|
Глава VII
Борьба на войне
Война есть борьба. Борьба есть содержание войны. "Полководец, получив повеление от государя, формирует армию, собирает войска и, войдя в соприкосновение с противником, занимает позицию. Нет ничего труднее, чем борьба на войне". Так заявляет Сунь-цзы и этой борьбе посвящает VII главу своего трактата.
О какой борьбе идет речь? Все содержание этой главы говорит, что Сунь-цзы имеет в виду не бой, а именно борьбу в широком смысле этого слова. Борьба в его понимании - это борьба, в которой оружием являются стратегическое и тактическое искусство, искусство организации и управления, знание психологических факторов войны и умение ими пользоваться, качество полководца.
Борьба имеет свою цель. Цель эта - успех, победа. Сунь-цзы говорит: выгода. Выгода потому, что это и наиболее широкое понятие, охватывающее содержание всякого вида успеха, и в то же время понятие, приложимое к каждому частному случаю. Победа в конечном счете есть только средство для достижения выгоды. Поэтому Сунь-цзы и говорит всюду: борьба ведется за выгод)'.
Но борьба есть борьба. И ее результатом могут быть одинаково и успех и неудача. "Борьба на войне приводит к выгоде, борьба на войне приводит и к опасности", - говорит Сунь-цзы. Как же сделать так, чтобы борьба приводила к успеху? Ответ Сунь-цзы ясен: в этой главе он говорит о правилах этой борьбы, об искусстве владения вышеуказанным оружием борьбы. Следовательно, обеспечить себе успех и предохранить себя от опасности можно только одним способом: знанием этих правил, владением искусством борьбы. И это нелегко. "Нет ничего труднее, чем борьба на войне".
Глава "Борьба на войне" следует за главой "Полнота и пустота". "Когда полнота и пустота уже установлены, можно бороться с противником за выгоду", - говорит Ли Цюань. "Оба войска стоят друг против друга и борются за выгоду. Сначала познают полное и пустое у себя и у противника и только потом могут повести с противником борьбу за выгоду. Поэтому эта глава и идет вслед за главой о пустоте и полноте", - говорит Чжан Юй.
Таким образом, с точки зрения своих комментаторов, Сунь-цзы ведет свои рассуждения строго последовательно, переходя от более общих тем к более частным. Учение о полноте и пустоте излагало взаимоотношения таких явлений, как сильные и слабые стороны у себя и противника. Не зная этих взаимоотношений, являющихся основой всего искусства стратегии и тактики, нельзя приступать к борьбе. Поэтому Сунь-цзы сначала изложил свое учение о пустоте и полноте. Далее он переходит к борьбе, ведущейся на этой основе, и дает ее законы и правила.
Сунь-цзы формулирует основные пункты своего учения о борьбе. В данной главе он говорит о "правилах борьбы на войне", о "правилах руководства массой", о "правилах ведения войны".
"Трудное в борьбе на войне - это превратить путь обходный в прямой, превратить бедствие в выгоду", - начинает Сунь-цзы свое рассуждение. Это подтверждает и Чжан Юй: "Изменить путь обходный и извилистый и обратить его в близкий и прямой, повернуть бедствие и вред и обратить их в пользу и выгоду для себя - это дело трудное в борьбе на войне".
Сунь-цзы снова становится на характерную для него почву. Объектом своего рассмотрения он делает не те средства, которые безусловно приводят куспеху; он ставит вопрос о том, как справляться с трудностями, как эти трудности обращать на пользу себе. И с этой точки зрения выдвигает тактическое понятие обходного движения.
Обходное движение, как показывает само название, не есть прямой путь. Задача, следовательно, в том, чтобы тактику обходного движения превратить в тактику прямого движения. При этом Сунь-цзы связывает обходное движение с бедствием, прямое движение с выгодой. Поэтому превращение обходного движения в прямое соединяется с обращением бедствия себе на пользу. Это значит, что Сунь-цзы допускает обходное движение только при наличии двух условий: когда его предпринимают с целью такого же концентрированного удара, как и при лобовой атаке, и когда при его выполнении приняты все меры к тому, чтобы оно не закончилось катастрофой для самого себя.
Какое же бедствие может грозить обходящим частям? Возможность быть настигнутыми во время такого похода и разгромленными. Возможность эта тем более допустима, что обычно в обход пускаются отдельные части, которые, таким образом, временно отрываются от других сил; кроме того, само движение обычно проходит по территории либо трудной для перехода, либо посреди неприятеля. Поэтому очень легко, если взяться за дело своевременно, такую часть окружить и уничтожить. Это и будет то бедствие, о котором говорит Сунь-цзы.
Однако он допускает такое движение только тогда, когда оно приводит к успеху. Как же этот успех гарантировать? Сунь-цзы дает на это ответ: "Тот, кто, предпринимая движение по такому обходному пути, отвлекает противника выгодой и, выступив позже него, приходит раньше него, тот понимает тактику обходного движения". Из этих слов видно, что обходное движение будет успешным при двух условиях. Во-первых, нужно отвлечь внимание и силы противника от себя и направить их в другую сторону. Это можно сделать, заманив его временной и призрачной выгодой, т. е. пойдя даже на жертвы. Во-вторых, нужно действовать с исключительной быстротой. Нужно идти так, чтобы прийти туда, куда стремишься, раньше, чем противник смог опомниться. Отвлечение внимания и сил противника и быстрота самого маневра - таковы условия успешности обходного движения.
Чжан Юй так поясняет эту мысль: "Если я захвачу мощную позицию, я одержу победу. Вообще, если я хочу оспаривать у противника удобную позицию близости, я прежде всего отведу свои войска и отойду далеко, а противнику брошу на съедение маленькую выгоду и не дам ему и подумать, что я продвигаюсь вперед. Далее, я заставляю его накинуться на эту выгоду. Поэтому я и смогу, уйдя позднее его, прийти раньше его. Это и означает обращать обходное движение в прямое, бедствие в успех".
Таково обычное понимание этого места трактата. Однако им не исчерпывается полностью все содержание мысли Сунь-цзы. Верно, что Сунь-цзы имеет в виду тактику обходного движения, но это лишь наиболее наглядный пример более общего и широкого понятия вообще всякого действия обходным путем. Сунь-цзы ставит вопрос о соотношении прямых и обходных путей к достижению цели. Верный своей общей установке, он указывает на то, что действия обходными путями могут скорее привести к цели, чем действия прямыми путями; что в борьбе на войне, той самой войне, которую он назвал "путем обмана", в первую очередь действуют обходными путями, но именно в этих обходных путях заложен эффект прямых путей; нужно только уметь "обращать обходный путь в прямой". Иными словами, Сунь-цзы остается верен своей постоянной мысли о том, что в одном явлении всегда заложено другое, ему противоположное. На такое понимание этого месга трактата наталкивает анализ исторического примера, который приводит в своем объяснении Ду My. Он ссылается на действия Чжао Шэ в войне между царствами Хань и Цинь в период Чжаньго. Ду My приводит их как иллюстрацию именно этого правила Сунь-цзы.
Ханьское царство подверглось (III в. до н. э.) нападению со стороны сильного царства Цинь. Циньская армия, вторгшись на территорию Хань, осадила г. Эюй. Ханьцы были гораздо слабее своих противников, и их положение стало критическим. Тогда они обратились к соседнему царству Чжао с просьбой о помощи. Чжаоский правитель направил к ним военачальника Чжао Шэ с сильным войском. Чжао выступил из столицы царства - г. Ханьдань и, пройдя не более 20 миль, разбил лагерь и обратился к своему войску с приказом, в котором заявлял, что, поскольку он назначен командующим экспедиционной армией, он будет по своим соображениям и двигать армию, и держать ее на месте, и предупреждал, что критика его действий будет караться смертной казнью.
Циньцы, узнав о выступлении царства Чжао и о движении Чжао Шэ, решили немедленно предпринять контрманевр. Они произвели диверсию в сторону укрепленного пункта чжаоского царства - г. Уаньчэна. Подойдя к этому городу, они разбили укрепленный лагерь, забили в барабаны, повели все приготовления к приступу. Жители города перепугались и, зная, что им не устоять, спешно послали уведомить обо всем Чжао Шэ. Однако Чжао Шэ не тронулся с места. Его офицеры заволновались. Среди них начались разговоры о том, что следует поспешить на помощь своему городу. Один из них не утерпел и сказал об этом своему начальнику. Чжао Шэ приказал немедленно казнить его.
Армия Чжао Шэ продолжала оставаться на месте. Более того, Чжао Шэ приказал начать работы по укреплению лагеря, как будто он собирался надолго задержаться здесь, и не обнаруживал никаких намерений идти на помощь и своему городу, и городу своего союзника, на выручку которого он был направлен.
Циньцы, предпринявшие диверсию в сторону Уаньчэна именно с целью побудить Чжао Шэ выступить из его укрепленного лагеря и принять бой в невыгодных для него условиях, были озадачены его поведением и решили выведать его намерения. С этой целью они направили к нему лазутчиков. Чжао Шэ сразу же проник в их замыслы, но сделал вид, что ничего не подозревает, радушно принял "гостей", устроил в честь их пир и беспрепятственно отпустил. Лазутчики отправились в обратный путь, неся сведения, что лагерь укреплен надолго и Чжао Шэ не собирается покидать его. Но едва они уехали, как Чжао Шэ отдал приказ спешно выступать. Зная, что циньцы ничего не предпримут до возвращения лазутчиков, он быстрым маршем направился к осажденному городу своих союзников, в два дня и одну ночь прошел все расстояние и остановился в 50 милях от Уаньчэна. Циньцы, пораженные неожиданным появлением Чжао Шэ, бросились занимать высоты к северу от города. Но Чжао Шэ успел опередить их. Циньская армия, оставившая укрепленный лагерь и не успевшая занять новую позицию, пришла в расстройство, не рискнула принять бой и отступила.
При рассмотрении этого исторического примера трудно видеть в действиях Чжао Шэ маневр обходного движения в точном смысле слова. Он служит скорее иллюстрацией тактики обходных путей вообще. Чжао Шэ не прибег к прямому пути, он не пошел прямо на выручку осажденных, а предпочел действовать обходным путем для более верного достижения своей цели. Если бы он пошел прямо к осажденному городу, ему пришлось бы вступить в бой с противником, стоящим на укрепленной позиции, хорошо защищенным и подготовленным; сам же он находился бы в невыгодных условиях: был бы несвободен в выборе позиции и, кроме того, привел бы свою армию к месту сражения уже утомленной. Сунь-цзы же как раз предупреждает полководца насчет этого. С его точки зрения, никогда нельзя противопоставлять свои утомленные силы свежим силам противника, а главное, никогда нельзя утрачивать положение "хозяина" на поле сражения. А если бы Чжао Шэ прямо пошел на противника, он как раз сделал бы обратное совету Сунь-цзы. Поэтому он предпочел сохранить за собой положение "хозяина". Когда он неожиданно явился под стенами осажденного города, он вынудил своего противника предпринять ряд действий. Иначе говоря, он следовал в точности совету Сунь-цзы: управлять действиями противника и не давать ему управлять своими. Таким образом, обходный путь превратился в самый прямой путь к достижению цели. Именно этот пример и убеждает, что в данных словах Сунь-цзы содержится указание вообще на прямые и обходные пути или средства для достижения какой-нибудь цели.
Сунь-цзы уже сказал, что пользование обходными путями, умение превращать их в прямые - дело нелегкое. Результат может получиться и не такой, как у Чжао Шэ, а прямо обратный. Поэтому он и говорит: "Борьба на войне приводит к выгоде, борьба на войне приводит и к опасности". Все зависит от умения, от искусства полководца. Его личность, его знания играют тут решающую роль. Чжан Юй рассуждает так: "Если операцию производит умный, он добивается выгоды; если ее производит рядовой человек, она приводит к опасности. Это потому, что человек с ясным умом знает, что такое обходный и прямой путь, человек же неразумный ничего не понимает в этом".
Предупреждения Сунь-цзы идут дальше и становятся более конкретными: "Если бороться за выгоду, подняв всю армию, цели не достигнуть; если бороться за выгоду, бросив армию, будет потерян обоз". В этих словах противопоставляются два различных положения, характеризуемые словами "подняв армию" и "бросив армию". В первом случае полководец идет вперед с армией в полном составе, т. е. и с обозом. Во втором случае он оставляет армию как таковую позади себя, а сам уходит вперед с одними легкими частями - конницей, легкой пехотой и т. д. В обоих случаях, по мнению Сунь-цзы, такому полководцу грозит опасность. Когда идет вся армия с тяжелыми обозами, ее движение по необходимости происходит медленно. При медленности же движения трудно осуществить то, что Сунь-цзы считает главным условием победы: прийти на место предполагаемого боя раньше противника и занять там выгодные позиции. В более широком смысле такая медленность влечет за собой потерю инициативы, подпадение в зависимость от противника, утрату положения "хозяина" на поле сражения. Когда же двигаются вперед налегке, грозит опасность отрыва от основной армии, от снабжения, а это может повлечь за собой в лучшем случае потерю обоза. "Если пойдешь вперед со всеми своими силами, будешь двигаться медленно и не достигнешь намеченной выгоды. Если, Росив все тяжелое и громоздкое, пойдешь вперед только с легкими частями, обоз легко может стать добычей противника и ты его потеряешь", - говорит Чжан Юй.
Есть еще один путь к победе - как будто самый простой и прямой: вторгнуться на территорию противника и, идя форсированным маршем, углубиться в нее, насколько это возможно, занимая стратегические пункты противника и разбивая его войска. Сунь-цзы считает, что этот путь особенно опасен. Он даже различает, какие конкретные опасности неминуемо угрожают при таком форсированном продвижении в глубь территории противника в зависимости от степени этого углубления.
"Когда борются за выгоду за сто миль, мчась, сняв вооружение, не отдыхая ни днем ни ночью, удваивая маршруты и соединяя переходы, тогда теряют пленными командующих всеми тремя армиями; выносливые идут вперед, слабые отстают, и из всего войска доходит одна десятая. Когда борются за выгоду за пятьдесят миль, попадает в тяжелое положение командующий передовой армией, и из всего войска доходит половина. Когда борются за выгоду за тридцать миль, доходят две трети. Если у армии нет обоза, она гиб-нет; если нет провианта, она гибнет; если нет запасов, она гибнет".
Чжан Юй разъясняет более подробно эти опасности:
"Армия проходит в день 30 миль и останавливается. Когда проходят 50 миль и больше, это будет двойной маршрут. Идти день и ночь, не отдыхая, это будет непрерывным маршрутом. Смысл слов Сунь-цзы таков: когда борются с противником за выгоду далеко, за 100 миль, легкие отряды вырываются вперед, обозы остаются позади. Люди падают, кони утомляются; люди хотят пить и не находят воды, они голодны и не находят пищи. Если же еще вдруг встречаются с противником, то это значит, что утомленные должны противостоять свежим, голодные - сытым, затем голова и хвост армии теряют соприкосновение друг с другом. Поэтому-то и предводители всех трех армий обязательно попадают в плен к противнику... Из десяти легковооруженных воинов один, крепкий на ноги, сможет дойти, но остальные девять выбьются из сил и останутся позади. Тем более же тяжеловооруженные".
Факты больших потерь армии, вызванных слишком большим углублением на территорию противника, удостоверяются историей большинства войн.
"Кто не знает замыслов князей, тот не может наперед заключать с ними союз", - говорит он. Во время войны правители в эпоху Сунь-цзы стремились обеспечить себе поддержку соседей, и дипломатия, вообще очень оживленно работавшая в период междоусобных войн, в такой момент действовала особенно энергично. Заключение союза с соседними правителями было почти неизбежным актом при подготовке к войне или во время самой войны. Поэтому Сунь-цзы и считает нужным предупредить о тех опасностях, которые могут на этом пути предстать. "Сначала нужно разведать истинную обстановку соседних князей и только потом заключать с ними союзы. Если не будешь знать их замыслов, то можешь, наоборот, навлечь на себя этим только беду", - объясняет Чжан Юй.
Война ведется в поле. Поэтому, "кто не знает обстановки - гор, лесов, круч, обрывов, топей и болот, тот не может вести войско", - говорит Сунь-цзы, требуя знания топографии театра военных действий. "Надлежит хорошо разведать всю обстановку местности и только потом вести войско", - повторяет Чжан Юй.
"Кто не обращается к местным проводникам, тот не может воспользоваться выгодами местности", - говорит Сунь-цзы. "Горы и реки бывают обрывистые и ровные, дороги бывают извилистые и прямые; только когда берешь себе в проводники местных жителей и узнаешь от них, что самое выгодное, тогда сможешь бороться за победу", - разъясняет Чжан Юй.
Таковы опасности военной борьбы. Полководец должен поступать так, чтобы этих опасностей избежать. Этого можно достигнуть, поняв механизм военной борьбы. А его Сунь-цзы формулирует так:
"В войне устанавливаются на обмане, действуют, руководствуясь выгодой, производят изменения путем разделений и соединений".
Эта формула не сразу понятна. Ее раскрывают - правда, не совсем согласно между собой - комментаторы.
"Война - это путь обмана", - сказал Сунь-цзы в самом начале своего трактата. Военная хитрость - это обычное и неизбежное средство на войне. Естественно, что в данной главе, специально посвященной военной борьбе, он не может не сказать, что в основе этой борьбы лежит обман, хитрость. Именно эту идею обмана как основы борьбы и подчеркивает Чжан Юй: "В основу кладут обман и изменения".
Но что это значит конкретно? Если обман есть основа борьбы, то этим самым речь идет о каком-то общем принципе. Чжан Юй полагает: "не давать противнику узнать, где я веду правильный бой, где я предпринимаю только маневр". Ду Ю считает, что здесь творится о том, чтобы, "обманывая противника, не давать ему узнать о своем подлинном состоянии". Это толкование шире и поэтому правильнее. Сунь-цзы не раз говорил о необходимости скрывать от противника свое действительное состояние. У него сформулировано целое учение о "форме". Основной принцип этого учения - "имея форму, не иметь ее". В узком смысле это значит иметь форму в себе, для себя и не иметь ее для противника, т. е. ничем не обнаруживать противнику своего действительного состояния. Именно эту непроницаемость для противника и имеет в виду Сунь-цзы в данном месте своего трактата. Непроницаемость, полнейшая скрытость от взора противника и есть наилучший способ обмануть его. Хэ Янь-си так и говорит: "Принимая определенную форму и демонстрируя определенную мощь, вводят противника в заблуждение". Таким образом, речь идет не о какой-нибудь частной военной хитрости, а о той основе, на которой необходимо "утвердиться на войне". Эта основа - вводящая противника в заблуждение, обманывающая его полная непроницаемость всего моего состояния, "отсутствие формы".
Это - первое условие, предохраняющее от опасности в борьбе. Второе условие - руководиться в своих действиях выгодой.
Эти слова как будто лишены особого смысла. Ведь Сунь-цзы все время говорил о выгоде как о цели войны вообще, о том, что целью всякого действия на войне является выгода. Зачем же опять эту мысль повторять? Ду My объясняет это так: "Нужно начинать действовать, только видя выгоду". Мэй Яо-чэнь добавляет: "Без выгоды нельзя действовать". Хэ Янь-си говорит: "Если, оценивая противника, видишь, что ударить на него можно, ударяй". Речь идет, следовательно, о том, чтобы не предпринимать никаких действий не наверняка. Следует идти на что-нибудь, только имея в перспективе несомненную выгоду, т. с. успех. Иначе говоря, операция предпринимается только тогда, когда ее результат обеспечен. Это и есть второе условие предохранения себя от опасностей борьбы.
Третье условие - "производить изменения путем разделений и соединений". Что это значит?
Разделение и соединение - это различные действия армии. Производя различные действия, армия меняет свой облик, осуществляет "изменения" своего вида, своего состояния, своей "формы". Как говорит Ли Цюань: "То соединяясь, то разделяясь, образуют форму изменений и превращений". Действия - это основной способ осуществлять такие изменения и превращения. Но для чего это нужно? На это ответ дает Ду My: "Разделениями и соединениями я ввожу противника в заблуждение, наблюдаю, как он реагирует на мою форму, и только после этого я могу произвести соответствующие изменения и превращения и этим одержать победу".
Таким образом, устанавливаются все три условия для предохранения себя от опасностей в борьбе: тайна, которой покрыто для противника все мое состояние, осторожность, позволяющая предпринимать что-либо только тогда, когда успех обеспечен, оперативность - умение управлять всеми состояниями своей мощи и всеми изменениями боевой ситуации. По словам Ду My, всем этим можно не только обеспечить себя от опасности в борьбе, но и одержать победу.
Сунь-цзы придает этим условиям очень большое значение. Если полководец умеет так руководить своей армией, то все его действия приобретают особый характер: "Он стремителен, как ветер; он спокоен и медлителен, как лес; он вторгается и опустошает, как огонь-, он неподвижен, как гора; он непроницаем, как мрак; его движение, как удар грома".
Таковы шесть качеств, отличающих действия полководца, познавшего, что "на войне устанавливаются на обмане, действуют, руководствуясь выгодой, производят изменения посредством разделений и соединений". Следует иметь в виду, однако, что это не шесть различных особых тактик, а шесть модификаций одной тактики. Это и есть те "изменения и превращения", которые обязан знать всякий, ведущий борьбу. В известных условиях необходима стремительность и быстрота, в других случаях, наоборот, - неторопливость, спокойствие; иногда бывает необходима неподвижность, ничем не смущаемая, не поддающаяся ни на какие провокации, непоколебимость в сохранении своих позиций; и наоборот, иногда нужно "движение подобно удару грома" - грозное и стремительное, наводящее панику на противника; бывают случаи, когда необходима беспощадность действий по отношению к противнику, беспощадность огня; иногда бывает необходима полнейшая непроницаемость своего состояния, своих намерений, своих действий. Все это и есть те средства, которыми можно добиться успеха в борьбе и избежать ее опасности.
Сунь-цзы подает последний совет в этом направлении: "При грабеже селений разделяют свое войско на части; при захвате земель занимают своими частями выгодные пункты".
Оба эти указания говорят о хорошо известных вещах. При вторжении на неприятельскую территорию у местного населения насильственно отбираются продукты для продовольствия своей армии. Сунь-цзы сам подтвердил, очевидно, общее для его времен правило, ставшее потом законом для воюющих: "продовольствуйся за счет противника", или, как он коротко сказал: "грабь". Поэтому вступившая в пределы противника армия немедленно рассылает по всем направлениям фуражиров с прикрывающими их частями. Также вполне понятно и второе указание Сунь-цзы: при вступлении на неприятельскую территорию необходимо стремиться к тому, чтобы сразу же занять своими частями все важнейшие стратегические пункты. Это наилучшим образом предохранит от опасностей, связанных с борьбой. Вообще, как говорит Сунь-цзы, "двигаются, взвесив все на весах", или, как выражается Цао-гун, "действуют, оценив противника". Это значит: каждый раз находить именно тот прием, тот способ действий, который в данных условиях "приводит к выгоде" и предохраняет от опасности. Способы эти многообразны и различны; Сунь-цзы назвал только некоторые из них. Но исчерпать их вообще невозможно. Нужно уметь все предпринимать, тщательно "взвесив все на весах", и таким образом определить, когда годны прямые пути, когда обходные. К этому, в сущности, все и сводится. Поэтому Сунь-цзы и заканчивает этот раздел словами: "Кто заранее знает тактику прямого и обходного пути, тот побеждает. Это и есть закон борьбы на войне".
У-цзы в своем трактате говорит: "Барабанами и литаврами, гонгами и колокольчиками воздействуют на уши; бунчуками, штандартами, значками и знаменами воздействуют на глаза; запрещениями и повелениями, карами и наказаниями воздействуют на сердца" ("У-цзы", IV, 3). Речь идет о руководстве войсковой массой, армией.
У-цзы считает, что руководство массой состоит в том, чтобы умело управлять ее глазами, ушами и сердцем. Сунь-цзы к этому добавляет: духом и силой, но при этом считает, что это относится не только к себе, к своей армии, но и к противнику. Он полагает, что нужно уметь управлять глазами, ушами, духом, сердцем и силой и своими, и противника. Этому искусству и посвящен второй раздел данной главы, излагающей "закон руководства массой".
Сунь-цзы начинает свое изложение цитатой из какого-то неизвестного нам древнего сочинения по военному искусству, называемого им "Управление армией". "Когда говорят, друг друга не слышат; поэтому и изготовляют гонги и барабаны. Когда смотрят, друг друга не видят; поэтому и изготовляют знамена и значки". Эти слова полностью совпадают с вышеприведенными замечаниями У-цзы.
Ближайшим образом речь идет о системе управления, принятой китайской армией во времена Сунь-цзы и У-цзы и идущей, по-видимому, с очень далеких даже для них времен. Древние полководцы учили, что давать команды голосом можно только в очень ограниченных пределах - в условиях небольшого количества людей; в условиях же армии, т. е. массы, голос должен быть заменен другими звучащими средствами, в китайской армии - гонгами и барабанами. Равным образом было учтено, что командовать посредством указательных жестов также невозможно в условиях больших масс; поэтому жест должен быть заменен другими средствами, более рассчитанными на видимость, - знаменами и значками. На этом было построено все управление движением в китайской армии.
В трактате "Сыма фа" есть такое место: "Барабанным боем дают сигналы колесницам, коннице, пехоте, оружию, головам, ногам". Лю Инь, комментируя эти слова, говорит: "По барабанному бою размыкаются и смыкаются знамена, и таким способом управляют движением войска; по барабанному бою колесницы выезжают вперед; по барабанному бою конница бросается вперед; по барабанному бою идет вперед пехота; по барабанному бою приводят в готовность орудие; по барабанному бою головы поворачиваются в ту или другую сторону: по сигналу "налево" - поворачиваются налево, по сигналу "направо" - поворачиваются направо, по сигналу "вперед" - поворачиваются вперед, по сигналу "назад" - поворачиваются назад по барабанному бою ноги сгибаются, поднимаются, идут вперед, идут назад" ("Сыма фа", IV, 28).
Кроме барабанов, звуковые сигналы подаются еще, как это видно из трактата У-цзы, гонгами и колокольчиками. Вэй Ляо-цзы также упоминает об этом: "Забьют в барабаны - выступать; забьют во второй раз - идти в атаку; ударят в гонги - остановиться; ударят во второй раз - отступать. Колокольчики передают приказы" ("Вэй Ляо-цзы", XVIII, 46).
По-видимому, порядок, приводимый в "Вэй Ляо-цзы", не был единственным. У-цзы говорит о другом: "Один удар в барабан -подготовить оружие; два удара - произвести должную эволюцию; три удара - требование пищи; четыре удара - вооружиться для боя; пять ударов - строиться в ряды" ("У-цзы", III, 6). Во всяком случае, ясно, что все движения и все действия армия производила по сигналам, подаваемым барабанами, гонгами, литаврами и колокольчиками. Для чего же служили знамена и значки?
В трактате У-цзы есть такое место: "Надлежит Синего Дракона всегда иметь слева, Белого Тигра всегда иметь справа, Красного Коршуна - впереди, Желтую Черепаху - позади, Центральный Дворец - над собой, самому же быть под ним" ("У-цзы", III, 7).
Речь идет о знаменах с изображением различных астрологических фигур, большей частью в виде животных и птиц. Обозначения направлений - слева, справа и т. д. - даются, считая от полководца, который находится в центре под своим стягом "Центрального Дворца", под каковым названием подразумевалась звезда Бета созвездия Петуха. Эти знамена служили видимыми признаками отдельных частей боевого построения армии: двух флангов, авангарда и арьергарда. О том, что знамена служили для обозначения построения, свидетельствует и Вэй Ляо-цзы: "Армия делится на три части - центр, правый фланг и левый фланг. Знамя центра - желтое, левого фланга - синее, правого фланга - белое. Солдаты соответственно этому имеют на головных уборах желтые, синие белые перья" ("Вэй Ляо-цзы", XVII, 45).
Знаменами обозначались не только такие крупные части боевого построения, как авангард, арьергард и фланги. Судя по "Вэй Ляо-цзы", ими обозначались и все прочие элементы боевого построения: "Каждый командир имеет свой особый значек" ("Вэй Ляо-цзы", XXI, 51), который служил признаком его части. Таким образом, все боевое построение армии производилось по знаменам.
Но с помощью этих же знамен подавалась и команда. Тот же Вэй Ляо-цзы говорит: "Если знамена подадут сигнал "налево", - поворачиваются налево, если они подают сигнал "направо", - поворачиваются направо" ("Вэй Ляо-цзы", XVIII, 46).
У-цзы объясняет эту систему управления несколько иначе: "Днем все сообразуются со знаменами, бунчуками, штандартами и значками, ночью - с гонгами, барабанами, свирелями и флейтами" ("У-цзы", V, 1). Естественно, что при действиях в темноте знамена не могут служить для сигнализации.
Такова в общих чертах система управления движением китайской армии, как это было установлено еще в древнейшие времена.
Сунь-цзы цитирует "Управление армией" не для того, чтобы подтвердить эту систему. Он хочет показать, чего можно достигнуть этой системой в деле руководства массой: "Гонги, барабаны, знамена и значки соединяют воедино глаза и уши своих солдат. Если же все сосредоточены на одном, храбрый не может один выступить вперед, трусливый не может один отойти назад". Все это и составляет наиболее важное для Сунь-цзы. "Это и есть закон руководства массой", - как он говорит.
Мы уже видели в I главе, какое значение Сунь-цзы придает единству во время войны. Там он требует единства всей страны, единения населения с его правительством. Он неоднократно указывает и на необходимость полного единства между армией и ее полководцем. Здесь он требует полнейшего организационного единства армии. Добиться такого единства - значит иметь в своих руках ключ к руководству массами, в данном случае - армией.
Чжан Юй так разъясняет это место:
"Когда солдат много, приходится по необходимости занимать обширную территорию; поэтому голова войска и хвост далеко отстоят друг от друга и солдаты не видят и не слышат друг друга. Поэтому и доводят что-либо до слуха людей, ударяя в барабаны, показывают им что-нибудь, подняв знамена. А когда глаза и уши всех направлены на что-нибудь одно, пусть будег здесь хоть миллион человек, они будут действовать как один".
Очень знаменательно замечание Сунь-цзы, что в условиях такого единства совершенно исключены неорганизованные выступления излишне горячих голов, невозможны и проявления трусости. Организованность и единство будут умерять излишний пыл храбреца, будут не допускать и проявлений трусости, или, как говорит Мэй Яо-чэнь, "слова (Сунь-цзы) "соединяют воедино глаза и уши", означают, что зрение и слух всех людей сделаны единым целым и не дают им возможности разбрестись по сторонам. Забьют в одни барабаны - пойдут вперед, забьют в другие - остановятся, выставят значок справа - повернут вправо, выставят значок слева - повернут влево. Таким образом, храбрецу и трусу не будет дана возможность действовать в одиночку".
Так можно воздействовать на своих солдат. Но Сунь-цзы считает, что под "руководством массой" подразумевается искусство воздействия и на противника. Поэтому в руках искусного полководца те же средства могут служить и для воздействия на глаза и уши солдат неприятельской армии и их полководца. Как это делается?
"В ночном бою применяют много огней и барабанов, в дневном бою применяют много знамен и значков; этим вводят в заблуждение глаза и уши противника", - говорит Сунь-цзы. Сорай так комментирует это место:
"Слова "в ночном бою применяют много огней и барабанов" означают следующее: ночью цвет знамен не виден, поэтому пускают в ход много факелов и барабанов и этим заставляют противника принимать малое количество войск за большое. Слова "в дневном бою применяют много знамен и значков" означают следующее: днем расставляют то там - в горах, то здесь - в лесу много знамен и значков и этим также показывают наличие будто бы большого количества войск; к этому прибегают также и для того, чтобы показать, будто пришла помощь" (Сорай, цит. соч., стр. 157).
Сунь-цзы говорит, что этим способом "у армии можно отнять ее дух, у полководца можно отнять его сердце".
У-цзы принадлежит следующее изречение: "В войне действуют четыре пружины: первая - пружина духа, вторая - пружина местности, третья - пружина действий, четвертая - пружина силы" ("У-цзы", IV, 2). Таким образом, значение духа армии признается и вторым знаменитым стратегом китайской древности. Очень высоко оценивает фактор духа армии и Вэй Ляо-цзы: "То, чем полководец сражается, есть народ; то, чем народ побеждает, есть дух. Дух полон - бьются, духа лишились - бегут". Лю Инь говорит даже так: "Основа - народ, хозяин - дух. Если дух полон, есть и спокойствие, и порядок, и сытость, и бодрость. Если духа лишились - голод, утомление, беспорядок, суета" ("Вэй Ляо-цзы", IV, 11). Поэтому "управление духом" также должно входить в состав искусства полководца.
Первое, с чего начинается это искусство, это знание, что "по утрам духом бодры, днем вялы, вечером помышляют о возвращении домой". Это основное положение, коренящееся в самой природе человеческой. "Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает противника, когда его дух бодр, и ударяет на него, когда его дух вял или когда он помышляет о возвращении; это и есть управление духом", - говорит Сунь-цзы.
Яркое толкование этих слов дает Ли Вэй-гун: "Когда существо, в котором заложена жизнь и течет кровь, борется с воодушевлением, не обращая при этом внимания на смерть, это происходит оттого, что таким его делает дух. Поэтому правила ведения войны заключаются в том, чтобы прежде всего обязательно знать своих офицеров и солдат, пробудить в них дух победы. Именно этим способом можно поразить противника" ("Ли Вэй-гун вэньдуй", III, 57).
Слова Сунь-цзы о состоянии духа солдат утром, днем и вечером имеют буквальное и переносное значение. Так понимали все, читавшие Сунь-цзы. Чжан Юй, например, так разъясняет это место:
"Утро - это образ вообще всякого начала, день - это образ средины, вечер - это образ конца; это все - не просто начало, средина и конец дня. Вообще дух людей устроен так, что, когда человек впервые приходит к чему-нибудь и начинает браться за что-нибудь, его дух бодр и полон энергии; когда это продолжается долго, человек утомляется и дух его падает. Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает такой обстановки, когда противник бодр и полон сил и когда защищается крепко, а поджидает, когда тот утомится и будет помышлять только о том, чтобы пойти домой, и тогда такой полководец двинет свои войска и ударит на него. Это означает уметь управлять своим духом и подрывать дух противника".
Чжан Юй прав в том смысле, что под словами "утро, день и вечер" в широком смысле должно подразумевать начало, средину и конец всякого дела, предприятия. Но вместе с тем нельзя совершенно отбрасывать буквальное значение этих слов. Кроме того, эти слова относятся не только к противнику, но и к себе. Нужно уметь управлять духом не только противника, но прежде всего своим собственным. В вышеприведенных фразах Сунь-цзы как будто ничего не говорит об этом, но тем не менее эта сторона сто мысли совершенно ясна. "По утрам духом бодры, днем вялы, вечером помышляют о возвращении домой" - эти слова, сказанные безотносительно к кому бы то ни было, должны быть отнесены к себе так же, как и к противнику. Полководец должен понимать эту естественную смену состояний у своих солдат, учитывать ее при ведении операций и, главное, уметь бороться с вялостью и мыслями о возвращении, уметь превращать их в бодрость. Сорай напоминает исконное положение китайской натурфилософии, а одновременно и философии жизни: "Инь достигает своего предела, и рождается Ян". Ночь достигает своего предела, и рождается утро. Точно так же и утомление, апатия достигают своего предела, и зарождаются бодрость, энергия. Когда противник полон энергии, надлежит уклоняться от боя с ним. Для армии уклонение от боя есть состояние пассивности, на языке натурфилософии - состояние Инь. Но такое состояние для армии ненормально; оно противно ее природе; армия существует только для того, чтобы действовать. Поэтому она может выдержать состояние пассивности некоторое время, но постепенно эта пассивность становится невыносимой для нее. Когда Инь достигает своего предела, рождается Ян. Так и с пассивностью: в известный момент она неминуемо сменяется активностью, приливом бодрости и энергии. Ночь достигает своего предела, и наступает утро. С другой стороны, упорно уклоняясь от боя с противником, можно с уверенностью достигнуть, как думает Сунь-цзы, и того, что пыл противника, не находя себе исхода и растрачиваясь на бесплодные попытки завязать бой, неминуемо угаснет, энерги я спадет, бодрость улетучится. Наступит день, а то и вечер. У себя же как раз в этот момент наступит, наоборот, утро. И тогда сама обстановка подсказывает, что делать: "Ударить своей полнотой по пустому у противника". Это и есть управление духом.
В древности, в VII в. до н. э., в эпоху Чуньцю, княжество Ци воевало с княжеством Лу. Армии обеих сторон выступили в поле и стали лагерем друг против друга в Чаншао. Вдруг в лагере Ци поднялся шум: забили барабаны, послышались воинственные крики. Ясно, что циские воины собрались идти в атаку. Луский правитель Чжу-ан-гун, помня правило, что всегда следует предупреждать противника, решил не ждать нападения, а напасть самому. Но его военачальник Цао Куй остановил его. Через некоторое время в лагере Ци опять раздался барабанный бой и послышались крики. Чжуан-гун опять хотел броситься в атаку, но Цао Куй опять удержал его. "Вот когда у них забьют барабаны в третий раз, тогда и наступит лучший момент для боя", - сказал он своему правителю. Тот попросил объяснения. Цао Куй разъяснил ему: "Бой это - храбрость", - повторил он известное изречение "Сыма фа". "Когда начинают бить в барабаны в первый раз, дух поднимается, появляется бодрость, энергия, жажда боя. Ударят во второй раз - подъем уже спадает, когда же ударяют третий раз, дух совсем уже бывает упавшим. У нас же наоборот: мы не сражаемся и ждем, энергия у нас накипает, дух подымается, и поэтому, ударив на противника, мы победим" (Сорай, цит. соч., стр. 161).
"Находясь в порядке, ждут беспорядка; находясь в спокойствии, ждут волнения; это и есть управление сердцем", - продолжает Сунь-цзы.
Сорай понимает это положение Сунь-цзы так: "Когда сердце у полководца ясное, в его армии всегда порядок. Когда сердце у полководца непоколебимое, в его армии всегда спокойствие... Когда сердце у полководца ясное, у него нет никаких сомнений. Когда сердце у полководца непоколебимое, он не знает страха. Ясность - это ум. Непоколебимость - это мужество. Сомнение и страх рождаются из недостатка ума и мужества. Беспорядок и шум рождаются из сомнений и страха, которыми охвачено сердце полководца" (Сорай, цит. соч., стр. 162). Иначе говоря, Сорай полагает, что слова "управление сердцем" относятся к полководцу: когда полководец умеет управлять своим сердцем - в том направлении, о котором говорит Сорай, - он держит в своих руках и сердца своих солдат.
Иначе подходит к этим словам Чжан Юй:
"Находясь в порядке, ждут беспорядка у противника: находясь в спокойствии, ждут волнения у противника; находясь в покое, ждут переполоха у него; притаившись, ждут возбуждения у него; сохраняя строгую дисциплину, ждут ослабления этой дисциплины у него - это и есть умение держать в порядке свое сердце и таким способом отнимать сердце у противника".
Чжан Юй понимает слова Сунь-цзы какуказание на то, что полководец, умеющий управлять своим сердцем, может управлять и сердцем противника. Несомненно, что в словах Сунь-цзы заключена общая мысль, отдельные стороны которой подмечены Сораем и Чжан Юем. Полководец, умеющий управлять своим сердцем, тем самым может управлять и сердцами своих солдат, а через свою армию - и сердцем противника.
Следующий объект, которым нужно уметь управлять, это - сила. "Находясь близко, ждут далеких; пребывая в полной силе, ждут утомленных; будучи сытыми, ждут голодных; это и есть управление силой", - говорит Сунь-цзы.
Чжан Юй разъясняет это положение:
"Находясь близко, поджидают противника издалека; находясь в полной силе, поджидают, когда он утомится; будучи сытым, поджидают, когда он будет голодать; завлекая его, поджидают, когда он появится; пребывая настороже, поджидают, когда он проявит неосторожность, - это и означает умение управлять своей силой и затруднять силу противника". Таким образом, под "управлением силой" подразумевается обладание волевой выдержкой: имея все данные для успешных действий, не спешить, а выждать максимально благоприятную ситуацию. Это значит не идти на поводу у своей силы, а управлять ею. Вместе с тем с помощью такой выдержки и умения владеть собой можно воздействовать на противника, "управлять его силой", т. е. довести его до такого состояния, при котором его силы будут, как говорит Чжан Юй, затруднены.
Ли Вэй-гун, однако, считает, что три положения, указанные Сунь-цзы, являются только самым общим пояснением того, что следует понимать под словами "управление силой". Он полагает, что каждый стратег должен уметь развивать это и подобные положения Сунь-цзы. В частности, эти три положения, по его мнению, охватывают целых шесть случаев, в которых может проявиться искусство управления силой. Эти шесть случаев следующие:
1. Стратегическое завлечение противника и подстерегание его.
2. Противопоставление своего спокойствия и выдержки волнению и суетливости противника.
3. Противопоставление собственной осторожности легкомыслию противника.
4. Противопоставление строгости правил и приказов у себя распущенности у противника.
5. Противопставление порядка у себя беспорядку у противника.
6. Противопоставление крепкой обороны у себя наступлению противника.
Ли Вэй-гун заканчивает свое объяснение такими словами: "Если идти против этих правил, сил всегда будет не хватать; если не владеть искусством управления силой, как же можно пускаться на
войну?"
Ли Вэй-гун касается одной важной мысли - о необходимости для полководца уметь самостоятельно делать выводы из того или иного положения военной теории, в частности, конечно, - учения Сунь-цзы. По его мнению, этот трактат дает только самые общие указания, полководец же должен уметь сам их развивать. Собеседник Ли Вэй-гуна Тай-цзун высоко оценил именно эту сторону слов своего полководца: "Нынешние люди, изучающие Сунь-цзы, - сказал он, - только твердят букву его учения, таких же, кто развивает это учение, мало. Нужно преподать всем военачальникам правила управления силой" ("Ли Вэй-гун вэньдуй", II, 31).
"Не идти против знамен противника, когда они в полном порядке; не нападать на стан противника, когда он неприступен, это и есть управление изменениями", - формулирует Сунь-цзы свое последнее положение.
Пояснения Чжан Юя хорошо раскрывают содержание этих
СЛОВ:
"Когда противник в таком состоянии (т. е. когда и строй у него в порядке, и позиция крепка. - Н.К.), можно ли легкомысленно вступать с ним в бой? В "Управлении армией" сказано: видя, что можно идти, иди; зная, что идти трудно, отступай. И еще сказано: если он силен, уклоняйся от него. Это говорится о том, что нужно понимать изменения. Речь идет о том, чтобы управлять изменениями и превращениями и действовать ими, сообразуясь с противником". Искусство управлять изменениями и превращениями венчает все предыдущее. Умение управлять глазами, ушами, сердцем и силой, как своими, так и противника, это - основа. Управление же изменениями - это владение этой основой. А все вместе есть искусство руководить массами, которому Сунь-цзы придает такое большое значение.
"Находясь близко, ждут далеких" - таково одно из правил искусства управления своей силой, самообладания, выдержки.
Чтобы понять эту мысль, следует учесть особенность употребления слов "близкое" и "далекое". Эти термины отнюдь не относятся только к расстоянию. Они могут прилагаться к любому другому положению. "Близость" есть близость к чему-нибудь и буквально, и переносно, т. е. близость по рассгоянию и близость в смысле полной подготовленности к чему-нибудь. Обратный смысл имеет понятие "далекое". А на языке войны, языке стратегии и тактики близость может означать и "близость к победе", т. е. состояние, при котором победа обеспечена. Таким образом, правило "находясь близко, поджидай далекого" означает: будучи сам вполне готов к тому, чтобы дать сражение с почти верными шансами на победу, не прельщайся этим, а подожди, пока твой противник не утратит всякие шансы на победу вообще.
Необходимо отметить еще одно важное для понимания всего этого места трактата обстоятельство. Всюду Сунь-цзы употребляет слово "ждать": "Находясь в порядке, ждут беспорядка; находясь в спокойствии, ждут волнений... Находясь близко, ждут далеких" и т. д.
Конечно, первоначальный смысл этих изречений таков и есть, как они даны в переводе. Так что и последнее можно понимать буквально: заняв первым выгодную позицию, спокойно жди противника, находящегося еще далеко, т. е. не успевшего эту позицию занять.
Однако иероглиф, обычно употребляемый для обозначения понятия "ждать", может употребляться и в смысле "противопоставлять". Это не есть вполне новое значение, а развитие или, вернее, оттенок того же основного понятия "ждать". Поэтому все вышеприведенные изречения, можно передать по-русски и иначе:
"Беспорядку у противника противопоставь порядок у себя; смятению у противника противопоставь свое спокойствие; отдаленности противника от победы противопоставь свою близость к ней; утомленному противнику противопоставь свежесть своих сил; голоду у противника противопоставь сытость своих воинов". При таком толковании как будто пассивная тактика Сунь-цзы становится активной, его стратегия из оборонительной превращается в наступательную. Таким образом, в слове "ждать" заложены сразу две различные концепции, два противоположных начала, два - и в то же время одно, могущее быть и тем и другим в зависимости от "перемен", говоря языком Сунь-цзы. Это умение "управлять переменами" и составляет четвертое искусство полководца. Оно поставлено Сунь-цзы в конце. Как сказано выше, это сделано потому, что такое искусство и самостоятельно и в то же время охватывает собой прочие виды искусства управления.
Последний абзац этой главы посвящен тому, что Сунь-цзы называет "законами ведения войны".
"Если противник находится на высотах, не иди прямо на него; если за ним возвышенность, не располагайся против него; если он притворно убегает, не преследуй его; если он полон сил, не нападай на него; если он подает тебе приманку, не иди на нее; если войско противника идет домой, не останавливай его; если окружаешь войско противника, оставь открытой одну сторону; если он находится в безвыходном положении, не нажимай на него; это и есть правила ведения войны".
Комментаторы разъясняют эти положения. Чжан Юй говорит: "Когда противник занял позиции на высотах, нельзя нападать на него: это неудобно для людей и лошадей, неудобно и для стрельбы. Поэтому Чжугэ Лян и сказал: "При сражении в горах нельзя лезть на гору". Точно так же нельзя встречать противника и тогда, когда он спускается с высоты: такое положение неблагоприятно для встречающего. Пусть противник спустится в равнину, и только тогда можно вступать с ним в бой".
В период распада Китая на Северное и Южное царства Северное царство в свою очередь разделилось на два государства - Позднее Чжоу (557-580) и Северное Ци (550-577). Между ними разгорелась война. Столица бывшего Северного царства - г. Лоян - находилась в руках Северного Ци, и Позднее Чжоу двинуло свои войска для захвата этого города. Обороной столицы заведовал полководец Дуань Шао. Для наблюдения над противником он с небольшими силами занял одну высоту и начал оттуда следить за всеми передвижениями противника, стремясь не выпустить его из поля своего зрения. Он также передвигался с места на место и во время такого передвижения неожиданно наткнулся на войска Позднего Чжоу. Тогда он немедленно занял позицию высоко на горном склоне и стал ждать. Противник стал выстраивать свою пехоту для штурма горы. Тогда Дуань Шао приказал своей коннице ударить на противника и сейчас же отступить. Тогда отряды Позднего Чжоу, увлеченные, как им казалось, победой, бросились на приступ. Дуань Шао спокойно ждал, когда они, взбираясь вверх на гору, выбьются из сил и, дождавшись этого, сверху вниз ударил на них и нанес им жестокое поражение.
Другое место Сунь-цзы уточняет Цзя Линь. Он говорит: "Когда противник, не будучи еще разбитым, вдруг обращается в бегство, это значит, что он непременно готовит засаду и ударит на твое войско. Поэтому удерживай своих командиров и солдат и не преследуй его".
В период Чжаньго велась война между княжествами Цинь и Чжао. Армией Чжао командовал Чжао Шэ, циньской армией - старый опытный полководец Бо Ци. Во время битвы при Чанпине чжа-оские войска повели яростное наступление. Тогда Бо Ци отдал приказ своим войскам отступить, сделав вид, будто они не выдерживают натиска противника. Чжао Шэ поддался на этот маневр и в полной уверенности, что он гонит разбитого противника, бросился преследовать отстающих. В пылу преследования он незаметно достиг самого лагеря противника, очень сильно укрепленного. Тогда Бо Ци, укрыв свои войска за укреплениями, дал сигнал стоявшему наготове на этот случай 25-тысячному отряду произвести удар в тыл противника, свою же конницу бросил во фланг. Армия Чжао Шэ оказалась оторванной от своего тыла и разделенной. Тогда Бо Ци двинул на него с фронта свою легкую пехоту, и армия Чжао Шэ была разбита наголову (280 г. до н. э.).
Следующую мысль Сунь-цзы поясняет Чжан Юй: "Когда противник является в полной силе и обращать оружие против него невозможно, надлежит уклониться от него и поджидать, когда он утомится".
Во время войн, которые вел танский император Тай-цзун (627-649), ему случилось однажды иметь своим противником Се Жэнь-гуя. Этот последний, располагая более чем стотысячной армией, расположился на сильной позиции против Тай-цзуна и всячески старался вызвать его на бой. Военачальники императора просили его разрешить начать сражение. Но император не дал своего разрешения, заявив, что в данный момент противник силен и одолеть его нельзя. Вместо боя нужно всемерно укреплять свои позиции и ждать, когда сила противника ослабеет. Так прошло довольно много времени. Войска стояли друг против друга под прикрытием своих укреплений. Наконец у Се Жэнь-гуя стал иссякать провиант, среди его солдат начал ось брожение. Заметив это, император послал военачальника Лян Ши занять укрепленную позицию в Цяньшуйюань. Один из военачальников противника, Ло Хоу, немедленно напал на него, но позиция была крепкой и взять ее никак не удавалось. Обозленный Ло Хоу предпринимал все более и более ожесточенные атаки. Тогда император послал отряд под командой Лун Юя для диверсии в правый фланг главного лагеря противника. Ло Хоу поспешил на помощь к своим, оставив против Лян Ши часть своих войск. В самый разгар боя явился сам Тай-цзун, вышедший из-под защиты своих укреплений, и ударил в левый фланг противника. Противника, сжатого с двух сторон фланговыми ударами, удалось разбить наголову.
Мэй Яо-чэнь так поясняет следующую мысль Сунь-цзы: "Если рыба проглотит приманку, она попадает на удочку; если войско проглотит приманку, оно будет разбито. Если противник ловит тебя на удочку, не поддавайся".
Сунь-цзы советует не останавливать отступающего противника и дать ему спокойно уйти. Чжан Юй объясняет, почему это нужно делать: "Когда солдаты, находясь в чужой стороне, захотят идти домой и ты нападешь на них во время пути, они обязательно будут сражаться до последней крайности".
Для чего нужно при окружении армии противника одну сторону оставлять открытой? Ду My это разъясняет: "Показав ему путь к сохранению жизни, заставь его не сопротивляться до последней крайности".
Это правило настолько прочное, что его повторяют и другие военные авторы, как, например, автор "Сыма фа": "Окружая противника с трех сторон, оставь одну сторону открытой для того, чтобы показать ему дорогу к жизни".
Почему дается такой совет? Чэнь Хао объясняет это: "Когда птица находится в безвыходном положении, она изо всех сил бьет крыльями: когда зверь находится в безвыходном положении, он кусается".
Эти два правила как будто противоречат обычным представлениям тактики: когда войско отступает, именно и следует его преследовать и добивать; когда производится окружение противника, то целью этого окружения является полнота его, т. с. охват его со всех сторон, что должно привести либо к капитуляции, либо к уничтожению. Тем не менее у Сунь-цзы тактика и стратегия предписывают поступать иначе, и исторические примеры показывают; что эти правила действительно применялись, и притом самыми искусными полководцами.
"Если войско противника идет домой, не останавливай его", - говорит Сунь-цзы.
О том, к каким последствиям может привести неисполнение требования Сунь-цзы не нападать на противника, возвращающегося домой, говорит такой эпизод из китайской военной истории.
В период Троецарствия, во время войны вэйского У-ди (Цао Цао) с Чжан Сю, на помощь последнему подоспел с крупными силами другой военачальник - Лю Бяо. Оказавшись перед лицом двух противников, У-ди решил отвести войска в свои владения. Тогда Лю Бяо поспешил отрезать ему путь отхода, а Чжан Сю бросился преследовать отходящих. Таким образом, и спереди, и сзади у отступающих оказались войска противника. Положение казалось безвыходным. Наступила ночь. Обе стороны остановились и расположились лагерем. Солдаты У-ди видели, что им ничего не остается, как только постараться продать как можно дороже свою жизнь. У-ди пошел на отчаянную меру: решил сам произвести диверсию в тыл противника. Его отряд, обойдя под прикрытием ночной темноты лагерь Чжана, неожиданно ударил в его тыл. Не ждавшие этого удара войска Чжана пришли в расстройство и были разбиты. У-ди после этого сказал одному из своих приближенных: "Противник остановил мое войско, когда оно шло домой. Он поставил меня в положение смерти. Поэтому я и победил".
Подобную же аргументацию можно развить и в пользу оставления противнику при его окружении прохода для выхода из этого окружения.
Этот совет Сунь-цзы как будто противоречит самой природе тактики окружения, находясь в логическом противоречии с самим понятием окружения.
Однако бывают случаи, когда оставление открытым прохода для отступления окруженного противника влечет за собой неожиданно благоприятные последствия для побеждающей стороны. Об этом свидетельствует один пример из китайской истории.
В начале Поздней Ханьской империи, в правление ее основателя - Гуан-у, выдержавшего ожесточенную борьбу с местными владетелями, один из них, Чжан Бу, захватил княжество Ци. Против него был выслан Гэн Янь. Последний начал с того, что осадил г. Чжуа, принадлежащий Чжан Бу. Неподалеку от этого города находился другой укрепленный город, Чжунчэн. Чжуа был обложен с трех сторон, и открытой оставалась только одна сторона, обращенная к Чжунчэ-ну. Осажденные, видя перед собой открытый путь к отступлению, заколебались в своей первоначальной решимости сражаться до конца и решили оставить город и уйти в Чжунчэн, чтобы соединиться с находящимися там силами. Таким образом г. Чжуа без боя попал в руки осаждавших. Больше того: гарнизон Чжунчэна, узнав о падении Чжуа и видя у себя дезорганизованные войска, отступившие оттуда, потерял всякое мужество и сдался.
Последнее указание Сунь-цзы гласит: "Если он находится в безвыходном положении, не нажимай на него". Потому что, "когда птица находится в безвыходном положении, она бьет крыльями; когда зверь находится в безвыходном положении, он кусается", - объясняет Чэнь Хао.
Источник: pistoletchik.ru.
Рейтинг публикации:
|
