Статья Суркова о «путинизме», как новой идеологии государственности, без сомнений является знаковой и способна инициировать важнейшую дискуссию по целому ряду системоопределяющих вопросов внутреннего устройства России, и роли России в мире.
I
Позиция Суркова, озвученная в статье, не бесспорна, во многом, является прорежимной, стремящейся мифологизировать текущий государственный строй. Однако, такая публичная самопрезентация мировоззрения части властных элит интересна в контексте ее самооценки достигнутых результатов, а также целей которые она ставит перед государством и обществом.
Постулат статьи:
"Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно — уникальное и главное достоинство государства Путина.",
и призыв:
"Необходимо осознание, осмысление и описание путинской системы властвования и вообще всего комплекса идей и измерений путинизма как идеологии будущего. Именно будущего, поскольку настоящий Путин едва ли является путинистом, так же, как, например, Маркс не марксист и не факт, что согласился бы им быть, если бы узнал, что это такое."
можно трактовать, как запрос на общественный диалог и готовность слышать обратную связь в вопросе оценки деятельности власти, запрос на «отзеркаливание» вброшенных статьей самооценок и тезисов. В ином случае, такое обращение может быть формой самовозвеличивания и «почивания на лаврах». Своеобразной формой иллюзорного диалога, в котором реальный собеседник (общество) подменяется собственными фантазиями.
Обществом призыв услышан. Статья получает все большее число откликов, народ активно включился в обсуждение. Случится ли реальный диалог, получит ли ключевой постулат статьи о феномене "путинизма" подтверждение практикой, покажет дальнейшее развитие событий. В каком то смысле, лучшая и единственная форма подтверждения или опровержения заявленных в статье тезисов - это шаги и реакции на вызванную статьей обратную связь.
II
Нельзя не отметить текущую успешность сложившегося государственного уклада. Достигнуты значительные успехи в сфере вооружений, реализуется сложнейшая задача восстановления после политической и экономической катастрофы 90-х. Россия активно возвращается в когорту великих держав в международной политике. Однако, позволим высказать мнение, что этих фактов, пока не достаточно, чтобы утверждать о системном новаторстве в сфере управления государством.
Повод для такого сомнения очень серьезный: текущий российский проект до сих пор не глобален.
Сурков в своей статье достаточно верно подмечает о привлекательности России и Путина в определенной зарубежной среде. Однако, он не задается вопросом, почему такие симпатии не становятся основанием для экспорта культурного базиса современной России. Несмотря на всю критику современного западного общества, его культура и ценности остаются доминирующими, более привлекательными для экспорта в прочие страны.
Симпатии же к России - пока во многом удел маргиналов. Такое состояние дел хорошо объяснимо конфронтационной позицией России относительно сложившегося западного общества. Природа такой конфронтации очевидна: глобализация западного культурного проекта не оставляет места национальному суверенитету, ставя небольшие страны перед фактом практического культурного и экономического поглощения, а крупные страны, вынуждая либо выбрать культурную и информационную сепарацию по примеру Китая, либо предьявить собственный культурный глобализационный проект и, победив в конкуренции, возглавить процесс глобализации.
В этом вопросе, Сурков однозначно стоит на антиглобалистских позициях:
"Когда все еще были без ума от глобализации и шумели о плоском мире без границ, Москва внятно напомнила о том, что суверенитет и национальные интересы имеют значение. Тогда многие уличали нас в «наивной» привязанности к этим старым вещам, якобы давно вышедшим из моды. Учили нас, что нечего держаться за ценности ХIХ века, а надо смело шагнуть в век ХХI, где будто бы не будет никаких суверенных наций и национальных государств. В ХХI веке вышло, однако, по-нашему. Английский брекзит, американский «#грейтэгейн», антииммиграционное огораживание Европы — лишь первые пункты пространного списка повсеместных проявлений деглобализации, ресуверенизации и национализма. "
Здесь, мы позволим себе кардинально не согласиться с оценкой происходящих событий. Также попробуем уличить автора в «"наивной" привязанности к старым вещам».
Без сомнений, мы можем наблюдать определенную реакцию национальных государств на глобализационный тренд. Не только российское государство, но и старые европейские державы испытывают существенный дискомфорт от процесса ведущего по сути к их распаду и потере самоидентичности. Однако, оценить такие процессы как существенные никак нельзя. Потери преимуществ от доступа к глобальному рынку во временной перспективе ведут к упадку и потери конкурентоспособности. Опыт СССР здесь показателен. Да и "брексит" уже откровенно буксует из-за осознания катастрофичности для Великобритании его последствий.
Неизбежность глобализации, в той или иной форме, обусловлена появлением и развитием информационно-цифровых технологий. Практически нулевая стоимость каждой новой копии при отсутствии логистических затрат делают неизбежным доминирование глобального информационно-цифрового продукта над любым его локальным аналогом. Взрывной рост емкости цифрового рынка, его интеграция с традиционными сегментами экономики, смещение потребительских ценностей в цифру, делают глобализацию естественным процессом культурно-исторического развития человечества.
Временно нивелировать давление глобализации на национальные системы можно только за счет широкого внутреннего рынка. Текущая успешность национального китайского проекта, на наш взгляд, определена 2-мя основными факторами: большой численностью населения и стартовавшим так поздно процессом индустриализации. В совокупности они обеспечили для Китая достаточной широкий внутренний рынок. Однако, даже Китаю уже тесно в его границах, и он активно пытается предьявить собственный глобализационный проект - пока безуспешно.
III
Сурков в своей статье вводит понятие "глубинный народ", рассматривает его как источник власти, а механизмом реализации этой власти называет "прислушивание".
В понимании Суркова «глубинный народ» - это бессознательное страны, которое не может быть осознанно в полной мере, а роль сознания остается за элитой:
"Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно, и не к тем, кто может что-то сделать.",
"Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно — уникальное и главное достоинство государства Путина."
Сурков противопоставляет свое видение взаимоотношений народа и элит западной выборной демократии.
Демократия – понятие, возникшее в Древней Греции, образовано от двух корней греческого языка: демос – народ и кратос – власть. В переводе означает «власть народа». В своей сути демократия также постулирует опору на народ, как первоисточник власти. Однако в методах реализации такой власти, демократия склонна к «манипулированию» мнением народа.
Здесь мы можем попробовать увидеть постулируемую качественную разницу в методах реализации "власти народа". Теоретически, на таком различии можно выстраивать глобальную культурную альтернативу, представить миру российский глобальный культурный проект. На практике ситуация все-таки иная.
Западная выборная система также изначально создавалась чтобы «слышать» мнение избирателей. Однако, достаточно быстро "манипуляция" подменила собой мнение народа, став источником власти.
К сожалению, в российская действительность также подвержена "манипулятивными" технологиями. То что на ниве таких «манипуляций» национальная власть достаточно успешна, никак не сути российского политического уклада. В итоге, различие западной и постулируемой Сурковым моделей исчезает. Именно в этом мы видим причину того, что глобальный культурный российский проект буксует, остается скорее маргинальным, не предоставляет реальной альтернативы западной системе.
И как бы ни отрицали наши российские либералы: Россия - демократическая страна, имеющая всего-лишь свои национальные особенности - не более.
IV
Корни мирового кризиса демократии и процесс глобализации - два краеугольных камня современной данности, взращенные в постиндустриальную эпоху информационно-цифровой революцией.
Особенности информационно-цифровых технологий сделали возможным глобальное конкурентное доминирование, кардинально усилили возможности манипулирования общественным мнением.
Власть народа все больше профанируется и без создания механизмов защиты от внешних или внутренних манипуляций обречена на смешение с пьедестала, точно также как в свое время был смещен деспотизм с его знаменитым "государство - это я".
Глобализационный проект возможен только на основе всеобщего консенсуса по вопросу источника власти в целом и глобальной власти в частности. Будет ли это демократия при более совершенных механизмах защиты от "манипулирования мнением", или же будет сформулирован иной источник власти - вопрос открытый.
Попытка повернуть глобализационный проект вспять не решит возникшего кризиса демократии, более того, только усугубит его в рамках национальных систем. А разрушение уже наработанных синергетических эффектов в этом случае еще больше усилит общий системный кризис.
Рейтинг публикации:
|
