Александр Горбенко

Родился в 1977 году в семье военных. Служил срочку на Флоте. Женат, двое детей (пока). Интересы: история, военная история, военная техника

Часть I. Кто наш вероятный противник?

Часть II. Как умеет воевать наш вероятный противник?

В ходе ответа на вопрос "как умеет воевать наш потенциальный противник" возникла необходимость сделать дополнение. Поговорить хотелось бы -- об Афганистане.

...Идеи войны нового поколения стали результатом развития американской военной мысли и американского военного опыта. А они к 80-м годам прошлого века практически находились в тупике. Ни технологические достижения, ни огромная военная мощь блока НАТО не давали военного преимущества перед главным противником, СССР. Советское ядерное оружие не позволяло осуществить агрессию. Развитие военных технологий и военной техники не давали долгожданного преимущества. И в итоге – с существованием главного геополитического противника приходилось мириться.

Эта ситуация была нетипична для западной цивилизации, которая на протяжении 500 лет задавала тон в военном деле. Военное превосходство Запада строилось не только на технологиях, но и на военной науке. Она позволяла строить армии с передовой военной техникой и оружием и находить оптимальные способы их применять. Чтобы успешно воевать, армия любой страны должна была строиться по западным образцам, заимствуя не только образцы вооружения и тактику, но зачастую и внешние атрибуты западных армий. Военное превосходство позволяло западным странам использовать ресурсы всего остального мира для своего развития. А это, в свою очередь, позволяло сохранять высокий экономический и технологический уровень. Постоянно генерируя новые технические достижения, рационально встраивая их в организацию своих армий и в тактику их применения, западные страны могли всегда опережать своих соперников.

Это был привычный и проверенный путь. Но к концу ХХ века он себя исчерпал. Появился противник, который не только не уступал в гонке военных технологий, но зачастую даже обгонял. Этот противник воспринял одну из передовых западных социально-философских концепций, сумел её адаптировать под свои особенности и перестроить в соответствии с ней своё общество. Этот противник успешно перенял в короткий срок западную науку и процесс воспроизводства технологий. Этот противник построил мощнейшую армию, развивал её техническое оснащение, умело выстраивал в соответствии с ним применение и развивал новые способы вооружённой борьбы. А учитывая темпы развития, в перспективе он должен был добиться превосходства. То есть этот противник сделал всё то, что делала любая западная страна, чтобы стать лидером западного мира на некоторый исторический период. Он воспринял западные достижения и добился успеха на западном же пути развития. Но вся штука в том, что – он не был Западом.

Это был цивилизационный вызов, а не очередная борьба за перекройку сфер влияния между разными частями западного мира. Это был исторический вызов, грозивший потерей превосходства над всем остальным миром и уходом на его периферию. После Второй мировой войны западный мир перестал бороться внутри себя за первенство и фактически объединил усилия в противостоянии с новой силой, не столько враждебной и опасной, сколько просто иной. Но это не принесло результата – привычное военное превосходство осталось по-прежнему недостижимо.

Западный мир не мог смириться с подобным положением. Идея вести войну невоенными методами, в некотором смысле, стала результатом бессилия традиционной западной военной науки. Вернее -- тому обстоятельству, что сам Запад уже не мог обеспечить своё безоговорочное лидерство, следуя своим же принципам технологического и военного превосходства. Он проигрывал на этом пути.

Выход из положения отчасти подсказала война в Афганистане. Вернее, не сама война, а опыт, полученный американцами от деятельного участия в ней. Поскольку прямое столкновение с СССР было невозможно, а нанести противнику хотя бы какой-то ущерб очень хотелось – США вынуждены были ограничиться поддержкой тех сил в самом Афганистане, которые оказывали сопротивление советским войскам и просоветскому режиму. Сначала особых надежд на успех американцы не питали. Но неожиданно оказалось, что они получили больше, чем хотели.

Во-первых, оказалось, что Советский Союз начал проигрывать на своем же поле – идеологическом. Восприняв рационалистическую западную идеологию, СССР развивал её в направлении всё того же «комфортного бытия». Правда, с более альтруистической направленностью на счастье всего народа (и народов во всем мире), а не только на личное счастье и успех. Прежде советская идеология, представлявшая реальную альтернативу западному индивидуализму, не знала поражений. Она неизменно находила сторонников в любых странах, подчас весьма благополучных. Этой идеологии сопутствовал неизменный успех, поскольку она стояла на более высокой моральной позиции, чем идеология Запада. Оппонировать этой идеологии и сражаться против неё были способны только те, кому было что терять в случае торжества общего благоденствия. Или те, кого удавалось заинтересовать (или подкупить) не общим счастьем потом, а личным и сейчас. По этому пути американцы пошли и в Афганистане, создавая и снабжая оппозиционные силы на территории сопредельного Пакистана.

В деятельности американцев в Афганистане была одна интересная особенность. Им изначально пришлось вести работу с местными лидерами и простыми людьми, делая акцент на богоборческой и, в частности, антиисламской сущности советской идеологии. Это было нужно, чтобы убедить людей в необходимости сопротивляться советским и просоветским силам. Это делалось почти автоматически, как говорится, «ничего личного». Подобные «местные особенности» есть в любой психологической операции (Psychological Operations, сокращённо PSYOP). Для своей успешности психологическая операция просто обязана быть построенной на изучении мотивации объекта воздействия с целью изменения его поведения в нужном направлении. Поэтому основой PSYOP всегда будет то, что волнует местных жителей, за что можно зацепиться, чтобы повлиять на их действия или настроения. Используются особенности местной культуры, традиций, религии, какие-либо интересы или проблемы людей, ставших объектом такой операции. Это вовсе не означает, что все эти вещи действительно как-то волнуют тех, кто проводит операцию. Но это повышает доверие к действиям американцев, придаёт им вид заботы о благе страны и людей, ставших объектом операции, создаёт иллюзию, что «помощь» пойдёт во благо. Также это повышает мотивацию «туземцев» на те действия, которые ставятся целью психологической операции. Но всё это обычно давало ограниченные результаты. Движущей силой проамериканских сил во всём мире и по сей день является больше материальное стимулирование, чем умелая обработка.

Но в Афганистане организация антисоветских сил под флагом «борьбы за веру» неожиданно для самих американцев дала мощнейший результат. Для мотивации тех, кто хотел вступить в ряды моджахедов (борцов за веру), первичной была именно борьба за веру, а не какие-либо рациональные или корыстные мотивы. Ради этой борьбы многие готовы были жертвовать жизнью, благом и спокойствием родных и близких. Эта идеология оказалась сильнее рациональных соображений лучшей жизни, которую могла принести советская идеология. Она оказалась морально выше, и потому с ней трудно было бороться агитацией и пропагандой. И советским войскам оставалось полагаться только на силу.

Вторым открытием Афганской войны стало то, что советские войска оказались не способны победить противника, ведущего войну партизанскими методами. Прекрасно организованные и оснащённые советские Вооружённые силы строились для войны с равным противником – блоком НАТО, а вовсе не для колониальной войны. И в конечном итоге СССР вынужден был признать поражение в этой войне и вывести войска.

Из Афганской войны американцы сделали три важных для себя вывода.

Первый касался психологических операций и других невоенных методов в войне против СССР, а затем и в любой другой войне. В условиях невозможности достижения военного превосходства и, как следствие, прямого военного вмешательства – они действительно оказывались единственным доступным методом ведения войны. И хотя PSYOP и раньше считались отдельным видом боевых действий, но их значению и методам американцы стали уделять значительно больше внимания. Со времён разбрасывания листовок над позициями противника многое изменилось. И американцы с энтузиазмом начали совершенствовать этот вид боевых действий, уверовав в его разрушительную силу после успеха в Афганистане и падения СССР.

Второй вывод касался того, что в войне с сильным противником вовсе не обязательно действовать своими руками. Успех движения афганских моджахедов, в котором американцы только направляли и снабжали силы, непосредственно ведущие боевые действия – показался решением проблемы невозможности прямого участия. Вместо незначительного ослабления противника США получили локальную военную победу, даже не замарав рук. Здесь для американских военных стратегов и государственных деятелей открывались поистине гигантские перспективы по стравливанию различных сил или организации всевозможных движений сопротивления, полезных в том или ином регионе.

Третий вывод касался тактики самих боевых действий. Опыт Афганской войны показал уязвимость регулярной армии перед действиями иррегулярных сил. Удачный опыт афганских моджахедов, значительный урон, нанесённый ими советским войскам почти только одними диверсионными методами, убедил американцев в том, что эти методы – могут стать решающим или даже единственным способом вооруженной борьбы. Американцам показалось, что этого может оказаться достаточно для победы над противником. Поэтому в США начали с утроенной силой развивать свои и без того многочисленные силы специальных операций (Special forces – подразделения, предназначенные для действий в тылу врага или в отрыве от основных сил). Их действиям стало придаваться решающее значение в любой военной кампании. Стали разрабатываться концепции «иррегулярной войны», «ассиметричной войны», «сетецентрической войны» (в которой нет линии фронта, а действуют против регулярной армии небольшие высокомобильные подразделения и высокоточные средства поражения, объединённые одной информационно-разведывательной сетью).

Что для нас должно быть интересно в этих выводах?

Надо понимать, что это американские выводы. Они сделаны на основе американского опыта, для американских условий и задач, и при очень специфических обстоятельствах. Следует обратить внимание на то, что так называемая «война четвёртого поколения» – это форма агрессии. Методы войны нового поколения стали усиленно разрабатываться как единственная возможность осуществить агрессию против противника, сильного в военном плане. Для слабого противника – подойдут и обычные способы вооружённой борьбы. Собственно поэтому НАТО по-прежнему остаётся самой мощной военной организацией. Для нас американские выводы важны не с точки зрения копирования, а с точки зрения мер противодействия им. Ведь мы для американцев – по-прежнему противник, причём отнюдь не условный.

Не зря в статье «Меняющееся лицо войны: четвёртое поколение» так много внимания уделено противопоставлению военной культуры, которая действительно является культурой порядка, и природы современной войны, которая становится всё менее упорядоченной (причём в значительной степени благодаря военным и невоенным усилиям самих американцев). Автор Уильям Линд просто не мог не прийти к выводу о том, что терроризм – это и есть война нового поколения, а террористические методы – это и есть выход из тупика для американской военной науки.

США оказались в ситуации, когда полного военного превосходства Запада над всем остальным миром больше нет, и, возможно, никогда больше не будет. Всё больше государств становятся обладателями серьёзных военных возможностей. Попытку продолжить с ними соперничество США и их партнёры по НАТО не выдержат ни экономически, ни технологически. А подавить, как раньше, вызовы господству Запада силой – уже невозможно. Прямое военное столкновение чревато большими потерями, неизбежным поражением и собственным внутренним коллапсом. В этой ситуации Западу остается только борьба с конкурентами другими методами: разрушением порядка и стабильности, разрушением единства общества и его моральных основ, внушением неуверенности в завтрашнем дне и подрывом доверия к власти, поощрением и вскармливанием любых деструктивных сил, любого экстремизма, всего, что противостоит порядку и здоровому развитию. Это в самом деле – выход из тупика для западной военной науки. И это в самом деле террористические методы, которые всегда – признак военной слабости.

Также важно понимать, что США вовсе не отказываются от обычных методов войны и традиционного способа достижения военного превосходства – технологического. Просто в сложившейся ситуации они вынуждены стараться выиграть время, чтобы сделать новый технологический скачок раньше, чем это смогут сделать конкуренты западного мира. Как этого можно добиться? Ответ прост: либо сделав рывок самим, либо понизив возможности конкурентов. В последнем случае – будут хороши все меры, способные превратить стабильно развивающиеся регионы в кровавые месива междоусобных войн.

Если это понять, то перестанет быть удивительной смена американской политики в отношении радикальных террористических организаций. Ещё в Афганистане американцы случайно нашли и подобрали тот инструмент, которым можно взламывать активно развивающиеся регионы – радикальный ислам, готовый к вооружённой борьбе за идею. Поэтому все войны и военные вмешательства НАТО последнего времени только способствовали развитию и становлению международного терроризма. Целью этих вмешательств стало сокрушение тех исламских же государственных образований, которые самим своим существованием не давали радикальному исламу стать явлением, способным менять политическую карту мира и стать безальтернативной формой развития исламского мира.

Вот поэтому две главные угрозы безопасности России – НАТО и радикальные международные террористические организации – нельзя рассматривать в отрыве друг от друга. США – родитель международного терроризма в нынешнем его виде. Это их дитя, усердно вскармливаемое и взращиваемое на беду всему миру. Оно действует в их интересах.

Ещё одна победа России в сирийской войне: три официальных визита ради спасения террористов

С перерывами в несколько дней Россию посетили сразу три крупные фигуры международной политики. 7 мая -- глава американского госдепартамента Джон Керри, 10 мая -- британский премьер Девид Кэмерон. И наконец, 14 мая, также в срочном порядке, в Москву прилетел израильский премьер-министр Беньямин Нетаньяху.

Нетрудно понять, что все три визита вызваны причинами более важными, чем осмотр олимпийских объектов или обмен дипломатическими любезностями. Все три политика прилетали к нам, чтобы попытаться повлиять на позицию России в сирийском конфликте. А срочность визитов вызвана происходящими вокруг Сирии событиями. Вернее, даже не самими событиями, а тем, что Россия снова намерена расстроить планы западных стран по развороту ситуации в Сирии в пользу террористов.

Сейчас боевики, противостоящие сирийской армии, не могут похвастаться практически никакими успехами. Сирийская армия перестала действовать в режиме пожарной команды и выработала успешную тактику борьбы с бандитами. Инициатива в боевых действиях перешла к ней. А именно инициатива (право первого хода, действия на опережение, заставляющие противника играть по чужим правилам и в рамках чужого тактического замысла), как известно, – является главным условием победы.

Это приносит результаты. Силы боевиков становятся всё более и более разрозненными, всё менее и менее управляемыми. Они уже не способны, как раньше, проводить крупные наступления, захватывать города и даже просто вести скоординированные боевые действия. У боевиков пропала уверенность в победе. Постепенно их действия превращаются в обычный терроризм -- со взрывами, засадами, захватом заложников и мелкими акциями.

Такая ситуация не может устроить те внешние силы, которые, собственно, и были инициаторами кровавой сирийской бани. Слишком много усилий потрачено, слишком сильно зависит от исхода войны репутация и статус вершителей судеб мира, чтобы теперь пустить ситуацию на самотёк и позволить сирийскому народу самому решить свою судьбу. Но как быть? Ведь чтобы активней вмешаться в события и развернуть ситуацию в пользу террористов – нужны веские основания. А бандиты сейчас просто не способны создать мало-мальски весомый информационный повод.

Пришлось западным странам брать инициативу на себя. Но где взять новое преступление «кровавого режима Асада»? Видимо, за неимением других возможностей, решили снова развернуть информационную операцию вокруг сирийского химического оружия. Это уже довольно старый козырь. Но он имеет массу возможностей для новой вспышки конфликта, который без внешней помощи имеет динамику к затуханию и успокоению. Это как плеснуть керосин в гаснущий костер.

Израиль очень чувствителен к появлению химического оружия у боевиков террористических организаций. Он неоднократно заявлял, что готов вмешаться в сирийскую войну самостоятельно, если будет угроза утечки химического оружия с сирийских складов. Власти Сирии, чтобы не допустить вовлечения в конфликт новой внешней силы, неоднократно заявляли, что всё химическое оружие находится на складах хранения. И даже всегда выражали готовность продемонстрировать это любым международным наблюдателям. Но уж больно хороша была перспектива подключить к конфликту Израиль. К тому же среди израильских политиков имеется немало тех, кто готов даже вопреки здравому смыслу поддерживать любые американские интересы в регионе. Даже если они противоречат интересам самого Израиля и представляют для него реальную угрозу.

И уже довольно давно совершаются попытки передать из-за границы небольшие партии химического оружия в руки боевиков. Несколько таких попыток было сорвано, в том числе и с участием израильских спецслужб. С помощью химического оружия можно совершить удачную провокацию. Достаточно его распылить так, чтобы этот факт был зафиксирован международными наблюдателями. Тогда независимо от того, кого обвинят – цель будет достигнута. Если подозрение падет на сирийскую армию – это будет означать, что боевые отравляющие вещества всё же перемещаются со складов на передовую, а значит, могут оказаться и захвачены боевиками. Но если обвинят даже самих боевиков – это всё равно будет означать для Израиля угрозу химического терроризма и спровоцирует его на действия, направленные на устранение угрозы. То есть на военную операцию на территории Сирии.

В конце апреля министр обороны США Чак Хейгел заявил, что располагает разведданными, дающими «умеренную уверенность» в том, что сирийская армия применяла зарин «в небольшом объеме». Информацию повторили Джон Керри и Девид Кэмерон. Естественно, адресатом этих заявлений была не «мировая общественность», а Израиль, чувствительный к этому вопросу. В самом Израиле масла в огонь подлил генерал военной разведки Итай Брун, сделавший доклад, в котором приводились косвенные доказательства фактов применения в Сирии химического оружия. 5 мая знаменитая Карла дель Понте – представитель спецкомиссии ООН -- также заявила о применении в Сирии зарина. Правда, госпожа дель Понте возложила ответственность уже не на правительственные войска, а на террористов. Это даже позволило некоторым отечественным наблюдателям предположить наличие совести у бывшего палача сербских лидеров.

Но не стоит заблуждаться. И «осторожность» западных заявлений, и «откровенность» Карлы дель Понте преследовали главную цель – доказать факт боевого использования в Сирии химического оружия. Показать, что эти факты многочисленны, а значит, оружие находится в зоне конфликта, имеет достаточно свободное хождение и периодически применяется какой-то из сторон. А значит – ситуация представляет угрозу для безопасности Израиля и требует вмешательства. Напомню: побудить Израиль вмешаться в конфликт может именно сам факт свободного хождения и применения боевых отравляющих веществ на территории сопредельной страны. А вовсе не то, с чьей стороны это оружие применяется. Всё говорило о том, что готовится новая, возможно, достаточно крупная провокация, которая должна побудить Израиль к атаке.

Атака состоялась. Правда, пока весьма скромная. Авиаудару израильской авиации подвергся военный комплекс «Джамрайя». О том, какие именно цели атаковались, израильская сторона благоразумно промолчала, чтобы не обострять и без того сложную информационную кампанию, которая проводится вокруг сирийского конфликта. Понятно, что Израиль защищал интересы своей безопасности. Но результат этой защиты – вполне, кстати, предсказуемый – имеет неоднозначные последствия для самого Израиля. Сирия больше не может просто закрыть глаза на третий по счету авианалёт и сделать вид, что ничего не произошло. Какой-то ответ был просто неизбежен. Сирийская сторона не может ответить каким-либо военным способом, поскольку это будет означать войну – чего, собственно, и добиваются от Сирии и Израиля. И громкие заявления о том, что теперь, мол, движению «Хезболла», ведущему войну с Израилем, будет оказываться содействие – это очень и очень сдержанная реакция. Другое дело, что удерживать обе стороны от втягивания в конфликт не может одна только разумная сдержанность самих сторон. Особенно в условиях, когда провокации, направленные на разжигание – более чем вероятны.

И сдерживающей силой снова пришлось становиться России. Вслед за авианалётом была обнародована информация о том, что с 2010 года действует контракт на поставку Сирии зенитно-ракетных комплексов С-300 (какой именно модификации, не уточняется). В общем-то не секрет, что мы поставляем в Сирию оружие. После попытки пресечь его доставку гражданским сухогрузом в сирийский порт Тартус стали регулярно ходить наши десантные корабли. Моряки даже прозвали свои постоянные челночные рейсы «Сирийским экспрессом». И понятно, что поставляем мы не автоматы (которых в Сирии и так хватает), а преимущественно комплексы ПВО. Именно это обстоятельство во многом охладило «горячие головы» на Западе, планировавшие сначала для Сирии ливийский сценарий. Но то, что среди «давно заключенных контрактов на поставки оборонительного вооружения» имеется ещё и контракт на комплекс дальнего радиуса действия – мало кто предполагал.

Эта информация – всего лишь обнародованный факт. Тем не менее, он вызвал огромное беспокойство на западе. Вашингтон, уже после экстренного визита Джона Керри, ещё раз призвал Россию не поставлять оружие в Сирию. Израильская сторона заговорила о том, что такие поставки нарушат «баланс сил в регионе». Это по сути верно. Правда, «баланс сил» от этих поставок будет не столько нарушенным, сколько более «сбалансированным». По сути, дано официальное предупреждение о постановке на боевое дежурство в Сирии современных систем ПВО (обычно включающих, кроме весьма совершенных средств поражения, ещё и средства обнаружения и радиотехнические средства). Это должно удержать Израиль от непродуманных действий и дальнейшего следования на поводу у провокаторов. Такой «баланс сил» и в интересах Сирии, и в интересах самого Израиля – теперь у него будет отличное оправдание перед "обкомом" по поводу отсутствия резких движений.

Вот только интересы других сил, так долго «уговаривавших» Израиль и Турцию поучаствовать в войне – оказываются снова ущемленными. Планы по вдыханию новой жизни в постепенно выдыхающийся конфликт – идут прахом. О том, кто именно заинтересован во втягивании в конфликт новых игроков, достаточно ясно продемонстрировали экстренные визиты представителей США и Британии. Не знаю, как именно они собирались уговорить Россию отказаться от защиты Сирии. Однако устами Сергея Лаврова Россия дала явно понять, что уговоры не помогут:

«Россия не планирует продавать, а уже давно продала, подписала контракты и сейчас завершает поставки по ним техники, являющейся противовоздушными системами, что не запрещено международными нормами».

В этом же духе ВладимирПутин ответил и израильскому премьеру, который для убедительности привозил с собой главу военной разведки (АМАН) генерала-майора Авива Кохави, который предоставил России некую разведывательную информацию. Тем не менее, российский президент призвал Запад не предпринимать никаких действий, способных обострить конфликт в Сирии, и заявил, что в этот критический период крайне важно избегать любых действий, ведущих к усугублению ситуации.

Теперь будем ждать следующего визитера. 16 мая в Россию прибудет генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. Замминистра иностранных дел России Геннадий Гатилов на днях в интервью «Интерфаксу» дал не очень лестную оценку деятельности ООН по сирийскому конфликту:

«…Нельзя сказать, что позиция Секретариата была в данном вопросе последовательной. Она неоднократно менялась, в том числе не без давления на Генсекретаря со стороны ряда стран. Остается фактом то, что на имя Генсекретаря поступило письмо правительства Сирии с просьбой провести расследование конкретного инцидента использования отравляющих веществ под Алеппо. Эту просьбу надо было просто-напросто выполнить и направить инспекторов, тем более что экспертный корпус был сформирован…».

Возможно, теперь генерального секретаря ООН удастся уговорить исполнять свои обязанности добросовестно и всё же направить в Сирию комиссию по расследованию фактов химических атак. А если не удастся – то вопрос нежелания ООН объективно разобраться в ситуации следует максимально четко и однозначно прокомментировать. За Сирию идет не только обычная, но и информационная война. А в ней одержать победу можно только правдой и разоблачением лжи.

А пока, кажется, Россия одержала в Сирийской войне ещё одну победу. Без единого выстрела.

http://www.odnako.org/blogs/show_25604/

К утилизации «Акул». Почему у нас не будет самых больших подлодок в мире

Подводные лодки «Архангельск» и «Северсталь», которые были выведены в резерв семь и девять лет назадсоответственно в связи с отсутствием боекомплекта – всё же будут утилизированы. Информация об этом появилась на различных новостных ресурсах.

Стоит напомнить, что это два из трёх оставшихся ракетных подводных крейсера стратегического назначения (РПКСН) проекта 941 («Акула») – самых больших подводных лодок из когда-либо построенных в мире. Третья лодка – «Дмитрий Донской» – была модернизирована (фактически перестроена по проекту 941УМ) для испытательных и опытовых нужд. Например, с её борта проводились первые испытательные пуски баллистических ракет морского базирования «Булава». В этом качестве она останется в строю.

Долгое время сохранялась надежда на то, что «Архангельск» и «Северсталь» тоже со временем будут модернизированы под новые задачи или новое оружие. Но теперь уже понятно, что лодки придется списывать. Эту новость трудно назвать радостной. «Акулы» олицетворяли мощь нашего флота и возможности нашего кораблестроения. Шесть огромных атомных подлодок, которые в два раза превосходили водоизмещением американские лодки стратегического назначения «Огайо» – несли по 20 баллистических ракет Р-39 (комплекса Д-19). Каждая из этих ракет могла вывести 10 боевых блоков, способных поразить цели на дальности свыше 8000 км. То есть эти лодки были не просто символом нашей военной мощи, а действительно составляли существенную часть морских стратегических ядерных сил.

Нетрудно предвидеть, что это решение вызовет новую волну обвинений в подрыве обороноспособности. Тем не менее, «Акулы» давно перестали быть частью ядерного щита страны. Это случилось не сегодня, когда озвучено решение об утилизации двух лодок этой серии. И не вчера, когда были списаны (в 1996-97гг) и утилизированы (после 2005 года) первые три. Огромные подводные лодки создавались специально для самых больших из когда-либо размещавшихся на подводных лодках ракет – Р-39. Без этого оружия лодка – не боевая единица. А этого оружия нет. И нет уже давно.

29 апреля 2004 года на совещании у главкома ВМФ Владимира Куроедова было констатировано, что у России больше нет стратегической ракетной системы морского базирования (РСМБ) «Тайфун». «Тайфун» – это система. Она состоит из ракетного комплекса Д-19 с ракетами Р-39, и из его носителей – лодок проекта 941. Тогда лодки-носители – ещё были. А системы – уже не было.

Производство ракет Р-39 было прекращено в 1990 году. Тогда предполагалось, что дальше будет производиться другая модификация этой ракеты (эскизный проект модернизированного комплекса Д-19УТТХ с ракетой Р-39 УТТХ был готов в 1987 г.). Были подготовлены планы конструкторских работ и испытаний. Лодки 941 проекта должны были просто со временем обновить свой ракетный комплекс в ходе плановых модернизаций. Ракеты с истекшими сроками эксплуатации и хранения должны были заменяться новыми, к тому же более совершенными. Но этим планам не суждено было сбыться. Единое государство оказалось разрушено, а некоторые ключевые звенья производственной цепочки оказались за границей, в том числе ПО «Южмаш» и Павлоградский химический завод. Последний вскоре стал выпускать бытовую химию вместо ракетного топлива. К 1998 году, когда все работы по модернизированному комплексу были закрыты – уже невозможно было восстановить производство. С этого момента судьба «Акул» была практически предрешена. В 1991 году имелось около 150 единиц ракет Р-39 с разными сроками хранения и нахождения на боевом дежурстве. В 1997 году было подписано постановление правительства об утилизации твердотопливных ракет, но в документе фигурирует уже только 91 единица. К 2004 году – их оставались единицы. Так «Акулы» остались без оружия.

Не просто и не быстро, но создавался новый стратегический ракетный комплекс – Д-30 с новой ракетой Р-30 «Булава». А для него есть новый носитель – лодки проекта 955 «Борей». Тем не менее надежда на то, что «Акулам» найдется работа – сохранялась. ТК-208 «Дмитрий Донской» всё же стал испытательной лодкой. ТК-17 «Архангельск» в 2002 году прошел восстановительный ремонт на Севмаше (спустя 4 года после закрытия работ по ракете Р-39 УТТХ). Вместе с ТК-20 «Северсталь» они были выведены в резерв, а не списаны. Как то не верилось, что эти уникальные корабли уже отслужили свой век. Ведь переоборудовали же американцы свои четыре свои стратегические «Огайо» в носители крылатых ракет «Томагавк». Этим они не нарушили договоров об ограничении стратегических вооружений, но сохранили подлодки.

Тем не менее, мнение руководства вооруженных сил нельзя назвать необоснованным. Модернизация лодок 941 проекта – действительно обойдется дорого и будет совсем не быстрой. Эти средства и производственные мощности лучше направить на лодки четвертого поколения.

Жаль, естественно, что мы не увидим эти красивые и грозные корабли в боевом составе флота. Но нам нужно думать о будущем, а не сожалеть о прошлом.

http://www.odnako.org/blogs/show_25757/

Рейтинг публикации:

0




Комментарий от VP:

 

Оборона России на всех направлениях: проблемы и перспективы

Александр [отчества не знаю] Горбенко: «Когда и кто заменит МиГ-31», «Торжество системного подхода: гиперзвуковое оружие стало на шаг ближе», «Три вопроса национальной безопасности. Вопрос I: кто наш вероятный противник?», «Три вопроса национальной безопасности. Вопрос II: как умеет воевать наш вероятный противник?» (третий вопрос, похоже, разбит по нескольким статьям), «К вопросам национальной безопасности. Афганские корни войны четвёртого поколения», «Ещё одна победа России в сирийской войне: три официальных визита ради спасения террористов», «К утилизации «Акул». Почему у нас не будет самых больших подлодок в мире», «Вопросы кораблестроения. О причинах смены главы ОСК и задачах, стоящих перед корпорацией», «Наша война в Сирии: Женевская конференция как решающее информационное сражение», «Военно-техническое сотрудничество России и Украины: это не сближает», ««Нетерпеливый лев» перетерпит. К новостям о подготовке вторжения США в Сирию», «Российские миротворцы — уникальный шанс примирить Сирию и Израиль», «Завтра русского военного космоса: как это будет», «Защитников Родины нельзя нарисовать на бумажке. О «профессиональной армии» как иллюзии».

 

Анатолий Вассерман

 

 

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: