- Органические удобрения
НАВОЗ.
Как сказано уже не один раз, в навоз превращается 70-75% всех наших урожаев. На одних только птицефабриках Росптицепрома накапливается за год 26 млн. тонн помета, а птичьего мяса производится 1,2 млн. тонн. Аналогичное соотношение - в производстве говядины и свинины, а навоза они дают ещё на порядок больше. Всего – примерно 300 млн. тонн, не считая мочи. Да мы, дружные россияне, производим ежегодно около 100 млн. тонн ценнейшего удобрения! J
Самым разумным было бы найти способ удобного возврата всей этой органики на поля. Но рост растений на минеральных растворах застил учёным глаза, и ценность навоза свелась к крохам его минеральных составляющих. Наука до сих пор не уяснила разницы между агроценозом и лабораторным сосудом. Агрохимия не анализирует даже органику навоза, а о микробном анализе говорить вообще смешно!
Когда навоз идёт не на поля, на которых он «вырос», а в огороды – мы теряем эти поля. Однако вернуть навоз в круговорот мы не могли и не сможем. Это нереально по простой причине: возить тяжёлый навоз дальше 3 км уже убыточно. Нужен способ с выгодой, продуктивно использовать органику навоза. Это решаемая задача, но такая цель наукой не никогда ставились.
Сначала агрохимики очень долго внушали нам, что ценного в навозе – всего ничего: 3%. И никто не думал о навозе всерьёз. Потом мы долго балдели от распашки целинных земель. А когда повернулись к навозу – научно решили, что это «бесплатный отход». И даже «вредный мусор»! И начали над навозом издеваться – хоронить в буртах, гноить и перерабатывать, теряя до 80% всей его энергетической ценности. В масштабах России – выбрасывать на ветер до 160 млн. тонн нефти в год. Вы представляете себе рентабельность хозяйства, сжигающего столько нефти для отопления окружающего воздуха?..
Можно ли посчитать ущерб от невозврата этой органики в круговорот? Легко. В перспективе он определяется стоимостью урожая, скормленного животным. На сегодня – около 500 долларов на каждую свинюху и 1000 долларов на одну коровку в год. Всего для России – до 30 млрд. долларов ежегодно.
Таков ежегодный заём, который мы берём у плодородия наших почв. До сих пор мы считали этот кредит бессрочным. Плодородие не считалось основным средством сх производства. Никем не признавалась его амортизация. А нет амортизации – нет и ущерба! Но против круговорота не попрёшь: плодородие сохраняется сообразно нашим выплатам. Собрал, скормил на 30 млрд. – вернул шиш – и хочешь снова собрать на 30 млрд.?.. Плати! Мы и платим. Не таковы ли примерно наши госдотации в сх + импорт продуктов?..
Урожаи Европы – «откорм рождественского гуся» минералкой. Однако удобрения там хорошо усваиваются, урожаи стабильны, а плодородие почв не меняется уже почти сотню лет. Почвы там менее плодородны, чем у нас, но они не превращаются в солончаки. Секрет прост: европейцы очень давно платят по счетам. Например, из 170 тысяч тонн навоза Швейцария возвращает на поля 150. В Германии существуют «дни запаха» - вся страна вывозит на поля навоз и фекалии. Почти вся солома там тоже используется как удобрение. И это – единственное, что спасает их почвы от полной деградации.
Однако, российский климат, дороги, расстояния при явном отсутствии китайского трудолюбия делают такую идиллию в принципе невозможной. Все виды традиционных органических удобрений вряд ли применимы у нас на больших площадях.
ОРГАНИЧЕСКИЕ УДОБРЕНИЯ (ОУ).
В целом животные, в том числе и мы с вами, усваивают 20-25% корма, а остальное мудро отдают обратно окружающей среде. То есть 2/3 всего урожая страны переходит в навозы, и ещё до 15% - в осадки сточных вод городов. Не забудем и об остатках растений. Для восполнения плодородия - вполне достаточно! Однако вернуть это на поля – большая проблема.
Традиционные ОУ слишком непродуктивны для больших площадей. Главные их недостатки – необходимость «возить воду» и заражённость сорняками и гельминтами. Свежие навозы богаты энергией и питанием, но слишком тяжелы, трудны для внесения и патогенны. Гидросмыв – просто разведение навоза водой, он ещё на порядок утяжеляет перевозки и усиливает заражение среды. Фекалии - самый ценный по составу, но и самый «антисанитарный» вид навоза; утилизация их практически не налажена. Осадки городских сточных вод тяжелы в перевозке и весьма отравлены пестицидами и тяжёлыми металлами. Сапропель так же мокр и тяжёл, вносится большими дозами и часто требует коррекции состава. Сидераты чисты, экологичны и полезны для почвы, но это – культура. Её надо посеять и суметь вырастить, а это связано с затратами и временем.
Все известные способы переработки навозов частично обеззараживают их, но одновременно выбрасывают энергию и вещество органики на ветер. Нужно осознать, что компост – это всего лишь четверть углеводов, углекислого газа и азота, содержащихся в навозе. Почти вся полезная работа микробов прошла вне почвы. Затрачено полгода времени. Динамическое плодородие потеряно, жизнь почвенных трудящихся ухудшена. Скомпостировать годовой куриный помёт одной только миллионной птицефабрики – значит, отнять воспроизводство плодородия у 20 000 га пашни! Только несоразмерные дозы компоста, применяемые огородниками на сверхмалых площадях, повышают отдачу урожая и содержание гумуса.
Ускоренное промышленное компостирование – просто бизнес. Чтобы рассеять в воздухе энергию органики, здесь ещё и тратится энергия машин – до 300 кг горючего на тонну компоста! Единственное, что покрывает эти расходы - продажа компоста в розницу.
Разделение навоза, разбавленного гидросмывом, на жидкую и твёрдую фракции, позволяют отделить твёрдую часть навоза, а воду использовать для смыва вторично. Органика при этом сохраняется, но очистка воды требует химических реагентов, и технология получается не дешёвой.
Вермикомпостирование – переработка навоза червями – даёт весьма ценный, биологически активный биогумус. Но и в нём осталась лишь половина органики и азота. Черви могли бы с большей пользой создать биогумус в почве! К тому же, для червекультуры нужны тёплые помещения, очень много времени и умение управлять развитием популяции.
Всё сказанное справедливо и для компостирования с помощью личинок мух и прочих насекомых. Все эти техники не воспроизводят плодородия почв в масштабах страны, а наоборот, уменьшают его.
Переработка органики в биогаз оставляет от неё лишь 20%. Фактически, мы меняем много плодородия на мало газа. Отходы (фугат) – жидкие, и применять их для удобрения нерационально. Выход энергии превышает её затраты только в тёплое время или в тёплых странах.
Сушка помёта горячим воздухом могла бы быть выходом – органика тут теряется всего на 20%. Но тонна сухого продукта, с учётом обезвреживания выделяющихся газов, съедает от полутоны до тонны горючего!
Итак, применять всю нужную органику возможно лишь в виде санированного, лёгкого, экологичного продукта, который удобно возить и вносить обычными машинами, и в котором содержится максимум энергии свежей органики. Такие удобрения уже есть.
«Делаплант» (DELA, Германия) – смесь навоза и соломенной сечки частично компостируется, затем обрабатывается активатором и удобрениями, сушится и гранулируется. Получаются органно-минеральные удобрения (ОМУ). Органики теряется до 30%. Но оборудование стоит 3 млн. ДМ, затраты энергии довольно велики, а активатор поставляет только фирма.
«Гармония» (США) - получение ОМУ путём подсушивания навоза, смешивания с удобрениями и карбамидо-формальдегидным концентратом (КФК), дополнительной сушки и грануляции. Удобрение получается весьма ценное, но треть органики всё же теряется, оборудование дорогое, а сушка в барабанных грануляторах-сушилках требует до 500 кг горючего на удаление каждой тонны влаги.
Гранулированные органические удобрения (ГОУ) шведского и голландского производства – продукт анаэробной микробной ферментации навоза. Установки так же дороги. Потери органики – более 30%.
Намного дешевле и удачнее российские разработки.
БАМИЛ, ОМУГ и ПУДРЕТ – ГОУ из свиного, коровьего и птичьего навозов, разработанные в ВНИИСХМБ профессором И.А. Архипченко. Ирина Александровна применила простой, анаэробно-аэробный способ биоферментации сырья. Возможна добавка питательных компонентов. Продукт получился более ценным и биоактивным, чем европейские аналоги, и намного более дешёвым. Потери органики – треть. Однако сушилки потребляют очень много энергии.
Видимо, самая рентабельная на сегодня – технология ОМУ Башкирского инженерного центра обработки органики (БИЦОР), разработанная по инициативе О.В. Тарханова.
ОМУ БИЦОР.
Уже в 1995 г. опытная установка выдала первые тонны ОМУ.
Принцип приготовления ОМУ совершенно иной, чем у гранулированных органических удобрений (ГОУ). Очень грубо, он выглядит так. Навоз стерилизуется формалином. При этом он санируется, а его органика консервируется. Затем, при определённых условиях, добавляется мочевина. Образующиеся продукты поликонденсации формальдегида и мочевины (автор работы - Л.С. Тарханова) превосходят обычные азотные удобрения: они действуют очень медленно, уменьшают потери азота, выделяют СО2 и стимулируют почвенную микрофлору. Обработанный субстрат быстро сушится в установке «кипящего слоя» и гранулируется. При этом способ сушки, разработанный авторами, примерно на порядок экономичнее традиционных – и это решающий плюс технологии. На получение тонны ОМУ тратится всего 100 кг топлива и 100 КВт энергии.
ОМУ изучались и испытывались больше десяти лет. Полевые испытания показали массу преимуществ этих удобрений. Попав в почву, ОМУ быстро осваиваются микробами и становятся источником динамического плодородия. КФ-комплексы используются очень медленно и сберегают азот от потерь.
Тонна органики обеспечивает получение минимум двух тонн зерна, привносит 30 кг NPK + повышает усвоение удобрений с 30 до 90%. Тонна сухих ОМУ почти втрое эффективнее: на протяжении четырёх лет после внесения она давала прибавку в 3-3,5 ц/га. В другом опыте одноразовая доза ОМУ в 7 т/га за четыре года обеспечила прибавку урожая зерна в 30 ц. Опыты показали: под зерновые нет смысла вносить больше 1-2 т/га. То есть можно вносить ОМУ раз в 3-4 года, существенно экономя топливо и меньше травмируя почву.
Особенно хорошо реагируют на ОМУ овощи. 20-40 кг ОМУ, внесённые под 1000 кустов томатов, в отдельных случаях почти вдвое увеличили урожай.
Из расчетов следует: если тонна ОМУ не будет дороже двух тонн зерна, производить их выгодно и рентабельно для сх. Сейчас тонна ОМУ обошлась бы не больше, чем в 130 долларов. Расчётный эффект от технологий воссоздания динамического плодородия с помощью ОМУ не территории России – 200 млрд. долларов в год.
Испытания ОМУ подтвердили новую теорию. Плодородие почв воспроизводится, урожайность значительно растёт, издержки минимизируются, и сельское хозяйство становится рентабельной отраслью – на рубль затрат можно получить до 16 рублей прибыли, а на 1 кг затраченного топлива в урожае запасается энергия, эквивалентная 3-3,5 кг топлива.
Технология БИЦОР рассматривалась на разных форумах и совещаниях – и везде её хвалили. В 1996 г. межведомственная комиссия при MCXП России отметила её, как единственно решающую вопрос сохранения органического вещества в конечном продукте. Однако, в соответствии с российской правдой, производство ОМУ так и не было востребовано, и установки сейчас уже нет. Но это не важно. Важно, что есть технология, есть её авторы, и есть фермеры, думающие дальше, чем на завтра!
4. Плодородие и экономика сх
В борьбе со здравым смыслом победа будет за нами!
Наука, обособившаяся от общечеловеческих целей, неизбежно начинает «торговать хаосом»: доходы её тем круче, чем больше неразрешимых проблем, а авторитет тем выше, чем более неразрешимыми эти проблемы считаются. При этом сложность проблемы, как легко догадаться, оценивают сами учёные. Для того, чтобы стать спасителем мира, науке достаточно придумать проблему и объявить её неразрешимой. Она так и делает. Юмор в том, что мы согласны платить за такое «спасение»!
Факт: сх наука не хочет понять природу плодородия. Она никогда всерьёз не исследовала круговорот органического вещества в агроценозе. Главный питательный элемент круговорота – углерод – до сих пор проигнорирован. Энергия – тоже. А вместе с ними выпали и все прочие вещества органического круговорота. Энергия и вещества, в природе используемые бесплатно, по разным причинам были наукой старательно не замечены. Все её усилия пошли не на поддержание плодородия, а на компенсацию его «научно обоснованных» потерь! Причём и питание, и энергия добываются из дорогих источников, не имеющих к агроценозам никакого отношения. Современная сх индустрия – по сути, наиглупейший из всех возможных путей сх.
ЧТО МЫ ПРОИЗВОДИМ?
Невысокая с самого начала, продуктивность сх в СНГ к концу 20 века упала в полтора раза. Видимо, пора искать причины внутри самого сх!
Давайте трезво посмотрим: что производится в российском сх, и куда оно девается? Цифры взяты из отчётов конца 80-х.
РАСТЕНИЕВОДСТВО: Ещё недавно Россия выращивала примерно 450 млн. тонн органики урожая. Около 400 млн. тонн скармливалось животным. Лишь 10% биомассы корма превращалось в мясо, яйца и молоко. Остальное перерабатывалось в 300 млн. тонн навоза.
Навоз получают в лучшем случае 5% паровых полей. Да и тот уже потерял больше половины своей энергии и углекислого газа. На пастбища и сенокосы навоз не вывозится никогда.
То есть почти весь бывший урожай полей выветривается в буртах. Ежегодно из них улетает в другие страны около 400 млн. тонн СО2 и теряется ¾ органики. Ежегодный ущерб от их потерь для будущего урожая может достигать 80-90 млрд. долларов. Прибавим сюда около 30 млн. тонн минеральных питательных веществ, не внесённых с самим навозом. Для их компенсации не хватало сил всей нашей промышленности – она производила около 15 млн. тонн удобрений. Это ещё минимум 15 млрд. долларов.
ЖИВОТНОВОДСТВО. С 1970 по 1986 г. российское стадо увеличилось – особенно за счёт свиней и птицы. Однако рост поголовья не означал, что животных стали качественнее кормить. Хватало только сочных кормов. Изрядная доля комбикорма пошла на усиление птицеводства и свиноводства, которое и обеспечило рост поголовья. Намного больше стало грубых кормов: с 1987 г. мы стали заготавливать для КРС солому и ветки. Доля пастбищной травы в рационе коров упала вдвое. И почти вдвое увеличился выход навоза - в частности, в результате худшего усвоения кормов. Вся эта масса была непродуманно рассеяна по нашим просторам и не могла попасть на поля. А в результате постановления «о личных хозяйствах» эта возможность вообще исчезла – весь мыслимый навоз потёк на личные огороды.
ПОТЕРИ ПИТАНИЯ.
Из всех поглотительных способностей почвы (механическая, физическая, химическая) самая «плодородная» - биологическая. Биологическое поглощение определяется в основном бактериями и грибками. Их активность прямо определяет плодородие. Микробы не просто фиксируют азот, мобилизуют элементы питания и обслуживают жизнь корней, они ещё и создают для этого среду: накапливают воду, превращают органику в газы и структурируют почву. Буферность почвы – её физико-химическая устойчивость – почти целиком определяется наличием разлагающейся органики. Наоборот, недостаток органики влечёт множественные потери.
АЗОТ. Азот поступает в растения из растительных остатков или из воздуха. В обоих случаях – с помощью бактерий. Одни бактерии переводят азот органики в простые соединения – аммиак и нитраты. Другие – их большинство – фиксируют азот воздуха в органических веществах. Многие из них находятся в симбиозе, помогая друг другу. И практически все азотофиксаторы, даже клубеньковые бактерии бобовых, кормятся углеводами. Без клетчатки, лигнина или сахаров они не станут фиксировать азот! Азотофиксация целиком зависит от притока органики.
Если бы на наши поля вернулась вся органика, азотофиксаторы получили бы больше 60 млн. тонн углеводов и связали бы более 12 млн. тонн азота. Если бы навоз не компостировался, в нём осталось бы ещё около 6 млн. тонн азота. Каждый год мы теряем 18 млн. тонн бесплатного и полезного азота лишь для того, чтобы истратить деньги на производство 8 млн. тонн вредных азотных удобрений. Если бы все эти заводы делали автомобили, они у нас были бы бесплатными! J
УГЛЕКИСЛЫЙ ГАЗ. Фотосинтез – это использование СО2 для построения органики. Главная составляющая в веществе урожая (до 80%) – углекислый газ. Но в воздухе на порядок меньше СО2, чем его поглощают растения. Например, свёкла поглощает в день около 300 кг/га СО2, тогда как в пятиметровом слое воздуха его содержится всего 28 кг. Отсюда ясно: СО2 для высоких урожаев поставляет почва. И единственный его источник – органика прошлого года. Окисляясь с помощью бактерий, 1 кг углеводов даёт около 2 кг СО2. Не теряй мы этот углекислый газ, его могло бы хватить на налив 50 млн. тонн зерна. Недобор – 5 млрд. долларов. Мелочь, но всё-таки деньги - у каждой деревни был бы свой аквапарк! J
МИНЕРАЛЬНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ. При нарушении баланса минеральные элементы часто вступают в антагонизм и блокируют усвоение друг друга. Посему для растений важна не просто доступность, но и сбалансированный состав питания. А самый лучший баланс элементов – в телах самих растений. Возврат всей органики не просто мобилизует минералы из ППК, но и сам приносит достаточные дозы элементов. Нам, однако, интереснее производить всё это самим, сыпать в почву, а потом бороться с тем, что получилось. Ущерб от потери минеральных элементов, усложнения агротехники и снижения урожаев можно оценить минимум в 25 млрд. долларов ежегодно. Что можно построить на эти деньги, и подумать страшно. Главное, нашим экономистам их не давать! J
Примерно таковы наши потери по питанию. Мы никак не поймём простую вещь: вещества из круговорота никуда не уходят - на планете их всегда достаточно. Нам нужна только энергия – чтобы использовать эти вещества снова и снова. Плодородие – это реализация симбиоза растений и микробов в циклическом процессе круговорота веществ.
ЭКОНОМИКА СХ ПЛОЩАДЕЙ.
Энергии Солнца в Средней России вполне хватает, чтобы синтезировать на гектаре до 100 ц сухой биомассы. Если возвращать достаточно органики, урожай в 25 ц/га - это около 20 МДж топливной энергии, и около 50 МДж - солнечной. Тогда доля солнца в урожае – 70%. А солнце – единственный бесплатный источник энергии. Значит, чем больше у нас плодородных угодий, тем больше энергии можно запасать в урожае. Не использовать поля, чтобы сэкономить топливо – очевидная глупость: упущенный урожай уже никогда не вырастет. Что может быть выгоднее, чем ловить даровую энергию Солнца на максимальных площадях? Кроме того, чем больше площадь, тем выгоднее использовать технику, постройки, коммуникации и труд – то есть удобнее концентрировать капитал.
Западная наука не прекращает попытки интенсифицировать сх – собрать с меньшей площади как можно больше. Доля солнца при этом падает, а вклад внешней энергии взлетает вверх на порядок. Вспомним про 600 МДж, идущих на применение удобрений и извести – да, лучше вообще ничего не пахать и не сеять! Интенсивное сх – рай для продавцов машин и химикатов, страна же буквально идёт по миру – ищет дешёвый импорт.
Сейчас мы переживаем парадоксальное время: главная часть сх для любого россиянина – его собственный участок. Мы давно не ждём ничего от государства. Мы привыкли кормиться с дач. Мы освоили высшие технологии малой грядки, стали экспертами в «умном огородничестве». И нам уже трудно поверить в реальность больших площадей.
Мы помним лозунги: частники выращивают 30% мяса и молока и 60% картофеля и овощей! Но мы забыли: корм для этого мяса и навоз для этой картошки рос на десятках миллионов га колхозных полей и бесплатных сенокосов, и возился колхозным транспортом. Частник получал корма почти бесплатно, мясо продавал дорого, а прибыль тратил вовсе не на будущий урожай корма. «Позволив людям жить», государство хитро спихнуло «пожирание» плодородия на их плечи. Скот, птица и овощи частников росли за счёт умирания общей пашни. Перекройте частнику приток органики извне – что останется от его поля?.. Зная это, люди оставляли себе максимум 2-3 коровы. Авторы постановления не учли (или как раз учли!): нельзя произвести 30% мяса на 5 млн. га частных хозяйств, не используя при этом 30% кормовых площадей -180 млн. га!
Есть тут и другая сторона. Один скотокомплекс на 10 000 голов в варианте подворий – это минимум 3000 дворов и 3000 сараев, вытянутых на 40 км, и возле каждого – куча навоза минимум в 10 тонн в год.
«Если мы будем сидеть в мелких хозяйствах, хотя и вольными на вольной земле, нам всё равно грозит гибель». И сейчас крупные фермеры прямо подтверждают это. Принимая на работу специалистов, они назначают им большую зарплату, но ставят жёсткое условие: никаких коров и свиней во дворе! Личное хозяйство они называют «каторгой и проклятьем русского человека». Всё верно: заботясь о рентабельности хозяйства, нельзя мыслить иначе.
Господа анастасиевцы, мегрэвцы и любители мелких общин! J Прошу вас: не спешите «поднимать Россию с колен» на отдельных родовых гектарах – говорите лично за себя. Гектар своей земли – хорошая вещь. Он может прокормить вас плодами и овощами. Но для хлеба, а тем паче мяса и молока необходимо рентабельное земледелие!
Источник: kurdyumov.ru.
Рейтинг публикации:
|
