истинных характеристик прототипов немецких тяжелых танков. Главное же становился сам факт происходящих работ. Ответ, с нашей стороны, не заставил себя ждать.   15 марта 1941года, СНК СССР и ЦК ВКП (б) своим постановлением N 548-232сс, обязывали Кировский завод с июня перейти на серийное производство танка Т-150, получившего обозначение КВ-3. Но решение это было половинчатым: при увеличении бронирования до 90мм, пушка оставалась 76 миллиметровой, правда чуть более мощной Ф-34 вместо пушки Ф-32. Это понимали и в Кремле. Поэтому, маршал Кулик, "поддавшись самым невероятным слухам" засобирался в Горький, на завод N92 "Новое Сормово" к Василию Гавриловичу Грабину. Что бы на месте "выяснить возможность форсированного создания и освоения в серийном производстве танковой 107 миллиметровой пушки вместо 76 миллиметровой" Про 76-мм пушку Ванников упомянул зря. Пушку Ф-22 УСВ, в Горьком уже не выпускают. Кулик собирается "выяснять" по линии наркомата обороны у своего подчиненного, генерал-майора технических войск Грабина. А по линии наркомата вооружения предложил это сделать его наркому - Ванникову. Но наркомат вооружения и его нарком, от этого мероприятия отказались. Перед поездкой в Горький, Кулик, сослался на имеющиеся у него на это разрешение Сталина. Судя по стилю воспоминаний Ванникова, он и в момент, когда писались мемуары, не верил этому. Попросту говоря, Ванников подозревает Кулика в обыкновенной, банальной лжи. Но зачем было нужно Кулику, прикрываться сталинским словом? И ради чего? Лично я считаю, если Кулик сказал, что имеет разрешение от самого Сталина, то так оно и было. Иначе бы Иосиф Виссарионович спросил бы маршала, с какой стати, он "командировался" в Горький? По всей вероятности, когда на стол вождю легла разведсводка, среди присутствующих произошел обмен мнениями. Возможно, было и совещание. В большинстве случаев, такой обмен мнениями не приводил к появлению каких- либо документов. Но поручение, данное Сталиным, было не менее, а иногда и более весомым. Это подтверждает и Д.Ф.Устинов. В своих воспоминаниях он пишет:   "Следует, видимо, упомянуть и о том, что на заседаниях и совещаниях, которые проводил И.В.Сталин, обсуждение вопросов и принятие по ним решений осуществлялись нередко без протокольных записей, а часто и без соответствующего оформления решений. Случалось, что кому-то из участников совещания или заседания поручалось подготовить предложения, переработанные с учетом состоявшегося обмена мнениями, и представить на подпись".   Само поручение, данное Кулику, и не могло быть, как мы увидим далее, конкретным. Не надо думать, что отказ Ванникова ехать в Горький, не дошел до Сталина. Для такого дела у нас "смелых людей" хватает. И возможно, что именно этот отказ, имели для Ванникова самые тяжелые последствия.

       А Григорий Иванович уже в Горьком. На завод не поехал. Грабина вызвал к себе в вагон-салон. В вагоне, кроме самого Кулика, находились несколько военных инженеров ГАУ. Маршал выглядел встревоженным. Поздоровавшись, он сказал, что приехал посоветоваться по вопросу вооружения танка КВ-1. Про КВ-1 это пишет в своей книге Грабин, хотя прекрасно знает, что Кулик приехал по вопросу вооружения танка Т-150, и приехал к нему неспроста. Танковыми пушками большого калибра в то время занималось только КБ Грабина.   Василий Гаврилович в своих мемуарах много места отвел рассказу о создании пушек Ф-42 и ЗИС-6. Эти главы, я прочитал несколько раз и каждый раз у меня возникали все новые вопросы, на которые я не находил ответов. Не дал ответ на эти вопросы и А.Б.Шипокорад в своей книге "Гений Советской артиллерии". Потом мне попали в руки другие документы. И я понял, что в принципе, Грабин все верно описал в своей книге. Нужно только было все внимательно прочитать и правильно расставить акценты. К большому сожалению, не обошлось и не без сомнительных страниц. Вот, что пишет Грабин о создании своих танковых пушек:   "Мощными танковыми пушками мы занялись в инициативном порядке. Следуя разработанному раннее плану перспективного вооружения средних и тяжелых танков, решили создавать одновременно два орудия для тяжелого танка. Первое калибром 85 миллиметров и мощностью 450 тонна-метров, второе калибром 107 миллиметров и мощностью 385 тонна-метров. Причем 107-мм отдавали некоторое предпочтение.   Задачу, которую мы перед собой ставили, может показаться странной: почему создавать сразу две пушки лучше, чем одну - ту, которая представляется наиболее перспективной? Объяснение простое. Мы не сомневались, что 85-мм пушку удастся разместить в боевое отделение тяжелого танка. А вот впишется ли в КВ. 107 миллиметровое орудие- это был большой вопрос. Так, что если мы хотели, чтобы запроектированные нами орудия действительно поступили на вооружение КВ. - а мы этого, безусловно, хотели, то путь у нас был только один: создать две пушки высокого качества и преподнести их танкистам,- берите на выбор, пожалуйста. От готовой и испытанной пушки отказаться трудней, чем от орудия, которое только задумана.    Создай мы только 107-мм пушку превышающие габариты танка, АБТУ при желании без труда забракует ее из-за сложности переработки конструкции готового танка. На этот случай и была нужна "запасная" 85-мм пушка. И не просто хорошая - отличная"   Но. "Проектирование 85 и107 миллиметровых пушек, было приостановлено, началась работа над Ф-34"   Вам не кажется, что нечто такое мы уже, где-то читали? Совершенно верно. Это Грабин рассказывал нам о создании пушки Ф-42. Первую 107-мм пушку Грабин начал проектировать осенью 1939 года, а Ф-42, как мы уже знаем, Грабин закончил в декабре 1940 года. Но, почему - же тогда у Грабина Ф-42 оказалась слабее пушки разрабатываемой в 1939 году? Разберемся.    В 1939 Грабин начинал создавать свою первую 107-мм танковую пушку на базе 107 миллиметровой полевой пушки образца 1910/30 года. Снаряд, этой системы, вылетал со скоростью 670 метров в секунду на дальность 16350 метров. Мощность этой пушки была 385 тонна - метров. А пушка Ф-42, создавалась в соответствии с баллистикой, новой 107-мм пушки М-60. Скорость снаряда составляла 830 метров в секунду. Дальность стрельбы была уже 18440 метров. Длинна ствола - 48,6 калибров, или попросту говоря -520 сантиметров. Вот эта пушка и имела мощность 450 тонна - метров.   Стреляли все три пушки одинаковыми боеприпасами. Выстрел для 107мм пушек был раздельно - гильзовым и состоял из снаряда весом 16,6кг и гильзы, длинной 550 миллиметров с различными по весу зарядами.   На 22 июня 1941 года, в войсках находилось 898 пушек образца 1910/30 года, и 127 пушек М-60. Снарядов к ним, было запасено 1404000 штук. Приказ народного комиссара обороны за N0182 от 9 мая 1941 года, определял боекомплект 107-мм выстрелов на одно орудие в количестве 80 штук. На самом деле, на одно орудие приходилось 1629 выстрелов или 21 боекомплект. Это была самая высокая обеспеченность артиллерийскими боеприпасами, одной из основных номенклатур. Но и этого, как увидим далее, военным было мало.   Это небольшое отступление, нужно было для того, чтобы понять, что Кулик знал куда ехал.   "Наши взгляды на вооружение тяжелого танка, были Кулику известны,- вспоминает Грабин, и ранее не вызывали у него особенного интереса. Видимо, что-то изменилось"   Ну, что я вам говорил! Кулик встревожен и у него появился, наконец-то, интерес!    "Не нашему КБ решать окончательно этот вопрос, но мы твердо убеждены, что компромиссы здесь недопустимы: тяжелый танк должен быть вооружен мощной пушкой, специально для этого танка созданной.    Как я мог заметить, доводы эти произвели на маршала благоприятное впечатление" пишет далее Грабин.   "Я с вами согласен, выслушав меня, сказал Кулик,- у некоторых из нас сложилось неправильное представление о танковой пушке. Она действительно должна быть специально создана для данного типа танка"    Разговор Кулика и Грабина, производит странное впечатление. Стоило ли ехать Кулику за 400 верст в Горький, чтобы услышать лекцию Грабина о системе танкового вооружения? Ведь ничего конкретного Грабин Кулику не сказал, кроме как дал принципиальное согласие на конструирование пушки. А как - же Ф-42? Неужели о ней так и не вспомнили? Убейте меня, но такого быть не могло.   Грабин не упомянул в мемуарах танковую пушку Ф-42 по одной, простой причине: он предоставил эту возможность другому, - Сталину! Произойдет это уже в апреле. А на дворе март сорок первого. И кстати, интересно, какое число? Как и в большинстве случаев, Василий Гаврилович дату не назвал. А мы попробуем ее определить, а вдруг пригодится. Итак, 11 марта, сводка лежала на столе у Сталина. Совещание. Передача указаний Кулику. Встреча Кулика с Ванниковым. Оповещение военных инженеров ГАУ. Сбор. Выезд из Москвы и прибытие в Горький. По моим подсчетам, выходит максимум - двое суток. Можно с большой уверенностью утверждать, что это было утро 13 марта 1941 года.   Встретившись с Грабиным, маршал Кулик отбыл в Ленинград, к танкостроителям славного Кировского завода. А для Грабина, в его работе семафор, вспыхнул ярким, радостным зеленым светом.

       Март месяц, для конструкторского бюро Грабина, был очень напряженным. Шли интенсивные работы по пушке ЗИС-2, ЗИС-4 (танковый вариант пушки ЗИС-2). Готовили к принятию на вооружения, капонирную, 57-мм пушку ЗИС-7. Теперь к этим работам добавились и работы по Ф-42, По срочности, эта работа, вышла на первое место.    28 марта произошла реорганизация в КБ Грабина, направленная, прежде всего на подготовку производства пушки Ф-42.   "Организационная схема нового отдела Главного Конструктора (ОГК), составлялась с таким расчетом, что бы полностью изжить неувязки, мешавшие внедрению новых методов. Простое суммирование задач прежних отделов (КБ и ТО) не исчерпывало роли нового отдела,- пишет Грабин, На ОГК отныне возлагалась ответственность не только за максимальное сокращение сроков проектирование и освоение пушек, но и за рациональное использование производственных площадей, действующего оборудования, металла, людских ресурсов. Все это должно было обеспечить низкую себестоимость, высокое качество валовой продукции, а также возможность резкого увеличения изготовления пушек на действующем оборудовании"   В свете всего выше сказанного, давайте посмотрим, какие мероприятия, проводились по пушке Ф-42 с 13 марта 1941 года.   Грабин описывает это в главе "Новые времена, новые ритмы"   Все описанное в этой главе соответствует действительности, но Грабин нас не предупредил, что в этой главе он ведет рассказ не только о работе по пушке ЗИС -6, но и по Ф-42. Скорее не так. Пушка ЗИС-6 это и есть Ф-42. Поскольку в начале 1941 года заводу было присвоено имя Сталина, поменяли и индекс пушки. Вот так будет вернее. Итак, 13 марта чертежи пушки Ф-42, то есть извините уже ЗИС-6, достали из сейфа, сдули c них пыль и приступили. Грабин пишет:   "Для начала нужно было определить годовую программу выпуска пушек и в соответствии с ней продумать норму времени, потребную для изготовления одного орудия в валовом производстве. Связь между масштабом производства и конструкторско-технической деятельностью прямая. Одно дело, если нужно всего 50-10 пушек, тогда проще и дешевле изготовить их с минимумом оснастки, и специального инструмента. (Так мы и делали опытные образцы орудий). Совсем другой подход - когда пушек нужно сотни или тысячи.    Определить годовую потребность ЗИС-6 было не просто, так как не имелось ни каких указаний о количестве новых тяжелых танков"   Интересно, не правда ли? Вместо того чтобы сесть за кульманы, и приступить к проектированию пушки ЗИС-6, конструкторы стали обсуждать годовую программу ее выпуска. Пушку нужно вначале сконструировать, изготовить опытный образец, (и не один), провести заводские, а затем полевые и государственные испытания. Дождаться постановления правительства, (а вдруг пушку не примут на вооружение, или отправят на доработку). И лишь после этого, постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б), вам укажут производственную программу выпуска изделия.   А у Грабина, уже, речь идет уже о валовом производстве. А чего ее родимую конструировать? Пушка Ф-42 все эти этапы давно прошла. И бумажки с соответствующими подписями и печатью имеется. Правда, танкостроители Кировского завода еще осенью сорокового года, отказались даже примерить пушку в башню тяжелого танка. Но теперь не те времена. Кулик покажет кировчанам, как надо устанавливать пушку в танк. Имея неуживчивый и агрессивный характер, (по словам А.Б.Широкорад), Грабин, надо думать, предполагал именно такой ход развития событий. И готовился отстаивать свою пушку, всеми правдами и неправдами.   И в этот напряженный для коллектива период, Грабин запланировал доклад о методах скоростного планирования и конструктивно - технологического формирования пушек, в Ленинградском институте повышения квалификации инженерно - технических работников. Предусматривалось участие в конференции широкого круга руководящих работников наркомата вооружения, руководителей заводов, учреждений связанных с оборонной промышленностью, специальных учебных заведений. Конференция должна была начаться 3 апреля 1941 года.    Когда я впервые прочитал тему конференции, то поначалу смутился, увидев в названии слово "скоростной". Но, вспомнив какое это было время - успокоился.    Скоростная плавка стали, скоростная проводка поезда, скоростная заготовка леса ну и скоростное конструирование. Чистейший лозунг. Туда же можно добавить словосочетание " мировой рекорд", и мы с головой окунемся в ту героическую эпоху. Поэтому, название темы конференции, для меня не было подкреплено какими либо "скоростными" работами Грабина. Я их пока не видел.   И, тем не менее, 3 апреля, по словам Грабина, он уже выступал с докладом в Ленинграде. Во время доклада, к Грабину подошел незнакомый ему человек, и сообщил, что его просят подойти к телефону. Вместе со свом "таинственным незнакомцем", Грабин приехал в Смольный. Возле кабинета секретаря обкома М.И.Родионова сопровождающий остановился: "сюда, пожалуйста". Остановимся у кабинета и мы.   Грабин пишет, что хозяина не было. Если этот кабинет в Смольном, то М.И.Родионова там и не должно было быть. Поскольку Михаил Иванович Родионов, занимал совсем другой кабинет, кабинет первого секретаря Горьковского обкома и горкома партии. Его, Родионов занимал с 1940 по 1946 год. А в 1946 году поменял его на кабинет председателя Совета Министров РСФСР. К большому сожалению, воспоминаний Михаил Иванович, не оставил. Как один из главных фигурантов "Ленинградского дела", Родионов был 1 октября 1950 года - расстрелян. Чуть выше я назвал некоторые страницы книги Грабина, сомнительными. Перед вами одна из них.   Но как бы там ни было, мы процитируем большой отрывок, из книги Грабина, и его версию апрельских событий сорок первого года. Итак, глава "Странный телефонный звонок"   "Я подошел к телефону.   -Грабин слушает.   По голосу я узнал Поскребышева. Он поздоровался и предупредил, что сейчас со мною будет говорить Сталин.   Волнение усилилось. Значит, случилось что-то важное и нетерпящее отлагательства, раз меня разыскали в этот час в Ленинграде. Недолго мне пришлось теряться в догадках   -Здравствуйте, товарищ Грабин, - услышал я в трубке голос Сталина. - Я хочу с вами посоветоваться. Есть мнение, что тяжелый танк вооружен маломощной пушкой, не отвечающей задачам тяжелого танка. В настоящее время рассматривается вопрос о перевооружении его: вместо 76-миллиметровой пушки предлагается поставить мощную 107-миллиметровую. Хотелось бы знать вашу точку зрения по этому вопросу. Возможно, вам трудно будет оценить это предложение, так как тяжелый танк вооружен вашей 76-миллиметровой пушкой.   -Я готов высказать свое мнение, - ответил я. - Когда нашему конструкторскому бюро ГАУ выдало тактико-технические требования на 76-миллиметровую пушку для тяжелого танка, мы тщательно изучили вопросы, связанные с танками и с их вооружением, и пришли к выводу, что 76-миллиметровая пушка для тяжелого танка неперспективна и даже не отвечает требованием сегодняшнего дня Мы считали, что тяжелый танк следует вооружить более мощной пушкой, снаряд которой пробивал бы броню своего танка с дистанции 1000 метров. Свое мнение мы высказали руководству ГАУ и ГБТУ, но с нами никто не согласился. 76-милиметровую пушку, заказанную нам, мы создали и установили в танк КВ-1.   -Значит, у вас давно сложилось мнение о недостаточной мощности 76-миллиметровой пушки для тяжелого танка?   -Да, товарищ Сталин.   Очень жаль, что я раньше не знал об этом. Значит, в настоящее время наши оценки не расходятся. Скажите, пожалуйста, можно ли в тяжелый танк поставить мощную 107-миллиметровую пушку?   -Можно, товарищ Сталин.   Вы уверенны, что мощную 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк?   -Вполне уверен, что 107-миллиметровую мощную пушку можно поставить в тяжелый танк. Это подтверждается тем, что мы уже установили 107-миллиметровую модернизированную пушку мощностью 385 тонна - метров в танк КВ-2.   Я имел в виду пушку Ф-42, история создания которой уже известна читателю.   -Но танк КВ-2 по конструкции башни мы считал неприемлемым, - продолжал я .-Габариты башни, велики, и по своей форме башня не конструктивна. Такие габариты для 107-милииметровой пушки и не потребовались.   -Значит, вы утверждаете, что мощную 107-миллиметровую пушку можно установить в тяжелый танк?- повторил Сталин.   Я хорошо знал, что если Сталин задает несколько раз один и тот же вопрос, то это означает проверку, насколько глубоко проработан вопрос собеседником и насколько убежден человек в своем мнении.   -Да я глубоко убежден, что мощную 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк, - еще раз подтвердил я. - Если я правильно вас понял, эта пушка по своей мощности должна быть выше 107-миллиметровой модернизированной?   -Вы правильно меня поняли. То, что вы уже имеете опыт по установке 107-миллиметровой пушки в тяжелый танк, прекрасно. Значит, мощную 107-миллиметровую пушку мы установим в тяжелый танк?   -Да, товарищ Сталин.   -Это очень важно, товарищ Грабин. До тех пор пока мы не вооружим тяжелый танк такой пушкой, чувствовать себя спокойно мы не можем. Задачу нужно решать как можно быстрее. Этого требует международная обстановка. Скажите, не могли бы вы быть завтра в Москве? - продолжал Сталин. - Вы нам здесь очень нужны.   -Слушаюсь, завтра я буду в Москве.   Сталин положил трубку, послушались гудки отбоя. Я продолжал стоять возле стола секретаря обкома.   -И далее:   Мысли о новой пушке переплетались в моей голове с мыслями о докладе, который необходимо было закончить, если участники конференции еще не разошлись. В институте меня встретил Загоскин, сказал, что люди заинтересовались докладом и ждут продолжения.   -Доклад закончу, а на обсуждение остаться не могу, - предупредил я директора института. - Срочно вызывают в Москву..."   А мог бы Василий Гаврилович, и остаться на обсуждение доклада. Экспресс сообщения Ленинград - Москва "Красная стрела", на который достал билет "таинственный незнакомец", как всегда отправлялся от перрона Московского вокзала, в 00 часов ночи. Так, что времени у Грабина, извините за каламбур, был вагон.    И вот Грабин в Москве. Первая встреча в наркомате вооружения с Ванниковым.   "...вскоре в приемной появился Борис Львович, оживленно и доброжелательно поздоровался со мной и пригласил в кабинет.   -Ну, рассказывайте, Василий Гаврилович, как прошел доклад? И почему вы так быстро вернулись из Ленинграда? Эти вопросы наркома крайне удивили меня. Они могли означать лишь одно: Ванников ничего не знает о звонке Сталина. Странно! Как могло, случится, что вопрос о создании новой артиллерийской системы решается без участия наркома вооружения?   Я рассказал о конференции в институте усовершенствования ИТР и о разговоре со Сталиным.   -Я ничего об этом не знаю, - сказал Ванников.   Он внимательно выслушал мои соображения о схеме новой танковой пушки, о баллистических данных, о методах работы, которые мы намерены применить, но реакция его была совершенно необычной: он не задал ни одного вопроса, не высказал ни одного предложения, - был молчалив и безучастен. Все это не могло ускользнуть от моего внимания. Закончив, я спросил, нет ли у него каких-либо дополнительных указаний, и к кому мне следует обратиться.   -Никаких указаний дать пока не могу, - ответил Ванников, - и не знаю, к кому вам следует обратиться.   На этом наш разговор закончился. Я вышел из кабинета наркома и остановился в приемной в полном недоумении. Все это было необычно и неприятно. Я и понятия не имел, чем можно было объяснить безучастность наркома и его холодность к концу той встречи, которая началась так дружелюбно и даже сердечно.   Поразмыслив, я решил, что стоит зайти в ГБТУ - может быть, там что-нибудь знают? Начальник ГБТУ Федоренко встретил меня словами:   -Василий Гаврилович, как вы вчера меня подвели!   -Вчера я был в Ленинграде и не мог вас подвести, - удивленно ответил я.   -Из Ленинграда и подвели,- повторил Федоренко.    Он рассказал, что вчера его вызвал к себе Сталин. В кабинете у него были Молотов, Ворошилов, Жданов, Кулик и другие, а также директор Кировского завода Зальцман, главный конструктор тяжелых танков Котин, директор одного из танковых заводов Казаков (завод N 185 в Ленинграде) и секретарь Ленинградского горкома партии Кузнецов. Речь шла о необходимости срочно перевооружить тяжелый танк мощной 107-миллиметровой пушкой вместо 76-мм Ф-32. По словам Федоренко, Сталин настаивал на этом, но поддержки не встретил. Зальцман, Котин и сам Федоренко заявили, что 107-мм пушку поставить в тяжелый танк невозможно. После длительных дебатов Сталин спросил:   -Значит, вы убеждены, что такая пушка в тяжелый танк не встанет?    Услышав единодушное: "Да, совершенно уверенны", - он сказал:    Хорошо. Тогда я у Грабина спрошу.   Наступила тишина. Сталин вызвал Поскребышева и распорядился:   -Соедините меня с Грабиным!   Пока вас искали, мы сидели молча, - продолжал свой рассказ Федоренко - Время шло очень медленно, ожидание было томительным. Всех интересовало, что вы можете сказать по этому поводу. Наконец вошел Поскребышев и сказал: "Грабин у телефона" Весь разговор Сталина с вами мы слышали. Положив трубку, Сталин обратился к нам: "Грабин утверждает, что 107-миллиметровую мощную пушку в танк поставить можно". Потом сделал небольшую паузу и добавил: "Грабин зря никогда не болтает, если скажет - значит, так и будет. Он завтра будет здесь. До его приезда обсуждение вопроса прекращаем". Тут же он поручил Жданову лично, никому не передоверяя, в кратчайший срок подготовить проект решения по перевооружению тяжелого танка и представить на утверждение. Вот так вы Василий Гаврилович, и подвели меня, - закончил Федоренко.   -Яков Николаевич, я вас не только не подвел, но даже выручил, - возразил я. Мощная пушка будет поставлена в тяжелый танк, в этом нет ни каких сомнений. Вы должны помнить предложение нашего КБ. Мы не только рекомендовали, но и изготовили и испытали опытные образцы 85-мм Ф-39 и 107-мм Ф-42. Вы и Котин отклонили наши предложения.   -Мы их действительно отклонили, - согласился начальник ГБТУ.- Мы и сейчас считаем, что мощности Ф-32 для тяжелого танка вполне достаточно.   -Вы и сейчас глубоко заблуждаетесь, - сказал я. - На вашем месте я теперь не ограничивался бы 107-милиметровой пушкой, а поставил бы в тяжелый танк и 122-миллиметровую. Вот тогда вооружение КВ. можно считать перспективным...   В этом разговоре мне так и не удалось переубедить Федоренко. О 122-миллиметровой пушке он даже слышать не хотел. Что касается 107-миллиметрового орудия, то и на него начальник ГБТУ решил, судя по всему, не соглашаться. Нам пришлось прервать разговор: пора было ехать в ЦК. Жданов назначил совещание на 14.00"   А теперь следует немного подумать, и сделать некоторые выводы.   Кулик, посетил главного конструктора КБ завода N92 Грабина, и получил от него заверения, что он создаст новую пушку для тяжелого танка. Но мы знаем, что пушка Ф-42 уже создана, а Грабин, в той части книги, где он описывает встречу с Куликом, скрыл это. На самом деле их разговор шел именно о пушке Ф-42. Другой танковой пушки такого калибра не существовало. Времени на создание новой пушки не было, да и вопрос, о ее создании не стоял. Разговор происходил конфидициально, между Куликом и Грабиным. Руководство наркомата вооружения и завода N92, не присутствовало, и естественно не могло влиять на ход переговоров. При отъезде Кулика в Горький, Ванников дал указание директору завода Еляну, чтобы тот предоставил все документы и дал все объяснения, которые потребует Кулик. Но Кулик на завод даже не заехал. Отсюда делаем вывод, что Кулика, позиция руководства наркомата вооружения, совершенно не интересовала. По всей видимости, о позиции наркомата вооружения и танкостроителей к пушке Ф-42, доложил Грабин, рассказав Кулику историю, о попытке установки пушки ф-42 в Кировский танк, осенью сорокового года. А возможно Кулик об этом уже давно знал.   Судя по рассказу Грабина. докладная записка Кулика стала для Ванникова очень неприятным сюрпризом. А первым сигналом для него был разговор с Грабиным, в наркомате вооружения.   И тут возникает вопрос. Почему по вопросу о создании нового тяжелого танка с новой танковой пушкой, к Сталину не был вызван нарком вооружений? А конструктор танковой пушки для тяжелого танка, был вызван в кабинет Сталина только после возникших разногласий. Такого быть не могло. На совещания Сталин вызывал всех, кто имел какое-либо отношение к рассматриваемому вопросу. В ходе обсуждения, Сталин давал возможность выступить всем, при этом, не высказывая своей точки зрения, чтобы не влиять на мнение присутствующих, и получить для себя ясную и не искаженную картину. В книге же Грабина, вождь один на один борется с принципиальными танкостроителями, давит на них всей мощью своего авторитета. Но и это не помогло, и Сталин вызывает к себе в помощь Грабина. А нарком вооружения так и не был приглашен на это совещание. Ни в первый день, ни во второй. И судя по словам Федоренко, из книги Грабина, на второй день можно было и не собираться, Сталин дал указание Жданову, лично подготовить проект решения, о перевооружении тяжелого танка, что сразу делало следующее совещание бессмысленным. Раз Грабин сказал, что пушка будет стоять в танке, то так оно и будет. И мнение присутствующих специалистов, Сталина уже не интересовало. Вот и выходит, что 107-мм пушка для танка это очередной "каприз" вождя, а Кулик потакает, очередной его прихоти. Грабин же, естественно готов выполнить поручение Сталина, тем более что это вполне соответствовало и устремлению самого Грабина. Все это мы в его книге и читаем.    Можем ли мы верить всему, что описал в своих воспоминаниях Грабин? Нет.   Совсем недавно, был опубликован "Журнал посещений И.В.Сталина"   Записи в журнале за 1941 год, в период с 28 марта по 5 апреля отсутствуют. Выходит, что в этот период, Сталин, приема в своем кабинете не вел. Не было и совещаний, о которых "вспоминает" Грабин. Более того, в период с 1 марта по 22 июня 1941 года, все перечисленные Федоренковым лица, в такой комбинации, в кабинете Сталина не собирались. Скажу больше. В выше указанный период, Зальцман, Котин, Казаков, да и сам Федоренко НИ РАЗУ в кабинете Сталина не были. Ванников, например, в кабинете Сталина, в период с 1 марта по 21 апреля, не был ни разу. Можно предположить, что по каким то причинам А.Н.Поскребышев не произвел записи в журнале посещений. Но только предположить. На самом деле руководитель особого сектора ЦК ВКП (б), личный секретарь Сталина и наиболее доверенное его лицо, Александр Николаевич Поскребышев, отличался поразительной работоспособностью и исполнительностью. Прозвище "Выдающийся бюрократ" ходившее в верхних эшелонах власти, как ни что характеризует этого человека. Поэтому у меня нет ни каких причин не верить записям в "журнале". А можно ли верить Грабину и Ванникову? Как вы считаете?   Поскольку речь коснулась необычного распорядка рабочего дня Сталина, то объяснение, здесь простое и очевидное. Территория Советского Союза находилась в десяти часовых поясах. Поэтому, когда начинался рабочий день Сталина, а это, как правило, была вторая половина дня, рабочий день в восточных областях страны, уже закончился. К этому времени были известны уже первые итоги дня, и была возможность принимать определенные решения. Руководители областей, крайкомов, предприятий, воинских частей и руководители НКВД и ГУЛАГА или их заместители, были все на местах и были всегда готовы дать исчерпывающий ответ на звонок Сталина. Таким образом, Сталин всегда имел возможность, из первых рук получать информацию и осуществлять контроль и руководство на протяжении всего рабочего дня, на всей территории Советского Союза. Никто не знал когда прозвучит звонок, соединяющий его с вождем. И гарантий, что его не будет, никто не давал. Но и после этого, рабочий день Сталина не заканчивался. Сколько он продолжался? Судя по рабочему времени Поскребышева, не менее 16 часов. Но где гарантия, что и после этого Сталин шел спать.   Вернемся к работе комиссии Жданова. Кстати. Перед началом ее работы, Жданов дал понять всем ее участникам, о ее важности. И особо подчеркнул, что в Германии ведутся работы над толстобронированными танками. Ванников пишет, что по поручению Сталина, он входил в комиссию по изучению данного вопроса, вместе со Ждановым, Горемыкиным, Грабиным и другими товарищами. Но как видим, сообщение Жданова он пропустил мимо ушей. Иначе бы и Жданов, в воспоминаниях Ванникова, также как и Кулик оказался бы в рядах паникеров.   А, вот Грабин, Ванникова в составе комиссии "не заметил". То есть вопрос изучался. И изучался довольно энергично. Но позиция Ванникова в этой комиссии была слабой, и я бы сказал, проигрышной. Вот, что значит недооценка противника в "придворных" интригах. Вместо того чтобы на самой раннем этапе, выехать с Куликом в Горький на завод N92, или командировать туда замнаркома Мирзаханова, как отвечающего за артиллерийское вооружение, и быть равноправной стороной в переговорах, и влиять на выработку этого самого "мнения", Ванникову пришлось, практически оправдываться перед Сталиным. Но в глазах Сталина Ванников уже был почти "врагом народа" Своей фразой, обращенной к Жданову, о том, что Ванников не "хочет делать пушки", Сталин тем самым, дал понять, кем в его глазах является Ванников. Чем закончилась эта травля для Ванникова, мы знаем. 6 июня 1941 года, он был арестован. Но у него еще было два тяжелых месяца, на посту наркома.   А, что написал маршал Кулик в своей докладной записке? У меня нет ее текста. Но нетрудно догадаться. В записке Кулик писал, что пушка Ф-42 для танка готова. И, что Кировский завод, имеет все возможности для создания нового танка с этой пушкой.   Но, КАКОЙ танк должен был быть создан, там наверняка написано не было. Танкостроители и начальник ГБТУ Федоренко, полностью отрицали возможность установки Ф-42 в танк КВ-3. Этот вывод, для себя, они сделали еще осенью 41 года. И даже нажим Сталина, не поколебал их уверенности. Для них было ясно, что под пушку Ф-42 требуется создавать новый танк. Опыт создания тяжелых танков у кировчан был накоплен большой, и они представляли все трудности ожидавшие их впереди. Главная это то, что пушка Ф-42 не являлась пушкой созданной специально для танка, как бы нас не уверял Грабин. Созданная с "оглядкой" на полевую 107-мм пушку, она вобрала в себя как достоинства, так и недостатки этой артиллерийской системы. Через всю книгу воспоминаний, красной нитью проходит мысль Грабина, что пушка должна быть специально созданным объектом для танка. В этом Грабин был, несомненно, прав. Но в тоже время, эта его мысль не нашла воплощение в реальной конструкции орудия для тяжелого танка. Танк, как и всякое высокотехнологичное оружие, очень сложный технический объект, в котором только гармоничное единение всех систем приводит к конструкторскому успеху. Здесь же уже на начальном этапе, мы наблюдаем антагонизм между Грабиным и танкостроителями. Можно с уверенностью сказать, что это и стало одной из причин неудачи с танком КВ-3. Все это ярко проявилось при работе комиссии, на которую и оправились Грабин и Федоренко.    Если читать литературу по истории создания танковых пушек Ф-42-ЗИС-6 Грабина, то непонятно, чего же хотели от него специалисты из ГАУ и АБТУ?   То одной из причин отказа является излишняя мощность орудий. Тогда встает законный вопрос:   -а чем же собирались тогда пробивать 100-мм танковую броню? Танкисты, утверждали, что мощности пушки Ф-32 им вполне хватает. Но это совершенно исключено. Поэтому эти строки в книгах Грабина, Худякова и других, мы всерьез воспринимать не будем. Это неудачная попытка сделать из танкистов, болванов и врагов технического прогресса в танкостроении.    Другой причиной отказа от мощной танковой пушки, являлся страх, что длинный ствол может зацепить землю, что и приведет, при выстреле к его разрыву.   Эти страхи и путешествуют со страницы на страницу. Из книги в книгу.И этот страх настолько сковывал наших танкистов, что они не в силах были отдать простой приказ, проверить все это на практике. Ну не хотите портить настоящую пушку, вставьте в башню вместо нее длинную трубу. Можно водопроводную, какая разница. И пускай механик-водитель совершит марш по всем буграм, окопам и, что там еще есть на танковом полигоне. А потом, всей толпой заглянуть в нее: - есть там земля или нет. И написать научный труд. Возможно и на степень. Вот и страхам конец. Но так для писателей не интересно. Нет интриги. Нет противостояния между косностью и прогрессом. А поэтому мы и продолжаем читать про трусливых танкистов.   И, наконец, вопрос об установке пушки в танк. Проще говоря, встанет - не встанет?   Это перспективная тема, к которой мы обязательно вернемся. И не раз.    Итак, возвращаемся к работе комиссии Жданова.    Она должна была выработать тактико-технические требования на новый тяжелый танк, а по ее результатам должно было быть постановление СНК и ЦК ВКП (б). Но и без комиссии было ясно, что позиция Кулика и Грабина, имевших за плечами поддержку Сталина, победила. Помните, Грабин опасался, что АБТУ может "зарезать" танковую пушку: "Создай мы только 107-мм пушку превышающие габариты танка, АБТУ при желании без труда забракует ее из-за сложности переработки конструкции готового танка". Так вот, заверив Сталина и Кулика в возможности создания тяжелого танка с его пушкой, Грабин привлек руководство страны на свою сторону, что сразу решение этого вопроса, лишилось равновесия.    Это была, без сомнения, крупная ошибка и Сталина и Кулика. Сталина, в том, что не бросил на чашу весов доводы обеих сторон, оставаясь, в то же время, сторонним наблюдателем и арбитром. Предложения танкостроителей и наркомата вооружения, не нашли простого понимания, и были проигнорированы. Кроме того, в результате такой позиции, были сделаны ошибочные выводы, в определении компетенции высших должностных лиц, в частности наркома вооружения Льва Борисовича Ванникова. Большую роль в формировании взглядов Сталина на эту проблему, сыграл, без сомнения и начальник ГАУ Г.И.Кулик, не разобравшийся в создавшемся конфликте, встав на позицию только одной стороны, и как следствие, неверно информировавший Сталина. Не обошел этого вопроса в своей книге "Сталин" и Волкогонов. Дмитрий Антонович пишет:   "При решении оборонных вопросов единовластие Сталина нередко оказывало

   Кулик, занимавший в то время пост начальника Главного артиллерийского   управления, предложил увеличить калибр танковых орудий. Кулик вместе со

   заменить их 107-миллиметровыми. Сталин сразу согласился, помня по   гражданской войне пушку такого же калибра. Но он не учитывал, что-то было   полевое орудие, а здесь нужна была иная система, обладающая большой   бронебойностью. Сталину, Жданову и Кулику пробовали робко возражать   специалисты - нарком вооружения Ванников, директора заводов Елян, Фрадкин.   Все было напрасно. Доводы и аргументы, основанные на научных, инженерных   расчетах, Сталина не убеждали. Собрались вновь. Как вспоминал Ванников,   разговор принял уже другой, зловещий характер. Сталин жестко бросил,   обращаясь к присутствующим:   - Ванников не хочет делать 107-миллиметровые пушки для танков...   Жданов тут же поддержал Сталина:   - Ванников всегда всему сопротивляется, это стиль его работы...   Дальше спорить было бесполезно и явно небезопасно.   После этих разговоров Сталин просто подписал подготовленное Ждановым   постановление. В результате буквально накануне войны было остановлено   производство танковых орудий меньшего калибра. Это было грубой ошибкой.   Война вскоре заставила отменить некомпетентное решение Сталина и вернуться   к выпуску старых орудий. Но сколько времени было упущено! Сколько было   потрачено сил и средств на восстановление ликвидированного производства!   Спустя месяц после начала войны Сталин нашел виновников - Кулика и   Жданова, ругался, возмущался... Однако в своей долгой тираде на Политбюро   даже не вспомнил, что роковая ошибка была допущена непосредственно им.   Сталин ошибки признавать не умел и не любил. Тем более он не мог прощать   другим те ошибки, которые совершил сам".   Вы знаете, прочитав это, я засомневался в доступности Волкогонова к документам наших архивов. Описание этой ситуации, происходит на уровне слухов.   Чтобы написать такое не требуется, ни званий, ни золотых погон, ни допусков к секретам. Без ложной скромности отмечу: не выходя из своей квартиры, я и то больше знаю об этом прискорбном случае.   Вы можете сказать, что вот прав, мол, В.И.Спасибо. Сунул некомпетентный товарищ, свой кавказский нос туда, куда не следует. Вот вам и результат!    Отвечу. Товарищ Сталин, как глава руководящей в стране партии, и лидер государства, нес прямую и полную ответственность за курс страны, выполнение государственных планов, укрепление обороноспособности, и выполнение всех положений военной, оборонной доктрины, и в частности:   "-научного обеспечения разработки, испытаний и производства модернизированных, новых и перспективных видов оружия и военной техники в общегосударственном масштабе на уровне видов вооруженных сил и отраслей военной промышленности".   Но вам этого не понять. У вас выработался, или вы сами выработали в себе отношение к Сталину, как к тирану, палачу и антихристу. Это ваш "конек", но предупреждаю, скачки на нем для вас добром не кончатся. Конь, плохо подкован. Мое же отношение к Сталину, как выдающемуся деятелю государственного строительства выражено ясно и недвусмысленно. И именно в этой сфере своей деятельности, если верить Грабину и Ванникову, Сталин допустил грубую ошибку. Вот если бы не было военно-технической политики, то не было бы и ошибок. Какие ошибки могут быть там, где ничего нет? Но ошибка была сделана. Ее результат мы увидим далее.   Проиграв стратегически, "танкистам" оставалось лишь бороться на тактическом поле за свои интересы. Что из этого вышло, мы узнаем от Грабина:   "На совещании у Жданова Федоренко представлял заказчика танков, Котин, Зальцман и Казаков - создателей танков, я - артиллеристов. В задачу нашей "пятерки" входила выработка основных характеристик танка и пушки и подготовка проекта постановление ЦК и СНК. Открывая первое заседание, Жданов предупредил:    -Партия и правительство придают большое значение перевооружению тяжелого танка, прошу вас подойти со всей серьезностью к разработке тактико-технических требований и к определению сроков создания танка и пушки. Сроки должны быть минимальными. Фашистская Германия разгуливает на Западе. Не исключено, что в ближайшее время она нападет на нас. Нам стало известно, что немцы работают над созданием толстобронированных танков с мощным вооружением. Наши тяжелые танки слабо вооружены.   Закончив сообщение, Жданов предложил нам приступить к работе.   -Проект решения нужно подготовить как можно быстрее, - сказал он, - поэтому работать придется допоздна, не выходя из ЦК. Питаться будете здесь же - обеспечим. Для вашей работы отведено помещение. Я в любое время в вашем распоряжении...   Деятельность нашей "пятерки" началась бурно, но напоминала она не работу, а довольно сумбурную и горячую перебранку. Танкисты никак не могли смириться с требованием, поставить в их танк мощную 107-миллиметровую пушку. Хотя точка зрения Сталина, Жданова и Кулика была совершенно ясна и высказана Ждановым достаточно директивно, все же окончательного решения еще не было, и мои коллеги не расстались с надеждами отстоять свою позицию. А у всех четырех она была едина. К тому же, чего я не знал, их поддерживал Наркомат вооружения.   Таким образом, для победы им необходима была самая "малость": поколебать мою уверенность в том, что мощную 107-миллиметровую пушку можно установить в танк КВ. Дружно взялись они за меня. Я не остался в долгу: припомнил, как Котин не выполнил своего обещания и изготовил для нашей 85-миллиметровой Ф-39 деревянный макет вместо опытного образца, как танкисты и ГБТУ отказались даже "примерить" нашу 107-миллиметровую Ф-42 к танку КВ-1. Слово за слово: от частностей перешли к общим задачам танка. Их позиция была прежней: главное - броня и маневр. Особой остроты спор достиг, когда я заявил: "Танк - повозка для пушки". Это вызвало бурю негодования. Мои коллеги пошли к Жданову и доложили ему о моих взглядах на роль танка. Выслушав их, Жданов сказал:   -Грабин прав.   Такой оценки мои оппоненты не ждали. Но и слова Жданова не положили конца нашим спорам. Работа не двигалась. Тогда я предложил повысить коэффициент прочности брони. Мотивировал это предложение тем, что иначе увеличение габаритов башни повлечет за собой увеличение веса танка, а тяжелый танк и без того был недопустимо велик по весу. Как я и ожидал, Котин и Зальцман немедленно согласились со мной, а Казаков, завод которого поставлял корпуса танков, стал резко возражать. Длительный спор кончился безрезультатно. Пришлось снова обратиться к Жданову. Он одобрил предложение повысить коэффициент прочности брони, и его внесли в проект решения.   Дело понемногу начало двигаться, хотя жаркие споры не прекращались. Но, по крайней мере, они касались уже работы, а не общих суждений.   Ожесточенным сопротивлением было встречено и мое предложение о мощности нового орудия. В то время в производстве шла 107-мм полевая пушка М-60. Мощность ее была 450 тонна - метров. Выгодно было использовать для нашей новой танковой пушки выстрел (снаряд, гильзу и заряд) от М-60, но мощность я считал необходимым довести как минимум до 550 тонна - метро. Следовательно, длинна ствола, увеличится, по сравнению с М-60. Тут оказалось, что я наступил сразу на две "больные мозоли" моих оппонентов: мало того, что мощность показалась им чрезмерной, но всплыли и старые опасения, как бы танк с длинной пушкой не зачерпнул земли, и затем при выстреле не разорвало ствол.   И этот вопрос пришлось решать у Жданова.   Закончился первый день работы. Наступил второй. Он был для меня не легче. Кое-как, со спорами и без взаимного понимания, согласовали почти все вопросы, кроме главного - о сроках. Котин непременно хотел, чтобы точный срок подачи нового тяжелого танка не был указан, а определился бы готовностью пушки: как только пушка будет готова, к этому моменту он подаст и танк. Я же настаивал на том, чтобы нам и танкистам был определен срок каждый свой, в отдельности.    Снова пошли к Жданову, проинформировали его о наших разногласиях. Жданов обратился к Котину:    - Когда будет танк?   - Как только Грабин даст пушку, танк будет готов,- ответил Котин.   Жданов спросил у меня:   -Товарищ Грабин, когда вы сможете дать пушку?   -Через сорок пять дней, - ответил я.   Раздался дружный хохот. До слез смеялись и мои коллеги, и Жданов. Только мне было не смеха в весьма жизнерадостной атмосфере кабинета секретаря ЦК.   Когда, наконец, смех утих, Жданов сказал:   -Товарищ Грабин, мы собрались здесь, что бы серьезно решать вопрос, а вы шутите.   - Нет, не шучу, - возразил я. - Срок, который я назвал, обоснован и вполне серьезен.   -Вы продолжаете шутить, - заметил Жданов. - Пойдите и посоветуйтесь еще раз.   Справедливость требует отметить, что сцена эта продолжалась гораздо дольше, чем в моем пересказе. За три эти слова: "Сорок пять дней" - я выслушал много шуток в свой адрес.   Пошла наша "пятерка" советоваться. Танкисты уже без смеха посоветовали мне увеличить названный срок в несколько раз. Я стоял на своем. Ясно стало, что соглашения нам не достигнуть. С тем и пришли к Жданову. Первые его слова были:   - Ну, как товарищ Грабин, продумали срок?   -Да.   -Наверное, не сорок пять дней?   -Сорок пять дней, товарищ Жданов.   -И все-таки вы не серьезны. Я думаю, что срок следует значительно увеличить.   Я не выдержал.   - Товарищ Жданов, почему короткий срок вызывает гомерический хохот и считается несерьезным, в то время как длинный срок находит поддержку и одобрение?    -Мы не знаем ни одного случая. Новую танковую пушку создавали за сорок пять дней, но и за девяносто дней, - сказал Жданов.   -Согласен, такого не было. Теперь будет. Прошу вас, товарищ Жданов, в проект решения записать: "срок изготовления опытного образца танка и пушки установить сорок пять дней с момента подписания решения".   По моему предложению в проект решения были внесены именно 45 дней - срок действительно небывалый для конструкторов - артиллеристов и, как я не без оснований подозревал, не слишком-то реальный для конструкторов тяжелого танка. Проект решения был подготовлен. В тот же день я выехал на завод, не дожидаясь подписания решения. На прощание Жданов сказал:   -Если не сумеете уложиться в сорок пять дней, позвоните мне. Я доложу Сталину, и срок удлиним.   Я поблагодарил Жданова...   Итак, мы получили дело, в котором могли полностью проверить свое умение и готовность работать так, как потребуется во время войны.   На следующий день, 6 апреля 1941 года, проект решения был утвержден"   Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) за N827-345сс, было принято 7 апреля 1941 года. В этом постановлении определялись новые параметры танка КВ-3 и ставились задача, перед танкостроителями на проектирование и строительство сверхтяжелых танков КВ-4 и КВ-5. А 9 апреля наркомат тяжелого машиностроения издал свой приказ за N 231, который мы и приводим ниже:   "О танке КВ-3.   Во изменение Постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) N548-232сс от 15 марта 1941 года приказываю:   А) установить броню КВ-3: лоб 115-120мм, башни 115мм;   Б) вооружить КВ-3 107-мм пушкой ЗИС-6 с начальной скоростью снаряда 800 м/с;   2. Башни КВ-3 изготовлять штампованными с углами наклона не менее 30 градусов под установку 107-мм пушки ЗИС-6, для чего директору завода Зальцману:    А) К 15 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом изготовить и подать Ижорскому заводу чертежи на измененную башню и корпус КВ-3;   Б) К 25 апреля 1941 года совместно с Ижорским заводом предъявить на утверждение НКО СССР макет башни КВ-3.   3. Кировскому заводу установить план по изготовлению в 1941 году 500 штук танков КВ-3 со 107-мм пушками ЗИС-6.   4. Директору Кировского завода т. Зальцману принять к сведению и руководству что:   А) Ижорский завод обязан к 20 мая 1941 года подать на Кировском заводе первую штампованную башню и корпус танка КВ-3 с полной механической обработкой и бронировкой артсистемы. В дальнейшем Ижорский завод обязан обеспечить изготовление и обработку этих башен и корпусов по графику выпуска танков КВ-3, утвержденному правительством;   Б) Народный комиссариат вооружения (тов. Ванников), завод N92 (тов. Елян) и главный конструктор завода N92 (тов. Грабин) вместе с Кировским заводом обязаны разработать чертежи установки 107-мм пушки ЗИС-6 в башне КВ-3 и к 30 мая 1941 года предъявить в НКО СССР для утверждения;   В) Завод N92 обязан к 25 мая 1941 года подать на Кировский завод 107-мм пушку ЗИС-6 и вместе с установочными деталями, установить в башне КВ-3 и вместе с Кировским заводом отработать бронировку системы;   Г) Завод N92 НКВ обязан обеспечить подачу Кировскому заводу 107-мм пушек ЗИС-6 на программу 1941 года в следующие сроки:   Июль - 45   Август - 80   Сентябрь - 110   Октябрь - 110   Ноябрь - 110   И до 15 декабря - 65.   О танке КВ-4.   Директору Кировского завода т. Зальцману:   1. Спроектировать и изготовить по тактико-техническим требованиям, утвержденным НКО СССР, танк КВ-4 (с удлиненной базой), вооруженный 107-мм пушкой ЗИС-6 и основной броней 125-130мм, предусмотрев возможность увеличения толщи брони в наиболее уязвимых местах до 140-150мм.   2. К 1 октября 1941 года изготовить один опытный образец, для чего:   А) Изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-4;   Б) К 15 июля 1941 года предъявить на утверждение в НКО СССР макет и технический проект танка КВ-4;   В) Учесть, что Ижорский завод обязан к 15 августа 1941 года изготовить и подать на Кировский завод корпус и башню КВ-4.   О танке КВ-5.   Директору Кировского Завода т. Зальцману:   1. Спроектировать и изготовить к 10 ноября 1941 года танк КВ-5.   Разработку конструкции корпуса танка и штампованной башни произвести совместно с конструкторами Ижорского завода исходя из следующих основных характеристик КВ-5:   А) Броня - лобовая 170мм, борт - 150мм, башня - 170мм;   Б) вооружение - 107-мм пушка ЗИС-6;   Г) Двигатель - дизель мощностью 1200 л/с;   Предусмотреть при конструировании возможность транспортировки по железной дороге при всех условиях движения.    1. К 15 июня 1941 года изготовить и подать на Ижорский завод чертежи на корпус и башню КВ-5.   К 1 августа 1941года предъявить на утверждение в НКО СССР и ГАБТУ КА макет и технический проект КВ-5.   Учесть, что Ижорский завод обязан изготовить и подать на Кировский завод к 1 октября 1941 года корпус и башню КВ-5.   Артиллерийское вооружение танков КВ-3, КВ-4, КВ-5.   1. Директору завода N92 т. Елян и главному конструктору т. Грабину поручено разработать 107-мм танковую пушку с начальной скоростью снаряда 800 м/с под унитарный патрон с бронебойным снарядом весом 18.8 кг и по разработанному проекту изготовить, испытать и сдать к 1 июня 1941 года опытный образец этой пушки для испытания в танке КВ-2.    2. Народный комиссар боеприпасов обязан:   А) К 1 июня 1941 года отработать выстрел с бронебойным и осколочно-фугасным снарядами;   Б) К 15 мая 1941 года изготовить 2000 выстрелов с лафетопробным снарядом, к 15 июня 1941 года 2000 выстрелов с осколочно-фугасным снарядом и к 15 июня 1941 года - 500 выстрелов с бронебойным снарядом.   3. Директору Кировского завода т. Зальцману и главному конструктору отдела N5 Кировского завода т. Яковлеву, спроектировать и изготовить к 15 октября 1941 года для танков КВ два опытных дизеля мощностью 1200 л/с на базе двигателей М-40 или М-50. Принять к сведению, что аналогичное задание дано и заводу N75 Наркомата среднего машиностроения.   Народный комиссар тяжелого машиностроения. А.И.Ефремов.   Как видим, расстановка сил была следующая: Конструктор танковой пушки ЗИС-6 Грабин Василий Гаврилович. Его поддерживают начальник ГАУ Кулик Григорий Иванович и секретарь ЦК Жданов Андрей Александрович. А за всей этой группировкой возвышается фигура Сталина. В группу "танкистов" входили: Начальник ГБТУ Федоренко Яков Николаевич, директор Ленинградского Кировского завода Зальцман Исаак Моисеевич, главный конструктор тяжелых танков того же завода Котин Жозеф Яковлевич и директор Ижорского завода Казаков Николай Степанович. К тому же, (чего не знал Грабин, по его словам), "танкистов поддерживал нарком вооружения Ванников. Пройдет совсем немного времени, и Казаков будет назначен на один из важнейших в правительстве постов - наркома тяжелого машиностроения. А Ванников окажется в следственной тюрьме НКВД.   В постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б), для вооружения всех трех тяжелых танков, предлагается лишь одна пушка, 107-мм пушка КБ завода N 92. Почему именно она? Разберемся. Мы уже слышали, рассказы Ванникова и Волкогонова о предложении Сталина, как тот додумался поставить пушку времен гражданской войны в танк. Эти воспоминания бывшего наркома, очень любят цитировать наши историки, подогревая миф о якобы некомпетенции вождя.   И чем больше времени проходит от тех суровых дней, тем все более искажаются в нашей литературе и исторической науке события, о которых мы говорим.    Вот в 1998 году на прилавках появилась книга Игоря Львовича Бунича, "Операция "Гроза", или ошибка в третьем знаке". Во втором томе книги, автор описывает историю с вооружением тяжелого танка 107-мм пушкой, явно под впечатлением мемуаров Ванникова, но при этом описывает сцены как их свидетель, что сразу переводит его книгу из "исторических хроник" в "псевдоисторические домыслы". С первых строк своего рассказа, Бунич сразу ставит нас перед фактом. Все, что произошло тогда в сорок первом, самая натуральная склока, в центре которой выступает "Отец Народов". Ему, как-то пришла в голову идея, с которой он тут же поделился с присутствующим Ждановым:- поставить в тяжелый танк "очень хорошую 107-мм полевую пушку". Жданов, не долго думая, дал указания конструкторам Кировского завода в Ленинграде, создать для танка 107-мм орудие. Жданов, также заручился поддержкой маршала Кулика, который, узнав, кто "создатель" 107-мм пушки, немедленно отдал приказ снять с производства 76-мм орудие и начать изготовление любимой сталинской пушки с тем, чтобы ее можно было установить на новые танки.   При этом, Сталин, создав условия для "склоки", с интересом наблюдает, как Ванников, отказавшийся выполнять распоряжения Жданова и Кулика, аппелирует, как и его противники, к Сталину, как к отцу всех народов, но в большей степени, как к создателю нового орудия.   Для пущей убедительности Кулик сфабриковал липовую разведсводку о том, что немцы перевооружают свои танки новыми 100-мм орудием, чего те и не думали делать. Но Ванников не утихомирился. И тут вспомнили, что еще в 1937 году Кулик дал на Ванникова материал, "позволявший усомниться в его безграничной преданности товарищу Сталину". Сам Ванников тоже не остался в долгу и дал на Кулика такой убийственный материал, что Кулика пришлось расстрелять.   По всей видимости, такой итог склоки, очень повеселил Сталина, который и задумывал ее в преддверии "Большой войны" страдая от безделья и скуки.   Что интересно, так то, что в рассказе Бунича абсолютно не упоминаются ни пушка ф-42, ни тем более ЗИС-6. Не пишет Бунич, ни о заводе N92, ни о Грабине.   А, что о нем писать? К "склоке", он не имеет ни какого отношения. Человек занимается серьезным делом, не то, что этот "юморист" Сталин.   Не думайте, что произведение Бунича литературный раритет. Слава богу, страна у нас богата на таланты, и без "исторических хроник", мы не останемся.    Да, Сталин, поддержал Жданова, Кулика и Грабина в вопросе о перевооружении тяжелого танка. Но в докладной записке Кулика фигурировала не полевая пушка образца 1910/30 года, а новая танковая пушка Ф-42. В своих воспоминаниях В.Н.Новиков, пишет, что артиллерия пользовалась особой любовью Сталина. Видимо тут на вождя влияли воспоминания о гражданской войне. И отличить полевое орудие от танкового, военного самообразования Сталину вполне хватало. Повторяя обвинения Ванникова в некомпетентности Сталина, Грабин прикрывает свое прямое участие в лоббировании своей пушки. С Ванниковым дело обстоит несколько по-другому. Оказавшись под арестом, а затем выпущенный на свободу, Ванников, я думаю, через всю жизнь пронес ненависть к "смелым людям". Кто они? Я не знаю. Но негативное отношение к Кулику, Грабину и их деятельности, прослеживается явно. Тут Ванникова, я полностью понимаю. Ведь только два человека, проходивших по его делу остались в живых. Тринадцать человек, было расстреляно.   Ванникова и "танкистов" можно понять. Для них, что пушка образца 1910/30 года, что Ф-42 все едино. Они не воспринимали Ф-42 как танковое орудие. Еще достаточно свежа была в их памяти попытка установки 130 -миллиметровой, морской пушки Б-13 в самоходную артиллерийскую установку Т-100Z. Да и создание танка КВ-2, со 152- миллиметровой пушкой - гаубицей М-10, не принесло им большого морального удовлетворения. А тут еще и Ф-42!    Грабин же, считал, что претензии "танкистов" к пушке Ф-42 необоснованными. Он пишет, что они не соглашались с мощностью пушки. Но не в мощности было дело. Пушка Ф-42 в танк Т-150 не ВСТАВАЛА! Чтобы убедиться в этом посетим опытный цех Кировского завода. В нем мы увидим танк Т-150. Вот в этот танк и должны были установить вместо пушки Ф-34 пушку Ф-42. Попросим снять с танка, мостовым краном башню с пушкой Ф-34. Что мы увидим. Почти прямо в центре корпуса танка увидим круглое отверстие, через которое мы попадаем внутрь танка. Вместе с внутренним объемом башни оно образует его боевое отделение. Чем больше внутренний объем боевого отделения, тем лучше эргонометрические условия для работы экипажа. Но и лишний объем вреден. Это, прежде всего лишние тонны металла, отсюда лишний вес танка. Это, увеличенные габариты, ухудшение динамических характеристик. А теперь представим себе, что в то же боевое отделение танка Т-150 мы должны установить новую пушку Ф-42. Новая пушка это новая башня. Установим новую башню, наденем комбинезон, и займем место заряжающего в боевом отделении танка. Пушка не оставляет никакого места для нормальной работы экипажа. В башне снарядов нет. Вся боеукладка находятся внизу. Чтобы зарядить орудие, приходиться два раза "нырять" вниз. Но достать 16 киллограмовый снаряд, а затем полуметровую гильзу, практически невозможно. Вы когда нибудь видели танковый полк, проходящий мимо вас строем? Скажу откровенно: не богатыри. И пускай не обижаются на меня однополчане-танкисты. Такова специфика танковых войск, скажем так, отсутствие высоких, мощных танкистов. Но и заряжающему в танке Т-150, практически места нет. Становиться ясно: - без увеличения объема боевого отделения, не обойтись. Требуется увеличить диаметр погона. Погон - это и есть то круглое отверстие в корпусе танка. Это опора, на которой, вращается башня танка. Диаметр погона танка Т-150 был такой же, как у танка КВ-1 и Т-34 - 1535 миллиметров. Даже в башнях с пушками Ф-32 и Ф-34 было тесновато. Так на сколько требуется увеличить диаметр погона? Для танка Т-34М потребовали увеличить диаметр до 1600 миллиметров. Т-150 не Т-34. Тут установка пушки Ф-42 требует кардинальных технических решений. Но и погон невозможно растягивать беспредельно. В конце концов, придется занимать часть моторного отделения, а место механика - водителя подавать вперед, а куда? И у него объем ограничен. Вывод один. Без удлинения и расширения корпуса не обойтись. Все это приводит к тому, что увеличилась масса танка, приходиться усиливать подвеску, добавляя еще один опорный каток. А поскольку вес "поплыл" двигатель уже не тянет, и требуется устанавливать более мощный дизель.   Вот и сравним танки Т-150, КВ-3 и ИС-2, танк, о котором мы тоже будем говорить в дальнейшем.    

     По существу требовалось создавать новый танк. Он и обозначен в постановлении как танк КВ-3, под новую, модернизированную пушку ЗИС-6. Какую модернизированную? Дело в том, что "танкисты" и ГБТУ, "зарубили" первый вариант пушки ЗИС-6 из-за еераздельного заряжания, что, по их мнению, сказывалось на скорострельности орудия. И предложили создать новую пушку под унитарный (единый) снаряд. Надеюсь, все представляют себе автоматный или винтовочный патрон. А теперь представьте патрон длинной более метра и весом за 30 килограммов. Именно под такой снаряд и предстояло создать новую пушку Грабину. Хотя "создать" это громко сказано. Скорее не создать, а модернизировать под новый боеприпас. Поскольку создание нового унитарного боеприпаса, по словам того же Грабина, дело долгое и трудное, терял весь смысл попытки Грабина "создать новую пушку" за 45 дней. Тут "танкисты" как в воду глядели. Когда еще освоят в валовом производстве, снаряды к ЗИС-6? Пока отработают чертежи бронебойного снаряда, а его еще даже и к пушке М-60 не отработали, то да се. В общем, что один день, что сорок пять! Все едино. Пускай и Грабин попотеет, раз ему так хочется. Не ожидал такой "свиньи" от "танкистов" Василий Гаврилович. Сам умело подложил им такую же, в виде 45 дневного срока изготовления танка, а теперь и самому требуется работать день и ночь без уверенности в успехе. Поэтому, и не дожидаясь подписания решения, Грабин срочно выехал в Горький. С этого момента и закончилась первая попытка Грабина установить свою пушку в тяжелый танк. Начиналась эпопея с пушкой ЗИС-6 унитарного заряжения.   Встает резонный вопрос: а можно ли было усовершенствовать саму пушку, что бы не создавать новый танк? Я думаю, что можно. Вот, что пишет Андрей Петрович Худяков в своей книге воспоминаний:   7 апреля 1941 года. Худяков и Грабин в опытном цеху завода N92:   "У выхода из цеха стояло орудие, которое мне показалось знакомым. Я признался генералу, что вижу готовый образец впервые, но нахожу много сходства с пушкой ЗИС-2.   - И не удивительно, - ответил он. - На легкий и прочный лафет ЗИС-2, достоинства которого подтвердили многочисленные испытания и учения в войсках, мы наложили ствол от УСВ с прекрасной баллистикой. На конец ствола установили дульный тормоз, который при выстреле замедляет откат орудия и уменьшает ударную нагрузку на лафет. А это позволяет, в свою очередь, делать орудие более легким по весу. Многие другие конструктивные новинки также преследуют цель - уменьшить вес пушки, сделать ее более маневренной на поле боя".   Почему же в случае с Ф-42, Грабин не встал на те же позиции, как и с пушкой ЗИС-3? Мне кажется, что в данном случае Грабин рассматривал танк именно как "повозку для пушки", а не единую систему вооружения. "Я вам дал орудие, а ваше дело нарастить вокруг него "мясо". А, что там из этого получиться это ваша, как сейчас говорят, проблема". Именно так рассуждает и действует Грабин.   В своей книге "Испытанно в небе" замечательный летчик-испытатель, и не менее блестящий писатель, Герой Советского союза, Марк Лазаревич Галлай пишет о таланте конструктора:   "Талант большого конструктора многокомпонентен. Собственная высокая творческая потенция, конечно, входит в число этих компонентов, но на ней одной далеко не уедешь. Не в меньшей мере нужен и, если можно так выразиться, талант восприятия всего прогрессивного, перспективного или хотя бы таящего в себе пресловутое рациональное зерно, что носиться вокруг".    Создавая дивизионную пушку ЗИС-3, Грабин показал всем свою, говоря словами Галлая, высокую творческую потенцию. Куда же она делась, когда создавалась пушка ЗИС-6? Ведь эти две артиллерийские системы создавались практически одновременно,- весной сорок первого. Я думаю, Грабин стал заручником своей же инициативы, "создать" пушку и танк за 45 дней. Тут вариантов было два: первый, создать пушку с дульным тормозом, произвести перерасчет, всех систем, уменьшив тем самым вес, габариты орудия, и длинну отката. Если бы не пресловутые 45 дней, я думаю, возможно Грабин бы так и поступил. Но срок не давал Грабину никаких шансов успеть, А стать болтуном, в глазах Сталина, было для него смерти подобно. Второй вариант, это произвести "малую" модернизацию пушки, под новый унитарный боеприпас, что Грабин успешно и выполнил. Однако, отказ от применения дульного тормоза, и от мероприятий связанных с этим, привел к созданию артиллерийской системы практически непригодной для установки в тяжелый танк. Это понимал и сам Грабин. Далее в книге он пишет: "... именно конструкция предопределяет успех или неуспех" Налицо именно неуспех.    Мне могут указать, что, мол, в дальнейшем танковые орудия практически все были без дульного тормоза. Начиная с пушки танка Т-54. И это объясняется тем, что такая пушка имеет гораздо лучшие характеристики, особенно с установкой эжектора. Но в момент создания танка КВ-3, времени на проведение опытно-конструкторских работ у Грабина уже не было. Требовалось срочно дорабатывать то, что было, - пушку Ф-42. Этого сделано не было. А превращение пушки Ф-42 в ЗИС-6, выявилось мероприятием неэффективным и как показало время бесполезным.    Все это хорошо видно, если сравнить пушку ЗИС-6 и пушку Д-25Т, установленную в 1943 году на танке ИС-2, того же Челябинского Кировского завода. Конструкторы - артиллеристы, во главе с Ф.Ф.Петровым, взяв за основу дивизионную пушку Д-2 (А-19), создали в двух вариантах 122-мм танковую пушку Д-25Т, и ее вариант для самоходных орудий Д-25С. Установив на ствол пушки дульный тормоз, конструкторы тем самым снизили вес откатных частей пушки с 2400кг до 1850кг. Длинна отката, уменьшилась с 1400 до 660 миллиметров. А саму пушку установили в люльку танковой 85-мм пушки Д-5, стоявшей в танке ИС-1. В ту самую люльку, в которую, перед этим пытались, в последний раз поставить ЗИС-6. Практически без изменений эта пушка встала в башне и танка ИС-3 - самого мощного, тяжелого танка второй мировой войны. Но, заряжение осталось, как и у пушки Д-2 раздельным из-за большого веса снаряда (25кг) Правда, проводились испытания пушки Д-25-44, под унитарный 122-миллиметровый снаряд. Но преимуществ в скорострельности не было, как раз из-за большого веса снаряда. Скорее это было большой помехой для работы заряжающего стесненного ограниченным объемом боевого отделения   Обращает на себя внимание то, что при примерно одинаковом бронировании, ИС-2 имеет более мощное вооружение, более низкий силуэт, а главное массу на 26 тонн меньшую, чем КВ-3. И что бы "тащить" эти самые 26 тонн, для танка КВ-3 требовался дизель - мотор В-2СН мощностью 850 л.с. При том, что на ИС-2 стоял дизель В-ИС (В-5) мощностью "всего" 520 л.с.А если, например, посмотрим на проект танка КВ-5, то мы увидим, что из-за возросшей массы танка и недоведенность танкового дизеля мощностью 1200 л.с. в танк должны были устанавливать уже два дизеля В-2.    Все бы ничего, но "рекордный срок" 45 дней обернулся для танкостроителей авралом. Какое это имело последствие для бронетанковых войск, описал в своей книге "История танка КВ" Максим Коломиец:   "Таким образом, из-за спешных работ по танку КВ-3 за месяц до начала войны были свернуты все работы по модернизации танка КВ. В результате этого, надежность машин выпуска 1941 года была не выше чем у машин выпуска 1940 года (то есть очень низкой). Естественно, с началом войны, когда все силы были брошены на увеличение выпуска танков КВ, стало не до модернизации. Таким образом, пренебрежение к совершенствованию танка КВ-1 и КВ-2 из-за проектирования "супертанка" КВ-3 летом 1941 года, стоило нашей армии большой крови".   Что же касается судьбы танка КВ-3, то хочу отметить, что в книгах Коломийца и Широкорада приведены лишь фотографии деревянного макета танка КВ-3, и схема установки пушки ЗИС-6 в этот танк. Чертежа продольного сечения танка нет. Как располагалась боеукладка в танке, приходиться только гадать. Ясно, что ее в башне не было. Но, что-то мне подсказывает, что не проблемы с изготовлением штампованной башни на Ижорском заводе стали причиной, по которой конструкторы забросили КВ-3. Мне кажется, причина была в том, что башня танка не соответствовала эргонометрическим требованиям. Достаточно посмотреть на схему установки пушки ЗИС-6 в башню танка. Посмотрите и прикиньте, как бы там уместились рядом с пушкой командир и заряжающий с метровым снарядом в руках. А зимой? Ясно, что условия работы экипажа в танке, намного ухудшились бы, по сравнению с пушкой Ф-42, которую танкостроители отказались даже "примерить" в танк КВ еще в 1940 году.Поскольку мы знаем, что в октябре 1941 года танки КВ-220 и КВ-3 убыли на фронт с башнями от танка КВ-1 с пушкой Ф-32, то становиться ясно, что погон башен был 1535 мм. Что явно недостаточно для нормальной работы экипажа с пушкой ЗИС-6.Поэтому все силы и были брошены на беспрецендентную работу по разработке чертежей танка КВ-4.   Итак, начав создание пушки для танка КВ-3 в апреле, Грабин уже в 19 мая докладывает А.А.Жданову о том, что пушка в металле и заводские испытания подходят к концу.   "В начале июня состоялся партийно-хозяйственный актив ОГК, обсудивший ход работ по освоению ЗИС-6 в валовом производстве. В подавляющем большинстве заводские подразделения справились со своими заданиями по ЗИС-6 в срок - пишет Грабин. ЗИС-6 получилась мощнее пушки Ф-42. Скорость снаряда уменьшилась до 800 метров в секунду, но сам снаряд весил уже 18,6кг. При этих данных пушка имела мощность 550 тонна-метров.   Задание ЦК и СНК было выполнено. Через 77 дней после начала проектирования завод стал выпускать пушки валового производства - надежные, простые в изготовлении, дешевые" - докладывает нам Грабин.   Кстати о сроках. По словам Грабина, работу над пушкой ЗИС-6, он начал 7 апреля 1941 года. Прибавим к этой дате 77 дней, и окажется, что это 22 июня 1941 года! Мда! Что-то не туда мы заехали. Как могло начаться валовое производство нового изделия, если на заводе, в этот день отсутствовали: директор завода А.С. Елян (он возвращался из отпуска), а главный инженер М.З.Олевский и главный конструктор Г.В.Грабин находились в Москве? Все трое вернулись в Горький, уже после начала войны. Кроме этого, Грабин ясно пишет, что пушка стреляла на полигоне с танка   КВ-2 уже в мае. Есть и фотографии той стрельбы.   Подойдем к этому вопросу с другой стороны. Грабин пишет, что в конце мая на полигоне завершались испытания опытного образца ЗИС-6, а в цехах шла напряженная работа по освоению пушки в валовом производстве. Очертим границу срока 45 дней. 7 апреля начали, а 27 мая должны были закончить. Отложим 77 дней от 27 мая. И вот она дата - 13 марта 1941 года. Не зря мы выясняли дату приезда маршала Кулика в Горький. 13 марта - это и есть точная дата начала работ по "продвижению" танковой пушки Ф-42, а затем и работ по ЗИС-6. А как же так? Ведь пушку Ф-42 создавали с перерывами с 1939 по 1940 год. Давайте и это время прибавим к срокам создания пушки Ф-42 - ЗИС-6.   А кто вообще первый сообщил нам, что пушка ЗИС-6 была создана даже не за 45 дней, а за 38? Грабин? В своих воспоминаниях? Но если не принимать во внимание эту книгу, то, в общем-то, больше никто. Вы, наверное, уже почувствовали мой скептицизм, по отношению к этому произведению? Вы не ошиблись. Так оно и есть. Но разговор об этом впереди. Я лично, больше доверяю документам, подлинность которых отрицать трудно. И я стараюсь опираться именно на них. Вот и воспользуемся одним таким документом, под которым подпись самого Василия Гавриловича Грабина. В настоящее время, документ находится на хранении в архиве Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и связи, в Санкт-Петербурге. Документ имеет простое название:   "Перечень работ В.Г.Грабина с 1932 по 1957г.".   Перечень составлен самим Василием Гавриловичем 2 апреля 1969 года. Этот список приводит в своей книге и Александр Борисович Широкорад. Но в этом документе отсутствует список работ за 1940 год. Не освещены работы по пушкам: Ф-42, Ф-34. Но, вот 1941 год.    Читаем: ЗИС-6. ЗИС-6А - 107-мм танковые пушки (работа продолжена в 1942 году). Далее больше они не упоминаются. Из истории создания тяжелых танков Кировского завода, мы знаем, что последняя попытка установки пушки ЗИС-6 в тяжелый танк ИС-1 была предпринята весной 1943 года. Что же получается? С 1939 по 1943 год, то есть, в течение четырех лет, Грабин пытался создать мощную пушку для тяжелого танка. И если пушка ЗИС-6 стреляла на полигоне из танка КВ-2, это абсолютно не значит, что она также стреляла бы из танка КВ-3.    Рассмотрим вопрос о количестве изготовленных пушек ЗИС-6. Грабин сетует, что около 800 новейших пушек ушло в переплавку. И это тогда когда на фронте воевали музейные экспонаты. Возмущение Грабина понятно, но обосновано ли оно? Из приказа N231 Наркомата тяжелого машиностроения, график поставок пушки ЗИС-6 предполагал срок с июня по 15 декабря 1941 года в объеме 520 орудий. По понятным соображениям, с началом войны было уже не до ЗИС-6. И в валовом производстве ее не было. Выходит, что все эти пушки были выпущены с конца мая по июнь месяц включительно. Темпы поистине ударные. Не только выполнили, но и перевыполнили план года. Предположим, что все так и было, и на заводском складе скопилось около 800 орудий. Но зачем же в переплавку? Ведь это задел, да еще какой! На полигоне пушка проходила испытания стрельбой и возкой на лафете 152-мм пушки МЛ-20. При крайней нужде, соберите ЗИС-6 на лафете МЛ-20 и в бой, правда, если к ним будут снаряды. Но решение было принято - в переплавку! Как-то это не по государственному. Скажу больше, чисто вредительский подход.   А может, всего этого не было? По данным историка М.Свирина, по откорректированным результатам заводских и полигонных испытаний чертежам, в июне и августе 41 года, было изготовлено 5 серийных образцов пушки ЗИС-6, после чего производство было прекращено. Вот это больше похоже на правду.    Ну, хорошо, пушка готова. А боеприпасы? Как обстояло дело, сними. Читаем письмо Кулика Сталину, в части посвященной 107-мм бронебойным снарядам к пушкам 1910/30г и М-60.    "В постановлении СНК и ЦК ВКП (б) по инициативе Наркомата боеприпасов заказ был поручен заводу N112 Наркомсудпрома, не имевшему никакого опыта, в то время как раньше этого уже произведена подготовка производства на заводе N259 НКБ (Народный комиссариат боеприпасов).    Только по моему настоянию заказ выполняется на заводе N259 НКБ. Завод обеспечен всем необходимым для выполнения задания на июнь на 5000 корпусов, но с развертыванием производства медлит. И далее.    Для ускорения большего получения 107-мм бронебойных снарядов к пушке М-60, обязать Народного Комиссара Судостроительной Промышленности обеспечить валовое производство этих снарядов на заводе N112 НКПС с июля месяца сего, года с последующим переходом по обработке чертежей к производству 107-мм бронебойных снарядов к пушке ЗИС-6".    Из-за отсутствия налаженного производства бронебойных снарядов к 107-мм орудиям, противотанковые бригады РГК, вынуждены были оснащаться, 85мм зенитными орудиями, вместо М-60. ( Как, например, в 1 противотанковой артиллерийской бригаде Москаленко) Принимаются срочные меры по выпуску этих снарядов, и лишь только после этого возьмутся за отработку чертежа (!) бронебойного снаряда Б-420 к пушке ЗИС-6. Как говорит русская пословица: "тут и конь не валялся".    И, тем не менее, я думаю, настроение у Василия Гавриловича было приподнятое. Сделано большое дело. Поставлена на валовое производство противотанковая пушка ЗИС-2, и танковая ЗИС-6. Принята на вооружение капонирная ЗИС-7. Заканчиваются работы по 57-мм танковой пушке ЗИС-4. Тут самое время и созвать конференцию в Ленинграде, благо есть, что рассказать и чем поделиться. Конференция была назначена на 23 июня. Лучшее время в Ленинграде, время "белых ночей" Тема доклада Грабина, практически тажа, что и три месяца тому назад: - новые методы работы,- то есть скоростные. Мне кажется, что это и должна была быть та конференция, о которой так много рассказывал Грабин. Кто его знает.

         Мы оставили наших "танкистов" в Москве, 6 апреля 1941 года, с постановлением СНК и ЦК ВКП (б) на руках. Переделка танковой пушки под унитарный снаряд за 45 дней, как-то блекнет на фоне того, что предстояло сделать ленинградцам. Кировчане и Ижорцы обязаны были через 45 дней изготовить танк КВ-3, через 129 дней КВ-4, через 184 дня КВ-5. Кроме этого им устроили соцсоревнование с коллективом Харьковского завода N75, Наркомата Среднего Машиностроения, по проектированию и изготовлению опытных дизелей мощностью 1200 л.с. Что и говорить, планы грандиозные. Но, что интересно, при составлении проекта постановления, танкисты согласились на такие сроки. То есть они их считали вполне реальными.    C танком КВ-3 тут же возникла проблема. Корпус танка был подан с Ижорского на Кировский завод. А вот башня танка так и не была изготовлена. Изготовить ШТАМПОВАННУЮ башню, оказалось ижорцам не по "зубам". Лично я многое отдал бы, чтобы хоть краем глаза увидеть процесс штамповки танковой башни. Ижорцы были не одиноки, познав горечь неудачи. Не удалось освоить в производстве и штампованную башню для танка Т-34, на южном, броневом заводе в Жданове. И если было принято такое решение, то нужно было проводить эти работы отдельной темой, а не привязывать их к конкретным объектам. В итоге ни башни, ни танка.   Уже после войны один из создателей танка Т-34 Николай Федорович Шашмурин, писал:   "Задача тех, кто проектирует танки, всегда заключается в одном: суметь подобрать уже готовые узлы, рассчитать самую оптимальную компоновку машины, спроектировать надежную подвеску и все то, что связано с моторно-трансмиссионным отсеком (МТО) танка. И эта задача оказывается подчас гораздо сложнее, чем спроектировать просто пушку или просто двигатель. Очень часто случается, что прекрасные в отдельности компоненты, соединенные вместе, теряют работоспособность, но ведь бывает и наоборот..."   Мне кажется, что слова Николая Федоровича как раз и подтверждают ситуацию сложившуюся накануне войны, в части создания тяжелых танков.   И, тем не менее, на очереди перед конструкторами КБ-2 Ж.Я.Котина, стояли две задачи: конструирование двух тяжелых танков КВ-4 и КВ-5. Как я уже говорил, опыт конструирования тяжелых танков у кировчан был накоплен большой. Поэтому Жозеф Яковлевич Котин прекрасно понимал, что им предстоит. Новая пушка, и усиленное бронирование, сразу ставили перед конструкторами задачи, ответы на которые нужно было дать в самые жесткие сроки. В этой ситуации Котин пошел на бесприцендентный шаг: объявил среди конструкторов КБ-2 конкурс на лучший проект танка КВ-4. С энтузиазмом приступили к работе конструкторы КБ. До наших дней дошло 20 представленных проектов. Нужно отдать должное конструкторам. Многие проекты содержали ценные решения, на уровне изобретений. Но большие габариты пушки и естественно башни, впервые применявшаяся броня толщиной 125 -130 миллиметров, все это наложило свой отпечаток на проекты конструкторов. Масса танков колебалась от 82,5 тонн, в проекте конструктора Н.Духова, до 107 тонн у конструктора Г.Крученых. И прежде чем восторгаться или ругать конструкторов за их решения, мы немного отвлечемся и поговорим вот о чем.   Борис Львович Ванников писал в своих воспоминаниях:   "Замечу, что в предвоенные годы многие вооруженцы считали свою продукцию главной, исходной для любой военной техники, а все остальное - разновидностями транспорта для вооружения. С этим не соглашались работники других отраслей оборонной промышленности, причем такого рода "разногласия" носили не только теоретический характер, но сказывались и при разработке тактико-технических требований"   А вот как думал по этому поводу И.В.Сталин:   "Вооружению отведена тоже подчинительная роль. Оно нужно для того, чтобы доставить боеприпасы туда куда нужно и разрушить или уничтожить цель". Подумаем над словами товарища Сталина. Не знаю как вы, а я полностью с этими словами, согласен. Эти слова Сталин произнес при обсуждении вопроса о стратегической авиации. Как известно, перед войной этот вопрос был решен отрицательно, как раз (по мнению Сталина) из-за малой бомбовой нагрузки самолетов - бомбардировщиков того времени. Большой эффект американская стратегическая авиация, достигала при массовых "ковровых" налетах, когда в налете участвовало несколько сотен "летающих крепостей". И все равно "выбомбить" Германию из войны не удалось. Все резко изменилось с появлением атомного оружия. И в Советском Союзе, были брошены все силы на создание стратегической авиации, основного, в то время, средства доставки ядерного оружия.    Стоит ли строить большой четырехмоторный бомбардировщик, что бы доставить малое количество бомб? Нет, отвечал Сталин. И в этом ответе скрывается не, сколько военный аспект вопроса, как экономический.   Чтобы лучше уяснить положение экономики СССР накануне войны, приведем еще один пример из истории создания вооруженных сил страны, в частности ее флота.   В 1938 году, в центральной прессе, были напечатаны серии статей Льва Иванова, в которых открыто, провозглашалось, что Военно - Морские Силы СССР не только могут, но и должны применяться в качестве универсального инструмента глобальной внешней политики. Писал то Л.Иванов, но такие вещи были немыслимы без прямого указания на то Сталина. После этого на стапелях судостроительных предприятий страны, было заложено три линкора типа "Советский Союз" водоизмещением 65150 тонн. При принятии решения о строительстве кораблей, было высказано мнение о дороговизне этого проекта. На что Сталин ответил: "По копеечке соберем, а построим" И что же? 19 октября 1940 года, Совет Народных Комиссаров, принял постановление, запрещавших закладку новых линейных кораблей. А всего должны были спустить на воду 16 линкоров, по числу Союзных Республик и 20 тяжелых крейсеров, класса "Кронштадт" водоизмещением 40000 тонн.    К середине 1930-х годов перед Советским Союзом встала проблема производства судовой брони, необходимой для строительства крупнотоннажного военно-морского флота. Требовалось создать большие производственные мощности, освоить и наладить технологию. Так, для изготовления одной готовой броневой плиты весом около 70 тонн для линкора необходимо было отлить стальной слиток весом более 150 тонн. После чего надо было эти слитки ковать при помощи прессов мощностью до 15 тысяч тонн. Вот куда должен был уходить металл.   Строительство линкора "Советская Белоруссия" было решено прекратить, а металл, выставленный на стапель разобрать. Одновременно было решено прекратить закладку новых лидеров эскадренных миноносцев. Этим шагом, тем самым, СССР отказывался от инструмента глобальной, внешней политики. Кто в настоящее время владеет таким инструментом, я думаю, все догадываются.    Итак, металл. Хорошо показал ее расход на производстве пушки Ф-22 Грабин. Он пишет:    "В 1937 году, до модернизации, на изготовление пушки Ф-22 уходило 11895 килограммов металла, а сама пушка весила 1700кг. Расход металла на пушку в 1938 году снизилась до 8350кг. А в 1939 году, после завершения этапов модернизации, на изготовление пушки шло всего 6684 килограмма металла - почти вдвое меньше, чем до модернизации".   При всем оптимизме Грабина, пять тонн металла в "стружку" не очень то вдохновляет. И решение о прекращении производства 45мм и 76мм пушек в 1941 году, объясняется не только насыщением войск этими орудиями, но и заботу об экономии металла. Помните, в данных о количестве 45мм и 76мм орудиях, при полном обеспечении войск пушками, по мнению Тимошенко и Жукова, ощущалась большая нехватка боеприпасов, до 50%. Все в том же письме Сталину маршал Кулик докладывает о невыполнении дополнительного заказа на бронебойные выстрелы Наркомом боеприпасов. А основной причиной, практически во всех случаях, было отсутствие металла. Это относилось к заводам N62, 55, 70, 72, Горьковский автозавод, Харьковский тракторный, "Красный Профинтерн". Борьба за металл шла не шуточная. И ГАУ не могло позволить себе какой либо дисбаланс между вооружением и боеприпасами. Нехватка металла отражалась и на выпуске других видов оружия. Кулик пишет:   "Можно найти десятки примеров, когда мне удалось доложить Вам, и Вы проводили постановлением ЦК ВКП по отдельному виду вооружения, а когда начинался год, численность срезали на ссылку, ЧТО НЕТ МЕТАЛЛА"    А теперь подумаем. Мыслимое ли дело, что бы выстрелить снарядом весом 18.6 килограмма, требуется система весом от 82 до 107 тонн? И это притом, что обычная пушка, стреляющая такими снарядами, весит 3 тонны. Что бы тащить такую махину, требуется мотор мощностью 1200л.с. Пушку же, тянет обычный тягач типа СТЗ-5, с мотором мощностью в сотню "лошадей", а то и обычный трактор.    И это еще не все. Вот, например проект танка КВ-4 конструктора Михайлова. Для нормальной боевой деятельности ему требовалось: 2800 литров горючего на одну заправку, 85 снарядов к 107-мм пушке, 150 снарядов к 45-мм пушке, 45 снаряженных дисков к трем пулеметам, а так же снаряженные емкости для хранения огнесмеси огнемета. Вы думаете это все? Отнюдь.    Смоделируем ситуацию. Вас приказом наркома обороны, назначают командиром первого, даже не полка и даже не батальона, а роты тяжелых танков КВ-4, красы и гордости бронетанковых войск Красной армии. Вам поставлена задача: По "зеленной" срочно прибыть и поступить в распоряжение командующего Западным фронтом. Не надо быть генералом или даже офицером генштаба, чтобы не понять: роту бросают навстречу прорвавшимся танковым частям немцев. Это или 2 танковая группа Гудериана или 3 Гота.    Условимся, что личный состав роты, полностью прошел обучение, а механики - водители получили практику вождения в полном объеме. Поздно вечером, рота прибыла на станцию погрузки, Кировского завода. Сразу возникает вопрос. На чем будем перебрасывать материальную часть роты? В 1941 году основной железнодорожной платформой была платформа грузоподъемностью 20 тонн. В годы первых пятилеток, был построен знаменитый "Уралвагонзавод". Он освоил производство 60 тонных вагонов. Но у меня один танк весит больше 80 тонн! Вывод. Требуется создание специальных платформ, грузоподъемностью не менее 85-90 тонн. Представим, что на заводе в Нижнем Тагиле, все-таки успели сконструировать и построить 10 платформ, для танков моей роты.   И мы, наконец, начинаем погрузку танков. Тут ко мне подходит железнодорожное начальство, и оказывается, что общая масса эшелона превышает общедопустимую, и эшелон требуется делить на два. Попутно выясняется, что наша боевая техника не вписывается в габариты 3 класса, и поэтому, движение эшелонов возможно только при закрытии встречного движения. На самом деле, мне требуется не два эшелона, а как минимум три, а то и четыре. На эти составы требуется погрузить: бензозаправщики с "соляркой" (если они есть), транспортно-заряжающие машины с боеприпасами, запасные части для танков и автомобилей. Загнать бензозаправщик с бензином. Не забыть вещевое имущество старшины и главное полевую кухню. Грузим в "теплушки" личный состав и, наконец, в путь.    В район боевых действий предположим, рота прибыла без потерь. Тут возникает вопрос, где разгружаться. Непосредственно в районе боев, где за каждым эшелоном гоняется авиация противника где, в случае если вас разбомбили, разгрузится, будет просто негде, а возможно и разгружать будет нечего. И где от авианалетов, вы потеряете часть отлично подготовленного личного состава, и заменить его будет некем. А главное, ваша рота будет "разорвана" на части и отрезана от своих же подразделений обеспечения. Предположим, что рота все же вступила в бой, потерь не понесла, но полностью расстреляла 107-мм снаряды. Где их взять?    В предвоенный период не было издано специальных наставлений по организации артиллерийского снабжения в боевых условиях, если не считать подготовленного незадолго до войны проекта Устава тыла Красной армии, в котором излагались основные положения по устройству армейского и войскового тыла.   Поскольку армии Западного фронта не были своевременно извещены о порядке материального обеспечения войск, с началом военных действий они не знали, где расположены окружные склады и центральные базы снабжения. Только 8 июля, командующий фронтом Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко, приказал, что каждое соединение или отдельная воинская часть, приписывается на снабжение к армейским складам или базам, распоряжением начальника соответствующей службы фронта или армии на основании приказа о включении в состав фронта (армии). Все отлично. Приказ о приписке отдан. Склад нам определен. Но если ли там снаряды к нашей пушке? А если нет, то где они. Снаряд Б-420 только наш боеприпас. Выпускается в малых количествах. И достать их в других воинских частях невозможно. Вот и выходит, что если не доставят нам снаряды 107-мм калибра, то воевать мы будем на 85-100 тонном танке, с 45-мм пушкой. Каково!    По второму варианту, мы разгружаемся в глубоком тылу, чтобы не попасть под бомбы противника. В этом случае, все прекрасно. Все в сборе. Делегат из штаба фронта доставил пакет, в котором приказ о сроке сосредоточения роты у пункта N. Все занимают свои места в боевых машинах. Я в головном танке, вращаю над головой флажком, а затем указываю им направление движения. Взревели мощные дизели, и колонна двинулась к конечному пункту маршрута. Все идет хорошо, но только до первой речки. Это скорее даже не речка, а ручей с топким восточным берегом. На моей карте она без названия. Противоположный берег невысокий, метров до четырех. Перед въездом на мост автомобильный знак, 20т. Решение пришло почти сразу. Всем разобрать шансовый инструмент, то есть лопаты и кирки, и начать срезать часть противоположного западного берега для устройства выезда тяжелой техники. Прошло совсем немного времени, и спуск был готов. Я с тоской смотрю на свою карту, а затем на часы. Впереди у нас еще несколько таких речек. Наш старший механик-водитель занимает свое место за рычагами управления головного танка. Взревел дизель, и танк медленно пополз вниз к урезу ручья. Чем дальше двигался танк, тем явственнее было видно, как все глубже и глубже проседал он в мутную жижу. Вот уже скрылись под водой катки, но танк проседал все ниже, а скорость его движения неумолимо падала. Прошло еще несколько минут, и становиться ясно, танк окончательно увяз.    Оставим танкистов с их проблемой, и зададим следующие риторические вопросы.   Что должен предпринять командир подразделения танков КВ-4, в случае если перед ним не ручей, а полноводная река, шириной метров 20 и глубиной метра 2?    В случае боевой потери "своего" эшелона с уникальными танковыми платформами, как перебрасывать технику на другие участки фронта?   И на каких участках вообще предполагалось использовать такую чудо- технику: болотистую, пересеченную местность Белоруссии, раскисший чернозем Украины или бетонные автобаны Германии?    К счастью, танки КВ-3, КВ-4 и КВ-5 не были созданы. И в тоже время горько осознавать, что он не были созданы в1941 году. Не те танки - монстры, которые любовно вычерчивали конструкторы КБ-2 перед войной, а те, что появились уже в конце войны, ИС-2 и ИС-3. И как не прискорбно это звучит, лишь начиная с 1944 года, войска получили тяжелый танк, ИС-2 достойный соперник немецких "Тигров". Как же это так получилось?   Одним из обидных прозвищ, которым наградили, и продолжают награждать Григория Ивановича Кулика, было прозвище "паникер", то есть человек который, не разобравшись в ситуации, ударился в панику и заражает ей других. А может, так оно и было? И вся эта возня с созданием тяжелого танка, результат деятельности психически неуравновешенной натуры маршала? Не будем торопиться с выводами.   В мае 1942 года, в Германии, в военный, учебный лагерь у города Пандеборне, в 500-й запасной танковый батальон, начали прибывать танковые экипажи для вновь формируемых тяжелых танковых батальонов. Эти батальоны, создавались специально под новый тяжелый танк T-VІ "Тигр". Первыми получил "Тигры", 19 августа, 502 тяжелый танковый батальон.23 августа батальон погрузился на железнодорожные платформы и отправился на фронт. 29 августа батальон разгрузился на станции Мга под Ленинградом. После приведения техники в боевую готовность, 21 сентября 1942 года, 1 роту 502 батальона передали в оперативное подчинение 170 пехотной дивизии. На следующий день четыре "Тигра" пошли в бой. Именно эта дата является началом боевой биографии танка "Тигр" на Восточном фронте. А через год, в ноябре 1943 года, были собраны и первые "Королевские тигры" Т-VІВ, почти одновременно с ИС-2.   В Красной армии, первые Гвардейские, тяжелые, танковые полки прорыва создавались путем перевода полков танков КВ. на новые штаты. В полку насчитывалось 375 человек личного состава и четыре роты танков КВ-85, всего 21 танк. Танки были вооружены 85-мм пушками Д-5Т. Всего было выпущено 40 танков КВ-85, после чего, их производство было прекращено. Причиной прекращения производства танка КВ-85, стало заключение специалистов ГБТУ о несоответствии вооружения танка и его бронирования, аналогичным показателям немецких тяжелых танков.    В октябре 1943 года, принимается на вооружение танк ИС-2. Серийное производство танка разворачивается в начале 1944 года. А боевоекрещение ИС-2 получает в Корсунь-Шевченковской операции. В дальнейшем тяжелые танковые полки прорыва оснащались исключительно танками ИС-2, а с декабря 1944 года начали создавать тяжелые танковые бригады.   Не надо быть профессором математики, что бы посчитать, на сколько мы опоздали с созданием тяжелого танка, с мощной крупнокалиберной пушкой.    Так был ли маршал Кулик паникером? Сам факт формирования тяжелых танковых батальонов через год после получения разведсводки N660279сс от 11 марта 1941 года, говорит о том, что Кулик полностью осознавал угрозу, исходившую из Германии и нарушавший военно-техническое превосходство Советского Союза, в части создания тяжелых танков. И надо отдать должное Григорию Ивановичу, он все сделал для того, чтобы дать Красной армии новый тяжелый танк.А Ванников и через годы, считает усилия Кулика, "опасным и несвоевременным предложением".   И, наконец, люди, которым партия и правительство доверили создание новой боевой техники, мягко говоря, оказались не на высоте. И конструкторы пушки, и конструкторы танка, и военные не смогли выработать единую концепцию танка, воплотившего, на тот час в себе, все достижения, науки и техники. Каждый из них рассматривал процесс работы над танком со своей колокольни, абсолютно не вникая и не интересуясь проблемами, возникающими у коллег, по ОБЩЕЙ работе. С самого начала, отсутствовал единый КОЛЛЕКТИВ. В таком коллективе не было ни взаимопонимания. Не было общей цели, ибо цели у каждого были свои, а они не совпадали с той целью, которая привела бы их к общему успеху. ЄТо тем более грусно констатировать, что сам Грабин в воспоминаниях, подчеркивает, что:    "Конструкторы разных коллективов и даже разных отраслей машиностроения быстро находят общий язык. Особенно если перед ними одна задача, в успешном решении которой все заинтересованы".   Эпопея с созданиями тяжелых танков в 1941 году, этого не подтверждает.   Мне скажут, что времени им, было отпущено слишком мало, не успели начать, а тут и война. Эвакуация. На это отвечу. Многие предприятия и конструкторские бюро были эвакуированы в глубь страны. Они везли все, что можно было вывезти в тыл, и там приступали немедленно к работе. Если была возможность, люди работали и в пути. А по прибытии, нередко под открытым небом, давали продукцию для фронта. Многие КБ, начав создание новых образцов оружия еще до войны, заканчивали их в глубоком тылу, создавая действительные шедевры, новейшей технической мысли. Вспомним хотя бы один из лучших фронтовых бомбардировщиков Ту-2, Андрея Николаевича Туполева. Именно в эвакуации, со стартом самолета БИ-1, открылась эра реактивной авиации в нашей стране. Вот и эшелон Кировского завода 10 сентября 1941 года, отправился в эвакуацию. Вместе с рабочими и членами их семей на платформе, укрытые брезентом, находились и три танка КВ-3. Путь их лежал в славный уральский город Челябинск, где снова начнется выпуск Кировских танков, но уже Уральской "закалки". Начальником эшелона был Николай Леонидович Духов, выдающийся Советский конструктор. Неизвестно, были ли танки с башнями или нет, Владимир Сергейчук, автор книги "Микола Духов", нам об этом не поведал. В эвакуации работы по созданию тяжелого танка продолжались.   Но если мы посмотрим на историю развития советского танкостроения, то она выглядит не столь оптимистично. И история создания танков КВ-3 и КВ-4 яркий тому пример. Чтобы понять это, сравним эту отрасль нашей промышленности с другой, авиационной.    В декабре 1918 года, в Москве, при научно-техническом отделе ВСНХ, усилиями профессора Николая Григорьевича Жуковского и его сподвижников, был основан Центральный аэрогидродинамический институт. А еще до этого в марте 1918 года был создан и центральный опытный аэродром, предназначенный для исследования самолетов и авиадвигателей с целью улучшения их данных. В Научном автомоторном институте (НАМИ), был организован отдел авиационных двигателей. В 1919 году был создан авиационный техникум, преобразованный в 1920 году в Институт инженеров Красного воздушного флота, (впоследствии Военно-воздушная инженерная академия имени Н.Г.Жуковского). В условиях гражданской войны, разрухи, голода, недостатка необходимых материалов и агрегатов советская авиационная промышленность сумела востановить производство. А главное заложило основу современной авиационной научно-технической базы и подготовки кадров для отечественной авиации. В дальнейшем эта база только укреплялась и расширялась.   3 декабря 1930 года, решением Реввоенсовета СССР был организован опытный Авиамоторный институт, названный впоследствии Центральным институтом авиамоторного моторостроения (ЦИАМ). Если в первые годы своего существования ЦИАМ занимался конструированием авиадвигателей, то со временем, он перешел к более свойственной ему деятельности - научно-технической помощи вновь создаваемым ОКБ, экспериментальными и творческими работами, связанными с изучением и совершенствованием тепловых и газодинамических процессов, прочности и надежности двигателей в целом, их отдельных элементов и агрегатов.    Одной из неотложных задач, стоящим перед авиационной промышленностью, было создание и освоение качественных материалов для производства самолетов и авиадвигателей. В связи с этим 8 мая 1922 года коллегия ЦАГИ приняла решение об организации секции испытания материалов, оформив тем самым новое научное направление - авиационное материаловедение. В этом же году в ЦАГИ была организована комиссия по цельнометаллическому самолетостроению. Отдел охватил своими работами все основные направления в области авиационного материаловедения. Был выполнен цикл научных исследований, сыгравших решающую роль в создании и совершенствовании советского металлического самолетостроения и реконструированию деревянного. Успешное решение задач, стоявших перед учеными позволило расширить их круг. Для этого 28 июня 1932 года был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт авиационных материалов. (ЦИАМ). Институту было поручено изучение авиационных материалов, изучение производства полуфабрикатов, изучение сырьевых баз. Изыскание новых материалов и внедрение их в производство самолетов и моторов, разработку технологических процессов по производству и применению материалов и полуфабрикатов в авиастроении. Разработку стандартов на авиационные материалы и руководство научно-исследовательскими, учебными, производственными лабораториями. В ЦИАМе развернулись широкие исследования в области изыскания металлических и неметаллических конструктивных материалов для авиационной техники и внедрение их в производство.   Должны мы вспомнить и Центральный институт авиационных топлив и масел (ЦИАТИМ), само название которого говорит само за себя.    Такая научная и экспериментальная база позволила за кротчайший срок вывести нашу авиацию на передовые рубежи в мире. Кроме этого она стала базой для работ в области гидродинамики (создание скоростных кораблей) и в области создания аэросаней. Ну и, в конечном счете, наше ракетостроение и космическая техника имеют общие корни с авиацией.   А теперь взглянем на наше танкостроение. Читаем:  " Военная техника вообще и танковая в частности, для успешного движения вперед обязана использовать все то новое и передовое из всех областей техники.   Стремление внедрить в военную технику достижения науки, к сожалению, связано исключительно с большими трудностями, требующими проведения большого объема НИР и ОКР, (научно-исследовательские работы и опытно-конструкторские работы). Это уже не под силу отдельным заводам без привлечения специализированных научно-исследовательских организаций и других предприятий, узко занимающихся конкретными вопросами, при непосредственном участии в этих работах Головного КБ и завода, изготавливающего танк в целом.   Опыт авиации показывает необходимость проведения такой работы широким фронтом и привлечения НИИ, опытных КБ и заводов, поставленных на службу решения общей задачи - создание нового самолета.   В танковой промышленности традиционно сложились условия работы над новыми образцами без должного широкого размаха в постановке НИР и ОКР, при этом силами слабых КБ и опытных баз одного завода, без широкой кооперации и участия в работе НИИ. Как правило, все танковые заводы работают без связи друг с другом и отсутствия широкой помощи и координации в работе извне, решая все новые вопросы самостоятельно.   Особенно это показательно на примере нашего завода, где постановка НИР во многом оставляет желать лучшего и находится длительное время в зачаточном состоянии, и что хуже - не прогрессирует в своем развитии.   Не только на заводе, но и в опытных цехах (670, 1600) все больше теряется вкус и внимание к НИР и ОКР, которые всеми способами не выполняются. В общем случае они решаются узко и с большим опозданием.    Все КБ работают без задела по новой технике, не ведутся перспективные проработки и испытания. На развитие опытной базы и стендового хозяйства, узаконив порочную практику работы по новым образцам "с листа", с расчетом на "авось" и доводкой конструкции в процессе сдаточных испытаний.    Технические службы завода (отделы 10, 11, 34, 55 и др.), а так же цехи завода очень далеки от активного участия в работах по НИР и практически во многом сдерживают и тормозят их проведение, уходя всеми способами от трудностей, которые с этим связаны (траки, резина).    На заводе весьма слабо прививается вкус ко всему новому и работа в этом направлении ведется формально (лекции, плакаты, призывы, собрания) практические шаги в борьбе за новое сводится к изданию приказов, которые не контролируются.    Организация заместителя Главного инженера по опытным работам весьма слаба, структурно не оформлена в системе завода и ее влияние весьма низкое.    Все КБ работают разрозненно, нет единой системы оформления контроля, планирования, снабжения и прочее".    Это текст выступления на заседании парткома Харьковского завода имени Малышева, главного конструктора А.А.Морозова. И это не тридцатые года. На календаре апрель 1961 года. Чтобы прийти к "общему знаменателю", пришли к идее "единого" или "основного" танка. Ну и, что получили? Вместо одного танка получили три! Т-64, Т-72 и Т-80! Это "хлеб", на радость Владимиру Ильичу Спасибо!   В апреле 1943 года, была совершенна последняя попытка установки пушки ЗИС-6 в тяжелый танк. Погон, или как его еще называют круг обслуживания, сделали диаметром 1850 миллиметров. Пушку в башню, установить НЕ УДАЛОСЬ! Пришлось устанавливать 85-мм танковую пушку Д-5Т. С этим орудием танк ИС-1 и пошел в серийное производство, и как помните, в дальнейшем в нем была установлена 122-мм пушка Д-25Т. Так появился ИС-2.   В Германии же, при показе фанерного макета Т-VІВ "Королевский тигр", Гитлер выразил свое личное пожелание, что бы на новом тяжелом танке было установлено также новое 88-мм зенитное орудие фирмы "Рейнметалл-Борзиг" Flak-41. Действительно, на тот момент это орудие было одним из лучших в мире. Длинна ствола, составляла 74 калибра или 6,54м. Для борьбы с танками в боекомплекте имелись бронебойные и подкалиберные снаряды. Бронебойный снаряд весом 10кг с начальной скоростью 980м/с на расстоянии 1000 метров пробивал броню толщиной159-мм. Еще большую бронебойность, имел подкалиберный снаряд, весом 7.5кг, с начальной скоростью 1125м/с. А с расстояния 100 метров он пробивал броню толщиной 237-мм. Даже на дальности 2000 метров бронепробиваемость составляла 152-мм. Полуавтоматический затвор, снабженный гидропневматическим досылателем, повысил скорострельность пушки до 22-25 выстрелов в минуту, и намного облегчил работу экипажа. Несомненно, пушка Flak-41, была грозным противником для всех без исключения танков. Но для установки этой пушки в "королевский тигр" потребовали увеличить погон до 2000мм. Этого сделать не смогли. Максимум, что могли предложить это 1900мм, что никак не соответствовало условиям для работы экипажа, особенно заряжающему, которому пришлось бы иметь дело с длинным, 1200 миллиметровым унитарным снарядом в тесной башне. И ведь все это с пушкой всего-навсего 88 калибра.    А что же Грабин?   "Не берусь судить о причинах, по которым танкостроители не выполнили постановление ЦК и СНК", сожалеет Василий Гаврилович. Он то считает, свою совесть чистой перед партией, правительством и народом:   "Практика показала, что пушка ЗИС-6 получилась в эксплуатации удобной, в производстве дешевой и экономически выгодной".   Пишет А.П.Худяков.   Практика и эксплуатация, в каком танке? В КВ-2?   У меня на этот счет другое мнение. Основной причиной создавшегося положения с тяжелым танком, я вижу в отсутствии специальной, мощной, танковой пушки. До осени 1943 года, ее у нас не было. Танкисты выполнили постановление. Но очень поздно и без Грабина.   А., что же читаем мы - читатели, по этому поводу, через десятилетия?   Д.С.Ибрагимов "Противоборство":   "Надо сказать, у Грабина был железный характер, волевой, напористый. Сейчас   приходится удивляться, каким образом Василий Гаврилович (честь ему и хвала)   добился получения образца танка КВ-1. Он установил в его башне 85-миллиметровую   пушку и испытал на полигоне. Результаты оказались блестящими. Грабин понимал, что наш танк своей мощной пушкой должен поражать танки врага с предельных дистанций, сам же оставаться неуязвимым.   Да, очень жаль, что предложение Грабина не нашло воплощения в жизнь. Ведь 85-миллиметровая пушка была первым мощным специальным орудием в мире, созданным специально для тяжелого танка, которое было готово для серийного производства еще в 1940 году. Поставь Котин в КВ 85-миллиметровую пушку и надежную коробку передач, это был бы самый мощный танк в мире и наряду с Т-34 благополучно прошел бы всю Великую Отечественную войну. Безусловно, как и Т-34, совершенствуясь.   Грабин - этот впередсмотрящий конструктор артиллерийского вооружения - в целях   дальнейшего усиления танкового оружия разработал еще более мощную пушку -   калибра 107 миллиметров. Котин и ее отверг. Конечно, Котин не по злому умыслу   это делал. Видимо, у него на этот счет были свои резоны.   По прошествии полсотни лет задумываешься, почему же здоровая, технически   обоснованная инициатива одних натыкалась на косность других? Ответить на этот   вопрос не просто".   Как видим все просто! С одной стороны "впередсмотрящий конструктор", с другой "косность" ретроградов. А ведь мы это уже где-то читали. Где? Правильно! В воспоминаниях Ванникова. Там, где Сталин и Жданов обвиняют его в нежелании "делать пушку для тяжелого танка". А в книге Грабина читаем:   "...Ванников, с его отношением к новой 107-миллимитровой танковой пушке фактически оказался среди тех, кто недооценивал значения огневой мощи артиллерии".   То есть, среди Котина, и Зальцмана, так же не желавших устанавливать "любимую сталинскую пушку" в танк.   Как известно, Ванников был в июне арестован. А, что сделал Сталин с кировскими "ретроградами", как их наказал за косность и нежелание выполнить свой приказ? 19 сентября 1941 года звание Героя Социалистического труда было присвоено директору Ленинградского Кировского завода Исааку Моисеевичу Зальцману и главному конструктору КБ Жозефу Яковлевичу Котину. Как писалось в постановлении   "За исключительные заслуги перед государством в создании новых типов танков"   Возможно, учитывались и работы по тяжелому танку 220 (объект 220, Т-220) с грабинской 85мм пушкой Ф-39, проходившей испытания с начала 1941 года.   Но, как мы помним ни Грабин, ни через многие годы Ибрагимов этого вспоминать не хотят.   Не прошло и года, как 8 июня 1942 года Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР "...за исключительные заслуги перед государством в деле организации производства, освоения новых видов артиллерийского и стрелкового вооружения и умелое руководство заводами..." было присвоено высокое звание Героя Социалистического труда и Борису Львовичу Ванникову.   Не знаю, где теперь будут "биографы" Грабина искать очередных "ретроградов"?

     . В перечне работ Грабина, около двадцати посвящены танковым орудиям. И только пять пушек из них, находились в валовом производстве. Это Ф-32 и ее модификации Ф-34 и ЗИС-5, а также 85-мм ЗИС-С-53, и 57-мм ЗИС-4. Была у Грабина возможность "записать на свой счет" и шестую. И поверьте, если бы ему это удалось сделать, то, несомненно, пушка ЗИС-6 была бы не менее знаменита,чем ее "сестры" пушки ЗИС-2 и ЗИС-3. Это было бы "Оружие Победы". Что, для этого требовалось сделать. Прежде всего, увеличить скорость снаряда. Из физики известно, что энергия тела равна половине его массы умноженной на квадрат скорости. Если массу снаряда увеличить вдвое - его энергия возрастет вдвое. А если увеличить вдвое его скорость, - энергия снаряда возрастет вчетверо. У немецкого орудия KwK43, танка "Королевский тигр" пушка имела длину 71 калибр, и скорость бронебойного, подкалиберного снаряда 1000м/с. На дистанции 1000 метров он пробивал броню толщиной 200мм. Пушка танка Т-V "Пантера" KwK42 калибром 75-мм, с той же дистанции, подкалиберным снарядом пробивала броню толщиной 160мм. Достижения немецких конструкторов в области внутренней баллистики (изучающей движение снаряда в канале ствола, под действием пороховых газов), и привело к появлению орудий с такими характеристиками. Не последнюю роль играли боеприпасы, находящиеся на вооружении этих танков. Бронебойные, осколочные, подкалиберные и кумулятивные снаряды находились в боеукладке немецких танков. На "черный день", встречи с советскими тяжелыми танками и САУ, хранилось несколько снарядов Pzgr.3HL, с сердечником из дефицитного вольфрама. Если учесть, что на конец ХХ века, на весь мир добывается всего лишь десятки тысяч тонна концентрата вольфрама, то можно смело утверждать, что снаряды были поистине золотыми. Наряду с этим, должен отметить, что в справочной литературе, а особенно на различных сайтах интернета, существуют большая разбежность в оценке бронепробиваемости немецких танковых орудий. Я считаю, что это явление, вызвано желанием отдельных лиц, выдать желаемое за действительное, в угоду выработанной ими очередной теории. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что на протяжении войны качество брони постоянно изменялось. Особенно это касается немецкой брони. Немецкая танковая броня во время оккупации Никополя, и после его освобождения Советскими войсками, это две большие разницы.   В своих мемуарарах "Записки солдата" Гейнц Гудериан, вообще отмечал, что после принятия плана выпуска танков и самоходных орудий,составленному в сентябре 1942 года, был издан приказ:   "...по которому самоходные орудия должны производиться не из улучшенных сортов стали".   А уже летом 1944 года с потерей Никополя, качество немецкой брони стало катастрофически падать. С этого момента, броня имела слишком высокое содержание углерода, что делало ее хрупкой и практически непригодной для соединения бронеплит методом сварки.   Советские танки делались из гетеродинной, катаной брони, у которых лицевая сторона была твердой, а тыльная имела вязкую структуру. Если немецкие конструкторы активно варьировали дифференцированное размещение брони, то на советских танках броня отличалась по химическому составу в зависимости от своего расположения. Такой подход был очень эффективным и позволял регулировать бронезащищенность качественно, а не простым количественным изменением толщины плит. Это позволяло усиливать бронезащиту танка без заметного скачка в весе и оставляло определенный резерв для модернизации всей машины. Исходя из выше сказанного, можно утверждать, что и стойкость советской танковой брони против снаряда, изменялась в зависимости от ее расположения на танке.   В начале войны, советские танки были вооружены пушками калибра 45 -мм, 76 -мм и 152 -мм. Буквально, перед самой войной, была принята на вооружение 57-мм пушка ЗИС-4. Но из-за проблем возникших с изготовлением этой пушки и ее противотанкового варианта ЗИС-2, их производство практически не велось. Поэтому, начало войны мы встретили с орудиями, скорость снаряда которых колебалась от 370м/с у пушки КТ до 680м/с у пушки Ф-34. Учитывая состояние немецкой бронетехники, этого вполне хватало. Боеприпасы к пушкам были бронебойные и осколочно-фугасного действия. Для пушки танка КВ-2 могли применяться бетонобойные снаряды. Снаряд пушки Ф-34, БР-350Б мог гарантированно пробить броню толщиной 68-мм. На то время это была самая мощная наша танковая пушка. Если не считать, конечно, ЗИС -6. При скорости снаряда Б-420 в 800м/с бронепробиваемость составляла: на дистанции 500 метров -140мм, на 1000 - 130мм брони. Уже в ходе войны, принимаются на вооружение танковые пушки 85-мм Д-5Т, 122-мм Д25Т и 100-мм Д-10.    А сейчас, мы обратимся к документу от 12 сентября 1944года. Это докладная записка заместителя начальника техотдела наркомата вооружений генерал - майора Толочкова и начальника сектора опытных конструкций Волосатова, председателю техсовета Сатэль Э.А. Об опытах на полигоне Кубинка со 100-мм и 122-мм танковыми пушками.   "Как показали опытные стрельбы по немецким танкам "Пантера", проведенные на Кубинском полигонеГТУ, испытывавшиеся пушки в порядке эффективности действия их снарядов по лобовой части танка "Пантера" располагаются в следующем порядке: Б   1. 122-мм танковая пушка Д-25 (завод N9), имеющая баллистику одинаковую с пушками; 122-мм А-19, 122-мм Д-2 завода N9, С-4 ЦАКБ (Центральное Артиллерийское Конструкторское Бюро), а именно: начальная скорость V= 780-790 м/с при снаряде 25кг. Эта пушка пробивает лоб "Пантеры" уверенно на дистанции 2500 метров, причем это еще не предельная дистанция.   2. 100-мм танковая пушка Д-10, имеющая баллистику одинаковую с пушкой БС-3, а именно начальная скорость V=890-900 м/с при снаряде 15,6 кг.   Эта пушка пробивает лоб "Пантеры" на дистанции до 1500 метров, причем это уже предел.   3. 88-мм германская пушка с начальной скоростью 1000 м/с при снаряде 10кг, пробивает лоб "Патеры" на дистанции только до 650 метров"   Далее сотрудники полигона делают вывод, что по их мнению наиболее выгодной является пушка Д-25Т, нежели пушка Д-10. О 88-мм немецкой пушке речь даже не ведется, И все же, чувствуется в записке какая-то неудовлетворенность результатами испытаний, и предлагается вновь пересмотреть вопрос о наиболее выгодных для борьбы с танками калибрах пушек.   "Второй принципиальный вопрос вытекающий из Кубинских опытов - это вопрос о больших начальных скоростях, в частности о 85-мм пушках с начальной скоростью 1000 - 1100 м/с. Опыт показывает сравнительную небольшую эффективность действия снаряда 88-мм немецкой пушки по немецкому же танку "Пантере". Вместе с тем известно, что такая 85-мм пушка получается, по весу и габаритам, примерно равноценной 100-мм пушке с начальной скоростью 900 м/с.   Отработка 85-мм пушек с V=1000 - 1100 м/с ведется в ЦАКБ. И на заводе N9, а между тем сравнительная эффективность действия по реальному немецкому танку становиться сомнительной, тем более. Что такую пушку мы не можем поставить в габариты танковой башни меньшие, чем требующая для установки 100-мм пушки Д-10 (или С-34).   По этому вопросу представляется, что, если будет целесообразным, после окончания Кубинских опытов и если окончательные результаты подтвердят имеющиеся на сегодня, созвать специальное совещание и наметить на нем дальнейшие пути работ по пушкам с большими начальными скоростями.   Единственно несомненной на сегодняшний день является необходимость повышения начальных скоростей для зенитных пушек, в которых повышение начальной скорости резко увеличивает потолок и уменьшает полетное время".   Какой из этого можно сделать вывод. На осень 1944 года только 122-мм пушка Д-25Т, удовлетворяет танкистов. Ее и поставят в ИС-2. Но вопрос о танковых пушках с повестки снят не был. И предлагают танкисты созвать совещание. И наметить пути повышения начальных скоростей снаряда.    А вот Грабин, эти пути искал с 1941 года: ЗИС-23 85-мм противотанковая пушка с длинной ствола в 96,6 калибров с начальной скоростью калиберного снаряда 1115 м/с. Пушка делалась на базе 107-мм пушки М-60. Работы закончены на стадии изготовления макета.   -ЗИС-24 107-мм пушка с длинной ствола 73,5 калибров и начальной скоростью снаряда 1013 м/с. Опытный образец был установлен на лафете 152-мм гаубицы - пушки МЛ-20.   -ЗИС-25 85-мм танковая пушка для танка КВ. или САУ. Качающаяся часть взята от ЗИС-23. 96,6 клб. Начальная скорость снаряда 1115 м/с. Работы не выполнены из за отсутствия ходовой части.    -ЗИС-26 По некоторым сведениям, это 107-мм самоходная пушка с длинной ствола 73,5 клб и начальной скоростью снаряда 1013 м/с. Качающая часть взята от ЗИС-24.   Вот, я думаю не полный перечень работ Грабина, по орудиям с большой скоростью снаряда. И ни один проект не был реализован в валовом производстве! Если бы Грабину удалось провести мероприятия по ЗИС-6, о которых я писал выше, повысить начальную скорость снаряда а промышленности отработать, подкалиберный и кумулятивный снаряд, армия получила бы танк такого класса не в 1944 году, а как максимум в конце 42 года. Почти вместе с "Тигром" Почему это не произошло? В чем же дело?    Если внимательно читать список работ Грабина, то в первую очередь бросается разнообразная тематика конструкторской деятельности КБ завода N92. Разнообразные пушки, минометы, огнеметы. И все это в КБ, пусть и крупнейшего завода, но задача которого прежде всего валовое производство.    Вот например проект 45-мм автоматической авиационной пушки ЗИС-17, проектирование которой начато в мае 1941 года. Прекрасная идея. Вспомните, кто в это время конструировал такие пушки? Еще только 37-мм начинали поступать на вооружение ВВС в США и СССР. А тут 45 миллиметровка! А был ли готов конструктор Грабин к этому, без сомнения техническому прорыву? Представлял ли он с чем ему придется столкнуться? Мне кажется нет. Многие скажут, что тут такого, подумаешь 45 калибр! Простим им эти рассуждения, и послушаем, заместителя наркома вооружения Владимира Николаевича Новикова, которого я уже упоминал. В годы войны Новиков отвечал в наркомате за стрелковое и авиационное вооружение. В его книге "Накануне и в дни испытаний", есть глава, которая называется "Оружие воздушного боя", Отрывок из которой мы и прочитаем.   "Если бы мне задали вопрос: "Вот вы проработали тридцать лет в оборонной промышленности. Какой вид вооружения, применявшийся в период Великой Отечественной войны, вы считаете наиболее сложным и в создании, и в производстве?" На это я бы ответил: с моей точки зрения, таким видом являются авиационные пулеметы и пушки.   Почему?   Не было в годы войны другого оружия, кроме авиационных пулеметов и пушек, которое при давлении в канале ствола до трех тысяч атмосфер во время выстрела давало бы такую высокую скорострельность. У авиационных пулеметов темп стрельбы достигал 1800 выстрелов в минуту и более, а у авиационных пушек приближался к 1000 выстрелам. И неспециалисту ясно, что это значит. За время между двумя ударами сердца авиационный пулемет производил 30 выстрелов. В более крупных калибрах, как например 12,7 миллиметра или 20 миллиметров (а этот калибр имели многие авиационные пулеметы и пушки), частота стрельбы достигала 13 - 15 выстрелов в секунду. Даже у 37- и 45- мм авиационных пушек скорость составляла 4 - 6 выстрелов в секунду. А ведь наземная артиллерия (зенитная и противотанковая) такого калибра эти 4-6 выстрелов давала далеко не за одну секунду".   Пушки 37 калибра, начали создавать в Советском Союзе еще в тридцатых годах, в КБ Толочкова и Кондакова. Но на вооружение пушка принята не была. Перед самой войной развернулся конкурс на 37- мм пушку между конструкторскими бюро Шпитального и Нудельмана. А в это же время Грабин начинает работу над 45-мм авиационной пушкой ЗИС-17. Это, что попытка "переплюнуть" других конструкторов? Если это так, то возникает вопрос: а были ли у КБ Грабина предпосылки для успешного решения такой сложной задачи? Был ли опыт? Грабин в своих мемуарах не упоминает о работах по авиационному оружию. Действительно, хвастаться не чем. В 1943 году, на конкурсной основе, перед конструкторами, была поставлена задача, создать уже 45-мм авиационную пушку. И хотя КБ Грабина занималось ей с мая 41 года, Грабина и его коллектив, и тут ждала неудача. На вооружение принимают пушку НС-45.   В августе 1941 года, ночью Сталин вызвал к себе Устинова и поставил задачу, срочно изготовить 40 37-мм пушек Шпитального. Услышав в ответ, что для этого потребуется не менее полутора месяцев, Сталин, показав на портрет Суворова, сказал:   "Вы знаете, товарищ Устинов, как ценил время Суворов. Он говорил: деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего. Правильно он говорил? Думаю правильно. В условиях войны выигрыш времени имеет часто решающее значение. К созданию оружия это имеет самое непосредственное значение. Надо подумать, как сократить время изготовления опытной партии новых авиационных пушек".    За два года войны Грабин так и не сумел создать авиационную 45-мм пушку. Как не закончил работы еще по многим темам. Можно сказать, что Грабин тратил время. Бездарно или нет, но результат налицо. И как он объяснял это, какие находил аргументы в свое оправдание. А ведь находил, в отличие от своего бывшего начальника, главного конструктора Кировского завода, расстрелянного Ивана Абрамовича Маханова. Которого, наряду с другими его "грехами", обвинили в том, что он на протяжении 10 лет не дал на вооружении армии ни одной новой артиллерийской системы и нанес государству материальный ущерб в размере 35 миллионов рублей. Как не нашел оправдательных аргументов, также расстрелянный, конструктор авиационного оружия Яков Григорьевич Таубин, который несмотря на все заверения не смог дать ВВС 23-мм авиационную пушку. И как мы должны теперь относиться к строкам в мемуарах Грабина о себе, сказанных Сталиным:    " Грабин зря никогда не болтает, если скажет - значит, так и будет"   

     Мы не можем пройти мимо событий, не менее интересных и драматических которые развивались в тоже самое время, в конце 40 начале 41 годов. События, связанные с оснащением орудиями наших новых танков, накануне войны.Сам Василий Гаврилович, в своей книге, отвел этому достаточно много места.   История 76-мм мощных танковых пушек начинается с 1937 года, когда руководство Красной Армии, после событий в Испании, обратило внимание на недостаточную мощность пушек средних и тяжелых танков. В качестве перспективных, их разработка была поручена артиллерийским конструкторским бюро Ленинградского, Кировского завода, главного конструктора Ивана Абрамовича Маханова, и КБ завода N92. Основным условием было принятие баллистики 76-мм пушки образца 1902/30 года, длинной 30 калибров. Но еще в 1936 году в КБ Кировского завода была спроектирована, испытана и принята на вооружение, пушка Л-10, под названием "76-мм танковая пушка обр.1938г." Пушка серийно выпускалась на Кировском заводе. Было выпущено 380 пушек, которые устанавливались на танки Т-28 и в бронепоездах. Когда были выданы технические условия на новые 76-мм танковые орудия, И.А.Маханов просто, не мудрствуя лукаво, усилил механизмы противооткатных устройств пушки Л-10, а сам ствол удлинил с 23,7 до 31.5 калибра. Пушка получила индекс Л-11.   Я имею ввиду именно мощные пушки, созданные с баллистикой "трехдюймовки".   Грабин же создал новую танковую пушку ф-32, основой которой стала пушка ф-22.   В мае 1939 года, на Научно-исследовательском артиллерийском полигоне, пушки Л-11 и Ф-32 проходили испытания, стреляя, соответственно, из танков Т-28 и БТ-7. Как всегда, когда дело касается новой техники, наряду с достоинствами выявились и недостатки обеих пушек. Но поскольку вопрос о вооружении средних и тяжелых танков стоял остро, обе пушки были приняты на вооружение. Л-11 под названием "76-мм танковая пушка образца 1938/39г." А Ф-32 под названием 76-мм танковая пушка образца 1939 года". В дальнейшем пушку Л-11 устанавливали в танк Т-34 выпуска 1940 года, а Ф-32 в танк КВ-1.   Если верить техническим характеристикам пушек, по таблице в книге Широкорада то мы должны сказать следующее. Бронебойный снаряд, даже не Л-11, а Л-10 имея меньшую начальную скорость 558м/с против 612 м/с у ф-32 и 655м/с у пушки ф-34, на дистанции 1000 метров имел большую бронепробиваемость, чем обе Грабинские пушки. И это притом, что вес качающейся части пушки Л-10 был 641килограмм, при весе ф-32 - 770 килограмм и 1155 килограмм у ф-34.    К большому сожалению, в книге Александра Борисовича Широкорад, в таблице N10 "Данные советских танковых орудий 1920-1941гг." данные по танковой пушке Л-11 отсутствуют. Как отсутствуют и данные по новой 76-мм пушки Л-15.   А в книге Михаила Николаевича Свирина "Артиллерийское вооружение советских танков 1940-1945гг" дана характеристика лишь на одно танковое орудие - Ф-34.   Непонятно по каким критериям не "прошли" другие пушки этого калибра. Только ли из-за того, что они были приняты на вооружение еще до 1940 года? А как же тогда 45-мм пушка 20к образца 1932 года? И почему нет НИ ОДНОГО слова о 76-мм пушках Кировского завода? Почему от темы о пушках КБ Ивана Абрамовича Маханова наши авторы шарахаются как черт от ладана? А если не хотите писать всю правду, то и не давайте своим книгам такие амбиционные названия. Тем более, что и название книги вводит людей в обман.    Сразу возникает вопрос: как интересующемуся читателю определиться в вопросе о конкурентоспособности этих орудий. А то, что конкуренция была,- сомнений нет. Возможно, и Александр Борисович не захотел затрагивать эту опасную тему, ограничившись лишь упоминанием о трагической гибели Маханова. А произошли эти события, после того как руководство РККА в 1938 году утвердило новые тактико-технические требования на танковые пушки, исходя из баллистики 76-мм пушки образца 1902/30 года, длинной в 40 калибров. Следуя проторенным путем, и Грабин и Маханов просто увеличили длину стволов, доведя их до 41.5 калибра. Пушки получили индекс ф-34 и Л-15. Арест и последующий расстрел Маханова, естественно не позволили продолжить работы по танковым пушкам, на Кировском заводе. Там для танка КВ-1 в 1941 году выпускали грабинскую пушку Ф-32. Таким образом, конструкторское бюро Грабина осталось единственным КБ, в тематике которого, осталась танковая артиллерия.   Личность Маханова в воспоминаниях Грабина занимает довольно значительное место. Причем отношение к нему Грабина, явно негативное. Положительной характеристики Маханова от Грабина мы не видим. Наоборот. В продолжении всего повествования, Грабин подводит нас к мысли о некомпетенции Маханова как главного конструктора. Одна история с противооткатными устройствами чего стоит.   Вот, что об этом пишет А.Б.Широкорад.   "Принципиальным отличием Л-10 и последующих пушек Маханова были оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость компрессора непосредственно сообщалась с воздухом накатника. При некоторых режимах огня такая установка выходила из строя. Этим и любил пользоваться Грабин, главный конкурент Маханова. На испытаниях он рекомендовал вести длительный огонь (сотни снарядов на пределе скорострельности) на максимальном угле возвышения, а затем резко дать пушке максимальный угол снижения и начать стрелять под гусеницы. В таких случаях часто происходил отказ противооткатных устройств. Разумеется, такой режим огня в боевых условиях был маловероятен, и, тем не менее, из-за этого Маханов периодически проигрывал конкурс Грабину".   Хорош конкурс. 27 июня 1939 года Маханов был арестован. Ведь надо понимать, что в то время, пушка с таким дефектом моментально становилась вредительской, с соответствующими выводами.    Если брать на вооружение грабинскую методику, то например, категорически нельзя летать на пассажирских самолетах. Почему? Да потому, что при определенных режимах полета катастрофа неминуема. Они так и называются - крайние режимы. Сотни часов летчики-испытатели "утюжат" небо, определяя наиболее безопасные режимы полета. Определяют порог минимальной скорости самолета, после которой лайнер в неуправляемом режиме несется к земле. Определяют максимальный угол крена, и множество других параметров. После этого, строевые летчики знают, и у них это записано, часто кровью, что можно делать с самолетом, а, чего нельзя. Миллионы людей в мире пользуются авиатранспортом, благодаря героической и главное творческой работе этих людей. Я не зря подчеркнул в их работе творческую основу. Творить! Слово то, какое! А творец? А как вспомню "опыты" Грабина с кировской пушкой, честное слово! Досада берет.    Давайте залезем в танк Т-34, образца 1940 года, и расположимся на месте командира танка, он же наводчик танковой пушки Л-11. Танк находится на директрисе танкового полигона. В зависимости от года выпуска танки Т-34 и КВ оснащались различными прицелами. С начала производства на танке стоял прицел прямой наводки серии ОП. Прицел был жестко закреплен в передней маске башни танка. От чего наводчику с трудом приходилось совмещать зрачок глаза и окуляр. При изменении вертикальной наводки ему приходилось или приподниматься или пригибаться. Вот и заглянем в него. Перед нами огромное поле, с темнеющим на его окраине лесом. До него километра 2-2,5. Из леса, появляются один за другим темные коробки танков. Натужно ревя моторами, они рассыпаются вправо и влево, выстраиваясь в грозную надвигающуюся на нас лавину. Вот до них осталось чуть более километра. Километр. Можно открывать огонь. На испытаниях танковые пушки испытывались стрельбой по щитам на дистанции 500, 750 и 1000 метров. Грабин пишет, что при испытаниях пушек Ф-32 и Ф-34 стрельбой результаты таких стрельб были неизменно отличными. Но такие стрельбы статичны. И танк, и щит находятся в неподвижности. А, вот стрельба из танка в движении, по движущему же танку была практически невозможна, и на дистанции более 500 метров открывать огонь мне нет смысла, поскольку прицел прямой наводки ОП, позволял эффективно вести огонь лишь на дистанции до 500 метров. Почему так происходит?    После выстрела, снаряд некоторое время летит параллельно земле, а затем, под воздействием силы тяжести падает на землю. Дистанция параллельного движения снаряда пушки Ф-34 по отношению к земле, и составляла 500 метров. А если я хочу поразить вражеский танк на дистанции, например, более 1000 метров? Для этого я должен увеличить на определенную величину, вертикальную наводку пушки. Максимальный угол вертикальной наводки пушки танка Т-34 составляет от -5 до +29 градусов. Но поскольку прицел жестко сопряжен с пушкой, мы в прицел дальние цели, хотя и видим, но попасть в нее трудно, из-за конструкции прицела.Кроме этого, надо учитывать, что танк - движущаяся цель. И поймать его в прицел в движении своего танка практически невозможно. Танк противника постоянно в движении, скорость его меняется. При движении танка влево - вправо, наводчик должен также учитывать упреждение, то есть постоянно наводить ствол в расчетную точку встречи снаряда и цели. Например, если мы стреляем из пушки Ф-34 по танку на дистанции 1200 метров, то за две секунды полета снаряда танк успевает уйти в сторону на 14 метров.    Поэтому, требуется остановка танка и прицеливание. Так у танкистов это и называется:- стрельба с коротких остановок. Только после войны разрабатываются стабилизаторы танковых пушек, но и эта мера, не гарантировала 100%поражение цели. Тут на первое место выходит мастерство наводчика танка. Дальнейшее развитие противотанковой борьбы - это управляемый снаряд, во всем его конструктивном спектре.   И последнее. Танковый бой, это, прежде всего и бой экипажа и со временем. В распоряжении стреляющего оно очень ограниченно. Именно этот аспект заставляет действовать быстро и сноровисто:   "Прежде всего, многие современные пушки не могут стрелять под большими углами возвышения. ИХ УСТРОЙСТВО НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ЭТОГО. - Пишет в капитальном труде "Артиллерия" полковник А.А.Жеребцов.- Кроме того, нам не нужно, чтобы снаряд залетел слишком высоко. Снаряд дольше, чем нужно, пробудет в воздухе, да и попасть в цель в этих условиях трудно, надо потратить на такую стрельбу много времени. А сколько бед за это время может наделать пулемет".   Полковник Жеребцов, эти слова относит к орудиям дивизионной артиллерии. Чего уж тогда говорить о танковых пушках, где скорострельность является одним из основных показателей орудия, а боезапас ограничен количеством снарядов в боеукладке танка.Отсюда и вывод танковая пушка обязана обладать как можно большей дальностью прямого выстрела, или, настильной траекторией полета снаряда.   Но и сейчас по прошествии десятилетий после войны, мы слышим со страниц иногда следующе:  "Дело в том, что глупость маломощной пушки видна была и до войны, и по инициативе маршала Кулика конструктор Грабин создал уникальную по мощности 107-мм пушку к танку КВ и даже изготовил таких пушек 800 шт. Во время войны один немецкий танкист поставил рекорд: он из 88-мм пушки танка "Тигр" подбил нашу "тридцатьчетверку" с расстояния в 3 км. Если бы грабинскую 107-мм пушку поставили на КВ, то из нее, с ее 550 тоннометров мощности можно было бы бить немецкие танки и с расстояния в 5 км". ( Ю.Мухин. "Сталин-вождь поневоле")   Согласен с Мухиным. С такой мощностью из ЗИС-6 можно было стрелять по танкам и на 18 километров. Но, ПОПАДАТЬ - нет.   Так, что, как ни крути, для пушки Л-11 среднего танка Т-34, все его реальные цели находятся в пределе прямой линии прицеливания. Что и говорить, недостаток серьезный, но только в том случае, когда тебе противостоят немецкие танки "Тигр" и "Пантера", которые массированно начали применяться с 1943 года. Фирма "Герц" специально для этих танков создала прицел с телескопической, оптической системы шарнирного типа. Такой прицел позволял вести исключительно точный прицельный огонь на дистанции до 2 километров. Кто тут имеет преимущество, ясно как божий день. К концу 1943 года и советские конструкторы разработали аналогичный прицел ТШ-2, который устанавливали в танки ИС и Т-34. А с начала войны ВСЕ бронетанковые цели фашистов были доступны советским танкамв пределах 500-метровой дистанции.    Но вот проходят года. На дворе начало шестидесятых. На конструкторских кульманах появляются контуры будущего, новейшего, основного танка Т-64. Что думает о его будущем его главный конструктор Александр Александрович Морозов:   "Для танкового вооружения главное - большая начальная скорость снаряда, дальность прямого выстрела и скорострельность. Надо отказаться от дуэли танков на больших дистанциях. Это задачи наземных РС и авиации. Танк - оружие ближнего боя и из "Молота" надо "выжать" большую начальную скорость снаряда новыми порохами и новыми физическими принципами".    Как видим, ничто не изменилось с годами в требованиях к танковой пушке. Что в сороковые, что в шестидесятые.    А, вот, в конце 1941 года, при испытании танка Т-34 на Абердинском полигоне в США, американские специалисты назвали танковый прицел ОП лучшим в мире.   Угол вертикального наведения пушки Л-11составлял от +35 до -4 градусов. Ф-34 уменьшили от +25 до -5 градусов. А когда 57-мм пушку ЗИС-4 установили в танк Т-34-57, то угол уменьшили до +15 градусов, обосновав это тем, что "это не имеет принципиального значения". То, есть стрельба танковой пушки ведется в основном в этом интервале. И угол вертикальной наводки орудия, действительно особой роли не играет. Так, что установи Маханов угол вертикальной наводки пушки Л-11как у пушки ЗИС-4 +15 градусов, и грабинский фокус, с ней, не удался бы.    С трудом вериться, что всего этого не знал такой выдающийся артиллерийский конструктор как Грабин. Прекрасно знал. Тогда его действия наводят на нехорошие мысли. Иначе как объяснить, что по его настоянию вполне боеспособные орудия, просто ломали? А доблестные кабинетные полководцы, как завороженные смотрели на это техническое чудо. Скажу более. Если бы не расстрельный приговор Маханову, пушку Л-11 возможно и дальше бы серийно выпускали на Кировском заводе, а в дальнейшем, возможно, выпускали бы и Л-15. Тем более, что в мае 1940 года, успешно прошли испытания пушки Л-11 с доработанными противо-откатными устройствами.    Вот, что по этому поводу пишут в книге "Неизвестный Т-34" И. Желтов, М. Павлов, И. Павлов, А. Сергеев, А. Солянкин:   "Многократные полигонные испытания 76,2-мм танковой пушки Л-11 давали неудовлетворительные результаты по сравнению с разработанной в 1939 г. заводом N 92 танковой пушкой Ф-32 аналогичного калибра. Постановлением N 45 КО при СНК от 26 января 1940 г. танковая пушка Ф-32 была принята на вооружение РККА и Кировскому заводу предписывалось в 1940 г. организовать ее серийное производство взамен танковой пушки Л-11. К 1 августа 1940 г. ЛКЗ должен был выпустить 30 танковых пушек Ф-32 головной партии. Однако нарком тяжелого ма-шиностроения В.А.Малышев 23 апреля 1940 г. обратился в ЦК ВКП(б) и КО с письмом, в котором подверг сомнению выводы о низких качествах пушек Л-11. В этом письме, в частности, он указывал, что "опыт войны в Финляндии, где Л-11, как танковая не имела отказов, а также результаты сопоставления конструкций Ф-32 и Л-11 по чертежам, подвергшимся исправлениям после параллельных испытаний обеих систем на АНИОПе (Артиллерийском научно-испытательном опытном полигоне) в 1939 г., вызва-ли необходимость у НКТМ и КЗ возбудить вопрос о назначении специальной межведомственной комиссии по проверке недостатков и преимуществ "Ф-32" перед   Л-11. На основании представленного акта комиссии можно считать, что Ф-32 и Л-11 в танке Т-28 практически равноценны, если считать, что Л-11 является не только танковой, то она является преимущественнее перед Ф-32.    Л-11 уже на КЗ освоена и производитсяв количестве 110 -- 130 шт. в месяц, тогда как Ф-32 не освоена, а имеется лишь один опытный образец (завода N 92), более трудоемка в производстве. Считаю нецелесообразным осваивать новую пушку Ф-32".   Пушкам еще разустроили соревнование, в котором пушка Ф-32 показала более высокую надежность. Но в итоге, пушку Л-11 так и продолжили устанавливать в танк Т-34, до постановки на валовое производство пушки Ф-34, и в танк КВ-1 до начала производства пушки Ф-32.   Но, что интересно, так это то, что в отчетах об испытаниях пушки Л-11 нигде не указывается, что она "вышла из строя".   Кстати. Во всех публикациях посвященных Грабину, пушку Ф-34 всегда сравнивают с пушкой Маханова Л-11. Мол, она и мощнее, и конструкторы танка только за Ф-34, при этом скрывают, что она и должна быть мощнее, поскольку имела длину не 30 калибров, а 40, как и пушка Л-15, с которой мы и должны были бы ее сравнить. Но пушку Л-15 "засекретили", чтобы все знали, что пушке Ф-34, альтернативы не было!   Как мы помним, танковых пушек Маханова было выпущено сотни единиц. А вот рекламаций из войск на них не было. Если бы были, то будьте уверены, мы об этом уж точно знали бы, и в том числе от Грабина. В приговоре суда вынесенным Маханову, указаны дефектные пушки, созданные в КБ Кировского завода: дивизионная Л-12 и зенитная Л-6. А вот в вину Маханову было поставлено то, что он намеренно срывал вооружение укрепленных районов капанирными установками Л-17, о которых Грабин рассказывает в своей книге. То есть, к конструкции пушки Л-17 претензий не было. Если бы были, то и ее органы признали бы дефектными. Что касается танковых пушек Л-10, Л-11 и Л-15, то о них в приговоре не сказано ни одного слова. Наличие крупного конструктивного дефекта в пушках Маханова доказывает лишь Грабин, и считает, что с таким дефектом пушкам не место в армии. Другие считали иначе, и поэтому пушки совершенно спокойно устанавливали в ДОТах укрепрайонов, танках и бронепоездах.   Кроме того, вы должны уяснить и этический аспект взаимоотношений конструкторов. Не имел права Грабин выступать в роли "испытателя" чужих пушек. Ибо, в этом случае он лицо заинтересованное. В этом абсолютно верно, но, к сожалению, если верить книге Грабина, не всегда, поступали на артиллерийском полигоне, не допуская к проведению испытаний орудий конструкторов и рабочих завода.    Вот, что сказал по этому поводу, наш исследователь бронетанковых войск и знаток танков Михаил Барятинский, в радиопередаче "Цена победы", отвечая на вопросы журналиста Дмитрия Захарова. Передача была посвящена истории создания танка Т-34, и состоялась 22 сентября 2008 года:   "Д. ЗАХАРОВ... Вернемся к машине. Изначально на нее ставилась та знаменитая Ф-34, которая ассоциируется с внешним обликом Т-34/76, а другая пушка. Почему произошла замена?    М. БАРЯТИНСКИЙ: Замена произошла в первую очередь по техническим моментам, потому что пушка, которая ставилась на Т-34 изначально, была Л-11. Автором проекта был конструктор Маханов, по-моему. Пушка эта Кировского завода    ленинградского. У нее был определенный технический недостаток. Я не хочу    вдаваться в технические подробности. Если я не ошибаюсь, накатник был связан с    атмосферой, и происходил интересный процесс, что после интенсивной стрельбы при    придание пушке определенного угла возвышения и выстреле с этого угла возвышения не происходил накат, то есть ствол орудия откатывался и все.    Д. ЗАХАРОВ: Оставался внутри, скажем так.   М. БАРЯТИНСКИЙ: Ну, правда, ленинградцы работали над этим процессом, но здесь вклинился Грабин, который был у Сталина на хорошем счету. Ну, умел себя    преподнести.    Д. ЗАХАРОВ: Правильно позиционировал себя по жизни".   Вот, что оказывается главное для конструктора. Правильное позиционирование по жизни, и умение преподнести себя. А остальное приложится!  

       Из воспоминаний Грабина, мы узнаем, что танковой пушкой он и его коллектив стал заниматься с лета 1937 года, после знакомства с сотрудником артиллерийского комитета ГАУ Рувимом Евельевичем Соркиным. Получив от Грабина принципиальное согласие на конструирование танковой пушки, Соркин, через некоторое время привез официальный заказ на 76-миллиметровую танковую пушку. В заказе были и тактико-технические требования на нее. Грабин пишет:   "Не располагая сведениями о существующей системе вооружения танков возможных противников, но, твердо зная, что в будущей войне развернется жестокое соревнование между броней и снарядом, наше КБ разработало желательную систему пушечного вооружения среднего и тяжелого танка, где предусматривалось в перспективе постоянное повышение калибра и мощности орудий. Желая проверить правильность своих выводов, мы послали составленную нами таблицу перспективного вооружения средних и тяжелых танков в Генштаб РККА. Теперь мы оказались подготовленными к тому, чтобы оценить тактико-технические требования ГАУ на новую 76-миллиметровую танковую пушку. Предполагалось, что ее снаряд весом 6,5 килограмма должен с километрового расстояния пробивать броню толщиной 45 миллиметров (при угле встречи снаряда с броней в 30 градусов). Между тем толщина брони у некоторых танков (например, французских) уже к началу тридцатых годов достигала 55 миллиметров, а с тех пор наверняка повысилась. Мощность и калибр орудий хоть не так быстро, но тоже повышались. На тех же французских танках стояли пушки калибром 75 и даже 155 миллиметров.    Эти и ряд других сопоставлений давали нам повод заключить, что заказанная нам 76-миллиметровая танковая пушка уже ко времени заказа была неперспективной.    Желая получить компетентное суждение по выработанной КБ перспективной системе вооружения танков, я побывал в Автобронетанковом управлении Красной Армии, которое тогда возглавлял комкор Д. Г. Павлов. Но прежде чем идти к начальнику АБТУ, я поговорил с его заместителем и с некоторыми работниками аппарата.    Уже тут выявилось несовпадение наших взглядов на танковое вооружение. Сотрудники аппарата АБТУ восхищались танком БТ-7, особенно его высокими ходовыми качествами. По шоссейной дороге, с восторгом говорили они, на танке БТ-7 можно обгонять даже легковые машины. Мои попытки объяснить, что танк должен обладать еще и огневой мощью, отбрасывались собеседниками как нечто второстепенное, не заслуживающее внимания. О необходимости создавать специальные танковые пушки заместитель начальника АБТУ высказался в том смысле, что если пехота еще не приняла для себя эту пушку, то она и для танка не нужна.    Того же взгляда придерживался, как выяснилось, и начальник АБТУ комкор Павлов, к которому я зашел, не найдя поддержки у его подчиненных. Встретил он меня любезно. Я изложил ему наши выводы, вытекающие из анализа танкостроения и пушечного вооружения, познакомил с таблицей перспективного вооружения средних и тяжелых танков, обратил особое внимание на то, что, по нашим заключениям, каждый тип танка необходимо вооружить пушками соответствующего калибра: калибр и мощность пушки тяжелого танка должны быть выше, чем калибр и мощность пушки среднего танка; орудия среднего танка должны быть классом выше по мощности и калибру, чем орудия легкого танка.    Павлов внимательно выслушал меня, познакомился с таблицей, а затем сказал, что калибр и мощность пушки влияют на габариты и вес танка, а следовательно, на уменьшение его скорости.    -- Если требуется увеличить скорость,-- заметил я,-- нужно ставить на танк другой, более мощный двигатель.    -- Такой двигатель не всегда есть,-- возразил Павлов.-- Кроме того,-- продолжал он,-- у мощной пушки длинный ствол. А длинный ствол для танковой пушки опасен, так как при движении танка через ров или кювет ствол может зачерпнуть землю. При выстреле это может вызвать разрыв ствола.    Несколько раз Павлов подчеркнул, что главное в танке -- скорость, а не огонь пушек. Главным достоинством машины считалось то, что она могла, быстро перемещаясь и используя складки местности, вырваться на вражеские позиции, не подвергая себя большой опасности.    Сидящий передо мной начальник АБТУ не допускал и мысли, что на поле боя кто-то почему-то сможет помешать, ему влететь со своими конями-танками на позиции врага и там все проутюжить гусеницами.    Долго продолжался наш разговор. Комкор Павлов твердо отстаивал свою теорию использования танков в бою. Мои доводы были для него неубедительны, а на мое утверждение, что наши танки со слабым пушечным вооружением бесперспективны, он и вовсе не отреагировал. На прощание он посоветовал еще раз подумать и оценить возможности и задачи танков".   Прочитав эти строки, можно подумать, что ребятам из ГАУ делать нечего, как выдавать заказы на никому не нужные танковые пушки. Вот выдали? А результат?   Танкисты ясно сказали, что им и полевая пушка сгодится. И нечего тут шляться всяким со своими прожектами. Спрашивается: - что же там за специалисты окопались в АБТУ?    Главным специалистом был комкор Павлов. Еще совсем недавно, Дмитрий Григорьевич возвратился из Испании, где он командовал танковой бригадой. По итогам войны ему было присвоено звание Героя Советского Союза, и он был назначен на должность начальника Автобронетанкового управления КА.   А 4 мая 1938 года, состоялось заседание Комитета Обороны, по итогам войны в Испании. На заседание были приглашены командование Интернационального, танкового полка, и некоторые танкисты Герои Советского Союза. Доклад, о применении танков, сделали участник войны, Александр Александрович Ветров и Дмитрий Григорьевич Павлов. Причем мнения о будущем танке разделились. Большинство поддерживало идею дальнейшего развития колесно-гусеничного танка, а вот Ветров, высказал явную в то время ересь, и принял позицию чисто гусеничного танка. И неожиданно получил союзника в лице самого Сталина. Именно после этого совещания, уже в августе месяце, конструкторами были предъявлены проекты танков А-20 и А-32. Так начался путь к созданию знаменитой "тридцатьчетверки".   "Боевые действия в Испании выявили решительное превосходство советских танков, обладавших пушечным вооружением, над немецкими и итальянскими пулеметными танками. Тем не менее, советские военные специалисты признавали, что они нуждаются в серьезной доработке. Исходя из испанского боевого опыта, на советских танках увеличивались толщина брони и калибр пушки, устанавливались броневые щиты с более рациональными углами наклона, разрабатывалась большая прочность ходовых частей. Также велась разработка новых конструкций бронеавтомобилей и совершенствование существующих.   Испанский опыт опроверг широко распространенное мнение, что колесно-гусеничный тип танка имеет больше преимуществ, чем гусеничный. Это послужило мощным толчком к дальнейшему развитию советского танкостроения в направлении создания принципиально нового среднего танка Т-34, который определил целое направление в мировом танкостроении   Общий вывод относительно влияния гражданской войны в Испании на концепцию строительства советских танковых войск может звучать таким образом. На основе глубокого и всестороннего анализа полученного боевого опыта в СССР были созданы высокотехнологичные образцы танков, технически превосходящие аналоги потенциального противника. Тактическое применение созданных машин оказалось возможным в любых возникавших ситуациях. Созданная для их производства индустриальная база позволила развернуть крупносерийное производство этих образцов в количествах, превосходящих потенциальную возможность вероятных противников".   Пишет в своей работе "Влияние гражданской войны в Испании на развитие бронетанковых войск СССР и Германии", Д.М.Креленко.   К чему я веду речь. Во многих публикациях посвященных истории создания танка Т-34, роль противников создания этого танка отводиться Кулику и Павлову. (Достаточно ознакомиться с публикацией Олега Козинкина "О танке Т-34, пушке ЗИС-2 и товарище Сталине"). Именно на них мечут гром и молнии "защитники" тридцатьчетверки. Но, хочется спросить их, кем по отношению к новому танку они были? Если не знаете, скажу, - заказчиками!    И выступали они не конкретно против танка Т-34. Они выступали конкретно против выпуска бракованной продукции в виде танка Т-34. И это была их прямая служебная обязанность. Никто уже не скажет, как конкретно военноначальники относились к танку, любили его, или не любили. Но, они были государственными деятелями, и свое отношение к танку, могли высказать только в процессе обсуждения на совещании. Как только появились постановления, их прямая обязанность была проведение этих решений в жизнь. Причем на защите интересов армии они стояли жестко, так, что тот же Павлов имел смелость прямо сказать самому Сталину слова, на которые иные не имели простого мужества.    При показе первых опытных танков, Сталин дал указание, чтобы Харьковскому заводу N183 была оказана необходимая помощь по устранению имевшихся у А-34 недостатков, на которые ему постоянно указывали замнаркома обороны Г.И.Кулик и Д.Г.Павлов. Тогда Дмитрий Григорьевич смело сказал Сталину:   "Мы дорого заплатим за выпуск недостаточно боеспособных машин".   Слова эти Павлов произнес после того, как первые три серийных танка Т-34 были испытаны в ноябре-декабре 1940 года пробегом по маршруту Харьков -- Москва -- Смоленск -- Гомель -- Киев -- Полтава -- Харьков. Маршрут был пройден за 120 моточасов, но надежность (скорее ненадежность) танков и позволила Павлову высказать так резко свое мнение вождю. С отчетом о пробеге вы можете ознакомиться в "Интернете".   Поэтому совершенно дико выглядят обвинения Кулика и Павлова в добросовестном выполнении своих служебных обязанностей. А ведь именно такой подход к принятию на вооружение нового танка, позволял оперативно устранять многие "детские болезни" и дефекты боевой техники.    Сменивший Павлова на посту начальника ГАБТУ КА генерал-лейтенант Федоренко 28 января 1941 года, представил на имя Сталина и Молотову докладную записку о состоянии танкостроения. Перед этим в составе Совнаркома СССР были созданы специальные органы с включением в них представителей наркомата обороны, то есть военных инженеров различных родов войск. По словам члена Реввоенсовета СССР Г.Д.Базилевича, сказанное военному инженеру А.А.Ветрову, это было вызвано тем, что:   "....в осложняющейся с каждым днем международной обстановке наша партия и правительство принимают самые срочные меры по оснащению Красной Армии современным вооружением. Однако должен признать, что разработка и производство новых образцов вооружения, а также модернизация уже существующих видов идет медленнее, чем нам хотелось бы. Поэтому-то и принято решение создать особый рабочий орган Комитета Обороны при Совнаркоме СССР". (Ветров. "Так и было").   Вот, после этого в декабре 1940 г. для детального ознакомления с состоянием танкостроения, были направлены работники аппарата комитета обороны на следующие заводы, производящие танки и броню для них: Кировский, Ижорский и N 174 (г. Ленинград), N 183 и N 75 (г. Харьков), Мариупольский, СТЗ и N 264 (г. Сталинград) и N 37 (г. Москва).   По итогам их работы, и была составлена докладная записка, о которой мы и говорим, и с которой вы можете ознакомиться на сайте "Интернета".   Александр Александрович Ветров, был включен в одну из таких групп, изучавшее состояние дел на танковых и металлургических заводах Ленинграда. В докладной записке Федоренко сжато и нелицеприятно отмечяет все недостатки, выявленные сотрудниками этих групп. В своих мемуарах "Так было" Ветров пишет:   " С сентября 1940 года в войска начали поступать первые серийные тридцатьчетверки. Нет смысла скрывать, что вначале из воинских частей о первых танках Т-34 приходили самые противоречивые отзывы. Одни командиры хвалили их за лучшую, чем у средних танков Т-28, маневренность, бронезащиту и вооружение; другие же нещадно ругали за ряд серьезных недоделок и требовали прекращения их поставок в войска. Дошло до того, что даже руководство Главного автобронетанкового управления обратилось в Комитет Обороны с просьбой временно приостановить производство Т-34 до их окончательной конструктивной и технологической доработки, а пока продолжать наращивать выпуск модернизированных легких танков БТ-7М, хорошо зарекомендовавших себя в боях против японских самураев и освоенных войсками.    Но Центральный Комитет партии и Советское правительство решили одновременно с производством, легких танков БТ-7М оставить хотя бы одному из заводов заказ на серийное производство Т-34. Естественно, при условии, что будет происходить коренное улучшение их агрегатов и узлов, других параметров характеристики.    И самоотверженность советских танкостроителей, инженерно-технического персонала вскоре стала приносить свои плоды. Боевые качества тридцатьчетверок с каждым днем все больше улучшались. В этом я смог убедиться лично, побывав в начале 1941 года на испытательном полигоне, где проводились сравнительные испытания танков Т-34 декабрьского выпуска с теми машинами, которые поступили в войска в сентябре 1940 года. Декабрьские, конечно же, выгодно отличались от сентябрьских".   А 5 мая 1941 года заместитель наркома среднего машиностроения Алексей Адамович Горегляд в письме начальнику ГАУ маршалу Кулику доложил, что два первых опытных танка Т-34 в тяжелых условиях уже прошли 5000-6000 километров без замены основных механизмов. И наконец-то пора прекратить разговоры о низких качествах танков и их огульного охаивания.    А теперь представим себе, что из огромной любви к новейшей технике и техническому прогрессу, как того требует Козинкин от Павлова и Кулика, они бы закрыли глаза на все недостатки, связанные с конструкцией танка Т-34. И дали возможность промышленности "гнать" в армию некондиционную технику. А от туда вой и проклятия! Затем комиссия за комиссией, и плачевный итог их преступной деятельности. И повторение судьбы расстрелянных "врагов народа" из руководства Харьковского танкового завода имени Коминтерна.    А оно им было нужно? Был бы я на их месте, и я бы поступил бы точно также. Поскольку теорию и практику прикрытия своего зада, все освоили профессионально.   Вот поэтому Павлов так смело и высказался Сталину. Так, на всякий случай.   Можем ли мы, после всего сказанного, утверждать, что деятельность Кулика и Павлова была направлена на срыв планов? А, как вы считаете?   "Воспоминания" Грабина о посещении ГАУ и ГАБТУ, не выдерживают ни какой критики. Вообще трудно понять, куда же попали Грабин и Елян? Что за конторы? И были ли вообще такие в составе Красной Армии? Я считаю, что это, говоря народным языком, сплошная туфта. Состряпанная все на той же антисоветской кухне, и от которой за километр смердит ложью.    Вы скажете, ну ладно, руководители ГАУ и ГАБТУ были мудрыми руководителями, стоявшими на защите интересов государства. А, вот заместитель Павлова, а затем и Федоренко еще тот был тип. Что, и его тоже считать крупным специалистом?    Какие там специалисты были, мы обязательно узнаем, но чуть позже.    Вернемся к Грабину. Поскольку заказ все же был выдан, ему ничего не оставалось делать, как его выполнять.   "Главное артиллерийское управление, давая нам ТТТ на танковую пушку, считало, вероятно, настолько бесперспективной нашу затею, что даже не определило конкретно танк, для которого наша пушка предназначается. Не увенчались успехом и наши попытки получить чертежи боевого отделения какого-либо танка по выбору ГАУ. На помощь нам пришли Соркин и его коллега из АБТУ военный инженер В. И. Горохов, который убедил свое руководство в необходимости знакомства конструкторов с боевым отделением танка. Через несколько дней с военной базы на завод был доставлен легкий танк БТ-7 выпуска 1935 года. Габариты боевого отделения этого танка были, конечно, меньше, чем у тяжелого танка, для вооружения которого создавалась новая 76-миллиметровая пушка. Однако выбора не было. Мы исходили из того, что если наша пушка впишется в легкий танк, то в любой другой поместится наверняка".   Вот и пойми после этих строк Василия Гавриловича. Определило ГАУ танк для создаваемой новой танковой пушки или нет? Судя по дальнейшим событиям, все же определило, - тяжелый танк:   "Примерно через месяц эскизный проект Ф-32 был готов. Артком ГАУ быстро рассмотрел его, утвердил и рекомендовал к изготовлению опытного образца".   Широкорад пишет, что в мае 1939 года, пушки Л-11 и Ф-32 проходили испытания на Научно-исследовательском артиллерийском полигоне, и после испытаний обе были приняты на вооружение.    Так кто же все-таки дал задание на создание этих пушек? ГАУ? Нет! Еще в 1937 году руководство РККА решило принять для тяжелых и средних танков 76-мм танковые пушки с баллистикой 76-мм пушки образца 1902/30 года с длинной в 30 калибров. А в 1939 году довели этот проект до логического конца.   Так при чем тут танкисты и Грабин со своими мнениями? Как наркомат обороны постановил, так и сделали. Все эти "диалоги" и гроша ломанного не стоят, поскольку противоречат самому смыслу армейской службы:   "Приказ начальника, - закон для подчиненных".   Вот, если бы Грабину удалось убедить в своей правоте АБТУ, а затем и ГАУ, и, в конце концов, и руководство РККА, вот тогда мы бы и оценили правильность грабинских выкладок. А так извините, поверить не могу, поскольку принятые на вооружения пушки Л-11 и Ф-32 и так были самыми мощными танковыми орудиями в то время. Куда же больше.   Но и без Грабина руководство РККА в 1938 году, пошло дальше и утвердило новые тактико-технические требования на танковые пушки, исходя из баллистики 76-мм пушки образца 1902/30 года, длинной уже в 40 калибров. Так появились пушки    Л-15 и Ф-34.