|
Глава 5
Трансформация темпов развития во времени
5.1 Преобразование демографического времени
5.2 Преобразование исторического времени
5.3 Начало отсчета системного времени
5.4 Синхронизм мирового развития
5.5 Проблема времени в истории
Распалась связь времен Шекспир
В этой главе рассмотрены представления о времени развития человечества и феномен
ускорения его развития по мере роста численности населения мира. Это приводит к более
полному пониманию понятия времени в применении к ходу исторического процесса,
который ныне завершается демографическим переходом и современным кризисом
времени развития. par
5.1 Преобразование демографического времени
Развитые представления приводят к существенному выводу о том, что темп развития
человечества неуклонно растет во времени. Благодаря сцеплению времени и численности
населения по мере приближения к эпохе демографического перехода происходит
непрерывное сокращение масштаба эффективного исторического времени. Это важное
свойство демографической системы позволит в количественной форме выразить
относительность временного исторического развития.
Введем в качестве критерия скорости роста время ,Te, за которое население растет в
e=2,72 раз, где e -- основание натуральных логарифмов. Тогда приближенно получим
Te=T1-T (5.1; П.30)
Поскольку сегодня мы очень близки к T1, то Te, просто равно возрасту -- удалению в
прошлое (рис. 5.1). Время Te, прямо связано со скоростью роста в процентах в год,
которую обычно используют в демографии и антропологии:
1 DN 100
= %. (5.2)
N DT Te
Рис. 5.1 Зависимость эффективного времени роста (1) от номинального (2)
Для сколько-нибудь далекого прошлого нагляднее обращаться к Te, а не к росту,
выраженному в годовых процентах, поскольку возникает впечатление, что рост столь мал,
что его как бы и нет. Так 100 лет тому назад, в 1900 г., Te =100 лет, что соответствовало
росту населения мира на 1% в год, 2000 лет тому назад, в начале нашей эры, Te =2000 лет,
при этом расчетный рост составлял всего 0,05 %, а 100 тыс. лет тому назад при появлении
Homo Sapiens -- 0,001% в год. Таким же образом с наступлением эпохи B, 1,6 млн лет
тому назад, в начале палеолита, заметное изменение могло произойти только за миллион
лет.
Такой крайне медленный рост в те далекие времена хорошо известен в антропологии,
однако удовлетворительного объяснения он не имел. Cкорость роста была такая, что за
миллион лет нижнего палеолита численность тех, кого следовало тогда считать
человечеством, увеличилась всего на 150 тыс. -- на столько же, на сколько сегодня
прибавляется за ночь.
Но что определяло скорость роста? Это было уже не инстинктивное репродуктивное
поведение первобытного племени, вернее стад, родов разбросанных по стоянкам в Африке
на заре человечества. Ни табу и обычаи, ни приемы и заговоры никак не регулировали
репродуктивное поведение, управляемое только на глубинном уровне сознания. Однако
человечество медленно, но верно росло, следуя вышеприведенным системным
закономерностям развития. Именно системное поведение, охватывающее все племена, в
своей совокупности определяет неуклонное в статистическом среднем развитие по
закону, который с тех пор практически не изменился. Обратим внимание на то, что
нижний палеолит, продолжавшийся миллион лет, закончился полмиллиона лет тому
назад. Следовательно, на все последующее развитие оставалась только половина
предшествующего времени роста. Это соотношение длительности всего последующего и
предшествующего этапов роста сохранится вплоть до нашего времени.
Рост происходил, несмотря на засухи и изменения климата, на голод и мор, на хищников и
борьбу племен, на все те возмущения и флуктуации, которым неизбежно подвержен рост
человечества с самого начала своего возникновения. Именно тогда началось
самоускоренное автомодельное развитие, неизменное в течение миллиона лет, следуя
гиперболической траектории. Путь развития продолжился и в более поздние эпохи, когда
со все большей интенсивностью нарастал системный рост, который только в наше время
круто изменил свой ход. Это постоянство и неизменность законов роста показывают,
насколько неотвратимы, мощны и фундаментальны по своей природе такие процессы.
К концу каменного века и наступлению неолита, 10-12 тыс. лет тому назад, скорость роста
была уже в 10 000 раз больше, чем в начале каменного века, а население мира составляло
15 млн, что соответствует оценкам [42]. Неолитической революции как скачка
численности в рамках модели нет, поскольку описывается только усредненная картина
развития. Поэтому, даже если локально неолитическая революция привела к быстрому
росту населения, в среднем для человечества это изменение происходило достаточно
плавно при неизменности относительной скорости развития.
Напомним, что к неолиту прожила свою жизнь половина всех людей, когда-либо живших,
а на логарифмической шкале прошла половина времени от T0 до T1. Из-за сжатия
исторического времени это произошло совсем не так давно, как могло бы показаться при
равномерном его течении. Историческое прошлое человечества становится к нам гораздо
ближе, когда мы определяем его не числом поколений, а через логарифмически сжатое,
время роста. При переходе к логарифмически преобразованному времени исторические
события оказываются гораздо ближе к нам, чем при линейной экстраполяции прошлого
(табл. 5.1 и 5.2).
В результате переход на новый уровень укрупнения временного масштаба совсем не так
велик, как это представляется при сравнении одиннадцати эпох в логарифмическом
масштабе и 50,000 поколений, живших в течение миллиона лет. Иными словами, на
основном этапе роста в эпохуB мы должны отказаться от времени поколения как
характерного времени изменения. В качестве времени социального развития теперь
выступает Te -- время удаления в прошлое от критической даты.
Преобразование масштаба времени есть кинематическое следствие модели, отвечающее
кинетике квадратичного, гиперболического роста. В настоящее время по мере
приближения к критической дате 2005 г. Te уже отступает от линейной зависимости и
проходит через свое минимальное значение Te , min=60 лет, отвечающее указанному выше
среднегодовому росту на 1,7% и времени удвоения T2=0,7Te=42 года. В предвидимом
будущем по мере прекращения роста после T1, время изменений будет быстро расти -- как
квадрат удаления от критической даты. Эффективное время истории, сцепленное с ростом
населения, будет растягиваться, и это определит режим развития человечества, коренным
образом отличающийся от взрывного роста во всю предшествующую эпоху.
5.2 Преобразование исторического времени
Представление о преобразовании времени, когда его интервалы образуют геометрическую
прогрессию, позволяет сравнивать явления глобальной истории, происходящие в разные
эпохи, в которых историческое время течет по-разному. Обратимся для начала к развитию
человечества в каменном веке. С помощью методов датировки, в том числе и физических,
основанных на явлениях радиоактивности, на всем этом интервале времени возраст тех
или иных находок удается определить с точностью до нескольких процентов. От этой,
весьма удаленной от нас эпохи остались в основном каменные орудия, которые благодаря
исследованиям нескольких поколений археологов и палеоантропологов и дали основные
сведения о развитии технологии, а также о расселении человека на протяжении более чем
миллиона лет. Однако сколько-нибудь точных и объективных методов определения
численности населения для палеолита нет, а косвенные оценки дают только порядок
величин.
Растяжение и сжатие времени в десятки, тысячи и десятки тысяч раз лучше всего видно,
если всю историю и предысторию представить в логарифмическом масштабе времени от
2005 г. Наблюдения антропологов и традиции историков четко отмечают рубежи эпох,
равномерно разбивающие время на логарифмической шкале от T0=4,5 млн лет тому назад
до T1=2005. На протяжении полутора миллионов лет каменного века указанные периоды
выделены антропологами на основе анализа каменных орудий, а исторические эпохи
следуют общепринятой периодизации. С той точностью, которую можно ожидать, эта
периодизация соответствует тому, что каждый следующий цикл короче предшествующего
в 2,5-3 раза, или в e=2,72 раза, что согласно модели ведет к увеличению численности
населения во столько же раз. Обpащение же к выражению для числа людей, когда-либо
живших, приводит к предположению о циклах -- демографических циклах, которыми
отмечено все развитие человечества (см. П.5 и П.17).
Таблица 5.1 Развитие и расселение человека в каменном веке
Эта таблица взята из Кембриджской энциклопедии эволюции человека и дает одну из последних сводок
представлений о доисторическом периоде развития человечества [42]. Показана как периодизация
каменного века, так и распространение культуры и технологий по территории Африки и Евразии. Эти
данные позволяют оценить синхронность основных этапов развития человечества в течение миллиона лет. В
табл. 5.1 и 5.2 составителями был выбран логарифмический масштаб времени, отсчитываемый от нашего
времени, или же от Р. Х., что для каменного века не имеет большого значения. Интересно отметить, что в
табл. 5.1 наиболее древний участок -- эпоха A -- изображена уже в линейном масштабе, что соответствует
динамике роста, и это, по-видимому, интуитивно было учтено антропологами при отображении хронологии.
Заметим, что в хронологических таблицах наименование некоторых периодов палеолита могжет не
совпадать, что, однако, никак не влияет на сравнение хронологий
Таблица 5.2 Периоды каменного века
В табл. 5.2, построенной в логарифмическом масштабе, времена отсчитываются от настоящего времени --
фактически уже от критической даты T1=2005 г. Таким образом хронология, приведенная в курсе
археологии Фачинни [41], практически точно следует расчетной, которая уже на всем протяжении развития
человечества показана в следующей табл. 5.3. Эта таблица подытоживает весь путь развития человека -- от
раннего антропогенеза до предвидимового будущего.
Таблица 5.3 История в логарифмическом масштабе
Рис. 5.2 Рост населения мира начиная от 40,000 лет тому назад: 1 -- модель [59]
В эпохуB каждый этап соответствует тому, что в течение цикла проживало одинаковое
число людей, равное системному инварианту D P=2K2=8,2.109, в то время как
длительность цикла сокращалась от миллиона до 45 лет. Из табл. 5.3 видно, что
продолжительность цикла практически равна возрасту середины цикла. Так самоподобие
развития человечества проявляется в масштабной инвариантности хронологии и
длительности циклов социально-экономического и технологического роста.
Поскольку для далекого прошлого оценки численности населения известны только по
порядку величин, они никак не могут служить основой для выделения периодов (рис. 5.2).
Тем не менее циклы четко идентифицируются на основании представлений о смене
социально-технологических признаков. Орудия каменного века, по которым определяют
тот или иной период, показаны в табл. 5.1 и 5.2.
Каменные орудия и технологии их изготовления, секреты обработки железа и бронзы,
распространяются с необыкновенной одновременностью по всей Евразии. Синхронность
индустрий, проявляющаяся на колоссальных пространствах и временах, становится
доказательством системности информационного и технологического поведения
человечества, лежащей в основе развитой теории. Следует подчеркнуть, что при общей
цикличности развития прослеживаемая синхронность допускает заметный разброс
момента наступления следующего этапа распространения новой технологии.
Синхронная цикличность проявляется уже в самом начале развития собственно человека -
- Homo Habilis -- появление которого относят к нижнему палеолиту и который явился
следующим существенным этапом в развитии современного человека -- Homo Sapiens.
Указанное сокращение времени было отмечено рядом авторов. Петербургский историк
И.М. Дьяконов в поучительном обзоре истории человечества "Пути истории" указал на
экспоненциальное сокращение продолжительности исторических периодов -- фаз
развития общества -- по мере приближения к нашему времени: "Нет сомнения, что
исторический процесс являет признаки закономерного экспоненциального ускорения. От
появления Homo Sapiens до конца I фазы прошло не менее 30 тыс. лет, II фаза длилась
около 7 тыс. лет, III фаза -- около 2 тыс., IV фаза -- около 1,5 тыс., V фаза -- около тысячи
лет, VI -- около 300, VII фаза -- немногим более 100 лет; продолжительность VIII фазы
пока определить невозможно. Нанесенные на график эти фазы складываются в
экспоненциальное развитие, которое предполагает в конце концов переход к вертикальной
линии или, вернее, к точке -- так называемой, сингулярности. По экспоненциальному же
графику развиваются научно-технические достижения человечества, а также, как
упомянуто, численность населения Земли. Вертикальная линия на графике равносильна
переходу в бесконечность. В применении к истории понятие "бесконечность" лишено
смысла: не могут дальнейшие фазы исторического развития, все убыстряясь, сменяться за
годы, месяцы, недели, дни, часы и секунды. Если не предвидеть катастрофы -- хочется
верить, что премудрый Homo Sapiens сумеет ее предотвратить -- тогда, очевидно, следует
ожидать вмешательства каких-то новых, еще не учитываемых движущих сил, которые
изменят эти графики. Хорошо, если они переведут их на платформу, плохо, если
изменение выразится в стремительном падении линии на графиках от какой-то
достигнутой вершины. Будем надеяться, что уже вскоре человечество ждут
непрогрессирующие или слабо прогрессирующие фазы.
Прогнозирование до сих пор не входило в обязанности историка. Но все же трудно не
задуматься, что же произойдет в девятой фазе исторического процесса, которая должна
последовать за посткапитализмом. Можно, конечно, надеяться на Бога и на десятки
миллиардов бессмертных душ, живших в прошлом на Земле. Но следует иметь в виду, что
сама вера в Бога предполагает веру в Апокалипсис" [98] . Эти мысли историка вполне
отвечают развитой модели, где эти же выводы просто облечены в другую --
математическую -- форму.
Ускорение хода исторического процесса математически выразилЮ.В. Яковец (табл. 5.4),
описывая хронологию и длительность мировых цивилизаций [5.4]. Для характеристики
сжатия времени им введен коэффициент ускорения, равный отношению длительности
предыдущей цивилизации к последующей, значение которого заключено в пределах от 1,5
до 2,3. Иными словами, исторические интервалы цикличны на логарифмической, а не на
линейной шкале времени, начиная с неолита 12-10 тыс. лет тому назад и до 2130 г.
Заметим, что в рамках табл. 5.4 неолит следует относить к истории, а не к каменному
веку, к чему склоняется ряд историков.
Цивилизации, выделенные Яковцом, в целом соответствуют табл. 5.3. Разница состоит в
том, что древний мир расщеплен на раннеклассовую и античную цивилизации, а
остальные циклы получили другие наименования, и некоторое смещение времен
переходов. Карты распространения культур рассматриваемого времени показывают,
насколько синхронно их развитие в масштабах Ойкумены.
Таблица 5.4 История мировых цивилизаций [101]
На этих примерах видно, как близки виденье и интуиция традиционных гуманитариев и
историков и образы, принадлежащие точным наукам, введенные при описании глобальной
структурной динамики развития человечества. Более того, мы видим, как то, что можно
было бы назвать метаисторическим подходом, может быть продлено и в еще более
далекое -- доисторическое -- прошлое, где найденные закономерности прослеживаются
вплоть до времени возникновения человека и человечества. Именно тогда начал
проявляться имманентный системный характер развития человечества, выделяющий нас
из всего известного нам животного мира.
Изменение временного масштаба полезно иметь в виду при сопоставлении таких крупных
явлений истории, как судьбы царств и империй. Так история Древнего Египта охватывает
три тысячелетия и завершилась 2700 лет тому назад. Согласно Гиббону упадок Римской
империи продолжался полторы тысячи лет, в то время как нынешние империи
создавались за века и распадаются за годы [87].
5.3 Начало отсчета системного времени
Представления об историческом времени основаны на кинематике роста населения
планеты. Она дает возможность ввести начало отсчета для времени, которое было бы не
произвольным, а отвечало бы динамике роста -- за такое начало отсчета естественно
принять T1=2005 год. По существу, уже во всей теории роста время отсчитывается именно
таким образом, однако введение такой физически и демографически обоснованной
системы отсчета времени не только имеет формальный смысл, но и должно быть
исторически осмыслено.
Дело не только в произвольности выбора в качестве начала нашего летоисчисления
Рождества Христова, принятого традицией христианского мира, или года бегства
Магомета из Мекки в Медину для <Эры хиджры> у мусульман, или же исчисления лет от
сотворения мира, произошедшего согласно установлению императора Константина 5509
лет до н.э. и до сих пор принятого в православном церковном календаре. Выбор
приведенных систем отсчета основан на догматах религиозных вероучений. Напомним в
связи с этим, что и Великая французская революция положила начало новому исчислению
по календарю, рожденному в ту бурную эпоху. Максималисты же и после Октябрьской
революции предлагали начать новое летоисчисление с 1917 г. Однако такие смещения
точки отсчета выражали только политические пристрастия тех, кто их предлагал, и век их
был не долгим.
Автор не предлагает подражать подобным идеям. Исчисление дат от 2005 г. указывает на
разницу между эпохой квадратичного роста человечества -- эпохой, которая ныне
завершается демографическим переходом,-- и предвидимой стабилизацией населения
мира. Действительно, с точки зрения физика, выбор начала отсчета времени никак не
меняет результатов расчета -- они, как говорят, инвариантны по отношению к смещению
момента начала отсчета времени. Именно потому, что физическое, ньютоновское, время
равномерно и однородно, выбор точки отчета произволен.
Начало отсчета можно было бы отнести и ко времени T0, 4,5 млн лет тому назад, как это
уже было сделано в расчетах, когда рассматривалась эпоха A начального линейного роста.
Однако использовать эту систему отсчета для описания событий нашего времени было бы
невозможно практически. В первую очередь из-за того, что этот момент рассчитан только
теоретически. Событие, к которому он привязан, условно, если вообще существует не как
размытая эпоха, а как дискретный момент времени.
Поэтому целесообразно обратиться к 2005 г. как началу летоисчисления истории
человечества, рассматриваемой как развитие динамической системы. Смысл такого
выбора заключается в том, что возраст события, удаление в прошлое, равное времени Te,
прямо указывает на интенсивность исторического процесса. В этом случае представление
развития в неравномерной, и потому неинвариантной, логарифмической шкале времени
не представляло бы трудностей. При этом более наглядным становится введение конечной
ширины продолжительности демографического перехода при исключении нуля на
логарифмической шкале и расходимости при T1. Динамический же характер переходного
периода -- периода демографического взрыва -- указывает на то, что в это время именно
численность населения становится ведущей переменной, определяющей в динамике
конкретный момент обострения. Даже обладая информацией о росте населения Земли в
прошлом, мы принципиально, в силу неустойчивости и математической некорректности
задачи, не можем точно предвычислить момент взрыва. В то же время вполне корректно
можно вычислить момент T0 4-5 миллиона лет тому назад. Более того, этот расчет
устойчив к вариациям исходных данных.
Таким образом, данный подход помогает понять всю значимость переживаемого нами
периода и подчеркивает универсальный общечеловеческий смысл демографического
перехода. Демографический переход начался во Франции с середины XVIII в. Затем, с
нарастающим темпом, этот процесс постепенно охватил весь мир, с тем чтобы
закончиться к началу XXI в. Но только будущий историк сможет полностью оценить
масштаб и значимость трансформации всемирного исторического процесса, который
сейчас происходит.
Недавно Фукуяма назвал наше время временем конца истории [95]. Под этим он
подразумевал конец наших представлений об истории, и его оценка многим
представлялась достаточно субъективной. Но, может быть, мысль о конце истории
навеяна также интуицией историка и публициста, интуицией человека, чувствующего ход
событий, но часто не имеющего возможности его понять и объяснить с более общих
позиций.
Обращаясь к сочинениям крупных историков, нельзя не обратить внимания на то, в какой
мере интуиция вела их в процессе понимания сложнейшего комплекса проблем, с
которыми сталкивается всякий исследователь прошлого. Можно предположить, что и
авторы Ветхого Завета по-своему образно понимали, что историческое время
растягивается в прошлом и потому приписывали древним патриахам все более долгий век.
Так, например, Мафусаил, согласно Писанию жил 969 лет (Бытие 5:27). Несомненно
следует учитывать обобщенный опыт, интуицию историка, писателя, художника, чем
обращаться только к математическим доказательствам в тех случаях, когда эти
утверждения берутся в отрыве не только от инструментальных методов хронологии, но и
от всей совокупности исторических фактов и исследований.
Синхронизм мирового развития
Обратимся к синхронности системного развития и эволюции человечества. Вопрос о
синхронности мирового исторического процесса издавна находится в центре внимания
исторической науки и его следует определять по наиболее крупным временным эпохам
мирового процесса развития. Синхронность смен эпох или, в терминологии Дьяконова,
фаз уже указывает на реализующиеся в глобальной системе взаимодействия, которые в
принципе можно рассматривать вне общего гиперболического роста. Однако глобальная
периодизация может определить уже в количественной мере не только одновременность
основных этапов, но и постоянство отношений их длительностей. Естественно, для этого
нужно пользоваться логарифмической шкалой времени с отсчетом от 2005 г. или просто
от нашего времени.
Эти мысли необычайно четко выразил Бродель в следующем рассуждении:
"Притом эти длительные флуктуации обнаруживаются и за пределами Европы и примерно
в то же время. Китай и Индия прогрессировали или переживали регресс в том же ритме,
что и Запад, как если бы все человечество подчинялось велению некоей первичной
космической судьбы, по сравнению с которой вся остальная история была истиной
второстепенной. Так всегда думал Эрнст Вагеман, экономист и демограф (Wagemann E.
Economia mundial. 1952. v.1.). Синхронность очевидна в XVIII веке, более чем вероятна в
XVI веке, и можно предположить ее наличие в XIII веке -- на пространстве от Франции
Людовика Святого до далекой монгольской державы в Китае. Это как бы "смещало"
проблемы и одновременно их упрощало. Рост народонаселения, заключает Вагеман,
следовало приписать действию причин, весьма отличных от тех, которые определяют
экономический и технический прогресс и успехи медицины.
Во всяком случае, эти флуктуации, более или менее синхронные от одного конца земной
суши до другого, помогают вообразить, понять, что различные людские массы на
протяжении веков находятся между собой в относительно устойчивом количественном
соотношении: одна равна другой или же вдвое превосходит третью. Зная размер одной из
них, можно вычислить весомость другой и, следуя таким путем, восстановить (с
погрешностями, присущими такому методу расчета) цифру всей массы людей. Интерес,
представляемый этой глобальной цифрой, очевиден: какой бы она ни была
неопределенной и неточной по необходимости она поможет обрисовать биологическое
развитие человечества, рассматриваемого как единая масса, как единый фонд, как сказали
бы статистики" [94].
Так представление о системности человечества и подобии развития всех его частей
Бродель непосредственно применяет для оценки его численности. Но его рассуждения
прямо указывают и на наличие механизма синхронизующего развития.
Синхронизм крупных циклов мировой истории как временных структур, определяющих
общность черт процесса развития, представляется существенным фактором, который
следует иметь в виду при обсуждении системности развития человечества. Эти структуры
возвышаются над региональными различиями и местными особенностями, временными
расхождениями в развитии отдельных стран и народов, история которых связана в нашем
восприятии с конкретными событиями и личностями, надолго оставляющими о себе
память. Поэтому во всем, что касается глобальной истории и системного поведения
человечества, следует переходить к крупным историческим категориям, к поиску
обобщенных механизмов развития.
5.5 Проблема времени в истории
Развитые представления о времени и возможность количественного определения
исторически значимого времени позволяют обратиться к проблеме времени в истории.
Эта проблема занимала мыслителей всех эпох и народов, ей посвящена громадная
литература. Главный вопрос, который давно был поставлен еще философами древнего
мира -- в чем смысл различия времени в естественных науках и времени, которое
воспринимается в истории -- субъективно человеком в процессе жизни или историком при
изучении развития общества.
Естествоиспытатель воспринимает время и определяет его как внешний фактор, никак не
связанный с происходящими процессами, будь то движение небесных светил, колебания
молекул в атомных часах или физиологический рост самого человека. Историк
рассматривает время как длительность тех или иных процессов в человечестве, и,
следовательно, оно зависит от протекания этих процессов.
Остановимся на понятии времени астрономом и физиком. Издавна именно
астрономические явления определяли ритм жизни. Восход и закат Солнца, смена времен
года, фазы Луны и движение планет навязывали человеку ход времени с постоянством и
неоспоримостью, которые представлялись абсолютными. Полнее всего это понятие об
абсолютном времени было выражено Ньютоном при утверждении основных
представлений классической механики: "Абсолютное, истинное математическое время
само по себе и по своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему,
протекает равномерно и иначе называется длительностью. Относительное, кажущееся или
обыденное время есть или точная, или изменчивая, постигаемая чувствами, внешняя,
совершаемая при посредстве какого-либо движения, мера продолжительности,
употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени как-то:
час, день, месяц, год" [134].
Современному физику, воспитанному на мыслях об относительности времени, такие
представления недостаточны, особенно после того глубокого понимания времени,
которым мы обязаны Эйнштейну. В специальной теории относительности время по-
прежнему независимо от состояния развития системы, поскольку речь идет о кинематике
инерциальных систем отсчета, движущихся без ускорения, а следовательно, и без
взаимодействий. Здесь уместно вспомнить определение времени, данное еще
Аристотелем, -- "время есть число движения". Однако в общей теории относительности
течение времени уже зависит от изменения состояния и гравитационного поля системы.
Идеи о собственном внутреннем времени эволюции системы кажутся естественными
после работ И.Р. Пригожина по самоорганизации диссипативных структур и введенной им
направленности стрелы времени citeпригожин. В процессе эволюции подобных структур
развитие необратимо. Это принципиально отличает их от простых физических систем, в
которых движение и процессы обратимы, что является следствием временной симметрии
законов Ньютона в механике и уравнений Максвелла в случае электрических и
оптических явлений (обсуждение см. у Б.Б. Кадомцева [164]).
Увязка исторического времени с динамикой роста народонаселения стала уже не только
следствием рассматриваемой модели, но и частью более общих представлений о времени.
В понятиях теории эта связь математически выражена в сопряженности времени и
численности населения мира (см. уравнение 3.5). Таким образом, указанная нами
циклическая периодизация самых крупных исторических структур, которая возникла при
анализе динамики роста человечества, открывает путь к более полному представлению о
различиях между структурным временем, интуитивно осмысленным историками и
философами, и пониманием времени, достигнутым в современной физике.
Исключительно полное изложение круга вопросов о понятии времени в истории и его
развитии можно найти в замечательной обзорной монографии И.М. Савельевой и А.В.
Полетаева "История и время. В поисках утраченного", одна библиография которой
содержит 1500 источников! [100]. Поставленный выше вопрос авторы обосновывают тем,
что следует различать течение физического, ньютоновского, Времени-1 и исторического
времени, которое связывают с характерной длительностью процесса развития, Времени-2.
Подчеркнем вместе с авторами, что события во Времени-2 необратимы. Это хорошо
выражено в афоризме Гераклита: "нельзя дважды войти в одну и ту же реку". В истории
человечества непрерывный рост числа людей и есть та река времени, в которую
невозможно вернуться.
Таким образом, понятие Времени-2 как собственного, социального времени человечества,
введенного на основе анализа понятия длительности исторических процессов, получило
свое подтверждение в выражении для динамики роста населения. Однако историки редко
обращаются к данным демографии, в то время как именно численность населения дает,
пусть и не полную, но универсальную количественную характеристику сообщества людей
и тем самым ключ к пониманию динамики развития человечества. Заметим что к
"большому времени" истории в явлениях культуры обращается и М.М. Бахтин.
Динамическое понимание исторического времени во многом отвечает представлению о
длительной временной протяженности -- la longue dur'ee. Такая концепция времени в
историческом процессе была разработана вместе с представлением о глобальности
истории, причем под такой тотальной историей понимается сквозная общность
закономерностей развития. Эти концепции "новой исторической науки" были выработаны
группой французских историков во главе с Февром и Блоком, сплотившимися вокруг
журнала <>. Они связаны со структуралистским анализом исторического процесса в
зависимости от содержательности, масштаба и давности рассматриваемых событий.
Исторический синтез школы <> рассмотрен А.Я. Гуревичем [97], аШене при анализе
демографического перехода с самого начала рассматривает его в масштабе longue dur'ee
citechesnais.
С этих позиций глубокое и всестороннее обсуждение понятия времени в истории дано
выдающимся представителем этого направления Фернаном Броделем [90, 94]. Он
придавал большое значение демографии в системе общественных наук как основы для
количественного анализа прошлого и отличался необычайным умением в частностях
видеть отражение общего хода мировой истории.` При таком подходе прослеживаются
общие закономерности истории, проявляющиеся на разных масштабах явлений, что
выражено в идее о самоподобии динамики роста и фрактальности исторического
процесса, к смыслу которой мы вернемся при обсуждении устойчивости развития
человечества.
Отличие Времени-1 от Времени-2 лучше всего можно понять, если эти концептуальные
различия будут сформулированы не только в качественных представлениях истории и
механики систем как соответствие структурализма и автомодельности, но и в
количественных понятиях, пришедших в исторические науки из точных: для роста
населения и развития человечества Время-2 есть натуральный логарифм Времени-1.
Таблица 5.5 Характеристики философских концепций времени
Логарифмическая перспектива времени, представленная в табл. 5.3, отвечает как
восприятию прошлого, выработанному в культурной антропологии, так и объективному
ходу развития человечества как динамической системы. Таким же образом различие
времен следует учитывать при сравнении темпов биологической эволюции, проходящей
во Времени,--,1 и социальной, следующей во Времени,--,2. Более того, эволюционный
процесс для человека замедлен и тем, что длительность поколения у человека на порядок
длиннее, чем у схожих с ним животных. Практически с появления Homo Sapiens времени
на эволюцию уже нет, и можно сказать, что демографический переход происходит из-за
несоответствия биологического потенциала человека и демографического императива
социального развития.
Представленные в табл. 5.5 различия в понимании времени призваны выразить наряду с
образным мышлением Св. Августина о статичном и динамичном времени (п.1 таблицы),
концепции Хайдеггера и Бергсона о времени (п.2,3 таблицы). Однако такое
противопоставление скорее указывает на непонимание, которое разделяет естественно-
научные знания и представления философов.
Этот разрыв в первую очередь связан с весьма вольным применением понятий точных
наук в отрыве от тех значений, которые они имеют в своей области. Например,
гомогенное и гетерогенное может быть как количественной, так и качественной
категорией. Дискретное в математике четко связано с прерывным, а противопоставление
математически и динамически непрерывного вообще непонятно. У начинающего автора
такое незнание содержательной стороны понятий представляется дефектом образования.
По-видимому, авторы обращаются к приведенным терминам как к образам, вызывающим
ассоциации и аналогии, которым, как метафорам, место скорее в поэзии и литературе, не
претендующим на точность если не логических высказываний, то содержательных и
непротиворечивых утверждений, поясняющих действительно трудные представления.
Заметим, что и современная физика дает немало примеров переноса общеизвестных
понятий в область представлений, где их содержательная сторона также теряет свой
первоначальный смысл. Трудности уже возникли с понятием относительности, а в физике
элементарных частиц появились цвет, странность и очарование, верх и низ. Но в новом
контексте эти слова имеют четкий смысл, никак не связанный с их первоначальным
значением, за исключением весьма отдаленных ассоциаций.
Критика возникающего неприятия дана физиками Сокалом и Брикмоном в монографии
"Интеллектуальные самозванцы", посвященной несостоятельности, c точки зрения
естествоиспытателя, ряда работ современных постмодернистов, таких как Лакан и
некоторые другие философы. Для внешнего наблюдателя они отличаются своим
"эстетствующим иррационализмом", удивительной неряшливостью речи и, казалось бы,
нарочитой невнятностью своих высказываний [165].
Понять возникшую ситуацию можно, полагая, что в указанных случаях философы и
естествоиспытатели, употребляя одни и те же слова, на самом деле говорят на разных
языках. Это хорошо выразил Ньютон, предваряя свои рассуждения о времени следующим
Поучением
<<В изложенном выше имелось в виду объяснить, в каком смысле употребляются в
дальнейшем менее известные названия. Время, пространство, место и движение
составляют понятия общеизвестные. Однако необходимо заметить, что эти понятия
обыкновенно относятся к тому, что постигается нашими чувствами. Отсюда происходят
некоторые неправильные суждения, для устранения которых необходимо
вышеприведенные понятия разделить на абсолютные и относительные, истинные и
кажущиеся, математические и обыденные>> [134].
Когда словам придают различный смысл и когда нет ни общего контекста, ни
возможности для дискурса, противоречия возникают в самом начале диалога. В этом
состоит одна из трудностей в достижении междисциплинарного понимания. Автор потому
обращает на это внимание, что в некоторой степени это относится и к данному
исследованию, когда понятия физики отождествляются с представлениями обществоведов
при обсуждении общей проблемы развития человечества.
Многие исследователи культуры рассматривают постмодернизм и ряд веяний
современного исскуства, как симптомы распада. Быть может это происходит из-за того,
что традиционная культура не поспевает за прогрессом и разрыв обязан стремительному
развитию современного мира, отражая уже в образах искусства стресс переходного
периода. Темп развития материальной цивилизации опережает развитие культуры,
подобно тому как в информатике программное обеспечение -- software -- отстает от
hardware -- "железа".
Рейтинг публикации:
|
