|
21 астромарине продолжало везти. Через пару месяцев она вернулась.
Что их, всех вместе, кто-то ждет так, как, наверно, никого из них ни разу не ждали – чувствовали все. Вздыхала и периодически глючила даже корабельная бортовая ИС, по собственной инициативе выдавая заставкой на мониторы то свирепую, то улыбающуюся родную собачью морду…
Едва сойдя на берег, не находивший себе места, Старпом отправился выяснять, что с Дашкой. В зависимости от любви или нелюбви к собакам отдельно взятых людей при погонах, в руках которых могла оказаться информация о Дюшес, ему приходилось, полагаясь на свою интуицию, выдвигать в запросах то версию насчет движимого четвероногого корабельного имущества инвентарный номер такой –то, кличка DUCHESSE , то раненого при исполнении служебных обязанностей члена экипажа Stella maris …
Дюшес нашли в ящике шелтера при НИИ ИФ. За пару дней до развоплощения. В сопроводительной записке о состоянии ее здоровья, подписанном местным научным авторитетом от зоопсихологии, значилось – «утрата контакта с людьми». Для крупной собаки это было приговором.
Разумеется, поле забрали бы для серии экспериментов, уж очень необычно оно восстанавливалось после серьезного лучевого поражения. Заодно покопались бы и в памяти, там тоже могло отложиться что-то важное за время пребывания на рейдере, что подпадало под гриф секретности, и что необходимо было стереть.
Несколько реконструированных сканом гамма- кадров, отпечатавшихся в момент залпа на полевой матрице зрачков, из ее тоненькой истории болезни уже были изъяты следователем.
У собак свои боги… Когда делегация с 21 астромарины, в составе Старпома, Дока и еще нескольких человек из штурманской группы ввалилась в регистратуру, это больше было похоже на налет.
В институтских списках Дашка уже не значилась, а в ответ на требование вернуть корабельную собаку девушка- регистратор с равнодушием робота протянула заполненный мелким шрифтом бланк, в котором единственно понятным даже для корабельного доктора словом было - «эвтаназия». Хорошо, что кто-то успел заметить, что пока не проставлена дата.
Подвал, в котором находились унылые ряды глухих клеток, заполненных примерно наполовину обреченно ожидавшими своего финала тварями, был взят на абордаж.
- Не открывайте дверцу, ваше животное опасно!!!... Я не хочу за вас отвечать… Немедленно покиньте помещение… Распишитесь, что забираете без разрешения!!!!!
Слабый возмущенный вопль сотрудницы шелтера бился где–то далеко за их спинами. Плотным кольцом сомкнувшись вокруг Дашки, которую Старпом тащил к выходу, они мечтали только о том, как побыстрее оказаться на свежем воздухе. В собачьи глаза, полные тоски и безнадеги, каждый из них мог смотреть лишь несколько секунд, а после все начинало расплываться в солоноватой пелене навернувшихся слёз, невесть от чего подступавших так близко...
Вернувшись на Stella maris, Дюшес несколько дней растерянно бродила по отсекам, задумчиво разглядывала людей. Слабо повиливая хвостом, тыкалась носом в ладони, как будто пытаясь восстановить в памяти что-то очень важное, чего ей не хватало, чтобы вернуться к прежнему ходу вещей, где в ее жизни все было, как и положено для уважающей себя собаки : Дом, Хозяин и многочисленное Семейство в лице экипажа, весьма буйное и в веселье, и в разборках, щедрое на ласку и надежное, как монолит.
Ошейник с названием корабля, носимый с понятной не только собакам гордостью, и собственное уютное спальное место в командорской каюте…
Из своей каюты новый Командор 21 астромарины выселил ее сразу. Точнее, приказал Старпому найти ей пристанище, соответствующее статусу корабельного пса.
То есть, по его представлению, где- то между камбузом и каптеркой, но никак не в жилом отсеке старших офицеров.
Отношения с начальством не складывались. Впрочем, не только у Дюшес. Ее возвращение лишь обострило потихоньку накалявшуюся обстановку.
Вдогонку Дашке из НИИ ИФ прилетело гневное письмо о неподобающем поведении офицеров космофлота, и новый командор, не разбираясь по существу, не нашел ничего лучше, чем устроить выволочку участникам, и пригрозил отправить собаку обратно при первой же сомнительной ситуации.
«Соприкоснуться с человеческим разумом» нового владельца командорского шеврона не удавалось не только Дашке. Но если у людей хватало жизненного опыта отойти и не связываться без особой на то необходимости, то собаке этого было не объяснить, даже на ушко.
Пока Дашке, по мнению корабельного Доктора, были нужны общеукрепляющие процедуры, ее приютили в лазарете. Благо, ничего серьезного у медиков не происходило, и это нарушение порядка было вроде бы незначительным.
Маявшийся от временного безделья Док, будучи большим эстетом, занялся тем, что решил поправить с косметической точки зрения достаточно грубый, плохо заживший шрам, тянувшийся от холки до плеча. Работа, когда она связана с любимым делом – только в радость. А исцеление тела невозможно без знакомства с особенностями поля.
Списав на недавнюю лучевую травму открывшуюся на скане неприглядную картину многочисленных слоистых кольцевых расплавов и рубцов, Док с максимальной бережностью взялся разглаживать наиболее серьезные спайки вокруг головного выроста. Пока не расправился золотистый «воротничок», совершенно нетипичный для той полевой фауны, к которой была отнесена по умолчанию Дашка.
Сильно озадаченный своим открытием, он даже не знал, кому об этом можно было бы сказать. Док, будучи из Плащей, хорошо помнил, что у него самого в детстве был точно такой же…
Источник: Is.
Рейтинг публикации:
|
