Во времена Павла I произошло закрепление за Россией Аляски благодаря созданию в 1799 году Российско-Американской компании. Удалось перейти от экспедиционного метода освоения Северной Америки к присутствию там российской администрации и к строительству постоянных поселений.
1801, январь. – Закрепление границ России в Закавказье, завершившее процесс добровольного вхождения Восточной Грузии в состав империи. Манифест об этом гласил:
«Царь Георгий Ираклиевич (Георгий XII, сын Ираклия II, заключившего в 1783 году договор с Екатериной II о российском протекторате над его владениями, – Авт.), видя приближающуюся кончину дней его, знатные чины и сам народ грузинский прибегли ныне к покрову Нашему, и не предвидя иного спасения от конечной гибели и покорения врагам их, просили чрез присланных полномочных о принятии областей Грузинскому Царству подвластных в непосредственное подданство Императорскому Всероссийскому Престолу. …Сим объявляем Императорским Нашим Словом, что по присоединении Царства Грузинского на вечные времена под Державу Нашу, не только предоставлены и в целости соблюдены будут. Нам любезноверным новым подданным Нашим Царства Грузинскаго и всех оному подвластных областей, все права, преимущества и собственность законно каждому принадлежащая, но что от сего времени каждое состояние народное вышеозначенных областей имеет пользоваться и всеми теми правами, вольностями, выгодами и преимуществами, каковыми древние подданные Российские по милости Наших Предков и Нашей наслаждаются под покровом Нашим…»
Законы эволюции толкали соседей России к соединению с нею… Это было в 1801 году, в конце правления Павла, а в его начале, как вспоминал канцлер А. Безбородко, и мысли не было о расширении страны: «теперь нет ни малейшей нужды России помышлять о распространении своих границ, поелику она и без того довольно уже и предовольно обширна; а потому и он [Павел] никак не намерен распространять свои границы, а удержать их верно постарается и обидеть себя никому не даст; и в сходствие того хочет он всё содержать на военной ноге, но при всём том жить в мире и спокойствии…».[31]
Внешнеполитические успехи страны были обеспечены тем, что самые серьёзные реформы произведены были Павлом в военном деле. И вот, именно они вызвали самый большой поток выдумок и лжи о нём!
Безусловной его ошибкой считают, что, реорганизуя русскую армию, он взял в основу не гениальные принципы Суворова, а воинскую систему прусского короля Фридриха Великого. Но это не так! Чтобы реализовать на деле «принципы», надо иметь дисциплинированную армию. В том, что правила воинской дисциплины были позаимствованы в Европе, нет ничего плохого. А что до Суворова, то если Павел и не любил его, как человека, зато высоко ценил как полководца. Суворов получил титул князя Италийского, звание Генералиссимуса; Павел приказал войскам отдавать ему такие же почести, как императору, решил при жизни воздвигнуть ему памятник.
Что реформы надо проводить, и проводить быстро, императору стало ясно в первые же дни по вступлении на престол. В армии из 400-тысячного списочного состава не хватало как минимум 50 тысяч солдат, чьё содержание разворовывали полковые командиры; 3/4 офицерского корпуса существовало лишь на бумаге. Тяжко было с оружием: срок службы одного ружья фактически доходил до сорока лет; флот был вооружён пушками, отлитыми ещё при Петре I. В Петербурге при любом генерале числилось до сотни офицеров, а в полках ротами командовали прапорщики; Павел исключил из армии числившихся в ней, но не служивших офицеров. Офицеры-гвардейцы вели светскую жизнь, ходили во фраках, пропадали в театрах и на балах, а службу посещали от случая к случаю; Павел заставил их всех служить. Дисциплину и субординацию между ними давно уже сменили отношения, определяемые степенью знакомства и приятельства; Павел вывел их на плац и в присутствии солдат занимал шагистикой.
Зато солдаты относились к императору с любовью: на их глазах он приучал бездельников-гвардейцев к службе!
Вот почему гвардия невзлюбила императора: кончились тянувшиеся годами отпуска, прекратилась практика записи в гвардию с рождения, – гвардеец должен был из царедворца превратиться в военного. А вот что писал в своих мемуарах один из близких друзей великого князя Александра Павловича князь А. Чарторижский (Чарторыский):
«…Император хотел установить при дворе такие же порядки, как на парадах… Началась для всех, кто был близок ко Двору (для представителей дворянской элиты, – Авт.), жизнь, полная страха, вечной неуверенности. Над каждым тяготела возможность быть высланным или подвергнуться оскорбительным выговорам… Наступило нечто вроде эпохи террора».
Как видим, для этого князя подчинение государственному интересу было равнозначно тирании, а требование служить – террору.
Не случайно большинство свидетельств о «чудачествах» Павла I, о его недальновидности в сфере военного строительства исходило именно из гвардейской среды, а отнюдь не от армейских офицеров и тем более не от унтер-офицеров и рядовых. Ведь армейские офицеры стали быстрее продвигаться по службе, а любой младший офицер получил возможность требовать суда над своим командиром, рассчитывая на беспристрастное разбирательство.
Военную реформу Павел начал с отмены тяжелейшего рекрутского набора, объявленного Екатериной II незадолго до кончины. А. Т. Болотов, который за свои 95 лет пережил семерых монархов, а потому имел, что с чем сравнивать, вспоминал:
«Нельзя изобразить, какое приятное действие произвёл сей благодетельный указ во всём государстве, – и сколько слёз и вздохов благодарности испущено из очей и сердец многих миллионов обитателей России. Всё государство и все концы и пределы оного были им обрадованы и повсюду слышны были единые только пожелания всех благ новому государю…»
Император обратил серьёзное внимание на улучшение быта солдат. Он солдата уважал: «император никогда не оказывал несправедливости солдату и привязывал его к себе» (из записок графа Беннигсена). Постройкой казарм войска были избавлены от вредного влияния постоя. Были увеличены оклады, жалования, упорядочены пенсии. На солдат распространили практику награды орденами, а ведь при Екатерине их получали только старшие начальники и привилегированная часть офицерства.
Широко практиковавшиеся «вольные работы» солдат в интересах офицерства были строго запрещены, дабы не отвлекать войска от выполнения своих прямых задач.
Отец будущих декабристов М. Н. Муравьёв не раз говаривал сыновьям «о громадности переворота, совершившегося у нас со вступлением Павла I на престол, переворота, столь резкого, что его не поймут потомки». А декабрист В. И. Штейнгель полагал, что его «кратковременное царствование вообще ожидает наблюдательного и беспристрастного историка, и тогда узнает свет, что оно было необходимо для блага и будущего величия России после роскошного царствования Екатерины II».
В целом военная реформа Павла, как и многое другое в его царствование, имела образцом опыт Петра I. Вновь, как и ровно столетие назад, обученные, обмундированные и вооружённые на иноземный манер «потешные полки» стали примером для армии, – только вместо преображенцев и семёновцев теперь это были гатчинцы. В мемуарах князя А. Чарторижского читаем: «…гатчинская миниатюрная армия… должна была служить образцом для гвардейцев и всей русской армии …»
Гатчинцы муштровались по правилам сурового прусского военного устава, несли службу регулярно, подвергались наказанию за халатность, плохую выправку, неопрятность мундира и т. п. Теперь то же самое становилось уделом гвардейцев, – ясно, почему придворные шаркуны создавали о своём императоре и его реформах стереотипное представление, как о чём-то ужасном.
И этот стереотип не преодолён до сих пор!
Например, В. В. Лапин считает, что «Павел I, приступив к искоренению пороков русской армии, не смог отделить дельное от ложного. Боевая практика была несовместима с опереточным обмундированием, которое не выдерживало дождя и ночлега под открытым небом. Военно-балетные па, разучиваемые на плацу, не годились при отражении атак визжащих от ярости янычар, при штурме крепостных стен, в столкновениях с решительной французской пехотой. Павел вместе с водой выплеснул и ребёнка, – вместе с распущенностью, злоупотреблениями под топор царских приказов пошли и старательно выращиваемые Суворовым и Румянцевым лучшие военные качества русской армии екатерининской поры». (См. Лапин В. В. «Семёновская история. 16-18 октября 1820 года». Л.: 1991, стр. 57.)
Но чудо-богатыри А. В. Суворова как раз в это время, совершив героический поход через Альпы, освобождали Италию от французских войск (в большинстве состоявших из наёмников-поляков), а моряки Ф. Ф. Ушакова, с боями пройдя воды шести морей, установили господство российского военно-морского флота в акватории всего Северного Средиземноморья!
И вот мы видим, что красивая фраза о том, как Павел I «вместе с водой выплеснул и ребёнка» не очень-то содержательна.
Подлинное состояние российской армии конца XVIII – начала XIX веков, её очевидное превосходство над противником в возможных «столкновениях с решительной французской пехотой» смог правильно оценить тот, кто тогда был одним из лучших военачальников мира – Наполеон Бонапарт. Уж он-то знал толк в боеготовности. И, вернувшись из египетской экспедиции (кстати, не без влияния сведений о суворовских победах в Италии), установив во Франции своё единовластие, генерал и консул Французской республики предложил Российской империи союз против Англии. Слабым, как известно, союза не предлагают.
…К Великой французской революции российский император относился, в общем, как к внутреннему делу Франции и вмешиваться в её дела военными средствами не желал.
Напротив, как пишет В. О. Ключевский, «Павел начал своё царствование манифестом, который провозглашал мирную политику; он отказался от борьбы с Францией, объявив, что с начала Семилетней войны империя вела непрерывную борьбу, и что подданные нуждаются в отдыхе».
Правда, боясь проникновения в Россию идей революции, Павел запретил отправлять молодых людей за границу для образования. Были закрыты частные типографии; усилился цензурный гнёт и контроль за книгопечатанием; был запрещён ввоз иностранной литературы.
Дальнейшие его мероприятия против Франции были спровоцированы Англией. В 1798 году Россию убедили, что возникла угроза воссоздания Наполеоном самостоятельного Польского государства. Тогда же Павел принял на себя обязанности магистра Мальтийского ордена, и его подбивали выступить против Франции, захватившей Мальту. В итоге Россия вошла в антифранцузскую коалицию, вследствие чего и были произведены знаменитые Итальянский и Швейцарский походы Суворова (1799), средиземноморский поход российского флота под командованием Ушакова (1798—1800). Это не было подавлением революции, ибо термидорианский переворот покончил с ней ещё летом 1794 года.
Но очень быстро Павел I понял, что Россию с её армией используют в иностранных (а именно английских) интересах, понял и резко изменил российский внешнеполитический курс – с 1800-го началось сближение с Францией, – и даже обсуждал план совместного с Наполеоном похода на Индию, чем, кстати, во многом предопределил собственную судьбу. Заслуживает нескольких слов факт принятия Павлом титула Гроссмейстера Мальтийского Ордена – старейшего в монашеской истории Ордена Иоаннитов-госпитальеров. Он был создан в начале XII века, то есть почти за 700 лет до Павла, и носил имя Иоанна-предтечи (предшественника), крестившего Христа. Для нас важно, что, став Магистром этого знатнейшего и богатого Ордена, российский царь отнюдь не признал главенства папы. Скорее, через этот акт он мог бы подчинить католичество своей православной стране, что никак не могло нравиться католической церкви!
Сын Павла, Александр, после убийства отца отказался от этого титула, а когда позже его брат Николай, став императором, захотел вернуть его себе, Ватикан просто ликвидировал Орден (в 1834).
Но вернёмся к индийскому походу.
Принятие Павлом плана Бонапарта о походе в Индию, как и выказанная им чуть ранее поддержка американских колонистов в их борьбе с Англией, породили в головах современников, а за ними и историков идею о безумии нашего императора. Правда, это не мешало современникам дружно признавать наличие у него трезвого ума, разнообразных талантов и прочего.
На индийский поход обычно ссылаются, желая подчеркнуть военный дилетантизм и авантюризма Павла. Но план этого похода был разработан в 1800 году лично Бонапартом, а впервые об индийском походе генерал Бонапарт высказывался в 1797 году, ещё до экспедиции в Египет.
Англия была главным противником Франции. Вступив с нею в войну, империя Наполеона, не располагая флотом, не могла рассчитывать на победу. Франция искала другие пути, кроме прямого вторжения, для того, чтобы достичь успеха. Помимо применения жёстких экономических средств континентальной блокады и возникала идея военного похода в Индию, которая, собственно, и обеспечивала Англии её экономическое преимущество. Но поскольку Турция не пропустила бы через свою территорию ничью армию, – а в обход Турции, через жаркую Аравию и Персию большой корпус не пошлёшь, – в плане Наполеона Россия играла ключевую роль. Затем план был оговорён с Павлом I и начал реализовываться посылкой казаков на соединение с французским экспедиционным корпусом.
Суть плана заключалась в следующем:
«Французская армия в 35 тысяч пехоты, с полным комплектом лёгкой артиллерии, двинется от границ Франции, с согласия Австрии, на Ульм, где найдёт суда и отплывёт на них по Дунаю.
По прибытии её в Чёрное море, русский флот перевезёт её до Таганрога, откуда она отправится в Царицын на Волге, где, снабжённая судами, спустится на них вниз по реке до Астрахани.
Там русская армия в 35 тысяч чел. (из них 15 тыс. пехоты, 10 тыс. конницы и 10 тыс. казаков), при усиленном комплекте артиллерии, соединится с французскою армиею, которой будут доставлены лошади, нужные для перевозки её артиллерии и тяжестей. Соединённая армия будет перевезена Каспийским морем из Астрахани в Астрабад (город в Персии, – Авт.), где будут учреждены склады всякого рода снабжений, нужных для армии.
Поход этот от французских границ до Астрабада рассчитан приблизительно на 80 дней; потребуется ещё 50 дней, чтобы главные силы армии достигли правого берега Инда, направившись на Герат, Ферах и Кандагар; всего 130 дней похода и перевозки для французских войск, которые так же, как и русские, будут состоять под главным начальством генерала Массены (по требованию, определительно заявленному императором Павлом)». (Цит. по: Русская старина. Т. XV. Январь 1876 г., с. 216.)
Вот так. Речь шла о совместной франко-русской военной экспедиции под руководством дивизионного генерала (с 1804 – маршал Франции) Андре Массены в самое сердце (или, точнее, наверное, в кошелёк) Британской империи. Идти предполагали через Персию, граничившею на востоке прямо с Индией – ведь Пакистан отделился от неё только в ХХ веке. Русские войска бывали в Персии и при Петре, и при Годунове. Что тут безумного… в плане Бонапарта?
Предполагался также приход в Индию русского флота с Камчатки и отдельный пеший поход русских казаков.
В январе 1801 года казачий атаман Орлов через фельдъегеря получил императорский указ, в котором объяснялась цель военной акции:
«Англичане приготовляются сделать нападение на меня и союзников моих датчан и шведов. Я готов их принять, но нужно их самих атаковать и там, где удар может быть чувствительней, и где менее ожидают. Заведение их в Индию самое лучшее для сего. Подите… с артиллерией через Бухару и Хиву на реку Индус. Приготовьте всё к походу. Пошлите своих лазутчиков приготовить и осмотреть дороги. Все богатства Индии будут вам за сию экспедицию наградой. Такое предприятие увенчает вас славой и заслужит моё особое благоволение. Прилагаю карты, сколько их у меня есть».
Из книги знатока истории русского казачества Павла Астапенко:
«Исполняя указ, Орлов за короткий срок сумел мобилизовать более 22 тысяч казаков, способных носить оружие, о чём и информировал императора в своём письме от 20 февраля 1801 г. Поход казаков в Индию, вошедший в историю под названием «Оренбургского похода», возглавил прибывший на Дон из заключения в Петропавловской крепости сотоварищ Орлова генерал-майор Матвей Платов, которого император назначил заместителем войскового атамана».
В книге «Картины былого Тихого Дона» (1909), казак и генерал русской армии П. Н. Краснов, отрицательно относившийся к тому далёкому теперь походу, писал:
«Войсковой наказной атаман Василий Петрович Орлов предписал готовиться всем офицерам, урядникам и казакам. Все, до последнего, должны были в шесть дней быть готовы к выступлению о-двуконь с полуторамесячным провиантом. Казаки обязаны были иметь при себе ружья и дротики. И раньше бывало так, что подымалось всё войско Донское. Старики помнили такие случаи. В 1737 и в 1741 годах донцы поднимались поголовно. Но тогда была опасность от татар, татары шли на Дон, была нужда отстоять родные станицы. Теперь про татарские набеги говорили только старые люди. На Кубани крепко стояло Черноморское войско. Дону опасность ниоткуда не угрожала. Куда пойдёт войско Донское – этого никто не знал…»
В конце февраля собрались казаки на смотр атамана. Всего с войска набрали 510 офицеров, 20 947 казаков конных полков, 500 артиллеристов и 500 калмыков. Люди эти составили 41 конный полк. Орлов разделил их на 4 части. Первую повёл генерал-майор Платов; вторую генерал-майор Бузин; третью генерал-майор Боков и четвёртую генерал-майор Денисов, вернувшийся из Италии. С отрядом генерала Платова шёл и атаман Орлов и с ним две роты донской конной артиллерии и войсковые инженеры.
Путь их лежал к Оренбургу. Далее надлежало занять Бухару, в Хиве освободить наших пленных. «Если бы атаман Орлов и донские казаки успели исполнить это поручение, они прославили бы себя более, нежели Ермак – покоритель Сибири… – пишет П. Н. Краснов. – Но не судил Господь совершить великий замысел государя!»
В ночь с 11 на 12 марта в Петербурге был убит император Павел I, и на престол вступил Александр I Павлович. Он повелевал казачьим полкам вернуться домой: дружба с Наполеоном кончилась.
Но что для нас особенно интересно, так это описание похода и его эмоциональные оценки, которые делает П. Н. Краснов. «Могли ли бы казаки дойти до Индии, могли ли бы разорить её?..» – спрашивает он. Почитайте описание:
«Уже с первых же шагов в задонской степи страшные трудности встречались казакам. Дороги были занесены снегом, и артиллерия выбивалась из сил, вытаскивая пушки из глубоких сугробов. Нигде не было квартир для обогревания, и люди и лошади стыли и мёрзли на холодном ветру в степи. Не было топлива, не хватало провианта, не было сена и овса. Некормленые лошади еле брели навстречу жестоким холодным буранам.
В начале марта вдруг настала оттепель. Заиграли ручьи, размокла степь, грязь стала непроходимая. Каждая балка сделалась страшным препятствием. Через пустую, обыкновенно, речку Таловку войсковой старшина Папузин еле переправился. Сорок вёрст шёл он по колено в грязи, а через самую Таловку переходил по устроенному им из хвороста, хуторских огорожей, ворот и крыш мосту.
Наконец, подошли к Волге. Лёд вздулся и побурел. Лошади проваливались на нём. Местами он уже тронулся. Денисов со своею колонной подошёл к нему и увидел, что переправа опасна. Через всю реку поставил он мужиков с верёвками и им придал по несколько казаков для оказания помощи. Начали вести лошадей, но они проваливались и шли ко дну. Однако, Денисов знал, что на больших реках лёд в середине всегда толще, и вот, он приказал повести своих рослых и сытых лошадей (рослых и сытых!!! А говорит, бескормица, – Авт.) вперёд. Сначала они проваливались, но потом перешли. За ними потянулись и казаки. До 700 лошадей провалились, но казаки вытащили их всех. Пять часов длилась переправа.
И опять пошли, сперва по Волге, потом по течению реки Иргиза. Степь становилась всё безлюднее и пустыннее. Комиссионер Теренин, обязавшийся доставлять хлеб и фураж, не выполнял своего обязательства: на Волге это лето было неурожайным, и он не мог собрать продовольствия. По приходе на ночлег не находили овса, да и сено было пополам с мусором. Лошади падали от бескормицы, и путь, пройденный казаками, обозначался длинной вереницей вздувшихся конских трупов (запомните это! – Авт.), да чёрными стаями ворон.
Громадною толпою втянулись донцы в безграничные степи и затерялись в них, как песчинка. Замолкли удалые песни. Мёрзли по ночам казаки, а днём мучились в грязи и лужах, в которые обращало степь весеннее солнце. Много было уже и больных казаков. Цынга появлялась. А впереди была всё та же степь, и конца-края ей не было…»
Ужас! О, ужас, сограждане! Разве можно в таких условиях совершать военные похода? Нет, никак нельзя. И генерал-лейтенант Краснов так завершает свою печальную повесть:
«Много великих подвигов совершили казаки. С одними пиками, пешком, брали они измаильские твердыни, на лёгких лодках переплывали Чёрное море, от себя воевали, на свой страх брали Азов, с Суворовым перешли они заоблачные выси Альпийских гор, но это повеление – завоевать далёкую Индию – было невыполнимо. Не знали те, кто посылал их, как далёк и труден был этот путь, и сколько препятствий на нём встретилось казакам. Дойти до Индии по безлюдной пустыне, без продовольствия и фуража было невозможно. Но войско Донское пустилось исполнять волю государеву без рассуждения – все казаки погибли бы в нём».
А вот и статистика похода, сделанная, словно в насмешку над собственным текстом, самим же Красновым: 1564 версты прошёл 20-тысячный конный отряд в два месяца (туда и обратно), без потерь в людях и без отставших. И лошади вынесли этот поход хорошо; на полк пришлось павших лошадей от 12 до 62 (вот вам и «длинная вереница» конских трупов). Теперь перейдём к самому удивительному научному предмету на свете: к традиционной истории. За полтысячелетия до этого заведомо провального, невыполнимого, по мнению историков, похода 20-тысячного конного отряда, именно здесь пересекали степи куда как более значительные отряды. Сколько тогда народу отправлялось путешествовать, сказать трудно, но, по сообщениям самих же историков, небезызвестный Чингисхан подарил одному только небезызвестному Батыю 600 тысяч воинов. А в походы тогда ходили с обозом, в котором, помимо женщин и детей, имелись ещё «бесчисленные стада скота». Но это был не наш, а специальный монгольский скот, которому никакая бескормица нипочём.
И весь «невозможный» поход донцов-удальцов под командой атамана Орлова – лишь точка на безбрежной географии монгольских «возможных» завоеваний: бесстрашные неутомимые монголы покорили Евразию от Забайкалья и аж до Карпат. В отличие от наших донцов на их пути в Индию, Пекин и Среднюю Азию, похоже, не было ни гор, ни пустынь. Ныне в пустыне Гоби, мимо которой им было никак не пройти, нет ни одной былинки, ибо в этих местах абсолютно нет пресной воды. Наверное, в начале XIII века её всю выпили могучие монголы, их могучие жёны, дети и лошади.
Куда нашим донцам до монгольских чудо-батыров!..
Но это ещё не всё.
За четыреста лет до могучих монголов наладилась работа сухопутного Великого шёлкового пути, по которому европейские купцы, нагрузившись товаром, странствовали в Среднюю Азию, Индию и Китай и обратно. Северный отрог этого пути шёл как раз от впадения Тихого Дона в Чёрное море и далее по тем местам, что и путь атамана Орлова с его отрядом. И некому было объяснить глупым европейцам, что «дойти до Индии по безлюдной пустыне, без продовольствия и фуража невозможно…. все бы погибли…»
Да, чтоб не забыть: ещё восемью сотнями лет ранее, в I веке н. э., торговый оборот Рима с Индией составлял сто миллионов сестрециев в год. Золото и товары перевозили исключительно сушей, ибо морской путь в Индию Васко да Гама открыл лишь накануне XVI века.
В общем, историки всем «разрешают» ходить в Индию и торговать с нею, а англичанам дозволительно было даже ею владеть. И только русский император не смеет об этом даже помыслить, и только русские войска никогда до неё не дойдут.
Переворот 1801
Принято говорить о безумии Павла Петровича, однако, простое перечисление изданных им законов показывает в Павле Петровиче огромный государственный ум, видевший неизмеримо дальше, чем видели его современники.
Иван Солоневич
Нам говорят: Павла убили, ибо нельзя было терпеть на троне сумасшедшего, а сумасшедшим он был, потому что отправил войска в заведомо невыполнимый поход. А мы ответим: император начал военно-политическую операцию, ущемлявшую интересы Англии, и сумасшедшим его объявили, чтобы убить.
Да, отношения России с Францией и Англией имели особое значение для судьбы нашей страны и её императора.
В конце XVIII века активная завоевательная политика Франции вызвала реакцию европейских держав, которые образовали антифранцузскую коалицию (Англия, Россия, Австрия, Турция и Неаполитанское королевство). Основным театром военных действий с участием русских войск в войне 1798—1799 годах стали Средиземное море, Италия и Швейцария: славу русскому оружию принесли А. В. Суворов и Ф. Ф. Ушаков.
Довольно скоро стало ясно, что из-за предательской тактики австрийцев развить военный успех антифранцузской коалиции не удастся. Трения в отношениях между союзниками привели, в конечном счёте, к согласию России на изменение направления своей внешней политики, но курс на сближение с Францией вызвал англо-русские осложнения, что привело к разрыву экономических отношений.
Дошло до того, что в Петербурге рассматривали возможность войны с Англией. Балтийский флот готовился к операциям на море, и начался поход в Индию. Через одиннадцать дней после его начала, с 11 на 12 марта 1801 года, Павел I был убит заговорщиками. Конечно, никакое английское вмешательство не смогло бы повлиять на судьбу России и перемену власти, если бы российская дворянская элита в лице придворной аристократии и гвардейского офицерства не изменила присяге, и не уничтожила своего императора. А элита и помимо антианглийской политики царя видело в его стремлении к порядку и дисциплине угрозу своим вольностям и привилегиям.
Когда же произошло изменение внешнеполитического курса, это вызвало недовольство в кругах торговцев-экспортёров. Ведь выращенный крепостными хлеб шёл на экспорт преимущественно в Англию, нуждавшуюся в импорте продовольствия в связи с процессами промышленной революции и урбанизации. Вот почему разрыв с Англией подтолкнул дворянство к очередному цареубийству, и вот откуда заговорщики получили денежные средства.
В качестве организатора заговора мемуаристы называют петербургского генерал-губернатора П. А. Палена, Н. П. Панина (племянника воспитателя Павла – Н. И. Панина), адмирала Рибаса, а также английского посла в России Уитворта. Видимо, Панин был идейным вдохновителем заговора. Именно он попытался привлечь к заговору Александра (для современников причастность наследника к заговору была фактом бесспорным). Общая численность заговорщиков достигала 60 человек, хотя о заговоре знало, конечно, большее число лиц.
Очевидно, Павел I подозревал о готовящемся перевороте, справедливо связывая его с Александром. Накануне убийства, 11 марта в 8 часов, Александр и Константин были приведены к повторной присяге на верность императору. Павел I и Палену, организатору всей акции, говорил о заговоре, требовал принять надлежащие меры, но поддался лицемерным заверениям своего ближайшего вельможи.
В полночь на 12 марта заговорщики, в изрядном подпитии после ужина у Талызина, проникли в Михайловский замок, но до спальни Павла I дошли лишь 10-12 человек. Мемуаристы по-разному описывают императора в его последние минуты. Он деморализован, едва может говорить; он сохраняет достоинство и даже встречает заговорщиков со шпагой в руке. Он первым наносит удар Н. Зубову и сопротивляется до последней минуты. Его душат шарфом, топчут ногами, даже рубят саблями (остались глубокие раны на руке и голове). Разгорячённые вином заговорщики глумятся над трупом.
Вот как описывал события Н. А. Саблуков (Записки // Цареубийство 11 марта 1801 г., стр. 86—89):
«…Было выпито много вина, и многие выпили более, чем следует. В конце ужина, как говорят, Палён будто бы сказал: „Вспомните, господа, что нельзя есть яичницу, не разбив яиц“. …Взломав дверь (в императорскую спальню, – Авт.), заговорщики бросились в комнату… Отличавшийся обыкновенно большой нервозностью, Павел на этот раз, однако, не казался особенно взволнованным и, сохраняя полное достоинство, спросил, что им всем нужно? Платон Зубов отвечал, что деспотизм его сделался настолько тяжёлым для нации, что они пришли требовать его отречения от престола. Император…вступил с Зубовым в спор, который длился около получаса и который, в конце концов, принял бурный характер. В это время те из заговорщиков, которые слишком много выпили шампанского, стали выражать нетерпение, тогда как император, в свою очередь, говорил всё громче и начал сильно жестикулировать. В это время шталмейстер граф Николай Зубов, человек громадного роста и необыкновенной силы, будучи совершенно пьян, ударил Павла по руке и сказал: «Что ты так кричишь!»
При этом оскорблении император с негодованием оттолкнул левую руку Зубова, на что последний, сжимая в кулаке массивную золотую табакерку, со всего размаху нанёс правою рукою удар в левый висок императора, вследствие чего тот безчувств повалился на пол. В ту же минуту француз-камердинер Зубова вскочил с ногами на живот императора, и Скарятин, офицер Измайловского полка, сняв висевший над кроватью собственный шарф императора, задушил его им. Таким образом его прикончили».
Итак, пьяные клятвопреступники и их слуги убили необыкновенного человека, помазанника Божия. Убили за иностранное золото и ради сохранения вольготной сытой жизни.
Убили, ссылаясь на «мнение нации», но побоялись привлечь к перевороту даже рядовых гвардейцев, поскольку солдаты, без сомнений, не позволили бы убить их императора. К концу XVIII века рядовой и унтер-офицерский состав гвардии был уже полностью крестьянским, поэтому можно только согласиться с выводом, к которому пришёл А. Чарторижский, рассказывая о кануне свержения Павла I:
«Генерал Талызин, командир Преображенского полка, один из видных заговорщиков, человек, пользовавшийся любовью солдат… собрал батальон и обратился к солдатам с речью, в которой объявил людям, что тягость и строгости их службы скоро прекратятся, что наступает время, когда у них будет государь милостивый, добрый и снисходительный, при котором пойдёт всё иначе. Взглянув на солдат, он однако заметил, что слова его не произвели на них благоприятного впечатления; все хранили молчание, лица сделались угрюмыми, и в рядах послышался сдержанный ропот. Тогда генерал прекратил упражнение в красноречии и суровым командным голосом вскричал: „полуоборот направо. – Марш!“, после чего войска машинально повиновались его голосу… Императору Павлу было бы легкосправиться с заговорщиками, если бы ему удалось вырваться из их рук хотя на минуту ипоказаться войскам (выделено нами, – Авт.). Найдись хоть один человек, который явился бы от его имени к солдатам, – он был бы, может быть, спасён, а заговорщики арестованы».
В истории сложилась мнение, что наши дворцовые перевороты XVIII века были закономерными. Якобы «прогрессивные» правители: Елизавета, Екатерина II, Александр I – сменяли «плохих правителей», «слабоумных» или жестоких тиранов, несущих гибель государству: Анну Леопольдовну (мать младенца Иоанна VI Антоновича), Петра III, Павла. Это яркий пример того, как изначальный политический заказ: кого воспеть, кого «опустить», – превращается в историческую традицию, в «непреложную истину».
Европеизация России принесла с собой новые политические, религиозные и социальные идеи, которые были восприняты правящими и высшими классами общества прежде, чем они достигли народных масс. По мнению историков–либералов, возник раскол между верхушкой и низами общества, между «интеллектуалами» и «народом». Интеллектуалы, разумеется, звали к свету (европейскому счастью), а косный народ, само собой, тянул в тёмное прошлое.
На самом деле «свет» интеллектуалов – дворян, это была роскошь, к которой они стремились, переняв её вместе с подражанием всем западным обычаям. Внешне это проявлялось в том, что высшая знать окружала себя наружным блеском европейской цивилизации и усердно поклонялась западным модам. Светская женщина, освобождённая Петром из своего терема, в особенности увлеклась этой роскошью и дорогими нарядами. Быстро распространялась привычка жить сверх своего состояния.
А крестьяне оставались верны традициям Руси, да и большинство дворян продолжало «тянуть лямку». Вот мнение Ричарда Пайпса: «Несмотря на экспансию в плодородные области, положение [дворян] не улучшилось и в период империи. И в ту эпоху большинство дворян бедствовало. Доход их был так мал, что они не могли дать детям образование или приобрести какие-либо атрибуты аристократического образа жизни, к которому они стали теперь стремиться».
Ситуация, аналогичная современной: малое количество семей не знает, куда деньги девать, а «низовые» служащие (учителя, врачи, офицеры) не знают, как прокормиться.
Раскол интересов между народом и элитой произошёл потому, что после Петра III элита не была обязана государству ничем, а народ содержал и её, и государство. Да ещё давал рекрутов для армии. В основной части русского общества, среди крестьян, простолюдинов и низшего дворянства, господствовали почти те же патриархальные нравы, те же верования и привычки, которые были характерны для Руси допетровской. И они-то как раз приветствовали стремление Павла вернуть дворянство к интересам страны.
Мартовской ночью 1801 года в Михайловском замке Санкт-Петербурга убивали не очередного «немца» на российском престоле. Убивали политику перемен в государстве и обществе, политику, ориентированную на ликвидацию дворянского всевластия, препятствовавшего всеобъемлющей модернизации страны.
12 марта сын убитого царя, Александр I, объявил, что «батюшка скончался апоплексическим ударом». В тот же день был обнародован манифест: Александр Павлович обещал править «по уму и сердцу» августейшей бабки своей, Екатерины II. Тем самым царствование Павла I предавалось забвению, как бы вычёркивалось из истории.
Солдаты и крестьяне весть о восшествии нового императора приняли угрюмо. Зато в дворянско-чиновничьем Петербурге не хватило шампанского для желающих отпраздновать убийство законного государя.
Радость от этого убийства высказана в написанном в апреле 1801 года письме английского посла в России лорда Уитворта бывшему российскому послу в Лондоне, англофилу графу С. Р. Воронцову:
«Прошу вас принять мои самые искренние поздравления. Как выразить всё, что я чувствую по поводу этого счастливого (!) случая, ниспосланного Провидением (coup de la Providece)? Чем более думаю я о нём, тем более благодарю небо. Мы можем наконец надеяться на возрождение счастливых времён, когда Россия и Англия составляли одно…»
(Архив князя Воронцова. Кн. 29. М., 1883, стр. 394).
В ближайшем будущем все эти «радости» не помешали Англии развязать против России морскую войну: сильная страна, добившись от другой страны действий в свою пользу, всегда хочет ещё большего!
1801,март. – Начало царствования Александра I. Апрель. – Восстановлены жалованные грамоты дворянству и городам. Также Александр отменил запрет на выезд дворян за границу и ограничения на европейскую литературу, возвратил офицеров и чиновников, сосланных при Павле. Лето. – Указ о запрещении публиковать в газетах объявления о продаже крепостных без земли. Петербургская морская конвенция между Россией и Великобританией.
Установление дружеских отношений Великобритании с Россией, отмена эмбарго на передвижение английских кораблей. Включение в состав России Бакинской области. Манифест 12 марта 1801 года положил начало традиции, окружавшей не только убийство, но и саму личность Павла своеобразным «заговором молчания». По этому поводу знаток истории России XVIII—XIX веков, писатель-эмигрант В. Ф. Ходасевич писал:
«Павел пал жертвою недовольных дворян и придворных… Мы решаемся утверждать, что до тех пор, пока позорное клеймо тирана и изверга не будет снято с памяти императора Павла, все слова о нелицеприятном суде истории будут звучать кощунственной насмешкой. Он осуждён своими убийцами. Осуждая его, они оправдывали себя. Историческая наука XIX столетия согласилась с судом убийц».
Русская Америка
Продвижение России на Восток началось в XVI столетии походом Ермака. Затем шло движение одновременно и к северу, – туда манила предприимчивых людей возможность добычи «рыбьяго зуба» (моржовых клыков), – и к востоку, ради добычи драгоценной пушнины, в особенности великолепного сибирского соболя. Так казаки добрались сначала до безграничных пустынь Северного Ледовитого океана, а затем, в начале XVIII столетия, появились и на Камчатке.
Сообщения этих разведчиков, дойдя до слуха Петра I, вызвали приказ о посылке капитана Беринга для исследования северной части Тихого океана и открытия мифического материка «Гамаланда», который рисовали во всех географических атласах того времени.
Уже после смерти императора Беринг с невероятными трудностями пересёк бездорожную Сибирь и доставил грузы для снаряжения экспедиции на Камчатку. Здесь (в Авачинской губе) он построил двухпалубное судно и в 1728 году совершил на нём своё первое плавание из Тихого в Северный Ледовитый океан через названный его именем пролив, – но за туманом не увидел американского берега.
Вторично уже в мае 1741 года, снарядив два небольших судна – «Пётр» и «Павел», он вновь отправился в северные широты Тихого океана. В июне, в бурю и туман, суда потеряли друг друга из виду, и продолжали путь каждое само по себе. В июле оба они, на значительном друг от друга расстоянии, подошли к неизвестной земле, и таинственный Гамаланд, оказавшийся северо-западным берегом Америки, был открыт русскими мореплавателями.
На обратном пути буря выбросила «Пётра» на лишённые всякой древесной растительности скалы; в честь умершего и похороненного здесь командора Беринга их назвали Командорскими островами. «Павел» же под командой лейтенанта Чирикова благополучно прибыл в Петропавловск.
Вернувшиеся из плавания рассказали, что «дальше за Камчаткою море усеяно островами, за ними лежит твёрдая земля; вдоль берегов тянутся плавучие луга солянки, а на них кишмя кишит всякий зверь, среди которого есть один – ни бобёр, ни выдра, больше и того и другого, мех богаче собольего, и одна шкурка стоит до 400 рублей».
Для сибирских зверопромышленников открытие Алеутских островов и северо-западной Америки стало тем же, чем для искателей золота могло стать нахождение новых приисков, состоящих из одних самородков. Удивительно ли, что всего лишь через четыре года на Алеутских островах работало уже семьдесят семь компаний, ежегодно собиравших с моря миллионную дань.
Привилегированное положение наших промышленников сохранялось несколько десятков лет, а затем в открытых русскими водах начали появляться иностранные соперники. В 1778 году дорогу сюда нашёл, наконец, английский капитан Кук. А вслед за ним бесконечной чередой ринулись: Ванкувер из Лондона, Мирес из Ост-Индии, Квадра из Новой Испании. А с другой стороны, обогнув мыс Горн, направились сюда же Кендрик, Грей, Инграгам, Кулидж из Бостона и несколько кораблей Джона Астора из Нью-Йорка.
С их появлением на промыслах началась вакханалия разора. Драгоценного морского бобра эти «конкуренты» истребляли, не разбирая ни самцов, ни самок, ни детёнышей. Здешних туземцев, не знавших до той поры ни спиртного, ни огнестрельного орудия, спаивали и вооружали. Если раньше туземцы работали в полном согласии с русскими мирными охотниками, то теперь они превращались в опасных бандитов. Английские и американские промышленники ясно дали понять, что для них этот регион «не родной», а их единственная задача – содрать с него максимальную прибыль максимально быстро, а что с ним будет дальше – им всё равно.
В этот момент русский промышленник Григорий Иванович Шелехов, хорошо понявший происходящее, и предложил выход. Его план заключался в следующем: объединить всех независимых русских промышленников в одну могущественную компанию; распространить русские владения на никому не принадлежавшем северо-западном берегу Америки от Берингова пролива до испанской Калифорнии; установить торговые сношения с Манилой, Кантоном, Бостоном и Нью-Йорком. Поставив, наконец, все эти предприятия под защиту правительства, устроить на Гавайских островах[32] арсенал и станцию для русского флота, который, защищая русские интересы и имея обширную и разностороннюю практику на Тихом океане, мог бы стать самым мощным в мире флотом.
Хотя сам Шелехов не дожил до исполнения своего проекта (он умер в Иркутске в 1795 году), план всё же был одобрен правительством Павла I. В 1799 году вновь образованная Российско-американская компания получила исключительное право охоты, торговли и других занятий в водах и землях северной части Тихого океана. Высшее руководство действиями Компании оставлено было за главными акционерами в Петербурге, управление же делами на месте поручено было ближайшему сотруднику и другу покойного Шелехова, Александру Андреевичу Баранову.
Проявив качества великого государственного строителя, Баранов, имея под своим началом лишь служащих компании и не отличавшихся храбростью алеутов, перенёс штаб-квартиру компании с острова Кадьяка на материк, и в Ситхинском заливе заложил столицу Русской Америки – город Новоархангельск. Здесь, вслед за сооружением форта с 16-ю коротко-и 42-мя длинноствольными орудиями, появилась верфь для постройки судов и меднолитейный завод. Столица, белое население которой быстро возросло до восьмисот семейств, украсилась церковью, школами, библиотекой и даже картинной галереей. В сорока верстах у минеральных источников устроена была больница и купальня…
Как центр самой важной в то время меховой торговли, Новоархангельск стал
первым (!) портом на тихоокеанском берегу Америки, ещё до появления испанского Сан-Франциско. К нему сходились все суда, плававшие в тамошних водах. Баранов, защищая русские интересы, повёл дело так, что самые серьёзные из соперников, англичане, добровольно ушли из русских вод, американцы же во главе со знаменитым Джоном Астором, сильно сократив число своих судов, вступили с русскими в договорные отношения. Отныне они охотились к югу от Калифорнии для русской компании, поставляли за меха съестные припасы, и т. п. Устраняя конкурентов, Баранов в то же время с каждым годом увеличивал число русских кораблей, усеивал острова русскими факториями, заводил торговые сношения с иностранными портами, а на суше всё дальше и дальше уходил в глубь материка, прокладывая путь с помощью православного духовенства и закрепляя его постройкой фортов. Русские владения росли и к востоку, и к северу, и к югу. В итоге за время своего пребывания во главе компании Баранов освоил для России всю северную половину Тихого океана, а по другую сторону океана создал целую империю, равную половине Европейской России, заселённую русскими и обеспеченную укреплениями, арсеналами и мастерскими так, как не обеспечена была в то время Сибирь.
Баранов руководил компанией до 1818 года, но за это время император Павел Петрович был убит, а во главе России встал Александр I (1777—1825), сменивший и внутреннюю, и внешнюю политику.
1802, осень. – Включение в состав России Аварского ханства
1803. – Завоевание Мегрелии (Мингрелии) на Кавказе.
1804. – На Кавказе русские владения распространяются на Имеретию, Гурию, Гянджинское ханство, Грузию, что вызвало войну между Россией и Персией.
1804, апрель. – Петербургское соглашение о союзе Великобритании и России в рамках антифранцузской коалиции. Обострение отношений между Францией и Россией.
Декабрь. – Закон об устройстве евреев: им предоставлена свобода вероисповедания, но установлена черта оседлости в западных областях. В начале 1805 российский император поздравил Джефферсона с переизбранием на пост президента Североамериканских соединённых штатов, а в августе подчеркнул необычайно важное значение, которое он придаёт торговым отношениям между двумя странами, и пообещал особые привилегии и гостеприимство американцам в России.
1805. – Россия разорвала отношения с Францией и присоединилась к третьей антифранцузской коалиции. Война третьей антифранцузской коалиции с Францией. Сентябрь. Возобновление русско-турецкого союза. Война России и Австрии с Наполеоном. Ноябрь. – Поражение русских и австрийцев в сражении при Аустерлице. Покорение Карабаха и Ширвана.
1806. – Союз Пруссии с Россией. Начало войны между Россией и Турцией (1806—1812). Четвёртая антифранцузкая коалиция. Окончание кругосветного путешествия кораблей «Надежда» и «Нева» под командованием И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского (1803—1806).
1807, июнь. – Встреча Александра I и Наполеона в Тильзите на Немане. Россия признала Великое герцогство Варшавское, получила Белостокскую область. Октябрь. – Первое военное столкновение русской эскадры адмирала Д. Н. Сенявина с английским флотом при проходе Гибралтара. Позже, уже после объявления войны с Англией, русский флот был задержан у Лиссабона и в августе 1808 года сдан «на сохранение» британскому адмиралу Коттону с условием вернуть через 6 месяцев после окончания войны.
1808, февраль. – Узнав о военном союзе Швеции с Англией, Александр I объявил войну Швеции (1808—1809). В результате занята и включена в состав России Финляндия. Начало установления дипломатических отношений между Россией и США (1808—1809). Александр установил дипломатические отношения между Россией и США в 1808, и принял первого официального посланника США в России Джона Квинси Адамса, будущего президента США. Ещё ранее (с 1802) он вступил в переписку с президентом Т. Джефферсоном, сообщив в частном письме о своём желании поближе познакомиться с ним. Взамен президент США прислал императору пакет документов об американской конституции.
1808, июнь. – Александр I своим указом наложил запрет на привоз в Россию английских товаров. Сентябрь-октябрь. – Встреча Наполеона с Александром I в Эрфурте и подписание русско-французского мирного договора.
1809. – Пятая антифранцузкая коалиция.
1812. – В Калифорнии основан форт Росс, – крайняя южная точка русского продвижения в Северной Америке.
В сентябре 1812 российский император предложил Штатам своё посредничество в урегулировании отношений между Великобританией и США, исходя из заинтересованности России в высвобождении ресурсов Великобритании для совместного противостояния Наполеону в Европе. К тому же война США с Великобританией препятствовала развитию российско-американских торгово-экономических отношений, в которых Россия также была заинтересована. Новый президент США Дж. Мэдисон с благодарностью принял это предложение (март 1813) и назначил Алберта Галлатина и Джеймса Бэйарда своими представителями на переговорах с Англией, не дождавшись даже согласия Лондона на участие в них России. Великобритания, кстати, отвергла российское посредничество. После непродолжительного периода сдержанно дружественных контактов, отношения между Россией и США вступили в полосу заметного обострения, вызванного продвижением США к Тихоокеанскому побережью, на котором задолго до этого уже обосновались русские поселенцы.
1812, 24 (12) июня. – Вторжение Наполеона в Россию. Июль. – В городе Эребру, Швеция, подписан мирный договор между Россией и Англией, положивший конец морской войне. С 14 (2) сентябряпо 19 (7) октября. – Наполеон в Москве. Кутузов отводит русские войска на юг, оголяя дорогу на столицу, но Наполеону захват Петербурга не нужен; он определённо рассчитывал пройти через Россию к Индии, и не сумев этого сделать, решает уйти обратно в Европу. В ноябре Александр I издал манифест об изгнании неприятеля из России и окончании войны, между тем, русская армия переходит реку Березену в западном направлении.
1813, февраль. – Шестая антифранцузская коалиция (1813—1814). Октябрь. – «Битва народов» под Лейпцигом: победа русских, прусских и австрийских войск над французскими. Гюлистанский мир: Персия признала вхождение Грузии в состав России.
1814. – Русские войска вступили на территорию Франции и в марте заняли Париж. Стоимость бумажного рубля упала до 20 копеек серебром. Вообще в годы наиболее интенсивной борьбы с Наполеоном и вслед за её окончанием (1812—1815) бумажных денег было выпущено на 244,5 миллиона рублей, а между тем их действительная ценность (на серебро) едва достигала 57,6 миллионов рублей. Общее повышение налогов и введение новых в 1810 и 1812 годах, а также переложение всех сборов на ассигнации, не могли покрыть даже убыли в действительной покупной силе поступлений, происходившей от падения курса, вследствие чего неминуемо приходилось искусственно подавлять всякое развитие государственных потребностей.
Несмотря на колоссально быстрый рост, государственные расходы, в переводе на серебро, или вовсе не увеличивались, или даже сокращались. Расходы по армии и флоту, вместе с вновь возникшими после образования в 1817 году комиссиями погашения долгов и крупными расходами на уплату государственного долга (55-60 млн. рублей ежегодно), поглощали большую часть средств казны. Бюджеты всех прочих ведомств постоянно подвергались урезкам.
1815, ноябрь. – Второй Парижский мирный договор, предусматривающий 5-летнюю оккупацию Франции (в составе 150 000 оккупационной армии – 30 000 русских). Уже в 1818 году решено вывести войска. Польское царство в составе России получает конституцию – Конституционная хартия связывает Польшу с Россией личной унией, но даёт выборный сейм, своё правительство и собственную армию.
1816. – В Санкт-Петербурге образовалось тайное общество «Союз спасения», в состав которого входят офицеры А. И. и Н. И. Муравьёвы, С. П. Трубецкой, П. И. Пестель, а программа включает требование конституции.
1817. – Расстройство денежной и финансовой систем, вызванное излишними выпусками ассигнаций, произвело такое впечатление на правительство, что оно отказалось прибегать вновь к этой операции, а в 1817 года приступило к уничтожению части ассигнаций. Однако невозможность покрывать все дефициты бумажными деньгами, и затем консолидация части ассигнаций, вызвали необходимость новых займов. К концу 1823 года консолидированный государственный долг составлял уже 672 млн. рублей, а займы у банков – 78 млн. рублей, так что вместе с ассигнациями, признанными в 1810 году государственным долгом, общая сумма последнего к концу царствования Александра I равнялась 1345 млн. рублей.
1818, март. – Александр I выступил на открытии польского сейма, и намеревался распространить конституционный режим на всю империю. Конституция, пожалованная Польша, надо сказать, была прогрессивнее даже французской.
1820. – Экспедиция М. П. Лазарева и Ф. Ф. Беллинсгаузена открыла Антарктиду.
В начале 1820-х встал вопрос о необходимости проведения чёткой договорной государственной границы между русскими и англо-американскими владениями на тихоокеанском побережье Северной Америки. 16 сентября 1821 Александр I издал указ, согласно которому территория на северо-западе США к югу до 51°с ш. объявлялась находящейся под юрисдикцией Российской американской компании. Иностранным судам запрещался заход в русские порты и поселения на всём протяжении побережья в этих пределах. 25 сентября новым указом устанавливалась монополия Российской американской компании на охоту, рыболовство и торговлю в этом регионе.
Далее, в ходе продолжавшихся более двух лет переговоров США выдвинули встречное жёстко сформулированное требование о проведении новой русско-американской границы в Северной Америке по 60°с ш., что практически означало бы передачу США всех русских владений в Америке. После принятия Соединёнными Штатами «доктрины Монро» (1823) это требование получило политико-юридическое обоснование.
Вопреки возражениям военно-морских кругов России и их настойчивым рекомендациям не уступать Соединённым Штатам территории на Тихоокеанском побережье севернее 42° с ш., во всяком случае сохранить за собой поселение Росс (Форт-Росс), Александр I и его министр иностранных дел граф К. В. Нессельроде подписали Русско-американскую конвенцию 1824, соглашаясь на передачу США огромной территории, на которой впоследствии были образованы два американских штата – Орегон (1859) и Вашингтон (1889).[33] Конечно, российские уступки по Конвенции 1824 объяснялись зависимостью императора от рекомендаций советников, ставивших интересы России ниже некоторых других интересов. Они же во весь предшествовавший этим уступкам период распространяли клевету о деятельности А. А. Баранова. Добывавший с моря ежегодно миллионы и не воспользовавшийся из них ни одной копейкой, Баранов заподозрен был в корыстолюбии и, смещённый без объяснения причин с поста руководителя компании, в ноябре 1818 года отплыл из своего любимого Новоархангельска.
Российская экономика была в этот период в изрядном кризисе, и не только из-за расстройства финансовой системы. Александр I, побывав в Европе, возможно, вполне искренне желал России такого же богатства и «свобод», как там, – но совершенно не понимал особенностей своей собственной страны. И уж конечно, он знать не знал основ экономики: капиталы идут туда, где выше прибыль, и не идут туда, где она ниже, а товар… товар идёт на рынок, пока есть платёжеспособный спрос.
Что же сделал наш император? Он резко снизил в 1816—1819 годах заградительные пошлины на западноевропейские промышленные товары. Лавина английских, французских, германских изделий обрушилась на Россию. Русские товары не выдержали конкуренции: началось разорение и банкротство российского купечества и фабрикантов, сократилось, например, число шёлкоткацких мануфактур и суконных фабрик. Серебро побежало из России, курс ассигнаций опять рухнул.
В конце концов, Александр вынужденно отказался от «экономической интеграции», и в 1822 году был введён высокий протекционистский тариф: вновь опустился занавес, экономически отгородивший Россию от Европы. Но было уже поздно – купцы и фабриканты отшатнулись от царя, а дворяне, будущие декабристы, получили дополнительный козырь в своей игре. Обогатились только западноевропейцы, прежде всего англичане.
И они же, узнав, что в Америке уже нет всемогущего Баранова, снова ринулись в наш промысловый район в Тихом океане; американцы тоже увеличили число своих кораблей и начали охотиться у русских берегов. Новый глава колонии лейтенант Гагемейстер обратился за защитой к правительству, чем и были вызваны указы императора от 1821 года. Однако, если при Баранове для охраны наших промыслов приходили из Кронштадта военные суда, то теперь это было отменено и компании предлагалось защищать себя собственными средствами. Но поскольку, при устранении России, компании защищать себя было нечем, то со стороны Англии последовал немедленный протест на указы Александра I, а президент Соединённых Штатов Монро объявил, что на открытый испанцами, французами и русскими американский материк Штаты смотрят как на свою собственность. И ведь американцы в это время не дошли с востока даже до Скалистых гор, от хребта которых на запад начиналась русская земля!
А правительство Александра I продолжало уступки: Россия отнесла свою границу на запад от Скалистых гор до 142° гринвичской долготы. Разграничение с Соединёнными Штатами, как уже сказано, состояло в простом отказе от принадлежавших нам земель, составляющих ныне богатейшие северо-западные штаты, Вашингтон и Орегон. А на северной половине уступленного образована была так называемая Британская Колумбия. В общем, в начале 1825 года две трети российских владений на материке Америка были отданы англосаксам без всякой пользы для России.
С этого времени меховая торговля, которую раньше на всех мировых рынках держали почти исключительно русские, начала переходить к англичанам и американцам, а Российско-американская компания вынуждена была упразднять понемногу свои фактории и сокращать судоходство, отходя на ту базу, откуда Беринг начал свои исследования Тихого океана – на Камчатку.
Но в международных делах, как только кто-то проявляет слабость, его стремятся унизить ещё сильнее. Не прошло и десяти лет после подписания Конвенции о сдаче российских позиций в Америке, как американские зверопромышленники переправились уже на нашу сторону Тихого океана. Сначала они устремились на Командорские острова и принялись за истребление котика. Затем целые флотилии их появились в Беринговом и Охотском морях для охоты на кита. Свободно хозяйничая в наших водах, они заходили в бухты Камчатки, грабили жителей, жгли леса, и даже врывались в Петропавловск.
А в Калифорнии были ликвидированы крепость и селение Росс.
Первое предложение о продаже колонии Росс за 30 тыс. долларов было сделано весной 1840 года представителю компании Гудзонова залива Джеймсу Дугласу, но результатов оно не дало. В дальнейшем велись переговоры с мексиканскими властями. 16 февраля 1841 года представитель Российско-Американской компании П. С. Костромитинов официально предложил коменданту мексиканской Сономы М. Вальехо купить Росс за 30 тыс. песо, и составил затем подробный перечень движимого и недвижимого имущества.
В сентябре 1841 года комендант крепости Росс А. Г. Ротчев договорился о продаже колонии Джону А. Суттеру за 30 тыс. долларов с рассрочкой на четыре года; П. С. Костромитинов подписал это соглашение в Сан-Франциско 13 декабря, и тут же сообщил губернатору Верхней Калифорнии Х. Б. Алварадо: «В настоящем письме я имею удовольствие объявить, что Росс продан капитану Дж. Суттеру, проживающему здесь и натурализированному гражданину Мексики…»
Но Суттер не выплатил своего долга за Росс в установленные сроки, в связи с чем помощник главного правителя Русско-Американской компании Д. Зарембо и префект департамента Сан-Франциско М. Кастро заключили 24 ноября 1845 года соглашение, по которому теперь уже мексиканские власти гарантировали выплату компании причитающихся ей денег. Но и от них оплаты не дождались, ибо вскоре войска США оккупировали Калифорнию. Руководство компании обратилось к царским властям: речь шла только о возврате денег. Выполняя поручение министра иностранных дел К. В. Нессельроде, российский посланник в Вашингтоне, разговаривая в начале 1848 года с группой американских деятелей, среди которых был государственный секретарь Дж. Бьюкенен, сказал с улыбкой: «Вы когда-то немного завидовали этому маленькому поселению, и вот представляется случай заплатить 30 тыс. долларов, чтобы лишить компанию всякого повода для возвращения… Конечно, ответил мне г-н Бьюкенен в том же тоне, но начнём с получения информации и затем мы сможем решить, на каких условиях можно договориться».
Они договорились.
В то же время в Азии наступавшие с юга англичане нанесли сильный удар престижу России в Китае. Летом 1840 года их флот овладел Гонконгом, а затем, захватив Вузунг и Шанхай, англичане по договору 1842 года заставили Китай открыть свои порты для европейской торговли. При этом ближайшая соседка Китая – Россия, умышленно не была включена в число держав, получивших право на посещение открытых портов. Немного позже (в 1867 году) российский министр финансов Рейтерн организовал продажу (за 7,2 млн. долларов) Соединённым Штатам Аляски, причём в обстановке чрезвычайной секретности: кроме него, из высших сановников в дело были посвящены только канцлер князь Горчаков и морской министр адмирал Краббе. Всех прочих поставили в известность только через несколько дней после подписания договора в Вашингтоне; страна была в шоке.
Через 120 лет советский министр иностранных дел Э. А. Шеварднадзе бесплатно уступил американцам водную акваторию возле Командорских островов; никто и ухом не повёл.
В середине 1990 года было объявлено о суверенитете Российской Федерации; Россия стала независимой, но от чего? Понятно, что от своего величия. Затем (8 декабря 1991 года) трое бывших партаппаратчиков, собравшись в Беловежье, вообще «распустили» Великую Россию, кстати, блестяще подтвердив, что СССР действительно был не «тюрьмой народов», а Союзом республик свободных.
Разъединённые народы во всех осколках бывшей «империи», даже в благополучной Прибалтике, стали жить хуже. Выгоду получили только «люди элиты» и правительства именно тех стран, которые на протяжении всей истории пытались подавлять нашу страну…
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Чтобы писать комментарии Вам необходимо зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
» Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации. Зарегистрируйтесь на портале чтобы оставлять комментарии
Материалы предназначены только для ознакомления и обсуждения. Все права на публикации принадлежат их авторам и первоисточникам. Администрация сайта может не разделять мнения авторов и не несет ответственность за авторские материалы и перепечатку с других сайтов. Ресурс может содержать материалы 16+
