Горная фантазия равнинных обитателей

Часть III.
Живые свидетели.

Я не в горячке ляпнул, что не только в священных текстах, но и во многих других источниках имеются, пусть косвенные, но упоминания легендарных гор! Только, как всегда, те источники, которые я считаю более достоверными, чем все диссертации по истории вместе взятые, у ортодоксальных сторонников академических версий вызовут смех, потому как мои свидетели – это мифы, легенды и сказки.

Согласно древнескандинавским космогоническим представлениям, изложенным в «Эддах», обитаемые миры ограничены непроходимыми ледяными горами, очень хорошо изображёнными на рисунке – что-то это мне напоминает...

Разумеется, весь мировой фольклор перебрать мне не по силам, но в качестве доказательства проанализировать творчество какой-нибудь небольшой народности придётся, дабы не быть голословным. А чтобы самому себе задачу усложнить, выберем-ка мы для исследования этнос от гор далёкий, исторически тяготевший к расселению по берегам рек – русских.

Идея написания данной работы впервые меня посетила, когда я прочёл русскую народную сказку «Хрустальная гора» (уже название говорит обо всём!). Не могу не привести её целиком:

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у царя было три сына.
Вот дети и говорят ему:
- Милостивый государь-батюшка! Благослови нас, мы на охоту поедем.
Отец благословил, и они поехали в разные стороны.
Младший сын ездил, ездил и заплутался; выезжает на поляну, на поляне лежит палая лошадь, около этой падали собралось много всяких зверей, птиц, гадов. Поднялся сокол, прилетел к царевичу, сел ему на плечо и говорит:
- Иван-царевич, раздели нам эту лошадь; лежит она здесь тридцать три года, а мы все спорим, а как поделить - не придумает.
Царевич слез с своего доброго коня и разделил падаль: зверям - кости, птицам - мясо, кожа - гадам, а голова - муравьям.
- Спасибо, Иван-царевич! - сказал сокол. - За эту услугу можешь ты обращаться ясным соколом и муравьем всякий раз, как захочешь.
Иван-царевич ударился о сырую землю, сделался соколом, взвился и полетел в тридесятое государство; а того государства больше чем наполовину втянуло в хрустальную гору.
Прилетел прямо во дворец, оборотился добрым молодцем и спрашивает придворную стражу:
- Не возьмет ли ваш государь меня на службу к себе?
- Отчего не взять такого молодца?
Вот он поступил к тому царю на службу и живет у него неделю, другую и третью.
Стала просить царевна:
- Государь мой батюшка! Позволь мне с Иваном-царевичем на хрустальной горе погулять.
Царь позволил. Сели они на добрых коней и поехали. Подъезжают к хрустальной горе, вдруг, откуда ни возьмись, выскочила золотая коза. Царевич погнал за ней; скакал, скакал, козы не добыл, а воротился назад - и царевны нету! Что делать? Как к царю на глаза показаться? Нарядился он таким древним старичком, что и признать нельзя; пришел во дворец и говорит царю:
- Ваше величество! Найми меня стадо пасти.
- Хорошо, будь пастухом; коли прилетит змей о трех головах - дай ему три коровы, коли о шести головах - дай шесть коров, а коли о двенадцати головах - то отсчитай двенадцать коров.
Иван-царевич погнал стадо по горам, по долам; вдруг летит с озера змей о трех головах:
- Эх, Иван-царевич, за какое ты дело взялся? Где бы сражаться доброму молодцу, а он стадо пасет! Ну-ка, отгони мне трех коров.
- Не жирно ли будет? - отвечает царевич. - Я сам в суточки ем по одной уточке, а ты трех коров захотел... Нет тебе ни одной!
Змей осерчал и вместо трех захватил шесть коров; Иван-царевич тотчас обернулся ясным соколом, снял у змея три головы и погнал стадо домой.
- Что, дедушка, - спрашивает царь, - прилетал ли трехглавый змей, дал ли ему трех коров?
- Нет, ваше высочество, ни одной не дал!
На другой день гонит царевич стадо по горам, по долам; прилетает с озера змей о шести головах и требует шесть коров.
- Ах ты, чудо-юдо обжорливое! Я сам в суточки ем по одной уточке, а ты чего захотел! Не дам тебе ни единой!
Змей осерчал, вместо шести захватил двенадцать коров: а царевич обратился ясным соколом, бросился на змея и снял у него шесть голов. Пригнал домой стадо; царь и спрашивает:
- Что, дедушка, прилетал ли шестиглавый змей, много ли мое стадо поубавилось?
- Прилетать-то прилетал, но ничего не взял!

Поздним вечером оборотился Иван-царевич в муравья и сквозь малую трещину заполз в хрустальную гору; смотрит - в хрустальной горе сидит царевна.

- Здравствуй, - говорит Иван-царевич, - как ты сюда попала?
- Меня унес змей о двенадцати головах; живет он на батюшкином озере. В том змее сундук таится, в сундуке - заяц, в зайце - утка, в утке - яичко, в яичке - семечко; коли ты убьешь его да достанешь это семечко, в те поры можно хрустальную гору извести и меня избавить.
Иван-царевич вылез из той горы, снарядился пастухом и погнал стадо. Вдруг прилетает змей о двенадцати головах:
- Эх, Иван-царевич! Не за свое ты дело взялся; чем бы тебе, доброму молодцу, сражаться, а ты стадо пасешь... Ну-ка отсчитай мне двенадцать коров!
- Жирно будет! Я сам в суточки ем по одной уточке, а ты чего захотел!
Начали они сражаться, и долго ли, коротко ли сражались - Иван-царевич победил змея о двенадцати головах, разрезал его туловище и на правой стороне нашел сундук; в сундуке - заяц, в зайце - утка, в утке - яйцо, в яйце - семечко.

Взял он семечко, зажег и поднес к хрустальной горе - гора скоро растаяла.

Иван-царевич вывел оттуда царевну и привез ее к отцу; отец возрадовался и говорит царевичу:
- Будь ты моим зятем!
Тут их и обвенчали; на той свадьбе и я был, мед-пиво пил, по бороде текло, в рот не попало.

Это безусловный шедевр! Это индикатор глубины народной памяти! Это рассказ, присланный нам из времён Валдайского оледенения! Это не выдумка, а описание реальных явлений. Если в образе хрустальной горы в этой сказке выведен не ледник – тогда что?! Что может обозначать фраза «а того государства больше чем наполовину втянуло в хрустальную гору», как не наступление ледового щита на некогда освоенные человеком земли? И что это за хрусталь, который тает от тепла – «взял он семечко, зажег и поднес к хрустальной горе - гора скоро растаяла»? Хрусталь, равно как и стекло, и самоцветы, и алмазы, и все прочие драгоценные камни в устном творчестве являются коррелятом льда и ничем иным!

Среди стандартного набора сказочного антуража – он, она, многоголовое чудо-юдо – легко читаются аналогии с ведическими преданиями. Мы помним, что в одной из версий гора Меру называлась «сложенной из хрусталя» - поэтому сомнений не вызывает, что она же безымянно фигурирует и в русской сказке. Русская хрустальная гора, как и Меру, вполне подходящее место для прогулок – «Позволь мне с Иваном-царевичем на хрустальной горе погулять». Вполне обитаема она не только по эту сторону, но и по ту – «Поздним вечером оборотился Иван-царевич в муравья и сквозь малую трещину заполз в хрустальную гору; смотрит - в хрустальной горе сидит царевна…». Как на Меру, на ней обитают диковинные животные – «Подъезжают к хрустальной горе, вдруг, откуда ни возьмись, выскочила золотая коза». Разумеется, что даже козы там золотые…

Золотая коза в этой сказке персонаж, хотя и второплановый, но, тем не менее, знаковый. Вообще-то, мировая мифология изобилует золотыми парно- и непарнокопытными от летающего барана, чья шкура станет золотым руном аргонавтов, до бажовского олешка-золотые рожки. Но, как ни странно, опознать золотую козу и даже найти её хозяйку мне не составило труда. Козой в сказке «Хрустальная гора» русские обозвали животное, которое древние греки поэтично именовали Керинейской ланью. Была она золотой с медными ногами, а потому не знала усталости и ни один охотник не мог её выследить и догнать. Удалось это только Гераклу, причём поимка Керинейской лани стала четвёртым его подвигом, наравне, скажем, с пленением адского пса Цербера. Сложность данного деяния заключалась ещё и в том, что Керинейская лань была личным животным и любимицей богини охоты Артемиды.

Артемида с Керинейской ланью (спасибо, Википедия!).

А дальше препарируем родственные связи: Артемида дочь Зевса и Лето, сестра-близнец Аполлона. Резиденция богини Лето и солнцебога Аполлона – блаженная Гиперборея. Гиперборея расположена по ту сторону Рипейских гор. А поскольку мы исходим из предпосылки, что хрустальная гора и Рипеи – это одно и тоже, то и в появлении эллинской Керинейской лани в русской народной сказке нет ничего удивительного! Шах и мат!

Но, несмотря на все перечисленные чудесные свойства, для людей хрустальная гора – чужеродный объект, узнав, что «можно хрустальную гору извести» главный герой тут же пользуется этим, за что получает стандартный набор сказочных поощрений в виде царевны и полцарства. Кстати, аналогичный сюжет имеет венгерская сказка «Король Ледяного королевства». Её главный герой Янош упрашивает Солнце пройти над Ледяным царством, расположенным в некоей гористой местности далеко на севере, после чего ледяные горы тают, а Янош становится королём освобождённых ото льда земель.

«Хрустальная гора» самая показательная, но не единственная русская сказка на «ледниковую» тему. В архаичном варианте сказки «Медное, Серебряное и Золотое царства» у некоего царя повелитель ветра Вихрь похищает жену – царевну Настасью-золотую косу. Разыскивать похищенную матушку отправляются сначала старшие братья, а затем и младший, которого зовут, разумеется, Иваном. Братьев Иван-царевич нагоняет – где бы вы думали? – у подножия стеклянной горы:

…Доехал до стеклянной горы. Стоит гора высокая, верхушкой в небо упёрлась. Под горой – два шатра раскинуты: Петра-царевича да Василия-царевича.
- Здравствуй, Иванушка! Ты куда путь держишь?
- Матушку искать, вас догонять.
- Эх, Иван-царевич, матушкин след мы давно нашли, да на том следу ноги не стоят. Пойди-ка попробуй на эту гору взобраться, а у нас уже моченьки нет. Мы три года внизу стоим, наверх взойти не можем.
- Что ж, братцы, попробую.
Полез Иван-царевич на стеклянную гору. Шаг наверх ползком, десять – вниз кубарем. Он и день лезет, и другой лезет. Все руки себе изрезал, ноги искровянил. На третьи сутки долез он до верху...

Последний абзац очень реалистично описывает картину восхождения на ледник человека, не имеющего альпинистской подготовки и соответствующего снаряжения. Одолев-таки «стеклянную» вершину, Иван-царевич обнаруживает, что жизнь за ней бьёт ключом. Одно за другим проходит он Медное, Серебряное и Золотое царства, в которых стоит матриархат, и правительницы которых предлагают себя Ивану в жёны. Добравшись до владений Вихря, Иван-царевич убивает его в поединке и, забрав мать, возвращается домой, причём правительницы волшебных царств эвакуируют свои владения (по сказке скатывают их в яичко) и уходят вместе с Иваном. Аналогии с античными описаниями Гипербореи опять просто вопиющие: Вихрь – Борей, стеклянная гора – Рипейские горы, волшебные царства – сама Гиперборея; даже царицу Золотого царства зовут вполне по-гречески Елена Прекрасная!

Кроме Ивана-царевича на ту же самую гору взбирается вдовий сын – герой польской сказки «Волшебная гора». На её вершине он ищет волшебную траву, чтобы оживить умершую мать (я, почему-то не упомянул, что на Меру росли волшебные травы, из которых боги получали напиток бессмертия амриту, более известную нам под греческим её именем амброзия – а, вот, даже это пригодилось!). На стеклянной горе обзаводится невестой норвежский Аскелладен – аналог нашего Иванушки-дурачка – из сказки «Принцесса на стеклянной горе». Латышский эпический герой Лачплесис карабкается на алмазную гору – а мы уже неоднократно подчёркивали, что это такой же коррелят льда, как хрусталь и стекло. А эстонцы, вообще, называют все вещи своими именами, не прибегая к ненужным аллегориям и гиперболам. Их Калевипоэг отправляется «к цветущему берегу счастья», который расположен

…за горами ледяными,
За холмами снеговыми…

Далеко на севере, после многотрудного плавания во льдах, обнаруживает блаженную землю кельтский герой Бран. Земля та носит до боли знакомое название – остров Буан! Вот, так – оказывается, предки ирландцев тоже бывали на нашем славном остове Буяне! Причём, не просто бывали, а считали его своей родиной. Кельтские легенды говорят, что ирландцы – племя богини Дану – пришли на Британские острова откуда-то с севера. И как же вытянулись лица сторонников официальных версий и общепринятых точек зрения, когда и эту легенду подтвердила археология, дав однозначное заключение, что, действительно, Великобритания и Ирландия заселялись не с юга, из Европы через Ла-Манш, а с севера. Правда, откуда именно переселились ирландцы в Ирландию нынешняя археология пока не установила, а в предположениях осторожничает. Ну, так, мы-то с вами уже знаем откуда…

Да, что там ирландцы – в волшебной стране Бумба, расположенной за Молочным морем, побывала даже делегация сугубо сухопутного народа, калмыков! Её руководитель Джангар, герой одноимённого калмыцкого эпоса, после визита туда даже добавил к своему званию звучный титул «Молочного моря владыка».

Далее перечислять сказочные произведения, в которых фигурируют стеклянные горы, хрустальные палаты и ледяные избушки не будем – желающие сами без труда отыщут их в любом сборнике сказок – а мы обратимся к другому пласту русского фольклора, к былинам.

Сказки, по мнению официальной науки, это нечто абсолютно несерьёзное, не достойное её драгоценного внимания и представляющее интерес разве только для издателей детской развлекательной литературы. Былины же у догматиков от науки пользуются куда большим авторитетом и считаются более достоверными источниками информации – их собирают, изучают и даже пытаются как-то трактовать в меру своего примитивного сознания. Ну, а то, что в оное сознание не помещается – остаётся за кадром. Как, например, тема нашего маленького исследования. Что же расскажут нам былины?

Былинные персонажи умудряются стать даже христианскими святыми – Илья Муромец канонизирован в 1643 году, как угодник Киево-Печёрской лавры.

Обычно сборники былин так называемого «богатырского цикла» начинаются со Святогора – начнём с него и мы. Святогор образ исключительно архаичный. Исходит он из славянских языческих верований, а потому крайне сложен для традиционалистских трактовок, тупо датирующих время действия былин богатырского цикла Х веком только на основании упоминания в них князя Владимира.

Примечателен Святогор тем, что ни в одной из дошедших до нас былин он не показан сражающимся с каким-то другим богатырём. Среди смертных у него просто нет адекватных соперников. Например, Илью Муромца вместе с конём он запросто может положить в карман. Вместо чуд-юд тягается Святогор с самой Матерью-Сырой Землёй или начинает строить каменный столб до неба. С какой же целью наделён богатырь такой чудовищной силой?

Ответ на этот вопрос утерялся после христианизации Руси, поскольку не вписывался в каноны новой веры. Святогор сам был изначально языческим богом. Функциональное его предназначение заключалось в двух вещах. Во-первых, он хранил стожар – ось, вокруг которой вращаются Земля и Небо: «Землю с Солнцем носил и звёзды держал, и Свет крепил». А, во-вторых, сторожил выход из преисподней, дабы заточённые там силы зла не прорвались в наш мир. Но и расплата за могущество не заставила себя долго ждать – Мать-Сыра Земля перестала держать вес исполина и обитать ему пришлось в горах, от которых он и получил своё прозвище.

В греческой мифологии у Святогора есть аналог – великан Атлант. Он так же выполняет функцию поддержания миропорядка – держит на плечах небосвод. Его массы не выдерживает земля и потому стоит он на горах, носящих название Атласских. Горы те расположены на краю земли, на берегу наружного океана. Перед ними на много дней пути простираются необозримые пустыни, спалённые солнцем (прямо как перед Меру и перед Рипейскими горами!). Единственным достоянием небодержателя является чудесный сад, в котором растёт дерево с золотыми яблоками – чтобы добыть их Гераклу пришлось совершать одиннадцатый подвиг. Свои земные жизни титаны закончили тоже одинаково – они оба окаменели. Можно было бы и тут сказать о полной тождественности Атласских гор с легендарными вершинами, если бы не явная нестыковка в географическом положении. В отличие от последних, Атласские горы расположены не на севере, а на «крайнем западе, там, куда на ночь спускается Солнце». Но спишем этот факт на никудышнее знание древними греками географии.

От Святогора Илья Муромец переймёт меч-кладенец и старшинство среди русских богатырей.

Подлинного имени Святогора мы не знаем, да и прозвище дошло до нас в исковерканном виде. Правильно оно должно звучать как Светогор, так как горы, на которых была его застава, назывались Светлыми. Располагались они на севере, у Студёного моря, поэтому иначе их называли Сиверными. Былины не называют их напрямую ни ледяными, ни, даже, хрустальными, но горный массив, скажем, из каменного угля Светлым наши тонко всё подмечавшие предки вряд ли бы назвали. Так, что их название можно рассматривать как намёк на свойства породы, из которой они состоят. А что за светлая порода может быть на берегу Студёного моря, думаю, понятно!

Доказать это предположение можно и другим путём. Одной из задач Святогора было охранять выход из Подземного царства. Согласно славянским верованиям, располагался он между корней Мирового дерева (того самого пушкинского дуба зелёного).

По космогоническим представлениям наших предков, Мировое дерево представляет собой хребет структурной основы Вселенной. Корни его достигают преисподней, ветви поддерживают небо. Место, где его крона касается небес, обозначено Полярной звездой (а мы помним, что у ариев Полярная звезда сияла над вершиной горы Меру). Выполняет Мировое дерево и роль стожара – оси вращения планеты.

Начальная руна славянского рунического алфавита «Мир» – символическое изображение Мирового дерева – ныне «разветвилась» в кириллическую букву Ж.

Из этих описаний понятно, что произрастать оно может в единственном месте – на Северном полюсе. Более подробно я разбирал это в своих работах «Morituri» и «Обратный билет» и, дабы избежать повторов, адресую заинтересовавшихся к ним. К изложенному там добавлю только, что прообраз Мирового дерева тоже пришёл в славянские верования из ведических. Он гипертрофировался из такого образа, как волшебное дерево Джамбу. Произрастает оно, разумеется, на горе Меру в чудесной роще богов Нанданде и отличается тем, что даёт все мыслимые и немыслимые плоды – этакая мечта селекционера-мичуринца. И чтобы закончить мысль, напомню, что всеплодным было и Древо Познания, росшее в христианском раю, в саду Эдеме, на яблочко с которого соблазнилась Ева.

Держава в левой лапе у Орла символизирует земной шар и в точке полюса увенчана крестом, вытеснившим после христианизации, символ Мирового дерева.

По сути, образ Мирового дерева у славян всего лишь принял часть функций общеарийского образа Мировой горы. Сказалась среда обитания: создатели «Вед» жили у предгорий Гималаев, «Авесты» – на Иранском нагорье, а наши предки обитались, в основном, на равнинах вдоль по руслам рек и визуализировать абстрактное представление о структуре Вселенной им было легче и привычней в виде гигантского дуба. А территориально (Северный полюс) и функционально (хребет Вселенной и ось вращения Земли и небес) Мировое дерево и Мировая гора полностью эквивалентны. Тем более, что образ последней никуда у славян не делся и Мировая гора выведена у них как бел-горюч камень Алатырь.

Алатырь-камень в представлении В. Васнецова.

«Голубиная книга» называет Алатырь-камень «всем камням отец». Это священная скала, которая венчает собой вершину Алатырской горы и закрывает собой вход в преисподнюю – его-то и сторожит Святогор.

Славянская руна «Алатырь» со временем трансформировалась в русскую букву А.

На Алатырь-камне высечены законы Сварога, а сам он обладает магическими свойствами, потому-то так часто и упоминается в заговорах: «На море, на окияне, на острове Буяне есть бел-горюч камень Алатырь, никем не ведомый, под тем камнем сокрыта сила могучая, и силе той нет конца». В одном из источников напрямую говорится, что Алатырь расположен в Рипейских горах – данная версия даже вошла в Википедию, хотя, узнав, что исходит она от волхва Буса Кресеня, он же А. Асов, он же А.И. Барашков, я несколько насторожился. Но, думаю, даже без участия Александра Игоревича, аналогии разглядеть мы сумеем: горная гряда Меру – Хара Березайти – Светлые горы и её главная вершина, соответственно, Мандара – Хукарья – Алатырь.

Частенько езживал на гору Алатырскую и Илья Муромец. С нечистью не бился, а подвиги совершал, в основном, постельные. Прижил с тамошней бабёнкой сына Сокольника. В былине «Илья Муромец и Сокольник», повествующей о встрече Ильи с уже взрослым своим сыном, Сокольник, сначала отцом не узнанный, так рассказывает откуда прибыл он на Русь:

…Я от моря-то морюшка Студёного,
От того-то от камня Алатырского…

Имя матери Сокольника сказители былин, дабы не навлечь на себя гнев церковных властей, предпочитали не называть. Дошло до нас лишь её прозвище, но и оно посвящённым скажет многое: Златогорка – женщина с золотой горы! А золотая гора – это эпитет Меру!

А да ко тому было ко морю, морю синему,
А ко синему как морю, как морюшку Студёному,
Ко тому было ко камушку Латырю,
А ко той как бабы да ко Златыгорки,
А к ней гулял-ходил удалой ведь добрый молодец,
А по имени старой казак Илья Муромец.
Он ходил-гулял Илеюшка к ней двенадцать лет,
Он ведь прижил ей чадышко любимоё…

Называть Златогорку по имени после прихода христианства стало «неполиткорректно» по той простой причине, что она была языческой богиней. Полностью имя её звучит как Майя Златогорка. По славянской божественной генеалогии она была дочерью Святогора и первой женой Дажьбога, от которого родила сына – бога календарного цикла Коляду (от него пошли «календарь» – дар Коляды и «колядки» – праздничные песнопения с целью вымогательства, ныне исполняемые, как правило, накануне Рождества Христова). Сама Майя Златогорка была богиней лета – изображали её с золотыми косами, символизирующими спелые колосья. А теперь ещё раз вспомним, что греческая богиня Лето, мать Аполлона и Артемиды, жила на севере, за Рипейскими горами, в Гиперборее! Сколько ещё нужно привести совпадений, чтобы доказать, что всё это одно и тоже!

Но продолжаем про лёд… В «Скоморошине про льдину» описывается нетающая морская льдина таких размеров, что на ней умещается целый город под названием Туес:

Во стольнём во городе во Туесе,
За сильней стеной было за жорновом,
Серьди было моря ище синего,
Была тут-де льдина нонь великая,
На ей был городовоёт хозяин-от,
Нековды эта льдина-та не таела.

Далее скоморошина забавно повествует о событиях, развернувшихся в городе Туесе после того как льдина всё же растаяла. Окрашены они в юмористические тона, преподносятся как «война золовок», но сквозь них отчётливо просматривается ужас людей, погибающих в потопе и убивающих друг друга ради места в корабле. Я, наверно, уже утомил всех гиперборейскими параллелями, но и обитаемый айсберг из «Скоморошины о льдине» имеет аналог в греческих мифах. Согласно им, близнецы Аполлон и Артемида были рождены богиней Лето на плавающем (!) острове Делос. И лишь после этого знаменательного события он «стал на якорь» в Эгейском море.

В былине «Соловей Будимирович», в версии Кирши Данилова, фигурирует город изо льда, откуда прибывает гость торговый Соловей Будимирович (не путать с разбойничавшим в наших краях Соловьём Одихмантьевичем!):

Из-за моря, моря синего,
Из глухоморья зеленого,
От славного города Леденца,
От того-то царя ведь заморского
Выбегали, выгребали тридцать кораблей,
Тридцать кораблей и един корабль,
Славного гостя богатого
Молода Соловья сына Будимировича.

Н.К. Рерих «Город Леденец» - декорация к опере «Сказка о царе Салтане».

Название Леденец происходит не от сосучей конфеты, а от слова лёд и плывёт Соловей Будимирович в Киев из-за моря Студёного как раз с острова Буяна. Интересно, что Ледяные города, как самостоятельные персонажи фигурируют в сказках и вполне южных народов – болгар, сербов и хорватов. А в архаичной версии былины о незаслуженно забытом ныне витязе Михайле Потыке упоминается целое Леденецкое королевство, в котором правит Леденецкий король (венгерскую сказку той же тематики «Король Ледяного королевства» мы упоминали чуть выше!).

Примеры можно приводить и приводить – и несть им числа! Что, уж, говорить, если образ Мировой горы умудрился просочиться даже в христианство. Анонимный христианский апокриф «О всякой твари» сообщает: «Есть в окияне столп [гора], зовётся Адамантин [алмаз]. Глава же ему до небеси». Как всё знакомо – гора из драгоценных камней посреди океана, вершиной касающаяся неба. А главный языческий праздник славян вообще без купюр вошел в годовой круг православных праздников, уступив место разве только самой Пасхалии. Празднуем мы его на следующее воскресенье после Пасхи, а называем тем же именем, что и в дохристианские времена – Красная горка. «Красная» не потому, что кумачёвая, а потому, что красивая. Ну, а что за «красивую горку» чествовали наши предки и нам завещали, теперь, надеюсь, понятно. Как понятно должно стать, почему в русском языке слово «горний» означает не просто нечто находящееся наверху, а, прежде всего, духовно-возвышенное, небесно-божественное…

Есть ли смысл перепечатывать сюда далее выдержки и цитаты? Думаю, что нет. Для того, кто уверен, что народная память способна зафиксировать и пронести сквозь тысячелетия какое-то неординарное событие или явление, достаточно будет и того, что уже привлечено в качестве живых свидетельств. А тех, кто считает собственных предков недоумками, не способными запомнить собственные имена, не убедят и все книги мира. Но это уже каждый выбирает для себя сам, кем себя числить – потомком гениев или отпрыском дегенератов…

Рейтинг публикации:

21




Комментарий от VP:

Тут собраны сразу 4 части - исследования-рассуждения автора. ИМХО - наибольший интерес - 3 часть. ИМХО - весьма заслуживает внимания - анализ/сравнение древних и современных карт

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: