Калюжный Д., Кеслер Я. Другая история Российской империи

Дворянство при Екатерине II

Внутренним содержанием деятельности Екатерины (сообщают нам историки) был рост дворянских привилегий, – но (добавим мы) привилегии высшей элиты, если сравнивать их с возможностями «простого» дворянства, превосходили всё, что только можно себе представить. Хотя формально Екатерина провозглашала себя продолжательницей дела Петра I, вопреки традиций Петра, элита оказалась бесконтрольной.

Формально послепетровское законодательство принесло феодальному сословию немало радостей в виде расширения прав и привилегий. Указом от 1727 года было разрешено отпускать дворянство со службы в имения для приведения хозяйства в порядок. С 1736 году один из сыновей в каждом дворянском роду получил право не служить в армии и посвятить себя хозяйственным занятиям в имении. С того же года дворянин уже поступает в службу не с 15, а с 20 лет и со стажем 25 лет получает право выйти в отставку. Военному служилому сословию указом от 1740 года разрешалось выбирать между военным и статским поприщем. Указ 1746 года закрепил монопольное право дворянства на владение населёнными землями и крепостными. С 1754 года высшее сословие стали официально именовать «благородным». Но каждый раз из всего дворянства наивысшую выгоду получали несколько сотен самых знатных и богатых семейств.

Также получилось и с Манифестом о вольности дворянства. Он был принят 18 февраля 1762 года Петром III: дворянство было освобождено им от обязательного характера государственной службы (как видим, дворяне получили вольность за 99 лет и 1 день до раскрепощения крестьян 19 февраля 1861 года). Через несколько месяцев после своего воцарения Екатерина издала указ о «приведении содержания Манифеста в лучшее совершенство»: она очень невнятно подтвердила факт освобождения дворян и распорядилась проработать статьи, «наивящше поощряющие их честолюбие к пользе и службе Нашей и Нашего любезного отечества».

Императрица заявила, что, по её мнению, «благородные мысли вкоренили в сердцах всех истинных России патриотов беспредельную к Нам ревность… а по тому и не находим Мы той необходимости в принуждении к службе, какая до сего времени потребна была…». Но, видимо, истинной причиной её небрежения «необходимости в принуждении» было то, что прокормиться иначе, как пойдя на службу, большинство дворян просто не могло. Беднейшие помещики наделы пахотной земли имели в одной или нескольких деревнях, но чаще они владели землёй совместно с другими помещиками, – даже боле того, индивидуальное землевладение было скорее исключением. А. Т. Болотов сообщал, что в конце XVIII века большинство русских деревень принадлежали двум и более помещикам. Нередко село с полутысячей жителей принадлежало тридцати-сорока помещикам, а Гакстгаузену как-то раз показали деревню с 260 крестьянами, принадлежавшую 83 владельцам!

Ричард Пайпс пишет:

Зато высшая аристократия могла не отказывать себе ни в чём. Так, у Морозовых, благодаря их семейным связям с царствующим домом, было 9 000 крестьянских дворов, разбросанных по 19 губерниям. Воронцовым на протяжении XVIII века от императорских пожалований перепало немало поместий в шестнадцати губерниях, в которых 25 000 крепостных мужского пола обрабатывали 283 тысяч га. То же самое относится и к состоянию П. Шереметева, которое было в екатерининское царствование крупнейшим в России: принадлежавшие ему 186 000 душ при 1,1 миллионах га располагались в 17 губерниях.

А вот что можно прочесть о нравах высшей знати у А. С. Пушкина:

(Пояснение Пушкина: «Потёмкин послал однажды адъютанта взять из казённого места 100 000 рублей. Чиновники не осмелились отпустить эту сумму без письменного вида. Потёмкин на другой стороне их отношения своеручно приписал: дать, е… м…».)

Что интересно, в первые годы своего царствования Екатерина намеревалась ограничить помещичьи свободы! Лишь не встретив согласия придворной знати, она, полностью зависимая от умонастроений элиты, напротив, издала новые постановления, усилившие помещичью власть. Помещикам предоставлялось право ссылать крестьян «за предерзостное состояние» на каторгу (1765), а крепостным запрещалось подавать жалобы на своих господ под страхом наказания кнутом и ссылки в Нерчинск в вечную каторжную работу (1767). Кроме того, число крепостных значительно увеличилось вследствие раздачи 800 000 государственных крестьян высшим сановникам и любимцам и юридического оформления крепостное право на Украине в 1783-м.

В апреле 1785 года была опубликована жалованная грамота «на право вольности и преимущества благородного российского дворянства». Все привилегии, которые давались дворянству после Петра I, подтверждались: монопольное право дворян на владение крестьянами, землями и недрами; их права на собственные корпорации, свободу от подушной подати, рекрутской повинности, телесных наказаний, конфискации имений за уголовные преступления. А сверх того, права ходатайствовать о своих нуждах перед правительством, на торговлю и предпринимательство, передачу дворянского звания по наследству и невозможность его лишиться иначе, как по суду и т. д. Самое главное: грамота подтверждала свободу дворян от государственной службы.

Всё это вызвало у дворянской (читай: придворной) историографии безграничную и не проходящую до сих пор любовь к Екатерине II и её времени.

А вот если посмотреть на социально-экономическое положение страны, с каким она подошла к концу правления Екатерины, то можно только ужаснуться: падение производства и обнищание народа на фоне экономического взлёта знати и всеобщей продажности.

«Екатерина знала плутни и грабежи своих любовников, но молчала, – писал А. С. Пушкин. – Ободрённые таковою слабостию, они не знали меры своему корыстолюбию, и самые отдалённые родственники временщика с жадностию пользовались кратким его царствованием. От селе произошли сии огромные имения вовсе неизвестных фамилий и совершенное отсутствие чести и честности в высшем классе народа. От канцлера до последнего протоколиста всё крало и всё было продажно. Таким образом развратная государыня развратила своё государство.

Екатерина уничтожила звание (справедливее, название) рабства, а раздарила около миллиона государственных крестьян (т. е. свободных хлебопашцев) и закрепостила вольную Малороссию и польские провинции. Екатерина уничтожила пытку – а тайная канцелярия процветала под её патриархальным правлением; Екатерина любила просвещение, а Новиков, распространивший первые лучи его, перешёл из рук Шешковского[24] в темницу, где и находился до самой её смерти. Радищев был сослан в Сибирь; Княжнин умер под розгами – и Фонвизин, которого она боялась, не избегнул бы той же участи, если б не чрезвычайная его известность.

Современные иностранные писатели осыпали Екатерину чрезмерными похвалами; очень естественно; они знали её только по переписке с Вольтером и по рассказам тех именно, коим она позволяла путешествовать.

Фарса наших депутатов, столь непристойно разыгранная, имела в Европе своё действие; «Наказ» её читали везде и на всех языках. Довольно было, чтобы поставить её наряду с Титами и Траянами, но, перечитывая сей лицемерный «Наказ», нельзя воздержаться от праведного негодования. Простительно было фернейскому философу превозносить добродетели Тартюфа в юбке и в короне, он не знал, он не мог знать истины, но подлость русских писателей для меня не понятна».[25]

Послепетровское включение России в систему европейского рынка и международного разделения труда в качестве экспортёра преимущественно продовольствия и сырья вызвало безоговорочное доминирование в политике владевшего землёй дворянства, а в экономике вызвало «революцию цен», их быстрый рост. Как некогда в Европе (в XVI веке), так теперь в России более всего возросли цены на хлеб. Соответственно, росли посевные площади и отработки на земле.

Если коротко, «золотой век» высшего слоя дворянства при «просвещённом абсолютизме» Екатерины проистекал из усиления барщинной эксплуатации крестьян. Выгоды хлебного экспорта и полнота власти дворян над крепостными обусловила резкое возрастание отработочной ренты: барщинными стали три четверти помещичьих крестьян, причём продолжительность барщины могла достигать целой недели, чего раньше никогда не допускалось.

Ещё одним результатом стало уменьшение городского торгово-промышленного населения: дороговизна хлеба и выгодность его продажи побудили многих владельцев небольших капиталов – купцов и ремесленников, взяться за пашню. В своё время начинала Россия свой экспорт с торговли пушниной и воском; в начале XVIII века в списке вывоза преобладали продукты животноводства (кожи, сало, мясо) и пенька. Благодаря крутым мерам Петра к 1725 году главной экспортной статьёй (36%) стал текстиль; также началась торговля железом. После его смерти «открытый» рынок, подтягивание внутренних цен в России до уровня мировых и эмиссия денег привели к тому, что главное место вновь перешло к пеньке, и оставалось за ней до конца столетия, когда её «догнал» хлеб, а следом шли лён и сало; доля железа была наибольшей в 1750 году (15% экспорта), но уже к 1769 году упала до 10%, а к 1800 и до 6%. По сути, императрица запланировала отставание России в её развитии.

Стремление титулованной знати к повышению доходности своих имений, конечно, не ограничилось усилением барщины и экспортом хлеба. Расширилась вотчинная промышленность, особенно непосредственно связанное с хлебопашеством винокурение (установленную Елизаветой дворянскую монополию на винокурение Екатерина закрепила Уставом о винокурении) и суконная мануфактура, обеспеченная госзаказом. Дворянство доминировало также в металлургической, поташной, стеклянной, писчебумажной промышленности.

Сходную ситуацию мы видим в ХХ веке: в его начале главный экспортный товар – хлеб, во второй половине – сложная техника и наукоёмкая продукция, сегодня опять сырьё: нефть и газ, притом, что кое-где и самолёты делают (по одному в год). Плохое качество управления государством всегда приводит к торможению развития и росту благосостояния элиты за счёт экспорта продукта, пользующегося повышенным спросом в данный момент, и обнищания основной массы населения.

Как сегодня, так и тогда государство было зажато между необходимостью увеличения объёма валового земледельческого продукта и сохранения стабильности. Видимо, понимая суть проблемы, императрица, укрепляя власть душевладельца, одновременно взывала к его чувству ответственности перед государством и престолом за вверенное ему, как представителю высшего сословия, зависимое население, правда, апеллируя не к христианским ценностям и гуманным идеям Просвещения, а к здравому смыслу собственника. И в таком же ключе беседовала со своими иностранными корреспондентами: «Каких-либо определённых условий между господами и крестьянами не существует, – писала она Дидро, – но каждый хозяин, обладающий здравым смыслом, старается обходиться со своей коровой бережно, не истощать её и не требовать от неё чрезмерного удоя».

Да, усиление давления на земледельцев сопровождалось желанием власти и помещика удержать крестьянина от разорения; и всё же на протяжении всего XVIII века дистанция между привилегированным и податным населением в уровне жизни и мировоззрении стремительно увеличивалась.

Лишь заложенные Петром I общественные механизмы позволили России сохранить устойчивость даже при Екатерине II, несмотря на непродуманность и нерезультативность многих её мероприятий, и даже вопреки тому, что «высшие» дворяне смогли перевести развитие страны с византийского стиля правления на польский, а экономика стагнировала. Надо отдавать себе отчёт в том, что полного краха в этот период удалось избежать только благодаря разгрому Турции и приобретению южных чернозёмов и появлению нового экспортного товара – хлеба, что дало стране большой резерв для выживания.

Завоевание юга было долгосрочной программой в политике России; об этом думал ещё Иван Грозный. Страна давно готовилась к решению этой программы. То, что её удалось реализовать во времена Екатерины II, случайность. Но это событие позволило довольно посредственному, с точки зрения целей государства, правлению этой императрицы предстать в глазах потомков очень хорошим.

А хлеба юга не только позволили удержаться ей, но и дали изрядную устойчивость (и резерв для развития) правлениям XIX века.

Емельян Пугачёв и его восстание

Достижению более результативной победы в войне с Турцией помешала начавшаяся в 1773 году крупнейшая гражданская война XVIII века, вошедшая в историю как «восстание Пугачёва». Официальные документы об этой войне существуют; с ними знакомился, занявшись историей этой бунтарской войны, А. С. Пушкин. Он запросил у военного министра графа Александра Чернышёва следственное дело Пугачёва и другие архивные документы, и получил их.

Пушкин изучал также труды французских историков эпохи Реставрации – Тьерри, Гизо, Минье, и просился в командировку за границу, – но при всём благоволении к нему царя, так и остался невыездным. А жаль: именно за рубежом хранилась разгадка многих тайн пугачёвской войны! Лишь недавно группа российских учёных во главе с Петром Черкасовым была допущена к рассекреченным документам архива МИД Франции в Париже. Мы приведём некоторые факты, обнаруженные ими.

1773, сентябрь. – Начало восстания Емельяна Пугачёва. До сих пор можно прочесть в учебниках, что это был крестьянский бунт против помещиков-угнетателей, а Пугачёв – простой казак и раскольник. Однако по громадности охваченной территории (Оренбуржье, Урал, Приуралье, Западная Сибирь, Среднее и Нижнее Поволжье), массовости, затраченным средствам и применявшемуся оружию произошедшее совсем не похоже на тот бунт, каким были, например, восстания Ивана Болотникова или Степана Разина.

Во-первых, большинство населения оказалось на стороне восставших. По Пушкину, «весь чёрный народ был за Пугачёва. Духовенство ему доброжелательствовало, не только попы и монахи, но и архимандриты и архиреи… Класс приказных и чиновников был ещё малочисленен и решительно принадлежал простому народу. То же можно сказать и о выслужившихся из солдат офицерах. Множество из сих последних были в шайках Пугачёва». (Обратите внимание на многоточие в этой цитате; мы скоро его объясним.)

Во-вторых, уж очень кстати появился вождь. И был он весьма не прост! Жизнь в стране, из-за войны и усилившегося гнёта дворянства, была тяжёлая, подспудное народное недовольство было очевидным – и в конце концов народ поднялся не против монархии или власти как таковой, а против этой конкретной ситуации. Но кто же призвал его к восстанию? Казачий хорунжий, как все, мыкавший горе, и вышедший в лидеры всего лишь величием духа и «харизмой»?.. Но этот простойказачок не раз бывал во враждебной нам Турции, а свою «харизму» явил массам, прямиком приехав из Европы с фальшивым паспортом. Обладая средствами, сопоставимыми с теми, что нужны в наши дни для проведения крупной предвыборной кампании, он смог развернуть мощную пиар-акцию, с изданием и распространением большого количества пропагандистских материалов.

В-третьих, очень интересна зарубежная реакция на начало восстания. В Париже о его деятельности писали с нескрываемым ликованием. «Газет де Франс» – по сути, правительственный орган, – сначала сообщила, что вождь восстания в молодые лета был «пажем при дворе Её Императорского Величества и был послан в чужие края для учения, после чего служил в прусской армии и, наконец, был камер-юнкером при Его Императорском Высочестве (Великом князе Павле Петровиче)». Но очень скоро здесь возобладала версия о Пугачёве, как об императоре Петре III.

Как видим, российское народное восстание против дворянства парадоксальным образом поддержали… дворяне и дворянское правительство Франции! В архиве МИД Франции обнаружено официальное письмо тогдашнего министра иностранных дел герцога де Шуазеля австрийскому канцлеру, где открытым текстом говорится о планах устранения «ученицы Вольтера» (Екатерины), «нашего заклятого врага». Не на простолюдина же собирались её менять, пусть он даже хорунжий или бывший паж; Пугачёв – воскресший император для Парижа удобнее.

Видимо, какой-то французский советник предложил эту версию Пугачёву, и тот, обращаясь к разным слоям населения, начал привлекать к себе людей отнюдь не призывами к антифеодальной войне, а просьбами о поддержке его попранных прав на престол. А теперь вернёмся к многоточию, оставленному нами в цитате из Пушкина. Что же мы там пропустили? А вот:

Итак, на первом этапе Пугачёв копировал историю «Лжедмитрия I» и искал поддержки дворянства. Но, учтя основной промах Дмитрия, Пугачёв скрыл зарубежных покровителей своего движения, и, в отличие от предшественника на поприще самозванства, не скрывавшего, что за его спиной иностранные вооружённые силы, стал искать опору внутри страны. (Кстати, понятно, чем бы кончилось в случае его победы: старую элиту вырезали бы, и на её месте появилась бы новая, казачья элита. Об этом можно судить уверенно: так произошло после октября 1917-го. И что-то сходное мы наблюдали с падением СССР и началом «демократических реформ».)

Лишь когда Пугачёв не сумел привлечь к себе дворян, появилась его «Жалованная грамота крестьянству», ожидавшему вольности ещё со времён предоставления настоящим Петром III вольности дворянству. В народе бытовала легенда, что царя и убили-то из-за его желания вслед за дворянами раскрепостить крестьян.

1773. – Выдавая себя за Петра III, Пугачёв собирает под свои знамёна на реке Яик (Урал) всех недовольных и направляется к северу. Екатерина II поручает Бибикову подавить восстание, дав ему диктаторские полномочия.

Русско-турецкую войну готовила французская дипломатия. Она же инспирировала государственный переворот в Швеции, имевший откровенно антирусскую направленность; позже, в 1788 году, король Швеции Густав III объявил войну России. Король французов Людовик во весь предшествовавший восстанию Пугачёва период активно противодействовал России в польских делах.

Для Франции смута в России была лучшей гарантией против возрастания русского влияния в Европе. В секретной инструкции своему посланнику в Петербурге Людовик XV указывал: «Вы, конечно, знаете, и я повторяю это предельно ясно, что единственная цель моей политики в отношении России состоит в том, чтобы удалить её как можно дальше от европейских дел… Всё, что может погрузить её в хаос и прежнюю тьму, мне выгодно…» В письме, которым обменялись французские дипломатические службы в Вене и Константинополе, читаем:

Во французской прессе активно обсуждалось, кто победит – российское правительство или «мужицкий царь»? – да так, что маркиз Пугачёв выглядел более предпочтительным кандидатом на победу.

А Екатерине совсем не нравились ни французские публикации, ни перепечатка их в газетах других стран. Она велела составить и распространить контрпропагандистское сочинение; спешно была написана, переведена на французский и направлена во все российские представительства в европейских столицах книга «Лжепётр II, или Жизнь и похождения мятежника Емельяна Пугачёва».

Так создаётся история: лживые сказки и чьи-то придумки попадают в СМИ, политизированные сочинители выдвигают разные версии, затем начинаются толкования мнений по поводу различных вымыслов, потом политически ангажированные историки пишут на основе этих толкований учебники…

А вот Англия помогала тогда не Османской, а Российской империи. Без её помощи, в частности, русская балтийская эскадра в 1770 году не смогла бы беспрепятственно и неожиданно для турок пройти через проливы Эресунн, Каттегат, Скагеррак, Ла-Манш и Гибралтар, выйти в Средиземное море, блокировать Дарданеллы и уничтожить турецкую эскадру в Чесменской бухте. Только после наших кавказских успехов (1783) Англия перестроила свою политику в пользу ослабевшей Турции, поскольку для России открывался путь в Индию и Иран, и наши интересы сталкивались.

Октябрь 1773—март 1774.– К Пугачёву присоединяются рабочие уральских шахт и горных заводов. Осада Оренбурга.

Грамотно планировать и успешно проводить боевые операции Пугачёву помогали иностранные военные советники. Они же подсказали мысль об учреждении на захваченной территории специальной полиции для поднятия дисциплины в войсках – сами вожди восстания вряд ли бы до такого додумались; «любовь к порядку не отражала никогда сущности российского менталитета», как пишет Владимир Сергеев. Не без их помощи была создана Пугачёвым Военная коллегия – высший орган управления на охваченных восстанием территориях.

Теперь скажем несколько слов о судьбе шахт и заводов.

Три четверти промышленных предприятий России, относящихся, по современной терминологии, к сфере военно-промышленного комплекса, находились на территории Урала и Сибири. Соответственно, там были и кадры: мастера и рабочие. Практически все оружейные заводы на Урале были захвачены сторонниками Пугачёва и, казалось бы, задача немедленного увеличения производства вооружения и боеприпасов ради победы общего дела обеспечена. Но… вместо снабжения своих войск оружием, рабочие стали разрушать заводы и рудники. Историки говорят, что население, «воодушевлённое освободительным манифестом Пугачёва», просто «проявило свою ненависть к угнетателям и всему, с ними связанному», а пугачёвская Военная Коллегия просто «не успела сразу взять под контроль военную промышленность». Во как! Создать многотысячные дисциплинированные отряды сумели, планировать и проводить блестящие воинские операции против регулярных войск сумели, обеспечить порядок у себя в тылу сумели, наладить финансы сумели, а вот предотвратить разгром русской военной промышленности – беда какая! – не смогли.

Логичнее предположить, что, имея в виду возможность провала «плана А» – захвата российского трона, зарубежные организаторы этой беспрецедентной гражданской войны просто попутно выполняли «план Б» – подрыв российской обороноспособности. Для этого всего и надо было не мешать рабочим самим разносить свои заводы.

1773, ноябрь. – Поражение правительственных войск под Оренбургом. Боевые части, действовавшие против правительственных войск, были вооружены не каким-то дрекольем, и не только саблями, пиками и пищалями, но и современными полевыми орудиями. Их у пугачёвцев, осадивших Оренбург, было не менее 86 единиц. Для сравнения: первый карательный отряд, направленный Екатериной II на подавление бунта, имел 30 орудий. Понятно, почему генерал Кар со своим войском потерпел сокрушительное поражение уже на подступах к Оренбургу. Та же участь постигла экспедиции генерала Валленштерна, полковника Чернышёва и секунд-майора Заева. А ведь это были регулярные правительственные войска, снятые с турецкого фронта.

Боевики Пугачёва получали жалованье более высокое, чем офицеры правительственных войск! Для выплаты жалования боевикам, оплаты продовольствия и боеприпасов, на агитацию и пропаганду вождям восстания требовались деньги, и немалые. Частично они поступали из захваченных запасов царских властей, но этого было явно недостаточно. Чем же покрывали потребности? В архивах удалось обнаружить докладную записку князя Барятинского канцлеру Панину: «Пугачёв получил от Порты [от султаната Оттоманской империи] знатную сумму денег».

Пушкин сообщает: в ставке Пугачёва в Бердской слободе найдено «осьмнадцать пушек, семнадцать бочек медных денег и множество хлеба», и делает особое примечание о деньгах: «Пугачёв вопреки общему мнению, никогда не бил монету с изображением государя Петра III и с надписью Redivivus et ultor[26] … Безграмотные и полуграмотные бунтовщики не могли вымышлять замысловатые латинские надписи и довольствовались уже готовыми деньгами…» По сему поводу Владимир Сергеев отмечает в «Независимом военном обозрении»:

1774, март. – Отброшенные к Каспийскому морю войсками Михельсона и Суворова, отряды Пугачёва быстро тают.

Правительственные газеты Российской империи неоднократно сообщали: «Пугачёв разбит и бежит». Пушкин написал об этом так: «Пугачёв бежал, но бегство его казалось нашествием». Пугачёв контролировал и Нижнее, и Среднее Поволжье – Алатырь, Саранск, Пензу, Саратов. Екатерина II, вынужденная из-за восстания вести борьбу на два фронта, смягчает свои требования к туркам.

«Беспокойство российского двора удваивается день ото дня, – сообщал в Париж Дюран. – Крымские татары пришли на помощь Пугачёву. Из Петербурга отправлены несколько курьеров в войска, дислоцированные у границ Грузии, с приказом воспрепятствовать их соединению в районе Кубани…»

А вот – из перехваченного русской разведкой письма графа де Сен-При из Вены князю де Рогану в Константинополь: «Французские офицеры шлют эстафету за эстафетой из турецкой армии, которая должна предпринять диверсию в России в пользу Петра III…» Далее из письма следует, что Турция планировала крупную военную операцию не только через Крым, но и через Северный Кавказ с целью поддержать маркиза Пугачёва; в этой операции предполагалось участие кадровых французских офицеров. (Интересно, что в письмах к Вольтеру Екатерина тоже называла Пугачёва маркизом без кавычек. Это означает, что она признавала в нём иностранного дворянина, ибо титул маркиза во Франции давался инородцам – так же, как титул барона в России.)

В письме графа Сен-При также упоминается о двух французах, которые вернулись в Константинополь из расположения пугачёвской армии. Их имена не названы, но этот факт подтверждается получившей скандальную огласку историей с арестом и ссылкой в Сибирь полковника Анжели. В публикации мидовского официоза «Газет де Франс» от 1 июля 1774 года говорилось: «Полковник Анжели, француз на русской службе, был в оковах отправлен в Сибирь. Обнаружили, что он имел связи с мятежниками и тайно подстрекал многие русские полки к восстанию. Утверждают даже, что если бы его не обезвредили, то вся армия перешла бы под знамёна мятежников».

…Воевать на два фронта для России оказалось невозможным даже после того, как Суворов в 1774-м разбил османскую Дунайскую армию великого везиря у Козлуджи, и открылась прямая дорога на Стамбул. Вызванный в ставку, Суворов предложил временно прервать войну с Турцией, самим пойти на переговоры и всячески их затягивать, пока он с отборными частями, снятыми с турецкого фронта, не проведёт спецоперацию по ликвидации штаба Пугачёва. Обратите внимание – ликвидировать надо было именно штаб, как постоянный раздражитель, корень нарыва.

1774, июль. – Окончание русско-турецкой войны. Мирный договор в Кючук-Кайнарджи. Август. – Михельсон разбивает пугачёвские отряды под Царицыном и берёт 18 тысяч пленных.

Официальная историография утверждает, что «Турция при поддержке Англии и Франции сорвала мирные переговоры в 1771 года после завоевания Российской империей Крыма, что означало конец войны». Однако, кто тогда «сорвал» мир, – это ещё вопрос: Екатерине Крыма было мало; известен её план изгнания турок со всех европейских территорий и «воссоздания на них греческой империи», во главе которой она позже мнила поставить своего второго внука Константина (того самого, вокруг имени которого ещё позже, во время восстания декабристов, было много шума).

Но теперь пришлось пойти на окончание войны. После серии решающих ударов генерал-фельдмаршала Петра Румянцева, форсировавшего Дунай, был подписан с Турцией мир. Его условия могли быть более благоприятными для России, но императрица спешила. Немедленно с фронта были сняты 20 пехотных и кавалерийских полков и направлены на Урал и Заволжье: штаб Пугачёва был уничтожен, а его самого отправили в Москву.

1774, 25 декабря (по юлианскому календарю 14 декабря). — Схвачен Емельян Пугачёв.

Окончательным разгромом и поимкой Пугачёва руководил А. В. Суворов. «Среди Большого Узеня, – вспоминал великий полководец в автобиографии издания 1790 года, – я тотчас разделил партии, чтоб его ловить, но известился, что его уральцы, усмотря сближения наши, от страху связали…» Как победитель, с радостью взялся Суворов конвоировать Пугачёва в Москву. Он писал П. Панину: «Ежели пожелать соизволите Ем. Пугачёва из Сызрана мне препроводить далее, я охотно то на себя принимаю…»

Судили мятежника в Москве, и 21 января (10 января) казнили. Потеряв штаб и денежную подпитку извне, «всенародное движение» быстро выдохлось; войскам пришлось ещё три года добивать на Урале разрозненные шайки полевых командиров.

Вторая половина правления

1773, июль. – Папа Климент XIV издал буллу о запрете ордена иезуитов. В России и Пруссии запрет не действовал.

Под давлением европейских монархов папа в булле «Dominus ac redemptor noster» объявил о прекращении деятельности ордена иезуитов во всех без исключения странах. Он лишил орден всех принадлежавших ему ранее должностей и званий, закрыл все училища, коллегии и другие общества иезуитов, объявил о конфискации их имущества и отменил все прежние постановления, касавшиеся иезуитов. Королевские дома Европы праздновали победу: орден, только в 1750 году содержавший на свои средства 649 коллегий, 176 семинарий и пансионов, орден, общее число членов которого составляло 22 600 человек, не мог больше воздействовать на ход политической истории.

Лишь Екатерина II в письме к папе опровергла обвинения, предъявленные ордену в папской булле, и запретила его роспуск на территории России. В 1773—1814 годах Россия оставалась единственной страной мира, где иезуиты существовали легально. В конце XVIII века они активно продолжали свою деятельность в Белоруссии, ставшей частью Российской Империи по первому разделу Польши (1772), когда к России была присоединена обширная территория, на которой проживало не менее 1,8 млн. католиков.

В ноябре 1773-го Екатерина II учредила в России Белорусское римско-католическое епископство. В мае 1774-го подтвердила учреждение в России и Белорусской римско-католической епархии с резиденцией в Могилёве. (См. «Сборник Русского Исторического Общества», Т. 1., СПб., 1867.)

1774.– Публично перед российским Сенатом сжигается анонимное письмо с обвинениями во взятках сановников Екатерины II, после чего Сенат запрещает рассмотрение анонимок.

1775.– Евреи изгоняются из Варшавы.

В 1780 императрица Екатерина II направила письмо папе Пию VI:

1781. – Потёмкин строит в Херсоне крепость, казармы и верфь.

1782, октябрь. – Договор о дружбе и торговле с Данией.

1783, 8 апреля (по юлианскому календарю 28 марта). – Манифест Екатерины II о присоединении Крыма к России, подготовленный Потёмкиным, который получает титул светлейшего князя Таврического. Ликвидация Крымского ханства. Основание Севастополя. После падения Крымского ханства г. Кафа переименовывается в Феодосию (1783). На месте городов Балаклава, Инкерман и разрушенной Корсуни (она же Сары-Кермен, она же Корасон, то есть, по-испански и по-португальски – Сердце, она же «древний Херсонес», существовавший якобы за 1800 лет до этого) основывается в 1785 году Севастополь, а название Корсуни перенесено на Херсон, основанный в 1778 году. (Павел I, из ненависти к мамаше, переименовал Севастополь в Ахтияр, но Александр I после убийства Павла немедленно отменил его указ.)

Только уникальная красота султанского дворца с капельными фонтанами в Бахчисарае спасла его от уничтожения, благодаря заступничеству Потёмкина. Сама же система городов Бахчисарай (что значит Столица-Сад), она же – Неаполь Скифский, была ликвидирована. На месте г. Султан-сарай (он же Ак-мечеть, он же – разрушенная крепость Керменчик) «основан» в 1784 году Симферополь. Золотоордынский город Крыменда был практически стёрт с лица земли, а построенный на его месте посёлок назвали Старый Крым. На месте разрушенных крепости Гезлёв и г. Сошалом в 1784 «основана» Евпатория.

1783, май. – Указ о закрепощении крестьян на левобережной Украине. 4августа (по юлианскому календарю 24 июля).– Гергиевский трактат о добровольном присоединении Восточной Грузии к России: Ираклий II заключил договор с Екатериной II о российском протекторате над Грузией. Краткая встреча шведского короля Густава III и Екатерины II в Фридрихсгаме.

1784. – Создание Шелеховым первых русских поселений на Аляске. Основание Владикавказа

1785. – Объявление «Жалованной грамоты дворянству».

В этом документе были определены статус дворянства как сословия, его права, вольности и привилегии. Дворяне освобождены от обязательной военной или гражданской службы, не платят налогов и не могут подвергаться телесным наказаниям. Дворянство имеет своих представителей в администрации губерний и уездов – это предводители дворянства и выборные судьи.

Но дворяне этими правами манкировали, переложив бремя управления на бюрократию. Через три десятилетия, как бы подводя итог правительственным усилиям привлечь поместное дворянство к управлению, М. М. Сперанский грустно иронизировал: «от самых дворянских выборов дворяне бегают, и скоро надобно будет собирать их жандармами, чтобы принудить пользоваться правами… им данными». (См. Письма Сперанского к А. А. Столыпину // Русский архив, 1869, стр. 1977).

Не следует забывать, что это «дворянское всевластие» могло быть реализовано далеко не всеми представителями данного сословия. Шёл активный процесс обнищания дворянства. Большинству помещиков было не до общественно-государственной деятельности, для них вопрос стоял о собственном выживании: примерно тогда свыше 80% помещиков относилось к разряду обедневших, до 60% владели не более чем двумя десятками душ крепостных.

В том же 1785 году была обнародована «Грамота на права и выгоды городам Российской империи». Согласно документу, городское общество составлялось из обывателей, принадлежащих к податным сословиям, то есть купцов, мещан и ремесленников. Купцы делились на три гильдии по величине объявленных ими капиталов; объявившие менее 500 руб. капитала были названы «мещанами». Ремесленники по разным занятиям разделялись на цехи по образцу западноевропейских. Появились органы городского самоуправления: обыватели избирали из своей среды городского голову, и шесть членов в так называемую шестигласную думу; дума эта должна была заниматься текущими делами города, его доходами, расходами, общественными постройками, а главное, она заботилась об исполнении казённых повинностей, за исправность которых отвечали все горожане.

1786, июнь. – Встреча в Каневе Екатерины II со Станиславом Понятовским, которому не удаётся добиться смягчения российской позиции в отношении Польши, где продолжается патриотический подъём (он приведёт к принятию новой конституции в мае 1791). Декабрь. – Торговый договор России и Франции, заключённый, несмотря на противодействие Англии. Секуляризация церковных и монастырских земель на Украине. Екатерина повелевает россиянам подписывать бумаги словом верноподданный вместо раб.

1787. (с февраля по июль) — Поездка Екатерины II в Крым, организованная Г. А. Потёмкиным, которому было поручено заселение новых областей и управление ими. Императрицу сопровождают император Иосиф II, король Польши и все иностранные послы. Впоследствии об этой поездке была создана легенда: якобы Потёмкин, желая показать императрице процветание новой территории, велел возвести вдоль пути её следования декорации зажиточных домов, выставить для встречи празднично одетых людей, пригнанных издалека, но выдававшихся за местных жителей, перегонять ночью из одного места в другое одно и то же стадо скота, наполнить мешки песком и выдавать их за запасы муки, насадить в Кременчуге и других городах парки (так, что насаждения гибли после проезда Екатерины), построить в Херсоне крепость (не выдержавшую первой грозы), соорудить корабль (который нельзя было спустить на воду) и т. п. Впоследствии фраза «потёмкинские деревни» стала нарицательной.

Этот лживый миф родился пером анонимного автора серии статей, опубликованных гамбургским журналом «Минерва». Позднее стало известно, что их автором был саксонский дипломат Хельбинг. Он статьями не ограничился, а выпустил даже книгу с биографией Потёмкина. Книга была переведена на английский, французский и другие европейские языки, и ложь о Потёмкине пошла гулять по свету.

Но и дипломаты, из числа участвовавших в поездке Екатерины, стремясь убедить свои правительства в отсталости России, тоже писали, что сильный флот, который демонстрировал императрице адмирал Ушаков, есть всего лишь дешёвые макеты и обломки кораблей. Однако вскоре весь мир смог убедиться в силе этих «макетов и обломков», когда под руководством Ушакова был буквально сметён турецкий флот, а во времена наполеоновских войн были завоёваны считавшиеся совершенно неприступными французские опорные точки на Средиземном море.

Но надо отметить и справедливость слов, сказанных путешествовавшим с императрицей Иосифом II: «Здесь ни во что не ставят жизнь и труды человеческие. Мы, в Германии и во Франции, не смели бы предпринимать то, что здесь делается… здесь строятся дороги, гавани, крепости, дворцы в болотах; разводятся леса в пустынях без платы рабочим, которые, не жалуясь, лишены всего».

1787, 4 сентября (по юлианскому календарю 24 августа). – Турция предъявила ультиматум России из-за Крыма и Грузии и объявила ей войну.

Присоединение Россией Крыма (в 1783) вызвало недовольство турецкого правительства. Демонстративно не выполняя условий Кучук-Кайнарджийского договора, Турция сама объявила войну, а вскоре против России выступила и Швеция: король Густав III начал осаду крепости Нейшлот и предъявил России невыполнимые требования.

Об этой войне написано немало. Блестящая победа русского флота в июле 1788 года у Готланда над флотом шведов; победа при Синопе над турецким флотом; крепости Очаков, Рымник и Аккерман, Измаил… Имена Ушакова и Суворова узнал весь мир! Нам тут нет нужды повторяться, и мы не будем подробно описывать эти события.

1789, сентябрь. – Екатерина II направляет Иосифу II, императору союзной Австрии, меморандум о разделе Османской империи и о создании «Дакии» во главе с греческим православным императором, включающей в себя Молдавию, Валахию и Бессарабию; Босния и Сербия отошли бы в этом случае к Австрии.

В том же году, в связи с начавшейся Французской революцией, Екатерина II приказала высылать всех подозреваемых в симпатиях к этой революции из России.

1790, август. – Версальский мирный договор между Швецией и Россией. Указ Екатерины II о возвращении всех русских из Франции. Отношения с революционной Францией стали для внешней политики России конца XVIII века некоторой проблемой; дело, впрочем, свелось к тому, что Екатерина давала приют в России бежавшим из Франции аристократам, что не сильно нравилось революционерам.

1791, 16 (05) декабря. – Смерть Григория Потёмкина.

Французский дипломат граф Л. Ф. де Сегюр, лично хорошо знавший Г. Потёмкина, так отзывался о нём: «Никогда ещё при дворе, ни на поприще гражданском или военном не бывало царедворца более великолепного и дикого, министра более предприимчивого и менее трудолюбивого, полководца более храброго и вместе нерешительного. Он представлял собою самую своеобразную личность, потому что в нём непостижимо смешаны были величие и мелочность, лень и деятельность, храбрость и робость, честолюбие и беззаботность». (См. Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II. СПб., 1865, стр. 44.)

Суворов (1789) о нём же: «Он честный человек, он добрый человек, он великий человек: щастье моё за него умереть». Адмирал Ушаков, слава которого во многом была поддержана Потёмкиным, встретил смерть князя, как свою непоправимую беду: «Будто в бурю сломались мачты, и не знаю теперь, на какой нас выкинет берег, осиротевших…»

Фельдмаршал Румянцев-Задунайский, уже престарелый и немощный, узнав о смерти Потёмкина, говорят, расплакался: «Не дивитесь слезам моим, – сказал он удивлённым родичам, – Потёмкин не врагом мне был, а лишь соперником. Но мать-Россия лишилась в нём великого мужа, а Отечество потеряло усерднейшего сына своего …»

Сама императрица уже после смерти светлейшего князя Потёмкина-Таврического писала: «С прекрасным сердцем он соединял необыкновенно верное понимание вещей и редкое развитие ума. Виды его всегда были широки и возвышенны. Он был чрезвычайно человеколюбив, удивительно любезен, а в голове его непрерывно возникали новые мысли. Никогда человек не обладал в такой степени, как он, даром остроумия и умения сказать словцо кстати. Его военные способности поразительно обрисовались в эту войну, потому что он ни разу не оплошал ни на море, ни на суше. Никто менее его не поддавался чужому влиянию, а сам он умел удивительно управлять другими. Одним словом, он был государственный человек…» (Вопросы истории, 1989, № 7, стр. 119).

И только будущий император Александр I сказал: «Сдох! Одним негодяем на Руси меньше стало».

1792, 9 января (29 декабря 1791). – Русско-турецкий мирный договор в Яссах, подтвердивший условия Кючук-Кайнарджийского мира, признавший присоединение к России Крыма, а также определивший уступку России Очаковской степи. Можно было бы выторговать и больше, но очередная измена Австрии и шведская опасность заставила подписать этот мир. Впереди будут новые войны.

А. С. Пушкин о Потёмкине: «Много было званых и много избранных; но в длинном списке её любимцев, обречённых презрению потомства, имя странного Потёмкина будет отмечено рукою истории. Он разделит с Екатериною часть воинской её славы, ибо ему обязаны мы Чёрным морем и блестящими, хоть и бесплодными, победами всеверной Турции». И тут Пушкин даёт к слову «бесплодными» совершенно великолепную сноску:

«Бесплодными, ибо Дунай должен быть настоящею границею между Турциею и Россией. Зачем Екатерина не совершила сего важного плана в начале Французской революции, когда Европа не могла обратить деятельного внимания на воинские наши предприятия и изнурённая Турция нам упорствовать? Это избавило бы нас от будущих хлопот»[27].

1793. – После казни Людовика XVI Екатерина II отказывается от всех договоров, заключённых с Францией. Март. – Договор о дружбе и финансовой помощи с Англией. Сентябрь. – Екатерина II признаёт графа Прованского регентом королевства. Все находящиеся в России французы обязаны дать подписку о неприятии принципов революции.

1794. – Екатерина собирает совет из высших чиновников империи и объявляет о своём намерении лишить права наследования престола великого князя Павла на основании его дурного характера и отсутствия способностей, и назначает наследником своего внука Александра.

1794, март. – Начало польского восстания. Тадеуш Костюшко наносит поражение русским войскам под Рацлавицами. Нападение на русский гарнизон в Варшаве. Апрель. – Восстание в Вильне. Сентябрь. – Русско-прусские войска разбивают патриотов Костюшко при Мациевицах. Октябрь. – Суворов занимает Прагу, предместье Варшавы. Город сдаётся. Конец польского восстания.

В Польше после первого её раздела влияние России значительно усилилось. Здесь началось движение за укрепление экономики и политического строя путём реформ. Ряд позитивных мер предпринял сейм 1788 года, получивший название четырёхлетнего сейма. 3 мая 1791 года этот сейм принял новую конституцию, отличавшуюся известной прогрессивностью, но для улучшения жизни низших слоёв населения, особенно украинского и белорусского происхождения, было сделано мало.

Затем тут опять скрестились интересы России, Пруссии и Австрии. Трудно сказать, кто кого превосходил в коварстве, но для самой Польши события разворачивались драматически. Летом 1791 года русские войска, принимавшие участие в войне с Турцией, были переброшены в Польшу. Тут же в г. Тарговице возникла конфедерация, к которой присоединился польский король, и царские войска вскоре взяли Варшаву. Конституция 3 мая была отменена, а в марте 1793 года произошёл второй раздел Польши, по которому к России отошли восточная Белоруссия с Минском и Правобережная Украина. Пруссия присоединила себе Гданьск (Данциг), Торунь и Великую Польшу с Познанью. Оставшаяся часть Польши с населением в 4 млн. человек была окружена со всех сторон сильными и враждебными ей государствами, которые навязывали ей свои условия.

Это вызвало в стране патриотический подъём. Вскоре одна из частей польского войска восстала, во главе с Тадеушем Костюшко. Однако значительная часть крестьянства была разочарована теми мерами, которые предпринял Костюшко, что значительно ослабило его силы. Русские войска под началом А. В. Суворова разгромили войска восставших, и в начале 1795 года был проведён третий раздел Польши, уничтоживший самостоятельное польское государство.

1795, ноябрь. – Отречение Станислава II Понятовского. Большая часть земель Польши с Варшавой была отдана Пруссии, Малая Польша с Люблином отошла к Австрии. Россия получила Литву, западную Белоруссию и западную Волынь. Курляндское герцогство, находившееся в зависимости от Речи Посполитой, также было присоединено к России.

Екатерину II называют Великой. В чём же величие её правления? В неоспоримых военно-дипломатических успехах страны.

Возвращение старинных русских земель России было логичным, так как сохраняло национальную целостность восточнославянских народов. Что же касается Польши, то она на столетия была лишена своей государственности.

Если угодно, это ответ на вопрос, следовало ли России идти польским путём развития, и ответ достаточно простой: при боярском правлении или дворянской «вольнице» нашу страну ждал бы тот же самый результат: разделение территории между европейскими странами и ликвидация государственности.

Дороги в Сибирь

Что в XVIII веке понимали под словом «Сибирь»? Вопрос не праздный. Ведь даже при царе-реформаторе, напустившем в Сибирь массы «первопроходцев» – старателей, промышленников, казаков – о той Сибири, которую мы знаем сейчас, имели очень смутное представление!

Сибирская губерния Петра I с центром в г. Синбирске (ныне Ульяновск), основанном в 1648 году как пограничная крепость, территориально не имела ничего общего с нынешней Сибирью; её восточными границами история называет Синбирскую и Закамскую черты, причём пограничным городом была казацкая Белатырь на слиянии рек Уфы и Белой – так называли казаки этот город, основанный в 1586-м, и так он обозначен и на французской карте 1692 года. А ныне это Уфа, официальное название которой появилось после 1777 года.

Итак, первоначальной московской Сибирью была земля, лежащая на восток от слияния рек Волги и Камы, и до слияния рек Уфы и Белой, а дальше была уже не московская Сибирь. До 1777 года Саратов (1590) и Павлодар (1720), Оренбург и Орск (с 1742) были фактически не городами, а крепостями – форпостами будущих завоеваний, а пока, чем дальше от них на восток, тем малочисленнее была администрация, тем большие площади приходились на каждого «государева человечка». Вспомним грибоедовское: «В деревню, к тётке! В глушь, в Саратов!» – а ведь это уже XIX век…

«Лишняя» буква н в названии Сибирска появилась оттого, что в XVIII веке перед некоторыми интервокальными звуками (б, д, п, т) ставили носовой гласный. Нам известны просторечные инци(н)дент, э(н)тот, компе(н)тентный и пр. Сибирск по-немецки произносится Зинбирск, и на немецких картах обозначался как Sinbirsk, аналогично, например, английскому Mensen, обозначавшему г. Мезень. В 1780 году Сибирск превратился из Синбирска в Симбирск. Сделано это было, наверное, на гребне волны всеобщих массовых переименований, свойственных Екатерининским временам, потому что разница небольшая, и в новом названии сохранилось носовое произношение, – но с той поры европейский Сибирск окончательно оторвался от азиатской Сибири.

А Сибирь оставалась землёй таинственной. Ни её истинная величина, ни этнический и демографический состав населения до серьёзных научных экспедиций XIX века не были известны. Сейчас на территории, называемой Сибирью и превышающей по площади Китай, Бразилию, США, Канаду или даже целый материк – Австралию, живёт меньше одной пятой части жителей России: около 30 млн. человек. Во времена Петра пропорция могла быть ещё более разительной, и во всех зауральских землях не нашлось бы и пяти сотен тысяч человек населения.

Причина – в суровости здешнего резко континентального климата: при чудесном, жарком, но коротком лете – длинная, очень морозная зима. Среднеянварская температура на юге Западно-Сибирской равнины минус 16°С, в среднем и нижнем течении Оби минус 20-25, на юге Восточной Сибири минус 25-30, а в Якутии до минус 50°С. Так что, попав в Сибирь, неподготовленный человек мог не пережить даже первую зиму. Но проблема была ещё и в том, как туда попасть! Дорог не было, по горным речкам караванов судов со стрельцами и купцами не пошлёшь, а к тому же тут бродили местные жители, не желающие никого пропускать. Ведь Сибирское ханство (на землях современной Тюменской области) – совсем не сказка, а быль. Кстати, среднеянварская температура в этой области минус 17—29°С.

Что нам говорит традиционная история о присоединении Сибири к Московии? До середины XVI века Московия, в целом, мирно сосуществовала с Сибирским ханством. В 1555 году хан Едигер добровольно признал вассальную зависимость от Москвы, разорванную затем в 1572 его преемником ханом Кучумом. После покорения Казани и присоединения Астрахани Иван Грозный дал купцам-промышленникам Строгановым «за их особые заслуги» грамоты на владение землями по р. Тобол, а это уже Зауралье. На свои деньги Строгановы в 1581 году отправили экспедицию (600, по другим данным 840 «вольных казаков») во главе с Ермаком Тимофеевичем. Казаки прошли ханство насквозь и победили хана Кучума, завоевав в 1582-м его столицу г. Сибирь (17 км от нынешнего Тобольска), он же Кашлык (то есть зимовье, сравни также кишлак и, например, англ. castle). Интересно, что г. Сибирь прекрасно существовал ещё и в XVIII веке, в частности, отмечен на французской академической карте 1706 года.

Считается, что Ермак начал свой поход из города в верховьях Туры, который называется Чингидоград (так и хочется сказать Чингисоград). В других источниках называется город на нижней Туре, Чинги-Тура – оплот татар, который потом был до основания разрушен. С другой стороны, пишут, что Чинги-Тура – былое название современной Тюмени, но она отнюдь не в верховьях Туры и её вроде не разрушали до основания. Миллер прямо указывал, что старое название Чинги-Тура соответствует Чингисхану, а в примечании к Миллеру С. В. Бахрушин пишет, что в Ремезовской летописи есть эпизод «о борьбе Ермака с царём Чингисом»…

Сам Ермак героически погиб в бою в 1585 году (по другим данным утонул, переплывая Иртыш в железном панцире). Кучум же после поражения «бежит в Ногайскую Орду», где преспокойно живёт, по крайней мере, до 1598 года. По представлениям историков, Ногайская Орда – это не то нынешняя Башкирия, не то кочевье на громадном пространстве от нижней Волги до Иртыша. А Ногайской степью назывались полупустынные земли в Предкавказье, в междуречье Терека и Кумы. Подлинные документы об экспедиции Ермака, как считается, погибли, а выписки из них, соответствующие современной версии, сохранились только в позднейшей Погодинской летописи (список не ранее конца XVII века).

После приключений казаков Ермака Тимофеича по Сибири начали бродить разрозненные группы русских людей, но московской администрации здесь по-прежнему не было. По военной реформе царя Алексея Михайловича среди 9 разрядов (по-современному, военных округов) не то, что за Уралом, – coll0 не было ни одного. Сибирский Приказ Московии имел функции департамента современного МИДа; земли за Волгой были, по сути, конфедерацией отдельных «вольных казачьих» и «татарских» орд, так и обозначенных на зарубежных картах до середины XVIII века. С 1644 по 1775 эти орды часто находились в вассальной зависимости от Московии или Манчжурии, и обозначались на всех зарубежных картах того времени под общим названием Великая Тартария.

Весь этот период характерен установлением более или менее мирных отношений с туземными племенами, типа федеральных. Например, в 1663 году Юрий Крижанич давал царю Алексею Михайловичу такие рекомендации: «…и с кузнецкими ордынскими князцами (г. Кузнецк-Сибирский, ныне Новокузнецк, основан в 1617 году, – Авт.) мы можем условиться, чтобы они привозили нам побольше руды». Это самый натуральный федерализм, не нуждавшийся в военном подавлении, – хотя некоторых нецивилизованных «князцев», было, и подавляли.

(Интересно, что казаки, заселявшие Сибирь, заставляли туземных владык присягать, целуя окровавленную кривую саблю. Такую присягу практиковали некогда «монголы», и она же сохранялась в Турции как янычарский обычай. Турецкий султан в 1621 году послал «кровавую саблю» польскому королю Сигизмунду, требуя целования её в знак отказа от притязаний на Москву (см. «Вести-куранты», приложение 1, 1600—1631). Турки, наследники Византии, – в которой мы полагаем исток «монгольского» ига, – очевидно, видели в кривой сабле символический полумесяц. Трудно сказать, что за символ видели в ней российские казаки, но ведь и Русь объявила себя наследницей Византии. В России обычай целовать саблю сохранялся при посвящении в гусары аж до XX века.)

Завоевательная деятельность Петра I совершенно не обращена к Сибири. Он просто разрешал осваивать её богатства, на страх и риск осваивателей, – мы говорили об этом в главе «Присоединение Урала». В 1760 году Елизавета Петровна милостиво разрешает помещикам «ссылку крестьян на поселение в Сибирь в зачёт рекрутского набора». Этот указ прямо говорит о стимулировании колонизации Сибири и совершенно аналогичен одновременному с ним распоряжению английского короля Георга III о колонизации Индии и Канады. В полном титуле императрицы Елизаветы (по состоянию на 1752 год) фигурирует «царица Сибирская», но вся Сибирь ещё считается одной губернией, то есть её география остаётся неизвестной. И Екатерина II в своих «Записках», описывающих её воцарение в 1762 году, называет в числе десяти своих начальных губерний единственную закамскую – Сибирскую.

А каковы же были дороги в Сибирь? Их имелось две: северная (Бабинская) от реки Туры до Верхотурья, и южная, через Оренбург.

Начнём с северной.

В 1595 году посадский человек из села Верх-Усолка Артемий Софронович Бабинов откликнулся на указ царя Фёдора Иоанновича и указал путь через Камень (так звали Урал) – до реки Туры на восточном склоне горного хребта. Он же руководил строительством новой дороги. Протяжённость этого пути – 280 километров. На своём пути он пересекает около десятка средних и малых рек и около тридцати ручьёв и водотоков, местами заболочен, а местами поднимается на возвышенности и перевалы.

Тракт проходит границу Европы и Азии между горами Павдинский Камень на севере и Лялинский Камень на юге на высоте около 640 метров над уровнем океана, и далее на восток на протяжении четырёх километров понижается до 400 метров, то есть имеет значительный уклон. Для ямщиков, едущих с востока, это было нелёгким испытанием. Но! В целом дорога имеет такой ровный рельеф, что кажется, будто её прокладывали опытнейшие топографы с использованием самых современных приборов. Даже в наш век с применением аэро-и космических средств съёмки нельзя найти более рациональной трассы (с учётом того, что в XVI веке из землеройной техники имелись только лопата да кирка).

В конце 1597 года дорога была построена. Сохранилась «отписка» от 11 января 1598 года о том, что царской грамотой повелевается закрыть существовавший на прежнем, «нецивилизованном» пути в Сибирь Лозьвинский городок и вместо него учредить на Верхотурской дороге Чацкое городище. «Это и есть точная дата завершения строительства дороги», – утверждает писатель Николай Коняев в очерке «Дорога в Сибирь» (см. «Рассказы о землепроходцах», Л.: 1987).

С 1598 года, со времени постройки города Верхотурья, и по 1763 год, когда был открыт сибирско-московский тракт на Екатеринбург, Бабиновская дорога именовалась официальным путём в Сибирь. На протяжении более полутора веков эта дорога была единственной дозволенной царскими указами дорогой на восток. Она была в несколько раз короче прежнего пути по рекам Вишере и Лозьве (который проходил севернее). Верхотурье получило титул «ворота в Сибирь», а все другие дороги мимо Верхотурья приказывалось «засечь накрепко».

Краевед А. В. Горохов сообщает, что в Верхотурье было несколько монастырей и таможня, главная особенность города. Таможня действовала с начала XVII века; считается, что её создали для сбора налогов за торговлю пушниной. Интересно, что местные воеводы (верхотурские и тобольские) именовались на греческий манер игемонами.

После вековой эксплуатации дороги, Пётр I повелел строить в Верхотурье каменный город (кремль) – резиденцию воеводы, каменную соборную церковь, гостиный двор. Верхотурский кремль – единственный на Урале. А от упомянутой таможни ничего не осталось, и в литературе она описывается «по Миллеру»; он побывал в Верхотурье и работал в монастырских архивах. Значение таможни снизилось после создания Уктусского завода и основания Екатеринбурга, когда был проложен новый Сибирский тракт через Кунгур на Тюмень; в 1763 году таможня была закрыта. Но Бабиновская дорога использовалась ещё почти сто лет для доставки товаров из Чердыни, Соликамска, Архангельска на Ирбитскую ярмарку и обратно; движение по ней прекратилось лишь после строительства Горнозаводской железной дороги в 1878 году.

Южную дорогу в Сибирь, через Яик–Оренбург, освоили много позже. И связано это с тем, что здесь более благодатные природно-климатические условия, народу было больше, и для введения своей администрации Москве (Петербургу) требовалось тратить больше ресурсов. Понадобилось принудительно заселять эти места своими людьми, чтобы добиться баланса сил.

Историки говорят нам:

В 1595 году царские воеводы вошли в устье Яика (ныне р. Урал) и выстроили там острог. (Город Кош-Яицк или, как его называли при первых Романовых, Яицкий Городок, основан в 1584 году, то есть уже существовал, когда туда «вошли» царские воеводы.) В конце концов, попытка московских эмиссаров утвердиться на Яике потерпела неудачу: царский городок на Яике простоял несколько лет, а затем московское правительство распорядилось снести его и отозвало гарнизон.

Пришлось прежде заселить правый берег Волги ниже Саратова. В 1627 году донскими казаками основан Чёрный Яр (Черногор); при Алексее Михайловиче заложены крепости Красный (Светлый) Яр (1667) и Дмитриевский (1668, переименован в Камышин в 1780). После удачного второго Азовского похода Петра (1696) в 1700 году основано Солёное Займище (Чари) и в 1720-м – с. Безродное (ныне Волжск).

В 1733 году Анна Иоанновна пригласила 1757 семей донских казаков «на вольное поселение» между нынешними Волгоградом и Камышиным; возникла Дубовка (1734). При Елизавете аналогичным образом закладывается в 1742 году Енатаевка. В 1743 году из переселенцев с Кавказа создаётся Дубовское казачье войско. В 1745-м появляется Астраханская губерния, включавшая в себя, на первых порах, только крепости вблизи городов Астрахань, Царицын и Саратов. В 1746-м ставятся новые казачьи станицы на правом берегу Волги.

И вот только после этого Российская империя началаза воевывать Сибирь с юга: появился первый екатерининский город Сибири – Барнаул (1771), куда свозилось всё добытое в Сибири золото. В 1773 году выходит указ об «организованных поселениях» на Нижней Волге, – никаких казаков, солдаты.

После того, как этих, переселённых сюда стараниями государства людишек взбунтовал, действуя из Яика, Емельян Пугачёв, Екатерина II переименовала Яик (Кош-яицк) в Уральск (1775). В своей книге Скрынников сообщает буквально следующее: «Гарнизон Российской империи в переименованном Уральске появился только в 1775 году». В 1776-м создаётся Астраханское войско из новых переселенцев. Ногайский стольный город Сарайчик был полностью разрушен, а на его месте появился Гурьев. Затем последовали Усть-Сысольск, Глазов, Сарапул (1780) и т. д.

В 1775-м был заключён мир с Турцией (длившийся потом до 1787 года), и Российская империя использовала оставшиеся не у дел воинские части, чтобы планомерно завоевать практически всю Сибирь, разрезая её на «дольки» и продвигаясь от опорных пунктов – крепостей в верхнем течении сибирских рек, на север. Об этом свидетельствует стремительный рост количества губерний и городов, прежде всего, Урала и Западной Сибири. Создание на востоке страны административных органов, введение общих правил облегчили устройство вновь приезжающих, а потому дальнейшее освоение Сибири не встречало больших сложностей, за отсутствием здесь сильных военных соперников; трудности были связаны в основном с громадностью просторов, их неизведанностью и суровым климатом. Эти факторы снижала степень управляемости территориями: администрация была крайне малочисленной, на тысячи вёрст мог быть только один пристав, а люди, издавна здесь живущие, зачастую и не знали, что «входят» в состав Российской империи.

Что такое власть и подчинение?.. Вспомним старый кинофильм «Начальник Чукотки». Главный герой (артист М. Кононов) приезжает на Чукотку как представитель новой, Советской власти. Чукчи признают его за власть хотя бы потому, что прежнего царского урядника он сажает за решётку. Американский торгаш, которому новый начальник определяет правила торговли, тоже подчиняется, хотя за ним поддержка вооружённой команды морского корабля, а этот начальник, довольно глуповатый молодой человек, один на колоссальном заснеженном пространстве. Но за его спиной Россия. Он – власть.

В начале XVIII века было ещё проще. Когда подкупом, а когда и прямой ликвидацией местной знати (югорских и тюркских князей и казацких атаманов) или заменой их на своих воевод Москва, а потом Петербург ставили под свой контроль земли на Восток от Волги до Каменного (иначе Земного) пояса, Урала, и далее к Тихому океану. Ведь власть есть результат взаимного согласия сторон, неважно, под давлением или без него. Известна формула: короля играет свита. Если король какой-то страны окажется, по волшебству, на расстоянии половины планеты от своего королевства без свиты, он никому не докажет, что он король. В лучшем случае его посадят в психушку (если они уже есть), в худшем убьют. Другое дело, если он окажется там не только со свитой, но и с отрядом спецназа. С Сибирью сложность в том, что, казалось бы, уже в «нашей» Сибири приходилось строить крепости, как от внешнего врага. Но дело-то в том, что появление русской администрации в нескольких городах совсем не означало, что все местные жители знали об этом, а тем более «радостно приветствовали». Требовались специальные меры, чтобы оптимизировать ситуацию.

Уже в 1764 году для русских поселенцев выпускали специальные «сибирские деньги», хождение которых за пределами Сибири было запрещено; выпуск этих денег прекратился в 1781-м: вхождение этих земель в сферу действия российского рубля было одной из мер оптимизации. С 1780 по 1785 год (пик приходится на 1781—1782) с запада на восток прокатывается волна смены статусов населённых пунктов: крепости реорганизуются в города, слободы и сёла.

Окончательно Сибирь вошла в состав Российской империи при Павле I, когда была создана Российско-Американская компания (1798) для управления североамериканскими колониями, в том числе Алеутскими островами (присоединены в 1766) и Аляской (около 1790), мы расскажем об этом в последней главе книги.

Рейтинг публикации:

15

Комментарии (1) | Распечатать

Добавить новость в: