|
ГЛАВА 3. ГРАНИЦА МЕЖДУ ДОБРОМ И ЗЛОМ
Для определения, что такое хорошо, а что такое плохо, что является добром, а что злом, очень важно понять, где находится граница между ними, можно ли ее четко определить, или она размыта, постоянна ли она или меняет свое местоположение в зависимости от времени, места и обстоятельств. Ведь если этого не сделать, то любые рассуждения окажутся бессмысленными, неоднозначными, любые выводы спорными, нуждающимися в пояснениях об условиях их применимости. Нельзя сказать, чтобы мнений по данному вопросу было мало, они встречаются и в древних традициях, и во многих религиях, и в современной литературе. Хуже другое — редко можно встретить подробное обоснование предлагаемых границ, не чаще попадаются и логически обоснованные определения. Подробный разбор всех предлагаемых подходов вряд ли представляет особый интерес, к тому же он занял бы слишком много места, поэтому мы остановимся только на некоторых из них, более или менее известных в наше время.
Для начала попробуем сформулировать, каким требованиям должна удовлетворять граница между добром и злом в идеальном случае. Если речь идет именно о мировом добре и мировом зле, об абсолютном добре и абсолютном зле, то граница, наверное, не должна зависеть от чьих-то симпатий и антипатий, от чьих-то прихотей и капризов, от общественных отношений, от принятых норм общения между людьми, от господствующих представлений о мире. Правила, по которым проводится граница, не должны изменяться со временем, тем более, добро и зло не должны периодически меняться местами. Для всего сущего, для всех проявлений, для всех уровней мира правила эти должны быть едиными и простыми. Кроме того, граница не должна разделять на куски ни мир в целом, ни отдельные части мира, ни мельчайшие части его частей, иначе надо признать, что мир враждебен сам себе и несет в себе зло. Между прочим, из всего этого следует, что граница должна быть резкой, явной, неразмытой. Если же перечисленные требования не удовлетворяются, то довольно трудно говорить, что проведенная граница действительно имеет отношение к истинному добру и истинному злу.
Но прежде чем говорить о границе между добром и злом, надо отметить, что многие люди просто не признают объективного существования таких понятий. Они уверены, что добро и зло — это всего лишь наши представления, наши оценки, сильно зависящие от точки зрения. Они полагают, что мир в целом совершенно чужд такому «примитивному» делению на черное и белое, на хорошее и плохое, что все в мире едино и неделимо, и все, что в нем происходит, не может не происходить и вытекает из сущности мироздания. Что ничего нельзя из мира удалить, чтобы не нанести миру урон, и все имеет как хорошую сторону, так и плохую. Как и любой другой, этот подход также имеет право на существование, хотя истинному положению вещей он и не соответствует. Как и любое утверждение общемирового характера, данное положение не может быть ни доказано, ни опровергнуто на языке человеческой логики, поэтому нам остается только констатировать его существование. Однако нельзя не заметить, что если все-таки признавать объективное существование общемирового добра и общемирового зла, то в рассматриваемом подходе сильно заинтересовано именно зло, для которого признание относительности границ, отрицание их существования — это лишний шанс замаскироваться, выжить и разрастись. Добру же такая неопределенность не нужна, оно всегда стремится к истине и полной ясности, оно заинтересовано в том, чтобы все и в любой ситуации могли отличить зло, чтобы ему, добру, не приписывали качеств зла, а злу не присваивали качеств добра.
Кстати, по поводу мнения о том, что все имеет две стороны, хорошую и плохую, есть неплохой анекдот:
Встречаются в коридоре два сослуживца. Один из них говорит:
— Знаешь, мой новый начальник такая сволочь... — тут он оборачивается и видит своего начальника, — ...в хорошем смысле этого слова.
Интересно, что утверждения об относительности добра и зла, о том, что не бывает зла без добра, а добра без зла, о том, что зло может вести к добру, а добро к злу, что добро — это продолжение зла, а зло — продолжение добра, можно услышать довольно часто, однако мало кто развивает эту мысль до логического конца, берется последовательно отстаивать эту точку зрения. Ведь в этом случае получится, что не имеют никакого объективного смысла такие важнейшие понятия, как мораль, нравственность, совесть, честь, святость, благо, добродетель, грех, порок, развитие, деградация, судьба и многие другие. Все эти понятия безусловно предполагают, что добро и зло действительно существуют, что они объективны и противостоят друг другу. В частности, все они четко делят поступки людей на хорошие и плохие, на заслуживающие поощрения и заслуживающие наказания, одобрения или осуждения. А вот если добро и зло неделимы, неразличимы, относительны, если это всего лишь чье-то преходящее мнение, то получается, что за всеми этими ключевыми понятиями абсолютно ничего не стоит, что это всего лишь красивые слова для обмана доверчивых людей. Дойти до подобных утверждений не у каждого хватает смелости, не каждый способен поставить под сомнение существование того, что интуитивно, инстинктивно, по умолчанию понятно практически всем нормальным людям. Не каждый готов расписаться в своей полной аморальности, в своем законченном цинизме, в своей абсолютной бессовестности. Именно поэтому сторонники относительности добра и зла чаще всего ограничиваются простым декларированием своих взглядов, избегая любых объяснений.
И довольно странно бывает слушать выступления или читать статьи какого-нибудь «мага», который, с одной стороны, провозглашает относительность добра и зла, взаимопереход одного в другое, допустимость любых средств для достижения своих целей, а с другой стороны, предлагает свои услуги в излечении любых болезней, вызванных, как он утверждает, прошлыми грехами человека. Но если уж добро и зло действительно относительны, если их, по сути, не существует вообще, то против чего же были направлены эти прошлые грехи и чему они служили? Почему тогда какой бы то ни было поступок человека вообще может быть назван грехом, чем он хуже любого другого поступка? Почему данный поступок, совершенный в прошлом, должен внести в программу судьбы человека именно несчастье, а не большое везение? Да и вообще, стоит ли человека избавлять от болезней? Ведь в любом зле кроется добро, любое зло, если на него посмотреть с другой стороны — это добро. Поэтому болезни, если быть последовательным до конца, вовсе не являются чистым злом, которого просто не существует в принципе. И тогда бороться с ними бессмысленно, надо только понять, в чем их польза, с какой точки зрения они являются добром. Правда, если принять все это, то никто уже не будет пользоваться услугами упомянутого «мага», и его деятельность не будет оплачиваться. А большинству больных совсем не понравится, если кто-то будет им доказывать, что их страдания — это хорошо.
Заметим, что чаще всего теории об относительности добра и зла не предлагаются как самостоятельная ценность, а используются как вспомогательное средство. Те, кто их выдвигают, обычно непосредственно вслед за этим вместо отнятых главных жизненных ориентиров предлагают какие-нибудь другие, заменяя общемировые ценности суррогатами вроде торжества коммунизма, господства какой-то одной расы или нации над другими, уничтожения всех религий кроме собственной. Для них отказ от универсальности и вечности добра и зла — только промежуточный этап в достижении своих корыстных целей. Они прекрасно понимают, что мыслящий человек не может долго оставаться в подвешенном состоянии, без каких бы то ни было ориентиров и точек отсчета, к тому же такого человека нельзя никуда направить, никак использовать. А уж любая предлагаемая ими подмена ценностей прямо способствует разрушению мира, усилению мирового зла. Ведь если морально, приемлемо, хорошо, достойно все, что служит достижению какой бы то ни было цели, тогда, совершенно логично, можно, а порой и нужно разрушать все на своем пути.
Существует довольно простой метод, позволяющий отличить ложное учение. Характерная черта практически любого лжеучения — диаметрально противоположная оценка поступков человека в зависимости от того, кому или чему служит данный человек, на что направлены его действия. То есть если ложь, подлость, страх, насилие служат «благой» цели, если они ведут к торжеству провозглашенной идеи, то они могут рассматриваться как вполне оправданные, даже необходимые меры, как достойный подражания подвиг. Более того, если кто-то не слишком ревностно стремится к победе, выбирает средства, говорит о какой-то высшей, общемировой морали, о чести, о принципиальной недопустимости каких-то действий, то он несомненный враг (пусть даже и скрытый). А если кто-то совершает очевидную подлость, мерзость, гадость, но в то же время верно служит идее, то он герой (пусть и в чем-то оступившийся). В то же время для истинного учения характерна оценка поступков человека с единой, неизменной, высшей точки зрения, с точки зрения законов нашего мира, установленных Богом. Поэтому любая идеология, желающая произвести переоценку ценностей, может рассматриваться только как служащая разрушительным силам, силам зла.
К слову, еще одна важнейшая черта любого лжеучения состоит в том, что оно не требует от человека постоянной кропотливой работы по самосовершенствованию. Хорошим, достойным, правильным, уважаемым человеком оно провозглашает или того, у кого «правильное» происхождение (классовое, национальное, расовое), или же того, кто принял «единственно верную» идеологию, освоил небогатый идеологический лексикон, отказался от самостоятельного мышления и всецело доверяет своим руководителям. Естественно, многие обольщаются подобной простотой пути. Ведь гораздо больше мужества требуется, чтобы признать, что зло находится, в том числе, и в тебе самом, что ты отвечаешь за каждый свой шаг, за каждый свой выбор не перед начальством, не перед главными идеологами, не перед идеологией, а перед Богом, перед Творцом, перед миром, что путь очищения требует каждодневной работы, непрерывного напряжения внимания и сил.
Но вернемся к вопросу о границе между добром и злом.
Помимо теории о полной их относительности довольно широко распространено убеждение, что четкой границы между добром и злом не существует, что можно говорить только о сравнительных оценках по принципу «лучше — хуже», но нельзя определить, что бесспорно хорошо, а что безусловно плохо. То есть любое явление, событие лучше чего-то одного, но в то же время хуже чего-то другого, по отношению к чему-то его можно считать добром, а по отношению к другому — злом. Правда, при этом обычно не уточняется, кто и каким образом должен определять, что же в действительности лучше, а что хуже и насколько. Ведь если предоставить это решение каждому человеку, мы опять же придем к полной относительности понятий добра и зла, к зависимости оценки от личности и настроения конкретного человека. На эту тему существует замечательная поговорка: «Лучше идти, чем бежать. Лучше стоять, чем идти. Лучше сидеть, чем стоять. Лучше лежать, чем сидеть. Лучше умереть, чем лежать». Точно так же можно довести до абсурдного конца любую цепочку утверждений, выстроенную по принципу «лучше — хуже», когда нет четкой границы между «хорошо» и «плохо», когда нет универсального критерия добра и зла.
Кстати, совсем непонятно, как можно при отсутствии такого критерия вообще сравнивать хоть что-то между собой, уверенно делать вывод, что это лучше, а это хуже. Для такого сравнения обязательно надо, как минимум, знать правильное направление в одну из сторон: в сторону «лучше» или в сторону «хуже». А знание этого направления уже предполагает существование какого-то критерия. Иначе любые оценки могут быть оспорены и не могут считаться сколько-нибудь объективными. Например, в приведенном примере считается, что покой для человека — это хорошо, и чем его больше, тем лучше. Для этого утверждения имеется немало оснований. Но в то же время имеется не меньше оснований считать, что движение для человека — это хорошо, и чем его больше, тем лучше. Спорить, где здесь истина, можно сколько угодно, но найти правильный ответ можно, только сформулировав, что же такое хорошо, а что такое плохо, только найдя принцип, по которому производится сравнение. Да и вообще, любое утверждение о том, что чего-то должно быть как можно больше, что по такому-то пути надо идти как можно дальше, призывает, по сути, к разрушению гармонии мира, к нарушению изначального равновесия, к отходу от золотой середины. В большинстве случаев истина лежит посередине между крайностями, но только не посередине между добром и злом.
Таким образом, в отличие от теоретиков полной относительности добра и зла сторонники нечеткой границы между добром и злом признают (хоть и неявно) существование абсолютных понятий добра и зла, хотя бы и в виде направления, но в то же время отрицают, что можно точно сказать, где на этом направлении заканчивается добро, и начинается зло. Но если довести этот подход до логического конца, то придется все-таки сформулировать определения для абсолютного добра и абсолютного зла, что позволит уже говорить о реальной границе между ними. Отказ же от четких определений неминуемо приведет к признанию относительности добра и зла. То есть рассуждения о нечеткой границе чаще всего представляют собой всего лишь отказ от обсуждения вопроса. Сторонникам такого представления только кажется, что они, с одной стороны, ушли от необходимости проведения четкой границы, а с другой стороны, не скатились на аморальное утверждение о полной относительности добра и зла. Ведь если есть «лучше» и «хуже», то требуется объяснить, почему что-то одно лучше или хуже чего-то другого.
Существует еще одно мнение о невозможности определить границу между добром и злом. Оно сводится к тому, что зло буквально пропитывает все в нашем мире и поэтому не имеет границ. То есть утверждается, что нет и не может быть никакой, даже самой малой части мира, полностью свободной от зла, поэтому искать границу бесполезно. А так как мир все-таки как-то существует, то получается, что добро и зло вполне могут жить совместно, что зло не причиняет миру особого вреда, может быть даже выполняет какую-то необходимую миру функцию. И тогда непонятно, надо ли с этим злом бороться, не нанесем ли мы этой борьбой вред миру. Древнеарийское учение говорит о другом: зло далеко не всесильно, оно всегда ограничено как во времени, так и в пространстве. Существуют части мира, которое оно осквернить и разрушить не в силах. Даже в человеке, полностью порабощенном злом, есть божественное начало, его дух, который недоступен злу, который невозможно уничтожить, и благодаря которому любой человек будет спасен в конце времен. Конечно, зло всегда стремится к расширению своего влияния, но на весь мир оно никогда не распространяется. Когда злом поражена какая-то часть мира, она вполне может погибнуть, разрушенная изнутри, но это будет только ограниченная и временная победа зла. Причем такая победа неминуемо ослабит само зло, так как ему не на чем будет паразитировать и придется захватывать новые области влияния. Ведь зло не только не может создавать ничего нового, но и не способно даже просто мирно сосуществовать с добром.
А теперь перейдем к рассмотрению представлений о том, что четкая и резкая граница между добром и злом все-таки существует, и попробуем обнаружить какие-нибудь мнения о том, где же проходит эта граница, в современной литературе, что вообще-то не так просто. Философы, как правило, предпочитают вообще не говорить об этом, видимо, считают эту проблему несуществующей, устаревшей, раз и навсегда решенной или гораздо менее важной, чем другие проблемы. Впрочем, философскую литературу могут читать и понимать теперь только сами философы, реального влияния на жизнь она практически не оказывает. Что касается художественной литературы, то некоторые писатели касаются этой темы, но как-то вскользь, мимоходом, не вдаваясь в подробности. Наверное, они уверены, что с ними все немедленно согласятся, или полагают, что никого другого это не интересует, что это доступно не каждому, а только им, просвещенным и мудрым. Так что тому, кто захочет найти любую информацию по данному вопросу, придется изрядно потрудиться.
Попытаемся все же хоть как-то систематизировать расхожие представления о том, где можно провести границу между добром и злом. В порядке, так сказать, увеличения масштабов, к сфере добра и зла различные авторы относят:
- Конкретный человек (автор данного утверждения) — это добро, а весь остальной мир — это зло.
- Семья конкретного человека (автора утверждения) — это добро, а все остальное — зло.
- Данный человек, его друзья и единомышленники — это добро, все остальное — зло.
- Граждане данной страны — это добро, все остальное — зло.
- Люди одной национальности, вероисповедания, расы — это добро, все остальное — зло.
- «Хорошие люди» всего мира — это добро, остальное — зло.
- Духовный мир человечества как целого — это добро, остальное — зло.
- Человек вообще, человечество в целом — это добро, остальное — зло.
- Земля в целом — это добро, остальное — зло.
- Вся живая природа, жизнь вообще — это добро, неживое — зло.
- Материя — это добро, пустота — это зло.
- Наш мир, наша вселенная — это добро, все остальное — зло.
Вероятно, есть и другие утверждения, но главные, наверное, здесь перечислены.
Как нетрудно заметить, несмотря на большие различия в указанных мнениях, всем им присуще одно общее свойство, а именно, во всех утверждениях присутствует: «остальное — зло». То есть мир во всех случаях делится на две части: одна часть мира провозглашается несомненным добром, а другая часть, то есть весь остальной мир без всяких оговорок объявляется злом. Может быть, эту остальную часть и не призывают уничтожать, но, во всяком случае, предполагают, что от нее нам можно ждать одних только неприятностей; то, что хорошо для нее, обязательно плохо для нас и наоборот; наконец, с ней можно совершенно не считаться.
Другая общая черта всех перечисленных утверждений состоит в том, что в центре «области добра» всегда находится автор утверждения. То есть местоположение автора даже не обсуждается. Каждый автор уверен, что он-то и есть настоящее и безусловное добро, ну, может быть, еще какая-то часть окружающих людей и мира в целом — тоже добро, а уж все остальное-то — несомненное зло. И так как он находится в самом центре «области добра», не может быть и речи ни о зле, творимом им самим, ни о зле, находящемся в нем самом. И все зло, которое тем не менее присутствует повсеместно, конечно же, происходит от того или иного влияния «области зла», а вовсе не от автора или его близких.
Наконец, третья общая черта всех утверждений в том, что их авторы, что бы они ни говорили, в своем мировоззрении исходят или из мнения науки, или из своего жизненного опыта, или из философских учений, но никак не из религии, не из веры в единого Бога.
Современная наука, изучая самые различные вопросы мироустройства, старательно обходит вопрос о добре и зле. Поэтому у многих сторонников научного миропонимания появляется желание как-то восполнить этот пробел, дополнить науку, повысить ее универсальность, причем сделать это исходя из научных же представлений. Однако нельзя найти в науке того, чего в ней нет, того, о чем у нее не существует ни малейшего представления, того, что она считает не имеющим смысла. Современная наука изначально исходит из того, что все происходящее в мире вытекает одно из другого, что никакого глобального конфликта в мире нет, а наблюдающиеся противоречия — неотъемлемая часть мира, условие его развития. И поэтому обнаружить добро или зло чисто научными методами совершенно невозможно. А любые квазинаучные теории о добре и зле абсолютно логично отвергаются большинством ученых, так как они никак не вписываются в общепризнанную «научную картину мира».
Повседневный опыт тоже мало дает для понимания истинной сущности добра и зла. Даже если человек в соответствии с голосом своей совести знает и чувствует, что такое хорошо, а что такое плохо, у него все равно нет никаких доказательств, что его внутреннее убеждение хоть как-то согласуется с реальным миром, где зло чувствует себя довольно вольготно и нередко побеждает добро, где ложь чрезвычайно искусно подменяет собой истину. Разобраться в этом, только руководствуясь собственными представлениями трудно, а иногда и невозможно. К тому же теории, созданные на основе личного опыта, всегда несут на себе печать личности автора, содержат в себе его заблуждения, зависят от его образованности, от авторитетов, которым он поклоняется, от многого другого. И сколько людей, столько и мнений. Поэтому данные теории, предложенные разными людьми, порой никак не согласуются между собой, противоречат друг другу, несут в себе самую разную ложь, так что выбирать из них просто не имеет смысла. В лучшем случае представление о границе между добром и злом, выработанное из личного опыта, может распространиться на узкую группу единомышленников, причем группа эта будет не слишком прочной.
Философские учения, претендующие, как известно, на решение самых основополагающих вопросов бытия, казалось бы, должны дать четкий ответ о природе добра и зла, о различиях и границе между ними. Однако, как ни странно, они также практически ничего не говорят о добре и зле, а если и говорят, то окончательно запутывают этот вопрос рассуждениями об исторической эволюции взглядов, о мнениях разных народов, разных традиций, разных философских авторитетов. К тому же философы в своих утверждениях часто противоречат друг другу, а практически проверить истинность в столь глобальных вопросах не представляется возможным. Философские учения вообще крайне субъективны, каждый философ строит свою собственную картину мира исходя из особенностей своей личности, поэтому извлечь какую-то объективную истину из философии очень непросто. Тем более, это справедливо для такого важнейшего вопроса, как вопрос о добре и зле. И пытаться строить теорию о границе между добром и злом, опираясь исключительно на философию, в которой нет согласия ни по одному вопросу, довольно нелепо. В лучшем случае получится еще одно новое философское учение, ничуть не лучшее всех предыдущих.
Что же касается верующих людей, исповедующих ту или иную религию, для них вопрос о добре и зле и границе между ними определяется религией. И если исповедуемая ими религия не уклоняется от ответа на данный вопрос, если она сохранила изначально данные человечеству знания, у этих людей не возникает желания заняться самостоятельным поиском истины. А те, кто все-таки выдвигает собственные оригинальные предположения о границе между добром и злом, не могут считаться истинно верующими, глубоко знающими и понимающими свою собственную религию (конечно, речь в данном случае идет только о религиях светлого направления). Верующий человек всегда осознает ограниченность человеческого разума, всегда признает невозможность доказательства на языке человеческой логики всех истин. Впрочем, из этого вовсе не следует, что верующий человек должен тупо затвердить догматы и бездумно повторять их к месту и не к месту. Свой разум, данный Богом, он обязан использовать для осознания предлагаемых истин, их справедливости, универсальности, незыблемости, для применения этих истин на практике.
Обратимся теперь к сути перечисленных двенадцати утверждений о границе между добром и злом.
Нетрудно заметить, что первые шесть из этих утверждений, делящие всех людей на своих и чужих, на добрых и злых имеют смысл только в том случае, если признать, что добро и зло объективно не существуют, что любое событие, явление, поступок для одного человека может быть добром, а для другого — злом. То есть границы между добром и злом оказываются в этих случаях хоть и четкими, но не абсолютными, а относительными, не объективными, а субъективными, причем границ этих существует ничуть не меньше, чем людей. К тому же границы эти трудно определить однозначно, они временны, зависят от обстоятельств, смены мировоззрения, а порой даже и от настроения.
Кстати, если говорить о делении людей на хороших и плохих, то оно опасно не только тем, что подразумевает необходимость борьбы с плохими людьми, причем не важно какими методами. Опасность существует и для самого человека, придерживающегося данного положения. Ведь в силу тех или иных обстоятельств его вера в то, что сам он принадлежит к хорошим людям, может поколебаться, а то и рухнуть. В результате возможны два исхода, каждый из которых ничем не лучше другого. Во-первых, такой человек может решить, что лучше ему не жить, что он недостоин жизни и должен покончить с собой (а самоубийство представляет собой тяжкий грех, так как является нарушением воли Бога, пославшего нас в этот мир). Во-вторых, человек может подумать, что если он плохой, если он ошибся и оказался из противоположного лагеря, значит, он должен и вести себя соответствующим образом, активно служа злу и попирая добро, должен впредь работать на другого хозяина. Выбор одного из этих путей зависит от того, что человеку кажется более важным — он сам или мир. Но зло будет праздновать победу в любом случае.
Последние шесть из упомянутых двенадцати утверждений о границе между добром и злом претендуют на объективность, неизменность, «научность». Но и они, как и первые шесть, делят мир на две враждебные части, отрицают единство и целостность мира. Они вольно или невольно подразумевают самостоятельность зла, его самодостаточность, его равноправие с добром, а также безусловную необходимость его существования. Приняв хотя бы одно из этих утверждений, мы будем вынуждены признать, что зло — неотъемлемая часть мира, бороться с которой бесполезно, что оно появилось никак не позднее добра и исчезнет ничуть не раньше добра, что зло может порождать добро, а добро порождать зло. То есть и в данном случае мы опять же приходим к представлениям об относительности добра и зла или об условности границы между ними, об их взаимодополнении, а не жестком противостоянии.
Несколько простейших примеров. Если все живое — это добро, а все остальное — зло, и если придерживаться научных взглядов на происхождение жизни на Земле, то получается, что на определенном этапе развития возникшее ранее зло (неживое) породило добро (живое). Причем без этого неживого (зла) живое (добро), как известно, существовать не может, и поэтому со злом (неживым) абсолютно не нужно и просто бессмысленно бороться.
Другой пример. Представление о том, что материя — это добро, а пустота — зло, кажется многим очень привлекательным, имеющим прямой научный смысл. Действительно, кажется, что отсутствие всего (пустота) уж никак не может быть добром, что уничтожение материи вполне можно признать безусловным злом. Однако в действительности это мнение основывается на довольно примитивных представлениях о мироустройстве, причем примитивных даже с точки зрения современной науки. Ведь сейчас уже никто из серьезных ученых не станет безусловно противопоставлять материю и пустоту. Мир вовсе не сводится к совокупности «шариков» элементарных частиц, парящих в пустоте. В последнее время стало понятно, насколько прозорливыми были наши предки, говорившие, что пустота несет в себе все, что она может порождать материю, что энергия, таящаяся в ней, огромна. Исследования вакуума, его свойств и особенностей стало одним из ведущих направлений науки. А если так, то опять же получается, что зло (пустота) может порождать добро (материю), что зло необходимо для существования добра, что границу между ними обнаружить не так-то просто. То есть и данное представление, кажущееся таким всеобъемлющим и даже бесспорным, оказывается в действительности ничуть не лучшим, чем все остальные перечисленные.
Получается, что примитивное деление мира на части, выделенные наукой, нисколько не приближает нас к пониманию, где же проходит граница между добром и злом. А в соответствии с древнеарийским учением, вообще любое деление мира с противопоставлением частей друг другу — это служение злу. Ведь при этом мы предполагаем, что в какой-то области мира полностью победило зло (и, тем не менее, она продолжает существовать), а какая-то область мира напротив полностью защищена от зла (то есть в ней отсутствует свобода выбора и возможность развития). Если мы признаем, что обе эти части были созданы одновременно, мы тем самым приписываем Творцу возможность творить зло. А так как в действительности добро и зло в наше время сильно перемешаны, любое деление мира на части приведет к тому, что часть добра будет объявлена злом, а часть зла в свою очередь — добром. И четко определить, где добро, а где зло становится невозможно: одно и то же явление, событие может оцениваться прямо противоположно.
Остановимся теперь чуть подробнее на некоторых из распространенных мнений о границе между добром и злом.
Довольно популярно убеждение, что добро и зло существуют в каждом человеке, и добро — это душа человека и его дух, а зло — это тело. То есть все, что идет от тела, от его нужд и удовольствий представляет собой однозначное зло, с которым обязательно надо бороться. А душа недоступна злу, она всегда чиста и не может нести в себе никакого зла, следовательно, все, что исходит не от тела, а от души, представляет собой безусловное добро. Получается, что не только мир, но и каждый человек разделяется на две враждебные, противостоящие друг другу части, причем это такие части, без которых человек не может считаться полноценным творением. Прямым и совершенно логичным следствием данного утверждения являются призывы к умерщвлению своей плоти, а также убеждение в том, что болезни тела — это хорошо, и лечить их не стоит, так как разрушение тела (зла) обязательно укрепляет дух. В то же время отрицаются или сильно принижаются грехи, связанные с поражением силами зла души или духа. Развитием данного подхода (если не его первопричиной) будет тезис о том, что тело наше — порождение дьявола, и к нему следует относиться как к своему врагу, как к темнице, в которой заключена душа. Отсюда напрашивается вывод о приемлемости и полезности не только самоистязания, но даже и самоубийства, которое есть не что иное, как освобождение чистой души. Очевидно, что дьявол в этом случае объявляется полноправным участником сотворения человека, создателем того, что, видимо, недоступно Богу. То есть получается, что, во-первых, Творец несовершенен, а во-вторых, дьявол не уступает в творческих способностях Богу. Рассматриваемый подход, кстати, представляет собой одно из главных положений манихейства, которое считало все материальное порождением именно дьявола и, по сути, отождествляло материю со злом. И как раз манихейство зороастрийцы считают самой опасной ересью.
Эгоистическое противопоставление себя, своей личности всему остальному миру наиболее часто свойственно тем людям, которые совершенно не задумываются о таких глобальных вопросах, как вопрос о добре и зле. Им кажется это совершенно естественным — жить исходя исключительно из своих нужд, своих желаний, своих представлений о мире. Все окружающее при этом огульно объявляется враждебным или в лучшем случае нейтральным. Добро со стороны других людей рассматривается подобным человеком не как следствие их дружбы, любви, желания помочь, а всего лишь как средство для подчинения его своей злой воле, для использования его в своих неблаговидных целях или же как элементарная глупость, которой, конечно, следует воспользоваться, но за которую просто смешно благодарить. Врагами в этом случае нередко считаются не только посторонние, незнакомые люди, не только сослуживцы и соседи, но даже собственные родственники, родители, дети, братья и сестры. Все законы мира подменяются собственными жизненными принципами, и любые знания о мире воспринимаются как пустопорожняя болтовня, как бесполезные сказки или же как чей-то хитрый обман. Поэтому такие люди отличаются полнейшей уверенностью в собственной правоте, в абсолютной самодостаточности собственного ума, и заронить в их голову хотя бы тень сомнения в своей правоте может только сильный удар судьбы, только абсолютно неожиданное событие, чудо.
Кстати, если говорить о протовопоставлении человеком себя остальному миру, то нельзя не упомянуть об интересном явлении. Наверное, многим приходилось сталкиваться с ситуацией, когда кто-нибудь, наделенный хоть какой-то властью, воспринимает абсолютно всех людей как единое целое, более того, как одного человека, причем обязательно враждебного. Именно отсюда идет знаменитый лозунг: «Вас много, а я один (одна)!». Например, вы звоните по телефону в какую-нибудь справочную службу, а с вами говорят так, как будто вы тупо и упорно задаете свой вопрос десятый раз подряд (а иногда даже можно услышать и прямой упрек, мол, я вам только что все подробно объяснила, а вы опять надоедаете). Или любимый ответ продавцов на жалобы покупателей о низком качестве товара: «Вы же сами этот товар делаете!». То же самое можно услышать от чиновников коммунальных служб в ответ на обращения жильцов с просьбой убрать накопившийся во дворах или подъездах мусор: «Вы же сами мусорите, а потом жалуетесь!». Все это идет как раз от разделения мира на две части: моя личность (добро) и все остальное (зло). А различать какие-нибудь отдельные элементы в этом едином массиве зла, тем более, вникать в различия, в тонкости отношений между ними такие люди считают недостойным и бесполезным для себя занятием. На мир, как они полагают, стоит обращать внимание только тогда, когда этот мир непосредственно влияет лично на них, то есть приносит им явный или скрытый вред, создает им неудобства.
Как о чем-то бесспорном часто говорят: «То, что для одного человека добро, для другого — зло». В этом случае мы обычно имеем дело вовсе не с убежденностью в относительности добра и зла, а с элементарной подменой понятий: реальные и объективно существующие добро и зло заменяются нашими субъективными представлениями о них, тем, что нам в данный момент и в данных условиях представляется добром и злом. Причем в других условиях, в другой момент времени наши представления могут быть совершенно противоположными. Например, хозяин предприятия может считать злом увеличение зарплаты своим работникам, так как это снижает его доход, но когда они начнут работать хуже или вообще разбегутся, он уже изменит свое мнение и уверится, что повышение жалования — это добро. Ученик может считать злом придирчивость и строгость учителя, но когда он вырастет, он будет сетовать на то, что учителя были недостаточно требовательными, в результате чего его знания неполны. Мошенник может считать несомненным добром свою удавшуюся аферу, но если его поймают и хорошенько побьют, он наверняка изменит свое мнение. То есть не стоит путать реальный мир и наши представления о нем, особенно в части того, что касается важнейшего вопроса о добре и зле. Кстати, многие из тех, кто повторяет, что то, что является добром для них, может быть злом для других, нисколько не сомневаются в существовании общемировых и абсолютных понятий добра и зла. Просто одним и тем же словом «добро» обозначается как личный сиюминутный интерес, собственная польза, так и мировое добро, а одним и тем же словом «зло» обозначается как нечто мешающее, раздражающее, неприемлемое, так и мировое зло.
Особого упоминания заслуживает представление о том, что добро и зло появляются и существуют только во взаимоотношениях между людьми, а в связи с остальным миром говорить о них просто бессмысленно. То есть добрым или злым человек может быть только по отношению к другому человеку. Здесь опять же происходит подмена понятий, опять же под добром подразумевается польза, что-то приятное, дружеское, то, что вызывает положительные эмоции. А под злом имеется в виду то, что вызывает неприятные переживания. Во многих случаях такое «добро» является частью истинного добра, а такое «зло» — частью истинного зла. Но только частью. И такая подмена целого частью не так уж безобидна, как кажется. Именно такое мнение породило в недавнем прошлом варварское отношение к природе, к лесам, полям, морям, рекам, воздуху, к животному миру. Именно за это мы сейчас вынуждены расплачиваться, наконец-то начиная понимать, что человек — часть мира, и то, что недопустимо для людей, столь же неприемлемо и для других творений, без которых человек просто не сможет существовать несмотря на все успехи науки.
В то же время не все, что кому-то кажется приятным, что тешит его самолюбие, помогает ему добиться своих целей, обязательно относится к истинному добру. Примерами могут служить и лесть кровавому диктатору, дача взятки продажному чиновнику, помощь грабителю или убийце, поддержка лжеучителя. Все это будет, конечно же, расценено как добро, достойное подобной же благодарности. Но такое «добро» представляет собой не что иное, как завуалированную помощь злу, неявное участие в разрушении мира. Нельзя быть «добреньким» к служителям зла и тем самым становиться соучастником их преступлений. Меньшим грехом является отказ в помощи, когда есть сомнения в ее пользе, чем помощь в злом деле. Кстати, зло довольно часто старается вызвать к себе жалость, стремится обманом заставить человека помогать ему.
Очень часто границу между добром и злом проводят между группами людей. Причем сторонники такой позиции, как правило, ничуть не сомневаются в абсолютной объективности своего деления мира. Такая позиция крайне привлекательна своей изумительной простотой: не надо ни о чем думать, ничего анализировать, не надо мучиться сомнениями, ведь если этот человек не наш, чужой, то он несомненно принадлежит к злу, нам надо его опасаться, а для большего спокойствия — лучше его уничтожить. А если человек наш, то опять же никаких сомнений — он хороший, он представляет собой добро. Если же он не совсем разделяет наши убеждения, то вполне возможно, что он завербован враждебной агентурой, и тогда он еще худший чужой, чем настоящие чужие. А в идеале надо полностью отгородиться от чужих, выявить и уничтожить всех завербованных среди своих, и тогда-то наступит наконец райская жизнь. Вот только пока что этого идеала никому не удавалось достигнуть, хотя и отгораживались, и выявляли, и уничтожали долго и чрезвычайно старательно, не жалея сил. И дело вовсе не в том, что чужие оказывались сильнее или хитрее, дело в том, что границу между добром и злом проводили неправильно и вследствие этого, сами того не желая, работали на силы зла.
Нередко можно столкнуться с извращенным представлением о добре и зле, согласно которому все несчастья, все беды и горести человека — это наказания и испытания от Бога, а все, что приносит человеку радость, счастье и наслаждение, исходит от дьявола. (Кстати, отсюда же идет убеждение, что мораль, нравственность, религия — это всегда скучно, непонятно, мучительно трудно, а грех, порок — это весело, легко, занимательно). Это типичный пример искажения действительного положения вещей, переворачивания всего с ног на голову. Все обстоит совершенно наоборот: Бог не хочет человеку горя и несчастья, да и не может творить зло. Он источник любви и добра. Он создал наш мир для гармонии, радости и счастья. А вот дьявол в результате нашего неправильного выбора получил возможность разрушать мир в целом и нас в частности, делать нам всякие гадости, приносить нам несчастья. Однако сторонники рассматриваемого подхода, как нетрудно догадаться, всячески стараются избегать удовольствий, более того, их раздражает даже просто спокойная размеренная жизнь. Они стремятся любыми путями навлечь на себя как можно больше несчастий, создать себе искусственные страдания, добровольно разрушить себя, так как именно в этом они видят истинный путь приближения к Богу, хотя в действительности движутся в противоположную сторону. Впрочем, многие из них такую точку зрения используют только для других людей, которых они обожают учить, наставлять на путь истинный, которым они навязывают подобный образ жизни. А сами они далеко не прочь предаться удовольствиям и избежать бедствий, но только так, чтобы об этом никто не знал. В любом случае их можно рассматривать как вставших на путь служения злу, на путь принижения добра и возвышения зла, на путь лжи.
Из утверждения, что веселье и радость — это всегда зло, следует распространенное убеждение, что они могут существовать только там, где есть грех, порок, грязь. Более того, считается даже, что истинное удовольствие, настоящее наслаждение могут принести только пороки, причем самый страшный, непростительный порок дает максимальное удовлетворение, полное блаженство. Примерами могут служить и гомосексуализм, и разврат, и пьянство, и наркотики, и многое другое, столь же «привлекательное» и «веселое». А те, кто такие пороки не приемлет, отказывается от них, осуждает их, автоматически объявляются скучными, занудливыми, не понимающими истинного вкуса жизни. Зато активные агитаторы за пороки, не только не скрывающие своей приверженности к ним, но даже гордящиеся ими, провозглашаются настоящими, полноценными людьми, понимающими толк в радостях жизни. Последствия такого подхода — это не только потеря всяких ориентиров, но и прямое вырождение человечества. Это может служить классическим примером того, как ложная предпосылка, казалось бы, не имеющая особого отношения к реальной жизни, приводит к торжеству и разгулу сил зла.
Все более популярным в наше время становится утверждение, что добро и зло — не всеохватывающие понятия. Мол, не все ими исчерпывается, и есть что-то еще третье, вне добра и зла, даже над ними. Нередко можно услышать: «Добро и зло здесь совершенно ни при чем» или «Это явление (как вариант — этот человек) находится по ту сторону добра и зла», «Это выше противостояния добра и зла», «Это лежит вне шкалы добро — зло». Так что, говоря о границе между добром и злом, надо также обсудить и вопрос о границах добра и зла с других сторон от линии противостояния.
Популярность рассуждений такого рода вполне объяснима. Ведь очень многим хочется выделиться из толпы за счет неких «тайных», «эзотерических» знаний, этой толпе недоступных. И рассуждение их чрезвычайно просто: если всем людям достаточно понятий добра и зла, то мы-то, избранные, посвященные, понимаем, что далеко не все ими ограничивается, что существует что-то запредельное, недоступное пониманию масс, о чем рассуждать дано право только нам. Не случайно поэтому многие псевдорелигиозные учения, претендующие на раскрытие высших и тайных истин, как правило, не упускают случая порассуждать или об относительности добра и зла, или же о чем-то, лежащем за их пределами.
Утверждение о неполноте добра и зла обычно применяют тогда, когда хотят подчеркнуть огромную сложность явления, которое не поддается каким бы то ни было оценкам в привычных человеку терминах. При этом человек, говорящий об этом, как бы заранее признает свою немощь перед грандиозностью и непознаваемостью того, что, как он утверждает, не имеет отношения к его обыденным представлениям о добре и зле. Правда, гораздо чаще данные выражения используются исключительно для красного словца, для того, чтобы вызвать интерес к какому-то явлению.
Что только не пытаются вынести за рамки добра и зла: отдельных людей (конечно же, известных и оригинальных), события общественной жизни (например, войны и революции), направления в искусстве (да и искусство в целом), отрасли науки (и науку в целом), психологию, общемировые понятия (в частности, истину, прогресс) и вообще все, что может подсказать нам наша фантазия. Но как только мы признаем, что понятия добра и зла неприменимы по отношению к данному явлению, отсюда следует, что этому явлению нельзя давать никаких нравственных оценок, нельзя формулировать свое отношение к нему по шкале «хорошо — плохо». Например, если речь о каком-то талантливом или даже гениальном человеке, то многие считают недопустимым и даже кощунственным обсуждать как его достоинства, так и его недостатки, утверждают, что его надо воспринимать как целостное и неделимое явление, беспрекословно поклоняться ему. Кстати, тем самым мы признаем, что для собственного совершенствования можно не только бороться со своими недостатками, но и пойти другим, более простым путем: открыть и развить в себе талант, и тогда все простится.
Интересно, что почти никогда по ту сторону добра и зла не стремятся поставить что-то безусловно хорошее, пусть даже и загадочное, сложное и не поддающееся подробному анализу. Нет, то, что ставится над добром и злом, как правило, несет в себе довольно хорошо заметное зло в чистом виде. Но нежелание развенчивать кумиров, портить отношения с кем бы то ни было, покушаться на «святое», наконец, боязнь показаться примитивным и заурядным заставляет закрывать глаза на это зло, не позволяет это зло отделить и осудить. Хотя то же самое зло во всех других случаях безусловно вызывает осуждение. То есть в данном случае мы признаем если и не полезность, то безвредность зла в некоторых сложных случаях, по сути, соглашаемся с тем, что некоторые наиболее изощренные маски зла делают это зло приемлемым. Вред от такого разоружения перед силами зла, от отказа борьбы со злом, пусть и в отдельных случаях, очевиден.
С другой стороны, редко кто-нибудь стремится поставить вне добра и зла что-то безусловно плохое, общепризнанное проявление зла. Это было бы слишком легко опровергнуть. То есть обязательно за пределы добра и зла выносится вместе со злом хоть малая часть добра. В результате это добро уже не может быть признано истинным добром. Конечно, это не так плохо, как выведение из-под критики части зла, но и пользы от этого тоже нет. Получается, что в некоторых случаях добро становится уже не добром, а чем-то более сложным, более совершенным, не подлежащим обсуждению. И значит, оно уже не подлежит безоговорочному одобрению, к нему не стоит уже стремиться, его не стоит защищать от зла. Нетрудно понять, что тем самым мы устраняемся от активного участия в судьбе какой-то части мира и тем самым позволяем злу спокойно паразитировать на ней, без помех разрушать и уничтожать ее.
Рассмотрим несколько примеров.
Допустим, утверждается, что наука находится за пределами добра и зла, так как она не занимается столь глобальными вопросами, она просто добывает нравственно нейтральные знания, помогающие человечеству жить и развиваться. На первый взгляд это может показаться вполне справедливым. Но только на первый взгляд. Ведь дело не столько в самой науке, сколько в том, что она несет или может принести в мир. Именно с этой точки зрения надо оценивать все в нашей жизни. Наука может принести добро, например, предлагая способы очистки и восстановления природы или открывая новые методы лечения болезней. И такая наука заслуживает всяческой поддержки. Но она же может нести и зло, например, изобретая новые средства уничтожения людей или призывая так или иначе переделывать природу. Она также может вооружать людей знаниями, до правильного использования которых мы еще не доросли, и ошибка в применении которых грозит всеобщей катастрофой (например, ядерная физика или генная инженерия). И такая наука должна быть резко ограничена или, еще лучше, запрещена. Так что вне добра и зла, над их борьбой, выше их противостояния наука остаться не может. Хочет она того или не хочет, она всегда служит добру или злу. Думает она о дальнейшем использовании полученных ей результатов или нет, она несет ответственность за каждое сделанное открытие, за каждую выданную рекомендацию, за любое зло, ставшее возможным в результате ее «успехов». А в конечном счете ответственность эта ложится не на абстрактную науку с ее нечеткими границами, а на конкретных людей — ученых, непосредственно занимающихся исследованиями.
Другой пример. Часто можно услышать, что искусство находится по ту сторону добра и зла, что оно имеет дело с такими вещами, которые не могут быть оценены по шкале «добро — зло». Опять же, как и в случае с наукой, искусство не живет само по себе, в каком-то отстраненном и идеальном мире, оно создается для людей. И действие искусства на этих самых людей может быть различным. Одни произведения пробуждают совесть, очищают душу, прославляют истинную гармонию мира, дают силы жить, разоблачают и осуждают зло, то есть служат добру. Другие — напротив, несут ложь, призывают к насилию, глумятся над красотой и добром, то есть служат злу. Опять же не получается никакого отстранения от главного противостояния нашего времени, от борьбы между добром и злом. Опять же есть конкретный результат, конкретное влияние на мир, и есть прямая ответственность за этот результат конкретных людей, создающих произведения искусства. Нельзя говорить об искусстве вообще, объединяя этим понятием все, созданное художниками, композиторами, писателями, кинорежиссерами и т.д. во все времена. Принадлежность к миру искусства не снимает с человека обязанности отвечать за все свои дела, слова и мысли. И точно так же принадлежность к искусству не освобождает произведение от той роли, которое оно может сыграть в противостоянии добра и зла.
Еще пример. Некоторые утверждают, что истина выше добра и зла. При этом, видимо, предполагается, что добро и зло — это не реально существующие понятия, а всего лишь чьи-то представления, мнения, чьи-то иллюзии. А истина, как известно, всегда выше любых иллюзий. Никак иначе противопоставление истины добру объяснить невозможно. В действительности же главная истина состоит как раз в том, что изначально совершенный и гармоничный мир, мир добра, истины и красоты, был искажен затем злом, которое в конце концов неминуемо будет уничтожено. Истинный мир, созданный Богом, не несет в себе самом никакого зла, зло ему не присуще, хотя на определенном этапе его существование и допускается. Зло — это ложь, ложное, искаженное мироустройство, временное искажение истины мира.
В каждом человеке, в каждом явлении практически всегда можно найти как добро, так и зло. И не надо во имя сохранения целостности или из боязни ошибиться в определении границы между добром и злом считать одного человека относящимся исключительно к добру, другого — к злу, а третьего — вообще ставить вне добра и зла. Не надо также свое непонимание какого-то явления, свою неспособность проникнуть в его суть скрывать за красивыми словами о том, что оно, дескать, находится по ту сторону добра и зла. Ведь когда, например, человек болен, он всегда может четко сказать, что в нем от изначально данной гармонии, а что от разрушающей эту гармонию болезни. И поэтому отделять какую-то часть больного организма, объявлять ее злом или ставить ее как вне организма, так и вне болезни просто нелепо. Точно так же ни один больной человек не согласится, чтобы кто-то отказывался воспринимать его самого отдельно от его болезни, чтобы его вместе с болезнью рассматривали как хрупкое и неразделяемое целое (если, конечно, психика у него нормальная).
В заключение этой главы хотелось бы сказать следующее.
Конечно, далеко не все можно просто и понятно оценить по принципу «хорошо — плохо», «лучше — хуже». Да и не ко всему такая оценка применима. Нельзя сравнивать между собой таким образом различные части и проявления мира. Например, нельзя сказать, что день — это хорошо, а ночь — плохо, что человечество — это хорошо, а животный мир — плохо, что один орган человека — это хорошо, а другой — плохо. Мир един и неделим, он изначально совершенен, хотя и осквернен злом, причем зло может содержаться в любой его части. Нельзя также сравнивать между собой различные проявления зла. Например, нельзя сказать, что воровство — это хорошо, а убийство — это плохо, что болезнь — это хорошо, а ненависть — плохо, что унижение — это хорошо, а гордыня — это плохо. Любые проявления зла — это всегда плохо, правда, можно говорить о большей или меньшей их опасности, о большей или меньшей тяжести того или иного греха, о большем или меньшем вреде, приносимом каждым грехом миру.
Но вот выбор между миром и разрушением мира, между добром и злом, между Богом и дьяволом должен быть очень четким и последовательным. Любое отрицание границы между ними, любое искажение этой границы представляет собой не устранение от участия в противостоянии, а прямое служение злу. Можно сказать, что в четком определении границы, в ее охране заинтересовано только добро. Зло же стремится границу сдвинуть (причем неважно в какую сторону), замаскировать, объявить несуществующей, провести ее там, где ее быть не должно, заменить одну истинную границу множеством мнимых границ. Потому что в отличие от добра злу не нужно привлекать внимание к себе, не нужно четких определений, ведь иначе ему придется ограничиться только открытой борьбой с добром и выжить ему будет гораздо труднее.
Источник: dobro-i-zlo.narod.ru.
Рейтинг публикации:
|
