|
"-А по-моему лучшее орудие Второй Мировой это советская ПТ-пушка БС-3, т. к. скорость 100мм снаряда у неё составляет около 900м\с-осколочно-фугасный и 895м\с-бронебойный. -По большому счёту просто так сказать "лучшая" про пушку невозможно. Надо сказать какая местность, какой противник, что делают наши войска - отступают или наступают или обе стороны стоят и тогда можно будет сказать про некоторые орудия, что они хороши, а про другие - что они плохи. И то с вероятностью. -Ну, если учитывать эти параметры, то самая лучшая пушка - ЗИС-2. И скорость снаряда у неё высокая, и вес маленький, и, наконец, высокая скорострельность. - А ежели "Тигры" с "Пантерами" нагрянут? Тогда 57мм слабоват, желательно 100 иметь для встречи "дорогих гостей". Я всё про то же самое нет "лучшей" пушки, есть "лучшая для данного боя". -Ну, тогда их нужно "угостить" 128-мм снарядом РаК44, т. к. у этой пушки было самое мощное орудие второй мировой, которое ещё на Ягдтигр ставили. Правда, вес у этой пушки немаленький. -Вот уже и выяснилось,что 57мм не самая лучшая... И это только один пример. Увы, всё относительно". Это диалог с сайта "Противостояние", по теме "Лучшая противотанковая пушка второй мировой войны". Вот в таких дебрях, постоянно и куролесят любители вооружений, а публикации авторов типа В.И.Спасибо, только еще больше подстегивают их, и все дальше, и дальше загоняют в дебри бессмысленных диспутов. Ну, что ж. Такова их жизнь. В журнале "Моделист-конструктор" N5 за 2006 год, в статье "Нестареющая БС-3" Андрей Бритиков пишет: " 13 апреля 1943 года, нарком Д.Ф.Устинов направил заместителю Председателю ГКО Л.П.Берии перечень предложений НКВ по мерам усиления противотанковой борьбы. В число наиболее важных входили: восстановление производства ЗИС-2, использование существующих наработок по применению модифицированной 85-мм зенитной пушки, увеличение выпуска 122-мм пушки А-19, выпуска 1931/37 года, создание новых кумулятивных и подкалиберных снарядов. Но наиболее перспективным и многообещающим представлялось 100-мм орудие (возможность создания такой системы обосновал В.Г.Грабин) использующее баллистику освоенной в производстве в военный период морской зенитной пушки Б-34. Принципиально важным при этом являлось наличие для нее отработанной технологии и сложившейся промбазы выпуска элементов выстрелов унитарного заряжания (в этой части требовалось только дополнительно разработать бронебойный снаряд, отсутствующий в номенклатуре Б-34)". Итак, идея создания 100-мм противотанковой пушки, исходила от Грабина, хотя в некоторых публикациях добавляют еще и имя Ильи Ивановича Иванова. И это правильно. Когда встал вопрос о выборе калибра и баллистики будущей пушки, выбор остановили на баллистики 100-мм морской пушки Б-34 завода "Большевик". В кратчайшие сроки ЦАКБ разработало документацию на пушку, получившую индекс ЦАКБ "С-3" и 4.06.1943 г. выслало ее на Пермский завод N 172. Пушка Б-34 не являлась советской разработкой. Базой для ее создания, стали закупленные в Италии у фирмы "Отто" 100-мм орудия Минизини. А если пойти еще глубже, то окажется, что корни этой системы надо искать в Австро-Венгрии, а точнее в Чехии, когда она входила в состав этой империи. Пушка имела индекс К11. Но это совсем другая история. А наша, начинается тогда, когда коллективу завода "Большевик", постановлением СТО от 13 марта 1936г. NОК-60сс, было поручено к 10 октября 1936года, изготовить две опытные 100-мм зенитные установки. И после долгой и напряженной работы, по созданию Б-34 на базе пушек Минизини, в 1940 году ее приняли на вооружение, и до начала войны изготовили 42 установки. С 17 по 31 декабря на Гороховецком полигоне проходили повторные испытания 100мм пушки С-3. Первый экземпляр пушки прошел заводские испытания на Софринском полигоне еще в сентябре 1943 года. Хвастаться было не чем. И после нового года, испытания продолжались. С 22 по 29 января. А с 5 по 15 февраля, уже четыре опытных орудия прошли испытания на Ленинградском полигоне. Артиллерийский комитет ГАУ отметил, что наряду с более мелкими производственными дефектами, остаются два основных. Это устойчивость орудия при небольших углах возвышения ствола. И недостаточная прочность крепления дульного тормоза. Но поскольку потребность армии в такой пушке была огромна, рекомендовали ее принять на вооружение, естественно, с дальнейшим устранением мелких и крупных дефектов. 24 февраля, при стрельбе на кучность, у орудия N1, выпущенном Ленинградским заводом N232, на 89 выстреле, оторвало тыльную часть казенника. Многие могут заподозрить меня в сарказме относительно конструкторской деятельности Грабина, и смакование его неудач. Ничего подобного! Все это естественные процессы. И каким бы выдающимся не был конструктор, избежать их не удалось еще ни кому. Это, закономерная дань на алтарь технического прогресса, и, к сожалению, часто еще и кровавая. Вот и пушка С-3 ничем не отличалась от многих своих предшественниц. Тот же долгий, тяжелый путь к серийному производству, начавшемуся в мае на ленинградском заводе N232 "Большевик". После того, как в мае 1944 года вопрос о промышленном производстве пушки был положительно решен, директивой командующего артиллерией Красной армии маршала Н.Н.Воронова, в Гороховецком учебном артиллерийском лагере были проведены войсковые испытания четырех пушек С-3 серийного изготовления. Задачи, которые ставились перед испытаниями, были следующие: Проверка технических и эксплуатационных качеств орудия. Определение соответствия требованиям, предъявляемым к тяжелым противотанковым системам. Выдача заключения о возможности принятия С-3 на вооружение в качестве противотанковой или корпусной пушки. Испытания предусматривали и стрельбу по трофейному танку "Тигр" с толщиной лобовой брони 110мм. Тут пушка показала отличные результаты. Более чем 15 -килограммовый снаряд с начальной скоростью 900 метров секунду на дистанции 1500 метров пробивал броню толщиной 135 мм. В конце концов, пушка БС-3 была принята на вооружение в качестве мощного противотанкового орудия, и как пушка корпусного звена. Название получила - полевая. И когда уже встал вопрос о ее производстве, то вариантов практически не было. Для производства определили Ленинградские заводы "Большевик и N7 "Арсенал" имени Фрунзе. Которые уже имели опыт, оснастку и задел по 100-мм пушкам. А.Б.Широкорад пишет в своей книге "Гений артиллерии" "Постановлением ГКО от 7 мая 1944 года, пушка С -3 была принята на вооружение под наименованием "100-мм полевая пушка БС-3. Дело в том, что администрация завода "Большевик" решила увековечить свои труды и добавила букву "Б" - индекс своего завода - к индексу ЦАКБ". В общем, администрация завода "примазалась". А кто же создавал БС-3? Это перечисленные в книге Худякова конструкторы: А.Е. Хворостин, И.С. Грибань, Б.Г. Ласман, Ф.Ф. Калеганов, А.П. Шишкин, Е.А. Санкина, П.Ф. Муравьева, Б.Г. Погосянц и В.Б. Тизенгаузен. Именно их и поздравил с успехом Грабин. Не будем повторяться. В предыдущей главе мы довольно подробно рассказали о конструкторском отделе морского вооружения ЦАКБ. И о том, как конструктор Тюрин самолетом с чертежами вылетал в Пермь на завод N172. А затем и в Ленинград. Но я не сказал, что на заводе N172 существовало и ОКБN172. Практически во всех публикациях посвященных истории этого КБ упоминается, что это была организация тюремного типа. "Шарашка". А конструкторский коллектив состоял из конструкторов и ученых Ленинграда, и в частности КБ завода "Большевик". Которых из блокадного Ленинграда вывезли на Урал. Что же получается. Пушку С-3 создают на базе 100-мм пушки Б-34 в Подлипках. Чертежи отправляют в Пермь. А производство организовывают опять в Ленинграде. Круг замкнулся. И везде мы встречаемся с конструкторами конструкторского бюро завода "Большевик"? Это, что случайно? Судя по отношению к "администрации завода", Александр Борисович именно так и считает. И вклад в создание БС-3 "моряков" и "шарашников" считает минимальным, не тянущим на присвоение пушке и буковки индекса своего завода. Вот такая щепетильность, в отстаивании чистоты творческого продукта Грабина. А теперь вернемся к артиллеристам. Пушка БС-3 испытана, изготовитель определен. Задание ГКО успешно выполнено. Казалось бы, чего еще желать? Но артиллеристы не знают, как назвать новое орудие: - дивизионное или противотанковое? Странно! Выходя на Сталина, Грабин обещал создать мощную противотанковую пушку, способную бороться с любыми немецкими тяжелыми танками. Так, что тут и думать. Но перед глазами военных, стояла артиллерийская система весом 3650 килограмм. А многие из них еще помнили испытания 1940 года "противотанковой пушки" М-60 с массой в боевом положении 4000 килограмм. Когда и усилиями двух расчетов развернуть пушку на месте не удалось. И вопрос стоял, принять или не принять? А если принимать, то куда ее определить. В подразделения противотанковой обороны или в корпусную артиллерию? Дипломатично назвали - полевая. Пушкой вооружались легкие артиллерийские бригады трехполкового состава. Один из полков которого, и вооружался БС-3, в количестве 20 орудий. А каждая легкая артиллерийская бригада входила в состав танковой армии. Это в добавление к самоходно-артиллерийским полкам, вооруженным установками ИСУ-152. То есть еще раз усилили противотанковую оборону танковых войск, создав внутри танковых армий триаду из полков ИС-2, ИСУ-152 и БС-3. А как же пехота? А стрелковым войскам, имевшим на вооружении дивизионные пушки ЗИС-22УСВ и ЗИС-3, добавили восстановленную в производстве пушку ЗИС-2. И, слава богу, что промышленность фашисткой Германии была уже не в состоянии в должной мере обеспечить свои танковые войска тяжелыми танками. Попробуйте открыть "Интернет" и найти страницы, посвященные боевому применению противотанковых пушек БС-3 в годы войны. Вы не найдете практически ничего! В каждом сайте, одним предложением вам скажут, что пушки особенно отличились в 1945 году при Балатонской оборонительной операции Советских войск. Именно они остановили могучий танковый кулак 6 танковой армии СС Йозефа Зепп Дитриха. Но вот мы открываем богато иллюстрированную фотографиями книгу "Балатонская оборонительная операция". И, что мы из нее узнаем о героических подвигах нашей пушки? Опять ничего! При огромном объеме фотографий, военные корреспонденты так и не сумели зафиксировать появление на фронте пушки БС-3. А в тесте книги, лишь одно упоминание, что в ходе операции из 5535 орудий и минометов, 36 пушек были БС-3. И все! Так мы и не узнали ни номер полка, да и вообще к какому виду артиллерии принадлежали эти орудия. К корпусной артиллерии или все же к противотанковым частям. В книге есть таблица о потерях понесенный бронетанковым войскам Вермахта от советской артиллерии, в период, начиная с 2 по 29 января 1945 года. На долю истребительно-противотанковых полков, из общего количества 515 единиц подбитых танков и сау противника, на долю последних приходиться всего 153. И это, в общем, объяснимо, после того, как еще весной 1944 командующий артиллерией КА маршал Н.Н.Воронов "вправил мозги" всему артиллерийскому командованию, по поводу неправильного боевого использования противотанковых частей и соединений, повлекшие за собой большие человеческие и материальные потери. После этого, желающих использовать средства ПТО в первых эшелонах войск, заметно поубавилось. И располагали части в резерве командующего армией, или корпуса, на расстоянии 15-20 километров от передовой. И части стрелковых дивизий опять остались один на один с немецкими танками, со своими ЗИС-22УСВ, ЗИС-3 и наконец-то появившимися ЗИС-2. Вот им то, да еще самоходным артиллерийским установкам СУ-100 и ИСУ-122 предстояло сдержать 6 танковую армию СС в районе озера Балатон. Где находились 36 пушек БС-3 во время Балатонской оборонительной операции, мне выяснить не удалось. По крайней мере, в составе 4 гвардейской армии (той самой, что формировал Кулик), их не было. Некоторые публикации утверждают, что все же они были в корпусной и даже в дивизионной артиллерии. Алексей Исаев в Статье "Резервов ставки в бой не вводить", пишет: "Третий Украинский фронт находился на периферии советской стратегии, и его войска отнюдь не впечатляли своей численностью и оснащенностью. Характерная деталь: ни одна из участвовавших в мартовских оборонительных боях армий фронта не имела новейших 100-мм пушек БС-3. Отражать удар "Королевских тигров" артиллеристам предстояло 57-мм и 76-мм орудиями". И далее: "Именно мощные СУ-100 вместе с ИСУ-122 стали ядром противотанковой обороны войск Толбухина в оборонительных боях в Венгрии". Еще до Балатонской оборонительной операции, имея в составе частей ПТО легкие пушки ЗИС-2 и ЗИС-3, в приказах отмечалось, что: " Имеют место случаи, когда противотанковая артиллерия вся ставится в противотанковые районы на переднем крае, эшелонируясь в глубину не более 2-3 км. Это обстоятельство делает невозможным использование бригад и отдельных полков как подвижного противотанкового резерва, так как, находясь в боевых порядках на таком незначительном удалении от переднего края, они оказываются втянутыми в бой с началом наступления противника и не могут совершить маневр на наиболее танкоопасных направлениях". Что же говорить о том, когда на передовой оказывались тяжелые БС-3. Открываем книгу А.В.Исаева " Берлин 45-го: "Сражения в логове зверя": "С рассветом 27 апреля 321-й гв. полк 7-й гв. истребительно-противотанковой бригады снялся с занимаемого ПТОП и выступил для занятия обороны в районе северо-восточнее Хальбе. "Противотанкисты" должны были поддерживать огнем оборону 1277-го полка 389-й стрелковой дивизии. Времени на рекогносцировку уже не было -- через 15 минут после выхода на позиции полк вступил в бой. Фактически батареи разворачивались под ружейно-пулеметным и минометным огнем противника. Новая попытка прорваться через Хальбе была предпринята немцами в 22.30 27 апреля. После первой атаки немцев 1277-й стрелковый полк отошел за позиции артиллеристов. Бой в лесном массиве без пехотного прикрытия создавал большие трудности для 100-мм пушек БС-3 полка. Возможность маневрировать тяжелыми орудиями была более чем условной. Приходилось рассчитывать на эффективность первого удара. Подпустив противника на 300-400 метров, артиллеристы открыли огонь и подбили шедший в голове прорывающейся колонны танк. Шедший за ним танк и бронетранспортеры сочли за благо отступить. Часть пехоты противника была перебита, часть -- сдалась. Это были первые 250 пленных, захваченных "противотанкистами". Не трудно догадаться, что хотел сказать автор, упомянув "условную маневренность пушек". И это одно из немногих упоминаний боевых действий противотанковых полков БС-3. Но не надо думать, что артиллерия противника чем-то отличалось в лучшую сторону от нашей. 88мм противотанковая пушка РАК-43/41 имела вес в боевом положении 4400 кг. А РАК-43 - 4240 килограмм. Я уже не говорю уже о 128мм противотанковой пушке РАК-44 имевшей боевой вес 9378килограммов, и обозначившая тупик, в который зашло развитие противотанковой артиллерии. Вот, что пишет в книге "Оружие Вермахта" Виктор Николаевич Шунков. Строки о 88мм противотанковой пушке РАК-43: "При весьма высоких боевых характеристиках оно было малоподвижным из-за большого веса. Вследствие этого обстановка на поле боя зачастую складывалась так, что если эта противотанковая пушка вступала в бой с танками, то она не имела возможность прекратить его: она должна либо победить, либо быть уничтоженной. Таким образом, следствием слишком большого веса пушки были очень высокие потери в материальной части и личном составе". Что и пишет А.В.Исаев, о расчете противотанкистов "на эффективность первого удара". И подтверждается статистикой, когда было потеряно четверть пушек БС-3. Почему же пушку с таким весом определили в противотанковые части? Как это произошло? Герман Сергеев, один из авторов "Нашего артиллерийского музея" в журнале "Техника-молодежи" в статье "Дела артиллерийские" вспоминает о встрече с бывшим начальником артиллерийского комитета ГАУ, генерал-майором Николаем Герасимовичем Комаровым: "Разговор с ним получился спокойный, приятный, непринуждённый, но какой-то малосодержательный. Запомнилось только одно интересное разъяснение. Сколько мы ни спрашивали, никто нам не мог объяснить странное название знаменитой грабинской БС-3 - 100-мм пушки образца 1944 года. Её название "полевая" не вписывалось в иерархию названий, принятых в советской артиллерии: полковая, дивизионная, корпусная и Резерва Главного Командования. Комаров пролил нам свет на это название. "Грабин, - сказал он, - часто создавал инициативные проекты. Инициативной была ЗИС-3, инициативной была и БС-3. Однако ГАУ отвергло эту пушку: её вес - 3 тонны - был чересчур велик для того, чтобы её можно было катить руками, как дивизионное орудие. А для корпусной она была недостаточно мощной. Исходя из этого, ГАУ её и забраковало. Но поскольку Грабин был вхож к Сталину, он и на этот раз пронырнул к нему, и на следующий день ГАУ получило предписание принять БС-3 на вооружение. А поскольку нельзя было отнести её ни к дивизионной, ни к корпусной, ей и дали это странное наименование - полевая...". Ну, точно: "Хотели как лучше, а получилось..." Тут впору и Владимиру Ильичу Спасибо воскликнуть: "А я, что говорил"? Полное отсутствие военно-технической политики! Но, в своей обобщающей книги "Лучшее враг хорошего", он лишь в нескольких предложениях констатировал факт существования такой пушки. А какая была возможность развенчать "Зверобой". Но, нет помалкиваем. Не тот объект. Кстати. Во многих публикациях пушку БС-3 называют "Зверобоем". Но мы то знаем, что это название получили еще летом 1943 года после Курской битвы истребительная самоходная установка ИСУ-152. Полк, которых за время боев уничтожил 12 "Тигров" и 7 "Пантер". Заканчивая главу, отметим. Конструкторскую деятельность ЦАКБ в годы войны можно назвать плодотворной, если учитывать негативные моменты, влиявшие на творческую деятельность конструкторов. Но и ожидать какого либо прорыва от них не приходилось. Производство оружия, в условиях войны, писало свои законы, и не все задуманное удалось претворить в жизнь.
Совсем небольшая глава книги А.Б.Широкорада посвящена 85-миллиметровой пушке ЗИС-С-8. В названии главы она обозначена как дивизионная и противотанковая. Короткий рассказ о ней и ее конкурентках уместился на чуть более одной странице. А конкурентами Грабина были наши старые знакомые конструкторы ОКБ-172 с пушкой БЛ-25 и Ф.Ф. Петрова с Д-44. Все три пушки создавались в разное время с 1942 по 1945 год. Тактико-технические данные у пушек были примерно одинаковые. И недостатков у всех хватало. Испытания проводились и после окончания войны. И, в конце концов, на вооружение, в 1946 году принимают пушку Петрова Д-44. В общем, ничего такого, что могло бы заинтересовать серьезного историка вооружения. Да и информации по пушкам не принятым на вооружение, до обидного мало. В силу того, что пушки не участвовали в войне, "оружием Победы" они не стали, отсюда, возможно, и такое отношение. Александр Борисович в описании событий связанных с испытаниями орудий, находит причину, по которой грабинская пушка ЗИС-С-8 не была принята на вооружение. Перечисляя недостатки других пушек, он после этого приходит к следующему выводу: "Сама собой напрашивается мысль, что неприятности пушки ЗИС-С-8 объясняются не техническими, а субъективными причинами, в том числе неприязнью Устинова к ЦАКБ и Грабину лично". Лично у меня, после ознакомления с историей создания этих орудий, что удалось найти в разных источниках, такая мысль не напрашивалась. И если бы не слова Широкорада. Я бы просто перевернул страницу без всяких задних мыслей. Мало ли в истории нашего вооружения возникали такие ситуации, и на вооружение не принимались сотни, если не тысячи опытных образцов военной техники. Но, заставило задуматься то, что эти пушки были созданы и проходили испытания как раз в то время, когда были созданы, проходили испытания новые 85-мм танковые пушки и 100-мм "полевая" пушка БС-3. А вот тут то и "сама собой и напрашивается мысль", что и они создавались после знаменитого "противотанкового" постановления ГКО 1943 года, для перевооружения дивизионной и противотанковой артиллерии. В общем, мысль здравая. Ну почему бы не создать 85-мм дивизионную пушку, на базе зенитной пушки? И Грабин и Петров и конструкторы ОКБ-172 так и поступили, создав новые образцы. Но почему-то среди них не оказалось "моряков" из КОМВ ЦАКБ? А ведь именно они выиграли танковую "гонку" с пушкой ЗИС-С-53. В той же главе Широкорад пишет, что у пушки БЛ-25 затвор и полуавтоматика были взяты от "грабинской 85-мм танковой пушки ЗИС-С-58". Я такой пушки не знал. Поэтому перевернул страницы и в конце книги в перечни работ В.Г.Грабина, составленной им самим, прочитал: "ЗИС-С-58 85 -мм дивизионная пушка". И там же еще "С-58-II 85-мм дивизионная пушка повышенной мощности". Вот и выходит, что в ЦАКБ создавались две дивизионные пушки. Причем одна была с двумя индексами, своим и завода изготовителя. Но поскольку Широкорад признает грабинской только пушку ЗИС-С-8, а о ЗИС-С-58 вспоминает как о танковой, "сама собой напрашивается мысль", что дивизионную пушку ЗИС-С-58 создали в конструкторском отделе морского вооружения ЦАКБ. На конструкторский коллектив, которого, у Широкорада огромный зуб. А с какой это стати? Что такого отвратительного и злого сделали Александру Борисовичу живые и мертвые ветераны ВПК? "Само собой напрашивается мысль", что только за то, что были они из той же "конторы", из которой был и сам Устинов! И ради чего, собственно и замышлял свою книгу Широкорад. И не описка, эта байка о "танковой пушке". Все логично и последовательно. В "Энциклопедии отечественной артиллерии" Широкорад, пишет: "В 1944 году в ЦКБ создается 85-мм ПТП "повышенной мощности" С-58-II на лафете 76-мм ЗИС-С-58-I". А теперь заглянем в ту же энциклопедию, и кроме выше приведенного предложения, мы узнаем, что более они нигде не упоминаются. И на том спасибо, А о пушке ЗИС-С-58, хоть противотанковой, хоть дивизионной, а тем более танковой - ни слова. И все это в солидном фолианте с более 1000 страницами. И мы так и не узнаем, какие танковые пушки устанавливались в советские танки. Огромное информационное белое пятно. Мне могут подсказать, что в других источниках, можно найти интересующую меня информацию, и в том числе и у Широкорада. Да это я и без вас знаю. Но если ты пишешь энциклопедию претендующую на настольную библию любителей и знатоков отечественной артиллерии, то будь любезен подать такую информацию, после которой у нас, читателей, возникало бы как можно меньше вопросов. А книга, в которой отсутствуют целые пласты истории, претендовать на звание энциклопедии не может. Просто не тянет на нее. Ну почему читатель должен сам доходить своим умом до таких тонкостей? И это после того как автору: "...в течение двадцати лет в различных центральных и ведомственных архивах пришлось по крупицам собирать материалы деятельности Грабина". За двадцать лет не узнал, что за пушку создал Грабин? Не смог найти? Возьмите и просто перепишите то, что сам Грабин и написал. И на этом и закончите. Но, не тут то было. И в стремлении показать необъективное отношение к Грабину от власти, и еще раз плюнуть в ее сторону, Широкорад написал строки, которые снимают с Василия Гавриловича корону артиллерийского короля: "Данные испытаний у всех пушек были примерно одинаковы. При этом не следует забывать, что грабинская пушка опередила конкурентов на год-полтора. И в ходе полигонных испытаний у обоих конкурентов выявились те же "болезни", что и у ЗИС-С-8". Вся книга Грабина "Оружие победы" построена на утверждении в том, что в предвоенный период не было и быть не могло конструктора способного провести конструктивную и технологическую революцию. Именно путь к ней и описывает в своих воспоминаниях Василий Гаврилович. И как у прекрасных родителей рождается прекрасный ребенок, в данном случае и родилось "скоростное проектирование и создание артиллерийских систем". Сколько "творческих личностей" "отметилось" с этой темой на страницах книг и других публикаций. И везде "скоростная, скоростной, скоростные". А я, на примере, в прямом смысле слова эпохальной, танковой пушки ЗИС-6 доказываю, что это все пустые слова, ничем не подкрепленные. Исходящие только от Грабина. И тут такой подарок от Широкорада! Одного неупоминание о танковой пушке ЗИС-6 в "Энциклопедии отечественной артиллерии" чего стоит! Там вообще отсутствуют главы о танковых орудиях. Пушку ЗИС-С-8, начали создавать в конце 1942 года. Я правильно пишу Александр Борисович? И в 1944 году пушку с другими конкурентами, испытывают на полигоне. На вооружение не приняли ни одну. А в 1946 году приняли на вооружение Д-44. Выходит, свою пушку Грабин создавал в течение почти четырех лет, и так не довел "до ума"? Причем, что бы довести у Грабина была "фора" в полтора года, перед конкурентами. Времени вполне достаточно, чтобы устранить, как пишет Широкорад: "...не слишком серьезные недостатки для опытной артсистемы. И до, и после 1944 года инженеры выправляли и не такие конструктивные изъяны". Кроме того, я подозреваю, что при отъезде конструкторов Иванова в Ленинград, они передали Грабину всю документацию по артиллерийским системам, не относящимся к заказам Артиллерийского Управления ВМФ, и даже более. И я думаю, что в том числе документацию по пушкам, 76-мм ЗИС-С-58-I и 85-мм ЗИС-С-58. Откуда тогда спрашивается, появился конгломерат эти двух орудий? Но и эта 85-миллиметровка "повышенной мощности" не покорила сердца твердолобых солдафонов из ГАУ. И в ней они нашли кучу детских болезней. Так, что же мешало Грабину, еще в начале выправить положение с пушкой ЗИС-С-8? Времени ведь по сравнению с другими конструкторами было немеряно? Говорите вражина Устинов, палки в колеса вставлял? А ведь Василий Гаврилович был любимцем Сталина, и имел от него личное разрешение, звонить в любое время. Вот бы и снял трубочку и попросил верного Поскребышева попросить к телефону Иосифа Виссарионовича, да и доложить, что перед грандиозной Курской битвой, вы из-за козней наркома, не гарантируете участие в ней новых противотанковых орудий. Так, что пускай пехота, собирает бутылки. Но Грабин не позвонил. Странная позиция. Когда позарез нужно не звонит. Вот 22 июля 1941 года не позвонил, и пришлось пушку ЗИС-3 изготовлять "подпольно". Вы мне скажете, что не хотел отрывать вождя от государственных дел? А разве Грабин не был государственным деятелем? Был! Поэтому, не только должен был позвонить, а просто был обязан это сделать. Так отчего не позвонил? Да просто оттого, что Грабину и в голову такое не могло прийти. В той цепочке, в которой находилось ЦАКБ и его начальник Грабин, Устинов занимал самую верхнюю, и так же как Грабин головой отвечал за конечный продукт наркомата. И если кто вставлял палки в колеса, и не принимал пушку на вооружение, так это были военные специалисты ГАУ. И если Грабин и на них не жаловался Сталину, то тут причина была одна, в обоснованности претензий ГАУ к конструкции пушки, против чего Грабин, как специалист, ничего не мог возразить. Поэтому, с 1944 года пушке ЗИС-С-8, так и не доведенной до ума, пришлось тягаться с конкурентами, и бесславно проиграть пушке Д-44. Не вписывается она и в ряд выдающихся достижений Грабина. Оттого, и не вспоминают о ней в той же книге Худякова, где автор, докладывая 11 ноября 1944 года итоги работы конструкторского бюро за два года, секретарю, ЦК ВКП (б), перечислил 12 систем, но новую противотанковую или дивизионную пушку, так и не упомянул. Но зато глава о пушке ЗИС-С-8 отлично вписалась, в "саму собой напрашивающуюся мысль" об антигосударственной и антинародной деятельности Дмитрия Федоровича Устинова. Я правильно понял Ваш замысел, Александр Борисович?
Нет смысла описывать весь трудовой путь ЦАКБ, после окончания Великой Отечественной войны. Его достаточно полно описали другие. Кто интересуется, найдет достаточно материалов. Мы же, проследим историю создания, последней, серийной пушки, созданной в КБ. Это 57-мм зенитная пушка С-60 и ее вариант С-68, установленный на зенитно-самоходной установке ЗСУ-57-2. Увидим и последствия для бронетанковых войск, возникшие после принятия этих артиллерийских систем на вооружение. Где бы вы не прочитали об истории ее создания, вы узнаете, что создавать ее в ЦАКБ начали в 1944 году, под руководством Грабина: "Конкурентами ЦАКБ были ОКБ завода N88, разработавшее проект 57-мм пушки со схемой автоматики от 61-К, и КБ завода N4, разработавшее проект 57-мм пушки с поршневым затвором и длинным ходом ствола. ГАУ признало проекты заводов N88 и N4 неудовлетворительными, и поручило продолжить работы только ЦАКБ. Опытный образец С-60 прошел полигонные испытания в конце 1946 г. В ходе испытаний было обнаружено много конструктивных недостатков. Исправление их заняло почти три года. В августе -- сентябре 1949 г. доработанный образец С-60 успешно прошел полигонные испытания на НИЗАП, и в январе 1950 г. установка под названием "57-мм автоматическая зенитная пушка С-60" была принята на вооружение". И дальше, в своей книге "Гений артиллерии" А.Б.Широкорад, еще раз вспоминает, об артиллерийском заводе N88: "К началу 1959 г. Грабин был полон сил и энергии и строил далеко идущие планы. Но опасность таилась рядом, в нескольких десятках метров от забора ЦНИИ - 58 по другую сторону железнодорожных путей. Читатель помнит, что конфликты грабинцев с соседями с завода N 88 начались еще в конце 1942 г. Завод в 1943 - 1945 гг. выпускал 25-мм зенитные пушки. В 1945г. сделал еще четыре опытные 57-мм автоматические пушки и тем ограничился. Логично было предположить, что Грабин присоединит этот небольшой артиллерийский завод к ЦНИИ - 58, тем более что производство всех типов 25-мм автоматов(72К, 84КМ и 94КМ), изготовляемых на заводе N 88, году было прекращено и более нигде не возобновлялось за ненадобностью. Однако руководству страны завод N 88 понадобился совсем для иных целей. 13 мая 1946 г. вышло постановление Совета Министров N 1017-419, согласно которому в составе Министерства вооружения на базе завода N 88 был создан Научно-исследовательский институт реактивного вооружения и конструкторское бюро. Приказом Устинова от 16 мая 1946 г. НИИ реактивного вооружения получил название НИИ-88. 26 апреля 1950 г. приказом Устинова КБ было ликвидировано, а на его базе было создано ОКБ-1 по разработке ракет дальнего действия и ОКБ-2 по разработке зенитных управляемых ракет. Начальником ОКБ-1 был назначен С.П. Королев. Через несколько месяцев работы по зенитным ракетам передают в другие организации, и Королев фактически становится хозяином НИИ-88 в целом". Должен сказать, что со временем, ЦАКБ было переименовано в НИИ-58, а затем в Центральный Научно-исследовательский институт - 58. После создания на базе завода N88, научно-исследовательского института, НИИ-88, большинству сотрудников предложили в нем работу. Но, часть сотрудников завода предпочли работать в ЦАКБ. Одним из них был и главный конструктор артиллерийских систем, создатель зенитных пушек, Лев Абрамович Локтев. Вот, что писали о нем, в 1978 году, журнал "Техника и вооружение". Статья , "Конструктор зенитных автоматов": "При активном участии и под руководством Л.А.Локтева в предвоенные годы создаются 37-мм образца 1939 г. и 25-мм образца 1940 г. автоматические зенитные пушки, 37-мм и 45-мм палубные зенитные автоматы, 37-мм спаренная палубная и 37-мм башенная автоматические зенитные установки - весьма эффективные средства борьбы с низколетящими самолетами противника. Все эти орудия были приняты на вооружение Красной Армии и Военно-Морского флота. По своим тактико-техническим данным, надежности, живучести, простоте устройства, удобству обслуживания и эксплуатации эти зенитные автоматы не уступали аналогичному вооружению других государств. Автоматические зенитные пушки, созданные под руководством Л.А.Локтева, сыграли важную роль во время Великой Отечественной войны в защите от ударов с воздуха таких важных промышленных центров, как Москва, Ленинград, Баку. Они применялись при обороне Одессы, Сталинграда, Тулы и других городов. Личный пример Л.А.Локтева, его энергия, трудолюбие, умение работать с людьми, зажигать в них творческий огонь давали прекрасные результаты. Будучи главным конструктором, он неустанно заботился о воспитании кадров, передавал свой богатый инженерный и производственный опыт. Л.А.Локтев стал создателем школы конструкторов, многие его ученики успешно трудятся в конструкторских бюро и научно-исследовательских институтах". После окончания в 1933 году, Ленинградского машиностроительного института, Лев Абрамович, получает направление на артиллерийский завод N8, имени Калинина, в подмосковном Калининграде. Вот, что пишет о Локтеве, Марк Зиновьевич Олевский, бывший в те года главным инженером этого завода "В среде вооруженцев того времени кадры нашего завода - "восьмерочники"" (как нас называли) котировались очень высоко. Это была "академия" для молодых специалистов, которых бросали с первого дня прихода на завод в самую гущу забот и проблем цеха. Там, вместе со старшими специалистами, за короткий срок - два-три года - они овладевали качествами организаторов и знаниями тонкостей технологии артиллерийского производства. Многие работники завода, выдвинутые в эти годы на руководящие посты, были в возрасте 28-33 лет". В этой "академии" Л.Локтев проработает последовательно на должностях конструктора, инженера-конструктора, заместителя начальника цеха, начальника отделения цеха, старшего инженера-конструктора, заместителя главного конструктора и главного конструктора (после смерти главного конструктора М.Логинова в 1940 году). Как вспоминал М.Олевский, благодаря своим глубоким теоретическим знаниям, большому трудолюбию и настойчивости Л.Локтев очень скоро стал выделяться среди своих сверстников. Именно его М.Логинов делает вскоре своим заместителем, и в периоды частых болезней М.Логинова (у него был туберкулез, от которого он умер молодым) Л.Локтев выполнял обязанности главного конструктора. Л.Локтев, уже, будучи заместителем главного конструктора, а потом и главным конструктором, оставался очень доступным. Не было дня, чтобы он не приходил в цех. Цеховикам не надо было за ним бегать. Стремительная карьера не изменила манеру поведения Льва Абрамовича". В октябре 1941 года, завод был эвакуирован в Свердловск, где Локтев, до декабря 1942 года, работал заместителем главного конструктора. После возвращения завода из эвакуации, Локтев до июля 1943 года, работает в своей прежней должности, главного конструктора завода. Начиная с лета сорок третьего года, завод переходит на ракетную тематику. Оставив престижную должность, Локтев, по собственному желанию, переведен в ЦАКБ на должность начальника отдела. Вот этот то отдел и занимался с 1944года, конструированием зенитной пушки С-60. Но дело в том, что основные положения, которые легли в основу новой зенитной пушки, были разработаны Локтевым еще в эвакуации, в Перми, в 1942 году. В январе 1999 года в "Вестнике" была напечатана статья Александра Львовича Локтева, сына Льва Абрамовича, "Конструктор зенитных автоматов", выдержками из которой я и пользуюсь. Об этом периоде, он пишет следующее: "Здесь у отца появилась реальная возможность, вопреки сопротивлению многих, работать над упомянутой выше автоматической зенитной пушкой - новым словом в отечественной и мировой артиллерийской технике. Пушка вышла на славу. По большинству параметров она превосходила зарубежные аналоги. Это был завтрашний день артиллерии". Практически во всех публикациях, посвященных жизни и деятельности Грабина, История создания зенитной пушки С-60 и зенитной самоходной установки ЗСУ-57-2, находится как бы в тени. Мол, да, были такие артиллерийские системы. Но оценки им не дают. Как же так? Ведь эти системы оставили заметный след в истории отечественной артиллерии? И почему, многие авторы, умалчивают, что за создание автоматической зенитной пушки С-60 Грабин был удостоен Сталинской премии первой степени. А, то, что такой же награды был удостоен и ее главный конструктор Локтев, вообще стараются не вспоминать. Или может они не знают таких фактов? Так зачем же браться за перо? Или потому, что знают, что, упомянув в этом контексте Грабина, придется вспоминать и Локтева, как главного конструктора пушки. Восполним этот пробел. С-60 была применена сразу после принятия на вооружение, в 1950 году в войне в Корее. Затем в войне во Вьетнаме, где, несмотря на массовое применение зенитно-ракетных комплексов С-75 и других систем, на долю пушки, пришлось более половины сбитых американских самолетов. Причем комплекс постепенно улучшался. Если первые батареи могли вести стрельбу только с приборами управления артиллерийско-зенитным огнем (ПУАЗО), то вскоре, в состав батареи ввели радиолокационную станцию орудийной наводки (СОН-9). А затем и РЛС "Ваза". Пушка С-60 оставила заметный след, как отличное классическое орудие зенитной артиллерии. Пушка состояла на вооружении ПВО в десятках странменение зенитно-ракетных комплексов С-75, на долю пушки, пришлось более по, а в Китае ее выпускали по нашей лицензии. Пушка стала основой для зенитного автомата С-68, установленного в зенитной самоходной установке ЗСУ-57-2, принятой на вооружении в декабре 1955 года. Но серийное производство ЗСУ началось только в 1957 году. А в войсках она начала появляться лишь в 1962 году. Но уже тогда, стало совершенно ясно, что к этому времени, она устарела. Посудите сами. Тактико-технические характеристики как С-60, так и ЗСУ-57-2, были хороши, когда скорости самолетов, не превышали 1000 км/час. Так вероятность попадания по цели, летящей со скоростью 250 метров в секунду, на высоте 200 метров, составляла всего 7 процентов. К этому времени, мировая военная авиация, принимала на вооружение самолеты со скоростями более 2000 км/час, то есть, приближаясь вплотную к скоростям равным двум скоростям звука. А не за горами были и три "маха". Должна была наступить, эра "быстрого оружия". Эра мобильных зенитно-ракетных комплексов и артиллерийских "скорострелок", с радио-приборными комплексами с малым временем реакции. Именно с 1957 года, когда ЗСУ-57-2 только, что приняли на вооружение, именно тогда высшим руководством страны было принято решение о разработке такой без сомнения выдающейся зенитной самоходной установки ЗСУ-23-4 "Шилка", о создании которой мы поговорим чуть ниже. Что из этого вышло, и почему пушке С-60 и ЗСУ-57-2 выпала долгая жизнь, мы немного и поговорим.
В Группе Советских войск в Германии.
25 Краснознаменная танковая дивизия, 3 Краснознаменной общевойсковой армии, Группы Советских войск в Германии, дислоцировалась километрах в 70 севернее Берлина, в местечке Фогельзанг. Там дислоцировались один танковый и зенитный полки. Основные силы дивизии, в составе двух танковых полков, реактивного дивизиона СРЗО "Град", и отдельного разведывательного батальона, располагались в старых немецких казармах, на западной окраине города Пренцлау. До Берлина было ровно 100 километров. Мне довелось служить в составе зенитно-ракетной артиллерийской батареи, 175 Новоград-Волынского, Краснознаменного, ордена Сурового, танкового полка. Батарея состояла из взвода ЗСУ-23-4 "Шилка", взвода ЗСУ-57-2 и технического взвода обслуживания. На штаты зенитно-ракетной артиллерийской батареи, начали переходить в 1971 году, когда, оставив в полку бывшие на вооружении зенитно-пулеметные установки ЗПУ-4, первый взвод, убыл в "союз" для переучивания в Бердянске и получения там новой техники. Переучивание прошло успешно, и в августе первый взвод и взвод обслуживания, прибыли в полк. Командование ПВО полка, было высокопрофессиональным, упорная учеба принесла свои плоды, по итогам, почти годовой учебы и боевых стрельб, до нас было доведено, что взвод занял среди однотипных с нами взводов, третье место по Советской Армии. А вот второй взвод, который был переведен на штаты взвода зенитно-ракетных комплекса "Стрела-1", так и остался со своими "спарками". В мае 1973 года, когда я демобилизовался, о "Стреле" еще не было и слышно. Но поскольку предполагалось получить материальную часть, то штаты взвода были изменены. И вместо 18 человек во взводе осталось 11. Тем самым одна установка ЗСУ-57-2 оставалась без экипажа. Да и должности в экипажах ЗСУ заняли какие-то прапорщики, которых мы и видели-то всего пару раз. А реально, во взводе были только механики-водители да еще человек пять солдат и сержантов "вписывающихся в штат ракетного взвода. Даже командир взвода, лейтенант Кочкарев, только, что окончивший Ленинградское высшее зенитно-ракетное училище, по специализации ЗРК "КУБ", был переведен в зенитно-ракетный полк, в Фогельзанг, и где его ждали, все те же старые, добрые пушки С-60. Полк должен был перевооружиться на ЗРК. История повторялась, но уже на уровне дивизии. Каждые полгода, батарея выезжала на боевые стрельбы, на Вустровский полигон, находившийся на побережье Балтийского моря. С нами выезжала и одна установка ЗСУ-57-2, но единственную задачу которую она выполняла, это стрельба по танкам. Удивительно, что установка, предназначенная для борьбы с воздушными целями, к этой борьбе не готовилась. И в то же время, для нас "шилочников", бомбардировщик ИЛ-28 таскал, "со скоростью пешехода" конус, по которому, спарка вполне могла стрелять. За все время службы в батарее, ни одна из трех установок, не была загружена снарядами. Когда я попал в зенитную батарею, первая моя должность была заражающий, левой пушки ЗСУ-57-2. Это потом, я упросил командира батареи капитана Наумова, перевести меня во взвод "Шилок". А первые полгода в батарее, не принесли мне никакого военного опыта. За эти шесть месяцев, я всего пару раз заряжал пушку, укладывая учебную кассету со снарядами. Никаких нормативов не отрабатывали. На учения и на стрельбы, мы ни разу не выезжали. Так, ни разу стрелять из спарки мне и не довелось. Мне трудно понять, чем руководствовалось высшее командование. Судя по отношению к ЗСУ-57-2, к тому времени их не воспринимали как современный комплекс ПВО, и попросту махнули на него рукой. Точно такая же ситуация, сложилась и в других зенитных батареях дивизии. Кроме этого, в танковых батальонах были введены должности операторов переносных зенитно-ракетных комплексов "Стрела-2М", но даже и у них не было оружия. Последний раз, на Вустровском полигоне я был в апреле 1973 года. Лишь изредка, мы наблюдали за стрельбой переносных ЗРК "Стрела -2М". А передвижной ЗРК "Стрела-1", мы на полигоне и не видели, хотя на вооружение она была принята в 1968 году. Так, что на полигоне, а он был единственным полигоном ПВО в группе, стрельбу по воздушным целям, вели только батареи "Шилок". Если учесть, что "Шилка" создавалась как средство ПВО против низколетящих целей, с наклонной дальностью стрельбы до 2,5 километров, встает закономерный вопрос: А, какие средства ПВО армейско-фронтового звена, имелись в начале семидесятых годов, в Группе Советских войск в Германии? Как ни крути, а выходит зенитно-артиллерийский комплекс С-60. Об армейских зенитно-ракетных комплексах "Круг", я услышал уже после службы в армии. Весной и осенью, на Вустровском полигоне собирались зенитчики со всей группы. Так, при стрельбе девятой задачи, вдоль берега, на протяжении более километра, с интервалом где-то метров пять, выстраивались почти все "Шилки" группы. Все это происходило на глазах супостата, до которого, через Мекленбургскую бухту, было всего, около 35 километров. В то время, как мы добросовестно повышали свое боевое мастерство на Балтийских "курортах", наши танковые полки были без противовоздушной обороны. По всей Германии! А в случае военного столкновения, даю голову на отсечение, до полка мы бы не добрались бы. Валялись бы, где-нибудь сгоревшие, под железнодорожным откосом. Наши "братья по оружию", доверия не вызывали. Но если бы мы и были в полку, то и тогда возможность отражения налета воздушного противника, вызывало огромное сомнение. Почему? Отвечаю. Наш гарнизон в Пренцлау, был ближе к границам Польши, чем к границам ФРГ. Но из-за малой площади страны, он находился от ФРГ всего в 120 километрах. Истребителям-бомбардировщикам F-4 "Фантом II" в варианте тактического боевого самолета, (боевая нагрузка 7260 килограмм), находящимся в то время на вооружении стран НАТО, и Британско-Рейнской армии, имели подлетное время до нас, минимально 4-6 минут. Это в том случае, если скорость самолета равнялась примерно 2000 км/час. Нам же определен был норматив, по выходу по "тревоге" и готовности к отражению воздушного налета,- 12 минут. Поскольку, тренировали нас добросовестно, мы укладывались минут за десять. Но это был предел, который физически преодолеть мы не могли. Нетрудно представить, что собой представлял бы наш гарнизон, в случае массированного налета истребителей-бомбардировщиков, на плотное скопление боевой техники и сотни автомобилей "Урал" с прицепами, груженными танковыми снарядами. И не надо думать, что 1973 год отличался бы, например от 1957 года, когда ЗСУ-57-2 приняли на вооружение. Американский истребитель-бомбардировщик F-100D "Супер-Сейбр", также не давал шансов нашим зенитчикам. Группа Советских войск в Германии представляла собой стальную концентрацию танковых войск. Три танковые, две общевойсковые и прикрывающая их воздушная армия, нависали над всей Западной Европой, не давая спокойно спать ее обывателям. А, что бы не нервировать и так слабонервного противника, две супертанковые армии, объявили общевойсковыми. И всю эту группировку накрыли дырявым, старым зонтиком, из артиллерийских зенитных полков. Причем накрыли тогда, когда, казалось бы, что зонтик вполне надежен. Для чего держали 5 танковых армий в Германии? Да еще танковые дивизии в Польше, Чехословакии и Венгрии? Да что бы в случае войны, подмять всю Европу. Мощными танковыми клиньями, рассечь континент и выйти к Атлантике. Не знаю, как все это выглядело на генштабовских картах, но по моему, без армейского ПВО, без качественного превосходства ПВО дивизионного и полкового звена над тактической авиацией противника, все это выглядело дохлым номером. Представим, что в начале лета 1972 году возник военный конфликт, между Западом и нами. Согласно военной доктрине, и планам ведения войны, Главнокомандующий вооруженными силами страны, генеральный штаб отдают приказ Командующему ГСВГ генералу Куркоткину, - вперед. И пять танковых армий группы, покинули места своего расквартирования, и форсированным маршем двинулись к границе ФРГ. "Как считали американцы, в составе каждой советской танковой дивизии, совершающей выдвижение к фронту, может быть примерно 55 маршевых групп, в каждой их которых около 60 машин. При совершении марша дивизии к фронту полки, входящие в ее состав, выдвигаются в исходные районы для наступления. При этом на заключительном этапе выдвижения в голове колонн следуют боевые подразделения полков, а основная часть вспомогательной техники и личного состава тыловых органов будет следовать за ними. Наиболее предпочтительным для удара по колонне войск противника считалось время их движения по дорогам на последнем этапе перед развертыванием в боевые порядки, когда полки еще будут следовать в колоннах побатальонно (в каждом 40--60 машин). Считалось, что в каждом полку может быть до восьми целей (объектов) для ударов, каждая численностью до батальона". Пишет в своей книге "Танковый меч страны советов" Игорь Григорьевич Дроговоз. Несложно подсчитать, что на каждую такую колонну пришлось бы по одному средству ПВО, поскольку на тот момент на вооружении дивизии, находилось: - 24 зенитных пушки С-60, 15 ЗСУ-57-2 и 16 ЗСУ-23-4 "Шилка". Зенитных башенных пулеметов на танках Т-62, не было. Сразу же возникает вопрос: - как распределить их на маршруте движения? Да никак! Сколько мы не участвовали в различных учениях, батарея всегда двигалась своей колонной, вслед за последним танковым батальоном. Если учесть, что сотня танков полка растягивалась на довольно большое расстояние, а иногда следовали различными маршрутами, то первые танковые подразделения никогда не были защищены средствами ПВО. Единственно реальной силой способной защитить в движении колонны войск, были "Шилки". Именно они, были способны вести боевую работу в движении. ЗСУ-57-2, такой возможности была лишена. Кроме того, как вы помните, на спарках отсутствовали снаряды, которые находились на грузовых автомобилях, где-то в конце колонны. А если бы полк двигался не одной, а несколькими колоннами, то непонятно, как рассчитывали наши отцы-командиры, прикрыться от воздушного нападения противника, установками без снарядов? И применение "Шилок" при движении, вызывало проблемы. Нет не сам захват цели и его автоматическое сопровождение. А ее идентификация. Допустим цель на автомате. А чья она? Наша или вражья? Стрелять или не стрелять? Хорошо днем можно посмотреть на нее. А если ночью? Это позже, в 1977 году, на вооружение приняли ЗСУ-23-4МЗ с системой госопознования "свой - чужой". По идее, целеуказание, нам должны были выдавать передовые пункты управления. Но, что-то я не припомню, получения таких команд на учениях. Хотя часами сидел на рации, в установке, а авиация работала интенсивно. Гораздо позже, уже после службы в армии, я узнал, что результативно мы могли работать лишь по получению предварительного целеуказания от батарейного командирского пункта ПУ-12, который в свою очередь получал данные, принятые от пункта управления начальника ПВО дивизии, имевший в своем распоряжении РЛС кругового обзора П-15. Но, повторяю, об этих "чудо-пунктах", я узнал только через много лет. В нашем же случае, эффективность нашей работы была ниже 20%.ал, что результативно мы могли работать лишь по получениюпредварительного целеуказа В нашем же случае И посредников, что-либо понимающих в нашем деле, на учениях мы не видели. Все, какие то политруки, в первую очередь, интересующихся состоянием походной Ленинской комнаты. Но мы ребята были тертые, Ленинская комната оформлялась еще до учений, в расположении полка. Не лучше, было положение в зенитно-артиллерийском полку, который также не мог полноценно решать задачи по прикрытию подразделений дивизии на марше. Их скорее самих надо было прикрывать. Перевод зенитных пушек из походного в боевое, занимало одну минуту, что совершенно не отвечало условиям, современного боя. О развертывании радиолокационной станции, орудийной наводки, я молчу.шее условиям, современного боя. й также не мог полноценно решать задачи по прикрытию подразде Я прошу прощения, все, что я рассказываю, это взгляд "из окопов", непосредственного участника, боевой учебы, Группы Советских войск в Германии. Первого эшелона, вооруженных сил СССР, в той "холодной войне", в которой до врага было рукой подать. На эту тему можно говорить часами, причем диапазон разговора будет от трагедии до комедии. Но мы все-таки должны понять, почему так получилось, что на первой линии соприкосновения с потенциальным врагом, мы были практически беззащитны против его авиации. Добавлю. "Бронетанковое" руководство Советской армией, все также молилось на своего идола - танк. И это продолжалось до тех пор, пока, герои Великой Отечественной стояли у руля. И пока они руководили, против ревущей авиационной армады натовцев, на самом переднем крае, их любимые танки, обороняли по своей сути пулеметы и пушки прошедшей войны. Нет в этом никакой вины ни Грабина, ни Локтева. Наш первый стратегический эшелон, - ГСВГ, получал новейшую боевую технику, в последнюю очередь. Такой подход к вопросу обороны страны, обеспечивал долгую жизнь творениям КБ Грабина. В мае 1971 года, в карантине полка, при первом же утреннем построении, сержант спросил нас: "А ну салаги, кто мне ответит, какая перед нами стоит задача, здесь, в Германии"? И не дождавшись ответа, сам же и ответил: "Наша задача, продержаться два часа". У нас хватило ума, не спрашивать, что же будет дальше. Возможно прочитав эти строки, Владимир Ильич Спасибо воскликнет: "А, что я говорил! Налицо полный маразм и всякое отсутствие военно-технической политики в СССР"! Тут я должен с ним согласиться, хотя и не полностью, а применительно к отдельным страницам нашей истории. Да были моменты, когда трудно было понять, чего же хотело наше военное руководство? И решения, которые принимались в Москве, были труднообъяснимы. Одни Хрущевские "погромы" чего стоят. Но тут скорее не отсутствие этой самой политики, а ее "политические выкрутасы". А как обойтись в таких случаях без имен. Можно написать целую книгу о нравах и взаимоотношениях между военными и промышленностью. А можно об интригах между конструкторами боевой техники. Практически все авторы, пишущие на эту тему, в той или иной мере, затрагивают ее. Но капитальный труд, почему-то не пишут. Возможно, все еще собирают материал. Тема, то какая, глыба! Сразу и не осилишь. Вот и я не берусь. Оставлю ее титанам. И все же вы вправе спросить меня: "Тебя не поймешь. То ты осуждаешь Грабина, то восхищаешся им. Как все это понять? Отвечаю, словами Пимена, из драмы Пушкина "Борис Годунов": "Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу,
Своих царей великих поминают
За их труды, за славу, за добро -
А за грехи, за темные деянья
Спасителя смиренно умоляют".
Источник: samlib.ru.
Рейтинг публикации:
|
