Зарождение феномена молодежных субкультур: свобода нравов, новая музыка-рок, другие социальные отношения
В продолжение нашего исследования о молодежных субкультурах, мы поговорим о конце 1960-х и начале 1970-х годов. Шестидесятые дали весьма пестрый и неоднородный «букет» субкультур, основа которых закладывалась еще в сороковых и пятидесятых годах ХХ века. Ранее мы выяснили, что первыми субкультурами в прямом смысле этого слова стали битники (в США), стиляги (в СССР), байкеры и скинхеды. Причем я специально хочу отметить тот факт, что никто, ни в какой стране мира специально не создавал и не внедрял в социальную практику феномен молодежных субкультур! Его появление было шоком, полной неожиданностью для всех в начале пятидесятых годов. Он появился сам собой, повсеместно распространившись по всей Земле к середине 1960-х, не затронув лишь этносы, еще не вышедшие из стадии родо-племенных отношений, (основанных на тесной привязанности к патриархальной общности, ассоциируемой с кланами на Востоке, триадами в Азии и c племенами в Африке (трайбом) — авт.).
Феномен молодежных субкультур возвестил наступление новых времен! Он принес с собой новый слэнг с ранее не встречавшимися неологизмами, новые технологии, новые моды, новые стили и нарочито вызывающее нонконформистское поведение.
Породил невиданную ранее свободу нравов и сексуальную революцию, (которую философ Герберт Маркузе в некоторых своих работах называл «новой чувственностью», о чем далее — авт.). Ее началом считается май 1960 года, когда были изобретены гормональные контрацептивы, и налажен выпуск противозачаточных таблеток. Между прочим, эйфория от изобретения и применения противозачаточных таблеток пошла на убыль лишь к началу 1970-х, когда выяснилось, что эти таблетки могут вызывать тромбы. Улучшенный вариант противозачаточных таблеток появился лишь в 1970 году, но старые выпуски таблеток продавались вплоть до середины 1980-х, возможно, испортив здоровье многим женщинам.
Благодаря субкультурам в шестидесятых появились новая музыка — твист (в 1961), поп и рок (ближе к концу 1960-х)! Триумфальные выступления группы The Beatles в 1964 году в Америке и впоследствии в других странах мира, превратившие их в живых легенд — тому свидетельство. Впервые в мировой новейшей истории 15 августа 1969 года рок-фестиваль в Вудстоке собрал аудиторию (в основном молодых людей и их подруг — авт.) числом более 400000 человек! С тех пор феномен рок-музыки, отделившей себя от поп-рока и других музыкальных стилей, (хотя и являющийся в XXI веке в широком смысле поп-культурой, но все-таки рок-музыка стоит ближе к контркультуре — авт.), обретает свое бытие.
В 1963 возникает увлечение серфингом, сегодня также представляющее одно из субкультурных течений, совершенно аполитичное, не совсем молодежное и отчасти гламурное, сопричастное массовой культуре. «Были бы волны повыше...» — таков девиз серферов. Отдельно стоит сказать о серф-роке, своеобразной и запоминающейся своими «тягучими» аккордами музыке, одними из отцов которой стала группа Beach Boys.
Помимо прочего субкультуры привнесли новые отношения в социальные структуры обществ. Любопытный феномен заключался в том, что теперь молодежь стала бежать в субкультуры из общества, организуясь в свои группы, а не стараться быть сопричастным к массовой культуре, навязываемой им обществом, как раньше! Не всегда многочисленные и не обязательно социально активные представители нарождавшихся субкультур мешали вся и всем, «мозолили» глаза, испытывали в разных странах давление официальных структур. Тем не менее, в итоге получилось так, что от факта присутствия представителей молодежных субкультур стало никуда не деться и с ними пришлось считаться.
Леттризм, ситуационисткий интернационал и другие составляющие идеологии «Новых Левых»
Возникшее благодаря битникам и впоследствии развитое такими известными писателями, философами и мыслителями как Маркузе, Рожак, Рейч, Фромм, Сартр и другими, понятие «контркультура» будет иметь в шестидесятых и далее большой общественный и культурный резонанс. Произойдет своеобразный симбиоз контркультуры и молодежных субкультур, приведший в конце 1960-х в том числе к Студенческим революциям в Европе и США.
В контексте исследования субкультур (в частности, в привязке к субкультуре хиппи — авт.) и ее дальнейшей конвергенции с политикой, вспомним о таком направлении как Леттризм, (уже упоминался нами в исследовании о битниках — авт.). Леттризм, как и битничество также не был массовым явлением! Он представлял, по сути, художественно-литературное течение. Нам интересно, что леттризм распался в 1957 году на две враждующие между собой фракции. Одну из фракций возглавил человек по имени Ги Дебор, ставший основателем Ситуационистского Интернационала (сокр. СИ), организации, сыгравшей важную роль в организации студенческих революционных волнений в Париже весной 1968 года. Помимо прочего Ги Дебор также развернул едкую критику в адрес современного мироустройства и политики. Дебор освежил и вновь двинул в массы футуристические лозунги «Искусство умерло!», «Вся власть — воображению» и так далее, о чем он сам написал в известной книге «Общество спектакля». Идеи, выдвигавшиеся Дебором, битниками и некоторыми другими деятелями культуры и политики, вроде Альбера Камю, Джорджа Оруэлла, Герберта Маркузе, Антонио Грамши, Теодора Адорно, Жан-Люка Годара, В. Райха, Льва Троцкого, Мао Цзедуна нашли себе теоретическое и практическое применение в середине и конце 1960-х в разгар движения «Новых Левых» и хиппи. Из теоретического наследия, вышеперечисленных философов, писателей, политиков впоследствии черпались не только лозунги «Новых Левых», но и стержневые постулаты философии и идеологии некоторых близких им по духу современных мировых политических трендов, (вроде партии «зеленых» в Германии).
Сюрреалисты как предтечи битников, «Новых Левых» и хиппи
Я не зря вынес в заглавие этой части наших исследований о субкультурах известную цитату Сальвадора Дали. Катастрофические события, связанные со второй Мировой войной внесли коррективы во многие политические, философские и мыслительные мировые системы и построения. Но некоторые идеологемы тем не менее остались весьма востребованными у представителей субкультур Нового времени (отсчет которого можно вести с конца 1940-х годов, т.е. со времени окончания второй Мировой войны и начала Холодной войны, вновь расколовшей мир на разные политические полюса — авт.).
В исследовании 1960-х годов мы говорим о хиппи и идеях «Новых Левых». При обсуждении их позиций не стоит забывать об их идеологических предтечах, к которым безусловно стоит отнести футуристов, дадаистов и в первую очередь их последователей с 1922 года экспрессионистов, авангардистов и сюрреалистов (среди них известны такие колоритные и знаковые фигуры, как Андре Бретон, Тристан Тцара, Андре Массон, Луи Арагон, Макс Эрнст, Сальвадор Дали, Элюар, Кокто, Оппенгейм, Супо, Рибмон-Дессень, то есть в основном поэты и прозаики — авт.).
Напомню, что задолго до битников, Ги Дебора и «Новых Левых» критика мирового политического устройства и шокирующие идеи по его реформированию предлагались еще в двадцатых годах ХХ века сюрреалистами в их «манифестах». Причем речь шла о том, чтобы уже не просто шокировать, «обругав обывателя со сцены, не просто подразнить его, эпатировав своим внешним видом или абсурдным заявлением, (что было в ходу у футуристов — авт.). Речь шла о том, чтобы изобрести что-то более изощренное».
Александр Якимович в предисловии к книге Сальвадора Дали «Дневник гения» под названием «Эпоха и дело Сальвадора Дали» пишет о том, что начиная с 1920-х годов, развивается литературное и художественное экстремальное течение, «которое мы можем описывать терминами «холодное бешенство». Это совсем не то же самое что строгие нормативы так называемых «холодных» досовременных архаических культур (по определению Клода Леви-Стросса — авт.). Мы видим, как «отточенная фраза, философски продуманная картина, оперирование цитатами на самом деле не служат литературе и философии, а подвергают аксиомы культурности сомнению».
По сути сюрреализм намеревался «подорвать устои культурной картины мира, используя новейшие (на то момент — авт.) достижения мысли, науки, техники, философии. Он аппелировал к искусству, мысли и литературе прошлого, в которых можно предположить визионерские, иррационалистические, абсурдистские или параноидальные смыслы». То есть, стремился не нападать прямо в лоб на «ценности культуры, а стать „мастерами культуры“ и уничтожать ее изнутри. Стратегия и тактика партизан-террористов была выбрана как наиболее действенная для достижения цели».
Характерным примером вышесказанного может послужить знаменитый тезис из Первого манифеста 1924 года, ставший едва ли не самым цитируемым текстом сюрреализма: «Самый простой сюрреалистический акт состоит в том, чтобы с револьверами в руках выйти на улицу и стрелять наугад в толпу, сколько хватит сил». Фраза чудовищная, безумная, отточенно сказанная. В чем-то она «вполне достойна традиций философской публицистики и литературы Франции 18-19 веков. Язык высокой культуры заключает в себе пафос звериности и варварства». Впоследствии литературные экспериментаторы, художники авангарда, основоположники контркультуры (битники), рок-музыканты, (к примеру, панк-направления, достаточно вспомнить известный клип Сида Вишиса «My way», в котором он издевательски перепевает песню, обычно исполняемую эстрадным певцом Фрэнком Синатрой, а в конце клипа вынимает пистолет и стреляет в публику — авт.), леворадикальные европейские городские террористы 1970-х годов («Красные Бригады» в Италии, «Фракция Крансой Армии» в ФРГ), высоко оценят эти методы сюрреалистов и возьмут их на вооружение.
 ПОЛИТИКА И СУБКУЛЬТУРЫ: РАСКЛАД ЭПОХ, ТЕЧЕНИЙ, ЛИЦ. ХИППИ, «НОВЫЕ ЛЕВЫЕ», КОНТРКУЛЬТУРА КОНЦА 1960 — НАЧ. 1970-Х. ЧАСТЬ II
Бунты новейшего времени не являются сюрпризом для властей. Нечто подобное недавним лондонским событиям происходило в свое время в Лос-Анджелесе в 1992 и в Париже в 2005 годах. Наблюдая со стороны, трудно отделаться от мысли, что насилие в Лондоне в 2011 году носило некий «ритуально-развлекательный» характер. Словно «заводные апельсинчики» Энтони Берджеса шестидесятых внезапно возникли в 2011-м! И причины их гнева (кроме социально-расовых и расплывчатой «борьбы с системой») по сути как были, так и остались невыясненными. Понятно, что речь снова идет в том числе о бурлении, происходящем в молодежных субкультурах, причем самых разных.
Торжество абсурда как жуткая реальность
Возможно мысль спорная (в плане проведения идеологических параллелей — авт.), но в 2011 году идеи, однажды высказанные в манифестах сюрреалистов, (всегда близких леворадикалам), находят весьма неоднозначных последователей. Я имею в виду неоднозначный случай с норвежским ультраправым (!) террористом Брейвиком (32 лет от роду в 2011 году — авт.), который хладнокровно расстрелял 67 человек в молодежном лагере на острове, переодевшись в полицейскую форму и совершил теракт в Осло в июле 2011 года, где также погибли люди. Он входил несколько лет в норвежскую правую консервативную Партию Прогресса, но по причине неуплаты взносов был отчислен. В свободное время увлекался компьютерными играми («геймерская» субкультура поклонников «боевых» компьютерных игр — авт.) и обсуждением политических тем на интернет-форумах.
К своей жуткой акции он готовился основательно, тщательно распланировав и расчетливо осуществив свой кошмарный замысел. Чем не «ледяное бешенство» в лучших традициях сюрреалистов, подкрепленное опубликованным в Сети 1500-страничным Манифестом, который Брейвик писал на протяжении 8 лет(!)? Только в отличие от идей деятелей искусства реально воплощенное в жизнь и доведенное до абсурда. Логически невообразимый акт опровержения-утверждения стал страшной реальностью. Миф о «тихой» Норвегии развалился на глазах и тем самым как раз и стал реальным. Экстремизм, (уже совсем не художественный), но подкрепленный идеями о крахе западноевропейского общества толерантности и идей «мульти-культи», вышел на сцену в своем новом, развитом и зрелом обличьи.
Получается так, что в свое время Бретон настаивал на том, что сюрреализм должен стать институцией и товаром, так и в ХХI веке экстремизм становится особого рода институцией и особого рода товаром...
Признаки человека, входящего в субкультуру
Безусловно, делать однозначные выводы о связи сюрреализма и современного экстремизма, как минимум, нелепо! Есть множество идеологических и политических нюансов, которые предостерегают от невежественного сваливания теорий и идей в одну большую кучу. Кто знает, в чем состоит истинная природа культуры, искусства и претендующих называться искусством течений? Быть может, истинная природа искусства состоит в том, чтобы переносить нас в мир грез, в мир невозможного?.. А культура, в свою очередь, неким образом впитывает и систематизирует накопления, открытия (тех же субкультур — авт.) и предлагает их всем желающим для ознакомления?.. Быть может. Вопрос открыт.
Конечно, среди представителей некоторых современных агрессивных молодежных субкультур могут найтись последователи и поклонники Брейвика и ему подобных. Но чтобы понять движущие ими силы и мотивы, не следует торопиться! Сейчас мы рассматриваем субкультуру хиппи и движение «Новых Левых». Из наших исследований видно, что именно битникам (и стилягам) как представителям одной из первых настоящих субкультур, удалось сформулировать некоторые признаки человека, входящего в молодежную субкультуру. Что после было во многом массово впервые воплощено, (пусть и не до конца многими осознано — авт.), миллионами людей сначала в субкультуре хиппи (и во всех последующих во времени молодежных субкультурах, о чем мы и говорим — авт.). Повторю эти признаки:
Во-первых, у субкультуры должны существовать свои нормы, ценности, идеи, особенности мировосприятия, которые молодой человек, входящий в нее, разделяет в той или иной степени со своими друзьями и людьми, с которыми он контактирует в социуме.
Во-вторых, в субкультуре существуют определенные манеры поведения, одежды, украшений, разговорной речи, слэнга посредством которых молодые люди узнают «своих» и выделяют их среди «чужих».
В-третьих, молодой человек в такой субкультуре активно общается (телефон, интернет-форумы, чаты), посещает специально выбранные места (фестивали, семинары, выставки, арт-акции, клубы по интересам, интернет-кафе). Он или она идентифицирует себя и своих друзей по группе контакта как определенную социальную общность.
В-четвертых, осознание себя общностью позволяет молодым людям демонстрировать и отстаивать свои позиции в социальной среде общества, применяя те или иные способы для их продвижения.
В-пятых, при достаточно развитой субкультуре как общности большого (или небольшого, но очень активного и хорошо образованного) количества молодых людей, она может оказывать влияние на политику государства в целом.
В-шестых, в 2000-х, исследуя современное понятие «креативность», которое ввел в обиход Ричард Флорида в своем труде «Креативный класс: люди, которые меняют будущее» (2002), нельзя не отметить, что именно в развитых субкультурах со временем образуется новый класс людей, чья потребность в креативности отражается в постепенном формировании ими новых общественных структур и отношений внутри них.
Процитирую Флориду: «Ядро креативного класса составляют люди, занятые в научной и технической сфере, архитектуре, дизайне, образовании, искусстве, музыке и индустрии развлечений, чья экономическая функция заключается в создании новых идей, новых технологий и нового креативного (творческого) содержания... Эти люди занимаются решением сложных задач, для чего требуется значительная независимость мышления, высокий уровень образования и человеческого капитала».
Параллели с «Лондонским Армагеддоном» августа 2011 года
Прежде чем поговорить о знаменитой эпохе Студенческих революций конца 1960-х годов, произошедших как в Европе, так и в Америке, во многом изменивших лицо мира, нелишним будет напомнить, что когда заходит речь о «молодежных бунтах», все сразу вспоминают конец 1960-х и эпоху хиппи. Мы же не упускаем из виду примечательный факт, что в 1960-х это была уже вторая волна «молодежных бунтов» (даже не «бунтов», а настоящих Студенческих, молодежных революций — авт.), последовательно изменивших мир и политические тренды навсегда и бесповоротно.
Но откуда взялась социальная активность молодых людей и подростков, составивших костяк молодежного движения 1960-х? Все началось с того, что у подростков появились деньги, желание их потратить и время на удовлетворение этой потребности (благодаря новым технологиям — авт.). По данным американских СМИ «с 1944-го по 1956 год вдвое больше тинов стало работать после школы. В 1959 средний тинэйджер тратил уже 10 долларов в неделю. А к 1965 году американские тины тратили 16,8 биллиона долларов в год». Естественно, что чем больше денег имели подростки, тем больше к ним приглядывались и прислушивались владельцы магазинов. Помимо прочего к концу 1950-х возник новый тип работников постиндустриального общества (некий прообраз яппи 1980-х, дауншифтеров 1990-х, «креативного» класса 2000-х годов Флориды — авт.).
В середине 1950-х в среде владельцев магазинов вызрела идея вместо маленьких магазинчиков, раскиданных по предместьям, строить огромные супермаркеты на 150 и более магазинов на пересечении главных магистралей района. В супермаркетах появились крытые переходы, холлы с пальмами в кадках, скамейки, ледовые катки, роллеродромы, закусочные, бары, кафе и кинотеатры. В дальнейшем таких гигантских торговых комплексов (моллов — авт.) стало появляться больше и больше. «К 1980 году их в Америке было уже 268!». Некоторые из них объединились в сети, со стандартным набором услуг и качества, стали выступать под определенным брендом. Кому-то могло показаться, что таким образом проблема культурного и целевого досуга для подростков была решена раз и навсегда.
Но теоретики массовой культуры редко учитывают изменчивость человеческой натуры и тягу к переменам (особенно свойственную молодым — авт.)! Когда перемены в жизни ограничиваются поступлением в колледж, покупкой новой модели «Форда» или сменой дизайна телефона, отсутствием социальных лифтов, расовой дискриминацией, то рано или поздно такая повестка дня надоедает...
«Лондонский Армагеддон» августа 2011 года — тому яркий и актуальный пример. Уже не философия и музыка двигают молодежью, а скука, малообразованность, невостребованность и безразличие окружающих превращают молодежные бунты 2011 года в трудноразрешимый клубок противостояния. Бунты новейшего времени не являются сюрпризом для властей.
Нечто подобное происходило в свое время в Лос-Анджелесе в 1992 и в Париже в 2005 годах. Наблюдая со стороны, трудно отделаться от мысли, что насилие в Лондоне в 2011 году носило некий «ритуально-развлекательный» характер. Словно «заводные апельсинчики» Энтони Берджеса шестидесятых внезапно возникли в 2011-м! И причины их гнева (кроме социально-расовых и расплывчатой «борьбы с системой») по сути как были, так и остались невыясненными. Понятно, что речь снова идет в том числе о бурлении, происходящем в молодежных субкультурах, причем самых разных!
Судя по многочисленным видео и фото-отчетам с места событий в Лондоне, других английских городах и тому, как активно участники беспорядков использовали социальные сети, (вновь новые технологии! — авт.), можно предположить, что некоторые из них являются поклонниками геймерской (компьютерных игр) субкультуры и судя по одежде (кроссовки, спортивные костюмы, балахоны, капюшоны, и маски) рэп и хип-хоповой субкультуры. Нельзя исключать и участие в беспорядках сплоченных бригад футбольных фанатов и примыкающих к ним скинхедов.
Снова на передний план выходят проблемы расовой вражды между полицией и чернокожей молодежью. На виду падение уровня жизни в городе и стране Англии, подорожание транспорта, бензина, потребительской корзины, невозможность устроиться на работу. Реакция радикальных слоев английской молодежи, входящих в различные субкультуры вполне предсказуема. Только в отличие от хиппи и «Новых Левых» от шока вхождения в жизнь многих молодых людей в 2011 году просто зашкаливает от эмоций. В некоторых СМИ их называют «молодыми людьми, которым нечего терять». Понятно, что история неким образом повторяется в каждом поколении, только с каким знаком отличия?..
|
