|
Завод N92 "Новое Сормово".
Прежде всего, отметим решение первого дня войны, - восстанавливать производство дивизионной пушки ф-22УСВ. Это решение было принято в первые часы войны. Я думаю, что это и было содержанием "красного" пакета завода N 92. На то он и мобилизационный план, что бы в критический момент не совершить ошибки, и иметь уже готовый, четкий план действий. Горьковский завод, на тот момент выпускал пушку ф-34 для танка Т-34, и выпуск ее определялся количеством танков, выпускавшимся на заводах в Харькове и Сталинграде. Как мы уже знаем, освоение пушки ЗИС-2, шло тяжело, и завод был практически незагружен. Поэтому, восстановление производства Ф-22УСВ, было шагом предсказуемым, и в тот момент правильным. До 22 июля завод разворачивал его производство, и показ артиллерийских систем Вознесенскому, Устинову, и Кулику, никак не мог повлиять на этот процесс. Наоборот, чтобы ускорить восстановление производства дивизионной пушки, именно на смотре, появилось мнение о необходимости снятия с производства пушки ЗИС-2, как только, к концу года была закончена подготовка к поточному производству, пушки ЗИС-3. Рассказ Грабина о показе пушки ЗИС-3, и об отказе принятии ее в валовое производство, подтверждения не имеет. Что предлагал Грабин? Ни много, ни мало как производить ЗИС-3 вместо ф-22УСВ. Предположим, что такое событие на смотре имело место. И решение принимал один Кулик. И пушка ЗИС-3 стояла во дворе наркомата обороны. Как должен был отнестись к ней маршал? Кулик ее видел впервые. Что это за пушка? А прошла ли она полигонные испытания? Если прошла, то где заключение. Если полигонные испытания прошли успешно, то где рекомендации к принятию на вооружение? А может, пока Кулик скитался по белорусским лесам уже и постановление о ЗИС-3 приняли? Нет. Всего этого у Грабина не было. И единственное что он мог сделать, это просить, что бы пушку допустили ко всем этапам, прохождения испытаний, как нового образца оружия. Реакция Кулика (в рассказе Грабина) понятна и оправдана. На слово никто не верит. Пусть эта пушка и трижды шедевр, (в будущем) но война не оправдание для проталкивания сомнительных проектов. Написал слово "сомнительный проект", и подумал: ведь это же о ней, о ЗИС-3, лучшей дивизионной пушке второй мировой! А кто об этом знал 22 июля 1941 года? Лишь узкий круг конструкторов. Поэтому, к большому сожалению, 22 июля, вопрос о ЗИС-3 в таком положении и находился. В воспоминаниях Устинова, как я уже писал, ЗИС-3 на смотре, вообще не упоминается. Может в тот день он просто не обратили на нее внимания? Или не захотел обращать внимания. Хотя заводской расчет Горшкова с блеском показал пушку начальству. Потом, задним числом, можно было написать, что угодно. И найти оправдания. Но Устинов не оправдывается, а о ЗИС-3 вспоминает только в описании 1942 года. Но, Грабин не смирился с решением Кулика, и предлагает Амо Сергеевичу Еляну самостоятельно, без разрешения "сверху" поставить ЗИС-3 в валовое производство. Чем он мотивирует свое намерение? -Отсутствием поддержки свыше, то есть поддержки самого Сталина. -Тяжелым положением на фронте. -Тем, что военная приемка, никуда не денется, и будет принимать пушки. Ну что же, попробуем разобраться в этих положениях Грабина. По возвращению из Москвы, Грабин принимает решение все же ставить ЗИС-3 на валовое производство. Елян соглашается с Грабиным и, примерно с 24 июля начинают подготовку производства пушки, которая с 21 сентября пошла в производство, параллельно с ф-22УСВ. Производство начали без разрешения на то вышестоящих органов, поскольку Грабин считает, что нужно обращаться только к Сталину. А это в настоящее время - нереально. То есть, Грабин и Елян полностью ответственность, за возможные последствия, взяли на себя. Мужественный поступок, если учесть, что обычно следовало в случае провала. 10 августа происходит телефонный разговор Сталина с Грабиным, при этом присутствует и Елян. Сталин ПРОСИТ Грабина сделать все необходимое для увеличения выпуска пушек. Вот тот случай, о котором Грабин еще совсем недавно, говорил Еляну. Причем ситуация давала ему практически стопроцентный шанс успешно решить, без сомнения, это важное государственное дело. Грабину нужно было всего то рассказать Сталину все то, что он рассказал Кулику и нам. Да еще и подключить к разговору Еляна, мол, вот и директор завода такого же мнения. И военную приемку подключить. Но и без этого, он добился не малого. Чего только стоить указание вождя Еляну, выполнять все то, что Грабин считает нужным, тем самым, ставя конструктора выше директора завода?! То есть, все было в руках Грабина. Была возможность легализировать подготовку производства ЗИС-3, это в лучшем случае. В худшем, получить разрешение на полигонные испытания сейчас, в августе - сентябре, а не в феврале 1942 года, когда ее официально испытали. И даже если бы пушку направили на полигон, то, зная наверняка, чем они закончатся, Грабин и Елян могли спокойно готовить производство. Ведь так и произошло в 1942 году. 12 января 1942 года, постановлением ГКО N 1144, определен план выпуска в первом квартале, 76-мм пушек УСВ, ЗИС-3, танковых пушек Ф-34 и ЗИС-5. А ровно через месяц, 12 февраля выходит новое постановление ГКО N1274: "О результатах полигонных испытаний и о принятии на вооружение Красной Армии, 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3, конструкции завода N92 НКВ", Но Грабин, в разговоре со Сталиным, о пушке и слова не сказал. Почему же Грабин промолчал? Судя по его рассказу, вся надежда была на Сталина, и на его мудрое, государственное решение. Что изменилось до 10 августа, если Грабин уже не надеется на Сталина? Ответа на этот вопрос, я в мемуарах Грабина, не нашел. А ответ простой. Показывать было НЕЧЕГО! Поскольку работы над модернизацией ЗИС-3, в рамках работ по общей унификации 76-мм пушек, и подготовке их к поточному производству только начинались. И закончатся только к концу ноября. Остальные два довода, взаимосвязаны. Положение на фронте тяжелое, поэтому военная приемка будет принимать то, что мы ей предложим. И предложили. После некоторого замешательства, и звонков в Москву, военная приемка начала принимать пушки ЗИС-3. Возникает вопрос. Кто же дал указание принимать пушки? В своих мемуарах начальник ГАУ КА в годы войны Н.Д.Яковлев, ни Устиново такой ситуации не вспоминают. Они то точно таких приказов не давали. А Грабин утверждает, что решение о приемке ждали только от ГАУ. А Худяков пишет, что о запуске ЗИС-3 в производство было доложено и Устинову и Яковлеву. Вот вам и "подпольное производство! Так где же, в каком звене этой цепочки было принято это решение. Или решение принял какой-то мелкий военный чиновник в недрах ГАУ? Поставим себя на место военного чиновника, неважно какого уровня, занимающий кабинет в наркомате обороны, в Артуправлении. Представив пушку ЗИС-3 военной приемке, Грабин тем самым запустил бюрократическую машину. Нет, документы он не представил. Представил пушку. Но машина закрутилась. В этом нет ничего плохого. Она и должна была закрутиться. И на каком то этапе, мне по телефону докладывают ситуацию, сложившуюся на заводе N92. Докладывает мой подчиненный, и ждет моих указаний. Что я могу ему сказать? " Ждите", говорю я ему, и кладу трубку. У меня ни на столе, ни в сейфе нет, ни одной жалкой бумажки, где бы были напечатаны эти три буквы и цифра. И хоть на плечах у меня большие звезды, я в сущности такой же бюрократ, как большинство в соседних кабинетах. Моя задача спустить "вниз" приказ, и проконтролировать его выполнение. И вовремя отчитаться перед руководством. Инициативным тут быть не обязательно. А временами и вредно. Поэтому, я не мудурствая лукаво, набираю номер приемной моего прямого начальника, и прошу срочно принять меня. Подбросив шефу очередную головную боль, я с чистой совестью возвращаюсь в свой кабинет, пить чай и ждать бумагу, которую я и спущу своим подчиненным. Думаете, я один такой умный? ВСЕ! За это нам и дарованы красные лампасы, что умные. Но если мы все умные, то сообщение из Горького должно было дойти до того, за кем лишь один Бог. И должна была появиться бумага. И мы бы читали в мемуарах Устинова, Ванникова, Яковлева, Воронова, Новикова об этом событии. Но не появилась. Например, Дмитрий Федорович Устинов, просто обязан был "вспомнить" об этом случае. Поскольку: "В наркомате был заведен строгий порядок - к 10 часам утра руководство наркомата получало ежедневную сводку о выпуске продукции за истекшие сутки с указанием причин отставания, по которым сразу же принимались оперативные меры. Этот порядок сохранился до последнего дня войны". То есть уже в 10часов 21 сентября 1941 года, на столе у наркома должна была лежать сводка с данными о количестве выпущенных пушек ЗИС-3 и САУ ЗИС-30. И такая же сводка завтра, и послезавтра, и пошло-поехало. Вспомнил Устинов? Нет! А вот, что пишет по этому поводу, генерал армии Махмуд Гареев в публикации: "1941-й: экзамен Иосифа Сталина". "Один человек, будь он даже самым выдающимся, не в состоянии охватить все аспекты политических, экономических, дипломатических, идеологических, военных и других проблем, которые надо глубоко анализировать и решать в очень сложной и противоречивой обстановке. Несмотря на огромную работоспособность, Сталин не только не мог объять все эти вопросы, но к тому же монополизировал право на их личное решение и сковывал самостоятельность мышления и действий подчиненных. Другие руководители и органы управления во всех звеньях должны были по всем вопросам ждать указаний и заниматься только их механическим исполнением". По некоторым позициям можно согласиться с генералом Гареевым, случай, который мы рассматриваем, как раз и характерен отсутствием какого либо документа, в отношении военной приемки пушки ЗИС-3, в тот период. И это в то время, когда увеличение выпуска оружия без сомнения был вопросом N1, советской военной промышленности. И решение такого вопроса, могло исходить, только от Сталина, как главы Государственного Комитета Обороны. "А был ли мальчик"? В январе 1942 года, на показе пушки ЗИС-3, по словам Грабина, многие из присутствующих знали, что пушка ЗИС-3 выпускается серийно, и тысячи их находятся на фронте. Но как ни странно, среди присутствующих не оказалось "смелых людей", что бы открыть глаза вождю на этот факт. Все молчали. Что, молчали аж с 21 сентября? Что, круговая порука? Как бы не так. Что бы не быть впутанным в такое сомнительное дело, требуется лишь вовремя освободиться от этой опасной информации. И одно место прикрыл, и проявил большевистскую бдительность или принципиальность. Это как вам нравится. Но в последствии не нашелся и тот, кто сознался, что именно он, отдал то историческое распоряжение, и тем самым, несмотря на риск быть репрессированным, проявил государственную мудрость. Был в годы войны случай с начальником ГАУ генерал-полковником Н.Д.Яковлевым. Подписал документ об успешном испытании танковой пушки, до окончания испытаний. Но у пушки выявился дефект. В.Н.Новиков пишет, что пришлось докладывать Сталину. Все знали, что тот все равно узнает. Вот все и все и доложили вождю. Интересно, а у военпредов был ли на руках, хоть какой клочок бумаги с подписью и лиловой печатью? Если нет, то и они были кандидатами в категорию "врагов народа". Неужели они этого не понимали? Представив пушку ЗИС-3 военной приемке 21 сентября, Грабин и Елян тем самым "рассекретили" ее, а наши "грабинские биографы" продолжают, талдычат о "каком-то "подпольном производстве". Если бы ЗИС-3 выпускали с осени 1941 года, то об этом писали бы все историки Военно-промышленного комплекса СССР. Не говоря уже о мемуарах Устинова, Воронова и Яковлева.Так покажите мне эти строки. Во многих публикациях указывается, что первой пушкой поставленной на конвейерную сборку была ЗИС-3. Но, что интересно, что Грабин в своих мемуарах об этом не пишет. А уже упоминавшаяся Нина Корчагина, утверждает, что Грабин первым в мире организовал поточное производство пушек. Странно. Василия Гавриловича, в скромности никак не заподозришь. А, может, быть действительно постеснялся? Или забыл? Но близко знавшие его московские литераторы, утверждают, что память у него была "точечная". Ведь помнит, что пушек ЗИС-3 вскоре стали выпускать больше, чем Ф-22УСВ. А это могло произойти только при условии постановки пушки на конвейерную сборку. Происходили ли эти события в цехах завода? Попробуем ответить на этот вопрос. Интересно то, что, нигде документально не подтверждено, что пушек ЗИС-3, с 21 сентября 1941 года, выпущено более 1000 единиц, тут мы должны сослаться только на Грабина. А вот количество пушек ф-22УСВ выпущенных в 1941 году известно. Их было выпущено 2616 штук. Вы скажете мне, что их могли выпустить и до войны. Ну, что же посчитаем. Пушку ф-22УСВ начали выпускать в 1939году. И на 22 июня их было в войсках 1170 пушек. В 1939 году выпустили 140 штук. В 1940 году было выпущено 1010 пушек. В начале 1941 года были собраны последние 20 орудий, и на этом их производство было закончено. Во второй половине 1941 года как мы знаем, выпустили 2616 штук, и в 1942 году закончили производство, произведя 706 пушек. Но, закончили производство на заводе N92, но продолжали выпускать на Сталинградском артиллерийском заводе N221 "Баррикады". В 1942 году завод выпустил 5340 пушек Ф-22УСВБр. И если бы не Сталинградская битва, и эвакуация завода, то выпуск "куликовских, вредительских пушек", так бы и продолжался. Ведь еще 3 июня 1942 года, ГКО издал постановление N1843, "Об увеличении выпуска пушек УСВ на заводе N221 НКВ". Как мы видим, пушек ЗИС-3, , на заводе N92, никак не могло быть выпущено больше, чем ф-22УСВ. А теперь посмотрим на этот процесс со стороны. Государственными законами, (а государственный план и есть закон), заводу N92, приказано выпустить, за определенное время, определенное количество продукции. В данном случае пушки ф-22УСВ. Этими законами заводу определены, также его заводы-смежники. Прежде всего, это поставщики металлопродукции. Завод N92 крупного, металлургического производства не имеет, и полностью зависит от поставщиков. Завод не выпускает: трубы, колеса, артиллерийские прицелы и специальные сорта стали для изготовления инструмента. Возможно я, что-то и пропустил. Практически все материальные фонды, уходят на выпуск основной продукции, за которую я должен отчитываться перед Москвой, каждый день. Но мы решаем создать производство еще одного вида продукции. Кто нам даст все выше перечисленное? Колеса от пушки ф-22УСВ не подходят к ЗИС-3, они разные. На УСВ стояли колеса от автомобиля ЗИС-5 диаметром 986 миллиметров. На ЗИС-3 стояли колеса автомобильного типа ГАЗ-А, диаметром 845 миллиметров, с измененной ступицей. Эти же колеса стояли и на пушке ЗИС-2, которых до декабря 1941 года, было выпущено 361 единицу. Надо думать, что колеса естественно завод получал с Горьковского автомобильного завода. Но при первой же ревизии, "люди Мехлиса" задали бы резонный вопрос: "А куда же исчезают колеса к ЗИС-2?". Ведь заводских документов на пушку не было, и быть не могло. И отчитаться за выпущенные пушки ЗИС-3 ни Елян, ни Грабин не смогли бы. Кстати, и после того как пушку ЗИС-3 стали выпускать поточным методом, из воинских частей стали поступать требования об обеспечении их технической документации по эксплуатации пушки. Документация была подготовлена лишь в мае 1942 года. Прояснить этот, вопрос нам поможет, уже упоминавшийся в книге, бывший главный инженер завода, Марк Зиновьевич Олевский В частности, автор пишет, что из-за громоздкой и обширной номенклатуры выпускаемых деталей, завод не мог эффективно работать, на увеличение производства основной продукции. Что бы разгрузить завод, в начале октября, пошли на кооперацию с другими предприятиями Горького. В свете подготовки производства пушки ЗИС-3, изготовление лобовых коробок пушки, а также люлек танкового орудия Ф-34 передали заводу N113 фрезерных станков. Горьковскому автозаводу поручили штамповку осей и нарезку секторов пушки ЗИС-3. К концу 1941 года, эти предприятия с заданием успешно справились, освоив производство вышеназванных деталей. А в начале января, На заседании ГКО, и отчитались, перед руководством страны. Так, что без автозавода и завода фрезерных станков, о выпуске пушки ЗИС-3 и речи не могло идти. А кто им давал задания? Елян и Грабин? И еще один момент. Хочется спросить, а вообще, какую пушку ЗИС-3 выпускали во второй половине 1941 года, если работы над ее конструкцией продолжались до конца ноября? Вот, что пишет по этому поводу А.П.Худяков: "21 ноября. Пятница По поручению Грабина мною подготовлен проект приказа директора завода: "Отмечаю, что модернизация и конструкторско-технологическое упрощение систем, начатые по инициативе ОГК и горячо поддержанные коллективом завода, полностью себя оправдали и обеспечили резкое увеличение выпуска продукции. Модернизация высвободила 31% времени всего станочного парка. Проводимые в этой области отделом Главного конструктора и цехами мероприятия одобряю и сроки выпуска чертежей оснащения "Рациональной технологии" утверждаю". Главный конструктор завизировал проект приказа, который предусматривал сдачу всей технической документации к 1 Мая 1942 года. Конструкторско-технологическое упрощение орудий, идущих в производстве, вывело завод в передовые. А.С. Елян дал указание главному конструктору представить списки на премирование каждого работника ОГК месячным окладом". Вот закончили большую работу, за это и премия. И, наконец, вопрос об управлении и контроле. Из книги Грабина, мы узнали, что до конца 1941 года, на заводе не было никого из руководителей оборонной промышленности, никого из высших партийных органов. А так ли это? Народный комиссар оборонной промышленности Д.Ф.Устинов, в начале июля десять дней находился на заводе. После него комиссия Государственного Комитета Обороны. Затем первый заместитель наркома вооружения Рябиков с заместителем начальника ГАУ, А.Н.Удаловым. Несколько раз на заводе был и заместитель наркома вооружения Новиков. В конце года, для ознакомления с ходом подготовки завода к конвейерной сборки пушки ЗИС-3, предприятие вновь посетил Д.Ф.Устинов. Побывал тут и маршал К. Е. Ворошилов. До нового года в Горьком дважды побывал и сам Вознесенский. Я не говорю уже о заместителе Вознесенского Малышеве, готовившего производство танков Т-34 на заводе "Красное Сормово", и естественно, взявший под свой контроль производство танковых пушек Ф-34, которые также как и ЗИС-3 готовили к поточному производству. Вот далеко не полный перечень этих лиц. Не забудем нависающую фигуру над заводом первого секретаря Горьковского обкома М.И.Родионова, головой отвечавшего за работу волжских оборонных предприятий. На заводе постоянно находились и уполномоченные НКВД В. Колобов, В. Рясной, Н. Червяков, принимавшие активное участие в производственном процессе. И не надо усмехаться. Некомпетентных представителей НКВД на заводах не было. Вот, что пишет в статье "ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ГОДЫВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ", кандидат юридических наук Александр Демидов: "В общем процессе усиления централизации управления 20 июля 1941 года Наркомат государственной безопасности и Наркомат внутренних дел были слиты в единый НКВД СССР с восстановлением экономических и транспортных подразделений. Компетенция территориальных органов госбезопасности при этом существенно дополнилась. Директивой НКВД "Об организации работы экономических отделов НКВД--УНКВД по оперативному обслуживанию предприятий оборонной промышленности" кроме прежней задачи -- пресечение попыток враждебных элементов путем вредительства, диверсии, саботажа нарушить нормальную работу предприятий оборонной промышленности и выявления шпионов иностранных разведок -- оперативному составу вменялось в обязанность своевременно выявлять производственные недостатки и через партийные органы принимать меры к устранению причин срыва выполнения правительственных заданий по выпуску оборонной продукции. Постановлением ГКО "Об охране важнейших промышленных предприятий" от 8 августа 1941 года и директивой НКВД особое внимание обращалось на обеспечение бесперебойной работы объектов оборонных отраслей промышленности: авиастроения, боеприпасов, вооружений, станкостроения, танкостроения, электростанций, нефтедобывающей, нефтеперерабатывающей, резиновой и химической промышленности, а также органов связи. Результатом и целью работы оперативного состава стали участие в организации изготовления и поставок военной продукции фронту, содействие бесперебойной работе промышленных предприятий и транспорта, контроль за ходом выполнения производственных заданий ГКО и СНК СССР. Роль оперативных подразделений органов государственной безопасности заключалась в контроле за ходом производства военной продукции, за транспортировкой остродефицитных материалов, сырья, комплектующих изделий и других особо важных грузов. Вводилась личная ответственность оперативных работников за нормальную работу оперативно обслуживаемых ими объектов экономики, за успешную реализацию заданий ГКО и правительственных заказов. В этих же целях практиковалось создание специальных оперативных групп. Об огромном напряжении, с которым приходилось работать оперативному составу в первые военные месяцы, говорит следующий факт: в ЭКО УНКВД по Горьковской области из Наркомата внутренних дел в среднем каждые третьи сутки поступала очередная телеграмма с требованиями о принятии самых решительных мер по вопросам, связанным с выпуском оборонной продукции, транспортировкой деталей, заготовок, металла и других грузов. Просьбы аналогичного содержания из территориальных органов НКВД поступали в еще большем количестве. Выполняя соответствующие приказы и установки, оперативный состав был вынужден вмешиваться в производство. Начальник ЭКО УНКВД по Горьковской области Козлов на оперативном совещании в январе 1942 года рассуждал: "Можно ли было остаться в стороне, когда завод "Красное Сормово" в течение трех месяцев срывал график выпуска танков? В течение трех месяцев такой большой завод с хорошим рабочим классом не дал ни одного танка". Недостаточно энергичная работа по контролю за производственным процессом становилась предметом острой критики руководителей подразделений и центрального аппарата НКВД. Так было в последние дни 1941 года, когда на заводе "Красное Сормово" кончились радиаторы. Руководством Управления НКВД было объявлено, что виновником такого положения является Сормовский горотдел УНКВД, который был обязан дать прогноз не за пять дней до полного использования запаса радиаторов, а гораздо раньше, чтобы через партийные и правительственные органы своевременно принять соответствующие меры. По этому поводу упоминавшийся выше Козлов заявил, что горотдел не оказал должного нажима на заводских хозяйственников, вместо этого занялся перепиской, а "мирное сожительство с положением, когда тот или иной завод срывает военные заказы и отправку продукции на фронт -- есть преступление". В пример другим поставили сотрудников Автозаводского горотдела: когда оказалась проваленной программа производства минометов на Горьковском автозаводе, Берия приказал закрепить на заводе "сколько угодно чекистов", но таких, которые бы смогли любым способом "вытащить" производственную программу. Указание наркома сотрудники отдела выполнили. В другом случае они предотвратили угрозу срыва производства легких танков Т-60 из-за неудовлетворительных поставок комплектующих деталей. Навстречу транспортным грузовикам ГО УНКВД направил легковые автомашины, на которые перегрузили часть дефицитных деталей и привезли на заводскую сборку. График производства танков был обеспечен, до конца 1941 года автозаводом было выпущено 1 320 легких танков, сыгравших немалую роль в успехе контрнаступления Красной Армии под Москвой. В такой форме реализовывалась прямая обязанность органов государственной безопасности -- контроль за производством и реализацией важных оборонных заказов. Выполнение этих функций вело к подмене деятельности хозяйственных и административных подразделений экономических объектов. Начальник УНКВД по Челябинской области Булкин в одной из спецзаписок в Областной комитет ВКПб) информировал о причинах срыва Челябинским тракторным заводом выпуска танков и отметил, что снабженцы забыли заказать на заводах-поставщиках ряд деталей, которых на складах числилось больше, чем оказалось в действительности. Контроль за наличием и хранением деталей на складах полностью отсутствовал. Аналогичная картина наблюдалась и в других промышленных центрах. Поэтому оперативным работникам приходилось самим браться за материально-техническое обеспечение производства и "усиливать нажим" на хозяйственников. От органов госбезопасности требовалось немедленно реагировать на все так называемые "узкие места" в военной экономике и добиваться скорейшего устранения всех помех. В случае срыва производственной программы на каком-либо объекте экономики работа подразделения органа госбезопасности, осуществлявшего его агентурно-оперативное обслуживание, оценивалась, как правило, также неудовлетворительно. Работу всех заводов, находившихся в оперативном обслуживании, должны были взять под личный контроль начальники экономических отделов управлений НКВД и нести ответственность за своевременное и решительное применение мер по предотвращению срыва производства и отправки военной продукции потребителям. Информация о состоянии дел поступала в управления НКВД, оттуда -- в партийные органы, а также направлялась в центральный аппарат НКВД для сведения или соответствующего реагирования. Выполняя свою задачу, органы государственной безопасности стремились снизить реальную опасность различного рода чрезвычайных происшествий на объектах оборонных отраслей промышленности. Накапливался опыт работы с противодиверсионным осведомлением, улучшалось качество руководства секретными сотрудниками. Благодаря конкретным и целенаправленным инструктажам многие из них были готовы правильно и, что особенно важно, самостоятельно действовать в сложных ситуациях, в экстремальных условиях. От осведомителей стали поступать донесения о фактах, которые ранее ими как предпосылки к чрезвычайным происшествиям не расценивались. Так, например, в 1942 году осведомители ЭКО УНКВД по Горьковской области лично предотвратили 38 аварий из 104, предотвращенных по их же сигналам. В том же году по информации противодиверсионного осведомления ЭКО УНКВД по Куйбышевской области предотвращено 29 взрывов, 17 пожаров, 26 аварий и 41 поломка оборудования. Отчеты территориальных управлений НКВД отражают направления использования противодиверсионного осведомления: по сигналу осведомителя "Скитальца" на авиационном заводе N 21 был остановлен на средний ремонт компрессор; на артиллерийском заводе N 92 благодаря информации источника "Ручкина" удалось вовремя остановить эксплуатацию неисправного парового котла; на основании донесения "Суворова" была ликвидирована перегрузка трансформатора на одной из подстанций, питающей электроэнергией ряд крупных оборонных заводов авиационной промышленности и Наркомата вооружений. Казалось бы, на первый взгляд это малозначительные производственные вопросы, не имеющие прямого отношения к обеспечению безопасности государства и не заслуживающие внимания оперативных подразделений органов госбезопасности. Однако всем этим приходилось заниматься, так как даже незначительные аварии и поломки оборудования порой настолько сбивали ритм производства, что ставили под угрозу срыва выполнение заданий ГКО". В народе об этом говорят так: "Землю носом рыть". Это я о деятельности НКВД. Неужели Колобов, Рясной и Червяков позволили бы Еляну и Грабину вот так просто провести себя? А источник "Ручкин" и его десяток сподвижников? Как бы они проявили себя в той ситуации? Но главное еще 8 июля постановлением ГКО N55, особоуполномоченным ГКО по Горьковской области был назначен Г.И.Ивановский, заместитель наркома государственного контроля. Почти в то же время, первый секретарь Сталинградского обкома ВКП (б) Алексей Семенович Чуянов, был назначен постановлением ГКО особоуполномоченным, на завод N221 "Баррикады", выпускавший ф-22УСВ. Тут мы должны оценить озабоченность Москвы, состоянием дел по дивизионной артиллерии. Должен назвать еще одного руководителя завода. Это парторг ЦК ВКП (б) на заводе, Алексей Дмитриевич Проскурин. Что же это за руководитель? Читаем в энциклопедии "Великая Отечественная война 1941-1945гг." "Чрезвычайный институт партийных организаторов ЦК ВКП (б). Создан в 1932 году для усиления партийного руководства и политической работы на ответственных участках социалистического строительства. Парторги назначались на важнейшие промышленные предприятия, стройки, в учреждения и одновременно избирались там секретарями бюро парткомов первичных партийных организаций. ...которые осуществляли непосредственную связь с ЦК, что позволяло действенно руководить перестройкой промышленности на военный лад, оперативно решать военно-хозяйственные вопросы" Парторг ЦК на заводе, это глаза и уши партии. Без него не принимались ни одно сколько, ни будь, важное решение. Он контролировал выполнение постановлений ЦК ВКП (б), а затем и постановления ГКО, и приказов руководства наркомата. Достаточно сказать, что телеграммы направляемые Сталиным на предприятия страны в то время, предназначались, прежде всего, директору и парторгу ЦК ВКП (б), и только им. Большинство парторгов ЦК на заводах, коренные заводчане, в свое время выдвинутые на руководящие должности. Прошедшие хорошую производственную школу, получившие высшее образование, как правило, в военных институтах и академиях, пользующихся большим авторитетом у заводчан. А затем, направленные на партийную работу. Если продолжать разговор о партийном контроле, мы должны добавить, что сразу после февральской партийной конференции 1941 года, для усиления партийного руководства в горкомах, обкомах, крайкомах и ЦК компартий союзных республик был создан институт секретарей по промышленности и транспорту. Вот и на заводе "Новое Сормово" Алексей Дмитриевич с первых дней. Начальник смены. Заместитель начальника цеха. Секретарь ЦК ВКП (б) на заводе. И в это же время, с началом войны, Проскурин занимает должность секретаря Горьковского горкома ВКП (б) по оборонной промышленности. В дальнейшем Алексей Дмитриевич занимал должности в партийных органах, а с 1951 по 1967 года, в течение 18 лет был бессменным "мэром" Горького и его почетным жителем. Так вот, о парторге ЦК на заводе N92 и секретаре горкома партии по оборонной промышленности А.Д.Проскурине и его приемнике И.Д. Линеве, Грабин не написал и буквы, как, будто таких людей и не было на заводе. Упомянув парторгов ЦК ВКП (б) на заводе, Грабину пришлось бы писать о партийном контроле, не только со стороны парторга ЦК, но и со стороны самого первого секретаря обкома, а затем и самой Москвы. А там известно, какая власть. Поэтому, партийная жизнь у Грабина и ограничивается партсобранием его ОКБ. Пройдут десятилетия, и вот мы узнаем, что оказывается, парторгом ЦК ВКП (б) на заводе N 92 был Андрей Петрович Худяков, журналист, пришедший "на партийную работу из газеты". Худяков был единомышленником и деятельным помощником Грабина. Это пишет сын Андрея Петровича, один из авторов книги "Гений артиллерии", Сергей Худяков. Сам же Грабин представляет Худякова, как конструктора, члена парткома завода и руководителя службы информации. Записав, отца в парторги ЦК ВКП (б), сын Андрея Петровича, тем самым подводит его "под статью", делая сообщником Грабина и Еляна. Вместо того чтобы честно исполнять долг коммуниста, и вместе с коллективов выполнять постановление ГКО, о выпуске 76-мм дивизионных пушек Ф-22УСВ, Худяков становится "деятельным помощником" Грабина, в "подпольном" производстве пушки ЗИС-3. То есть, коммунист высокого ранга, пошел против генеральной линии партии в вопросе производства оружия. Да еще и в такой критический момент! Поверим? Вы как хотите, а меня увольте. Не упоминая в своих воспоминаниях парторга ЦК ВКП (б), Грабин тем самым, отрицает всякое партийное руководство, не только со стороны парторга ЦК завода, но и со стороны всех партийных органов, московских включительно. Кто жил и трудился, в то время на предприятиях ВПК подтвердит, такого быть не могло, потому, что не могло быть никогда. Грабин пишет, что решение о "подпольном" производстве ЗИС-3 они принимали вдвоем, с Еляном и все это сошло им с рук. Сразу встает вопрос? А главный инженер Олевский, так и ходил ничего не видя, и ничего не соображая по цехам? И до сих пор так и не знает, что творилось в его хозяйстве? Ибо если бы знал, то будьте уверены, это заняло бы достойное место в его воспоминаниях. Но пишет Марк Зиновьевич совсем другое. А, теперь зная, все это подумаем. Возможно, ли в таких условиях выпускать пушку не принятую на вооружение, и о которой никто не знает? Выпускать на глазах многочисленных комиссий, проверяющих, уполномоченных и тысяч рабочих завода? (В военное время на заводе работало 42000человек) В условиях, когда существовала система, выработанная наркоматом вооружения и утвержденная правительством. Система суточных графиков, отражающих количество ежедневного, еженедельного и ежемесячного выпуска продукции. В которых отражались количественные показатели производства, время поступления сырья и материалов на заводы - изготовители, сроки выпуска и отправки вооружения на фронт. Ни на йоту не умаляя заслуг коллектива КБ Грабина, все же хочеться спросить: А на, что намекал Сталин говоря: "мы даем вам все"? Судя по рассказу Грабина, Москва самоустранилась от поддержки завода, и только давила и требовала. И только от Ворошилова, побывавшем на заводе в декабре 1941 года, Сталин узнал, что происходит в Горьком. Действительно в рассказе Грабина напрочь отсутствует, какое - либо упоминание о влиянии на эту перестройку Московского начальства. А чем оно вообще занималось? Какие меры принимало, со своей стороны, для увеличения выпуска военной продукции, и в частности, артиллеристких орудий в Горьком? И здесь мы обязаны дать слово наркому вооружения Д.Ф.Устинову, его заместителю В.Н.Новикову и главному инженеру завода N92 М.З.Олевскому и мастеру цеха противооткатных устройств А.И.Савину. "30 июня 1941 года, в день когда был создан чрезвычайный орган руководства - Государственный Комитет Обороны, был утвержден хозяйственный план на третий квартал 1941 года. Он определял основные направления перестройки народного хозяйства в целях бесперебойного обеспечения нужд войны. Суть намеченных мер состояла в мобилизации сил и средств страны, всех отраслей экономики - промышленности, сельского хозяйства, транспорта на выполнение заказов фронта, в перераспределении материальных, финансовых ресурсов в пользу военного производства. - Пишет в своих воспоминаниях, Д.ф.Устинов. Программа перевода страны на военные рельсы, разработанная Центральным Комитетом партии и Советским правительством, была изложена в речи И.В.Сталина, с которой он по поручению Политбюро ЦК выступил по радио 3 июля 1941 года. Призыв партии "Все для фронта, все для победы!", был обращен к рабочему классу, колхозному крестьянству, народной интеллигенции". И именно 30 июня, в самый первый день работ, ГКО пришлось решать вопросы связанные с артиллеристкими вооружением. Помните доклад маршала Кулика, об отсутствии 45-мм и 76-мм орудий для частей формируемой 54 армии? Именно по этому поводу, в ГКО был вызван нарком вооружения Д.Ф.Устинов. "Исправляя положение. Государственный Комитет Обороны и предложил восстановить в спешном порядке производство 45-мм и 76-мм противотанковых и других пушек. И не только на тех заводах, которые изготовляли их прежде, но и на других, в том числе и некоторых гражданских. Имевших мало - мальски пригодное для этого оборудование". - Добавляет В.Н.Новиков. "Для ускорения выпуска нужных орудий заводы получили готовую техническую документацию. Помогло и наличие больших производственных мощностей промышленности вооружения и запасов технологического оснащения и заготовок ( поковок и незавершенных изделий) на артиллеристких заводах, ранее изготовлявших указанные пушки, хорошо организованное чертежное хозяйство. Решающее значение имели огромный технический опыт и самоотверженный труд рабочих, техников, инженеров и руководителей предприятий, которые буквально выжали из оборудования (кстати сказать, первокласного) все, что оно могло дать. Наркомату и Госплану СССР поручили составить график ежедневного выпуска пушек по заводам и предупредили, что за выполнением графика установлен особый контроль и спрос будет строгий. Героизм людей позволил выдержать сроки выпуска и выполнения графика, но все было не так просто. Рабочии, инженеры не выходили в сентябре и октябре 1941 года из цехов иногда неделями. Сталин пристально следил за востановлением производства. При малейших срывах в отдельные дни директор завода и парторг ЦК на заводе знали, что их промах известен правительству". Вспоминает Д.Ф.Устинов: "Мне не раз приходилось докладывать И.В.Сталину о выполнении графиков выпуска продукции. На их нарушения он реагировал иногда довольно резко. Когда, например, в сентябре один из уральских заводов не выполнил заказ по выпуску орудий, Сталин тут же дал телеграмму директору завода и парторгу ЦК , строжайше предупредил их об ответственности. Эта телеграмма всколыхнула весь завод, и случаев нарушения графика больше не было Проекты постановлений ГКО о производстве 45-мм и76-мм пушек разрабатывались нами на каждый месяц совместно с отделом вооружения Госплана. Выпуск орудий быстро рос. Уже в августе он в шесть, а в сентябре - в одиннадцать с половиной раз превысил показатели июля. Однако в октябре в связи с начавшейся эвакуацией производство несколько сократилось. Возникли трудности и в его планировании. Поэтому в ноябре Н.А.Вознесенский потребовал подготовить проект постановления на три месяца вперед. Рассмотрение этого проекта на заседании ГКО мне особенно запомнилось. Уже месяц столица была на осадном положении. Кровопролитные бои шли на ближних подступах к Москве. Продолжалась эвакуация предприятий. Сталин еще больше осунулся и ссутулился. Прочитав проект, он сказал: -В первом абзаце надо указать, что производство противотанковых орудий имеет исключительное, подчеркиваю, исключительное значение для нашей армии. Запишите. А поскольку это так, нужно , кроме того, записать, что на привлекаемых к производству пушек заводах должны ежемесячно выделяться дополнительные централизованные фонды на каждого работающего: муки - 10 килограммов; крупы и рыбы по 2 килограмма; сахара 1 килограмм; табаку - по 100 граммов. В закрытых столовых продавать по 200 граммов хлеба без карточек. - Он прошелся по кабинету, раскуривая трубку, и снова не спеша продиктовал: -Вменить в обязанность секретарям обкомов: Свердловского - Андриянову, Сталинградского - Чуянову, Молотовского (Пермьского) - Гусарову, Горьковского - Родионову, Удмуртского - Чекинову, Ярославского - Патоличеву - повседневно заниматься работой заводов, изготовляющих 45- миллиметровые противотанковые и 76- миллиметровые дивизионные пушки УСВ; оказывать всемерную помощь в выполнении указанного постановления и ежедекадно докладывать ГКО о ходе выполнения программы. Сталин подошел к столу, из-за моего плеча прочитал написанное и продолжил: -Запишите еще один пункт. ГКО предупреждает всех народных комиссаров и директоров заводов об исключительной ответственности за выполнение указанного постановления и за бесперебойное снабжение артиллеристких заводов наркомата вооружения и устанавливает, что невыполнение заказов для выпуска 45-мм и 76-мм пушек будет рассматриваться ГКО как государственное преступление. Постановление было тут же перепечатано на машинке. Подписав его, Сталин сказал: -Теперь принимайте меры к выполнению постановления. Докладывайте нам, как идет его реализация". Это было все то же постановление ГКО N955 от 23 ноября. 1941 года. После того как ГКО предложил востановить производство 45- мм и 76-мм пушек (12 июля), наркомат вооружения организовал большую работу по восстановлению производства пушек и контроля за выполнением этой программы. На заводы Урала и Приуралья выехали заместители наркома, выпущенный из тюрьмы, Б.Л.Ванников, В.Н.Новиков, И.А.Мирзаханов. Сам нарком Д.Ф.Устинов и его заместитель Николай Павлович Карасев выехали в Горький. На заводе Устинов пробыл несколько дней. В первый же день, вместе с директором завода А.С.Еляном, парторгом ЦК ВКП (б) А.Д.Проскуриным и главным инженером М.З.Олевским пошли по цехам. Осмотрели новый механический цех площадью 10000 квадратных метров, Несколько тысяч рабочих строительного треста наркомата, построили его всего за 26 дней. Цех предназначался для изготовления противооткатных устройств и нормалей После знакомства с состоянием дел на заводе, нарком собрал руководящий состав на совещание. Разговор шел об улучшении организации работы всего коллектива. Ликвидация отставания в производстве продукции, которое еще имело место на заводе, наркомат видел во внедрении прогрессивной технологии, в освоении поточного производства артиллеристских орудий. Горьковский завод, не случайно был выбран для этого технического прорыва. По своей оснащенности, подбору квалифицированных кадров, творческим коллективом конструкторов и технологов, он как никто другой подходил для роли флагмана выпуска танковых, дивизионных и противотанковых орудий. Завод, в годы войны, стал той площадкой, откуда накопленный опыт производства вооружения, передавался на другие артиллерийские предприятия. Но, чтобы это произошло, требовалось кардинально перестроить производство. Главным в тот период перестройки, стало оснащение нового производства станками. На завод, с удостоверением уполномоченного ГКО прибыл, заместитель наркома Государственного контроля, то есть Л.З.Мехлиса, Г.И.Ивановский. Георгий Иванович был в прошлом директором одного из крупнейшего в стране Криворожского металлургического завода. Задачей Ивановского, было изыскать возможность, обеспечить завод N 92 горизонтально - фрезерными, расточными и плоскошлифовальными станками. Станки находились на другом предприятии. Возникшие разногласия с директором завода, было решено волевым методом, и станки передали артиллеристам. В течение ночи, бригады монтажников перевезли станки на завод, смонтировали их, и утром когда Ивановский прибыл на завод, он увидел, что станки уже обкатывались. Положение со станочным парком было напряженное. Чтобы решить эту проблему, станкостроительные заводы освободили от посторонних заказов, до полного удовлетворения потребностей оборонных заводов в станках. Но этого было мало. В момент, когда фашисты стояли у стен героически оборонявшейся Тулы, и снаряды падали на территории тульских оружейных заводов, к секретарю Тульского обкома партии, Василию Гавриловичу Жаворонкову, прибыли директор завода А.С.Елян и его главный инженер М.З.Олевский. Прибыли с одной просьбой: дайте станки! Жаворонков, Возглавлявший городской комитет обороны, принял все меры для демонтажа и отгрузки станков в Горький. На заводе тульские станки модернизировали, а затем они были использованы как операционные, и для создания специальных и агрегатных станков. Полученные станки помогли убрать "узкие места" производства, которое готовилось к переходу на поточное производство. Д.Ф.Устинов продолжает: "Встав перед необходимостью резкого увеличения выпуска орудий, здесь в сжатые сроки пересмотрели все технологические процессы, изучили и постарались внедрить у себя все новое, прогрессивное, что уже прошло проверку и хорошо показало себя в других производствах, прежде всего в стрелковом. Значительный эффект дала предметная специализация механосборочных цехов. Что это значит? Изготовление каждого из узлов артиллеристских систем стало задачей специально выделенного для этого цеха. Скажем, в одном цехе сосредотачивалось производство ствольной группы артиллеристской системы, а в другом - затвора, в третьем подъемного и поворотного механизмов и так далее. Сборка всей артсистемы осуществлялась на конвейерах сборочного цеха. Поточная система потребовала узкой специализации цехов. Были созданы, например специализированные цеха по изготовлению каждой из деталей - клиновой, подъемного и поворотного механизмов, накатников и откатников, щитовой, лафетный... Каждый узел артсистемы создавало специальное сборочное отделение, которое уже готовый узел передавало на общую сборку. По - новому, в строгом соответствии с технологическим процессом, разместились в цехах станки и другое оборудование, чтобы уменьшить, а то и исключить непроизводительные потери времени. Резко сократились межцеховые и внутрицеховые перевозки. Высвободились транспортные средства. В несколько раз уменьшились простои станков - ведь специализация избавила станочников от необходимости частой переналадки, они выполняли одну - две постоянные операции. Освоить такое количество операций было сравнительно несложно, значит, мы получали возможность ускорить обучение рабочих кадров. Пушка на потоке! Такого не знала мировая практика за все пять с лишним веков существования артиллерии. Поточное производство повысило эффективность труда. Позволило значительно сократить расход металла, времени, топлива, электроэнергии, а также применить многостаночничество, повысив тем самым дисциплину труда и культуру производства, и в конечном итоге - добиться роста выпуска продукции. В результате внедрения конвейерной сборки себестоимость орудий значительно снизилась. Кроме дивизионной пушки, на конвейерную сборку поставили и танковую Ф-34. Их собирали на круговом тележечном конвейере и доставляли на рельсовых тележках к месту отстрела через туннель, проложенный прямо из цеха. Специализация цехов и отделений внутри них, совершенствование организации работы этих подразделений облегчили планирование и управление производством. Резко расширилась возможность контроля производством. В сентябре завод в семь раз превысил довоенный уровень производства, но и этого оказалось мало. На завод прибыла комиссия ГКО, а следом - первый заместитель наркома В.М.Рябиков. Результатом этого был график выпуска танковых и дивизионных пушек, отправленный в Москву. Коллектив завода взял обязательства ежемесячно увеличивать изготовление орудий и к маю 1942 года довести производство до 100 пушек в день. Многое сделали на заводе, начиная с введения новой технологии и кончая значительным улучшением материально-технического обеспечения, чтобы сдержать данное слово. На заводе царил четкий порядок, организованность, чистота, все продуманно до мелочей. Таков был стиль работы руководства во главе с А.С.Еляном. В.Н.Новиков вспоминает, что Амо Сергеевич отметил, что так работать они научились еще до войны.Так что из "эксперимента" был извлечен полезный урок всеми. Кроме того, на заводе А.С.Еляна в результате совершенствования организации производства и руководства им действительно ненужными стали некоторые промежуточные звенья заводского управленческого аппарата, высвободился ряд инженерно - технических работников, что позволило укрепить состав мастеров. А общим итогом всех внедренных на заводе новшеств было увеличение выпуска орудий на заводе в течение 1942 года по сравнению с довоенным уровнем более чем в 16 раз. Себестоимость продукции снизилась почти наполовину. Орудиями, выпущенными заводом сверх плана, было оснащено 13 полков и 19 танковых бригад. Большие достижения коллектива завода были отмечены в июне 1942 года высокой наградой Родины - орденом Трудового Красного Знамени." 6 июня 1942 года директору завода N92 Амо Сергеевичу Еляну, было присвоено высокое звание "Герой Социалистического Труда". Этим же указом, звания присваивались Д.Ф.Устинову, Б.Л.Ванникову, В.Н.Новикову, и директорам артиллерийских заводов А.И.Быховскому и Л.Р.Гонор. И в контексте этого познакомимся еще с одним руководителем завода, оставивший огромный след в его истории. Это заместитель директора по металлургии, генерал - майор Михаил Максимович Струсельба. На Сталинградском заводе "Баррикады" куда он пришел уже, будучи профессором Артиллерийской академии имени Ф.Э.Дзержинского, его уважительно звали "магом и волшебником" Под его руководством на заводе "Баррикады" освоили центробежное литье цветных металлов, наладили производство пружин и крупного фасонного стального литья. С приходом на завод "Новое Сормово" Михаила Максимовича, заводские металлурги освоили изготовление дульного тормоза для пушек, отливая его в кокиль. Кованый вариант этого изделия требовал 30 часов напряженного труда, а теперь требовалось лишь получасовая механическая обработка. Немцы не смогли применить нашу технологию, хотя и пытались. Дульный тормоз для пушек они до конца войны ковали по старинке. В 1942 году, Горьковчане оказали неоценимую помощь Воткинскому артиллерийскому заводу N 235, в освоении и налаживании валового производства пушки ЗИС-3. Они не только передали документацию на пушку, но совместно с работниками завода, впервые в стране построили цех центробежной отливки орудийных стволов. Заготовки стволов на заводе теперь получали путем заливки жидкого металла во вращающуюся трубу определенной формы, стенки которой интенсивно охлаждались. Центробежная сила заставляла расплавленную сталь равномерно растекаться по трубе, где она и застывала. Точно рассчитанное количество металла позволяло оставлять сердцевину получаемого таким образом орудийного ствола незаполненной. Получали как бы ствол в стволе или трубу в трубе. Полученная с помощью центробежной отливки заготовка требовала гораздо меньшей механической обработки, чем когда ее ковали из цельного металла. Отпадала очень трудоемкая операция сверления канала ствола, так как отверстие выходило само собой во время процесса отливки. Выигрыш времени многократный. Как это помогло резко увеличить выпуск столь нужных армии пушек. В сентябре 1942 года первые ЗИС-3 вышли с завода и поступили на фронт. Затем с помощью горьковчан, где эта пушка изготовлялась поточным методом, а сборка происходила на конвейере, здесь тоже перешли на поточное производство. Волжане не только поделились опытом, но и передали приуральцам свою технологию, свои чертежи на оснастку, часть оснастки в металле, заготовки, поковки, литье. Эта взаимопомощь заводов была характерна для промышленности вооружения в годы войны. Освоив производство пушки ЗИС-3, Воткинцы также успешно освоили в 1943 году производство и противотанковой пушки ЗИС-2. Всего к концу войны завод дал фронту ни много не мало 52000 отличных орудий. В этом успехе есть и большая доля труда горьковчан. Имеются еще одни воспоминания, одного из участников тех событий. Это мастер цеха противооткатных устройств Анатолий Иванович Савин: "Первый пример -- событие, в котором я принимал участие. Создание и становление на серийное производство легендарной пушки ЗИС-3 на Горьковском заводе N 92. В предвоенные годы завод освоил серийное производство принятой на вооружение дивизионной пушки Ф-22УСВ конструкции Василия Гавриловича Грабина, конструкторское бюро которого размещалось на заводе. Эта пушка, имея универсальное назначение -- поражение пехоты, танков и самолетов, оказалась трудной в эксплуатации во фронтовых условиях мобильной войны вследствие большого веса, габаритов и неудобных для наводчика механизмов наведения, что было результатом выполнения требования об универсальности. Конструкторское бюро В. Г. Грабина имело в своем активе освоенную на этом заводе мощную противотанковую пушку ЗИС-2, которую в начале войны сняли с производства из-за того, что ее снаряды пробивали немецкие танки начального периода войны насквозь, и тем самым пушка оказалась неэффективной из-за своей большой мощности. Директор завода А. С. Елян оснастку и заделы этой пушки сохранил, считая, что решение о снятии ее с производства недостаточно обосновано (впоследствии он оказался прав). Пушка ЗИС-2 была последней предвоенной моделью КБ В. Г. Грабина. В ней было реализовано много конструкторских и технологических решений, которые создали большие преимущества в весе, удобстве эксплуатации и технологии изготовления по отношению к пушке Ф-22УСВ. Поэтому, получив неблагоприятные отзывы о пушке Ф-22УСВ с фронта и учитывая требование правительства к заводу о резком увеличении полевых пушек, была разработана новая пушка ЗИС-3, в которой были использованы верхний станок и лафет пушки ЗИС-2, а ствольная часть -- от пушки Ф-22УСВ, с введением в нее нового устройства -- дульного тормоза для уменьшения энергии отката, что позволило использовать агрегаты пушки ЗИС-2 для новой пушки ЗИС-3. Пушка ЗИС-3 была спроектирована и изготовлена в рекордно короткие сроки и испытана специалистами КБ и завода по полной программе полигонных испытаний, с получением положительных результатов. Учитывая сложившуюся обстановку на фронтах и все положительные качества пушки ЗИС-3, директор завода А. С. Елян, главный конструктор В. Г. Грабин по согласованию с Д. Ф. Устиновым, не ожидая специальных испытаний заказчика и решения о принятии на вооружение, запустили пушку ЗИС-3 в серийное производство вместо пушки Ф-22УСВ, сняв ее с производства и произвели поставки первых партий на фронт. (В это время фронт приблизился к Москве, и фронтовики приезжали на завод получать пушки и своим ходом привозили их на фронт). В августе 1941 года фронт, в первую очередь под Москвой, начал получать пушки ЗИС-3. Сразу же были получены положительные отзывы с фронта. Пушка удовлетворяла всем требованиям боевого применения, и впоследствии были признана как лучшее оружие Второй мировой войны. Однако со стороны военных действия производителей пушек вызвали негативную реакцию, и они обратились к И. В. Сталину с жалобой на имевшее место отступление от установленного порядка принятия на вооружение военной техники. Сталин лично разбирал это дело, был рассержен "самоуправством", выразил недовольство поведением руководителей, принимавших решение, заставил провести полигонные испытания в соответствии с установленным порядком, а до получения результатов восстановить производство пушек Ф-22УСВ. Это было выполнено. Проведенные полигонные испытания в течение короткого времени убедили военных в высоких тактико-технических характеристиках пушки ЗИС-3, и ее производство было снова восстановлено. До конца 1941 года тысячи пушек ЗИС-3 отправлены на фронт и сыграли заметную роль в первой крупной победе советских войск под Москвой... Эта критическая ситуация для принимавших решение руководителей, которые пошли на обоснованный риск в интересах достижения победы над врагом, могла кончиться плачевно для Д. Ф. Устинова, В. Г. Грабина и А. С. Еляна, но решительные и своевременные действия этих смелых и талантливых руководителей очень быстро дали выдающиеся результаты. Впервые в истории артиллерии производство пушек удалось поставить на конвейер, что позволило увеличить количество выпускаемых орудий в несколько раз и добиться очень высокого их качества". Вот уж действительно, сколько людей, столько и мнений, подумал я, прочитав воспоминания Савина, и хотел, было уже закрыть эту тему, но, что-то заставило еще раз перечитать эти строки. И тут дошло. Савин утверждает, что пушку ЗИС-3 КБ Грабина сконструировало уже ПОСЛЕ начала войны, прошла заводские и полигонные испытания, и даже была запущена в валовое производство вместо пушки Ф-22УСВ. После всего того, что мы уже узнали, это кажется нереальным. Но, есть один момент, который постоянно мелькает в публикациях о ЗИС-3. Авторы вскользь упоминают о батареях этих пушек, которые уже в сорок первом воевали под Москвой. А документов нет. И вот рассказ Савина. Кто бы другой был на его месте, я бы просто отмахнулся бы. Но тут главный конструктор завода. И такие нестыковки с мемуарами Устинова и Новикова. В чем же дело? Скажу честно. Я не знал! Но, недавно встретил косвенное этому подтверждение. В своей книге "Артиллерийское вооружение советских танков1940-1945" Михаил Николаевич Свирин, одним предложением сообщает "В ноябре 1941 г. На фронт отправилась батарея пушек Ф-34 на полевых станках пушки Ф-22УСВ". Как я уже писал, в 1941 году было выпущено 2996 танков Т-34. А пушек Ф-34 было выпущено 3470 штук. И далее, вплоть до конца валового производства пушек, их всегда выпускалось больше, чем танков. Начиная с 1943 года танковые башни Т-34 с пушкой Ф-34 стали устанавливать на вновь строящиеся бронепоезда, и одновременно перевооружать старые. Эти же башни шли на вооружение речных бронекатеров проекта 1124 и 1125 второй серии. Но в 1941 году, пушка Ф-34 устанавливалась только в танк Т-34. Понятно, что некоторая часть пушек шла на замену вышедшим из строя, но я думаю, что их было немного. А вот из невостребованных пушек, оставшихся после прекращения поставок их на Харьковский завод N183, который эвакуировался в глубь страны, вполне возможно было установить их на полевой станок от пушки Ф-22УСВ. Тем более, что в сентябре 1940 года, пушка как раз и проходила испытания на полигоне, именно таким образом. Все это предположения, и чтобы они стали фактом, требуется посетить архив. Я лично не знаю какой. Но, слава богу, у нас есть, кому раскрывать тайны, и дорогу в те архивы они хорошо знают. Что же касается изложений событий сорок первого, связанных с пушкой ЗИС-3, произошедших на заводе N92, подтверждений от основных героев, они не имеют. Ни от Грабина, ни от Устинова с Олевским. Мне трудно сказать, что-либо по поводу этого комментария Савина. Как говориться, без комментариев. А с Анатолием Ивановичем, мы еще встретимся на страницах нашего исследования. А теперь, вспомним слова Грабина о том, что Еляна собирались снимать еще в июле месяце. 12 июля вышло постановление ГКО, а примерно через неделю, в аккурат перед показом Кулику решили и снять. А ведь это как раз в то время, когда на заводе был Устинов со своим заместителем Карасевым. Именно в это время восстановили производство пушки Ф-22 УСВ. Именно в это время, завод резко увеличил в 7 раз выпуск продукции. Именно присутствие наркома дало тот импульс, после которого предприятие действительно стало флагманом советской артиллерийской промышленности. По выражению самого Устинова, он называл этот процесс "раскачать завод". И действительно "раскачали"! Смог ли это сделать один лишь Устинов? Навряд ли. Биографы Амо Сергеевича Еляна, отмечают" "Отличался личным мужеством в отстаивании своей позиции, а также инициативой и умением принимать на себя ответственность за рискованные решения". А если посмотреть на биографии руководителей завода, то смело можно сказать, что это была элита нашего ВПК. Не зря же Лаврентий Павлович Берия, когда встал вопрос о реализации советского атомного проекта, привлек к нему почти все руководство завода. В дальнейшем, Амо Сергеевич стал и руководителем проекта противовоздушной обороны столицы. Как был "оценен" этот труд я скажу чуть позже. Но страницы книги Грабина, рассказывают нам про совсем другого Еляна. Практически ничего мы не узнали из книги Грабина и о главном инженере завода Олевском. Восполним этот пробел и познакомимся с Марком Зиновьевичем. Несколько слов о нем. После окончания в 1936 году, Ленинградского военно-механического института, он начал свою трудовую деятельность мастером зенитного цеха завода N8, имени Калинина, в Подлипках. Через два года, он был уже начальником цеха. А с апреля 1940 года, Олевский был назначен главным инженером Горьковского артиллерийского завода N92. В этой должности Марк Зиновьевич проработал до 1947 года. За весь период своей трудовой деятельности, он был награжден двумя орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны, первой степени и Знак почета. Эти ордена и еще пятнадцать медалей украшают грудь заслуженного ветерана оборонной промышленности. За выдающиеся заслуги в области производства артиллерийского вооружения, Олевскому присуждается Сталинская премия первой степени. Ему присваивается звание инженер-полковник технической службы. Уже после войны, он становится заслуженным машиностроителем России. Нарком боеприпасов Борис Львович Ванников (бывший Нарком вооружений и будущий руководитель группы по созданию атомной бомбы) называл Олевского "Наш главный артиллерист". Недавно, в Израиле, куда в 1999 году, после смерти жены выехал Олевский, была издана книга его воспоминаний: "В тылу, как на войне", которая живо восстанавливает события, тех далеких дней. К личности Марка Зиновьевича в Израиле относятся с искренним уважением, как к ветерану войны и одному из организаторов победы над фашизмом. Нам повезло, что Олевский, один из главных героев нашего исследования, внесет в нее посильную лепту.
Источник: samlib.ru.
Рейтинг публикации:
|
