Сборник: Хроники длинноволосых королей

Война трех королей

Хлодвиг же, младший сын Хильперика, погиб возле города Бордо. Когда он обосновался там, никого не тревожа, Сигульф, посланный Сигибертом вместе с войском, обрушился на него. Когда он бросился бежать, то его преследовали, словно оленя, трубя в трубы и в рог, и, едва ускользнув, он прибыл к отцу в Париж. Хильперик же послал за Луару вместе с войском Теодоберта, своего старшего сына, который давал клятву Сигиберту. Он прибыл туда и захватил города своего дяди Сигиберта, а именно Тур, Пуатье и остальные. Под Пуатье он сразился с герцогом Гундовальдом, и побежденное войско Гундовальда бежало. Теодоберт убил множество воинов Гундовальда. Затем, собрав войско, он отправился в сторону Лиможа и Кагора, захватил их и опустошил, сжег множество церквей, забрал церковную утварь, убил клириков, изгнал монастырских людей, растлил девушек и все разорил. И стоял в это время в церквях стон сильнее, чем во времена гонений императоров Максимиана и Диоклетиана.

Когда стало известно о подобных распрях между братьями, Хильперик, собрав войско, двинулся к Реймсу, сжигая и разрушая все на своем пути.

Услышав об этом, Сигиберт призвал те племена, которые обитали за Рейном, и, собираясь выступить против брата, отправил послов к жителям Шатодена и Тура, [сообщив,] что они должны идти против Теодоберта. Они притворились, что [выступят], и король послал вести их герцогов Годегизила и Гунтрамна. Они, набрав войско, выступили против [Теодоберта]. Он же, покинутый своими, остался лишь с немногими, но не побоялся вступить в сражение. Когда началась битва, Теодоберт был побежден, повержен и убит. Его тело, подобранное герцогом Лунульдом, было доставлено в город Ангулем и там погребено. Хильперик же вместе с женой и детьми, бежав через Руан, вступил в город Турне, заперся там и укрепился.

Сигиберт взял города, расположенные за Парижем, вплоть до Руана. Возвратившись оттуда, он вступил в Париж, куда к нему прибыла Брунгильда вместе с сыном. Тогда франки, которые некогда питали почтение к Хильдеберту‑старшему, отправили к Сигиберту посольство, с тем чтобы прибыл к ним и стал их королем вместо Хильперика. Узнав об этом, [Сигиберт] послал воинов для осады вышеупомянутого города, в котором был его брат, и сам с войском последовал за ними. Тогда блаженный епископ Герман сказал: «Если ты пойдешь туда и не станешь убивать своего брата, то возвратишься живым и с победой; если же задумаешь что‑то другое – умрешь. Ведь Господь сказал [устами] Соломона: „В яму, которую роешь брату своему, сам в нее упадешь"» (Прит. 26, 27). Но он не желал слушать этого. Когда Сигиберт прибыл на виллу Витри, то к нему собралось все войско, он был поставлен на щит, и они провозгласили его королем. Тогда Фредегонда опоила двух слуг из Теруана и сказала им: «Выслушайте мой наказ: отправляйтесь к Сигиберту, искусно притворитесь, что должны провозгласить его вашим королем, и между тем убейте его. Если вы вернетесь живыми, я достойно награжу вас и ваших детей, если же погибнете, за ваши [души] я раздам в святых местах щедрую милостыню». Они же, не колеблясь, ибо мужественными были их сердца, отправились к нему и, приблизившись так, будто бы у них есть какое‑то дело, достали скрамсаксы [17] и поразили его в бока с двух сторон. Он же, закричав и упав, расстался со своей душой и умер. Там же пали и сами убийцы. Хильперик, не зная о смерти своего брата, боялся, что на следующий день город падет, и пребывал в страхе до тех пор, пока Фредегонда достоверно не сообщила ему о том, что брат его мертв. Тогда Хильперик покинул Турне вместе с женой и своим народом и, обрядив Сигиберта в красивые одежды, похоронил его в деревне Ламбре. Впоследствии он был похоронен в Суасоне в базилике Святого Медарда рядом со своим отцом Хлотарем. Умер он на четырнадцатом году своего правления.

«Книга истории франков».

Злоключения Брунгильды

После его смерти Брунгильда вместе со своими детьми, преисполнившись скорби, находилась в Париже, не зная, что ей следует делать. Герцог Гундовальд, захватив Хильдеберта, ее малого сына, тайком ночью бежал с ним в Австразию, где собрался народ, которым правил его отец, и они поставили его [своим] королем. Король Хильперик, прибыв в Париж, захватил Брунгильду и отправил ее в ссылку в город Руан, отнял сокровища, которые она привезла в Париж, дочерей же ее повелел держать в городе Мо.

Хильперик послал своего сына Меровея вместе с войском за реку Луару. Он же, пренебрегая повелением отца, возвратился через Ле‑Ман, прикинувшись, что хочет навестить свою мать Аудоверду, прибыл в город Руан и там сочетался браком с королевой Брунгильдой, взяв ее себе в жены. Хильперик, узнав об этом, а именно о том, что вопреки естественному праву и церковным законам тот женился на супруге своего дяди, в большой досаде поспешил скорее в этот город. Когда они узнали, что он решил их разлучить, то укрылись в базилике Святого Мартина, построенной из деревянных досок над городской стеной. Король не смог уловками заставить их выйти оттуда, и тогда он коварно поклялся им, что, если будет на то воля [Божья], он никогда их не разлучит. Они, услышав эту клятву, вышли из базилики, [после чего] он коварно расцеловал их и стал пировать вместе с ними. Несколько дней спустя, взяв с собой Меровея, он возвратился в город Суасон.

Когда они там находились, в Шампани собрали войско против Хильперика. Он также собрал войско и отправил его на битву. Жители Шампани понесли большой урон и были обращены в бегство, и он убил там множество знатных людей. После того как это случилось, Хильперик, подстрекаемый Фредегондой, стал подозревать Меровея из‑за его брака с Брунгильдой в том, что это сражение произошло из‑за его козней. И тогда, лишив его оружия, приставил к нему стражей, размышляя, как с ним поступить. После этого он постриг Меровея, приказал сделать пресвитером и вместе со священническими одеждами отправил его в монастырь Анинсола в Л е‑Мане жить там в соответствии с уставом ордена. Хильдеберт‑младший послал к Хильперику посольство за матерью своею Брунгильдой. Тот с миром отпустил ее.

«Книга истории франков». 32 – 33

Раскаяние Фредегонды

В это время умер Самсон, сын Хильперика. По совету Фредегонды король Хильперик во всем своем королевстве повелел ввести новые тяжелые подати. По этой причине многие, покинув земли, виллы, города и свои имения, отправились в другие королевства, говоря, что лучше странствовать, чем подвергаться таким напастям. Ведь было так установлено, что хозяин со своей земли отдавал одну амфору вина с арпана [18]. Податями облагались любые земли и вся личная собственность. Народ же от невыносимых тягот стал взывать к Господу. В это время король Хильперик тяжело заболел. С его выздоровлением начал болеть сын его младший, еще не крещенный. Он был крещен и тут же выздоровел, а брат его старший заболел этой же болезнью. Фредегонда, преисполнившись скорби о сыновьях, сказала королю, раскаявшись: «Господь в милосердии Своем долго терпел нас грешных. Хотя часто карал лихорадкой и другими напастями, но мы не желали исправиться. Вот мы уже теряем сыновей! Вот уже их губят слезы бедняков, плач вдов, стоны сирот! Вот золота и серебра неизмеримо бремя, погреба и амбары наполнены доверху, и мы не знаем, для кого собирали [все] это! Неужели с нами похоронят все наше добро! Ныне я дам тебе такой совет: повели возвратить то, что мы нажили злом, и новые податные списки, которые мы несправедливо составили, повели сжечь, тогда даже если деток потеряем, то хоть вечной муки избежим!» И король, раскаявшись в сердце [своем], сжег все несправедливые податные списки. После этого малый ребенок, его сын, умер. Его с глубокой скорбью доставили в базилику Святого Дионисия и [там] похоронили. Затем Хлодоберта, другого их сына, тяжело болевшего, они, положив на носилки, доставили в Суасон, в базилику Святого Медарда, и, положив его на могилу святого, молились за него, но посреди ночи он, ослабев, умер. Они похоронили его в базилике Святых мучеников Киспина и Криспиана. Великий плач стоял тогда во всем народе, жены и мужи проливали слезы и, облачившись в траурные одежды, надрывая грудь, следовали за этой похоронной процессией. Король Хильперик пожертвовал множество даров и подарков церквям, нищим и многим виллам.

После этих событий умер маленький Теодоберт, сын Хильперика. В эти дни Фредегонда зачала другого сына, которого назвали Хлотарем. Он стал впоследствии великим королем и был отцом Дагоберта.

Началась великая распря между Хильпериком и Хильдебертом, его племянником. С одной стороны их разжигала Фредегонда, с другой – Брунгильда. В это самое время почил блаженной памяти господин король Гунтрамн, брат короля Хильперика, и его похоронили в бургундском городе Шалоне в базилике Святого мученика Марцелла. Правил же он тридцать один год. Фредегонда дочь свою, по имени Ригунда, вместе со множеством добра и неисчислимыми сокровищами отправила в Испанию в сопровождении великого готского посольства, чтобы там выдать ее замуж за сына короля Леовигильда.

«Книга истории франков». 34 – 35

Коварство Фредегонды и гибель короля Хильперика

Королева Фредегонда была столь же необыкновенно красива, сколь и проницательна, а также блудлива. Ландерик исполнял тогда обязанности майордома дворца, человек он был умный и деловитый, и вышеупомянутая королева весьма его жаловала, желая, чтобы он сошелся с нею во грехе. Однажды рано утром король собрался на охоту на виллу Шель под Парижем, но поскольку он горячо любил королеву, то вернулся из конюшни в ее комнату, где она в это время мыла волосы, подошел к ней сзади, раздвинул ее чресла и овладел ею. Она же подумала, что это Ландерик, и сказала: «Что ты творишь, Ландерик?» – а затем, обернувшись, увидела, что это король, и сильно испугалась. Король очень опечалился и отправился на охоту. Фредегонда позвала к себе Ландерика и, рассказав ему о том, что сделал король, сказала: «Придумай что‑нибудь, ибо на закате нас подвергнут пыткам и казнят». Ландерик же, смутившись духом, стал плакать и сказал так: «Сегодня я подвергся великой опасности! Я не знаю, что мне делать, ибо со всех сторон обрушились на меня несчастья». Она же ответила ему: «Не бойся, выслушай совет мой и сделай то, что я скажу, так мы сможем избежать смерти. На закате король повернет домой и будет возвращаться ночью. Мы же подошлем к нему убийцу, а также тех, которые объявят, что убийцу подговорил Хильдеберт, король Австразии. После гибели короля мы станем править вместе с сыном моим Хлотарем». Пришла ночь, король Хильперик возвращался с охоты, у посланных же Фредегондой убийц был яд, и вот, когда король спешивался, а все остальные уже направились в свои жилища, эти «гладиаторы» всадили королю в спину два скрамсакса. Король вскрикнул и упал навзничь. Заговорщики стали кричать то, что велела им королева: «Заговор, заговор, это все подстроил против господина нашего Хильдеберт, король Австразии». Тем временем на шум собрались люди, но, никого не обнаружив, разошлись по домам. После этого Мальфус, епископ Санлиса, который в это время находился в его дворце, облачил [Хильперика] в королевские одежды, погрузил на корабль, и под пение гимнов и псалмов вместе с королевой Фредегондой и оставшимся войском они похоронили тело в городе Париже в базилике Святого Винсента. И правил он двадцать три года. Фредегонда же вместе с королем Хлотарем, малым сыном своим, и Ландериком, которого избрали майордомом дворца, стала править королевством. Франки поставили вышеупомянутого короля Хлотаря на царство.

Оживший лес

Король Австразии Хильдеберт, сын короля Сигиберта и племянник Хильперика, узнав о смерти дяди и злодеянии королевы Фредегонды, собрал войско. После смерти Гунтрамна, его двоюродного брата, он присоединил к своим владениям королевство Бургундию. Жители Бургундии и Австразии, равно как и верхние франки, собравшись в большое войско, выступили из Шампани, вторглись в пределы Суасона и опустошили их. Узнав об этом, Фредегонда вместе с Ландериком и другими герцогами франков собрала войско. Прибыв на виллу Берньи, она преподнесла франкам многочисленные подарки, убеждая их сражаться против своих врагов. Когда же ей стало известно, сколь велико австразийское войско, то, созвав франков, которые были с нею, она дала им такой совет: «Ночью мы зажжем фонари и нападем на них. Те, кто будет идти впереди войска, должны нести в руках лесные ветки, а на шеи лошадей надо подвязать колокольчики, чтобы, узнав о нашем приближении, стража не разбудила войско». Этот совет был принят. И франки условились о дне, когда они должны собраться для сражения в месте под названием Друази в округе Суасона. Фредегонда [приказала всем] встать ночью, вооружиться, нарубить лесных веток и приготовить все остальное, как о том Сказано выше, и, взяв малолетнего короля Хлотаря на руки, отправилась вместе с войском к Друази. Когда же дозорные австразийского войска увидели лесные ветки, под прикрытием которых, словно поток, надвигалось войско франков, и услышали с заставы звон колокольчиков, то сказал один воин другому: «Разве вчера это место не было равниной? Откуда же здесь мог взяться лес?» Его сотоварищ засмеялся и ответил так: «Наверняка мы были пьяны, вот и не заметили. Разве ты не слышишь, как звенят колокольчики на шеях наших лошадей, пасущихся возле леса?» На том они и порешили. Когда же заря дала начало дню, франки вместе с Фредегондой и малолетним Хлотарем обрушились под звуки труб на австразийцев и бургундов, уничтожили неисчислимое множество воинов, превратив великое войско в малое. Гундовальд и Винтрио, обратившись в бегство, смогли спастись. Ландерик пустился за Винтрио в погоню, но того спасла быстрая лошадь. Фредегонда вместе с оставшимся у нее войском подошла к Реймсу, разорила и захватила Шампань, а затем вместе с великой добычей и награбленным добром возвратилась в Суасон.

«Книга истории франков».

О том, как королева Брунгильда начала сеять распри

В это время у Хильдеберта, короля Австразии, родились два сына: старший – от наложницы – по имени Теодоберт, младший – от королевы – по имени Теодорих, которого [Хильдеберт] послал вместе с его бабкой, Брунгильдой, в Бургундию, в королевство великого короля Гунтрамна. В это самое время от старости и бремени лет умерла королева Фредегонда, которую похоронили в Париже в базилике Святого Винсента. Теодорих, король Бургундии, был красив, неугомонен и весьма сообразителен. По совету бабки своей, Брунгильды, он собрал в Бургундии огромное войско и выступил против Хлотаря, двоюродного своего брата, Хлотарь же, узнав об этом, собрал войско франков и поспешил ему навстречу. Два войска сошлись на речке Л'Орван в округе Суасона. И вот, когда они вступили в сражение, там полегло такое множество народа, что сама река от великого числа трупов переполнилась и вода не могла течь из‑за мертвых тел. В этом сражении меч Ангела Господня обрушился на франков. Король Хлотарь, увидев, что тает его войско, обратился в бегство, по реке Сене достиг крепости Мелюн, а затем отправился в Париж. Теодорих же разорил его владения и захватил все земли до округи Эссон, а затем возвратился домой с добычей. Хлотарь покинул Париж и отправился в Ареланский лес.

«Книга истории франков».

Бертоальд и Протадий

Брунгильду, изгнанную из Австразии, встретил один бедный человек, странствовавший по Аркианской равнине. В соответствии с ее просьбой он доставил Брунгильду к Теодориху. Теодорих с радостью принял свою бабку и воздал ей почести. Тот же [кто доставил ее] благодаря Брунгильде удостоился чести получить епископство в Клермоне.

У короля Теодориха родился от наложницы сын по имени Сигиберт. Патриций Эгила, не повинный ни в чем, по наущению Брунгильды был связан и казнен, а все только из‑за ее жадности, ибо его имущество досталось казне.

Бертоальд, по происхождению франк, человек спокойного нрава, мудрый и осторожный, храбрый в делах ратных и служащий всем верой и правдой, стал майордомом при дворе Теодориха. И вот когда Протадий, по происхождению римлянин, достиг видного положения во дворце и Брунгильда в награду за разврат пожелала возвысить его еще больше, то после кончины герцога Вандальмара по ее наущению Протадий был поставлен патрицием в области Юра и [крае] скотингов. Чтобы как можно быстрее погубить Бертоальда, его отправили собирать налоги в городах и областях, расположенных по берегам реки Сены вплоть до самого Океана. Бертоальд, отправленный Теодорихом вместе с тремя сотнями воинов, достиг этих мест. Когда же он прибыл на виллу Арль, то решил устроить там охоту, о чем стало известно Хлотарю, который послал своего сына Меровея и майордома Ландерика вместе с войском, дабы они захватили Бертоальда, а также Хлотарь осмелился занять вопреки [заключенному ранее] договору большую часть городов между Сеной и Луарой, находившихся во владениях Теодориха. Узнав об этом, Бертоальд, не имея возможности обороняться, бежал в Арль, где был принят блаженным епископом Аустернием. Ландерик, окружив Арль, призвал Бертоальда выйти и вступить в сражение. На это Бертоальд ответил со стены: «Если ты разрешишь мне выйти, а твои воины будут стоять поодаль, я сражусь с тобой один на один, и да рассудит нас Господь». Но Ландерик отказался поступить так. Тогда Бертоальд добавил: «Знай, что из‑за твоей трусости наши господа в скором времени сойдутся друг с другом на поле брани. И тогда оба – ты и я – облачимся в червонные одежды и впереди других сойдемся в поединке во время сражения, там и выяснится, чья была правда – твоя или моя, пообещаем же друг другу это перед Богом и воистину будем держаться сего обещания». Это все произошло в день праздника святого Мартина, вот когда Теодорих узнал, что вопреки договору часть его королевства захвачена Хлотарем, и уже к Рождеству он вместе с войском поспешил в Этамп на реке Луйе, туда же с другой стороны прибыл Меровей, сын короля Хлотаря, вместе с Ландериком и большим войском. Поскольку брод в том месте, где они переходили реку Луйе, был узок, то когда перешла всего лишь третья часть войска Теодориха, началось сражение. Бертоальд прибыл туда, как и обещал, и окрикивал Ландерика, но Ландерик не был столь отважен, чтобы сойтись с ним в поединке. И поэтому Бертоальд, оказавшись впереди, вместе со своими людьми был убит воинами Хлотаря, он даже и не пытался спастись, поскольку знал, что Протадий хочет лишить его [майордомского] достоинства. Во время этой битвы Меровей, сын Хлотаря, был взят в плен, Ландерик обратился в бегство, и большая часть воинов Хлотаря погибла под ударами мечей. Победитель Теодорих вошел в Париж. Теодоберт заключил мир с Хлотарем на вилле Компьен, и оба их войска в целости возвратились домой. Протадий благодаря Брунгильде и по повелению самого Теодориха сделался майордомом. Он был человеком очень хитрым и искусным во всем, но его жестокость не знала границ, он облагал подданных тяжелой данью, коварно стремясь пополнить казну и обогатиться за счет частного имущества. Он жестоко расправлялся со знатными людьми, чтобы никто не мог свергнуть его с престола. Прибегая к подобным хитростям, он настроил против себя почти всех [жителей] бургундского королевства. Брунгильда упорно внушала внуку своему Теодориху, чтобы тот послал войско против Теодоберта, утверждая, будто Теодоберт вовсе не сын короля Хильперика, а отпрыск некоего садовника, и Протадий всячески ее поддерживал, так что по приказанию Теодориха войско выступило в поход. И вот когда в местечке под названием Квози Теодорих разбил лагерь, его люди стали уговаривать короля заключить с Теодобертом мир. Один Протадий настаивал на том, чтобы состоялось сражение. Теодоберт также расположился неподалеку вместе со своим войском. И вот люди Теодориха единодушно решили восстать против Протадия, ибо говорили, что лучше одного человека предать смерти, чем подвергать опасности все войско. Протадий вместе с Петром, королевским лекарем, сидел в шатре Теодориха за игрой в кости. Когда воины окружили его со всех сторон, Теодорих, хотя один из приближенных удержал его от личного вмешательства в это дело, послал Унцелена, дабы передать войску приказ отступиться от заговора. Унцелен же, выйдя к воинам, объявил следующее: «Господин Теодорих повелевает убить Протадия». И вот воины обрушились на королевский шатер, изрубив его мечами на части, – так погиб Протадий. Сбитый с толку Теодорих был вынужден поневоле заключить мир со своим братом Теодобертом, и оба войска возвратились в родные края. После гибели Протадия майордомом был поставлен Клавдий, по происхождению римлянин, человек мудрый, искусный рассказчик, усердный во всем, миролюбивый, способный дать дельный совет, обладавший познаниями, глубоко верующий, пользовавшийся всеобщей дружбой. Достигнув этой должности, он, зная о случившемся с его предшественниками, показал себя человеком сдержанным и миролюбивым. Был у него только один недостаток: из‑за неумеренности в еде он отяготил себя [большим] животом. Унцелену, которого считали виновным в смерти Протадия, по наущению Брунгильды отрубили ногу, [затем] лишили его состояния, и так он оказался ввергнут в нищету. Патриция Вульфа – также по наущению королевы Брунгильды, ибо она подозревала его в заговоре против Протадия, – Теодорих приказал убить на вилле Фаренье, а его патрициат получил Рикомер, римлянин по происхождению.

«Хроника Фредегара». IV , 19; 21; 24 – 29

Теодорих послал Аридия, епископа Лиона, а также коннетаблей Роккона и Эброина к Виттериху, королю Испании, чтобы привезти его дочь Эрменбергу, с которой Теодорих собирался заключить брак. Там они дали клятвы, что Теодорих никогда не лишит ее престола, и доставили принцессу в Шалон к Теодориху, принявшему ее благосклонно. Однако благодаря стараниям Брунгильды он так и не взошел с [Эрменбергой] на супружеское ложе. Из‑за наущений его бабки Брунгильды и сестры Теудиланы [Эрменберга] сделалась неугодной [Теодориху]. По прошествии года Теодорих отослал Эрменбергу назад в Испанию, оставив себе ее сокровища. Виттерих, вознегодовав, отправил посольство к Хлотарю. Посланник Хлотаря вместе с послом Виттериха направился к Теодоберту. Затем послы Теодоберта вместе с посланниками Хлотаря и Виттериха прибыли к Аго, королю Италии, с тем чтобы все четыре короля, договорившись, одновременно напали (ибо столь велик был страх перед ним) на Теодориха, захватили его королевство, а его самого приговорили к смерти. Готский посол возвратился назад из Италии в Испанию по морю. Но по Божьей воле этому предприятию не суждено было осуществиться. Когда Теодорих узнал о сем, то весьма насторожился.

Теодорих, следуя вероломному совету Аридия, епископа Лионского, а также увещеваниям бабки своей Брунгильды, приказал вернувшегося из ссылки святого Дезидерия побить камнями. И со дня смерти праведника на его могиле Господь постоянно являл удивительные чудеса. Считается, что именно за это злодеяние королевство Теодориха и его сыновей было обращено в прах.

«Хроника Фредегара». IV , 30 – 32

Несчастная Билихильда

Теодоберт взял себе в жены Билихильду, которую королева Брунгильда купила у торговцев; и была Билихильда женщиной разумной, а также по‑настоящему любимой [жителями] Австразии. Она с достоинством терпела простоватость Теодоберта и вела себя с Брунгильдой как равная, часто досаждая ей через послов, а Брунгильда попрекала ее рабским происхождением. И пока они оскорбляли друг друга через послов, было определено, что обе королевы встретятся между Кольруа и Сантуа, дабы вести переговоры о мире между Теодорихом и Теодобертом. Но Билихильда по совету жителей Австразии отложила поездку. И через год была убита Теодобертом. Теодоберт же взял себе в жены девушку по имени Теодехильда.

«Хроника Фредегара». IV , 35

Брунгильда и святой Колумбан

Слава блаженного Колумбана распространилась уже по всем провинциям Галлии и Германии, и его прославляли во всякой речи и почитали во всяком месте, так что король Теодорих, правивший в это время, часто приходил к нему в Люксей и настоятельно просил, чтобы [Колумбан] не оставил его своими молитвами. Сигиберт, о котором мы упоминали выше, был коварно убит на вилле Витри, расположенной в окрестностях Арраса, братом своим Хильпериком, находившимся в это время в Турне, ибо Сигиберт преследовал его и [собирался] уничтожить. После гибели Сигиберта Хильдеберт, его сын, получил власть в королевстве при поддержке матери своей, Брунгильды. Когда же и Хильдеберт умер, вместе с бабкой своею Брунгильдой правили бывшие еще в юных летах двое сыновей Хильдеберта: Теодоберт и Теодорих. Бургундским королевством стал править Теодорих, королевство Австразию унаследовал Теодоберт. Теодорих благодарил [судьбу за то], что в его королевстве жил Колумбан. И нередко, когда [король] приходил к нему, человек Божий принимался бранить его, ибо тот сходился и блудил с наложницами; ведь не лучше ли найти утешение в законном браке и произвести на свет от благородной королевы законных престолонаследников, чем [плодить детей,] которых все считают выходцами из лупанария1. Когда король уже склонился в беседах к тому, чтобы исполнить повеление человека Божьего, и ответил, что оставит всех, с кем [жил] незаконно, дух его бабки, Брунгильды, подобно второй Иезавели, смутил древний змий и обратил ее при помощи жала гордыни против Божьего человека, ибо увидела она, что Теодорих послушен ему. Опасалась она, что, оставив наложниц, [Теодорих] возьмет во дворец королеву и тогда лишит ее [Брунгильду] почестей и положения. Случилось так, что однажды днем блаженный Колумбан прибыл к Брунгильде, которая тогда находилась на вилле Брюстер‑ле‑Шатель. Когда она увидела его идущим по двору, то подвела к Божьему человеку детей, которых Теодорих наплодил в блуде. Увидев их, он спросил, чего они хотят. Брунгильда ответила: «Это королевские дети, благослови их». А он: «Никогда, – говорит, – они не возьмут королевский скипетр, я знаю, что из лупанария [19] они вышли». [Брунгильда] рассердилась и велела мальчикам уйти. Едва только человек Божий, покидая королевский двор, переступил порог, раздался гром, потрясший дом и вселивший во всех ужас, однако это не утихомирило гнева ничтожной женщины, и она стала строить козни: живущим по соседству с монастырем она приказала не выпускать монахов из монастыря, не принимать их у себя и не оказывать никакой помощи. Блаженный Колумбан, понимая, что в душе у правителей зреет [гнев] против него, отправился к ним, чтобы своими увещеваниями утихомирить пыл негодного упрямства. В это время [король] находился на вилле Эпуаз. Когда солнце стало клониться к закату, королю сообщили, что прибыл человек Божий, но отказывается пройти на королевский двор. Тогда Теодорих сказал, что лучше почтить человека Божьего соответствующими подношениями, чем гневить Господа, обижая Его слугу. И вот он повелел приготовить королевские дары и послать слуге Божьему. Люди принесли [веленное] и поднесли дары. Когда [блаженный Колумбан] увидел королевское угощение, то спросил, чего они хотят. Люди ответили: «Это тебе послано королем». Отвергнув это, он сказал: «Написано: „Всевышний отвергает дары нечестивых" (Ecclesiasticus, 24, 19). Недостойно слуги Божьего дотрагиваться до питья, [присланного] тем, кто закрывает перед слугой Господа не только свой собственный дом, но и дома других». При этих словах все сосуды разлетелись на части, вино и сидр пролились на.землю и все остальное оказалось разбросано в разные стороны. Напуганные прислужники сообщили королю о том, что случилось. Он, объятый страхом, вместе со своею бабкой утром поспешил к человеку Божьему. Они просили его простить их и обещали исправиться. Удовлетворившись этими обещаниями, он возвратился к себе в монастырь. Но обещания и клятвы оставались в силе недолгое время и были нарушены. Оба обратились к жалким преступлениям, а король снова начал блудить. Узнав об этом, блаженный Колумбан послал ему письмо, в котором порицал за грехи и угрожал отлучением, если он не захочет исправиться. Брунгильда опять возвратилась к прежнему, стала настраивать короля против Колумбана и всячески стремилась сеять смуту. Она упрашивала знать, придворных и благородных людей, чтобы они настроили короля против человека Божьего, и ей удалось побудить епископов нанести вред учению Колумбана и опорочить его устав, который он написал для своих монахов. Находившиеся при дворе, поддавшись уговорам ничтожной королевы, настроили короля против человека Божьего, порешив, что он сам должен отправиться к [Колумбану], дабы испытать его веру. Выехав, король прибыл в Люксей и стал допрашивать человека Божьего, почему он не следует обычаям соседних [монастырей] и не разрешает всем христианам входить за ограду обители. Блаженный Колумбан, будучи человеком бесстрашным, а также сильным духом, ответил на эти обвинения короля так: в его монастыре не заведено, чтобы для светских людей или тех, кто враждебно относится к его вере, был открыт вход в жилище слуг Божьих, но есть надлежащее место, в котором все готово, чтобы принять любых гостей. На это король сказал: «Если хочешь и дальше пользоваться щедротами нашими, всякому человеку должен быть открыт вход в любое место [в твоем монастыре]». Человек Божий ответил: «Если ты надеешься силой нарушить наш устав, до сих пор строго исполнявшийся, ни даров, ни какой‑либо помощи я от тебя не приму. Если же ты пришел затем, чтобы разорить обиталище слуг Божьих и очернить их устав, то вскоре твое королевство будет разорено и тебя вместе с твоими королевскими отпрысками постигнет гибель». Что и доказали последующие события. Король, движимый нетерпением, уже вступил в референдарий [20], но, устрашенный этими словами, поспешил назад. После этого Божий человек обрушил на короля потоки брани, против чего Теодорих сказал: «Ты желаешь, чтобы я возложил на твою голову венец мученика». Он не был столь безумен, чтобы совершить подобное преступление, но решил поступить более мудро и разумно: раз [Колумбан] отступил от обычаев всех обителей, то пусть отправится обратно той же дорогой, какой и пришел. Придворные закричали в один голос, что они не желают [терпеть] того, кто отказывается быть заодно со всеми. На это блаженный Колумбан сказал, что он не выйдет за ограду обители, если только его не принудят к этому. Король отбыл, оставив некоего знатного человека по имени Баудульф. Он же, оставшись, принудил человека Божьего покинуть монастырь и доставил его в Безансон, где тот должен был пребывать в изгнании до тех пор, пока король не примет решение, как с ним поступить. И вот, оказавшись там, Колумбан узнал, что темница в этом месте полна узников, ожидающих казни. Человек Божий отправился к ним, вошел в ворота, чему никто не препятствовал, и стал проповедовать приговоренным Слово Божие. Они пообещали, что если будут освобождены, то исправятся и за совершенные преступления принесут покаяние. После этого блаженный Колумбан приказал священнику Домалу, о котором мы упоминали выше, чтобы он взял в руки железные оковы, которыми у [заключенных] были скованы ноги, и, когда тот потянул, они искрошились, словно гнилое дерево. [Блаженный Колумбан] повелел приговоренным выйти из темницы, ибо ноги их были свободны, и, совершив перед ними евангельское богослужение, он омыл их ноги и вытер льняным [полотном]. Затем приказал, чтобы они направились в церковь и принесли покаяние за совершенные преступления и, пролив слезы, смыли [свои] грехи. Приблизившись к церкви, они обнаружили, что ее двери заперты. Начальник стражи, узнав, что благодаря добродетели Божией, [явленной] через блаженного Колумбана, оковы приговоренных спали и тюрьма осталась пустой, встал ото сна и вместе с солдатами пошел по следам приговоренных. Когда позади у них оказались преследователи, а спереди запертые двери церкви, [узники], почувствовав, что их теснят с двух сторон, принялись бранить человека Божьего за то, что освободились. Задыхаясь от волнения, [блаженный Колумбан] поднял голову кверху и стал молить Господа, дабы Он не позволил снова предать в руки преследователей тех, кого избавил по Своей милости. И тут же по доброте Создателя запертые накрепко дверные засовы отворились и узникам открылся путь к спасению. Поспешив, они вошли в церковь. Двери же, после того как вошли приговоренные, на глазах у солдат закрылись сами собой, будто бы это прислужник с помощью ключа сначала открыл двери, а потом закрыл их. [Тем временем] пришедшие к церкви начальник стражи с солдатами обнаружили запертые двери и позвали служителя по имени Аспазий, чтобы он дал ключи. Когда он пришел и попытался с помощью ключей отпереть двери, то сказал, что никогда не видел эти двери запертыми более крепко. И никто уже не пытался преследовать приговоренных, ибо они были освобождены по воле Господа. После этого человек Божий понял, что его не стесняет никакая охрана и никто не станет делать ему зла, ибо все видели, что от него исходит сияние Божьей славы, а посему никто не хотел притеснять его, дабы не взять на себя вину. И вот в день воскресный человек Божий взошел на вершину крутой горы, [находившейся там]. Ведь город расположен так, что дома стоят плотно друг к другу на пологом склоне. Над ним поднимаются отвесные скалы, которые опоясаны текущей вокруг рекой Ду, не позволяющей путникам проходить там. И вот до самого полудня он ждал [наверху], преградит ли кто‑нибудь ему путь назад в монастырь. Но, поскольку никто не встал у него на пути, [блаженный Колумбан] возвратился вместе со своими спутниками в обитель, пройдя прямо через центр города. Когда об этом стало известно Брунгильде и Теодориху, они преисполнились еще более ужасным гневом и жестокостью, [чем ранее,] и повелели отряду солдат снова насильно увести его и доставить на прежнее [место]. Солдаты вместе со своим начальником разбрелись по монастырю в поисках человека Божьего, он же сидел в притворе церкви и читал книгу. Они часто оказывались там и проходили мимо него, так что некоторые из них запинались об него ногами и соприкасались с ним одеждами, но очи их были слепы, и они не видели его вовсе. Это было прекрасное зрелище, ибо он ликовал, зная, что они его ищут, но не могут найти. И хотя сам он видел [солдат], они его не замечали. Пришел начальник отряда, заглянул в окно, увидел Божьего человека, сидящего радостно посреди [солдат] и читающего, и, узрев в этом знамение Божие, сказал: «Почему вы непрестанно ходили по церковному притвору, а его не обнаружили? Не иначе как души ваши обуревает безумие, да и не можете вы найти того, кого скрывает Господня милость. Оставьте старания, мы отправимся к королю, чтобы сообщить ему о том, что не смогли найти [Колумбана]». И таким образом стало ясно, что начальник отряда не по своей воле прибыл для того, чтобы совершить насилие и увести Божьего человека, именно поэтому его глаза увидели [блаженного Колумбана]. Когда об этом сообщили королю и королеве, они пришли в ярость и повелели комиту [21] Бертарию, дабы он тщательно выведал, где находится Колумбан, а также отправили и Баудульфа, которого уже посылали прежде. Когда те достигли цели, то обнаружили блаженного Колумбана в церкви, где он молился и пел псалмы вместе со всей братией монастыря. И тогда они обратились к нему так: «Человек Божий, просим тебя покориться как королевским распоряжениям, так и нашим и возвратиться назад тем же путем, которым ты прибыл в это место». Он же сказал: «Я не думаю, что Создателю будет угодно, чтобы я снова возвратился на родину, которую покинул, повинуясь воле Христовой». Когда Бертарий понял, что человек Божий не хочет подчиниться ему, он отбыл, оставив нескольких солдат, диких и жестокосердных. Но эти воины стали просить человека Божьего, чтобы он смилостивился над ними, поскольку по несчастью получили они это поручение, и так избавил бы их от опасности: ведь если они силой его не уведут, им грозит смерть. Он же повторил им то, что говорил постоянно: не станет он уходить, если его не уведут силой. Они, чувствуя опасность с обеих сторон, перед которыми они испытывали одинаковый страх, взялись за плащ, в коий он был облачен, а некоторые из них встали на коле ни и со слезами стали умолять, чтобы он не возлагал на них вину за подобное преступление, ибо поступают они так не по своей воле, а повинуясь королевскому приказу. Человек Божий понял, сколь великой опасности подвергнутся другие, если он будет неотступно исполнять свои обеты, и, погрузившись в печаль и горе, покинул [монастырь] в сопровождении стражников, которые должны были сопровождать его, до тех пор пока он не будет выдворен за пределы королевства. Первым среди них был Рагамунд, который доставил [Божьего человека] в Нант.

Иона из Боббио. «Житие святого Колумбана и его учеников». I , 31 – 37

Предсказание святого Колумбана королю Хлотарю

Изгнанный из королевства Теодориха, [блаженный Колумбан] отправился к Хлотарю, сыну короля Хильперика, который правил в Нейстрии франками, живущими в дальней части Галлии у Океана. Хлотарь уже знал о том, каким несправедливостям подвергли Колумбана Брунгильда и Теодорих. Едва встретив человека Божьего, он принял его словно дар небесный и с ликованием стал просить, чтобы тот поселился в пределах его королевства и таким образом, ежели пожелает, доставил оному честь и славу. Он же никак не хотел остановиться в том месте то ли из‑за желания продолжить свой путь, то ли потому, что не хотел давать повод к нападению его недругам. Хлотарь удерживал его у себя, сколько мог, и Колумбан обличал его за некоторые пороки, которых не должно быть при королевском дворе, и пообещал Хлотарь, что все будет исправлено в соответствии с повелением человека Божьего. Был Хлотарь истов в любви к мудрости. Он благодарил судьбу за желанное и обретенное благо. В это время возникла распря между Теодобертом и Теодорихом. Оба короля спорили из‑за границ своих королевств и отправили посланцев к Хлотарю, прося помощи друг против друга. Хлотарь решил положиться в этом деле на блаженного Колумбана, спросив у него, стоит ли помогать одному из них против другого. Тот, преисполнившись пророческого духа, сказал: «Если ты не будешь присоединяться ни к одному, ни к другому, то через три года оба их королевства окажутся в твоей власти». Хлотарь, понимая, что подобные вещи предсказаны ему человеком Божьим, решил не принимать сторону ни одного, ни другого, но с верой ожидал наступления обещанного времени и впоследствии был вознагражден полной победой. Побыв там немного, блаженный Колумбан собирался направиться на остров Ирландию. Но поскольку ни один человек не может пройти свой путь иначе как с разрешения Всевышнего, святой устремился в Италию, основал в местечке под названием Боббио монастырь и, прожив свято свой век, отправился к Христу.

Иона из Боббио. «Житие святого Колумбана и его учеников». I , 61

После этих событий Эльзас, в котором вырос король Теодорих и которым он владел согласно воле своего отца Хильдеберта, был варварским образом захвачен Теодобертом. Согласно воле обоих королей в крепости Сельтц должен был собраться Суд Франков, чтобы разрешить это дело. Теодорих прибыл туда в сопровождении двух отрядов эскорта по десять тысяч [человек] в каждом, Теодоберт же прибыл на эту встречу с большим войском из Австразии, желая начать сражение. Теодорих оказался со всех сторон окруженным войском Теодоберта и потому в страхе согласился связать себя договором и отдать Эльзас Теодоберту, кроме того, он лишился Сантуа, Тюрго и Шампани, из‑за которых [два короля] часто спорили. После этого оба возвратились домой.

В эти дни алеманны вероломно вторглись в округу Аванша в Юре и разорили оную. Комиты Аббелен и Герпин вместе с другими графами этого округа и войском вышли навстречу алеманнам. Оба войска сошлись в сражении [возле] Вантена. Алеманны победили трансъюранцев, многих из них порубили мечами и перебили, большую часть территории Аванша опустошили огнем, великое множество людей увели в рабство. Возвратившись с добычей, они направились в свои земли. Теодорих из‑за этих последовавших одна за другой бед стал со всем усердием думать, каким образом можно уничтожить договор с Теодобертом.

Теодорих направил посольство к Хлотарю, объявив, что собирается вероломно напасть на Теодоберта, ибо тот не является его братом, а поэтому не может ли Хлотарь воздержаться и не оказывать Теодоберту помощи. И в случае если Теодорих одержит победу, герцогство Дентелен, которое Хлотарь некогда уступил Теодоберту, снова будет возвращено во владение Хлотарю. После того как Теодорих и Хлотарь, обменявшись посольствами, заключили соглашение, Теодорих со своим войском выступил [в поход].

«Хроника Фредегара». IV , 37

О войне королевств, откровении Божьего человека и гибели Теодоберта

В это время разгорелась распря между Теодорихом и Теодобертом, и каждый из них был готов уничтожить своего брата, ибо оба преисполнились гордыни из‑за могущества своих народов. И вот Колумбан отправился к Теодоберту и потребовал, чтобы он, презрев высокомерие, сделался клириком, вступил в лоно Церкви, покорился святой вере, дабы вместе с потерей [земного] королевства не лишиться и вечной жизни. Король и его приближенные лишь рассмеялись и ответили, что еще никто не слышал о том, чтобы отпрыск рода Меровингов, возведенный на трон, добровольно ушел в монастырь. Гнушаясь ими всеми, блаженный Колумбан сказал: «Если ты по доброй воле не хочешь приобщиться к священническому сану, вскоре подневольно станешь клириком». Сказав это, человек Божий удалился в келью, и вскоре его пророческие слова сбылись.

Иона из Боббио. «Житие святого Колумбана и его учеников». Л, 57

Теодорих собрал к маю в городе Ланжере войско со всех провинций и, проследовав через Анделот, захватил крепость Некс, а затем отправился к городу Тулу и взял его. Туда же подступил вместе с австразийским войском Теодоберт, так что битва состоялась на равнине в окрестностях Тула. Теодорих одержал верх над Теодобертом и разбил его войско. В этой битве погибло великое множество храбрых мужей. Теодоберт, обратившись в бегство, пересек округ Мец, перебрался через Вогезы и спешно прибыл в Кельн. Когда Теодорих следовал за ним по пятам вместе со своим войском, блаженный равноапостольный муж Леддегасий, епископ Майнцский, почитавший рвение Теодориха и презиравший глупость Теодоберта, прибыл к Теодориху и сказал следующее: «Заверши то, что начал, ибо тебе будет от этого выгода. Вот что говорит крестьянская басня: волк поднялся на гору и, перед тем как приняться за охоту вместе со своим семейством, призвал детенышей и сказал: „Осмотритесь вокруг, нет в этом мире у вас друзей, кроме немногих сородичей“. Так вот, заканчивай то, что начал». Теодорих с войском перешел через Арденны и достиг Цюльпиха. Теодоберт вместе с саксами, тюрингами и остальными проживающими за Рейном народами, какие ему только удалось привлечь на свою сторону, прибыл туда же навстречу Теодориху. Там и произошло сражение. Утверждают, что с древнейших времен не было подобного сражения между франками и другими народами. Два войска учинили такое кровопролитие, что там, где сошлись ряды противников, телам убитых не нашлось места, чтобы упасть на землю, и стоял один мертвец, опираясь на другого, будто живые воины. По Божьему соизволению Теодорих одержал над Теодобертом победу, так что вся дорога от Цюльпиха до Кельна была усеяна изрубленными трупами Теодобертовых воинов. В тот же день Теодорих прибыл в Кельн и захватил там все сокровища Теодоберта. Теодорих послал за Рейн в погоню за Теодобертом своего спальничего Бертара, который выследил его, бежавшего вместе с немногими [приближенными], и, схватив, доставил [беглеца] пред очи Теодориха. Королевские одежды, сорванные с Теодоберта, его лошадь и королевская сбруя – все это Теодорих передал Бертару; побежденный же Теодоберт был отправлен в Шалон. Сын его малый, по имени Меровей, был схвачен по приказу Теодориха, кто‑то взял его за ноги и ударил об камень, мозг вытек из головы, и душа младенца отлетела.

«Хроника Фредегара». IV , 38 89

Теодорих захватил и разорил рипуарские земли, а местное население покорилось его власти со словами: «Пощади, господин король, нас и землю нашу. Мы твои – не истребляй людей». Он же сказал: «Если приведете ко мне Теодоберта живым или принесете отрубленную голову, то я вас помилую». Они же, возвратившись в город, сказали Теодоберту: «Твой брат повелел так: возврати сокровища своего отца, – ведь потом ты сможешь обрести их снова с помощью своего народа». Так они солгали ему. Он же отправился с ними во дворец, в сокровищницу, и вот, когда он, открыв сундуки, стал вынимать украшения, один из них, обнажив меч, ударил его по затылку, после чего его [отрубленную] голову подняли над стенами города Кельна. Увидев это, Теодорих вошел в город и захватил великие сокровища. Когда же предводители франков приносили ему клятву в базилике Святого мученика Гереона, Теодориху показалось, будто в углу спрятался убийца. Он сказал: «Следите за гостией, не знаю, кто из этих клятвопреступников меня убьет». Когда же они подняли его одежды, то ничего не обнаружили, кроме маленького красного знака. Он же, возвратившись с большой добычей, вместе с сыновьями и прекрасной дочерью короля Теодоберта, брата своего, пришел в город Мец, куда к нему прибыла королева Брунгильда. Когда же привезли мальчиков, сыновей Теодоберта, они были убиты. Младшего из них, одетого в белые одежды, погубили, ударив головой об камень.

«Книга истории франков». 38

Видение святого Колумбана

В это самое время Божий человек жил отшельником, и с ним находился только один прислужник, Хагноальд. В тот самый час, когда под Цюльпихом завязалось сражение, Божий человек сидел на гнилом дубовом пне и читал; внезапно его одолел сон, и он увидел то, что происходило между двумя королями. Тут же проснувшись, он позвал прислужника и поведал ему о жестокой битве [двух] королей, сожалея о великом пролитии крови человеческой. Прислужник по недомыслию сказал: «Отец мой, помолись за Теодоберта, дабы он одержал верх над вашим общим врагом Теодорихом». На что блаженный Колумбан [ответил]: «Ты даешь совет глупый и противный вере, ибо Бог, который повелел нам молиться за врагов наших, не желал этого. Справедливый Судия уже постановил, как хочет Он поступить с ними». Впоследствии прислужник проверил день и час, и оказалось, что все было именно так, как было открыто человеку Божьему. Теодоберт, преследуемый Теодорихом, попал в плен из‑за предательства своих [людей] и был отправлен к бабке Брунгильде. Когда он прибыл к ней, т.о Брунгильда, державшаяся стороны Теодориха, в гневе приказала сделать Теодоберта клириком, а несколько дней спустя после того, как совершилось пострижение, велела его казнить.

Иона из Боббио. «Житие святого Колумбана и его учеников». I , 57

О гибели Теодориха и его сыновей и исполнении пророчества, [данного] Хлотарю

Теодорих, восхищаясь красотой своей племянницы, дочери Теодоберта, решил сделать девушку своей супругой. Но Брунгильда сказала ему: «Как ты можешь жениться на дочери брата своего!» Он же ответил: «Разве не ты говорила, что он мне не брат? Как ты, негодная злодейка, могла ввести меня в такой грех! Ведь я совершил братоубийство!» – и, обнажив меч, хотел убить ее. Однако ее защитили благородные люди, которые находились вокруг, и она спаслась, спрятавшись в одной из комнат дома. Преисполнившись ненависти, она послала [Теодориху] отравленный напиток, который вручила негодному слуге. Теодорих, не зная о том, почувствовал тяжесть в желудке и расстался со своею душой. Малых сыновей его убила сама Брунгильда.

«Книга истории франков». 39

Вот так Теодорих, находившийся в Меце, не избежал Господней кары и погиб в языках пламени. После него Брунгильда передала королевство его сыну Сигиберту.

Тогда Хлотарь, вспомнив о пророчестве блаженного Колумбана, собрал войско, чтобы отвоевать земли, некогда ему принадлежавшие. Против него вывел в боевом порядке свое войско Сигиберт, желая сражаться. Хлотарь захватил его в плен и казнил, а также взял в плен пятерых его братьев вместе с прабабкой их Брунгильдой. Юношей он казнил одного за другим, Брунгильду же, словно простолюдинку, сначала посадил на коня и провез перед войском, затем она была привязана к хвостам необъезженных лошадей и так рассталась с жизнью.

Иона из Боббио. «Житие святого Колумбана и его учеников». I , 58

Вот как это произошло:

Хлотарь в соответствии с заключенным с Теодорихом договором занял герцогство Деятелен, но это привело в ярость Теодориха, который владел уже всей Австразией, и вот он приказал войску выступить против Хлотаря, но прежде направил к Хлотарю посольство, с тем чтобы тот полностью освободил вышеупомянутое герцогство Деятелен. Если же он не пожелает сделать этого, то тогда войско Теодориха обрушится на королевство Хлотаря. Дальнейшие события подтвердили слова послов. Когда войско уже выступило против Хлотаря, Теодорих умер в Меце от дизентерии. Воины поспешили разойтись по домам. Брунгильда вместе с четырьмя сыновьями Теодориха – Сигибертом, Хильдебертом, Корбом и Меровеем – находилась в Меце и старалась утвердить Сигиберта на троне отца. Хлотарь по настоянию Арнульфа, Пипина и других знатных людей вторгся в Австразию. Когда он подошел к Андернаху, Брунгильда, находившаяся вместе с сыновьями Теодориха в Вормсе, направила к Хлотарю послов Хадоина и Герпона, потребовав, чтобы он покинул [территорию] королевства, которое Теодорих оставил своим детям. Хлотарь через послов объявил Брунгильде, что следует подчиниться тому решению, которое вынесет по Божьему соизволению Суд Франков, избранный народом, чтобы рассудить это дело. Брунгильда отправила старшего сына Теодориха, Сигиберта, в Тюрингию, послав вместе с ним майордома Варнахария, Альбоина и других влиятельных [людей], чтобы они привели народы, обитавшие за Рейном, с помощью которых можно будет противостоять Хлотарю. Затем она отправила послание, в коем приказывала Альбоину вместе с остальными убить Варнахария, ибо тот собирался перейти на сторону Хлотаря. Прочитав это письмо, Альбоин разорвал его и бросил [клочки] на землю, их подобрал и сложил снова в одно целое на восковой табличке мальчик‑слуга Варнахария. Прочини это послание, Варнахарий понял, что его жизнь в опасности, и стал думать о том, как разделаться с сыновьями Теодориха и передать королевство Хлотарю. Племена, которые были призваны, он тайно освободил [от обещания] помогать Брунгильде и сыновьям Теодориха. Возвращаясь назад, [посланные Брунгильдой люди] призвали жителей Бургундии встать на сторону Брунгильды и сыновей Теодориха, а затем отправились по всей Австразии, с тем чтобы собрать войско. Бургундская же знать, как епископы, так и прочие люди, боялись Брунгильду и питали к ней ненависть, а поэтому, приняв совет Варнахария, они условились, что ни один из сыновей Теодориха не должен спастись, они схватят всех [четверых] и убьют их вместе с Брунгильдой. Это и произошло. По повелению Брунгильды и Сигиберта, сына Теодориха, войско Австразии и Бургундии выступило против Хлотаря. Сигиберт прибыл на Каталаунские поля возле реки Эсн, там же появился и Хлотарь вместе со своим войском, на сторону которого по наущению майордома Варнахария перешли многие из жителей Австразии. Об этом они заранее договорились с согласия патриция Алетия, герцогов Роккона, Сигоальда и Эудилана. Два войска должны были сойтись в битве. Но еще прежде, чем началось сражение, по [условному] знаку войско Сигиберта повернуло вспять и воины разошлись по домам. Как и договорились, Хлотарь медлил с преследованием и добрался, двигаясь вслед за войском, до Арара на реке Саоне. Трое из сыновей Теодориха – Сигиберт, Корб и Меровей, которого [Хлотарь] воспринял от святой купели, – были схвачены, Хильдеберт же бежал и никогда больше не возвращался. По наущению майордома Варнахария, с которым [согласились] многие другие, а в особенности вся бургундская знать, Брунгильда была доставлена к Хлотарю в поместье Реньев на реке Ванжен. Сигиберт и Корб, сыновья Теодориха, по повелению Хлотаря были казнены. Меровея же по тайному повелению короля, ибо к этому [мальчику] он был преисполнен любви, поскольку воспринял его от святой купели, доставили в Нейстрию и поручили [заботам] графа Ингобада, там он и прожил многие годы. Когда Брунгильда предстала перед ним, Хлотарь, питая к ней лютую ненависть, обвинил ее в гибели десяти королей франков: Сигиберта, Меровея, своего отца Хильперика, Теодоберта и его сына Хлотаря, другого Меровея, сына Хлотаря, Теодориха и трех его сыновей, которые к этому времени были убиты. После того как в течение трех дней Брунгильду подвергали различным пыткам, он приказал посадить ее на верблюда и провезти верхом перед всем войском, затем ее привязали за волосы, одну руку и одну ногу к хвосту необъезженного коня, который пустился вскачь, – и так ее тело, цепляясь за кустарник, было разорвано на части.

«Хроника Фредегара». IV , 38 – 42

Другие рассказывают об этом так:

После смерти всех этих королей жители Бургундии и Австразии, заключив мир с остальными франками, поставили короля Хлотаря единоличным правителем во всех трех королевствах. Тогда король Хлотарь, собрав войско, отправился в Бургундию и предложил Брунгильде прибыть к нему с миром, ибо он якобы хочет взять ее в жены. Она, облачившись в королевские одежды, приехала к нему в крепость или на берег реки Тира. Увидев ее, он сказал: «Враг Господень, откуда ты взяла силы, чтобы натворить столько зла и уничтожить почти всю королевскую семью?» Тогда войска бургундов и франков, объединившись, в один голос постановили, что Брунгильда достойна самой жестокой казни, и вот по приказу короля Хлотаря ее посадили на верблюда и провезли перед всем войском, затем привязали к ногам необъезженного коня, и так она умерла, будучи разорванной на части. А кости ее сожгли на костре. Король, установив повсюду мир, возвратился назад.

«Книга истории франков». 40

Правление короля Хлотаря II

Ветвь Теодориха была истреблена полностью и до основания, Хлотарь стал единолично править всеми тремя королевствами. Когда это произошло, до конца исполнилось пророчество блаженного Колум‑бана, ибо в течение трех лет род одного оказался полностью истреблен, другой против своей воли стал клириком, третий распространил свое могущество и власть над всеми тремя королевствами.

Иона из Боббио. «Житие святого Колумбана его учеников». I , 58

Варнахарий был поставлен майордомом в Бургундии, получив обещание от Хлотаря, что до конца жизни он не будет смещен с должности. В Австразии в то же достоинство был возведен Радо.

Во всем королевстве франков, так же как это было во времена старшего Хлотаря, утвердилось единовластие. Все сокровища перешли во владение Хлотаря‑младшего, который затем счастливо правил в течение шестнадцати лет, сохраняя мир со всеми народами. Сам Хлотарь был смирен, образован, богобоязнен, подносил богатые дары церквям и священникам, раздавал милостыню бедным, относился ко всем с благосклонностью и состраданием, но был чрезмерно пристрастен к охоте, а также чрезмерно увлекался женщинами, молодыми и старыми, за то его хулили приближенные.

«Хроника Фредегара». IV , 42

Добрая королева Бертетруда

Когда на тридцатом году своего правления [Хлотарь] стал властвовать в Австразии и Бургундии, он назначил Герпона, по происхождению франка, герцогом округа Эдила в области Юра. И вот оный установил мир в своей области и обуздал негодное пустословие, однако его противники – патриций Алетий, епископ Леудемунд и граф Герпин – подговорили местных жителей к бунту, в результате которого герцог Герпон был убит. Хлотарь, прибыв на виллу Марленхайм в Эльзасе вместе со своей королевой Бертетрудой, восстановил мир и казнил многих из тех, кого признал виновными. Как‑то Леудемунд, епископ Сиона, пришел к королеве Бертетруде и тайно передал ей по совету патриция Алетия лживые слова о том, что Хлотарь в этом году несомненно покинет сей мир, а поэтому ей следует сокровища, которыми можно распорядиться, отправить в его город Сион, ибо это самое безопасное место. Алетий склоняется к тому, чтобы, оставив жену, сочетаться браком с королевой Бертетрудой, ибо происходит из бургундского королевского дома и может после Хлотаря унаследовать королевство [22]. Королева Бертетруда, услышав такое, оробела, опасаясь, что это все неправда, и в слезах скрылась в своей спальне. Леудемунд уразумел, что подобными словами он навлек на себя опасность, и той же ночью отправился в Сион. Оттуда он тайно бежал в Люксей к аббату Евстатию. Затем, будучи прощен благодаря стараниям аббата самим Хлотарем, он вернулся в свой город. Хлотарь, поселившись вместе со своим двором на вилле Мале‑де‑Руа, приказал прибыть туда Алетию, чьи коварные намерения стали очевидны, и повелел казнить его там. Через два года умерла и королева Бертетруда, к которой Хлотарь относился с большой любовью и которую все люди [при дворе], зная ее доброту, горячо любили.

«Хроника Фредегара». IV , 43; 46

Король Хлотарь и юный Дагоберт

Был у короля Хлотаря сын по имени Дагоберт, юноша деятельный, решительный и изобретательный, отличавшийся необыкновенной хитростью и ловкостью. Когда он повзрослел, король послал его вместе с герцогом Пипином править Австразией. Жители Австразии и верхние франки, объединившись, единогласно избрали его своим королем. В эти дни бунтовщики саксы послали против королей Дагоберта и Хлотаря большое войско, к которому примкнули многие племена. Дагоберт же, собрав большое войско, перешел Рейн и не испугался выступить против саксов. В самый разгар сражения Дагоберту [мечом] отрезали волосы, торчавшие из‑под шлема; волосы упали на землю, но их подобрал находившийся сзади оруженосец. [Дагоберт], увидев, что войско его тает, сказал своему слуге: «Тотчас отправляйся и поспеши с отсеченными прядями к моему отцу, чтобы он пришел к нам на помощь прежде, чем поляжет все войско». Слуга пустился скорее в путь, пересек Арденнский лес и достиг реки. Туда прибыл король Хлотарь вместе с великим войском. Как только посланец появился перед ним, показав волосы его сына, тот в великой печали приказал трубить в трубы, ночью снялся с места, перешел Рейн и подоспел сыну на помощь. Когда их войска встретились, [отец и сын] заключили друг друга в объятия, а затем, проследовав к реке Визер, поставили там шатры. Бертоальд, герцог саксов, расположившийся с войском на другом берегу и готовый вступить в битву, услышал шум и спросил у людей, кто это пришел. Они же ответили ему так: «Прибыл король Хлотарь, поэтому и радуются франки!» Он ответил с улыбкой: «Лжецы вы! Чепуху несете, утверждая, что с вами король Хлотарь, ибо нам стало известно о его смерти». Король стоял там, облаченный в кольчугу, его длинные волосы скрывал шлем. Когда он снял шлем, все увидели длинноволосого короля – Бертоальд понял, что перед ним король Хлотарь, и сказал: «Это ты, что ли, лживая скотина?» Король, весьма уязвленный подобным оскорблением, въехал на своем быстром коне в Визер и пересек ее. И, будучи человеком храбрым, стал преследовать Бертоальда. Войско же франков во главе с Дагобертом переправилось через реку вслед за королем вплавь и по многочисленным бродам. Король Хлотарь, преследуя Бертоальда, много пререкался с ним. И сказал Бертоальд: «Отступи от меня, о король, дабы не убил я тебя. Ведь если ты одержишь верх надо мной, то все люди скажут, что ты предал смерти родственника и раба своего, Бертоальда, если же я убью тебя, по странам и племенам распространится слух, что могущественнейший король франков был убит своим подданным». Король оставил его слова без ответа и обрушился на него со всей силой. Королевский конюх, следовавший за королем, издалека воскликнул: «Господин мой король, да умножатся силы твои, чтобы ты сразил своего недруга!» И стала десница королевская весьма тяжела, и был король облачен в кольчугу, и обрушился король на Бертоальда и убил его, а затем, водрузив его голову на острие копья, возвратился назад к франкам. Франки в это время пребывали в скорби, не зная, куда исчез король, но, [едва] увидев его, они весьма обрадовались. Король опустошил всю землю саксов и истребил ее жителей настолько, что ни один из знатных людей не остался в живых и некому было взять в руки меч, который у них называется ската. Установив порядок в этом краю, король возвратился домой с победой.

«Книга истории франков». 41

Хлотарь сделал Дагоберта своим соправителем и поставил его над королевством Австразией, оставив за собой [земли, простиравшиеся] от Арденн и Вогезов в сторону Нейстрии и Бургундии. Когда Дагоберт властвовал в Австразии, один из его управителей по имени Хароальд из рода Агилульфингов, следуя наущениям блаженного понтифика Арнульфа, майордома Пипина, а также других влиятельных лиц Австразии, впал у Дагоберта в немилость. А все из‑за того, что этот Хароальд, обладавший большими богатствами, был жаден, стал зариться на чужое добро и преисполнился гордыни и высокомерия настолько, что в нем уже не осталось ничего хорошего. Когда же Дагоберт пожелал наказать его за подобные деяния смертью, Хароальд бежал к Хлотарю, дабы тот почтил его и вступился за него перед своим сыном. Хлотарь встретился с Дагобертом и среди прочего попросил сохранить жизнь Хароальду. Дагоберт пообещал, что, если Хароальд исправит содеянное ало, жизнь его будет вне опасности. Но по прошествии недолгого времени, когда Хароальд прибыл с Дагобертом в Трир, он был убит по повелению Дагоберта: Бертарий, человек из Скарпона, обнажив меч, снес ему голову на пороге спальни.

На сорок втором году правления короля Хлотаря Дагоберт в королевском облачении и в сопровождении своей свиты прибыл, повинуясь воле отца, в город Клиши неподалеку от Парижа и там женился на сестре королевы Сихильды, которую звали Гомартруда. На третий день после свадьбы между Хлотарем и сыном его Дагобертом возникли серьезные разногласия, ибо Дагоберт просил [отдать ему] всю Австразию и хотел, чтобы [все] эти земли перешли под его власть. Хлотарь решительно отверг это, не желая уступать ни в чем. Два короля выбрали двенадцать франков, которые, обсудив [дело], должны были разрешить этот спор: среди них был господин Арнульф, понтифик Меца, и также другие епископы, – а он со всею кротостью, подобающей святости, всегда договаривался о мире и согласии между отцом и сыном. Так понтифики и мудрые люди примирили отца с сыном. Хлотарь отдал ему все королевство Австразию, оставив в своем владении только земли за Луарой и Прованс.

Вслед за тем умер майордом Варнахарий. Его сын Годин, чье сердце было полно легкомыслия, в том же году женился на своей мачехе Берте. Из‑за этого король Хлотарь сильно разгневался на него и приказал герцогу Арнеберту, женатому на сестре Година, собрать войска и убить его. Годин, понимая, что его жизни грозит опасность, обратился в бегство и вместе с супругой направился в Австразию, к королю Дагоберту, и, обуреваемый страхом перед королем [Хлотарем], нашел убежище в церкви Святого Апра. Дагоберт через своих посланцев постоянно молил короля Хлотаря, чтобы тот сохранил Годину жизнь. И вот Хлотарь пообещал помиловать его, если он расстанется с Бертой, на которой женился вопреки церковному праву. Он оставил ее и возвратился в Бургундию. Берта же поспешила к королю Хлотарю, прося о том, чтобы он повелел убить Година, если тот предстанет перед королевские очи. По повелению Хлотаря Годин был отправлен [в паломничество] по святым местам, а именно в храмы [Святого] Медарда в Суасоне и [Святого] Дионисия в Париже, дабы он там принес клятву верности королю Хлотарю, но на самом деле это было предпринято для того, чтобы найти удобное место, где он останется без свиты и его легче будет убить. Храмнульф, некто из знати, вместе с доместиком [23] Вальдебертом сказали Годину, что он [должен] отправиться в Орлеан, в церковь Святого Аниана, и в Тур, на могилу святого Мартина. И вот, находясь по повелению Храмнульфа в пригороде Шартра, Годин прибыл в обеденный час на некую виллу, где Храмнульф и Вальдеберт напали на него вместе с войском, его самого убили, а из тех, кто до сих пор оставался с ним, кого убили, а кого, избив, обратили в бегство и не стали преследовать.

В этом году Палладий и его сын Сидох, епископы Эуаза, по обвинению герцога Айгины в том, что они замешаны в восстании гасконцев, были отправлены в изгнание. Бозон, сын Аудолена из округа Этамп, был убит по повелению Хлотаря герцогом Арнебертом, обвинившим его в том, что он добивался любви королевы Сихильды. В этом году Хлотарь вместе со знатью и народом Бургундии собрались в Труа, дабы после кончины Варнахария поставить другого [человека] на его место, но все единодушно склонились к тому, чтобы не избирать майордома, но смиренно просить королевской милости самим совершать дела с королем.

На сорок четвертом году правления Хлотаря понтифики и вся знать, как из Нейстрии, так и из Бургундии, прибыли к Хлотарю в Клиши ради пользы королевства и блага отечества. И там человек по имени Эмендарий, который управлял двором Хариберта, сына Хлотаря, был убит слугами Айгины, знатного человека из племени саксов. Многие бы расстались там с жизнью, если бы не вмешался король Хлотарь и не установил спокойствие. Айгина по повелению короля переехал на Монмартр, и вместе с ним множество воинов. Бродульф, дядя Хариберта, созвав отовсюду воинов, хотел вместе с Харибертом напасть на него. Хлотарь дал бургундцам особое поручение: пусть они с твердостью подавят выступление любого, кто осмелится нарушить его волю, – поэтому из страха и тот и другой соблюдали мир по королевскому повелению.

«Хроника Фредегара». IV , 47; 52 – 55

Правление доброго короля Дагоберта

На сорок пятом году своего правления умер король Хлотарь. Он был похоронен в окрестности Парижа в церкви Святого Винсента. Дагоберт, узнав о кончине родителя, повелел своим подданым в Австразии собрать войско. Он послал в Бургундию и Нейстрию, дабы заставить жителей тех земель избрать его своим королем. Когда он прибыл в Реймс и направился оттуда в Суасон, стало известно, что все понтифики и весь народ Бургундии предают себя [в его власть]. Понтифики Нейстрии, а также многие из знати пришли просить Дагоберта принять их в свое подданство. Хариберт, его брат, хотел сам занять престол отца, но не был для этого достаточно хитер, потому его желанию не суждено было сбыться. Бродульф пытался возвести на трон племянника и стал строить козни против Дагоберта. Но когда Дагоберт подчинил своей власти оба королевства Хлотаря – как Нейстрию, так и Бургундию – и завладел всеми сокровищами, он преисполнился жалости к брату и по совету мудрых людей передал во владение Хариберту округа и города между Луарой и испанской границей, а также Пиренейские горы, дабы у того было все необходимое для жизни. Туда входили округи Тулузы, Кагора, Ажена, Перигора, Сайта и те области, что лежат между этими землями и Пиренеями, – все это он выделил Хариберту и подтвердил письменным договором, по которому Хариберт никогда более не должен был выступать против Дагоберта и требовать что‑либо еще из владений отца. Хариберт избрал своей столицей Тулузу и правил частью провинции Аквитания. После третьего года своего правления он полностью подчинил ее своей власти и таким образом увеличил свои владения.

Дагоберт после семи лет правления получил, как мы уже упоминали, большую часть королевства своего отца и направился в Бургундию. Его прибытие вызвало такой страх среди понтификов и бургундской знати, равно как и среди всего народа, что все удивлялись. Только у бедных, к которым Дагоберт относился справедливо, этот приезд вызвал особую радость. Когда [король] прибыл в город Лион, он стал судить всех – и знатных, и бедных – столь справедливо, что все поняли, сколь это угодно Богу. Он ни у кого не брал подношений и не смотрел на лица, но был движим одной только справедливостью, чем выражал почтение ко Всевышнему. Затем он прибыл в Дижон и провел несколько дней в Латоне, с усердием продолжая творить справедливый суд. Он был столь сострадателен и полон рвения, что не смыкал глаз и не прикасался к кубку. Он с тщанием вникал в любое дело, чтобы все уходили от него, получив по справедливости. В тот день, когда Дагоберт собирался отправиться из Латона в Шалон, он еще до рассвета пошел в баню и там отдал повеление убить Бродульфа, дядю брата своего Хариберта, что и было исполнено герцогами Амальгарием и Арнебертом, а также патрицием Виллебадом. Из Шалона, где Дагоберт со всем усердием продолжил начатое дело служения справедливости, он отправился затем в Омер и Отен и, [посетив] Сане, прибыл в Париж. Там он развелся с королевой Гомартрудой на вилле Ромилли, где прежде сочетался с ней браком, [оставил ей эту виллу] и женился на Нантехильде, одной из прислужниц, сделав ее королевой. С самого начала своего правления вплоть до этого времени он поступал согласно советам блаженного Арнульфа, епископа города Меца, и майордома Пипина. Австразии его правление принесло такое процветание, что люди всячески прославляли его. После смерти блаженного Арнульфа он сделал своими советниками майордома Пипина и Хуниберта, понтифика города Кельна. Вплоть до прибытия в Париж [Дагоберт] правил подвластными народами, заботясь лишь о процветании [королевства], так что ни один из предшествующих королей франков не удостоился большей славы, чем он. На восьмом году своего правления, когда он, как и следовало королю, объезжал Австразию, [Дагоберт] возвел на свое ложе девушку по имени Рагнетруда, родившую ему в том же году сына, которого назвали Сигиберт. Возвратившись в Нейстрию, Дагоберт полюбил город своего отца и решил поселиться здесь навсегда. Полностью отвергнув справедливость, которую прежде весьма почитал, он восхотел церковных богатств и имущества людей и, желая заполучить новые сокровища, изобретал для этого всевозможные хитроумные способы. Еще он предался непрестанному блуду и имел трех королев и множество наложниц. Королевами были Нантехильда, Вульфегунда и Берхильда. Имена наложниц, поскольку их было множество, не следует включать в эту хронику. Как мы упоминали выше, душой и помыслами он отвернулся от Бога, однако сверх меры щедро раздавал милостыню беднякам; если только он делал это по зрелом размышлении, а не из скупердяйства, то, как считают, заслужил Царствие Небесное. Когда люди короля стали жаловаться на его несправедливость, об этом стало известно Пипину, бывшему очень осторожным человеком и весьма полезным советчиком, которому можно было полностью доверять, так что люди любили его за справедливость. И когда Дагоберт прислушивался к его советам, [Пипин] наставлял его. Сам он ни в чем не грешил против справедливости и не сходил с пути добродетели, а когда прибывал к Дагоберту, поступал мудро и всегда вел себя осмотрительно. Австразийцы стали завидовать ему, очерняли его перед Дагобертом, чтобы легче было его уничтожить. Но забота о справедливости и страх перед Богом спасли его от зла. В этом году он вместе с Сигибертом, сыном Дагоберта, отправился к королю Хариберту. Хариберт прибыл в Орлеан и воспринял Сигиберта от святой купели. Аэга же был из нейстрийцев самым доверенным [человеком] в совете Дагоберта.

На девятом году правления Дагоберта умер его брат, король Хариберт, оставив после себя сына малого по имени Хильперик, который вскоре после этого также почил. Утверждают, что он был убит по велению Дагоберта. Все королевство Хариберта вместе с Гасконью Дагоберт сразу же подчинил своей власти. Он послал герцога Баронта, чтобы тот доставил ему сокровища Хариберта. Но Баронт, как известно, утаил часть [сокровищ], вступив в коварный сговор с казначеями.

Как наступил двенадцатый год правления короля Дагоберта, королева Нантехильда родила ему сына по имени Хлодвиг. Известно, что по совету и предостережению жителей Нейстрии [Дагоберт] заключил договор со своим сыном Сигибертом, а вся знать, понтифики и прочие люди Сигиберта, положив свои руки на этот договор, клятвенно подтвердили, что Нейстрия и Бургундия после смерти Дагоберта полностью переходят во владение Хлодвигу, Австразия же целиком должна перейти во владение Сигиберту, ибо она равноценна по территории и населению. И все, что входило в королевство Австразию прежде, должен получить в свое управление король Сигиберт, за исключением герцогства Дентелен, которое было присоединено к Австразии несправедливо. Так вот оно [должно] быть передано Нейстрии во власть Хлодвига. Было видно, что жители Австразии хоть и не против своей воли, но движимые страхом перед Дагобертом приняли этот договор, который действовал и в дальнейшем, во времена королей Сигиберта и Хлодвига.

«Хроника Фредегара». IV, 56 – 57; 67; 76

Непокорные баски и кроткие бретонцы

На четырнадцатом году правления короля Даго‑берта, поскольку гасконцы упорно восставали и многократно нападали на королевство франков, [некогда] принадлежавшее Хариберту, Дагоберт повелел собрать войско со всего королевства Бургундии и поставил во главе этого войска референдария по имени Хадоин, который во времена короля Теодориха проявил свое мужество во многих сражениях. И он вместе с десятью герцогами и их дружинами – а именно с франкскими [герцогами] Арнебертом, Амальгарием, Леудебертом, Вандальмаром, Вальдерихом, Германарихом, Баронтом и Хаирой, а также римлянином Храмнеленом и патрицием Виллебадом, который был родом из бургундов, не считая множества комитов, не подчинявшихся ни одному из герцогов, – отправился в Гасконь вместе с войском. Все владения гасконцев оказались заняты бургундским войском. После этого гасконцы вышли из горных ущелий и приготовились к битве. Когда они, вступив в бой, осознали, что потерпят поражение, тут же обратились по своему обыкновению в бегство и укрылись в ущельях Пиренейских гор, в самых укромных местах. Герцоги вместе с войском стали преследовать их, одержали победу и взяли в плен множество гасконцев, многих из них убили, сожгли все их жилища, отняли у них добро и утварь. И вот побежденные гасконцы стали молить вышеупомянутых герцогов о пощаде и мире и пообещали предстать перед славным королем Дагобертом, и предать себя в его власть, и исполнять все, что он велит. Войско благополучно и без потерь возвратилось бы в родные края, если бы герцог Арнеберт вместе со старшими и благородными [людьми] своей дружины из‑за беспечности не был убит гасконцами в долине Суль. Войско же франков, которое отправилось в Гасконь из Бургундии, возвратилось домой. Дагоберт, находясь в Клиши, направил посланцев в Бретань, дабы бретонцы, совершавшие плохие дела, немедленно исправились и покорились его власти, а не то бургундское войско, побывавшее в Гаскони, должно будет без промедления напасть на Бретань. Узнав об этом, король Юдихильд вместе с многочисленными подарками поспешил к Дагоберту в Клиши и, прибыв туда, поручился в том, что несправедливость, совершенная его подданными по отношению к народу франков, будет исправлена, и пообещал, что он сам и королевство Бретань, которым он правит, навсегда признают над собой власть Дагоберта и королей франков. Однако он не пожелал разделить с Дагобертом трапезу, ибо был Юдихильд человеком верующим и богобоязненным. Когда Дагоберт сел за стол, Юдихильд покинул дворец и отправился отобедать в жилище референдария Дадо, который, как он знал, во всем следовал святой вере. На следующий день Юдихильд, король Бретани, попрощался с Дагобертом и возвратился в Бретань, будучи почтен Дагобертом ответными подарками. На пятнадцатом году правления короля Дагоберта вся знать гасконских земель вместе с герцогом Ангиной прибыла к Дагоберту в Клиши, но там из страха перед королем они поспешили укрыться в церкви Святого‑Дионисия. Мягкосердечный Дагоберт [пообещал] сохранить им жизнь. И вот гасконцы дали там клятвы в том, что все они будут верны Дагоберту, и его сыновьям, и королевству франков, но, как показали события, эти клятвы они не сдержали точно так же, как и все предыдущие. С разрешения Дагоберта гасконцы возвратились в свои пределы.

«Хроника Фредегара». IV, 78

Ленивые короли

На шестнадцатом году своего правления Даго‑берт заболел дизентерией на вилле Эпинэ, расположенной на реке Сене недалеко от Парижа. Оттуда он был доставлен своими [людьми] в базилику Святого Дионисия. Через несколько дней, ощутив, что его жизни угрожает опасность, он срочно призвал к себе Аэгу и поручил его попечению королеву Нантехильду и Хлодвига, своего сына. Чувствуя приближение смерти, он положился на Аэгу, своего испытанного советника, ибо благодаря его усердию царствующий может деятельнее управлять [королевством]. Совершив это, [Дагоберт] через несколько дней почил и был похоронен в церкви Святого Дионисия, которую еще при жизни щедро украсил золотом, драгоценными камнями и множеством ценных предметов, а также позаботился щедро [украсить церковь] снаружи, уповая на щедрую помощь и заступничество [святого]. Он подарил [этой церкви] деревни, виллы и имения, чему многие удивлялись. Он повелел устроить [в этой церкви] песнопения наподобие святого Акавнского монастыря, но известно, что этому нововведению противился по своему неразумию аббат Аигульф. После кончины Дагоберта его сын Хлодвиг, будучи еще в юных летах, получил королевство; люди со всей Нейстрии и всей Бургундии возвели его на трон на вилле Мале. Аэга вместе с королевой Нантехильдой, оставшейся после Дагоберта [вдовой], на первом, втором и третьем годах правления Хлодвига достойным образом управляли двором и королевством. Аэга выделялся мудростью среди других знатных людей Нейстрии и превосходил их всех умением проявлять в любом деле [24] терпение. Был он благородного рода, исполнителен в делах, хорошо образован и искусен в речах, всегда следил за справедливостью, однако многие ненавидели его за жадность. По совету Аэги всем возвратили имущество, которое в королевствах Бургундии и Австразии было по повелению Дагоберта неправедно отнято и вопреки законному порядку передано в казну.

Прошло три года со времени смерти короля Дагоберта, и Аэга, заболев лихорадкой, умер на вилле Клиши. Несколькими днями ранее Эрменфред, женатый на дочери Аэги, злодейски убит в местечке Ожер комита Хаинульфа. Из‑за этого дела по повелению и с разрешения королевы Нантехильды родители Хаинульфа и многие другие люди разграбили его имущество. Эрменфред бежал в Австразию, в Реймс, в базилику Святого Ремигия, и там в течение многих дней скрывался от королевского гнева. После кончины Аэги Эрхиноальд, родственник родительницы Дагоберта, стал майордомом двора Хлодвига. И поскольку был он человеком осторожным и преисполненным добродетели, к священникам относился с почтением, разговаривал со всеми спокойно и по‑доброму, никогда не был надменен и не был сребролюбив, то в течение его жизни царил богоугодный мир. Он был мудр, но поначалу мудрость его сочеталась с простотой, в вещах он знал меру, так что все его любили. А еще считаю нужным подробно рассказать в этой книге о том, каким образом после кончины короля Дагоберта его сокровища были поделены между сыновьями. Когда после смерти Дагоберта майордом Пипин и остальные герцоги Австразии, находившиеся под властью Дагоберта до самой его кончины и теперь ставшие свободными, единогласно договорились [в пользу] Сигиберта, Пипин и Хуниберт, поскольку еще прежде их связывала дружба, ныне упрочили эту дружбу и обещали твердо хранить ее. Мудрыми и благими [речами и деяниями] они привлекли на свою сторону всю знать Австразии и управляли ею любезно, так что все выказывали им уважение. Сигиберт через своих посланцев запросил у королевы Нантехильды и короля Хлодвига полагающуюся ему часть наследства, о возвращении которой было условлено. Хуниберт, понтифик города Кельна, и майордом Пипин, посланные вместе с другими знатными людьми Австразии, прибыли на виллу Компьен, куда по повелению Нантехильды и Хлодвига стараниями майордома Аэги были доставлены сокровища Дагоберта. Там их поделили на равные части. Третью часть того, что оставил Дагоберт, забрала королева Нантехильда. Долю, принадлежавшую Сигиберту, Хуниберт и Пипин доставили в Мец и составили опись. Утверждают, что Пипин умер через год после этого и его кончина вызвала великую печаль по всей Австразии, ибо многие любили его за почтение к справедливости и доброту. Гримоальд, его сын, человек усердный, был любим многими, как и отец. Однако некий Отто, сын доместика Ура, который был воспитателем Сигиберта, преисполнился гордыни, стал завидовать положению Гримоальда и попытался его сместить. Гримоальд заручился дружбой понтифика Хуниберта и начал размышлять о том, как можно отстранить Отто от двора, а самому получить отцовскую должность.

"Хроника Фредегара». IV, 80; 83 – 86

Деяния юного Сигиберта

Сын Хамара, герцог Радульф, которого Дагоберт поставил герцогом Тюрингии, много раз вступал в сражения с войском винидов и, победив их, обращал в бегство. Преисполнившись надменности, он начал питать вражду к герцогу Адельгезилу и стал противиться воле Сигиберта. Но он поступал так потому, что, как говорится, «кто любит ссоры – затевает раздоры». Сигиберт царствовал уже восемь лет, когда Радульф, герцог Тюрингии, решил восстать против него, и вот по повелению короля все жители Австразии были призваны собраться в войско. Сигиберт со своими воинами перешел Рейн, и там к нему присоединились племена всех зарейнских округов его королевства. Прежде они разорили владение сына Хродоальда по имени Фара, а его самого убили. И всех людей Фары, которые не пали от меча, превратили, в пленников. Вся знать и воины дали клятву, что никто не пощадит жизнь Радульфа; но этому не суждено было сбыться. Затем Сигиберт вместе с войском пересек Бухонию и направился в Тюрингию; Радульф, узнав об этом, построил мощную деревянную крепость на холме, на берегу реки Унструт в Тюрингии, и собрал туда всех воинов, вместе с женами и детьми, чтобы обороняться там. Прибыв туда, воины Сигиберта окружили крепость со всех сторон; осажденный Радульф собрал все силы для сражения. Но Сигиберт по неопытности начал битву непродуманно, поскольку одни хотели сражаться в тот же день, другие – на следующий и у воинов не было общего мнения. Герцоги Гримоальд и Адельгезил понимали это, и поскольку они горячо любили Сигиберта, то оба бдительно охраняли его. Бобо, герцог Оверни, с дружиной Адельгезила и Инновалис, комит Сантуа, вместе с людьми из своего округа и многими другими воинами выступили против Радульфа и приблизились к воротам крепости, чтобы начать сражение. У Радульфа был уговор с некоторыми из герцогов в войске Сигиберта о том, что они не станут посылать против него своих людей, и вот он вышел из ворот крепости и обрушился вместе со своими людьми на войско Сигиберта, и было удивительно, сколь великое поражение нанес Радульф войску Сигиберта. Люди из Майнца не проявили в этом сражении верности. Утверждают, что множество воинов полегло там под [ударами] меча. Радульф, одержав победу, возвратился в крепость. Сигиберт вместе с преданными людьми, преисполнившись великой печали и досады, сидел на лошади и оплакивал погибших. Ведь и герцог Бобо, и комит Инновалис – самые бравые воины среди знати, – а также многие из войска короля Сигиберта, которые отправились вместе с ними на битву, были убиты в этом сражении на глазах Сигиберта. Погиб и доместик Фредульф, который, как говорили, был другом Радульфа. Ночью воины Сигиберта разбили лагерь неподалеку от крепости. На следующий день, понимая, что никак не сможет одержать верх над Радульфом, он отправил посыльных, с тем чтобы они договорились о переходе через Рейн, и, уладив [это дело] с Радульфом, Сигиберт и его войско возвратились в свои края. Радульф, преисполнившись гордыни, с тех пор именовал себя королем в Тюрингии, и, заключив союз с винидами, дружественно обходился с прочими соседними племенами, и, на словах не отвергая королевскую власть Сигиберта, на деле весьма противился его господству. Прошло два года, и Отто, который, преисполнившись гордыни, стал открыто враждовать с Гримоальдом, был по наущению Гримоальда убит Леутарием, герцогом алеманнов. Должность майордома и связанное с нею положение при дворе Сигиберта и во всем королевстве Австразии полностью перешли к Гримоальду.

«Хроника Фредегара». IV, 87 – 88

Флаохад и Виллебад

Прошло четыре года со времени смерти короля Дагоберта, когда королева Нантехильда вместе с сыном своим королем Хлодвигом прибыла после кончины Аэги в Бургундию, [а именно] в Орлеан, и она приказала явиться [в этот город] всем знатным и влиятельным людям, герцогам и примасам [25] со всего королевства. И вот там Нантехильда одного за другим склонила понтификов и всех герцогов к тому, чтобы они избрали майордомом бургундского королевства Флаохада, франка по происхождению, и она утвердила его в этой должности и дала Флаохаду в жены свою племянницу Рагноберту. Не знаю, по чьей воле состоялся этот брак, ведь Флаохад и Нантехильда замыслили другое, что, как говорят, было не угодно Богу, а поэтому Он устроил все так, дабы это их намерение не исполнилось. Майордомы Эрхиноальд и Флаохад стали действовать заодно, договариваясь [обо всем], и, оказывая друг другу помощь, благополучно приступили к исполнению своих обязанностей. Флаохад письменно заверил всех герцогов и понтификов королевства Бургундии в своей дружбе и в том, что он будет охранять их положение и достоинство, подтвердив это клятвой. Флаохад объехал королевство Бургундию, усердно заботясь о делах, вот тогда он вспомнил о старой вражде, которая долгое время таилась в его сердце, и задумал убить патриция Виллебада. Виллебад, будучи богатым землевладельцем, ибо различными способами отнял у многих людей имущество, возгордился, потому что достиг звания патриция и приобрел огромное состояние, стал вести себя надменно и попытался унизить Флаохада. Флаохад, созвав к себе в Шалон понтификов и герцогов королевства Бургундии, чтобы поговорить с ними о благе отечества, назначил место для майских [праздников]. Туда прибыл и Виллебад вместе с большой свитой. Флаохад же решил там убить Виллебада. Но Виллебад, узнав об этом, не стал посещать двор. Флаохад вышел, чтобы сразиться с ним. Однако в это дело вмешался Амальберт, брат Флаохада, и примирил их прямо там, где они уже должны были сойтись в поединке, и так Виллебад с помощью Амальберта избавился от этой опасности. Вмешались и другие, так что [Виллебада и Флаохада] успели разнять, пока они еще не нанесли друг другу ран. Флаохад с тех пор только и думал о том, как убить Виллебада. В это время умерла королева Нантехильда.

В сентябре месяце Флаохад вместе с королем Хлодвигом, а также его майордомом Эрхиноальдом и некоторыми знатными людьми Нейстрии выехали из Парижа и через Сане и Ожер прибыли в Оксер, куда Хлодвиг приказал приехать патрицию Виллебаду. Виллебад знал о враждебных намерениях Флаохада, а также его брата Амальберта и герцогов Амальгария и Храмнелена, сговорившихся убить его, а потому взял с собою великое множество людей из пределов своего патрициата, а также понтификов и людей знатных и сильных, которых только смог собрать. Когда он появился, король Хлодвиг, майордом Эрхиноальд и Флаохад послали доместика Эрменрика, дабы тот привел его к Оксеру, поскольку Виллебад колебался, не зная, следовать ли ему дальше или отступить, чтобы избавиться от смертельной опасности. [Виллебад], поверив ему, почтил его многими подарками. Он последовал за Эрменриком в Оксер и разбил лагерь недалеко от города. В тот же день Виллебад послал Агилульфа, епископа города Валенса, и комита Гизо в Оксер узнать, что там делается, и они были задержаны Флаохадом. На следующий день Флаохад, Амальгарий и Храмнелен, которые сговорились убить Виллебада, поутру вышли из города Оксера, и все остальные герцоги королевства Бургундии подчинились им вместе со своими дружинами. Эрхиноальд с жителями Нейстрии, которые были с ним, также взялись за оружие и вышли на битву. Виллебад выстроил против них тех, кого только смог призвать, и оба войска сошлись в сражении. В этой битве герцоги Флаохад, Амальгарий, Храмнелен и Вандельбер стали сражаться с Виллебадом, в то время как остальные герцоги и жители Нейстрии, которые должны были окружить его со всех сторон, остались на месте и просто наблюдали за событиями, не желая нападать на Виллебада. Виллебад был убит, многие из тех, кто прибыл вместе с ним, полегли от меча. Первым из всех против Виллебада выступил комит дворца Бертарий, франк из округа Юра. Сразиться с ним вышел, скрежеща зубами, бургундец Манаульф вместе со своими людьми. Бертарий, поскольку они прежде были друзьями, сказал: «Встань под мой щит, и я избавлю тебя от этой опасности». Когда он поднял щит, Манаульф своим копьем поразил его в грудь, а те, кто был с [Манаульфом], окружили Бертария и тяжело его ранили, ибо он отошел слишком далеко от других. Тогда Хаубедо, сын Бертария, увидев, что его отцу грозит смертельная опасность, поспешил ему на помощь и, поразив Манаульфа копьем в грудь, сбросил его на землю, всех остальных, нападавших на отца, он убил. Так верный сын с Божьей помощью спас Бертария, родителя своего, от смерти. Те же герцоги, которые вместе со своими дружинами не пожелали вступить в сражение с Виллебадом, отправились в шатры епископов и прочих [людей], прибывших с Виллебадом, и захватили там множество золота, серебра, прочей утвари и коней. На следующий день Флаохад, покинув Оксер, прибыл в Шалон. Он вступил в город, а на другой день город – не знаю, по какой причине, – был сожжен огнем. Флаохад по приговору Божьему заболел лихорадкой. Его перенесли на суденышко, и по водам реки Арар, называемой также Саона, он отправился в Сен‑Жак‑де‑Лознь, но на одиннадцатый день после гибели Виллебада расстался со своей душой и был похоронен в церкви Святого Бенигна в округе Дижона. Многие считали, что Флаохад и Виллебад погибли по приговору Божьему, освободившему многих людей от их преследований, [в наказание] за свою гордыню и сребролюбие, поскольку многократно в святых местах они давали друг другу клятвы хранить мир и оба, обуреваемые жадностью, притесняли своих подданных, а также лишали их имущества.

«Хроника Фредегара». IV, 89

Правление короля Хлодвига II

Король Хлодвиг, сын Дагоберта, взял себе в супруги девушку из саксонского племени, по имени Бальтихильда, отличавшуюся красотой и многими талантами. Вслед за этим, после смерти Пипина, Сигиберт, король Австразии, поставил майордомом его сына Гримоальда. По прошествии десяти лет, после смерти короля Сигиберта, Гримоальд постриг в монахи его малого сына, по имени Дагоберт, и отправил его в паломничество в Скотию в сопровождении Дидона, епископа города Пуатье, а своего собственного сына поставил королем. Франки, возмущенные таким деянием, сговорились против Гримоальда, сместили его и отправили на суд к Хлотарю, королю франков. В Париже [Гримоальд] был посажен в темницу, привязан к кресту, и, поскольку смерти достоин тот, кто поднялся на своего господина, его жизнь окончилась в [мучениях] на кресте.

Хлодвиг, побуждаемый дьяволом, отсек руку блаженного мученика Дионисия, и обрушилось на королевство франков смертоносное разорение. Сам Хлодвиг был привержен мерзости, развратен, соблазнял женщин, отличался обжорством и пьянством. О его конце и смерти история не сообщает ничего достойного, однако многие.писатели осуждают его смерть: не зная о конце его бесстыдства, равно как и из‑за недостоверности, одни говорят одно, другие – другое. Утверждает, что у него было три сына от его королевы Бальтихильды: Хлотарь, Хильдерик и Теодорих. После кончины короля Хлодвига, который правил шестнадцать лет, франки возвели на престол Хлотаря, старшего из трех сыновей, и [постановили,] чтобы он правил вместе с королевой‑матерью.

Время майордомов

В это время после кончины майордома Эрхиноальда франки колебались, но, приняв наконец решение, поставили на высокую должность майордома королевского двора Эброина. В эти дни умер король Хлотарь, еще ребенок, правивший четыре года. Теодорих, его брат, стал королем франков. Хильдерика же, другого его брата, вместе с герцогом Вульфоальдом отправили в Австразию. В это время франки составили заговор против Эброина, восстали против Теодориха и, сместив его, лишили их обоих волос и тем самым постригли в монахи. Эброина отослали в монастырь Люксей в Бургундию. Сговорившись между собой, они послали в Австразию за Хильдериком, который прибыл вместе с герцогом Вульфоальдом и был поставлен во главе королевства франков. Однако сам Хильдерик был очень глуп и вел дела с великой беспечностью, покуда он, весьма притесняя франков, не возбудил ненависти и возмущения. Одного франка по имени Водило, привязав к дереву, он повелел незаконно высечь. Увидев это, Ингоберт и Амальберт, равно как и остальные франки знатного происхождения, преисполнились великого гнева и составили против самого Хильдерика заговор. Бодило захватил престол и убил его вместе с его беременной королевой, о чем печально говорить. Вульфоальд же спасся бегством и возвратился в Австразию. Франки избрали майордомом двора Леудезия, сына Эрхиноальда. На этот совет приехали из Бургундии и блаженный Леудегарий, епископ Клермонский, и Гаэрин, брат его. Эброин, отрастив волосы, собрал сторонников, покинул обитель в Люксее, возвратился во Францию и приготовил оружие. Он послал к блаженному Аудоину, спрашивая его совета, и тот через посланцев‑посредников написал в ответ следующие слова: «Вспомни о Фредегонде». Он же, будучи [человеком] проницательным, понял, [в чем дело]. Выступив ночью, Эброин собрал войско и, подступив к реке Уазе, убил сторожевых, проследовал по Уазе до Понт‑Сент‑Максенция и там уничтожил тех своих противников, которых встретил. Леудезий вместе с королем Теодорихом и со множеством его сторонников спасся бегством. Эброин стал преследовать их. Прибыв на виллу Безье, он захватил королевские сокровища. А в Креси‑ан‑Понтье и самого короля. Леудезию он поклялся сохранить жизнь и приказал явиться к себе. Когда Леудезий прибыл, он убил его, а сам коварно захватил власть. Святого епископа Леудегария, подвергнув разным пыткам, он приказал убить мечом. Гаэрина, его брата, он приговорил к ужасной каре. Оставшиеся же [в живых] франки, их сторонники, спаслись бегством, некоторые же были отправлены в изгнание и лишены имущества.

В это самое время, после исчезновения Вульфоальда из Австразии, а также исчезновения королей, Мартин и Пипин‑младший, сын Адельгезила, стали управлять Австразией, и так было до тех пор, пока эти два герцога не преисполнились ненависти к Эброину и, собрав большое войско [из жителей] Австразии, не выступили против короля Теодориха и Эброина. Теодорих и Эброин тоже приготовились к сражению. Оба войска сошлись в месте под названием Лукофао и понесли в битве тяжелые потери. Погибло там неисчислимое множество людей. [Жители] Австразии были побеждены, обратились в бегство и отступили. Эброин преследовал их, жестоко истребляя, и опустошил большую часть страны. Мартин спасся бегством и укрылся в Лаоне. Пипин бежал в другую сторону. Одержав победу, Эброин возвратился назад. Прибыв со своими воинами на виллу Эрси, он направил к Мартину посланцев, которые дали клятвы в том, что он может [в полной безопасности] прибыть к королю Теодориху. Однако они коварно обманули его, поклявшись на пустых реликвариях; он же им поверил и прибыл в Эрси, где и был убит вместе со своими спутниками.

Эброин со все большей и большей жестокостью притеснял франков, но не узнал, что франк Эрменфред готовит заговор. Тот же напал на Эброина ночью и спасся, бежав к Пипину в Австразию. Франки, посоветовавшись, поставили с разрешения короля на должность майордома двора выдающегося мужа Варация. Между тем Вараций принял заложников от Пипина и заключил с ним мир. Был у вышеупомянутого Варация сын по имени Гизлемар, неутомимый и усердный, твердый духом и пылкий нравом, и он, составив заговор против отца, лишил того почестей высокого звания. Блаженный Аудоин запретил ему так нечестиво поступать с отцом, но Гизлемар не стал этого слушать. Гизлемар с Пипином стали враждовать друг с другом и начали войну. Но Бог покарал Гизлемара за несправедливость к отцу и другие тяжелые грехи, и он бесславно расстался со своей душой, как ему и предсказывал святой Аудоин. После его смерти Вараций был восстановлен в прежнем достоинстве. В эти дни блаженный Аудоин, епископ Руанский, завершив счет дней своих и преисполнившись добродетелей, отправился к Господу на королевской вилле Клиши в округе города Парижа и со славой был похоронен в базилике Святого Петра в городе Руане.

Потом умер и вышеупомянутый Вараций. У него была благородная и мудрая жена по имени Ансефлида. Франки долго не могли прийти к единому мнению, они колебались и между тем поставили майордомом некоего Берхария, ростом малого, с мудростью незнакомого и советчика плохого. Так разделились франки. Пипин, выступив из Австразии, собрал большое войско и послал его против короля Теодориха и Берхария. Оба войска сошлись для битвы в месте под названием Тертри и сражались друг с другом, покуда король Теодорих вместе с майордомом Берхарием не обратились в бегство. Пипин же оказался победителем. Впоследствии Берхарий был убит льстецами, и после этого по воле Ансефлиды Пипин стал правителем и майордомом при дворе короля Теодориха. Забрав сокровища, он оставил с королем Нордеберта, одного из своих людей, а сам возвратился в Австразию. И была у правителя Пипина жена по имени Плектруда. Она родила ему двух сыновей: старшего звали Дрого, а младшего – Гримоальд. Дрого получил герцогство Шампанское.

Умер король Теодорих, правивший девятнадцать лет. Королевский престол получил его сын Хлодвиг, еще ребенок, рожденный от королевы по имени Хродехильда. Но вскоре Хлодвиг умер, правил он два года. Хильдеберт, брат его, человек знаменитый, стал королем. Тем временем умер Нордеберт. Гримоальд, младший сын правителя Пипина, стал майордомом при дворе короля Хильдеберта. Пипин многократно вступал в сражения с язычником Радбодом и другими правителями, со свевами и другими народами. У Гримоальда от наложницы родился сын по имени Теодоальд. Почти в это же время Дрого, сын Пипина, умер, и от другой жены у вышеупомянутого правителя Пипина родился еще [один] сын, по имени Карл, муж красивый, славный и деятельный.

Тем временем доброй памяти славный господин король Хильдеберт Справедливый на семнадцатом году правления отправился к Господу и был похоронен в монастыре Шуази, в базилике Святого мученика Стефана. После него правил его сын Дагоберт, еще ребенок. Гримоальд взял жену по имени Теодолинда, дочь язычника Радбода. И был сам Гримоальд майордомом благочестивым, благоразумным, кротким и справедливым. Когда заболел правитель Пипин, он, отправившись посетить своего родителя, был убит в Льеже на пути в базилику Святого Ламберта язычником Рантгарием, сыном Белиала. Теодоальда же по повелению деда возвели в должность, которую занимал при королевском дворе его отец.

В это время Пипин, захворав тяжелой лихорадкой, умер, а был он правителем при вышеупомянутых королях в течение двадцати семи с половиной лет. Плектруда вместе со своими внуками и королем управляла каждой из частей королевства. В эти дни, направляемые дьяволом, франки напали в Компьенском лесу на франков, и они перебили друг друга в. ужасном сражении. Теодоальд, обратившись в бегство, спасся. После бегства Теодоальда они избрали Рагамфреда майордомом двора. Он, собрав вместе с королем войско, пересек Карбонский лес, и они достигли Мезы, где заключили союз с герцогом Радбодом‑язычником. В эти дни Карл, посаженный по приказанию вдовы Плектруды под стражу, сумел с Божьей помощью спастись.

Вслед за тем король Дагоберт заболел и умер после пяти лет правления. Франки, не сомневаясь, возвели на трон некоего клирика по имени Даниил, отрастившего себе волосы, и провозгласили его королем Хильпериком. В это время они снова послали войско против Карла, которое подошло к реке Мезе. С другой стороны восстали фризы вместе с герцогом Радбодом. Карл напал на фризов, потерял многих из сотоварищей своих и обратился в бегство. После этого сам Хильперик вместе с Рагамфредом, снова собрав войско, подошли к реке Рейну и городу Кельну, опустошив [окрестные] земли. Получив множество сокровищ от вдовы Плектруды, они возвратились, но в некоем местечке Амблев на них напал Карл, и они понесли тяжелые потери.

В это время вышеупомянутый муж Карл, собрав войско, снова выступил против Хильперика и Рагамфреда. Они, приготовившись к сражению, стали торопиться, но Карл предложил заключить мир. Они отказались, и 21 марта, в день Пресуществления во время Великого поста, сошлись в битве в месте под названием Виньши. Мужественно сражаясь, Карл обратил Хильперика и Рагамфреда в бегство. Опустошив и захватив их владения, он с богатой добычей возвратился в Австразию, прибыл в город Кельн, поднял там мятеж, посовещался с вдовой Плектрудой и [благодаря своей] сообразительности завладел сокровищами отца, а также поставил себе короля по имени Хлотарь. Хильперик и Рагамфред попросили помощи у герцога Эудо. Он выступил против Карла, который неустрашимо и уверенно вышел ему навстречу. Но Эудо бежал и возвратился в Париж, похитил Хильперика и королевские сокровища и отступил за Луару. Карл стал его преследовать, но не смог отыскать. Упомянутый король Хлотарь умер в том же году, и Карл на следующий год отправил посольство к Эудо и заключил с ним союз. [Эудо] возвратил короля Хильперика вместе со многими дарами, но тот недолго сидел на троне, вскоре он умер и был похоронен в городе Найоне. Правил же он пять с половиной лет. Франки поставили своим королем взращенного в монастыре Шало Теодориха, младшего сына Дагоберта.

«Книга истории франков». 43 – 53

Майордом и герцог Карл, после того как подчинил Алеманнию, Баварию и всю провинцию Тевтония королевству франков, родил двух сыновей, Карломанна и Пипина, которые после смерти отца поделили королевство франков и стали майордома‑ми, хотя во Франции еще правили короли, обладавшие, правда, невеликим достоинством. И вот Пипин отправил послов в Рим, чтобы спросить у Папы Захария совета о королевстве франков и «ленивых королях» оного. Вскоре с его соизволения и по повелению Стефана, Римского понтифика, Хильдерик, который в то время занимал королевский престол, был смещен и заключен в монастырь, а майордом Пипин был избран королем франков и в 752 году от Рождества Христова был помазан на царствование Бонифацием, архиепископом Майнцским.

До самого этого времени сохранялся род Меровингов, из которого народ франков избирал себе королей, и хотя он закончился на Хильдерике, однако уже давным‑давно лишился своего блеска и сияния и не удостаивался никакого иного названия, кроме как «ленивые короли». Так почти все дела и вся королевская власть оказались в руках префектов дворца, тех, кого называли майордомами, именно они и управляли единолично, королю же не осталось ничего, кроме титула. И вот, распустив волосы и отпустив бороду, он восседал в одиночестве и изображал из себя правителя. Он выслушивал послов, прибывавших отовсюду, и отвечал им, поскольку был учен и справедлив, так, словно эти дела были в его власти. А помимо бесполезного королевского титула и денежного обеспечения, за выдачей которого следил префект дворца, король не владел ничем, кроме дохода с одной крохотной виллы, где находился его дом и прислуживающие ему рабы и слуги, да и то их было немного. Куда бы ему ни приходилось отправиться, он ехал в повозке, запряженной двумя быками, которую по крестьянскому обычаю погонял волопас. Так он приезжал и во дворец, и на народное собрание, которое ежегодно устраивали франки для своего короля, так же он и возвращался к себе домой. Что же касается управления королевством, всего, что происходило внутри и за его пределами, как решения, так и действия, то всем этим занимался управитель дворца. И эту должность во времена, когда был смещен Хильде‑рик, уже по наследственному праву исполнял Пипин, ибо этой почести не удостаивался никто иной, кроме тех, кто и светлостью происхождения, и величием деяний выделялся среди других. Пипин и его брат Карломанн получили эту должность от деда и отца и поделили на двоих, и так Пипин правил при вышеупомянутом короле на протяжении шести лет, а Карломанн, преисполнившийся любви к созерцанию, оставил дела мирского правления и нашел желанный покой в обители Монте‑Кассино.

«Марбухские анналы»

БИТВА НА КАТАЛАУНСКИХ ПОЛЯХ

Одним из наиболее ранних свидетельств о битве на Каталаунских полях является рассказ Идатия:

«Племя гуннов, нарушив мир, разорило галльские провинции. Они [гунны] вломились во многие города: [и вот] недалеко от города Меца, в который [до этого] ворвались, они были побеждены в сражении с Божьей помощью полководцем Аэцием и королем Теодорихом, которые находились в союзе и мире друг с другом. Сражение прервалось с наступлением глубокой ночи. Король Теодорих был повержен на землю и так погиб. Вспоминают, что в том сражении полегло почти триста тысяч человек» [26].

Другой относящийся к тому же времени документ – «Хроника» Проспера Аквитанского, хотя неизвестно, кто именно был автором дополнения к этой хронике, охватывающего события 446 – 455 годов. Ни Идатий, ни Проспер (или его продолжатель) ничего не сообщают об участии франков в сражении. Первые известия о роли франков в битве, видимо, появляются в сочинении Иордана. Он сообщает, что в стычке между гепидами и франками, происшедшей еще до того, как две главные армии сошлись друг с другом в сражении, полегло пятнадцать тысяч человек [27], как составная часть армии Аэция. Упоминает об присутствии в армии Аэция франков и Григорий Турский [28], сообщающий, что полководец удалил с поля боя при помощи хитрости как Торисмода, так и короля франков. В хранящемся в Копенгагене списке «Хроники» Проспера рассказ о битве на Каталаунских полях более подробен [29]:

«Аттила после убийства брата своего [30] возжелал разорить земли и многие соседние народы силой заставил идти на войну, только готы отказались выступить, ибо они соблюдали мир с римлянами. Когда он, перейдя Рейн, наижесточайшим образом разорил многие галльские города, тут же и нашим, и готам стало ясно, что, объединив войска, они должны вместе дать отпор ярости горделивого недруга. В это время готами правил король Торисмод. И патриций Аэций благодаря своей предусмотрительности нарочно призвал на помощь как готов, о чем мы уже упоминали, так и франков, которые в это время занимали окрестности Рейна. У франков не было королей, и они довольствовались вождями. Так он сразу же собрал отовсюду воинов и против неравного числа наших противников выступил. И состоялось сражение в пяти милях от Труа, в месте под названием Мавриканская «равнина» в Шампани. В этом сражении с обеих сторон погибло неисчислимое множество воинов [31], считают, что гунны в этом сражении были им побеждены, ибо, потеряв военную добычу, которую они захватили ранее, они возвратились в свои края. В этом сражении погиб Теодор, король готов, и его место наследовал Торисмод, его первородный сын. Аэций из хитрости сделал так: посоветовал франкам возвратиться в свои края, дабы, пока отсутствуют мужчины, Аттила не захватил их поселения; а Торисмоду посоветовал возвратиться в свои королевские владения и утвердиться там в славе полученного сана, дабы, опереженный братьями, он не потерял этого. Итак, оставшись один на поле битвы, всю добычу и неприятельское вооружение он отдал своему войску» [32].

Вопрос о том, каким временем датировать содержание копенгагенского кодекса, ставился несколько раз. Пометы на полях копенгагенской рукописи под 452 годом сообщают о том, что «Аквилея и Милан, а также некоторые другие города были повержены Аттилой» и «Торисмод, король готов, после смерти своего отца войной покорил аланов», о чем также сообщает и Григорий Турский. Составитель копенгагенского продолжения опирается в своем труде в основном на италийские источники и «Хронику» Исидора, однако к роли франков в Каталаунской битве проявляет неожиданный интерес. Видимо, в VII веке точка зрения Григория Турского на события, происшедшие в 451 году, получила широкое распространение. Иордан не упоминает, что Аэций обманул франков, турский епископ отмечает это событие. Не исключено, что копенгагенское продолжение было составлено где‑то на севере Италии, в одном из монастырей, который поддерживал тесные связи с франкскими королевствами. В этой хронике также содержится упоминание о битве на Каталаунских полях: «Патриций Аэций вместе с королем готов Теодорихом вступил в сражение с Аттилой, королем гуннов, в Труа на Мавриканской „равнине“. Там неизвестно, кем был убит Теодорих, а также Ландарих, родственник Аттилы. Трупов же неисчислимое множество» [33]. О битве упоминают также византийские авторы, например Иоанн Малала [34], однако его сообщение очень кратко и рассказывает о нападении объединенных войск готского короля Теодориха и сенатора Аэция на Аттилу, когда тот разбивал лагерь на берегу Дуная (sic!). В качестве своего источника Иоанн ссылается на Приска Панийского.

Фредегар, составляя рассказ о битве, происшедшей на Каталаунских полях, также опирался на «Историю франков» [35]. В отличие от Григория Турского, уделяющего большое внимание биографии Аэция и битве на Каталаунских полях [36], Фредегар построил свой рассказ по новеллистической схеме. Во‑первых, Аэцию приходится действовать не столько мечом, сколь хитростью. Именно поэтому произошла симметризация мотива. Считается, что полководец нанес в союзе с готами и франками поражение гуннам, но Фредегар освобождает римские войска от участия в битве и предоставляет Аэцию роль «третьего радующегося», И готы, и гунны платят Аэцию в качестве выкупа одинаковые суммы. Во‑вторых, Фредегар реабилитирует франков, которые не были обмануты хитростью полководца, но оставались с ним до конца, преследуя гуннов. Видимо, они принимали участие в ночном сражении, когда Аэций приказал разложить костры вокруг лагеря гуннов. В‑третьих, если Григорий Турский особо подчеркивает роль жены Аэция, чьи молитвы заставили небо позаботиться о ее муже, то у Фредегара полководец добывает победу благодаря своей мудрости и поступку, во многом напоминающему стремление шакала Димны стравить две стороны друг с другом, прикидываясь доброжелательным советником. Композиция известия построена на редупликации совета, который Аэций дал Торисмоду: не продолжать битву, пытаясь разгромить гуннов, а возвратиться в свои владения и занять трон отца [37]. У Григория Турского эти слова Аэция представлены несколько иначе: «Скорее возвращайся домой, а не то из‑за происков брата потеряешь отцовское царство» [38]. Фредегар использует формулировку, предложенную Григорием, но редуплицирует этот мотив. Предпосылку для подобной редупликации можно обнаружить в тексте Йордана, сообщающего, что посреди ночи Аэций оторвался от своих и блуждал какое‑то время среди врагов [39]. У Фредегара известие о случайности перерастает во встречу между Аттилой и Аэцием.

Все числа в рассказе представляются значительно завышенными [40]. Не исключено, что описание битвы было включено в его сочинение из‑за истории с золотым блюдом, украшенным драгоценными камнями, – главным сокровищем, которым обладали готы. Во времена короля Дагоберта это произведение искусства было оценено в двести тысяч солидов – огромную сумму. Для сравнения можно указать, что с лангобардов по повелению Гунтрамна и Хильдеберта взималась ежегодная дань в размере двенадцати тысяч солидов, а чтобы откупиться от этой дани, король Агилульф истратил тридцать девять тысяч: по тысяче каждому из майордомов и тридцать шесть тысяч самому королю Хлотарю II [41]. Неудивительно, что готское сокровище волновало воображение людей на протяжении нескольких столетий (описания ювелирных изделий очень редко встречаются в источниках) и так почиталось самими владельцами, поэтому они предпочли отдать сказочный выкуп, только бы не расстаться с ним. Блюдо было ценно как уникальная вещь, поскольку приведенная стоимость – пятьдесят ливров – равнялась всего шестнадцати килограммам золота (Элевтерий заключил с лангобардами договор о ежегодных выплатах с римлян в размере пятисот фунтов, то есть в десять раз больше). Вполне возможно, что Фредегар мог слышать историю о блюде, ставшем символом Каталаунских трофеев [42], от одного из послов, побывавших в Испании, и это вдохновило его воображение.

Не исключен и другой вариант. Блюдом мог заинтересоваться святой Элигий, придворный ювелир короля Дагоберта, получивший в награду за свои труды сан епископа. Произведения Элигия, украшавшие церковь аббатства Сен‑Дени, подробно описаны в анонимном сочинении «Деяния Дагоберта I, короля франков» [43], составленном между 800 и 830 годами. В церкви, являвшейся одновременно и усыпальницей королей, был помещен огромный алтарный крест, сделанный из чистого золота и украшенный драгоценными камнями. Кроме того, Элигий украсил стены, арки и колонны, одев все здание в золотые одежды, расшитые жемчугами. Ювелиру удавалось так вставить камни в золотую оправу, что они начинали излучать необычное сияние. Королевский мастер, занимавшийся еще и чеканкой монеты, мог рассказать автору хроники об удивительном блюде, украшенном драгоценными камнями и хранящемся в готской сокровищнице. Данное предположение косвенно подтверждается следующим фактом. Деньги, полученные Дагобертом от готов в качестве компенсации за блюдо, также пошли на украшение церкви Сен‑Дени [44]. Следовательно, Элигий, отвечавший за все ювелирные и отделочные работы в храме, был осведомлен о сумме выкупа и ценности самого блюда.

Обращает на себя внимание еще одна деталь. Большое золотое блюдо являлось, по‑видимому, своеобразным национальным символом. Король Хильперик, когда в 581 году Григорий Турский посетил его на вилле в Ножане, продемонстрировал епископу огромное золотое блюдо весом пятьдесят фунтов, украшенное драгоценными камнями, и заявил: «Это я сделал во имя славы франков» [45]. Готы также гордились своим блюдом. Следует отметить, что в «Деяниях понтификов Клермона» сообщается, что королева Брунгильда преподнесла в дар церкви Святого Германа «серебряное блюдо, на котором было начертано имя Торисмода, весило оно тридцать семь ливров, а украшено было историей Энея и греческими буквами» [46]. Вполне возможно, что блюд было несколько. Не исключено и другое: Фредегар слышал о каком‑то блюде, которое было предметом переговоров, и описал его, опираясь на текст Григория Турского, – вес для солидности был увеличен в десять раз [47].

Сражение двунадесяти племен

Король гуннов, Аттила, правил вместе с братом своим Блевой землями, расположенными между Паннонией и Дакией. Он подверг Македонию, Мизию, Ахайю и обе Фракии чудовищному разорению, убил Блеву, своего брата и соправителя, а его людей принудил подчиниться себе. Опираясь на силу покоренных народов, он всей душой устремился на разорение пределов Западной империи, подданными которой в ту пору были Ардарик, прославленный король гепидов, и вместе с ним Валамер, правитель готов, которые в это время благородно служили своему королю, и не менее могущественные народы маркоманы, свевы и квады, и, кроме того, герулы, туркилинги, или руги, вместе со своими королями, а также прочие варварские народы, обитавшие в северных землях. Против всех них гордый Аттила собирался употребить не только воровство и разбой, но и хитрость. «…» Среди союзников римлян выступили: бургунды, ланы вместе со своим королем Сангибаном, франки, саксы, рипариолы, брионы, сарматы, арморики, литициане и почти все народы Запада, вместе с которыми Аэций смог достойно выступить навстречу Аттиле, чтобы начать битву. Оба войска сошлись на Каталаунских полях, которые составляют в длину сто левок [48], а в ширину семьдесят левок.

Павел Дьякон. – «Римская история». XV, 2; 4

Вскоре после того, как вандалы покинули Галлию, в нее решили вторгнуться гунны. Когда об этом стало известно блаженному Аравацию, епископу города Тонгра, он отправился в Рим на могилу святого апостола Петра, и там ежедневно постился и молился, и получил во сне от апостола откровение о том, что по повелению Всевышнего гунны вторгнутся в Галлию и что надо поспешить возвратиться в свой город, ибо приближается его смерть и ему не суждено увидеть то зло, которое [произойдет]. В этой хронике восхваляются деяния патриция Аэция. Он был крепок телом и бодр духом; прославился как стремительный наездник, меткий стрелок, неутомимый копьеносец, искусный воин и миротворец, его никто не мог упрекнуть в алчности, он был наделен доброй душой, терпелив к несправедливостям, трудолюбив, неустрашим, легко переносил ночи без сна, голод и жажду. В юные годы ему было предсказано, чего он сможет достичь. Так вышеупомянутый историограф рассказывает об Аэции. О том, как он столкнулся с гуннами и что совершил, поведано во входящей в эту книгу Истории» Идатия. В те дни молитвами жены своей Аэций был избавлен от опасностей: она отправилась к могилам святых апостолов Петра и Павла и пребывала там в посте и молитвах. Некоему нищему было открыто, что Аэций спасен благодаря молитвам своей жены. Но как только нищий разгласил это, тут же лишился зрения.

Так вот, гуннские племена, нарушив мир, вторглись в обе Галлии. Когда патрицию Аэцию стало известно об этом вторжении, он послал к королю готов Теодору епископа Орлеанского Аниана, прося его о помощи в борьбе с гуннами. В случае удачного исхода он пообещал отдать готам среднюю часть Галлии. И вот, когда Теодор, склонившись к этой просьбе, согласился прислать подмогу, Аэций направил своих посланцев также и к королю гуннов Аттиле, попросив у него помощи против готов, которые собираются захватить Галлию, и обещал: если только гунны помогут защитить страну, то получат от Аэция в награду территорию Срединной Галлии. Король Аттила вместе с гуннами поспешил в путь и, пощадив города Галлии и Германии, вступил в битву с готами на реке Луаре недалеко от Орлеана. Потери готов составили двести тысяч, а король Теодор погиб в этой битве. Гунны потеряли сто пятьдесят тысяч воинов. Город Орлеан был спасен молитвами блаженного Аниана. После этого гунны, отступив к Труа, остановились на Мавриканской равнине. Торисмод, сын Теодора, унаследовавший его власть, собрав войско готов и решив отомстить за отца, вступил в битву с гуннами и Аттилой на Мавриканской равнине, там в течение трех дней оба войска сражались друг с другом, и полегло неисчислимое множество воинов с обеих сторон. Аэций, будучи человеком великого ума, ночью пришел к королю Аттиле и сказал ему: «Как бы я хотел, чтобы с твоей помощью удалось спасти эти земли от готов, однако это невозможно, до сих пор ты вел сражение с небольшим войском, но сегодня ночью Теодорих, брат Торисмода, вместе с огромным и неисчислимым войском должен прийти сюда. Подобной силе ты противостоять не сможешь, лучше попробуй спастись». Тогда Аттила дал Аэцию десять тысяч солидов и вместе со своими отступил в Паннонию. Без промедления, в эту же ночь, Аэций отправился к Торисмоду. Его слова ничем не отличались от сказанного Аттиле: вроде бы возле гуннских укреплений сражение идет до сих пор, но огромное множество свежих сил должно прийти к Аттиле из Паннонии, и им известно, что его брат Теодорих, завладев сокровищами готов, желает захватить и власть. И если он немедленно не отступит, то может быть смещен с престола. Аэций получил от Торисмода десять тысяч солидов за то, что благодаря своей проницательности спас готов от преследований гуннов, а сами готы, отступив тотчас, возвратились к себе. Аэций вместе го своим войском, а также франками отправился вслед за гуннами, за которыми проследовал до самой Тюрингии. Он отдал приказ однажды ночью разложить десять больших костров [вокруг] лагеря гуннов, чтобы тем показалось, будто их преследует огромное войско. Там и закончилась битва благодаря мудрости Аэция, а Галлия была освобождена от врагов. Позднее, когда Торисмоду и готам стало об этом известно, они потребовали от Аэция выполнить обещание, однако он отказался, послав им золотое блюдо, украшенное драгоценными камнями, ценой в пятьдесят ливров в качестве выкупа, чтобы восстановить мир. Это сокровище и по сей день хранится у готов и почитается ими как образец красоты.

«Хроника Фредегара». II, 53

Аттила, покинув войско, возвратился в свои края, с надеждой и воодушевлением собрал в Паннонии еще большее войско, чтобы вторгнуться в Италию. В первую очередь он решил покорить расположенный в Италии город Аквилею, который и осаждал на протяжении трех лет. Жители города мужественно сражались, и он не преуспел в осаде, а в его собственном войске стал подниматься ропот, ибо оно уже больше не могло выдержать тягот голода. И вот, когда он однажды объезжал город, чтобы разведать, с какой стороны удобнее напасть, вдруг увидел, как птицы, которые обычно гнездятся на крышах домов и называются аистами, внезапно поднялись над городом и, взяв в клювы своих птенцов, перенесли их наружу, за городские стены. «Смотрите, – сказал он своим, – птицы, зная о грядущем падении города, покидают его». И вот, направив машины и приободрив своих, он храбро напал на город и взял его без промедления. Они разграбили имущество, жителей перебили и захватили в полон, а то, что осталось после грабежа, поглотил пожар. Среди жительниц этого города самой благородной была девушка по имени Дигна, или Достойная, прекрасная обликом, но еще в большей степени украшенная стыдливостью. Ее жилище находилось у городских укреплений, а к дому примыкала высокая башня, подножие которой река Натисса омывала своими прозрачными водами, и вот, чтобы не подвергнуться горькому бесчестью со стороны врагов и уберечь красоту своей души от насилия похоти, едва недруги проникли в город и взяли его, она появилась перед ними и, поднявшись на описанную выше башню, бросилась головой вниз в пучину, опасаясь потерять свое целомудрие. Вот так она положила достопамятный конец своей жизни.

Аттила разорил и разграбил множество городов и замков, расположенных в этой области, перебив гарнизоны и захватив в плен жителей Конкордии, Альтина или Падуи. Отсюда он прошел почти по всем венецианским городам, а именно Венеции, Вероне, Брешии, Пергамо, которые сдались гуннам без сопротивления, Милан и Тичино постигла та же участь: они их разграбили, не предав огню и мечу. Затем, разорив город Эмилью, они расположились лагерем в том самом месте, где река Минчио впадает в Пад. Здесь Аттила стал раздумывать, отправляться ли ему к Риму или воздержаться от этого, и усомнился, не столько опасаясь жителей города, сколько помня о том, что произошло с Аларихом, который немногим пережил взятие столицы. И вот, пока его душа терзалась сомнениями, из Рима прибыло миролюбивое посольство. Сам святейший Папа Лев отправился к нему. Прибыв к королю варваров, он добился исполнения всех своих желаний и избавил не только Рим, но и всю Италию. Страшась Божьего гнева, Аттила не смел сказать священнику Христову ничего, кроме тех слов, которые тот от него надеялся услышать. Утверждают, что после отбытия понтифика приближенные спросили Аттилу, почему вопреки своему обыкновению он выказал Римскому Папе подобное почтение и уступил почти всем его требованиям. На что король ответил, что выказал подобное почтение не прибывшему, но тому мужу, который стоял в белом священническом одеянии и угрожал ему, то есть королю, обнаженным мечом, коли он не исполнит все, о чем говорит проситель. И вот Аттила, чья жестокость была смягчена подобным образом, покинул Италию и отправился назад в Паннонию. Тем временем Гонория, сестра императора Валентиниана, которую брат держал в девичестве и чистоте, послала к нему своего евнуха с просьбой, чтобы он, Аттила, отнял ее у брата и женился на ней. Услышав подобную просьбу, Аттила, поскольку его войско уже покинуло пределы Италии и воины, утомленные походом, не могли возвратиться, приказал императору Валентиниану, угрожая, что в скором будущем снова вторгнется в Италию, немедленно передать ему свою сестру вместе с положенными ей в приданое землями. Возвратившись в свои края, он, уже имея множество жен, женился на девушке по имени Ильдихо, на свадьбе с которой он выпил вина столь много, сколь не пивал прежде, и, охмелев, заснул, но от крови, которая нередко шла у него из носа, он захлебнулся и умер. Той же самой ночью во сне император Марциан увидел Аттилу со сломанным луком, а именно на этот вид оружия его племя более всего полагалось в сражениях.

«…»

Между тем ненависть всегда найдет где укорениться, и вот император Валентиниан, опасаясь, как бы отпрыски Аэция не стали его наследниками, убил полководца и благородного сенатора Аэция мечом. Вот так храбрый муж Аэций, который некогда навел страх на могущественного короля Аттилу и благодаря которому была спасена вся Западная империя, не смог уже более облегчить ее участь. Но и сам Валентиниан вскоре после этого не избежал смерти, ибо на следующий год он был пронзен Транзилой, телохранителем Аэция.

Павел Дьякон. «Римская история». XV, 9 – 13; 15

КОРОЛЕВСТВО БУРГУНДОВ

Во времена Августа Тиберия Старшего, который наряду с прочими провинциями управлял обеими Галлиями и Авзонией, некое племя покинуло остров, расположенный в море Океане и называющийся Скандинавия, и по названию этого острова это племя получило имя скандинавов. Они вместе со своими женами и детьми пересекли разные страны и области и подошли к берегу Рейна, но там по повелению императора Тиберия были задержаны и на протяжении многих лет были вынуждены охранять бурги [49] по ту сторону Рейна, отчего и стали прозываться бургундофаронами, да и по сей день носят название бургундов. Во времена императора Валентиниана они покинули свои бурги, устремились в Галлию и, по обычаю варваров, завоевали земли, находившиеся под властью империи. А еще они избрали из числа своего народа короля по имени Гундевех. Римлян, живших в Галлии, которые при их появлении не смогли спастись бегством, уничтожила сжимавшая меч десница, а немногие уцелевшие, покорившиеся их власти, были и вовсе жалки и не могли захватить власть. После смерти Гундевеха его сыновья, Гундобад и Годегизил, получив королевство, поделили между собой земли Галлии так, что Гундобад получил в свое владение две трети, а Годегизилу досталась только одна треть. Поэтому между ними вышла великая распря, и они позабыли о братских узах. В эти времена окрепло племя сикамбров, и вот, обитая дальше всех, они, запасшись пищей и водрузив на спины орудия ремесла, окрепшей десницей покорили, разорили, опустошили сопредельные земли: двенадцать королевств с людьми, оные населявшими. Покорив эти земли, они дерзко вознамерились вторгнуться в пределы Галлии. С их помощью Годегизил, брат Гундобада, опираясь на германцев, поднял оружие против Гундобада, изгнал его и за несколько дней сумел покорить всю Галлию. Немного времени спустя Гундобад, собрав людей, ворвался через ворота в город Вьен вместе с большим войском, захватил в плен своего брата и сжег его в огне вместе с женою и детьми. Другого же своего брата, по имени Хильперик, он убил, а жену его, привязав к ее шее камень, утопил. Двух его сыновей зарубил мечом, а двух дочерей отправил в изгнание. Старшая из них, по имени Седелевба, сменив одежды, посвятила себя Богу, младшая же, по имени Хродехильда, впоследствии стала невестой и вышла замуж за Хлодвига, короля франков, и его, а также его варварское королевство благодаря проповедям святого понтифика Ремигия обратила в веру Христову. Кроме того, вышеупомянутый король Гундобад предал мечу франков, которые помогали его брату и собрались в городе Вьене в некоей башне, а многих бургундов обрек на смерть и ничего не возвратил уже упоминавшемуся королю Хлодвигу. Вот так он снова завоевал все королевство, которое было отнято у него силой. У него родились двое сыновей, Сигимунд и Годомар. Хотя сам Гундобад и все племя бургундов были последователями веры готов, его сын обратился к почитанию христианской веры, и согласно предписаниям оной выдающийся и достопочтенный отрок Сигимунд, едва достиг совершеннолетия, со рвением стал посещать церкви, монастыри и обители святых, чтобы денно и нощно помогать им в бдениях, постах и молитвах. С кончиной же его родителя Гундобада весь народ бургундов заодно с теми немногими римлянами, которые вместе с самими галлами, притесняемые неверным королем, оставались непреклонны, избрали своим новым королем наипревосходнейшего мужа Сигимунда.

«Житие святого короля Сигимунда»

Сигимунд, сын Гундобада, был возведен на престол на вилле Кватрувио неподалеку от Женевы. Он был женат на дочери Теодориха, короля Италии, от которой у него был сын по имени Сигерих. Когда она умерла, то он взял другую жену. По наущению мачехи он приказал убить своего сына Сигериха, за что впоследствии много каялся, воздвиг замечательный Акавнский монастырь и построил множество других монастырей. Хродехильда постоянно просила своих сыновей отомстить за гибель своих отца, матери и брата. По этой причине они напали на Бургундию и одержали в сражении победу над Сигимундом и Годомаром. Сигимунда, бежавшего в святой Акавнский монастырь, Хлодомер захватил в плен и вместе с женой и детьми доставил в Орлеан. Годомар, обратившись в бегство, спасся. И, собрав людей, возвратил себе бургундское королевство. Хлодомер опять послал войско против Годомара, убив Сигимунда вместе с женою и детьми. Аббат Авит предсказал Хлодомеру, что участь Сигимунда постигнет и его самого. Когда франки в местечке Везерон вступили в сражение с бургундами, Хлодомер был схвачен и обезглавлен людьми, присланными ему на помощь Теодорихом, женатым на дочери короля Сиги‑мунда. Франки же в этом сражении одержали над бургундами победу в местечке Везерон, уничтожили их и подчинили их страну своей власти.

«Хроника Фредегара». III, 33 – 36

В «Житии святого короля Сигимунда» история

падения королевства бургундов оказывается еще

более трагичной:

И вот, когда франки низвергли уже почти все королевства и жестоко опустошили города Галлии, так что многие из бургундов перешли на сторону франков, святой Сигимунд, понимая, что ему грозит опасность, отправился, подобно Илии, к можжевеловому кусту, на гору Версайё, чтобы избежать могущественного племени, и избрал для себя жизнь в уединении, согласно тому как выдающийся проповедник сказал о своих злоключениях: «Много раз в опасностях между лжебратиями…» И вот бургунды, поступая как неверные и недостойные веры, все как один покорились франкам, пообещав, что разыщут своего правителя, святейшего мужа Сигимунда, и передадут им в цепях. Услышав о подобном обещании, святой Сигимунд, убедившись в их нечестивости, постригся и сменил светские одежды на одеяния духовные. Когда он, истощенный постоянными бдениями и постами, отдыхал в вышеупомянутом месте, некоторые из бургундов пришли к нему и пообещали якобы из любви тайно отвести его в гробнице святого мученика Маврикия под своей охраной. Но, когда они подошли к воротам монастыря, там оказалась толпа бургундов заодно с франками. Некий бургунд Талса, словно Иуда, предатель Христа, наложил на него руки, и, скованного цепями, его передали франкам и королю Хлодомеру, на которого позднее за это деяние обрушилась Божья кара, ибо он был убит самими же бургундами в сражении. И вот франки, опасаясь запятнать свои руки пролитием непорочной крови, отправили самих бургундов, чтобы они доставили его до указанного места. И вот под бдительной охраной вместе с супругой и сыновьями Гисклаадом и Гундобадом они отвели его в оковах в место под названием Белза около Коломны, деревни в окрестностях Орлеана, и там, обнаружив колодец, построенный еще древними, чтобы утолить свою нечестивую ярость, приговорили его по повелению своего короля Хлодомера к смерти, и сбросили вместе с женой и детьми головой вниз прямо в колодец.

Еще один рассказ о падении королевства бургундов

засвидетельствован в «Книге истории франков»:

Королева Хродехильда, приехав в Париж, сказала своим сыновьям: «Да не буду наказана я за то, что воспитывала вас мягкосердечно. Взываю, вознегодуйте из‑за притеснений, которым подверглась я, и из‑за смерти отца моего и матери моей и отомстите!» Они, услышав это, преисполнились гнева и отправились вместе с большим войском против Сигимунда и Годомара, сыновей Гундобада.

В это время король Сигимунд строил в Бургундии монастырь святых акавнских мучеников, а именно святого Маврикия и шести тысяч шестисот его соратников. [Сигимунд и Годомар] собрали бургундское войско против короля Хлодомера и братьев Хильдеберта и Хлотаря, сыновей Хлотаря.

Когда началось сражение, побитые бургунды вместе с Годомаром обратились в бегство. Сигимунд же бежал в Святой Акавнский монастырь. Хлодомер стал преследовать его, и настиг его вместе с женою и детьми, и, взяв в плен, отправил их в округ Орлеана, и приказал бросить в тюрьму. Блаженный Авит, который тогда был святым Божьим человеком и аббатом в городе Орлеане, просил Хлодомера, чтобы он не убивал их, но тот не желал его слушать. И тогда [Хлодомер] убил как Сигимунда, так и его жену и детей и бросил их в колодец в местечке, которое называют деревня Коломна. После этого, снова собрав войско, Хлодомер отправился в Бургундию против Годомара. Когда он вместе с большим войском прибыл в округ Вьена, в место под названием Везерон, Годомар, наняв племена, сразился с Хлодомером, но бургунды, понеся большие потери, вместе с Годомаром обратились в бегство. Когда Хлодомер, жестоко преследуя их, на своем быстром коне поспешно скакал вслед за ними, он оказался прямо среди [врагов], и, окруженный ими со всех сторон, он принял смерть и погиб. Увидев это, франки преисполнились печали и, движимые гневом, стали преследовать Годомара, уничтожили его, перебили бургундов, опустошили их земли и, убив всех, от младенцев до стариков, возвратились назад.

«Книга истории франков». 20 – 21.

Рейтинг публикации:

5

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: