ПО СТРАНИЦАМ САЙТА «ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА» www.vrazvedka.ru
«...Советские воины совершали дерзкие налеты в тыл, ходили в глубокую разведку, проводили местные операции по улучшению линии фронта... Гитлеровцы продолжали подбрасывать на Север подкрепления и по суше, и по воздуху, и морем. На полуострове Варангер в горах обосновалась в тылу противника разведгруппа отряда особого назначения Северного флота. Три смельчака во главе с В. Лянде регулярно сообщали своему командованию о движении вражеских транспортов по Варангер фьорду. Из сообщений, пересылаемых и нам, явствовало, что район между Петсамо и Киркенессом быстро наполняется войсками... Обширные безжизненные пространства, покрытые дикими скалами, девственными лесами и топкими болотами. Через эти «ничейные» земли разведывательные подразделения проникали в тыл, нападали на вражеские коммуникации, штабы и узлы связи, взрывали склады и собирали информацию...» К. А. Мерецков На службе народу. Страницы воспоминаний М., Воениздат, 1969
ВСТУПЛЕНИЕ
Леонид Леонов писал: «Подвиг, как и талант, сокращает путь к цели». С этим нельзя не согласиться. Героический поступок, деятельность одного или нескольких людей являются действенным примером для остальных членов общества в борьбе за определенную цель. И, как в каждой борьбе, здесь были жертвы, но, даже умирая, человек знал, что он умирает за светлое будущее грядущих поколений. Это подвиг! Значит, справедливо изречение, что человек рожден для подвига. Совсем не случайно так много мечтают о подвигах молодые люди. Великий русский писатель-сатирик М. Салтыков-Щедрин говорил: «Одно остается небезрассудным и неизменным — это жажда подвига. В этой жажде трепещет живое человеческое сердце, скрывается пытливый и никогда не успокаивающийся человеческий разум». Жажда подвига! Это хорошо или плохо? Безусловно, хорошо, если эта жажда питается желанием принести пользу Родине, обществу и исходит из реальной оценки своих возможностей. И очень плохо, если эта жажда подвига вызвана только эгоистическим желанием отличиться. В борьбе за героя нашего времени важное место принадлежит ветеранам войны и труда. Встречаясь с молодежью, они рассказывают юношам и девушкам о поведении человека в сложных ситуациях боя или труда, о психологии подвига, о том, что высший подвиг — это образцовое выполнение своего воинского или трудового долга, это постоянное, беззаветное служение Родине. Горячая жажда смелых дел и поступков всегда была присуща нашей молодежи. Но одного желания следовать примеру героев недостаточно для того, чтобы в минуту суровых испытаний действительно оказаться достойным их преемником. Это понимают молодые ребята, поэтому они ищут встреч с ветеранами, вникают в сущность их рассказов, ждут откровенных разговоров. Для нас, фронтовиков-ветеранов, война не стала историей. Мы помним все: и огонь отгремевших битв, и сожженные города и села, и павших на полях сражений друзей, и титанический труд работников тыла, и радость добытых побед... Мы не только помним, но и хотим, чтобы и молодое поколение поняло, во имя чего и как боролись их отцы и деды. И мы с большой радостью встречаемся с молодежью. Каждая встреча с молодыми — это как бы свидание с опаленной огнем собственной юностью, которая делает нас моложе, бодрее, активнее. Это своеобразные уроки мужества. Мы знаем, как тяжело бывает порой идти тропою подвига, знаем, что в смертельных схватках с врагом погибает, прежде всего, тот, кто не сумел воспитать в себе мужество. И поэтому мы хотим, чтобы молодые люди преодолевали все трудности, побеждали и жили светлой, радостной жизнью. Подвиг — это не удел избранных, это обязанность каждого человека. Но если мы согласимся с тем, что каждый обязан совершить подвиг, то, вероятно, необходимо правильно понимать его суть.
ЧТО ТАКОЕ ПОДВИГ?
Подвиг! Многие, очень многие люди видят в нем смысл своей жизни. Думаю, не ошибусь, сказав, что почти каждый честный молодой человек мечтает о подвиге. Пусть не всегда он думает о каком-то особом смелом поступке, самой судьбой предугаданном для него, но, по крайней мере, страстно мечтает стать известным Родине, народу в труде, искусстве, спорте и особенно в ратных делах. Известным тем, что своим трудом оставил людям память о себе. Когда слышу фразу: «Вот это настоящий мужчина», я вспоминаю своих сверстников, двадцати-, тридцатилетних парней. Все это люди ну абсолютно ничем не выдающиеся, удивительно простые, доступные, невозмутимые, темпераментные в живом и непосредственном восприятии жизни. Но ничего в них не было и нет такого особенного, неучтенного, что ли... Все это люди родные, близкие тебе, быть может, и незнакомые, с которыми судьба свела впервые. Но это — настоящие мужчины. Потому что они видят, понимают смысл жизни и подчиняют себя ему всецело, потому что они упрямо подставляют грудь встречному ветру и идут себе, идут, как бы ни было им трудно, к великой жизненной цели, не размениваясь по мелочам, не поддаваясь сомнительным соблазнам, затуманивающим великую перспективу службы людям, службы Родине. Именно с такими я шел в суровый бой. И никогда не ошибался в них. Там, где на человека можно положиться, где он не подведет, даже если придется поступиться своим благополучием, а то и самой жизнью во имя Родины, во имя высоких целей, — там и начинается мужчина. Мужчина и подвиг — понятия, на мой взгляд, неразделимые. Только настоящий мужчина, сильный и мужественный, крепкий духом и телом, вооруженный знаниями и мастерством, вдохновленный любовью к Родине, к людям, способен на подвиг. Тропа подвига, еще раз подчеркну, крута, извилиста, трудна и камениста. Она требует не только знаний и физических сил, она требует, чтобы человек был психологически настроен на победоносную борьбу с любыми трудностями и опасностями. И нашу молодежь привлекает эта тропа! Она рвется на нее, жаждет испытать себя на прочность. В годы Великой Отечественной войны я служил в разведывательном отряде Северного флота. Был рядовым разведчиком, старшиной группы, затем возглавил отряд. В нашу задачу входило ведение разведки в тылу противника в интересах флота и фронта, с которым он взаимодействовал. Скрытно высаживаясь на побережье, занятом врагом, с кораблей, чаще всего торпедных катеров и морских охотников, мы пробирались к нужному объекту и дерзко нападали на врага, застигая его врасплох. Добыв «языка», то есть пленного, и ценные штабные документы, отряд по всем правилам ведения разведки отходил на свои корабли. Пленные и документы использовались штабами фронта и флота для планирования операций. Каждый такой поход был трудным и опасным. Чтобы выполнить поставленную задачу, разведчику требовались высокие морально- боевые качества, незаурядное боевое мастерство, воля, выдержка, дисциплина, умение повиноваться, высокое чувство ответственности за порученное дело, дружбы, товарищества, взаимопомощи. Воинское мастерство, отвага и бесстрашие в сочетании с любовью к Родине делали разведчика неуловимым для врага. Нередко наш отряд шел в огонь первым, чтобы обеспечить высадку на сушу крупных сил морской пехоты. Мы внезапно нападали на штабы, батареи, важные тыловые объекты врага и уничтожали их в дерзкой схватке. Конечно, на примерах из времен минувшей войны можно ярче показать психологию человека в очень сложной и опасной ситуации. Однако иногда это приводит к неправильному пониманию сути подвига, и молодые люди начинают думать, что для подвига обязательно нужна схватка на поле брани, где герой, презирая смерть, смело бросается вперед на врага. Я убежден, что любой подвиг, даже подвиг мирных дней, обязательно связан со смелостью, с мужеством, отвагой. Но можно ли считать каждый смелый поступок подвигом, если он совершен даже в бою? Однажды группа разведчиков оказалась в очень тяжелом положении. Мы выполнили боевую задачу в тылу врага, но были отрезаны от материка на мысе Могильном значительными силами противника. Против горстки разведчиков враг бросил и пехоту, и артиллерию, и минометы. Вся эта мощь была нацелена на маленький клочок земли, который мы занимали. Нам пришлось вести многочасовой оборонительный бой, и если нам удалось тогда продержаться, то только благодаря мужеству и боевой спайке разведчиков. В самом начале боя опасность с оконечности мыса нам не грозила. Я оставил там разведчика Зиновия Рыжечкина с задачей наблюдать за морем и в случае появления наших кораблей наладить с ними связь и просить о помощи. Но в разгар боя к мысу подошли не наши корабли, а немецкие, и высадившийся десант пытался атаковать нас со стороны моря. На перешейке шел бой. Разведчики отбивали одну за другой атаки егерей и оказать помощь Зиновию не могли. С автоматом, трофейной винтовкой и большим запасом гранат Рыжечкин мужественно отражал все попытки врага нанести нам удар в спину. Он продержался около часа. Не сумев сломить сопротивление одного человека, враги открыли минометный огонь, выпустив более 50 мин. Разведчик был весь изранен, однако продолжал сражаться. Мужественный воин держался до тех пор, пока его не сменил другой разведчик — Михаил Курносенко. Лишь тогда, истекая кровью, он стал отползать в укрытие. Страшно было смотреть на раны товарища. Превозмогая боль, он сказал нам: — Здорово, гады, отделали меня, ну да и я в долгу не остался: побил их порядком, так что и умереть не страшно. Зиновий Рыжечкин умер у нас на руках. Отважный разведчик сдержал клятву, данную Родине. К исходу дня наше положение стало очень тяжелым. Боезапас подходил к концу. Фашисты, понимая, что ночью мы попытаемся вырваться из окружения, предприняли еще одну яростную атаку. Против наших позиций они установили два пулемета и стали поливать настильным огнем маленькую площадку, которую мы занимали, лишая возможности поднять голову. Наступил критический момент боя. И тут один из разведчиков, Николай Жданов, не выдержал и взорвал себя гранатой. Это были уже признаки паники. Значит, нужно было немедленно действовать, чтобы вселить в остальных надежду в возможность вырваться. Словом, нужна была контратака. Но как поднять людей в штыки, когда почти нет боезапаса, а пулеметы врага поливают беспрерывным огнем? Мы нашли единственно верное решение. Пока один пулеметчик бил, а другой заряжал новую ленту, я подозвал к себе разведчика Семена Агафонова и сказал: — Оба пулемета надо захватить. Не уничтожить, а захватить! Понял? — Есть захватить! — как-то торжественно выпалил Агафонов, пытаясь тут же рвануться на фашистов. Но я остановил его: — Подождите. Я постараюсь заставить их замолчать хотя бы на несколько секунд, вот тогда и не зевайте! В моем автомате осталось примерно полдиска патронов, и, выждав, когда вражеская очередь, пройдя над нами, чуть отклонилась в сторону, я вскочил и выпустил все пули по пулеметчикам. Семен ринулся вперед, я, хромая на раненую ногу, едва поспевал за ним. Когда Агафонов был уже у камня, один пулеметчик полоснул по нему, Агафонов взревел и прыгнул на камень, а потом свалился на пулеметчиков... «Погиб Семен», — с горечью подумал я, но, когда подбежал к камню с пулеметами, увидел, что мой друг катается по земле в объятиях трех здоровенных фашистов, четвертый был убит. Вдвоем мы быстренько «успокоили» их и захватили пулеметы. Используя их как таран, стали пробиваться через перешеек. За нами потянулись и остальные разведчики. Но почти одновременно с началом наших действий два разведчика, Шерстобитов и Кардэ, вдруг неожиданно для всех открыли огонь по группе врагов, которая особой опасности для нас не представляла, а израсходовав остатки своего боезапаса, поднялись и с пением «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» пошли в атаку. В неравной схватке они погибли, а мы пробились. Стемнело, и мы считали себя уже в безопасности, как в небольшой долине, которую еще предстояло преодолеть, гитлеровцы вновь окружили нас. Освещая местность ракетами, они открыли прицельный пулеметный огонь с высот, окружавших долину. И мы вновь были прижаты к земле. И тогда разведчик Юрий Михеев попросил приготовить ему связку гранат — необходимо было уничтожить блиндаж, расположенный на склоне высоты. Мы отдали товарищу всю «карманную артиллерию» — последние три гранаты, связали их, и он пополз к блиндажу. Враги заметили разведчика и сосредоточили на нем сильный пулеметный огонь. Юрий был ранен, но продолжал ползти. До блиндажа оставалось не больше 20 метров, когда он уже не мог двигаться вперед. Тогда, собрав последние силы, Юрий поднялся под пулеметным огнем и бросил связку гранат. Блиндаж был взорван. Когда мы подбежали туда, отважный разведчик лежал, сраженный пулеметной очередью, которая настигла его в момент броска. Так, благодаря его героическому поступку, остальные сумели вырваться из окружения и скрыться в скалах, а через сутки были сняты с побережья катером-охотником, которым командовал Борис Лях, впоследствии Герой Советского Союза. Как видите, много смелых поступков в одном бою, но не все их можно признать подвигами. Поступки Михеева и Рыжечкина все разведчики признали как настоящие боевые подвиги, их образы потом всегда являлись для нас примером мужества и отваги, а вот по-своему смелый поступок Шерстобитова и Кардэ никто подвигом не назвал, потому что их действия не способствовали решению основной задачи. Если бы ценой своей жизни они решили исход боя в нашу пользу, пожалуй, к их смелости можно было отнестись по- иному. Но у нас стояла вполне определенная задача — любой ценой доставить в свой штаб захваченные у противника документы, чтобы потом наше командование сумело использовать их в дальнейших боевых операциях. Вот ради этой задачи и шел неравный бой группы разведчиков на мысе Могильном в течение всего дня, а Шерстобитов и Кардэ не только не способствовали решению главной задачи, но два здоровых, не раненных человека, попусту отдав свои жизни, усложнили нам задачу прорыва из окружения. Этот пример наглядно показывает подлинную суть подвига, но все это происходило в жестокой схватке с врагами, где было и самопожертвование. Но обязательна ли для подвига кровопролитная схватка с врагом? В начале 1944 года в Северную Норвегию были заброшены три разведчика нашего отряда — Владимир Лянде, Анатолий Игнатов и Михаил Костин. Погода была ветреная, и приземлились они не совсем удачно. Командир группы Лянде сильно повредил ногу, идти сразу не смог. Пока ему оказывали первую помощь, появился вражеский самолет и сбросил осветительную бомбу. Место выброски разведчиков было обнаружено. Вскоре разведчики заметили, что на сопках стали появляться группы лыжников — район выброски окружали. Уйти в другой район, где побольше скал с трещинами и расселинами, где как-то можно было укрыться, разведчики не ус- пели. Тогда они приняли очень рискованное, но, пожалуй, единственно правильное решение. Они нашли в этой холмистой местности совершенно ровную площадку и закопались там в снегу. За остаток ночи следы замело, а с рассветом разведчики увидели, что егеря ведут в этом районе тщательный поиск, осматривая каждый камень, каждый кустик, но на ровной площадке искать никто не догадался. Однако днем погода улучшилась, снег перестал идти, следы уже не заметало, и разведчикам пришлось лежать в своем убежище еще трое суток. Лишь когда вновь задула пурга и повалил снег, им удалось выбраться из укрытия и перебраться в другой район. В их задачу входило наблюдать за действиями противника и особенно за переходами кораблей. Тем не менее положение раз- ведчиков было очень тяжелым. Они не сумели вовремя подобрать грузовые парашюты, и все снаряжение утащило ветром в скалы. Но разведчик, прыгая с парашютом в тыл врага, берет с собой все не- обходимое на первый случай: обязательно оружие с минимальным количеством боезапаса, рацию с комплектом питания, снегоступы и продовольствие. Однако парашюты, которыми мы пользовались в годы войны, были рассчитаны на груз только в 80 килограммов, поэтому приходилось экономить, особенно на продовольствии. Мы брали лишь по пять плиток шоколада, по пачке печенья и по банке сгущенного молока. Вот с таким мизерным запасом и действовали эти разведчики длительное время. Потом у них кончилось продо- вольствие, но после нескольких дней голода им повезло, когда на двадцатые сутки одному из разведчиков удалось убить лису. Они долго питались мороженым мясом, делая из него строганину. Про- должая работать, они были все время в движении. Против них враги использовали поисковые группы с собаками, аэросани и самолеты, специальные службы пеленговали работу рации, и, как только раз- ведчики отправляли радиограмму, тот район немедленно окру- жали, и разведчикам приходилось снова уходить за десятки километров. Положение было очень тяжелое, но героям удалось продержаться на полуострове Варангер целых девять месяцев! Де- вять месяцев — и никто ни разу не заходил в населенный пункт, никто ни разу не выпил хотя бы глоток горячей воды, но рация их работала постоянно, наводя наши ударные силы на объекты врага. Только по их наведению было потоплено в море больше пятидесяти транспортов и боевых кораблей, сбито в воздухе и уничтожено на аэродромах несколько десятков самолетов, разгромлено на дорогах и на базах много живой силы и техники врага. Лишь когда отпала необходимость пребывания этой группы в данном районе, по реше- нию Военного совета Северного флота разведчики были сняты с по- бережья Северной Норвегии торпедными катерами и благополучно доставлены на свою базу, совершив настоящий боевой подвиг. И со- вершен он без единого выстрела! Это не просто удача. Это тщательно подготовленная дерзкая и умная вылазка. Конечно, и в разведке иногда приходится вопреки желанию вступать в бой, как правило, с превосходящими силами противника, и тогда нужна особая четкость в действиях каждого раз- ведчика. Но самой трудной задачей является захват «языка» тихо, бесшумно, не привлекая к себе внимания врага. Можно долго нахо- диться в его тылу, маскируясь под противника или на местности. Это легче. Можно уничтожить важный объект, предварительно убрав охрану. Все-таки проще. Но взять человека живым, когда он имеет оружие и сам стремится уничтожить тебя, а ты обязан щадить его, чтобы это был «язык», а не труп, — куда труднее и опаснее. Но такие задачи были, как правило, делом обычным. Хотя и завершались каждая по-своему. Однажды разведчикам из морской пехоты было приказано до- быть «языка». Они удачно проникли в тыл врага и даже вскоре нашли объект. Однако потребовалось предварительно убрать охрану объекта. Это командир поручил небольшой группе. Все шло нормально. Охрану сняли, верно, не совсем аккуратно, только про- тивник почему-то тревогу пока не поднимал. По строгим законам разведки те, кто убирает часовых, пропускают вперед группу за- хвата, а сами ее прикрывают. Однако эгоистичное желание отли- читься, прославиться толкнуло самонадеянных людей на грубейшее нарушение. Та же самая группа решительно ворвалась в землянку, пытаясь самостоятельно захватить пленных. Разумеется, встретила сопротивление. В ход пошли гранаты. На объекте началась тревога. Пришлось спешно отходить, главная задача — взять «языка» — оста- лась не выполненной и уже не могла быть выполнена: кто-то из вра- гов с перепугу запрячется так, что его не найдешь, а кто-то будет оказывать сопротивление — живым такого не возьмешь. А сопро- тивление станет нарастать, как снежная лавина. Так из-за безрассудства отдельных «смельчаков» длительно го- товившийся поиск сорвался. Хуже того, разведчиков окружили, и командир был вынужден вызвать огонь своей артиллерии на себя. Чудом спаслись лишь несколько человек... Вот вам и смелость! Как тут не вспомнить суворовские слова о том, что истинно храбр не тот, кто по произволу своему лезет в огонь, а тот, кто повинуется.
Источник: ПО СТРАНИЦАМ САЙТА «ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА».
Рейтинг публикации:
|
