Александр Петрович Никонов: Russian X files. Сеансы черной и белой магии с разоблачением

История 33.

Канава

Необычна эта история, во‑первых, тем, что расследовало ее очень много народу. А во‑вторых, – своей прекрасной задокументированностью (изучением проблемы занимались научные институты, военные) и полным отсутствием ответов на вопросы. Но по порядку…

Это случилось в ночь с 27 на 28 апреля 1961 года в глухих местах русского севера, на Корб‑озере. 27 апреля около 2–0 работник леспромхоза Василий Бродский прошел по берегу озера, чтобы проверить маленькую плотинку на стоке реки Тукша, которая сначала впадает в Корб‑озеро, а потом дальше из него вытекает.

Ничего необычного Бродский не заметил. Переночевав в нескольких километрах от озера, утром он отправился обратно и около 8 часов утра снова был на озере. Путь проходил по тому же самому берегу. Только на этот раз берег был совершенно другим. Настолько другим, что простой советский рабочий леспромхоза решил изменить все свои планы и целый день, а потом еще целую ночь (!) пешком (!) шел в райцентр, откуда отправил «куда надо» телеграмму следующего содержания: «Берегу озера образовалась непонятная воронка. Нужны специалисты и водолазы».

Конечно, это была не воронка, но как описать увиденное иными словами, да еще в телеграфном стиле работник леспромхоза не знал. Однако, слово «воронка» было им интуитивно выбрано удачно: оно ассоциируется с чем‑то военным, взрывным, диверсантским.

На место происшествия вскоре прибыла целая группа «компетентных товарищей», состоящую в том числе и из водолазов (все как просил скромный работник леспромхоза).

Группа прибыла на место через неделю – столько времени ушло на согласования, подбор специалистов и дорогу. Кстати, пробиться до самого места происшествия на вездеходе им не удалось – места для техники там совершенно непроходимые, поэтому последние 30 километров группа товарищей шла пешком. Придя на место, они, наконец, смогли оценить то, что неделей раньше оценил потрясенный леспромхозовец…

Конечно, это была не воронка. Это была, скорее, канава. Длиной 25 метров, шириной 18,6 метров и глубиной, местами достигающей 3,5 метров. Местами достигающей, потому что канава была не равноглубокой. Она напоминала огромный надрез на берегу, частично уходящий в воду. Там, где канава уходила в озеро, лед был взломан, и темнела большая полынья с осколками льда. Причем сразу было видно, что плавающих осколков недостаточно, чтобы закрыть ими все пространство полыньи. А на окружающем полынью льду никаких осколков не лежало. Где недостающий лед?

Людей из группы поразило также отсутствие грунта вокруг канавы. Они все, видимо, находились под воздействием телеграммы рабочего о воронке, поэтому подсознательно или сознательно искали выброшенный взрывом грунт. Его не было. Кто‑то словно гигантской черпалкой провел по берегу, выбрав грунт, а потом унеся его неведомо куда. Причем унеся видимо по воздуху, потому что никаких следов строительной техники нигде не было. Да и места здесь, как убедились на собственном опыте экспедиционеры, даже для тяжелой техники непроходимые.

В полынье плавали легкие меленькие шарики темного цвета. Они напоминали обугленное просо и легко растирались между пальцами в порошок.

Водолазы приступили к работе. И во время первого же ныряния нашли недостающий лед – его придавило земляным валом, и он не мог всплыть… Причем количество грунта, лежащее на дне и придавившее лед, никак не соответствовало объему канавы. Словно большая часть грунта была вырвана и исчезла, а небольшая толика «не поместилась» или «не успела поместиться» и была выдавлена в озеро, образовав в конце канавы под водой грунтовый вал. Хотя, «выдавлена» – неправильное слово. Процесс образования канавы произошел так быстро, что вал «лишней» земли обрушился на ледовую поверхность, проломил ее и прижал большую часть льда ко дну.

Выходя из воды, водолаз случайно задел одну из немногочисленных плавающих льдинок. Она перевернулась, и глазам изумленных людей предстала изумрудно‑зеленая нижняя поверхность льдинки. Микроводоросли? Отломили от края нетронутого ледового поля кусок и перевернули. Этот лед – не подвергшийся воздействию гигантского «канавокопателя» – был вполне обычным: белым и сверху, и снизу.

Водолазы собрали льдины, плавающие в полынье и имеющие зеленый низ, сложили в банки – для анализа. Помимо изумрудного льда (который по дороге, конечно, растаял и прибыл в Ленинград уже в виде обычной прозрачной воды), экспедиционеры взяли пробы грунта и плавающих в полынье черных зернышек. Ну и, разумеется, сделали множество фотографий.

Общее впечатление от изучаемого объекта у людей осталось такое: некий великан торцом гигантской трубы шарахнул по берегу, проделав в нем канавищу. Часть земли набилась в эту «трубу», а часть была сдвинута в озеро, проломив своей массой лед и образовав впереди трубы вал грунта под водой. Как если бы бульдозером его нагребли. Потом великан улетел, унеся с собой «трубу». Остались канава, полынья, вал грунта на дне и почему‑то зеленый снизу лед.

В Ленинграде таинственной канавой занялись специалисты… Что значит – «специалисты»? Какие могут быть по таинственным канавам специалисты? Экспедиционеры обратились в Ленинградский университет… Спец по метеоритам профессор В. Шаронов, посмотрев снимки и изучив обстоятельства дела, отклонил метеоритную гипотезу: от метеоритов остаются не длинные канавы, а круглые воронки, выброшенный взрывом грунт и, наконец, сам метеорит… Университетские геологи, улыбнувшись, сказали, что ничего общего с карстовыми явлениями и оползнями канава на Корб‑озере не имеет.

Более интересные результаты дал анализ воды (бывшего зеленого льда). В лаборатории тонкого химического анализа на кафедре аналитической химии Ленинградского технологического института дали следующее заключение: «Определенные в растаявшем льду элементы не дают возможности объяснить зеленую его окраску, на которую указывали участники экспедиции». Другими словами, любое сочетание этих элементов никак не могло окрасить лед в зеленый цвет.

Анализ же легких темных зернышек, которые легко растирались меж пальцев, гласил: «В инфракрасном спектре порошка, полученного при растирании зерен, полоса поглощения, соответствующая колебанию группы С‑Н, характерная для любого органического соединения… отсутствует».

То есть зернышки были неорганические. Их химсостав вообще был далек от естественно‑природного. При взгляде на зернышки в микроскоп отмечался металлический блеск. Они не растворялись ни в концентрированной серной, ни в смеси серной и плавиковой кислот. Больше всего эти хрупкие зернышки напоминали катышки окалины, которая обычно образуется при сварке.

Поскольку из результатов исследования понять было ничего нельзя, о них постепенно забыли. А через девять лет на месте происшествия появился еще один человек по фамилии Райтаровский. Появился неофициально, как любопытный, прослышавший об этой истории. Вот что он увидел – канава заросла травой и деревцами. Причем, как показалось Райтаровскому, растительность в канаве была сочнее и гуще, чем вокруг.

Исследователь проделал шурф и взял пробы грунта с целью найти загадочные зернышки. И действительно нашел их в земле, две‑три сотни штук. Они были маленькие, с фиолетовым отливом, пустотелые и легко крошились в пальцах. Дальнейшее исследование под микроскопом подтвердило прошлые выводы: на месте излома этих крохотных скорлупочек наблюдалась кристаллическая структура.

Еще через восемь лет Райтаровскому удалось подвигнуть на поездку к месту происшествия целую экспедицию из ИЗМИРАНа. Прибыв на место, экспедиция обнаружила, что канава заросла буйной растительностью. Причем молодой лесок вырос именно и только в таинственной канаве, а не вокруг нее. Опять взяли пробы воды, почвы, донного грунта, отправили в лабораторию. Но ничего особенного лаборатория ни в грунте, ни в воде не нашла…

История 34.

Кабы я была царица…

Татьяна Сырченко, Санкт‑Петербург, журналист:

– Это случилось лет десять тому назад, когда я проходила психологический тренинг «рэйки». В нем лечат наложением рук, погружают в транс… Интересно. Так вот, лежа на кушетке, я вдруг «раздвоилась». Я прекрасно знала, что лежу на кушетке в комнате. Но одновременно я вдруг поняла, что я нахожусь не только здесь, а еще в каком‑то древнем полутемном каменном помещении. «Ой, подо мной какие‑то лепестки! – сказала я психологу. – А рядом стоит еще кто‑то!»

Этот кто‑то был древнеегипетским жрецом, который пришел ко мне для важного разговора. Он сказал, что должен открыть мне тайну.

– Почему мне, а не брату? – спросила я.

– Потому что твой брат – балабол и неграмотный остолоп, который хочет только развлекаться и который, к сожалению, будет следующим фараоном, – ответил жрец. – Ему мы доверить тайну не можем. А ты – умная, грамотная девочка.

Он повел меня в какой‑то храм, стоящий у скалы, провел вверх по ступеням, на третий ярус. Эта, самая высокая часть храма была вырублена в скале. Мы оказались в небольшом помещении.

– Смотри, – сказал жрец.

Я подняла голову и увидела пробитый в скале уходящий вверх туннель, через который были видны звезды.

– Раз в год, когда в этом туннеле появляется звезда Сотис, – (он произнес это слово как бы в два отдельных слога: «Со‑Отис»), – начинается разлив Нила, приносящий плодородие нашим полям.

Я‑спутница‑жреца кивнула, потому что я‑лежащая‑на‑кушетке уже знала, что в Древнем Египте Сотисом называли Сириус.

– Но это еще не все, что ты должна узнать, – сказал жрец. – Этот туннель есть не что иное, как мост, по которому все, что происходит на Земле, передается туда.

– Куда туда? – спросила я, и вдруг сама все увидела. Я словно перенеслась через туннель к звезде Сириус. И оказалась там – в огромном зале. Передо мной были словно гигантские часы. Только вместо цифр – экраны. И на месте, где должна была быть цифра «3», светился экран, на котором я увидела то, что передавалось с Земли.

– А куда вся эта информация поступает дальше? – спросила я. И тут же узнала ответ. Я словно перенеслась за экраны, увидела нечто вроде светящихся кабелей, тянущихся от них куда‑то вниз, переместилась вдоль кабелей и узрела то, что назвала для себя «волосотекой» – некое поле шевелящихся прозрачных нитей или волос, которые и накапливали всю поступающую с разных планет информацию.

…Вот такое видение приключилось со мной во время рэйки. Но это еще не конец истории…

Через несколько лет я поехала в Египет. Отдыхать. В египетском аэропорту мимо меня прошли две женщины. Типичные египетские женщины – смуглые, носы с горбинкой… И я вдруг закашлялась, у меня из горла лезло какое‑то незнакомое слово, я хрюкала, хмыкала, перхала: «Хр‑р… хашр… хатр…» И вдруг слово вырвалось:

– Хатшепсут!

Что означает по‑египетски слово «хатшепсут» я не знала, но слово запомнила. Позже, оказавшись в каирском музее, я вспомнила свое давнее видение и спросила экскурсоводшу: а есть ли в Египте такой храм, верхний ярус которого вырублен в скале и оттуда тянется к небу туннель, через который видно звезды.

Она ответила:

– Есть. В Луксоре. Это храм царицы Хатшепсут.

Я чуть не села!.. А экскурсовод, пока я в себя приходила, рассказала, что была такая очень умная и образованная царица, которую продвигали к власти жрецы. У нее был сводный брат – Тутмос II, бездарь и гуляка. По тогдашним обычаям он женился на своей сестре Хатшепсут, и фактически она стала его соправительницей, а когда он умер – регентшей пасынка Тутмоса II – Тутмоса III. И фактически единоличной правительницей.

Через несколько дней, когда мы были в Луксоре, я зашла в храм царицы Хатшепсут. Вход в верхний ярус, к той самой комнатке, вырубленной в скале, был загорожен, но на открытках, снятых с вертолета, туннель, смотрящий в небо, прекрасно виден.

Единственный вопрос, который оставался для меня неясным, был таким: я говорила со жрецом, когда он открывал мне тайну, еще не будучи царицей. И в храм он меня водил еще не как царицу. Но ведь храм Хатшепсут был построен тогда, когда она стала царицей! Как я могла посетить странную комнату в храме еще до строительства храма?

Позже от историков я узнала ответ на этот вопрос: оказывается, храм Хатшепсут – более поздняя пристройка к другому храму, который сейчас не сохранился. И та самая комнатка, вырубленная в скальном массиве, осталась от прежнего храма. Она была сделана еще до строительства того сооружения, которое получило название храма царицы Хатшепсут.

История 35.

Ведомый стояком

Что‑то подзабыли мы про писателя Бушкова, а это не дело. Ведь именно его набор загадочных историй побудил автора к написанию книги. Неблагодарность получается. Потому возвращаемся к классику…

Эту историю поведал красноярскому писателю бывший старший лейтенант, командир пехотного взвода. Часть их стояла тогда в украинском селе. Стояла долго, почти месяц. И однажды к ним прислали новую санинструкторшу Галю. Видная, надо сказать, была деваха – высокая, черноглазая, красивая, казацких кровей. Про казачку болтали, что она – потомственная ведьма. Галя многим нравилась, а один ротный капитан на нее просто, что называется, «подсел». С ума буквально сходил. Но Галя всех ухажеров обламывала. И капитана этого, с ума сошедшего, тоже. А у того серьезно, видать, крышу снесло. Окружающие даже опасались, как бы он в состоянии любовного помутнения не изнасиловал эту казачку, уж больно сильно его переклинило.

И однажды капитан таки сорвался. Хлопнул вечером у себя в хате спиртику чуть‑чуть для храбрости и решительно заявил в узком кругу приятелей, что сегодня он эту казачку завалит и будь что будет – ему уже все равно!.. И ушел. Взгляд у него был бешеный, поэтому удерживать капитана никто не решился.

А утром хлопнула дверь – вернулся капитан. Вид его был странен. То есть не был он ни разочарованным, ни довольным с виду. А выглядел, напротив, весьма озадаченным. Сел за стол и молчит. Потом спирту попросил. Хлопнул полкружки и не захмелел. Потом еще хватанул, и опять не разобрало…

В результате выяснилось следующее. Шел капитан к хате, где жили девчонки медсанбатовские, с дикой решимостью и железной эрекцией. Вошел бы – трахнул девку на месте, не обращая внимания ни на кого из присутствующих.

Вот только в хату он не вошел. Не нашел он хаты. То есть вообще. Повторю: часть стояла в селе почти месяц, все дома личным составом были изучены. С закрытыми глазами любую избу мог найти любой человек. Капитан шел с глазами открытыми, но избы не нашел.

Тот дом, что по улице до нужной хаты находился, – был. Тот дом, что после нужной хаты стоял, – тоже присутствовал. А вот между ними – словно пространство свернулось и сомкнулось – не было того дома, где ведьма эта жила! Капитан ходил всю ночь, со всех сторон пытался. Возвращался к проулку и вновь шел, с огородов пытался зайти. Не было хаты! На небе – ни облачка, луна светит так, что читать можно. А хаты нет… И даже на рассвете капитан дом этот не нашел. После чего ему вдруг стало ясно, что нужно возвращаться. И он вернулся.

А днем встретил Галю. Посмотрела она на капитана своими черными глазищами и говорит:

– Смотри, не отвяжешься от меня – вообще ни на одну бабу в жизни больше не встанет! И пошла дальше.

Конечно, он отвязался.

История 36.

Испепеляющая взглядом

Это очень странная семья. У них довольно большая разница в возрасте. И в миропонимании. И в образовательном уровне. Ее зовут Алла Гречихо. Его – Андрей Семенович Полосин. Он – кандидат технических наук, работал советником министра в советские времена, эрудит, человек весьма разносторонних знаний, материалист, атеист. Она – образования не имеет вообще, за исключением интернатского, боговерующая, астраловерующая, и вообще ее голова забита всяческой ерундистикой, почерпнутой из дешевых восточно‑оккультных брошюрок. Но! Но у нее есть некое интересное свойство.

Она может диагностировать болезни. Заявление смелое, понимаю. Для того, чтобы утверждать нечто подобное всерьез, нужно иметь либо дурную голову, либо корректно поставленный эксперимент. Козыря методологически выверенного эксперимента у меня в рукаве нет. Больше того, все эксперименты по дистанционному диагностированию, о которых я знаю, успехом не увенчались.

Помню, об одном из них мне рассказывал великий Юрий Горный. То ли в конце восьмидесятых, то ли в начале девяностых он организовал и провел уникальные массовые исследования по выявлению экстрасенсов, паранормальщиков, дистанционных диагностов… Кинули клич по всей стране и начали искать. Много народу съехалось. Ни одного не нашли.

Самые прославленные (прессой) дистанционные диагносты прокалывались на элементарных уловках: им за ширму вместо живого человека сажали манекен, и диагносты находили у него массу болезней.

Был и такой эксперимент… В белые бумажные конверты клали картонные фигурки разной формы. И экстрасенсы должны были, поводив руками над конвертами, угадать форму фигурки. Эксперимент шел много дней, результат был нулевой, и вдруг однажды к Горному прибежали взволнованные ученые:

– Есть! Один угадывает!

Действительно, один паренек точно угадывал, какой формы картонная фигурка лежит в конверте: «Здесь крест. А тут круг…».

И был‑то он никто, в общем, случайный человек, оператор с телевидения, которое проводило тут съемки – решил попробовать свои способности и вот тебе на!.. Обнаружились!

Горный крепко задумался: «Черт возьми, экстрасенсов не бывает, как же он угадывает? Думал, думал я и понял!».

Оказалось, за те несколько дней, что конверты недвижно лежали на столах, на них осел тонкий, невидимый глазом слой пыли. Точнее, видимый, но незамечаемый сознанием. А у оператора, в отличие от обычного человека, глаз наметан, он баланс белого в своем «Бетакаме» каждый день выставляет. Подсознание оператора замечало разницу в осаждении пыли на разных конвертах и таким образом давало подсказки сознанию. На тех конвертах, где лежали кресты, пыль имела один контур, где кружки – другой и так далее. По совету Горного старые конверты заменили новыми, чистыми, и парень тут же перестал угадывать.

Очень показательная история. То есть если вам показывают чудо, и вы без привлечения сверхъестественных причин не можете объяснить, как оно происходит, это вовсе не значит, что естественного объяснения нет. Это просто значит, что вы не такой умный, как Горный. И объяснения просто не нашли. Увы, чудес не бывает.

А Гречихо есть…

Одна моя знакомая тридцати с небольшим лет умерла от рака мозга. При встрече с Аллой Гречихо я решил провести очередной эксперимент. Я и раньше проводил с ней подобные эксперименты. Например, спрашивал, что у меня болит. Угадывала. Правда, называла при этом еще несколько нездоровых мест, которые не болели, но которые, по ее словам, заболят вскоре, если за собой не следить.

…На этот раз я попросил Аллу «погадать» на «одну мою знакомую», не говоря Алле, что знакомую уже схоронили третьего дня. Спросил, какие у женщины, о которой я сейчас буду думать, проблемы со здоровьем.

Алла погрузилась в свое внутреннее видение:

– Голова! Первое, что мне в голову приходит – голова! Вот что‑то здесь такое… – Гречихо постукала себе по черепу. – Очень с головой плохо. Что‑то в мозгу. А отсюда у нее и все остальные проблемы. Ну что тут скажешь? Угадала или нет?

– Что‑то у меня в горле непонятное, – говорю Алле, – Посмотри.

– Сейчас, я в тебя войду… Как будто шарик какой‑то в горле мешает глотать, да?

– Верно…

Есть талантливые механики. Есть талантливые художники. Есть талантливые изобретатели. Они чувствуют ткань предмета, с которым работают. Им это нравится. Гречихо говорит, что чувствует человека. Ею самой это ощущается, как «вход» в собеседника.

– Сейчас, я в тебя войду… – это ее обычная фраза. Которая, впрочем, может дополниться необычной просьбой:

– Телефон сотовый с пояса сними. Мешает… Ага. Вот. Геммороидальные явления. И каловый камень вижу. Вот в этом вот районе. Каловые камни я ощущаю как некие твердые уплотнения, они не как камни в почках или мочевом пузыре, они по твердости сравнимы с… черным перцем в горошек, только очень большим. Нечто твердое, но поддающееся размягчению, ногтем можно продавить…

Алла любит рассказывать про жизнь на других планетах, астральные полеты и прочую чушь. Как с ней уживается ее муж‑материалист, не знаю. Тем более, что иногда Алла злится из‑за того, что Андрей Семенович сидит у телевизора или компьютера и не обращает на нее ну никакого внимания! Тогда Алла сжигает телевизор. Или компьютер. Пару телевизоров она уже сожгла и один компьютер. Что происходит с компьютером, мне посчастливилось увидеть…

Полосин принес нашим редакционным компьютерщикам умерший блок – с просьбой определить, можно ли его восстановить. Компьютерщик Сережа Комалеев внимательно осмотрел его и протянул мне.

– Смотри‑ка! Я такого никогда в жизни не видел!

На главной микросхеме была прожжена черная дорожка, полностью уничтожившая кристалл.

– Обалдеть! – покачал головой Сергей. – Это какое же напряжение нужно подать, чтобы такое сотворить. Там и нет такого напряжения. Как это у вас произошло?..

Но Полосин и сам не мог ответить, как это произошло. Просто Алла очень рассердилась.

История 37.

Страшная сила мистики

Случай, собственноручно записанный московским журналистом и писателем, бывшим фронтовиком Виктором Комаровым.

«Шел 1943 год. К тому времени я закончил военное артиллерийское училище, стал офицером‑артиллеристом… Какое‑то время мы находились в резерве, но когда наши войска должны были перейти в наступление, получили приказ выдвинуться на огневые рубежи.

Мы тронулись в путь ранним утром и часам к пяти или шести пополудни добрались до большого села, в районе которого на следующий день должны были занять намеченные позиции. Укрыв орудия и машины и разместив бойцов на отдых, мы с товарищем, таким же молодым лейтенантом, как и я, решили пройтись и осмотреть окрестности. Не торопясь мы дошли до крайних изб…

Вечерело. Наступили те особенные предсумеречные минуты, когда день встречается с ночью и на некоторое время в природе наступает своеобразное равновесие: солнце уже скрылось за горизонтом, но день еще не погас, а ночь еще не наступила. Все вокруг словно замирает, с неба со всех сторон льется мягкий ласковый свет, исчезают тени, и все предметы кажутся парящими в сгущающемся воздухе.

Обычно это удивительное состояние природы навевает какую‑то бездонную безмятежность, когда словно отрешаешься от всех дел и забот, и на душе становится легко и спокойно. Но в этот летний вечер ни безмятежности, ни тем более спокойствия и отрешенности не было. Возможно, сыграло роль то обстоятельство, что мы впервые в жизни оказались в непосредственной близости от передовой. Война – это война, здесь каждого подстерегают всевозможные неожиданности, непредвиденные опасности, и как бы ни был храбр человек, он не может от этого совершенно отрешиться. Глухой рокот канонады, вспышки разрывов в вечернем небе, вереница раненых создавали ощущение тревоги, казалось, все вокруг наэлектризовано каким‑то предгрозовым ожиданием.

Я захотел сказать об этом своему спутнику, но он вдруг положил руку мне на плечо и, сдавив его пальцами, взволнованно произнес:

– Тише! Слышишь?

Я прислушался, но ничего, кроме нестройного гула артиллерийских орудий, доносившихся с передовой, не обнаружил.

– Нет. Ничего такого…

– Тихо! – еще раз повторил мой приятель – Слушай, слушай!

И тут я тоже услышал. В воздухе повис какой‑то странный, непонятный, гудящий звук. Как будто вибрировала огромная натянутая струна. Звук шел словно ниоткуда, он просто существовал, сливаясь со всем окружающим, должно быть, поэтому мы не сразу обратили на него внимание.

По телу пробежал озноб, сразу стало как‑то не по себе. По спине поползли мурашки. Даже сейчас, много лет спустя, вспоминая этот момент, я испытываю неприятную дрожь. Это было ощущение слепого, безотчетного, мистического страха.

Мы с тревожным недоумением взглянули друг на друга. Что это?»

Часть 3.

Мозговой штурм

Глава 1.

Страшная сила мистики‑2

«…Это было ощущение слепого, безотчетного, мистического страха. Мы с тревожным недоумением взглянули друг на друга. Что это?.. Наконец мой товарищ догадался:

– Провода… – произнес он с облегчением.

Да, это всего лишь гудели под ветром обыкновенные телефонные провода. Помните, как поется в знаменитой песне: «Темная ночь. Только ветер гудит в проводах, только пули свистят по степи…». Поэт зорко подметил эти звуки фронтовой ночи. Но я никогда прежде гудения проводов не слышал. А может, просто не обращал внимания… Поэтому сам по себе сгущающийся сумрак прифронтовой ночи, далекие сполохи, зловещий треск разрывов воспринимались как нечто хотя и опасное, но само собой разумеющееся, как неизбежные спутники войны. Но тогда над всем этим повисло тоскливое ощущение чего‑то потустороннего, таинственно‑грозного, стоящего над судьбами людей.

Потом были долгие месяцы войны. Новые бомбежки и обстрелы, танковые атаки, критические ситуации, гибель друзей, ранения. Нередко возникало ощущение смертельной опасности. И все же того гнетущего страха я больше не испытывал ни разу.»

Любопытно, что порой человека больше пугает непонятное, нежели по‑настоящему опасное. А на фронте, в постоянном окружении смерти, люди становятся особо восприимчивыми ко всякого рода мистике. Вот вам вторая история от того же автора. И если бы конец у этой истории был другой, она вполне могла бы пополнить копилку бушковских страшилок.

«Хотя фронтовые будни таили в себе немало опасностей, а каждый бой требовал высшего напряжения сил, жизнь все равно оставалась жизнью, а молодость – молодостью. Как и в мирные дни, люди продолжали шутить, смеяться, дружить, чем‑то увлекаться. Одним из таких увлечений молодых офицеров нашего полка было увлечение всевозможными сувенирами. В свободные минуты мастера из артиллерийской мастерской по настойчивым просьбам кого‑нибудь из нас изготавливали замысловатые мундштуки, ручки для ножей, портсигары и зажигалки из разноцветных обрезков плексигласа, жести или латуни. Ценились и различные безделушки, захваченные в качестве трофеев в бою у врага. Грешил этим и я.

Однажды наш артиллерийский мастер, возвращаясь по лесной дороге с огневых позиций, заметил валявшийся под придорожным кустом рядом с убитым немецким офицером кортик. Мастер поднял его.

Придя в землянку, служившую ему мастерской, он внимательно рассмотрел свой трофей. Кортик был хорош. Отличный клинок с чернением, изготовленный, судя по всему, из золингеновской стали, изящная золоченая ручка с тонкими украшениями, черные вороненые ножны с каким‑то замысловатым гербом, должно быть, фамильным, ремешки из превосходной мягкой кожи с нарядными металлическими кнопками.

Мастер тщательно протер клинок и ножны и повесил оружие над своим походным рабочим столом.

Появление красивого трофея не осталось незамеченным. Слух о нем быстро разнесся по всему полку, и к артмастеру стали один за другим наведываться молодые офицеры, мечтавшие заполучить красивую вещицу. Они делали самые заманчивые предложения, но мастер не поддавался ни на какие уговоры, хотя сам кортик и не носил. Но в конце концов непрерывное паломничество ему так надоело, что он подарил кортик помощнику начальника штаба.

Помначштаба, молодой стройный старший лейтенант с радостью принял подарок и тут же пристегнул кортик к поясу. А через три дня был убит при разрыве случайного одиночного снаряда.

Кортик «по наследству» перешел к близкому другу погибшего, командиру взвода управления одной из батарей. Не прошло и недели, как и он погиб в результате прямого попадания снаряда в окоп, где комвзвода в тот момент находился.

На другой же день командир батареи, в которой служил погибший, явился в мастерскую и с мрачным видом выложил кортик на стол.

– Вот, возьмите, – сухо сказал он. Мастер удивился:

– Оставили бы себе…

– Нет уж, увольте, – покачал головой комбат, – довольно и двоих. Нехороший это кортик.

– Что значит – нехороший? – не понял мастер. Но комбат не стал ничего объяснять.

– Нехороший и все, – буркнул он и, круто повернувшись, вышел из мастерской.

По батарее пополз слушок, что злополучный кортик приносит несчастье его обладателям. И всех желавших недавно завладеть столь заманчивым трофеем словно ветром сдуло.

В какой‑то мере их можно понять. Война безжалостно распоряжается человеческими жизнями. Никто не знает, доживет он до дня Победы или будет убит. При этом одно дело – смерть в сражении с врагом, нередко даже сознательное самопожертвование ради достижения успеха в бою, и совсем другое – трагическая гибель по какой‑нибудь случайной причине: от шальной пули, неосторожного обращения с оружием, в автомобильной аварии. А ведь подобные случайности на фронте подстерегают человека буквально на каждом шагу, никто от них не застрахован. Такая смерть особенно нелепа и на окружающих производит тяжелое впечатление…

Как‑то я зашел по делам в артиллерийскую мастерскую и увидел злополучный кортик, который снова висел на прежнем месте над столом. Артмастер перехватил мой взгляд.

– Хотите, лейтенант, – предложил он, – возьмите кортик себе.

Предложение застало меня врасплох. И вид у меня в этот момент, вероятно, был достаточно растерянный, потому что мастер иронически ухмыльнулся и пробормотал что‑то ехидное. А вслух заметил:

– Вы же сами просили!

Я продолжал молча стоять, не зная, что сказать, и глядя на поблескивавшую в полумраке землянки золоченую рукоятку кортика. Честно говоря, мне очень хотелось воспользоваться предложением мастера, но я почему‑то не мог на это решиться.

И я отказался. Пробормотал что‑то не очень вразумительное и поспешил выбраться из землянки, провожаемый ироническим взглядом старого мастера. Он, конечно, имел все основания так на меня смотреть: еще бы, молодой офицер, комсомолец, даже комсорг штабной комсомольской организации, и вдруг…

Однако история кортика на этом не кончилась. Прошло совсем немного времени, и пролетавший ночью над нашим расположением немецкий самолет видимо сбросил наугад случайно оставшуюся у него бомбу. И представьте, она угодила прямо в землянку артмастерской. К счастью, бомба оказалась не очень большой, а перекрытие у землянки очень надежным – в два наката; и хотя оно все‑таки обрушилось, мастер оказался жив, его только немного оглушило.

На другой день я встретил его на берегу небольшого пруда. Мастер стоял у самой воды, в руке у него я заметил кортик.

Увидев меня, он пошел навстречу и, положив руку на плечо, произнес виновато:

– Ты уж прости меня, лейтенант.

– Простить? За что? – удивился я.

– Да ведь выходит, что погубить я тебя хотел. Кортик этот проклятый взять предлагал, а ведь он и впрямь беду приносит.

– Ну что вы, – неуверенно возразил я, – не может того быть…

– Человек многого не знает, лейтенант. Нет, лучше уж подальше от греха.

И размахнувшись, он хотел швырнуть кортик в воду.

– Стойте! – вдруг раздался за нашей спиной чей‑то голос.

Мы оглянулись. Позади нас стоял капитан, начальник штаба полка, присланный в нашу часть всего несколько дней тому назад.

– Разрешите? – попросил он и взял у артмастера кортик. Повертев его в руках и осторожно проведя пальцем по лезвию, он бережно вложил клинок в ножны и, внимательно посмотрев на мастера, сказал:

– Хорошая вещь. Зачем выбрасывать? Отдайте его лучше мне.

– Не могу… Вы недавно у нас, не знаете.

– Знаю. Все знаю. Слышал эту историю. Но я не суеверный.

– Нет, не могу, – покачал головой артмастер. – Если с вами что‑то случится, я всю жизнь казниться буду. Не хочу брать грех на душу.

– Уверяю вас, если со мной что‑то и случится, то не из‑за этого кортика, – рассмеялся начштаба.

– Не могу, – продолжал сопротивляться артмастер. Капитан стал серьезным.

– Хорошо, – сказал он. – В таком случае давайте во всем разберемся. Не могу допустить, – он снова улыбнулся, – чтобы в полку завелась нечистая сила.

– А что тут разбираться? Первый‑то его хозяин, немец, где погиб? В лесу, в стороне от передовой. Значит, шальная пуля его достала. Помначштаба тоже от случайного снаряда погиб. Следующий владелец, комвзвода, в окопе – прямое попадание. И в мою землянку прямое попадание тоже. А часто такие попадания случаются, товарищ капитан?

– Как когда… Вы мне вот что лучше скажите. За то же время у вас в полку другие потери были?

– Да не без этого: война свое берет.

– Вот видите. Значит, убивают и без кортика. В общем, так: отдайте мне кортик, а для себя можете считать, что утопили его в этом пруду, а я нырнул и достал. Одним словом, ответственность беру на себя. Лейтенант – свидетель.

Мастер растерянно протянул кортик. И капитан тут же пристегнул его к поясу. С тех пор он с ним не расставался и при каждом удобном случае старался обратить на него внимание офицеров. Нет, это была не бравада: смотрите, мол, какой я смелый, – не такой это был человек. Подобным способом наш начальник штаба хотел убедить молодых офицеров, да и не только молодых, в беспочвенности суеверий.

Пример оказался впечатляющим: капитан дошел до конца войны, участвовал в боях за Будапешт и Прагу и ни разу не был опасно ранен, хотя неоднократно попадал в серьезные переделки.

Не знаю, как на других, а на меня эта история произвела очень сильное впечатление. Она окончательно убедила меня, что все происходящее, любые, даже самые загадочные события или явления, будь то в жизни или в природе, всегда имеют естественные причины, что эти события и явления всегда порождены самой реальностью, а не какими‑то «потусторонними» факторами».

Чаще всего самые загадочные случаи имеют самые простые объяснения. Ну, вот, скажем, история № 23 – про девушку, которая слышит дома в углу тикающие звуки – «часы смерти». Это жучки‑древоточцы. Они жрут мебель и издают звуки, похожие на тиканье часов. Вот и все объяснение загадочного явления с книжно‑таинственным названием… Раньше «часы смерти» можно было услышать едва ли не в каждом доме. А потом промышленность стала делать мебель из ДСП, которую жук не ест из‑за обильного присутствия в прессованных плитах формальдегидов.

Не сложно объяснить и историю № 5 – про невидимых мышей. Помните, девочки рассказали, что в пещере шуршали невидимые мыши?.. Это не мыши шуршали. Это «глюки» шуршали. Удивительно, что они не зашуршали в головах девочек раньше. В условиях, в которых они оказались, и дева Мария могла явиться… Сейчас объясню.

Много разных опытов над людьми ученые стали проводить, когда человечество вышло в космос. Космос – это непривычные условия. Чтобы выяснить, как в непривычных условиях будут функционировать организм и психика человека, ученые помещали испытуемых в самые разные ситуации и увлеченно наблюдали. То вниз головой подвесят, то в барокамеру засунут…

Проводились опыты и по сенсорному голоду. Человека помещают в сурдокамеру – специальное изолированное от мира помещение. Сидящий в сурдокамере человек отрезан от внешних звуков, он не знает, что снаружи – день или ночь. Оказалось, в таких условиях людей довольно быстро начинает глючить.

Один из первых подобных опытов проводили в США на военных летчиках. Четырех человек на 36 часов поместили в сурдокамеры. То есть планировалось, что они там отсидят 36 часов. Но уже через несколько часов первый летчик вдруг потребовал от врачей, чтобы они… остановили вращение его камеры – ему показалось, что сурдокамера начала быстро‑быстро крутиться. Настолько быстро, что у военного летчика, привыкшего к перегрузкам, закружилась голова.

В соседней камере испытуемому разрешили смотреть телевизор. Правда, без звука. Через несколько часов испытуемый заявил, что по экрану поползли сильные помехи. Настолько сильные, что у него даже глаза заболели.

Третий испытуемый, который тоже смотрел телевизор, заявил, что от экрана исходит нестерпимый жар, и потребовал от врачей «немедленно прекратить пытку». После того, как телевизор был выключен, испытуемый «обнаружил» на экране «прогоревшее место». Которого там, разумеется, не было.

Но сильнее всего досталось четвертому парню. Этому показалось, что пульт приборов, находившийся в его сурдокамере… раскалился докрасна и стал плавиться, стекая металлическими каплями на пол.

Аналогичные вещи творились с людьми и в советских сурдокамерах. Однажды в сурдокамеру попросился вместо космонавта корреспондент московской газеты. Его пустили. Сутки корреспонденту было хорошо. Он читал книги, отдыхал, его вкусно кормили, работать не заставляли. А на следующее утро началось…

После завтрака корреспондент вдруг услышал симфонический оркестр. Оркестр исполнял Пятую симфонию Бетховена. За сорок минут человек прослушал всю симфонию от начала до конца. Иллюзия была настолько реальна, что журналист потом долго не хотел верить экспериментаторам, что никакой музыки ему не включали и в камере на протяжении всего опыта стояла абсолютная тишина…

У космонавтов на орбите тоже частенько бывают сбои, но об этом предпочитают не писать. Частенько они голоса слышат… Рассказывают, что одному из наших космонавтом, летавших во времена Хрущева, вдруг показалось, что у него нет ног. И он честно доложил об этом в ЦУП. Это был один из первых полетов, и в ЦУПе решили, что человек сошел с ума. Доложили Хрущеву. Никита Сергеевич потребовал радиосоединения с орбитой и поздравил космонавта с присвоением ему очередного воинского звания.

– Служу Советскому Союзу! – ответил космонавт.

– А вы говорите, «с ума сошел», – обрадовался Хрущев. – Все правильно отвечает!..

По свидетельству летчика‑космонавта Александра Сереброва, который был в космосе два раза, лично он на орбите галлюцинаций не испытывал. Но многие его коллеги «испытывали на орбите весьма странные, порой очень тяжелые состояния». Циблиеву, например, снились жуткие сны, он вел себя порой весьма неадекватно: кричал, метался, выделывал кульбиты ногами. Такие состояния могли повторяться и наяву. Там, на орбите, порой и не поймешь, где сон, где явь… Нечто подобное было и у Лебедева. Многие космонавты действительно видят каких‑то монстров, чудовищ, которые кажутся им абсолютно реальными. Разумеется, эту информацию всегда принято было тщательно скрывать. Космонавты резонно опасались, что их попросту отчислят из отряда…

А доктор технических наук, профессор МАИ Валерий Бурдаков, который по долгу службы часто общался с космонавтами, поскольку на РКК «Энергия» был начальником отдела, проектировавшего «Буран», рассказывал прессе, что «космонавты видят омерзительных тварей, звероящеров, окровавленные туши, безобразные сцены насилия…».

– Они и рады бы, но остановить такой «сон наяву» порой не могут. Состояние измененного сознания, которое испытывают космонавты, весьма опасно. Находясь в «теле» некоего фантастического существа, испытывая сильное эмоциональное потрясение, человек может потерять контроль над реальной ситуацией и не выполнить возложенные на него задачи.

Бывают и другие жуткие соблазны. Не стану называть конкретных имен, но космонавты не раз рассказывали мне о внезапно возникшем, спонтанном, абсолютно беспричинном состоянии ненависти к своему коллеге по станции, когда готовность убить или покалечить его подавлялась лишь невероятными усилиями воли… Что это? Я хорошо знаю всех этих людей и могу свидетельствовать, что приступы безумия на Земле для них совершенно нехарактерны.

Бывают и случаи внезапно возникающего, почти неодолимого желания выйти в открытый космос без скафандра. Будто бы «некто» внушает им мысль, что внутри корабля находиться опасно, надо немедленно покинуть его пределы. Помню запуск первой женщины‑космонавта Валентины Терешковой и то, как ее «воспитывал» по радиосвязи главный конструктор С.П. Королев, рядом с которым мне довелось работать. Так вот, мы и по сей день не знаем, что же с Валентиной тогда случилось, почему она пыталась кинокамерой разбить иллюминатор, то есть вела себя, как самоубийца?

…Вот что такое сенсорный голод. Человек не может жить вне грязи – обычной, микробной или информационной. В стерильных условиях (полное отсутствие микробов) организм начинает «пожирать» сам себя, вырабатывая аллергические реакции на любой безвредный пустяк. А в условиях информационной стерильности начинает вырабатывать галлюцинации мозг. Система должна постоянно работать, иначе без нагрузки она идет вразнос.

Но вернемся к нашим невидимым мышам. Пещера – просто идеальная сурдокамера. Там нет внешних звуков. Там нет смены дня и ночи. Там и не такое могло привидеться! И когда одной девчонке показалось, что в углу «что‑то шуршит», иллюзия мгновенно захватила голову второй. Это как положительная обратная связь… Мне кажется, что‑то шуршит. И ты слышишь, что шуршит!?.. Значит, точно шуршит! И так громко! Так громко!!!

Но, увы, не все и не всегда объясняется так просто. Иногда объяснения стоят объясняющим седых волос. Следующую главку вполне можно было бы назвать «Сказать, что было страшно, значит, ничего не сказать». Но я назову ее менее претенциозно. Скромнее надо быть…

Глава 2.

Число зверя

Пришла пора представить публике рассказчика из истории № 32. Зовут его Вадим Чернобров.

Есть такие личности, которых официальная наука считает одиозными. Обычно это увлеченные какими‑то теориями граждане. Одна из самых ярких звезд – Вадим Чернобров. Очень энергичный человек! Созданная им общероссийская организация «Космопоиск» имеет филиалы по всей стране и за рубежом и занимается тем, что выезжает за свой счет в экспедиции, в которых отважные экспедиционеры ищут метеориты, летающие тарелки, исследуют круги на полях, строят машину времени… Уже по одной только широте охвата видно, что собрались там ребята увлеченные.

И среди «космопоисковцев» самый увлеченный – их координатор Чернобров. Согласитесь, трудно не назвать увлеченным человека, который написал больше двадцати книг.

Почему я включил в свою книжку свидетельства мечтателя Черноброва. Почему? Потому что я человек не только серьезный, но и объективный. И прекрасно вижу все не только отрицательные, но и положительные стороны Черноброва. Главной его положительной чертой является, как ни странно, внутренняя порядочность. Чернобров, конечно, большой выдумщик. Но выдумщик честный: все свои теории он выдумывает только на основе фактов. И никогда не выдумывает сами факты. Ниже я расскажу вам удивительную историю, отлично иллюстрирующую этот тезис…

Случилось все на озере Бросно, что в Андреапольском районе Тверской области. Чернобров поехал туда… Впрочем, предоставим слово ему самому:

– Мы давно хотели поехать на это озеро в Тверской области. Я лично читал в газетах, как выползшее из Бросно чудовище съело девочку. Было это в 2002 году. Причем в газетах публиковались даже фамилии людей, которые якобы видели этого зверя. Фамилии – это уже зацепка, уже какая‑то фактура! Мы решили поехать туда, чтобы найти упомянутых в газетах людей, и снарядили экспедицию общей численностью в 25 человек.

Приехали, разбили лагерь, проверили все берега – никаких следов чудовища. Поехали в деревню, жители которой, судя по газетным публикациям, видели чудовище, и оказывается, что деревни этой уже лет тридцать как не существует. Поехали в другую деревню и нашли бабку, которая рассказывала корреспондентам местной телевизионной станции, что видела чудовище. Бабка призналась, что приезжали к ней журналисты с камерами и попросили перед камерой описать чудовище – за 50 рублей и шоколадку. Она и описала, жалко что ли? 50 рублей – деньги небольшие, но на дороге не валяются. Неплохая прибавка к пенсии.

…Чуть позже мы нашли еще двух «очевидцев», на которых ссылались многочисленные публикации. Первый из них сходу начал увлеченно рассказывать про чудовище – подумал, что мы журналисты. Но сразу пообмяк, когда услышал, что у нас научная экспедиция. И тут же признался, что ничего такого не видел.

К тому времени мы уже знали, что у этого человека здесь свой бизнес – он купил участок леса у озера и строит там охотничий домик для «новых русских». Естественно, ему выгодно привлечь к озеру внимание потенциальных гостей. Известная история… Мало кто в курсе, но первые слухи о лох‑несском чудовище пошли от владельца гостиницы, которая находится на берегу этого озера. Ни фермеры, ни рыбаки, ни местные жители никакого чудовища в озере Лох‑Несс никогда не видели. А владелец отеля удивительным образом увидел…

В общем, я мужику все эти соображения высказал. На хозяина домика мои умозаключения произвели тягостное впечатление. Поразмыслив, он твердо пообещал отвести нас на одному ему известное место, где живет чудовище… всего за 20 тысяч долларов. Мы посмеялись. После чего начался торг, в результате которого мужик сбросил цену до трех тысяч. Но мы сказали, что у нас не шоу, а научная экспедиция и платить ничего не будем. И если он показывать чудо‑юдо не хочет, мы сами его найдем, если оно есть.

Всего за два дня мы с помощью эхолота прозондировали дно озера вдоль и поперек. Эхолот – удобная штука. Он видит даже маленькую рыбешку под лодкой, так что огромное чудовище не увидеть никак не мог. Мы, правда, несколько раз отмечали неподвижные объекты на дне, но быстро разбирались, что это либо бревно, либо затонувшая лодка…

В общем, поиски ни к чему не привели. За оставшуюся неделю мы еще несколько раз прозондировали дно, убедились, что журналисты приврали, обозвав озеро бездонным. Хотя глубины там действительно приличные – до 40 метров… Короче говоря, в результате поисков у нас была карта промера глубин, но не было чудовища. Через день нужно было уезжать, и мы на всякий случай, уже без всякой надежды поплыли на лодке на последний промер.

Плывем. Я смотрю на экран эхолота. И вдруг заметил странную вещь – дно изменилось! Мы тут уже раньше проплывали, замеряли глубину. Глубина была порядка сорока метров. А сейчас – всего 20! Что за чертовщина? Я попросил ребят, которые гребли, чтобы они поплавали над этим местом кругами.

И пока они плавали, я увидел, что дно… дышит! Оно то опускается, то поднимается на несколько метров. Причем, дна‑то два! Первое дно – обычное, на глубине сорока метров, а второе, дышащее, полупрозрачное для луча эхолота. То есть внизу «дышало» что‑то большое и мягкое, студенистое, живое, прошиваемое насквозь звуковым лучом… Дело в том, что мягкие (живые) и твердые (неживые) предметы на экране эхолота отображаются разными цветами. Поэтому я и говорю, что оно было живым. Причем оно было огромным – минимум в полтора десятка метров!

Ощущения, честно говоря, не из приятных: под тобой шевелится что‑то гигантское, мягкое, непонятное. Я сразу вспомнил озеро Лабынкыр – там мне довелось как‑то увидеть неизвестное мертвое существо. Но оно уже настолько разложилось, что понять, что это за зверь, не было никакой возможности: я просто видел сквозь прозрачную воду, как под лодкой проплыла большая бесформенная туша размером со слоненка. Но то, что шевелилось под лодкой сейчас, не то что со слоненком, но даже с мамонтом сравнить было нельзя!

А уже вечерело, холодало. И мы решили, так сказать, провести разведку боем. У нас с собой были петарды – мы их использовали для связи: озеро длинное, радиостанции не покрывают такое расстояние. А звук взрыва над водой разносится далеко. Две петарды – «возвращайся на базу». Одна петарда – «внимание». Три – «опасность».

В общем, мы решили потревожить шевелящееся внизу петардами. Бросили…

Честно говоря, я ни на какой эффект не рассчитывал, потому как полагал, что существо под нами мертвое и его просто колышет каким‑то подводным течением. Но оно сдвинулось! И не просто сдвинулось, а пошло на нас, на звук – начало всплывать!

Я смотрел на эхолот и видел, как на экране меняются числа – до чудовища осталось 15, 10, 5 метров. Сказать, что было страшно, значит, ничего не сказать. На нас из глубины подымался огромный монстр! Бежать? Но исследовательское любопытство пересилило чувство опасности.

Три… Два… Полтора метра до поверхности!..

На полутора метрах оно остановилось. Я говорю ребятам: «Оно под нами в полутора метрах!». Смотрю вниз – ничего нет, хотя вода прозрачная и все вглубь видно метров на пять. Тогда я беру весло, тыкаю его в воду. Ничего. Только вода. Что это? Невидимый и неосязаемый монстр?

В этот момент я почувствовал запах тухлых яиц. Как будто чудовище выдохнуло. Неприятный запах. А как еще должно пахнуть изо рта у монстра? Ясно дело, что неприятно! И вот тут я все понял!..

Есть в Африке озеро‑убийца. Там гидратное дно – перенасыщенный газом гелеобразный ил. Газы накапливаются, накапливаются, а потом этот газ вдруг всплывает – примерно как пузырьки из бутылки с газировкой. Если бутылку встряхнуть, газ начинает бурно выделяться. Если газа в гидратном дне накопилось много, достаточно малейшего сотрясения, чтобы озеро «вскипело» и ядовитые газы убили все в округе… Здесь – то же самое. Видно, мы растревожили насыщенный газом ил звуковым лучом эхолота и петардами. Все это у меня в голове в мгновение ока промелькнуло, и я скомандовал:

– Быстро прочь отсюда!

И только мы отплыли, как вода в том месте, где только что была наша лодка, вспенилась, резко завоняло тухлыми яйцами. Если бы наша лодка была в том самом месте, то наблюдатель с берега увидел бы страшную картину – разверзлась пасть и проглотила лодку с людьми. Потому что несущая способность вспененной воды гораздо меньше, чем у обычной. Пена лодку просто не удержит, она бы просто провалилась под воду вместе с нами… И хорошо еще, что никто из нас тогда не курил, это был бы объемный взрыв и мы бы сейчас с тобой не разговаривали…

Вот такая история. Кстати, в созданную Чернобровом организацию – «Космопоиск» – приходят письма со всей страны. Люди делятся рассказами о необычном.

– И между прочим, много пишут про наблюдения необычных водных животных – рассказывает Чернобров. – В основном такие письма приходят с севера – Вологодская, Новгородская, Костромская области, Республика Коми, Карелия, Тюменская область, Якутия, Чукотка… Как правило, письма довольно типовые: мы с другом были на рыбалке… прозрачная вода, дно видно… вдруг видим – плывет нечто… И далее следует описание этого нечто. Иногда это просто калька с описания лох‑несского чудовища. В таких случаях невольно начинаешь подозревать, что люди начитались, насмотрелись и теперь нас разыгрывают. Но порой описывают действительно что‑то совершенно непонятное. Вот, скажем, мужик написал из Карелии. Есть там озерцо без названия. Места глухие, озер много, некому их называть…

Так вот, он написал, что видел с другом нечто, проплывавшее под их лодкой. И выглядело это нечто как… чемодан. Плывет себе под водой прямоугольный чемодан! Ну то есть нечто, напоминающее углами и очертаниями чемодан – довольно большой такой параллелепипед. Все видевшие были просто в шоке. «Чемодан» плыл, плыл, потом остановился, замер, постоял немного и дальше поплыл. И уплыл…

Есть в коллекции Черноброва и знаменитое в уфологических кругах письмо Михаила Петровича Корецкого – жителя Дальнего Востока, который детство и отрочество провел в Якутии. Он рассказывает о Долине котлов – так в переводе на русский называется низменность, расположенная на реке Вилюй. Долина котлов (второе название – Долина смерти) называется так потому, что… впрочем, это будет ясно из письма, которое я привожу практически полностью.

«Я побывал там трижды. Первый раз в 1933 году, когда мне еще было 10 лет – вместе с отцом ездил на заработки. Потом в 1939 году – уже без отца. И последний раз – в 1949 в составе группы молодых ребят. „Долина смерти“ тянется вдоль правого притока реки Вилюй. По сути – это целая цепочка долин вдоль его поймы. Все три раза я был там с проводником‑якутом. Шли мы туда не от хорошей жизни, а оттого, что там, в этой глуши, можно было мыть золото, не ожидая в конце сезона ограбления и пули в затылок. Что касается таинственных объектов, их там наверное много, потому что за три сезона я видел семь таких „котлов“. Все они представляются мне совершенно загадочными: во‑первых, размер – от шести до девяти метров в диаметре. Во‑вторых, изготовлены из непонятного металла. Дело в том, что „котлы“ не берет даже отточенное зубило (пробовали, и не раз). Металл не отламывается и не куется. Даже на стали молоток обязательно оставил бы заметные вмятины. А этот металл сверху покрыт еще слоем неизвестного материала, похожего на наждак. Но это не окисная пленка и не накипь – ее тоже ни сколоть, ни процарапать. Уходящих вглубь земли колодцев с комнатами, о которых говорится в местных легендах, мы не встречали.

Но я отметил, что растительность вокруг «котлов» аномальная – совсем не похожа на то, что растет вокруг. Она более пышная: крупнолистные лопухи, очень длинные лозы, странная трава – выше человеческого роста в полтора‑два раза. В одном из «котлов» мы ночевали всей группой (6 человек). Ничего плохого не ощущали, ушли спокойно, без каких‑либо неприятных происшествий. Никто после серьезно не болел. Разве что у одного из моих знакомых через три месяца полностью выпали все волосы. А у меня на левой стороне головы (я на ней спал) появились три маленьких болячки размером со спичечную головку каждая. Лечил я их всю жизнь, но они до сегодняшнего дня так и не прошли. Все наши попытки отломить хоть кусочек от странных «котлов» не увенчались успехом. Единственное, что мне удалось унести – камень. Но не простой: половинка идеального шара диаметром шесть сантиметров. Он был черного цвета, не имел никаких видимых следов обработки, но был очень гладкий, словно отполированный. Я поднял его с земли внутри одного из этих «котлов». Этот сувенир я привез с собой в село Самарку Чугуевского района Приморского края, где жили мои родители в 1933 году. Он лежал без дела, пока бабушка не решила отстроить дом. Понадобилось вставлять стекла в окна, а стеклореза не было во всем селе. Я попробовал царапать ребром (гранью) половинки этого каменного шара, оказалось, что он режет с удивительной красотой и легкостью. После этого моей находкой много раз пользовались как алмазом все родственники и знакомые. В 1937 году я передал камень дедушке, а его осенью арестовали и увезли в Магадан, где он прожил без суда до 1968 года и умер. Теперь никто не знает, куда подевался тот камень…»

Кстати говоря, о чем‑то подобном писал в XIX веке путешественник и исследователь Якутии Р. К. Маак: «В Сунтаре мне рассказывали, что в верховьях Вилюя есть речка, называемая „Алгый темернить“ („Большой котел утонул“). Недалеко от ее берега в лесу вкопан в землю огромный котел, сделанный из меди, из земли высовывается только его край, так что собственно величина котла неизвестна, хотя рассказывают, что в нем стоят целые деревья».

Ему вторит Н. Д. Архипов, исследователь старых якутских поверий: «Среди населения бассейна реки Вилюя издревле бытует предание о наличии в верховьях этой реки громадных бронзовых котлов – „олгуев“. Предание это заслуживает внимания, так как к этим предполагаемым районам местонахождения мифических котлов приурочено несколько речек с якутским названием Олгуйдах („Котельная“)».

Эти свидетельства я пока оставлю без комментариев.

Глава 3.

Русский шаман

Открою великую тайну: объяснения львиной доли всех расчудесных историй (в том числе подавляющего большинства бушковских, включая и те из них, что в данную книгу не вошли) лежат в зыбкой и сумеречной области бессознательного. Приглашаю всех туда… А проводником в нашем путешествии будет один очень интересный человек, с которым я просто обязан вас познакомить. Его зовут Владимир Кучеренко, он психолог, прошу любить и жаловать. Почему именно он?..

Потому что всегда в каком‑то деле есть один ключевой специалист, поговорив с которым поймешь проблему. И если вы изучаете некую проблему, главная проблема не в сложности самой проблемы, а в поиске нужного человека… Итак, почему Кучеренко?

Много ли вы назовете людей, положивших начало новым направлениям в психологии? Фрейд придумал психоанализ, Мессмер положил начало мессмеризму (техника лечения гипнозом), хитрый Хаббард изобрел дианетику и заработал на ней много денег… Кто сходу вспомнит больше, напишите мне для повышения эрудиции… А я теперь еще знаю Кучеренко – родоначальника сенсомоторного психосинтеза. Если не верите, загляните в психологический словарь на букву «С»… Кстати, еще вопрос: много ли вы назовете людей – не титулованных академиков, не деятелей шоу‑бизнеса и не крупных политиков – при жизни занесенных в энциклопедии и словари?..

О Кучеренко я узнал случайно. Прочел в журнале «Огонек» интервью с детективщицей Агриппиной (Дарьей) Донцовой. История писательницы известна – она болела раком, четвертая стадия, метастазы, химиотерапия… Так вот, по признанию Донцовой, сделанном ей в том интервью, именно психотерапевт Владимир Кучеренко вылечил ее. От рака. Разговорами.

Это удивительно. Но не для меня. Во‑первых, я знаю, что действительно бывают очень‑очень редкие случаи, когда вдруг рак у человека проходит, несмотря на старания хирургов и химиотерапию.

Во‑вторых, не мной подмечено, что опухоль иногда исчезает после резкого изменения мировоззрения больного, практически полной перестройки личности… Кажется, Кашпировский рассказывал такой случай. Его приятелю поставили онкологический диагноз. Тот взвыл и совершенно опустился.

«Посмотри, на кого ты стал похож, – сказал ему тогда психотерапевт. – Да, ты умираешь, и с этим ничего сделать нельзя. Ну так хотя бы умри достойно!..» Человек встрепенулся, очнулся и решил последовать совету, раз уж ничего другого не остается. Он внутренне успокоился и совершенно по‑иному стал смотреть на мир – как в первый раз. Его радовало все, любая мелочь, он старался сделать приятное даже тем, кого до этого ненавидел. Он решил умереть достойно – он стал смотреть на мир по‑другому – и он вылечился…

И, в‑третьих, я лично знал одного человека, самостоятельно и осознанно излечившего у себя рак. Им же самим разработанными мысленными упражнениями, похожими на аутотренинг. Если вкратце – он представлял себе болезнь в виде чудовища, с которым мысленно борется благородный рыцарь – его организм. По его методике моя жена вылечила сама у себя невралгию седалищного нерва. За один сеанс.

Как человек, весьма интересующийся работой сознания, пройти мимо Кучеренко я не мог. Позвонил Донцовой, узнал телефон Кучеренко, пришел к нему и прямо спросил, как он лечит болезни словами. Дальше я просто нажимаю PLAY и привожу диктофонную запись нашей беседы. Выводы делайте сами.

Кучеренко : Я не лечу, я не врач. Я психолог. Моя задача – нормализовать работу мозга. А уж мозг сам потом разбирается с проблемами организма. Из‑за чего вообще возникает хроническая болезнь – астма, аллергия, гипертония, опухоль?.. Из‑за неправильной регуляции. Из‑за нарушений в работе мозга, который отдает неверные команды.

Со времен Фрейда любой врач знает: есть характер язвенника, есть характер гипертоника… Можно лечить гипертонию всю жизнь, давать самые современные препараты, а в результате человек умрет от гипертонии или ее последствий. Но, по сути, он умирает из‑за дефектов личности. Потому что его организм «в лице мозга» постоянно воспроизводит гипертонию.

Бехтерева в одной из работ приводит классический пример – у человека с эпилепсией вырезают так называемый эпилептический рубец в мозгу. Просто делают трепанацию и удаляют этот дефектный участок. На какое‑то время припадки пропадают. А потом мозг вдруг обнаруживает: что‑то не так! Что‑то изменилось! Ага, оказывается, нет эпилептических припадков. Ну, раз нет, значит, надо сделать!.. И мозг восстанавливает эпилепсию «по обходной технологии»: другой участок мозга – здоровый, без рубца – берет на себя функцию формирования эпилептических припадков… А вот если использовать другие техники, типа гипноза, то и не надо ничего резать – больной участок мозга просто перестанет порождать эпилептические припадки.

Автор : У компьютерщиков это называется перепрограммированием. Прекрасная панацея! Не нужно лекарств, не нужно процедур. Все излечивает мозг… Тогда почему рак до сих пор считается неизлечимой болезнью?

Кучеренко : Знаете, когда я был студентом, я четко знал, что есть неизлечимые болезни. Их лечат, но не излечивают. Гипертония, миомы, аллергии, астма… И одна из таких болезней – шизофрения. Меня так учили. Но когда я пришел проходить практику по гипнозу в медицинский институт, первый пациент, которого мне дали, был больной шизофренией. Я был поражен, поскольку знал, что к больному шизофренией с гипнозом даже близко подходить нельзя! Но они сказали: можно, у нас есть методика, но ты попробуй найти свою методику.

Я попробовал, и у меня получилось! Больной вышел в устойчивую ремиссию, у него исчезла сеностопатия – телесные галлюцинации в форме сильных фантомных болей. И я подумал: черт возьми! Раз мозг может вывести человека из кризисного состояния в нормальное, то почему бы не сделать так, чтобы он и дальше отслеживал состояние организма по другим параметрам, не позволяя ему выходить за пределы нормы?

Но как это сделать? Мы, конечно, можем сказать человеку: так, будьте любезны, измените, пожалуйста, количество лейкоцитов в крови… Но от этого ничего не изменится, словесные команды организму непонятны. А вот если во время сеанса мы добьемся, что у человека в гастральной области возникнет ощущение жара – разольется тепло в области желудка, печени, то в этом случае физиологи зарегистрируют изменение количества лейкоцитов в его крови. Потому что жар в животе – симптом активации иммунной системы организма… То есть нужно не говорить ему про лейкоциты, а внушить тепло в животе!

Автор : Насколько я уяснил из голливудских фильмов, есть подсознание и сознание. Сознанием занимается 5% мозга – кора, она отвечает за логику, ориентировку в пространстве, социальность, речь… А подсознание – это оставшиеся 95% мозга, которые управляют телом. Сознание и подсознание говорят на разных языках. Как можно с помощью слов влезть в подсознание и управлять соматикой?

Кучеренко : Через разные типы трансовых состояний. В одном типе транса более активны стволовые структуры мозга, в другом – работает ретикулярная формация. Меняя типы транса, можно управлять организмом. Например, расширять кровеносные сосуды, в том числе микрокапилляры, которые в обычном состоянии не пропускают эритроцитов…

Когда я работал в наркологической клинике, у меня появился первый раковый больной. Точнее, больная. Мне ее буквально навязали, тем более, что она была не по профилю клиники. Я отказался наотрез, потому что знал: рак неизлечим. Тогда врачи меня обманули, сказали, что на самом деле там не рак, а онкофобия с соответствующей соматикой – многолетними кровотечениями и тому подобным… Я взялся. А после нескольких сеансов она пришла радостная и объявила, что биопсия показала – раковые клетки исчезли. Тут только я догадался об обмане…

Автор : А что такое этот ваш сенсомоторный психосинтез?

Кучеренко : Сейчас расскажу… В своей клинике мы делали то, чего никто не делал – безмедикаментозно лечили алкогольных наркоманов, погружая их в состояние транса. У нас очередь на лечение была два с половиной года. Вообще‑то методом гипноза алкоголизм и другие болезни лечат давно и успешно, в том числе и за границей. Проблема в том, что не все люди гипнабельны! Вот для негипнабельных я и разработал метод сенсомоторного психосинтеза.

В свое время я никак не мог понять проблему гипнабельности. Что такое вообще гипноз? Этого, по сути, никто не знает до сих пор. Почему у одного пациента есть результаты, а работа с другим не приносит результатов, хотя ему врачи говорят те же самые слова? Я пытался понять, какой механизм не срабатывает, как его наладить и отрегулировать. Как добиться, чтобы работать можно было не только с тем, кто гипнабелен. Обратил внимание на шаманизм. Долго изучал методику шаманов, техники медитаций. Так за долгие годы и накопал…

Автор : А как работают шаманы?

…Долгая пауза…

Кучеренко : Знаете, я сейчас веду на психфаке в МГУ спецпрактикум по измененным состояниям сознания. И очень много часов трачу на то, чтобы объяснить студентам, как работают шаманы. И сейчас у меня возникла такая долгая пауза, потому что я пытался сообразить, как это можно объяснить в двух словах… Не смогу… Скажу только, что шаманы не разделяют людей на гипнабельных и негипнабельных – они используют приемы, которые срабатывают на всех… Например, в XIX веке любой шаман мог бы на раз вылечить неизлечимую ныне аллергию.

Автор : А много вообще гипнабельных людей?

Кучеренко : Смотря для кого. Для одних гипнотизеров 90% людей гипнабельны, а для других гипнабельными являются только 10%.

Автор : При этом, что такое собственно гипноз, неясно… Тогда зайдем с другой стороны. В чем заключается сила гипнотизера? Ну, сила штангиста в мышцах, связках, координации. Грубо говоря, больше мышцы – больше штанга. А в чем сила гипнотизера? Чем он берет? Почему одни гипнотизеры могут свалить 90 процентов людей, а другие только 10?

Кучеренко : Я думаю, талант гипнотизера заключается в способности доходчиво объяснить человеку, что ты от него хочешь. Чисто коммуникативные способности. Если одному человеку сказать: «вы спите», он поймет это так, что нужно попытаться сделать то, что он делает каждый вечер, ложась в постель. А другой начнет анализировать, думать: «Что значит, я сплю? Вовсе я не сплю!..» То есть вместо того, чтобы выполнять инструкцию, он делает совершенно другое. Соответственно, получается другой результат.

Автор : То есть ваша техника сенсомоторного психосинтеза, основанная на шаманизме, просто позволяет загипнотизировать негипнабельного человека? Правильно?

Кучеренко : Неправильно. Я не гипнотизер и не разработал новые методики гипноза. У меня пациент не спит, хотя и находится в измененном состоянии сознания, то есть в трансе. Но подобных измененных состояний сознания, помимо гипноза – масса. У меня человек сидит, мы с ним разговариваем… Я, кстати, в МГУ показываю студентам, что такое транс и как в него вводить. Вводишь человека в состояние каталепсии, поднимаешь ему одну руку на уровень плеча, потом ставишь другую и продолжаешь с ним беседовать. Со стороны это выглядит так, будто нормально беседуют двое людей, никто из них не спит, просто один как‑то странно держит руки – на весу. Но при этом мышцы рук у него не устают, в них не накапливается молочная кислота, у человека отсутствуют глотательные движения. По мере углубления транса человек перестает замечать окружающих людей, у него отсутствует глазо‑двигательная реакция.

Автор : Вы сказали, трансовых состояний бывает много. Какие именно?

Кучеренко : Ой, да уйма. Состояние влюбленности, вдохновение, ага‑переживание… Ага‑переживание – это состояние внезапного озарения, когда человек вдруг что‑то понимает, о чем‑то неожиданно догадывается и может воскликнуть: «Ага!..». Дальше… Состояние, в котором мы когда‑то учились считать и писать – тоже транс… В трансе мы читаем увлекательную книгу, от которой трудно оторваться – ведь мы не видим буквы, а видим перед глазами сразу живую картинку… Попросту говоря, транс – это изменение процессов категоризации, когда человек переходит с преимущественно вербально‑логической формы категоризации, что характерно для обычного состояния сознания, на категоризацию в форме наглядно‑чувственных образов.

Автор : Неплохо сказано для научно‑популярной книжки… А о чем вы беседуете с негипнабельными гражданами во время сеанса, чтобы их опрокинуть в транс?

Кучеренко : Я прошу человека обращать внимание на те ощущения и образы, которые у него появляются. Прошу что‑то вспомнить – цвет объектов, их расположение. Свою квартиру или лицо матери. И по мере того, как идет детализация объектов, по мере того, как образ становится все более четким, я ставлю человеку руки в каталепсию – чтобы углубить транс и включить тело.

Автор : Зачем руки‑то ему поднимать?

Кучеренко : Затем, что мыслит ведь не просто кора головного мозга и даже не мозг в целом. Мыслит весь человек! Не случайно, когда ребенок учится читать, он шевелит губами, не случайно мелкая моторика рук напрямую связана с мыслительными способностями. Речевой аппарат необходим для вербально‑логического мышления. А когда мы вызываем каталепсию речевого аппарата или даже просто делаем человеку укол анестезии в челюстные мышцы, у него резко падает способность к решению логических задач. И он переходит на другие формы мышления.

Если я во время сеанса добиваюсь у человека полного расслабления глазо‑двигательных мышц, у него практически отключается визуальное мышление. Когда добиваешься оцепенения в скелетной мускулатуре, берешь под контроль кинестетические формы мышления… Так вот, по мере детализации образа, то есть постепенного подключения аудиовизуального, кинестетического мышления, представляемая картинка оживает – человек видит, например, лицо матери, как оно двигается, слышит ее голос, он может дотронуться до нее, ощутить ее запах, потрогать одежду…

Автор : Но это же типичный гипноз! Человек сидит в кресле, а ему кажется…

Кучеренко : Знаете, как забавно… Будучи студентом, я тоже думал, что занимаюсь гипнозом. И только когда я пришел в клинику Корсакова, мне объяснили: то, что я делаю, это не гипноз. Я не поверил сначала. Я самоуверенно полагал, что врачи, которые всю жизнь гипнозом занимаются, не понимают, что такое гипноз, а вот я, студент‑второкурсник, понимаю. Но на самом деле не прав был именно я: гипноз как метод работы с легковнушаемыми людьми существует давным‑давно. Он проводится по‑другому. И не мне, студенту, менять значения слов…

К нам в клинику приезжали врачи со всего мира. Они выходили с моих сеансов совершенно потрясенными. Они не ожидали ничего подобного. В мире никто не может работать с негипнабельными людьми. А я могу. Я веду себя с пациентом по‑другому, не как гипнолог, у меня другой подход, другая технология. Другой метод. Называется сенсомоторный психосинтез.

Автор : Вы говорили, что для лечения нужно сосредоточить человека на определенных ощущениях в его теле. Например, запустить иммунную систему, разогревая живот. А если неизвестно, что запускать? Что такое аллергия, например, никто толком не знает. Ясно в общих чертах, что это некий системный сдвиг в организме, некая потенциальная ямка, в которую организм «закатился» и покоится там в нештатном равновесии. Для того, чтобы его оттуда выкатить, нужно приложить определенно направленные усилия. Но откуда вы знаете, на каких именно ощущениях организма нужно сосредоточить человека, чтобы организм вылечил в себе аллергию, если неясно в деталях, что есть аллергия и откуда она берется?

Кучеренко : Понял вопрос… Если аллергия не врожденная, у человека был период в жизни, когда вещества, которые сейчас вызывают аллергию, аллергии не вызывали. Мозг имеет возможность сравнить, как он тогда управлял организмом, и что он делает сейчас – как он воспроизводит эту аллергическую реакцию. Соответственно, он знает, что нужно изменить в программах, чтобы аллергической реакции не было.

Возьмем, допустим, опыты Гримака. Он работал с людьми из отряда космонавтов, которые еще ни разу не летали в космос. Их на тренировках помещают в имитацию космического корабля. Там все, как в космосе, кроме, естественно, гравитации. Ее никуда не денешь. Поэтому Гримак проводил с курсантами сеансы гипноза и внушал им, что их тело невесомо. После чего, находясь 10, 20, 30 суток в макете корабля, люди чувствовали себя так, будто находятся в невесомости. Точнее, организм их так себя вел. У них начал вымываться кальций из костей; состав крови становился таким же, как в космосе; во время сна всплывали руки, ноги, как в невесомости. Они, проснувшись, прыгали с верхней полки, где спали, и не чувствовали удара о пол – ноги словно уходили в вату. А ведь раньше никто из них в невесомости не был, мозг просто смоделировал эту ситуацию.

Автор : Поразительно. Особенно с солями кальция и составом крови. Значит, можно и наоборот сделать? Чтобы в космосе кальций не вымывался? А то слишком долго после полетов восстанавливаться приходится…

Кучеренко : Наверное, можно. Вообще, подобных исследований было много. Еще в позапрошлом веке делали такие эксперименты. Человеку внушали, что вводят ему очень полезное лекарство, а на самом деле вводили токсин. Мозг прекрасно понимал, что ввели токсин, включал нужные ферментные системы для борьбы с ядом, которые расщепляют токсины и выводят их из организма.

Но при этом реакция человека соответствовала внушенному эффекту. Человеку субъективно становилось лучше, словно от лекарства. То есть параллельно в организме вырабатывались те вещества, которые создали эффекты, аналогичные действию внушенного лекарства.

Возвращаясь к аллергии… Да, я не знаю, что такое аллергия. Но я имею дело с таким чудом природы, к которому можно обращаться как к богу. Это наш мозг.

Автор : Меня вот какой факт всегда удивлял. Если человеку в состоянии гипнотического транса внушить, что до него сейчас дотронутся раскаленным металлическим прутом, а потом коснуться его руки карандашом, в месте прикосновения тут же возникнет ожог. Но что такое ожог? Под влиянием высоких температур молекулы белка – это мы еще в школе по биологии проходили – разворачиваются, теряют свою третичную или там четвертичную структуру. Если мне не изменяет память, в молекулах рвутся пептидные связи. Но откуда мозг берет столько энергии, чтобы воздействовать на молекулы, как раскаленный прут? Мощность мозга всего 25 ватт, как у слабой лампочки.

Кучеренко : Не знаю насчет энергии, но мозг по жизни знает, что такое ожог и просто воспроизводит эту реакцию на тканевом уровне. Возьмем тех же космонавтов… Да, они еще не были в космосе, но каждый человек имеет опыт изменения веса – езда в лифте, торможение в автомобиле, купание в море, нахождение в утробе. Мгновения невесомости. Мозг, основываясь на этом, просто экстраполирует это состояние, моделирует.

Автор : А как к вам попала писательница Донцова?

Кучеренко : Она пришла ко мне в очень запущенном состоянии – четвертая стадия. Рак молочной железы хорошо лечить психотерапией в самых начальных стадиях. Если начать лечить сразу – рак проходит очень быстро. У меня было много таких случаев. Сначала опухоль перерождается, становится незлокачественной, потом вообще рассасывается. А Груня пришла уже с метастазами. По два часа мы с ней занимались. За это время человек может пережить несколько прошлых жизней, полетать в космосе, поохотиться на мамонта. Она у меня в птеродактиля превращалась, летала над джунглями. Тигром была. Человек в состоянии транса чувствует тело птеродактиля как свое. Легко может чувствовать себя то женщиной, то мужчиной.

Автор : А зачем Груня летала над джунглями?

Кучеренко : Во время всех сеансов обязательно дается полет! Особенно когда работаешь, например, с миомой матки. Почему в подростковом возрасте все люди во сне летают? Это следствие гормональных сдвигов. Поэтому, чтобы добиться изменений на гормональном уровне, нужно вызвать у пациента чувство полета. Тогда у него меняется тонус гладкой мускулатуры внутренних органов, кровеносных сосудов. Без полета никогда не уберешь последствия инфаркта, гипертонию, миому. Поэтому – постоянные воздушные ямы, виражи. Руки‑ноги у Груни всплывали, в космосе она у меня летала.

А когда она была на операции под наркозом, у нее была полная иллюзия того, что я стою рядом и держу ее за руку. Это мы отработали еще до операции. Я общался с ней на протяжении всей операции.

Автор : Любой рак можете вылечить?

Кучеренко : Нет, что вы! Это же совершенно разные заболевания! Я имел дело только с раком молочной железы и раком матки, с миомами. Их нужно лечить по‑разному. Я сам осваивал все «методом тыка».

Автор : И сколько нужно сеансов, чтобы излечиться, скажем, от рака груди?

Кучеренко : Если это начало болезни, только‑только сделали пункцию, достаточно десяти сеансов. Сеанс длится – часа вместе с предварительной беседой… А некоторые вещи проходят сразу. У меня человек лечился от алкоголизма, а у него был травмирован позвоночник, не мог сидеть неподвижно. Так после первого сеанса у него исчезли боли в позвоночнике. Это было десять лет назад, и до сих пор боли не вернулись, он звонит мне иногда…

Помню, пожилая женщина у меня была. У нее митральный клапан стал пропускать в два раза меньше крови, нужна была срочная операция на сердце. А клапан – это не мышца, это соединительная ткань, было непонятно, подействует ли моя методика… Но после курса сеансов митральный клапан у нее стал работать как в лучшие годы, она купила себе лыжи, наладилась личная жизнь. Цвет лица изменился. Кстати, после сеансов идет колоссальное омоложение, потому что меняется тонус сосудов… Женщина стала летать на самолетах – до этого не летала…

Автор : А тяжело сеансы проводить?

Кучеренко : Очень тяжело. Я после этого бываю выжат как лимон, пластом лежу. Я ведь тащу человека, как паровоз, из одной формы транса в другую – из глубокого релакса в каталепсию, я сам вместе с ним перехожу из одной формы транса в другую, у меня тоже меняется физиология, меняется биохимия, гормональные изменения происходят. Я нахожусь в постоянном напряжении. Я должен его каждую секунду отслеживать, должен заметить и среагировать, если человек просто подумал не о том…

Я специально оборвал диктофонную ленту, чтобы дать тебе, читатель, время отложить книжку, передохнуть и задуматься над тем, что было сказано. Для того, чтобы новая порция информации легла уже на хорошо удобренную почву.

Глава 4.

Сеансы магии с разоблачением

Автор : Итак, наука толком не знает, что такое гипноз, транс. А ведь гипноз известен уже больше ста лет!

Кучеренко : Раньше было такое представление о гипнозе, что это некое состояние, похожее на сон. Недаром же в формулах погружения в гипноз присутствовали слово «сон», команда «спать!». Основания к этому были: физиологические исследования показывали, что в гипнозе многие функции становятся такими же, как во сне – пульс, газообмен, энцефалограмма, другие физические показатели.

Противники этой точки зрения говорили, что гипноз – скорее бодрствование, нежели наоборот, и ссылались… на те же физиологические показатели. А все дело в том, что гипнотических состояний очень много, также как и техник введения в эти состояния. И если мы погружаем человека в гипнотический сон, то получаем физиологическое состояние, близкое ко сну. А если вводим его в состояние активной деятельности, то наоборот. В активном гипнотическом состоянии человек может бегать, прыгать, наносить удары… Это состояние сверхбодрствования, сверхвозможностей.

Раньше еще любили говорить, что гипноз – это разлитое по коре головного мозга торможение. Теперь так не говорят, потому что одни нейроны коры мозга во время гипноза могут быть заторможены, а соседние – возбуждены. О каком разлитом по коре торможении тогда речь?.. Поэтому сейчас говорят о функциональных системах мозга. Функциональные системы – это нейроны разных структур мозга, объединенные для выполнения какой‑то задачи. Нейронные ансамбли. Человек учится кататься на велосипеде или читать – у него формируется функциональная система, которая обеспечивает эту функцию. Человек научился реагировать аллергической реакцией на что‑то – у него сформировалась соответствующая функциональная система. Записалась паразитная программа… Причем любопытно, что одни и те же нейроны могут участвовать в разных функциональных системах.

Соответственно, чтобы убрать аллергию, нужно мозг перепрограммировать. Свою первую аллергию я убрал, когда учился на первом или втором курсе психфака МГУ. У моего приятеля была аллергия на пыльцу. Я проводил с ним тренировочный сеанс гипноза, и мне пришло в голову заодно выключить у него аллергию. Я подумал: как можно выключить функциональную систему? Не знал, как. И решил ее просто обойти. Во время гипноза заставил приятеля забыть о своей аллергии, о том, что она у него когда‑то была.

Чем хорош транс – в нем можно включить как амнезию, так и гипермнезию, то есть или заставить забыть все, что угодно, или заставить вспомнить все, что угодно… Сначала я заставил его забыть свое имя. В таком состоянии у человека идет сильное изменение самосознания, это понятно: когда ты не знаешь, кто ты, что ты… В состоянии амнезии я ему сказал, что он сейчас вспомнит свое имя, но после этого забудет все, что связано с аллергией. Так и случилось. Он просто забыл свою аллергию.

И спустя год – в самый разгар цветения аллергенных трав – он пришел ко мне с чистой кожей. А в прошлом году в это время ему делали по сорок уколов, чтобы снять зуд! Увидев такой прогресс, я обрадовано спросил: «Ну, как твоя аллергия?»

Он посмотрел на меня в полном недоумении: «Какая аллергия?» Я рассказал ему, как мы провели сеанс, как я убрал ему эту аллергию. Он ушел очень озадаченный. А на следующий день вернулся ко мне весь красный, глаза текут… Мне пришлось еще раз проводить сеанс, снова выключать функциональную систему в мозгу. И еще предохранитель поставил – чтобы впредь никакие слова об аллергии уже не могли включить порождающую аллергию функциональную систему.

Автор : У меня есть друг по имени Дима Аксенов, он увлекается нейролингвистическим программированием, даже пару книжек написал про НЛП. Так вот, с помощью НЛП он сам у себя убрал аллергию на яичный белок. Перепрограммировался. Заместил программу аллергии чем‑то другим. Болезнь нужно обязательно чем‑то замещать или можно ее убрать «безвозмездно»?

Кучеренко : Да, НЛП действительно использует технику замещения. Но можно выключить функциональную систему и без замещения ее другой программой.

Автор : Еще вопрос: что означает фраза «забыл все про аллергию»? Это значит, что он даже слово «аллергия» забыл? Вряд ли! В противном случае случайно где‑то услышанное или прочитанное слово «аллергия» пробудит болезнь. Но этого за целый год не случилось. Значит, не все, связанное с аллергией он забыл! По крайней мере, само слово помнил!

Кучеренко : Правильный вопрос. Здесь речь идет о трансовой логике. В которой есть одна особенность – то, что кажется логичным нам в обычном состоянии, человеком в трансе может восприниматься, как нечто нелогичное. И наоборот, в трансе может возникать нечувствительность к логическим противоречиям.

В пятидесятых годах XX века известный исследователь гипноза Орн проводил такой опыт. Он ставил перед испытуемым стул и внушал ему, что на этом стуле сидит его мать. Испытуемый начинает видеть свою мать, слышать ее, он может ее потрогать, спросить о чем‑либо. Его просят определить – настоящая это мать или нет. Он начинает с матерью разговаривать, задает ей самые каверзные вопросы: «А вот когда мне было пять лет, что случилось…». И вскоре человек убеждается: мать – настоящая! Это ее знания, ее голос, ее мимика. Мама!

Тогда перед испытуемым ставят второй стул и говорят, что на нем тоже сидит его мать. И просят: проверь, эта мать настоящая? Испытуемый начинает проверять вторую мать. И опять убеждается: мать – настоящая! Перед ним два стула, на них – две матери. Его просят уточнить, какая же все‑таки из двух матерей настоящая. Он уверенно говорит, что обе настоящие и никаких противоречий тут не видит. Вот что такое трансовая логика. Две матери? Нормально! Они же обе настоящие! Проверено!

То есть мой больной забыл не слово «аллергия», а все, что у него было связано с этим словом. Я со своим другом, психологом Петренко проводил такую серию экспериментов. Мы внушаем человеку, будто он забыл все, что связано с курением. Потом выкладываем на стол самые разные предметы, часть из которых так или иначе связана с курением. Так вот, человек видит все предметы – лыжные ботинки, лыжи, гантели, вилки… а пачку сигарет не видит! Пепельницу с окурками не видит!

И когда ему показываешь пальцем на эту пачку сигарет, он с недоумением начинает ее разглядывать: откуда здесь это появилось?

Спрашиваем: «А что это такое?» Человек начинает описывать: «Ну, это такая коробочка. В ней можно хранить разные мелкие предметы. А еще ее можно повесить на елку, вместо игрушки: она такая яркая!».

Если же заставляешь человека забыть все, что связано с зимой, он на столе уже не видит лыжи и лыжные ботинки. Причем эффект амнезии может проявляться не только в трансовом состоянии. При соответствующем внушении пациент не помнит все слова, связанные со словом «зима», и при выходе из транса.

Автор : Про амнезию я все понял. Она выключает из памяти целые тематические куски. А состояние сверхпамяти как работает? Гипер… как ее там?

Кучеренко : Гипермнезия – сверхпамять. Ведь человек помнит все, что когда‑либо мелькало в поле его зрения в течение жизни. Человек мог краем уха слышать по телевизору популярную передачу по физике, когда ему было четыре года, и при этом он сидел на горшке. В мозгу эта информация есть!.. Просто ее сложно достать. Сам человек никогда этого не сможет сделать, ему нужно помочь.

Помню, пришел ко мне студент, который уже три раза не мог сдать математику. Я ввел его в состояние гипермнезии, и он все вспомнил. Потом на экзамене из него вывалились такие глубины, что преподавательница просто ахнула. У парня в памяти всплыло все, что он когда‑либо видел или слышал о предмете – мелькнувшие чужие конспекты, лекции, прослушанные сквозь сон…

Однажды ко мне обратились люди из прокуратуры, просили помочь в одном деле. Они работали по большой преступной группе. Этих бандитов уже пытались взять, так они прямо на людной улице забросали оперативников гранатами. В общем, серьезная была банда. Мне привезли свидетельницу, которая, как предполагалось, могла видеть паспорт человека из этой группировки. Оперативники не знали точно, принадлежал ли тот человек к преступной группировке или нет, видела женщина его паспорт или нет. Поэтому и привезли ее ко мне.

Я провел с женщиной сеанс, и выяснилось следующее: за два года до сеанса она сидела в машине искомого человека, который вышел на минутку – сигарет купить. А свидетельница начала протирать пыль на приборной панели, и взяла лежащий на ней паспорт, чтобы его переложить. Паспорт на секунду раскрылся, и страницы перелистнулись у нее в руках. Конечно, свидетельница не читала этот паспорт, ее вообще паспорт не интересовал: она же просто протирала пыль. Но на мгновение страницы мелькнули перед глазами…

Я погрузил ее в прошлое и прокрутил, как в замедленной съемке – вот она берет паспорт, вот он у нее в руках раскрывается – первая страница, вторая… Делаем стоп‑кадр, прокручиваем немного назад, вперед… В результате, удалось вытащить информацию, мы восстановили имя владельца паспорта и часть фамилии. Его нашли, и оказалось, что он не просто причастен к банде, а один из ее главарей. Через него взяли всю банду. Меня даже наградили тогда, спросили, чего я больше хочу – именные часы или деньги? Я выбрал деньги – 150 рублей. Это был 1990 год…

Кстати, аналогичного эффекта сверхпамяти можно добиться путем электрического раздражения гипокампуса, есть такой отдел мозга. В этом случае тоже начинают потоком течь воспоминания. Возможно, явление, когда у человека в минуту опасности или перед смертью проносится перед мысленным взором вся жизнь, связано как раз со стрессовым перевозбуждением гипокампуса.

Автор : Короче говоря, гипноз или – шире – трансовое состояние может пробудить в человеке те способности и знания, о которых он даже не подозревает?

Кучеренко : Да. В обычном состоянии возможности человека сильно ограничиваются его самооценкой, образом его «я». Хотя на самом деле человек может гораздо больше, чем он о себе думает!

И эксперименты с трансовыми состояниями это показали. Стоит под гипнозом внушить человеку, что он – это не он, а другая личность – Эйнштейн, Репин – как человек начинает продуцировать творчество. Почему? Да просто убрано давление самооценки, самокритика: «Это я могу, а это у меня точно не получится. Этому меня учили, а этому нет…».

Автор : А если человек негипнабелен…

Кучеренко : Если человек негипнабелен, моя задача – выяснить, какой механизм у него не работает. И отладить все так, чтобы он работал, как у гипнабельных. Проводишь сеанс, и если что‑то не получается, выясняешь, почему. Каждый прием ведь имеет несколько возможных результатов. Например, я говорю: «Я досчитаю до трех, и вы не вспомните, как вас зовут». Если проводить этот прием так, как я сказал – просто фразой, то гипнабельных людей, на которых он подействует, окажется примерно 3%. Но если добавить сюда еще один прием… Например, прежде, чем внушить человеку, что он забыл, как его зовут, мы человеку делаем каталепсию лицевых мышц – так, что он вообще не может говорить. У него мышцы свело, наступил паралич речевого аппарата! Он не может произнести свое имя, и мы говорим, что он его забывает. По ступенечкам идем… В этом случае процент гипнабельных людей увеличивается.

Здесь самое интересное – выяснить, почему на одном человеке прием срабатывает, а на другом нет! Говоришь человеку: ты забыл свое имя! А он не забыл. Спрашиваешь: как ты его узнал? Он отвечает: а у меня словно надпись появилась перед глазами, где было написано мое имя… Отлично, делаем ему темноту перед глазами. Это можно сделать, здесь главное – идти от простого к сложному. Самое простое – устроить человеку каталепсию рук, когда человек не может разжать кулаки, не может согнуть руки. Потом то же самое делаем с мышцами глаз – человек не может раскрыть глаза. Это значит – темнота перед глазами. И человек не видит вспыхивающей подсказки – надписи со своим именем. Но потом, тем не менее, вдруг вспоминает свое имя: «Меня зовут Игорь!».

«Откуда ты знаешь?» – «А голос подсказал». Голос – это уши. Отключаем ему уши! Мы можем это сделать. Теперь все каналы перекрыты. И человек, наконец, не может вспомнить свое имя.

Автор : Стоп! Но ведь для того, чтобы человеку все это внушать, его нужно сначала в транс вести! А то он будет сидеть и улыбаться.

Кучеренко : Конечно. Я уже описывал, как это делается – постепенными тестовыми заданиями плюс каталепсия… Один из самых распространенных способов погружения в транс – давать человеку нелогичные, невыполнимые задания. Они постепенно подводят сознание к погружению в трансовую логику. Результат выполнения этих заданий – транс. Мы обычно используем такую инструкцию: «Пожалуйста, ни о чем не думайте».

Автор : И у него тут же ничего не получается! Потому что он тут же начинает об этом думать!

Кучеренко : Это в вас говорит железная логика. Но человек – не робот, его просят выполнить невозможное – он выполняет. И как‑то у него получается! Потом начинаешь выяснять, как именно. С помощью простого вопроса: «А о чем вы думали, когда ни о чем не думали?»

Один испытуемый говорил: «У меня возникла в голове картинка природы, которую я рассматривал, а потом „в кадр“ вошла корова и все испортила… То есть человек не ощущал себя субъектом собственной визуальной активности! Ведь это он делал себе эту картинку! Но раз ему приказали не думать, то как бы и не он – возникла сама по себе картинка все тут!».

У одного была картинка, и пока он ее рассматривал, он ни о чем не думал. У другого играла в голове мелодия, пока слушал – не думал. Первый – визуал, второй – аудиал… Что вообще означает приказ «не думать»? Это значит, что человек с вербального, понятийного мышления переключается на наглядно‑образное. Он мыслит без внутреннего диалога, поэтому и создается ощущение, что он ни о чем не думает. У одного это визуальная модальность, у другого аудиальная, у третьего – кинестетическая. А четвертый все время повторяет про себя: «Я ни о чем не думаю, я ни о чем не думаю, я ни о чем не думаю…». Сбился – период «недуманья» закончился. Для такого человека лучший способ погружения в гипноз – мантры или молитва. Для визуала – визуальные образы, для аудиала – образы слуховые. К каждому человеку – свой ключик, свои способы управления. Этим пользуются «экстрасенсы». Одному «экстрасенс» скажет: «Сейчас мы будем работать с цветом вашей чакры». А другому: «О, у вас тут дырка в биополе, энергия утекает. Сейчас мы ваше биополе, сделаем более упругим, напряженным…».

Автор : Ладно, бог с ней, с теорией, перейдем к практике. Берем первого попавшегося человека с улицы. За сколько минут или секунд вы можете ввести его в транс?

Кучеренко : Зависит от задачи – для чего этот транс нужен. И от мотивации самого человека. Если человек мотивирован, не будет проблем с его гипнабельностью. Трудно с человеком, у которого мотивации нет – например, свидетель в прокуратуре. Если человек нервничает, боится, его погрузить в транс очень сложно.

Автор : Отлично. Неясно одно – как же быть с бессловесной суггестией? С внушением без слов?.. Не является ли бессловесное внушение прямым подтверждением феномена телепатии?

Кучеренко : Многие гипнотизеры говорят, что во время транса у людей возникает феномен телепатии. То есть при определенной глубине гипноза испытуемые говорят, что некоторые образы возникали у них до того, как им об этом сказал гипнотизер. Человек в космосе, наслаждается полетом, видом звездного неба. А в это время гипнотизер говорит: «Вы в космосе!»

Или – человек купается в море, ему хорошо, и в это время гипнотизер говорит: «Вокруг море!». Это может даже вызывать раздражение у испытуемых: ну надо же, я уже купаюсь, а он только говорит об этом!..

Дело в том, что мы сталкиваемся здесь с определенными особенностями трансовых состояний. Которые сродни эффектам, возникающим при сновидениях. Когда изучали сновидения, открыли интересный феномен – эффект инверсии времени. Не в прямом смысле, конечно… Человек спит, у него начались сновидения, что отмечается по быстрым движениям глазных яблок. В этот момент экспериментатор бросает на пол книгу. Испытуемый просыпается, и его тут же просят рассказать, какой сон ему снился. Испытуемый рассказывает целую длинную историю, которую он видел во сне, и которая закончилась выстрелом. После которого он и проснулся. Но в реальности‑то было так: сначала звук (выстрел) – потом связанный с ним сон. То есть вся длинная история рождается и промелькивает в мозгу человека практически мгновенно, пока он просыпается после громкого хлопка. Иллюзия переворота времени.

Так и в случае с трансом: сначала гипнотизер говорит слова о море, потом возникают видения моря, но испытуемому кажется, что все было наоборот. Слова доходят до сознания с опозданием, породив сначала образы.

Автор : ОК! Ну, тогда поехали по конкретике. Вот сейчас я расскажу вам несколько историй. А вы попробуйте их объяснить…

И я рассказал Кучеренко историю № 2 про хитрого узкоглазого сапера, артиллеристов и пушку, сквозь ствол которой сапер пролез за кисет махры. Историю эту спец по трансовым состояниям слушал, улыбаясь. А в конце рассказа и вовсе развеселился:

– Да, известное дело! Если бы кто‑то посторонний показал артиллеристам в тот момент: «Да вот же он ползет, рядом с пушкой!», они бы его увидели.

– Нет, тут как раз все ясно: мужики были под гипнозом, и им показалось, что сапер пролез через ствол. Непонятно другое: как это вообще возможно – подойти к здоровым мужикам и развести их вот так на словах до состояния полного транса? Как возможно за пару минут загипнотизировать здоровенных фронтовиков, которые вовсе не пациенты в кресле и не хотят, чтобы их загипнотизировали?

– В сто сорок пятый раз повторяю: представления о гипнабельности есть только в классическом гипнозе – там, где есть доктор и пациент. А в шаманизме нет проблем с гипнабельностью. Это всего лишь проблема техники. Давно известны индийские факиры, которые собирают вокруг себя толпу туристов…

Вот пример одного из факирских представлений. Туристы видят, как факир достает из корзины канат, забрасывает один конец каната вверх, канат встает как столб. Мальчишка – ассистент факира – лезет по этому канату в небо и скрывается из виду в тумане или облаке. Слезать не хочет. Вслед за ним лезет рассерженный на мальчишку факир, зажав в зубах нож. И тоже скрывается из виду в вышине. Сверху раздаются крики и падают куски разрубленного мальчика, затем спускается факир с окровавленным ножом. После чего факир и мальчик встают и раскланиваются.

Конечно, это массовый гипноз зрителей. Неграмотный факир может не знать никакой теории, никакой психологии, но он мастерски владеет одним каким‑то приемом. Как уличный драчун, который не знает теории самбо, но мастерски владеет одним приемом. Кстати, у каждого мастера спорта есть один коронный прием и три‑четыре приема, которыми он владеет великолепно. Остальные приемы спортсмен знает весьма посредственно. И вся схватка – подготовка к «коронке». А коронный прием у мастера получается на всех людях, потому что он коронный, отточенный, отработанный.

– Вижу здесь противоречие с тем, что вы говорили раньше: как может один и тот же прием срабатывать на совершенно разных людях?.. Один человек – визуал, другой аудиал, третий кинестетик… Вы сами говорили, что одному нужно одно говорить, другому другое. К тому же факир индийский и говорить‑то зачастую по‑английски не может. А туристы вокруг – из разных стран.

– Я думаю, факирский прием построен на групповых эффектах, о которых чуть позже. А в примере с саперами… Я не знаю, как проводится прием с пролезанием сквозь пушку или бревно. Если бы я видел, как это делается, мне стало бы ясно. Ведь все то, чем я занимаюсь в жизни – это попытки реконструкции. Вот, например, я узнал, что колдуны в некоторых племенах Южной Америки выключают лактацию у молодых матерей, иначе племя не выживет: молодые женщины должны работать, а не кормить младенцев. А вот старухи, которые работать не могут, вполне в силах выкармливать младенцев – нужно только включить у них лактацию. И включают! И старухи кормят младенцев!..

Я подумал: как это можно сделать? И придумал, и научился. У меня стало получаться! И делаю я это с помощью образов – так же, как ликвидирую нежелательную беременность – без хирургических инструментов, без гормональных уколов.

– Ой… Психологический аборт?! Внушением? Да возможно ли это?! Прямо как в анекдоте – «беременность рассосалась»…

– Конечно. Легко! Как можно «смыть» беременность? Нужно просто вызвать у женщины месячные! А как это сделать? Перед месячными у женщин очень часто бывают характерные сновидения – они видят красный цвет. Но поскольку есть люди визуалы, аудиалы, кинестетики, я даю им в трансе не только цвет, но и запах, и вкус, и звук. Например, землетрясение… И у женщин начинается менструация. И, соответственно, заканчивается беременность.

Я думаю, в вашем случае сапер поймал артиллеристов на автоматических реакциях – помните, он попросил их открыть затвор… Часто погружение в транс идет так: человека просят выполнить какие‑то привычные, доведенные до автоматизма действия. Для профессионала – это профессиональные действия. Сейчас во многих университетах и лабораториях самый распространенный способ погружения в транс – велоэргометр. Человек автоматически крутит педали и постепенно погружается в транс.

Ко всему прочему, фронтовая обстановка «упрощает» людей. А еще более восприимчивыми к внушению делают их условия тоталитарной страны, в которой они воспитывались, с ее мегаавторитетами, неразнообразной информацией…

Кстати, один из простых способов погружения человека в транс – заставить его описать свое привычное трансовое состояние. Для наркомана, например, это процесс принятия наркотика – описывая это состояние, он постепенно входит в него физиологически – у него меняются пульс, зрачки… Для обычного москвича – поездка в метро. Для американца – поездка в автомобиле на дальнее расстояние. В вашем случае сапер завел с артиллеристами речь о пушке, ее устройстве. И поймал их…

– Хорошо, вот вам другой случай…

История № 36 с капитаном, который хотел совокупиться с девушкой, всю ночь плутал, но так и не нашел ее избы, хотя прекрасно знал, где она находится.

Эта история тоже вызвала у Кучеренко улыбку:

– Капитан не увидел эту избу так же, как не видит пачки сигарет человек, которому в трансе внушили, что он забыл все, связанное с курением. Больше того, капитан забыл и сам сеанс внушения! Так же, как мой приятель, которому я снял аллергию, вообще не помнил, что с ним проводили сеанс. Я думаю, капитан нашел эту избу. И у него состоялся разговор с этой казачкой. Но в его памяти осталось только, что он всю ночь искал дом и найти не мог.

– А вот говорят, дикие снежные люди могут внушать сильные эмоции. Страх, например…

– Не знаю, как насчет снежных людей, а мы в экспериментах с эмоциями внушали человеку чувство сильного страха или чувство вины. Любопытно, что после выхода из транса человек не помнит сам сеанс, поэтому… не знает, что переживает страх. Его спрашиваешь: «Как себя чувствуешь?» – «Нормально». А самого колотит от страха. Или вздыхает от чувства вины, подавлен. Парадокс в том, что состояние‑то он испытывает, но не замечает его, потому что сеанса не помнит, а причин для вины или страха нет. Но все симптомы вины или страха – вот они, на нем!.. А можно так напугать, что человек побежит сломя голову, не видя препятствий.

Эх, вот вам еще одна история…

История № 17 про самосжимающееся золотое кольцо на пальце…

– Похоже на столоверчение, – хмыкнул Кучеренко. – Вроде бы окружающие только пальцами касаются стола, не прикладывая усилий, а тяжеленный стол крутится. В состоянии транса человек, не осознавая того, может проявлять колоссальную силу! Вот я когда‑то увлекался восточными единоборствами. Кажется, ушуист ведет руку очень плавно, но если ты пытаешься поставить блок, то почувствуешь, что это не рука, а таран, против которого ничего сделать нельзя! У человека, который находится в состоянии транса, движение может казаться легким и свободным, но его мышцы находятся в совершенно другом тонусе, нежели обычно.

Женщина, войдя под воздействием собеседника в состояние транса, крутила на пальце кольцо и сплющила его, сама того не заметив. Выйдя из транса, она удивилась, что очень характерно для трансовых состояний. Некоторые люди так вилки гнут – поглаживая пальцем.

– Заодно уж и про состояние «замедления времени» расскажите, когда кажется, что весь мир замер, и все происходит медленно‑медленно. Пулю летящую видно…

– У тех же рукопашников состояния «замедления времени» часто наступают. Больше того! Если это состояние не наступило – ты просто проиграешь, не увидишь удара, потому что удары там молниеносные. Ко мне однажды обратился известный рукопашник – у него это состояние наступало только после пропущенного удара в голову. Но нельзя же все время пропускать удары в голову! Я провел с ним сеанс, он перестал зависеть от ударов в голову, и стал включать это состояние перед боем произвольно.

Иногда бывают поразительные случаи. У меня был знакомый, офицер вьетнамского спецназа, который воевал против американцев. Сильный боец. Вьетнамцы – они маленькие и хрупкие, как известно.

Но я видел, как он стоял против ударов наших омоновцев в спортзале. Разбегается огромный бугай, в прыжке наносит вьетнамцу в грудь сильнейший удар, который, кажется, быка свалит. А вьетнамец только как‑то странно, едва уловимо дергается, как бы «сдвигая», «сбрасывая» удар… и бугай падает у его ног. А вьетнамец, который должен был бы улететь, стоит на месте.

Так вот, он рассказывал один интересный случай, который произошел с ним во время войны. В джунглях он напоролся на двух американцев. Буквально нос к носу. У тех автоматы, а у него – ничего. Первая его мысль: «Только бы не успели автоматы в ход пустить…». Это была единственная мысль, тело сделало все само. Едва успел подумать, а четыре глаза уже в руках… Эффект ускорения времени.

– Интересная история. А я вам сейчас еще более необычную историю расскажу.

И рассказал историю № 26 про пересечение лужайки нашими солдатами прямо под носом немцев… Вы, кстати, заметили, что я старался рассказывать Кучеренко истории по мере увеличения их сложности? Это от хитрости. Я хотел его подвести к тому, что… Впрочем, все по‑порядку.

Кучеренко помолчал, подумал.

– Мне кажется, разгадка этого случая в том, что трансовое воздействие производилось, скорее всего на наших солдат, а не на немцев. Точнее, через наших солдат – на немцев. У меня есть друг Борис Петухов, психолог. Он, как и я, с молодости увлекался театром эстрадного гипноза, потом работал в институте медико‑биологических проблем. Так вот, Боря проводил очень интересные эксперименты. У него была блестящая техника эстрадного гипноза, и он придумал очень интересные приемы, с помощью которых гипнотизировал не он, а люди, которые сами были в гипнозе.

Например, гипнабельным зрителям Петухов внушает, что они доярки, у которых коровы убежали в лес. И нужно за коровами бежать, искать их, чтобы срочно подоить, потому как уже смеркается. Корову нужно обязательно привести домой! И вот все «доярки» разбегаются в «лес» – по зрительному залу и начинают искать своих «коров». Каждая доярка свою корову зовет, кличет, уговаривает. И что удивительно – рано или поздно каждая доярка находит свою «корову». Сначала «корова» пытается сопротивляться, говорит, что никакая она не корова. А доярка продолжает ее уговаривать, жалеет, тянет на сцену. И, наконец, «доярке» удается «корову» уговорить! И когда «корова» поднимается на сцену, она уже мычит…

Другой пример. На сцене вместе стоят гипнабельные и негипнабельные люди. Гипнабельные – грибники, они ходят с воображаемыми лукошками, собирают воображаемые грибы, перекликиваются. А малогипнабельных гипнотизер просит изображать деревья – стоять и ничего не делать. «Деревья» не в трансе. Рано или поздно кто‑то из «грибников» наталкивается на какое‑то «дерево». И удивляется: «Чего ты здесь стоишь?»

«Дерево» сначала молчит. Потом пытается объяснить пристающему «грибнику», что оно дерево и оно тут растет. Грибник продолжает уговаривать: у нас такая хорошая компания, прекрасная погода, пошли гулять!.. И через некоторое время все «деревья» становятся на четвереньки, начинают ползать по лесу, перекликиваться, искать «грибы», разводить костер.

Еще пример: «Конкурс парикмахеров». Негипнабельных сажают в кресло, а гипнабельным внушают, что они – парикмахеры на конкурсе. «Парикмахеры» начинают колдовать над головой негипнабельного, что‑то делают воображаемыми инструментами. И через некоторое время негипнабельные постепенно начинают заглядывать в воображаемые зеркала, говорить гипнабельным: «А вот здесь ты слишком много снял, мне так не идет!..». Кстати, похожие вещи делает не только Петухов, но и Михаил Шойфет, наш известный эстрадник‑гипнотизер.

– Я его знаю! Его выступления идут почему‑то без всякой рекламы по каким‑то домам культуры и заводским клубам. И в конце каждого выступления он объявляет зал, где будет следующее выступление. К нему ходят раз за разом гипнонаркоманы, которые ловят кайф от транса. Я был на нескольких его выступлениях. Очень смешно!.. Я, кстати, выходил на сцену, стоял в рядах людей в трансе, хотел загипнотизироваться. Но меня не взяло, хотя находился я рядом и с гипнотизером, и с загипнотизированными людьми.

– Мало уговаривали… Чтобы проявился эффект гипнабельности, нужно, чтобы человек вошел в раж. У меня бывали случаи, когда я проводил сеансы гипноза в неудобном помещении, то есть загипнотизированные люди на сцене были слишком близко к первым рядам зрителей. И я обнаружил следующее: у людей на первых рядах идет сначала истерический смех – защитная реакция от происходящего на сцене, а потом… либо они вынуждены пересесть подальше, либо входят в глубокий транс.

Транс передается, даже если зрители в первых рядах – профессиональные психологи, которым я демонстрирую приемы погружения в состояние транса. Оглядываешься на слушателей, а они уже сами в трансе! Срабатывают какие‑то механизмы заражения. Если первые ряды сидят далеко от индуктора – их не захватывает, если близко – захватывает.

– Как же транс передается от человека к человеку?

– Ну, вот вам простой психологический опыт, на примере которого, возможно, будет ясен механизм… Разным людям показывают две фотографии одного и того же человека. Испытуемых спрашивают: «Чем отличаются эти фотографии?» Они все честно отвечают: «Ничем!». Потом людям задают вопрос: «А какая фотография вам больше нравится?». И все безошибочно указывают ту, где просвет зрачка был чуть пошире. Это сознанием не замечается, но мозгом фиксируется.

Расширенный зрачок – признак активации, человек с расширенным зрачком увлечен чем‑то или испытывает к вам симпатию. Диаметр зрачка действует как подпороговый раздражитель. А ведь человек подсознательно отмечает у другого человека не только изменение диаметра зрачка, но и тембра голоса, ритма дыхания. И подстраивается к нему. Эти механизмы подстройки возникли в результате эволюции задолго до появления приматов, потому что чувствовать состояние другого существа очень важно для стадных животных.

– Прекрасное объяснение! Только совершенно непонятно, как оно относится к рассказанной мною истории. Как солдату удалось на такой дистанции «отвести глаза» немцам, пусть даже через своих, им же загипнотизированных сотоварищей? На таком расстоянии не только зрачков не видно, но и лица не разберешь! Может быть, все‑таки есть какой‑то передатчик невербального дистанционного воздействия? Телепатия?

И тут Кучеренко рассказал мне поразительную вещь…

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: