ЭКОНОМИКА ЗЕМЛЕДЕЛИЯ
БЕЗ ИЛЛЮЗИЙ
Среди немыслимых побед цивилизации
Мы одиноки, как карась в канализации.
И. Губерман
С огромнейшим удовольствием представляю вам, дорогой читатель, удивительную книгу – «Теоретическая экономия – тупик классового подхода» О.В. Тарханова. Пусть не смущает вас авторское название – это всего лишь расстановка приоритетов. Я бы назвал книгу просто: «Правдивая экономика земледелия». Недавно вышла в свет другая книга Тарханова: «Технологическая реформа сельского хозяйства как средство против войны». Главные мысли из неё я тоже включил в это эссе.
Олег Владимирович – директор Башкирского НИ переработки органики, конструктивный учёный планетарного уровня и въедливый экономист. Его книга буквально раскрывает глаза на главную причину всех сельскохозяйственных проблем. Язык книги по-докучаевски классичен - исключительно корректен, детален и научно красив. И по сей причине абсолютно не читабелен для обычных людей. J Классический случай блестящего научного труда! Думаю, даже среди коллег Тарханова не многие дадут себе труд детально изучить все его выкладки.
Посему без сомнения сажусь «переводить книгу на наш, человеческий язык». Не нахожу ничего лучше, как повеселиться вместе с автором и дать свой, ну очень вольный пересказ его главных положений, сократив объём текста раз в пятнадцать. За точную передачу смысла авторских идей ручаюсь. Эмоции и комментарии оставляю за собой. Собственные добавки даю от первого лица.
- Реальная экономика сх
Очень забавно наблюдать, как люди,
презирающие фантастику, слушают
метеорологов и экономистов!
Едва появившись на свет, экономическая наука (как и многие прочие!) стала орудием обслуживания разных политических партий. Базисные знания о природе и обществе мало её интересовали, и мало интересуют до сих пор. Экономика сх также занималась в основном делёжкой урожаев. При трезвом рассмотрении сия наука – сплошное белое пятно. Оказывается, работающей сх экономики у нас не было и нет.
Основа экономики – стоимость. Откуда берётся стоимость сх продуктов? По Марксу стоимость – это труд. Поначалу Маркс указывает на некую производительность земли. Но затем пугается: если стоимость – свойство самой земли, то как же можно её «научно познавать» с точки зрения труда? Земля родит «бесплатно», и выходит, у её продуктов нет вообще никакой стоимости! И Маркс, не мудрствуя, исключает производительность земли из научной экономики.
Почему сх, бывшее рентабельным, становится убыточным? Почему, с ростом поставок техники и удобрений, доход наших колхозов начал снижаться? Почему в других хозяйствах, при фактическом отказе от удобрений, урожаи вдвое выше, чем у соседей?.. На эти вопросы экономика сх ответов не даёт. Зато определяет землю, как дар природы, не воспроизводимый трудом!
Максимум, к чему пришла экономика 17-19 веков, это к признанию того, что главным средством производства в сх является «земля», понимаемая весьма расплывчато. Показательно: в двадцатом веке, из почти двух десятков нобелевских лауреатов-экономистов, экономикой сх не занимался ни один. Эффективность сх связывают в лучшем случае с площадью земли. Иногда – с «оптимальными площадями хозяйств». С производительностью труда, с энерговооружённостью хозяйства… В общем, все экономисты до сих закрывают глаза на то, что почвы различаются по продуктивности. Могу понять советского управленца: «Работать надо уметь, а не на почву спихивать!»
Есть такие факты - «прозрачные». То есть совершенно очевидные факты, которые мы предпочитаем не видеть. Как стеклянная дверь, о которую разбивают лоб в голливудских комедиях.
Учтём для начала прозрачный факт: никакое общество не может трудиться больше, чем съедает. Организмы наши, увы, при жизни телесны. J Сумма энергии обычных трудозатрат никогда не больше энергии потребляемой пищи. Труд может быть более производительным - умственным, но и для этой работы нужно кушать! При любом раскладе - кто не ест, тот не работает. Отсюда следует ещё один прозрачный факт: основа любого труда вообще – растения. В нашем случае - сельское хозяйство. Поле. И в стоимости любого товара есть доля стоимости съеденной пищи. А значит, и доля поля. Вот прямо сейчас, вчитываясь в эти строчки, ваше серое вещество «съедает» энное число колосьев или плодов, используя энные квадратные метры конкретного сельхозугодья. В Урюпинске, Африке или Аргентине, но оно есть!
В эпоху собирательства на создание еды тратился почти весь труд общества. Потом – с ростом производительности сх - всё меньше. Появились люди, не занятые производством еды. И чем больше народу может прокормить один крестьянин, тем больше народу будет занято не аграрными делами. Так, кстати, и возникли «несельскохозяйственные классы» – ремесленники, рабочие, интеллигенция, буржуа.
Чем выше производительность сх, тем меньшую долю общего труда общество должно оставлять в товарной пище. Но заметьте: труда как бы меньше, однако цена пищи не уменьшается, а растёт. И даже дикие плоды и ягоды продаются весьма дорого. И черника дороже клюквы не потому, что её труднее собирать – просто её растёт меньше. Мы их не выращиваем – но продаём. Выходит, труда нет – а стоимость есть?!
Конечно! Потому что, братцы, труд – понятие общеприродное. Ничто не появляется само по себе. Всё съедобное на Земле миллионы лет родится только и именно благодаря реальному ТРУДУ. Труду триллионов бесплатных, не требующих соцстраховки работников – растений, микробов, червей и прочей почвенной фауны. Они всё время взаимодействуют и обеспечивают выживание друг друга. Они постоянно превращают остатки растений в новую пищу и среду для растений: структуру почвы, гумус, углекислый газ, доступное и запасённое питание, фитонциды, витамины, ферменты, гормоны и прочие БАВ. Результат их труда - ПОЧВЕННОЕ ПЛОДОРОДИЕ.
Достаточно просто отринуть антропистский снобизм, и становится ясно: любой биоценоз или агроценоз – материализованный труд. Любой урожай любого растения на Земле – продукт труда живых существ. Таких же живых, как и мы. И наша доля труда состоит лишь в том, чтобы собрать нужные растения до кучи – что, кстати, только мешает трудиться остальным участникам всепланетного «биосферного хозяйства». По своей сути наше сх – безграмотная, варварская эксплуатация чужого труда.
Если плясать от максимального урожая целины, коэффициент эффективности сельского хозяйства определяется вовлечением органики прошлого урожая в круговорот веществ (формулы не привожу). Тогда эффективность нашего сх на 1987 г. = 0,217. А сейчас?
Считая средством сх производства землю, классики дружно не увидели ещё один прозрачный факт. Растения можно выращивать в почве, инертном субстрате и даже в воздухе, орошая корни раствором. При чём же тут земля?.. Главным средством производства является нечто, из-за чего растения растут во всех этих случаях – «способность родить», плодородие. Оно – единственное необходимое и достаточное условие урожая. И заметим: всякий раз оно создаётся трудом – не обязательно человеческим, но вполне реальным трудом! В полном соответствии с классической экономией, то есть как результат совокупного труда живых существ, именно плодородие почвы является основным средством производства в сх. И этот совокупный труд, как любой труд, создаёт прибавочную стоимость. И имеет свою реальную стоимость!
Оплатой труженикам плодородия служит одна единственная валюта: ещё не перегнившее, свежее органическое вещество. Это природный факт. Круговорот органики постоянно возвращает в почву почти всё, что наработано растениями за год. Сколько же стоит эта органика – пища для тружеников почвы? «Нисколько!» - привыкли мы, веря «экономистам». Пардон. Халява кончилась, товарищи агрономы!
Любой нормальный хозяин пляшет от максимального дохода. Если я мог заработать 100, а заработал 60 – что произошло? Ясно: ущерб в 40. Почему же в сх мы довольствуемся минимальным урожаем, не считая его за ущерб? Да потому что в упор не видим ни труда почвы, ни цены органики, ни своего в этом прямого участия. Хозяйствуем, как в каменном веке: «Бог дал – Бог взял!»
Цена возвращённой органики равна цене энергии, запасённой растениями в органике за сезон, что равно цене сезонного плодородия почвы, что равно цене потери нашего урожая по сравнению с максимальным. А конкретно? Пожалуйста. Урожаи кукурузы на биологических полях агрофирмы «Топаз» (Ростовская область) – 100-110 ц/га. А на добросовестном интенсиве у соседей – 50-60, при вдвое большей себестоимости! Примерно такая же разница и по другим культурам. Вот и считайте.
На самом деле, цена растительной органики столь велика, что прямо определяет благополучие общества. Все цивилизации погибают по одной причине: хозяйствуют на халяву. Плодородие всегда эксплуатируется, но никогда не оплачивается! Почвы дают всё меньше еды. Представляете, что это значит? Внутри страны – новые хитрые способы властей продолжать доить народ в условиях нового дефицита. То есть – «смена формаций». Внешне - войны, политические интриги, захваты и передел мира.
Вот и всё, что было. И – всё, что есть.
Может, что-то поменялось сейчас? Отнюдь. Как-то я писал: человечество явно не с этой планеты – так тупо уничтожать свой дом абориген не может. С экономической и жизненной точки зрения, современное сх осталось столь же примитивным, что и десять тысяч лет назад – мы тупо уничтожаем то, что имеем. Только имеем-то жалкие остатки от плодородия древних, и уничтожать их всё дороже. Дёргаясь в петле неурожаев, чего только не понавыдумывали – от «закона убывающего плодородия» до механизации, химизации и трансгенеза! Ёжику понятно: ничего не поможет. Сыпать удобрения, гонять технику и напрягать компьютеры – не значит восстанавливать плодородие.
Земля – лишь арена, на которой Солнце, растения и влага, благодаря труду почвы – плодородию, и с помощью труда людей превращаются в поток определённой пищи. Энергия прошлого урожая включает круговорот веществ, благодаря которому запасается энергия нового урожая. Везде, где Солнце может использоваться растениями, люди могут создать устойчивый круговорот органики, восстановить плодородие почв и превращать даровую энергию Солнца в пищу, которой с избытком хватит на всех.
Пока мы не уясним, что наша цивилизация непосредственно зависит от плодородия почв, пока не признаем в микробах экономически равных себе, а фактически – господствующих над нами партнёров по сельхозпроизводству, пока не начнём честно платить им за их труд их валютой – так и будем ходить по краю, нагнетая мировую напряжённость. Осталось, впрочем, недолго – третьи страны выпахать, и всё. (Ну очень хочется провякать нечто возвышенное, типа: «Поистине бездонны глубины антропоцентристского кретинизма!» J )
- Органическое вещество в агроценозе
Распаханная целина не виновата в том, что её распахали. Хотим мы того или нет, но, как и миллионы лет до нас, степная почва привыкла ежегодно получать всю органику, что родила степь. Чтобы снова помочь её родить. Главный для плодородия круговорот – круговорот органического вещества.
Но какая органика для нас важнее?
Органика находится в двух энергетических состояниях: 1. гумус и 2. неразложившиеся органические остатки (далее – органика). Гумус – продукт глубокого распада органики. Энергетически он почти уже
инертен, в нём нет углеводов и белков, и микробы его почти не едят. Вся энергия для микробов и червей – для круговорота – для плодородия – для выращивания пищи – для экономики – законсервирована в «свежей» органике: остатках растений и фекалиях животных.
Это на просто, пардон, «мусор и нечистоты» - это почти вся летняя энергия Солнца, усвоенная на данной площади. В средних широтах – до 400 ккал/кв. м в год, в тропиках – ещё впятеро больше. Мощнейший поток энергии!
Куда же она тратится? Примерно двадцатая её часть закрепляется в веществах гумуса. А вся остальная энергия идёт на интенсивную трансформацию органики, разложение её до гумуса. Всё это – корм для микробов, топливо для их труда. Растения могут усваивать солнечную энергию прямо. Но почти все микробы, целиком обеспечивающие их жизнь – только через органику. Всё просто. Энергия воспроизводит энергию. Органика рождает новую органику. В глобальном смысле, сколько прошлогодней органики сгнило, столько её на будущий год и вырастет.
Распад органики – взрывной биологический процесс. Он идёт в сотни раз быстрее минерализации гумуса: 90% растительных остатков сгнивает за одно лето. Почвенный персонал ест, множится и вкалывает! Зачем? Затем, что сам процесс этого распада – и есть наилучшие условия для роста и продуктивности растений. Работая на растения, микробы работают на себя. Мудро! Мы так не додумались.
Десятилетиями мы изливаем на поля массы энергии в виде горючего, химии, техники и бессмысленного труда, страдаем от дороговизны (а как же!) и дефицита пищи, и всё почему? Потому, что только отнимаем у поля прошлогоднюю энергию Солнца. А отняв, пытаемся восполнить её всякими суррогатами, от которых почва только страдает. Далеко ли мы ушли от погибших цивилизаций? Лишь за последние двадцать лет на фоне мирового кризиса распалось несколько государств, в том числе и самое мощное – СССР.
Рассмотрим вопрос растительного питания детальнее.
ГУМУС. В начале девятнадцатого века Тэер увидел и всем показал: растения всегда тем пышнее и развитее, чем больше в почве находят гумуса. С тех самых пор гумус для почвоведа – идол. В смысле пользы мы почти не различаем гумус и прочую органику – перегной, компост, а рядом с ними и навоз. Что может дать органика? И мы без запинки: «гумус» и «питательные элементы»!
А главная ценность органики – энергия – остаётся для сх науки до сих пор невидимой. В результате в опытах по гумусу можно не учитывать растительные остатки (как когда-то Тэер!), или до предела минерализовать компост, и удивляться, что на нём ничего не растёт (чем долго занимался и ваш слуга покорный).
Многие исследования давно и предметно показали: гумус – скорее честный свидетель плодородия, нежели его причина. В целом это – уравновешивающе-физическая и буферно-обменная среда.
Биохимическая активность гумуса очень мала, микробами он почти не разлагается. Поэтому и накапливается в почве, и более того, создаёт залежи торфа или углей. В круговороте органики он практически не участвует и на урожай прямо не влияет. Торф и бурый уголь – чистый гумус, до 60-90% гуминовых кислот - но что на них растёт?.. Гумус может накапливать запасы питания, но сам он их не отдаёт. Почвы, богатые гумусом, родят больше, чем бедные гумусом. Однако при снижении доз удобрений урожаи падают как на тех, так и на других.
Может, не в самом гумусе дело?
И. Ю. Мишина специально исследовала этот вопрос. В нескольких вариантах опыта с ячменём она тщательно выбрала из почвы все растительные остатки. Возникший при этом отрицательный эффект не удалось устранить ни минеральными удобрениями, ни добавлением гумусовых веществ.
Гумус – конечный продукт почвенной жизни. Высокая гумусированность говорит прежде всего о том, что в почве длительное время биологически разлагалась огромная масса органики. Чем больше было растительных остатков, тем активнее и богаче была почвенная жизнь, тем интенсивнее осваивались ею почвенные породы и минералы – и тем выше было плодородие. Утверждать, что «гуминовые кислоты - основная часть органического вещества почвы (гумуса), которая обусловливает её плодородие» - мягко говоря, научно несостоятельно. Гумус – не причина, а следствие высокого плодородия.
Целина даёт большие урожаи не из-за гумуса, а из-за органики, о присутствии коей он свидетельствует. И лишь до тех пор, пока она есть! Сам же гумус – не главный фактор плодородия, хотя и благоприятное условие его повышения. На гумусированной почве круговорот органики окупится лучше и быстрее. Однако факт: урожаи намного больше зависят от культуры земледелия, чем от гумуса.
Примеров тому – тьма. Известно: черноземы Украины с 4-6% гумуса давали более высокие урожаи, чем черноземы лесостепного Поволжья с 10-15% гумуса. На владимирских суглинках, на полях Н.А. Кулинского, в биологическом севообороте с заделкой соломы, урожаи зерна не опускаются ниже 55 ц/га. А на Кубани, где гумуса чуть не втрое больше, зерна собирают вдвое меньше. И мы должны говорить о гумусе?..
МИНЕРАЛКА. Европа вносит уже до 1000 кг минералки на га. Причина применения удобрений проста: растениям действительно нужны доступные, растворённые элементы. В почве их очень много. В чернозёмах – до 100 т/га! Но они запакованы в почвенном поглощающем комплексе (ППК). Не пытаясь их освободить, то есть создать плодородие, мы просто сыплем сверху минеральные соли. И получаем прибавку. Дорого, вредно – зато думать не надо!
Плодородие – это динамическая самодостаточность почвы. Для обеспечения питания растений в природе человек не нужен. Вне почвы такая самодостаточность невозможна. И наоборот, на растворах солей растения растут без всякой почвы – и при нуле самодостаточности. Это и доказывает, что минеральные удобрения не имеют к «регулированию плодородия» никакого отношения. Напротив, удобрения – симптом отсутствия плодородия. Они питают растения за счёт внешней энергии и труда других людей – как в колбе с раствором. Самостоятельность почвы они не увеличивают - значит, в конце концов, уменьшают.
Посчитаем выгоду минералки по-человечески. Прибавка – только один из эффектов. Посмотрим, во что она нам реально обходится!
Прирост урожая – плюс. Но удобрения реально усвоились на 30-40%, а то и меньше. То есть две трети затраченных денег – уже в минус. А что - неусвоенные удобрения? Они пошли гулять.
Грубо, половина – в подземные воды и водоёмы. Вы знаете, сколько стоит реабилитировать экологию прудов или колодцев одного района? Впрочем, о чём это я. Кто будет этим заниматься?.. Люди, как и микробы, для иного бюрократа - вещь бесплатная. Но цену всё же прикинем: запахнет жареным – нам платить! В Европе уже платят по полной.
Другая половина солей закрепилась в ППК. Казалось бы, плюс плодородию. Однако, насыщать ППК за деньги?.. Но даже не это главное. В ППК наши удобрения ведут себя по бандитски: закисляют почву и ухудшают её физические свойства. Приходится усиленно пахать, рыхлить и вносить известь – больше, чем уже внесли удобрений. Не задаром, конечно. Известь после этого тоже остаётся балластом…
В общем, если «считать по понятиям», доход от удобрений – 40%, а самый минимальный ущерб – около 300%. Мы этого не видим, потому что считаем хитро: купил на 100, прибавку продал на 200, а остальное – трава не расти! Так она и перестаёт расти. И почвы спасать «разработанными методами» - полная утопия: вылетишь в трубу со свистом. На одно только применение удобрений и извести, с момента их производства, тратится около 600 МДж/га не возобновляемой энергии топлива – на порядок больше, чем усваивается на гектаре энергии Солнца. А на спасение почвы её требуется ещё в несколько раз больше!
Запасы сырья для калийных и фосфорных удобрений тоже не возобновляются. Довольно скоро придётся прекратить их производство – или разориться на них окончательно. То есть минералка в принципе не может решить проблему кормления планеты. Она великолепно решает лишь проблему выколачивания дотаций!
Научный снобизм – главная причина ошибочной трактовки фактов. Важная роль минеральных элементов для растения - факт. Но факт сей почему-то не лёг в теорию питания растений, а стал флагом «теории» искусственного минерального кормления, переросшей в прибыльнейшую индустрию. Ведущая роль воздушного питания углекислым газом была показана столь же предметно – но, несмотря на колоссальные усилия Климента Аркадьевича, это не вылилась в сколько-нибудь заметную научно-практическую активность. Растения потребляют в сотни раз больше СО2, чем минеральных веществ; его дефицит так же вреден, а добавка так же повышает урожай - однако парадокс: никакой массы диссертаций, никаких заводов, производящих угольную кислоту для сельского хозяйства! А уж роль света в питании – вообще туши свет, и опять никаких научных прорывов, и до сих пор учёные разводят руками: низка, низка у нас продуктивность фотосинтеза, а что поделаешь... Ой, братцы, кто-то больно умный задумывал эту игру!
Вот что ещё интересно: под «теорией питания» в агрохимии понимается отнюдь не способ реального питания, а просто количества отдельных веществ в растении, а чаще – в почве. И далеко не всех веществ, а только тех, что легко определяются с помощью агрохимического анализа. Думаю, никак не больше 1% от реальной картины. И на этом основании – рекомендации по питанию! Ну, давайте определим их методом состав… домашних кошек. И предложим кормить вашу кошку набором отдельных солей и веществ, установленных в соответствии с перечнем анализов. Долго ли она протянет? Ежу понятно: живое не питается искусственными смесями из примитивных лабораторий. Всё живое питается только тем, что так же создано жизнью, выбрано эволюционно, упаковано и приспособлено природой. Растения вовсе не так примитивны, как наше представление о них! И корневое, и воздушное питание растений – результат множества симбиозов с массой организмов; и органический, и минеральный состав его чрезвычайно сложен, гибок и постоянно изменяется в ответ на изменение среды.
НЕРАЗЛОЖИВШАЯСЯ ОРГАНИКА. Мы, «цивилизованные», весьма любим мясо, яйца и сыр, и как-то не очень уважаем растительную пищу. Всего 10% продукции растениеводства мы выращиваем для себя, а 90% - скармливаем домашним животным. В природных биоценозах вся органика - растительная, а в агроценозах больше половины всей органики – навоз и помёт. Это вносит свою часть трудностей. Хотя возврат органики для поля крайне важен, наши поля почти не получают её.
Ну и что? А не достаточно ли возвращать элементы минерального питания? Есть же закон возврата и всё такое... Посмотрим. Минеральные элементы – это 3-4% от всей биомассы урожая. А 97% - органика, построенная из углекислого газа и воды. Минеральных элементов в почве – в сотни раз больше, чем выносится. А вот углекислого газа в воздухе – в 20-50 раз меньше, чем нужно. Зато его полно в органике: за первое же лето 3/4 органики разлагается как раз на СО2 и воду. При этом в верхнем слое почвы концентрация СО2 повышается в 500-1000 раз. Углерод для урожая поставляет в основном почва.
Минералы поставляются параллельно, а точнее – и пропорционально углероду. Опытным путём многократно показано: минералы ППК переходят в раствор тем сильнее, чем больше распадается органики - их освобождают микробы, потребляющие эту органику, и угольная кислота, в которую частично переходит почвенный углекислый газ.
Иначе говоря, возвращать в соответствии с балансом выноса нужно не «элементы питания», а биомассу органики. «Бочка Либиха» была бы почти корректной, если бы в списке элементов питания на своём законном первом месте стоял углерод в виде СО2.
Возврат органики – необходимое и достаточное условие устойчивого сх на этой планете. Это миллионы лет демонстрируют все природные биомы: они абсолютно устойчивы. Это же показывают и агроценозы. Каждая тонна органики даёт прибавку в 3 т биомассы урожая, то есть увеличивает консервацию солнечной энергии вдвое. Соответственно, вдвое уменьшаются энергозатраты на агротехнику, и вдвое растёт рентабельность сх.
И наоборот: нет органики в почве – не используется динамическое плодородие – не используются минеральные вещества - не востребован фотосинтез – не запасается энергия в урожаях.
Сейчас мы возвращаем в почвы 20-30% растительной биомассы – в основном корни и пожнивные остатки. Этого слишком мало. Чтобы сохранять плодородие, нужно возвращать почвам и весь навоз, и фекалии, и все растительные отходы. Для урожая зерна в 25 ц/га растениям нужно около 100 кг макро- и микроэлементов, и около 1000 кг сухой органики для получения СО2 и микробного сервиса. При этом минеральное питание обеспечивается самым дешёвым и безопасным способом – путём воздействия микробного распада органики на ППК и почвенные породы.
Наука уверяет нас, что органику урожая в свежем виде вернуть невозможно – она ведь «отчуждается у сх земель необратимо». Это ложь. Биомасса растений никуда не девается – почти вся она остаётся в виде навоза, фекалий, сточных вод и отходов промышленности. Мы просто не желаем возвращать её на поля! Ведь наука не ставит такой задачи. «Необратимость отчуждения» - просто констатация варварского примитивизма нашего земледелия.
По расчетам, применение минеральных удобрений, вместе с нейтрализацией их вреда, стоит сейчас втрое дороже, чем организация постоянного возврата органики. И если в наших призывах к стабилизации общества есть хоть какая-то доля искренности, мы должны начать с основы нашего выживания. Почвам должно возвращаться практически всё, что на них выросло – в любом виде. Более того: использование любых отходов растениеводства куда-либо, кроме поддержания плодородия, должно считаться преступлением, ибо ведёт к оскудению почв.
ДИНАМИЧЕСКОЕ ПЛОДОРОДИЕ. Сх наука оперирует двумя видами плодородия. Потенциальное плодородие – это вероятная продуктивность почвы, исходя из содержания питательных элементов и гумуса. Эффективное плодородие – реальная продуктивность, которую получили на практике. Ни то, ни другое не объясняет, в чём заключена суть плодородия, и как его увеличить. Ошибочен сам подход. Плодородие – не набор параметров. Это процесс.
Разложение органики на порядок повышает микробную активность и выделение СО2. Углеводы – корм для азотофиксаторов – резко повышают фиксацию азота. Фактически, органика регулирует азотный обмен с атмосферой. Распад органики активизирует микробный переход калия и фосфора в раствор. Тут же идёт синтез БАВ и защитных веществ. Одновременно органика оптимизирует водно-физические свойства почвы. На урожай работает не потенциальное плодородие, а процесс в реальном времени. Жизнь растений обеспечивает синергетическое взаимодействие микробов, ППК и органики – динамическое плодородие.
Динамическое плодородие – это биологическое превращение энергии старого органического вещества в новую биомассу. Чем больше навоза и соломы разлагается непосредственно в поле, тем больше энергии будет отдано плодородию, и тем больше энергии Солнца будет запасено в урожае.
Несмотря на огромные суммы и масштабные проекты, динамическое плодородие в сх никогда научно не воспроизводилось. Вместо организации круговорота мы планово выкидываем из него огромные массы органики. Более того, плодородие технологически проклято: почва со свежей органикой считается «незрелой», растительные остатки на пашне – брак, за них можно и выговор получить! Целый сезон мы держим поле под паром, чтобы «накопить потенциальное плодородие» - жалкие крохи от плодородия динамического. Внеся навоз под пар, мы целое лето ничего не выращиваем – только тратим свою энергию, чтобы пустить на ветер энергию органики. Вместо урожая – убыток от упущенного урожая плюс ущерб от обработки пустого поля!
Итак, что же мы видим в нашей сельскохозяйственной науке?
Полтораста лет назад Тэер констатировал связь урожая с содержанием гумуса и предположил, что плодородие определяется гумусом. Вскоре Либих констатировал, что растения растут на растворах солей, и предположил, что плодородие определяется минеральными веществами. Скрестив шпаги, две гипотезы очертили незыблемую плоскость для дискуссий: или - или. Началась увлечённая борьба «за право и лево». Гипотезы объявили себя теориями. Свежеиспечённые науки родили селевой поток - более двухсот тысяч научных диссертаций! До сих пор главный смысл большинства из них – верность одной из двух гипотез. Единичные работы, выходящие из этой плоскости, попросту не замечаются ввиду их объёмной непонятности для двумерного мышления.
Меж тем земледельцы, пытавшиеся применять как ту, так и эту теорию, периодически разорялись, а почвы ухудшались. Следуя этим гипотезам, человечество испоганило два из трёх миллиардов гектаров плодородных земель планеты. Принимая эти гипотезы за теории, мы заморозили развитие и аграрной, и экономической науки.
История учит: если у руля две противоборствующих теории, они обе равно далеки от реальности.
Так и есть: ни гумусная, ни минеральная теория не применимы на практике. Обе они ошибочны в главном: плодородие - это динамика, движимая энергией, а не количественная характеристика «биокосного тела». Вражда этих «теорий» - лишь видимость. По сути же они схожи. Обе сводят как питание, так и плодородие к количественному содержанию нескольких веществ, объявленных самыми важными. Обе игнорируют растительные остатки, а значит и реальное, динамическое плодородие. Обе поддерживают иллюзию управляемой искусственности агроценозов. Обе тем самым поощряют гибельную практику одностороннего изъятия почвенных ресурсов. Обе наши теории – коллеги по апокалипсису!
И вот их компромиссный результат: компосты, «биогумусы» и гуматные удобрения. Гумусники радуются гумусу. Минеральщики – минеральному составу. Да здравствует союз теорий! Только растения на этот «прорыв интеллекта» чхать хотели. Не нужны им ни такой гумус, ни такие минералы. Им нужно, чтобы всё это создавалось, рождалось в их присутствии и при их участии. Им нужна сама трансформация органики в гумус – огонь, питающий все обмены, синтезы и симбиозы, в которых растение берёт для себя всё нужное. Энергия и биохимия распада органики биоценоза – вот «пища» растений.
И гумус, и минеральные соли – как и прочие факторы: сама органика, отдельные микробы, биологически активные вещества, газы и вода - связаны с плодородием, могут увеличивать его, но не являются его причиной. Главная причина плодородия – то, что заставляет все эти факторы двигаться и взаимодействовать, сотрудничать, трансформироваться друг в друга, создавать среду, в конечном счёте усваиваться и превращаться в новый запас драйва. Это то, что делает активным всё живое, крутит биосферные круговороты веществ, рождает цивилизации и продолжает их историю – энергия органического вещества.
Источник: kurdyumov.ru.
Рейтинг публикации:
|
