II. ДОКУМЕНТЫ
ЭЛИФАС ЛЕВИ. О ВЫСШЕЙ МАГИИ
<..,> ... есть веши, которые Соломон запечатал своей тройной печатью. Посвященные знают об этом достаточно. Что же касается других, пусть они смеются, пусть не верят, сомневаются, угрожают или боятся, — что за дело до этого науке и нам?
Действительно, таковы результаты .тайной философии, и, утверждая, что все эти привилегии реальны, я не боюсь ни обвинения в безумии, ни подозрения в шарлатанстве. Цель всей моей работы по тайной философии доказать это.
Таким образом, философский камень, всеобъемлющая врачебная наука, превращение металлов, квадратура круга и секрет беспрерывного движения — все это — не мистификации науки, не мечты безумия; это — термины, истинное значение которых надо понять, причем все они выражают различное употребление одного и того же секрета, различные признаки одной и той же операции, которую определяют более общим образом, называя ее великим делом.
В природе существует сила совершенно иначе могущественная, чем пар; благодаря этой силе, человек, который сможет завладеть и управлять ею, будет в состоянии разрушить и изменить лицо мира. Сила эта была известна древним; она состоит из мирового агента, высший закон которого — равновесие и управление, который непосредственно зависит от великой тайны трансцендентальной магии. Управляя этим агентом, можно изменить даже порядок времен года, ночью производить дневные явления, в одно мгновение сообщаться между концами земли, видеть подобно Аполлонию то, что происходит на другом конце света, исцелять или поражать на расстоянии, придавать
393
Фрагменты из книги "Учение и ритуал высшей магии".
своему слову успех и повсеместное распространение. Этот агент, едва открывающийся ощупью учениками Месмера. есть именно то, что средневековые адепты называли первой материей великого дела. Гностики сделали из него огненное тело Святого Духа; его же обожали в тайных обрядах Шабаша или Храма, под иероглифическим видом Бафомста или Андрогина, козла Мендеса. Все это будет впоследствии доказано.
Таковы секреты тайной философии; такой является нам магия в истории...
<...> Не следует дерзко вступать на путь высоких
знаний, но, если начал идти — необходимо дойти и in погибнуть: сомневаться — значит стать безумным, ociciновиться — упасть, отступить — броситься в пропасть.
Итак, начавший читать эту книгу, если ты ее понимаешь и хочешь прочесть до конца, она сделает тебя монархом или безумцем. Делай с этим томом все, что пожелаешь, ты не сможешь ни презирать, ни забыть его. Если ты чист, эта книга будет для тебя светом; если ты силен, она будет твоим оружием; если ты свят — твоей религией; если ты мудр, она урегулирует твою мудрость.
Но если ты зол, эта книга будет для тебя подобна адскому факелу; она изроет твою грудь, разрывая ее подобно кинжалу; она останется в твоей памяти как угрызение совести; она наполнит химерами твое вооОражение и посредством безумия приведет тебя к отчаянью. Ты захочешь над ней смеяться и сможешь только скрежекпь зубами, ибо книга эта будет для тебя подобна тому подпилку в басне, сгрызть который пыталась змея и который испортил ей все зубы...
<...> Знание (la science) — абсолютное и полное обладание истиной.
Поэтому мудрецы всех веков боялись этого абсолютною
и страшного слова; они боялись присвоить себе первую привилегию Божества, приписав себе знание, и удон-кчворялись, вместо глагола "знать", словом, выражающим познание, и вместо слова "знание" избрали "гностицизм" (la gnose), слово, выражающее собой только идею интуитивного познания.
394
Действительно, что знает человек? Ничего, и, однако, е^у не позволено чего-нибудь не знать.
Он ничего не знает и призван все узнать.
Но знание предполагает двойное. Бытию познающему необходим объект познаваемый.
Двойное — генератор общества и закона; оно также число гностицизма. Двойное — единство, умножающееся само на себя, чтобы творить; поэтому-то священные символы заставляют Еву произойти из груди Адама.
Адам — человеческая тетраграмма, резюмирующаяся в таинственном йоде, образе каббалистического фалоса. Добавьте к этому йоду тройное имя Ев.ы, и вы составите имя Еговы, божественную тетраграмму, каббалистическое и магическое слово, которое первосвященник в храме произносил: "Йод, и, вау, и".
Так единство, совершенное в плодородии тройного, образует вместе с ним четверное, ключ ко всем числам, ко всем движениям и всем формам. Квадрат, вращаясь вокруг себя самого, производит равный себе круг, а квадратура круга и есть круговое движение четырех равных углов, вращающихся вокруг одной и той же точки.
То, что находится вверху, говорит Гермес, равняется тому, что находится внизу; двойное служит мерой единству, и отношение равенства между верхом и низом образует вместе с ними тройное.
Творческий принцип — идеальный фалос, и принцип созданный — формальный ктеис. Вставление вертикального фалоса в горизонтальный ктеис образует ставрос гностиков или философский крест масонов. Так скрещение двоих производит четыре, которые, двигаясь, производят круг со всеми его градусами.
Богаз и Жакин. (единство и двойство) — имена двух символических колонн, находившихся перед главной дверью каббалистического храма Соломона. Эти две колонны объясняют в каббале все тайны антагонизма как естественного, так и политического или религиозного; они же объясняют производительную борьбу между мужчиной и ^кщиной, ибо, по закону природы, женщина должна
395
сопротивляться мужчине, а он должен прельстить и.щ
подчинить ее.
Деятельный принцип ищет принцип пассивный, полнота
влюблена в пустоту: змеиная глотка притягивает свой хвост, и, вращаясь, она сама от себя убегает и сама себя преследует. Женщина — творение мужчины, и мировое творение — жена первого принципа.
Когда бытие-принцип стало творцом, оно воздвигло йод, или фалос, и чтобы найти ему место в полноте несотворенного света, он должен был вырыть ктеис, или яму тени. равную размеру, определенному его творческим желанием и присвоенному им идеальному йоду лучезарного света.
Таков таинственный язык талмудических каббалистов, и, вследствие невежества и злобы толпы, я не в состоянии
объяснить его или упростить.
Итак, что такое творение? Это дом Слова-творца. Что
такое ктеис? Это дом фалоса.
Какова природа деятельного принципа? Проливать. Какова природа принципа пассивного? Собирать и оплодотворять.
Что такое мужчина? Посвятитель — тот, кто примиряет, орошает и собирает жатву.
Мужчина воюет, женщина доставляет мир; мужчина
разрушает, чтобы творить, женщина создает, чтобы сохранять; мужчина — возмущение, женщина — примирение; мужчина — отец Каина, женщина — мать Авеля.
Что такое мудрость? Примирение и соединение ofwiix принципов; кротость Авеля, управляющая энергией Канна...
<...> Единство человека дополняется правой и .'юной
сторонами.
Примитивный человек — андрогин. Все органы человека
расположены по два, за исключением носа, языка, пупа'
и каббалистического йода.
Божество, единое в своей сущности, для самого существования своего нуждается в двух основных свойствах: необходимости и свободе.
Законы высшею разума необходимо требуют Бога разумной и мудрой свободы.
396
Чтобы сделать свет видимым. Бог только предположил моак. Чтобы проявить истину, Он сделал возможным сомнение. Мрак — контраст света, и возможность ошибки необходима для временного проявления истины.
Если бы шит Сатаны не останавливал копья Михаила, сила ангела потерялась бы в пустоте или должна была бы проявить себя бесконечным разрушением, направленным сверху вниз.
И если бы нога Михаила не препятствовала восхождению Сатаны, он сверг бы с престола Бога, или, скорее, сам потерялся бы в неизмеримых глубинах высоты.
Следовательно, Сатана нужен Михаилу, как пьедестал для статуи, и Михаил нужен Сатане, как тормоз для паровоза...
<...> Все религии сохранили воспоминание о примитивной книге, написанной в образах мудрецами первых веков; ее упрощенные и позже введенные во всеобщее употребление символы доставили писанию буквы, слову — его отличительные признаки и оккультной философии — ее таинственные знаки и пентакли.
Эта книга, приписываемая евреями — Еноху, седьмому учителю мира после Адама; египтянами — Гермесу Трисмегисту; греками — Кадму, основателю святого города, была символическим сокращением примитивного предания, позже названного Каббаллой или Каббалой — еврейским словом, эквивалентным преданию.
Все это предание основано на естественном догмате магии: видимое —для нас пропорциональная мера невидимого. Древние, заметив, что в физике равновесие является универсальным законом и результатом кажущейся противоположности двух сил, от равновесия физического перешли к равновесию метафизическому и провозгласили, что в Боге, т. е. живой и деятельней первопричине, необходимо признать два свойства: устойчивость и движение, необходимость и свободу, рациональный порядок и свободу воли, справедливость и любовь, а следовательно, также строгость и милосердие; два эти атрибута еврейские каббалисты до некоторой степени олицетворяют под названием ебуры и Хезеда.
397
Над Гебурой и Хезедом расположена верховная корона — уравновешивающая сила, принцип мира или уравновешенного царства, корона эта обозначена именем Мальху в тайном и каббалистическом стихе молитвы Господнеи ..
Но Гебура и Хезед, поддерживаемые в равновесии вверху короной и внизу царством, — два принципа, которые можно рассматривать либо абстрактно, либо в их peaлизации. Абстрактные или идеализированные, они получают высшее название "Хохма" (мудрость) и "Бина" (разум). Осуществленные, они называются устойчивостью и прогрессом, т е. вечностью и победой: "Год" и "Нетца".
Такова, по учению каббалы, основа всех религий и наук, первая и неизменная идея всего существующего — тройной треугольник и круг, идея тройного, объясненная помноженным само на себя равновесием, в области идеала и осуществление этой идеи в формах. Древние соединяли главные понятия этой простой и грандиозной теологии с понятием о числах и следующим образом определяли все числа примитивной декады:
1. "Кетер", — Корона, уравновешивающая сила.
2. "Хохма". — Мудрость, уравновешенная в своем неизменном устройстве инициативой разума.
3. "Бина". — Деятельный разум, уравновешенный мудростью.
4. "Хезед". — Милосердие, вторая концепция мудрости.
5. "Гебура". — Строгость, неизбежное существование которой обусловливается мудростью и добротой.
6. "Тиферет". — Красота — лучезарная концепция равновесия в формах, переход от короны к царству, принцип-посредник между творцом и творением.
7. "Нетца". — Победа, т. е. вечное торжество разума
и справедливости.
8. "Год". — Вечность побед духа над материей, деятельного над пассивным, жизни над смертью.
9. "Иезод". — Основание, т. е. основа всех верований и истин —то, что мы называем в философии "Абсолклом .
10. "Мальхут". — Царство — вселенная; все творение, дело и зеркало Бога; доказательство существования высшего разума; точное следствие, заставляющее нас взойти к
398
первым возможным посылкам; загадка, отгадка которой - Бог, т. е. высший и абсолютный разум.
Эти десять основных понятий, связанных с первыми десятью буквами примитивного алфавита, одновременно обозначая и начала и числа, представляют собой то, что учителя каббалы называют десятью Сефиротами.
Изображенная таким образом священная тетраграмма указывает число, источник и отношение имен Бога. К имени Иотхава, изображенному этими двадцатью четырьмя знаками, увенчанными тройным венчиком света, нужно относить 24 небесных трона и столько же коронованных старцев "Апокалипсиса". В каббале оккультное начало называется старцем, и этот принцип, размножаясь и как бы отражаясь во второпричинах, создает свои образы, т. е. столько же старцев, сколько существует различных концепций его единой сущности. Эти менее совершенные образы, удаляясь от своего источника, бросают во мрак последнее отражение и отблеск, изображающие ужасного и обезображенного старца; а это и есть то, что называют дьяволом. Поэтому один посвященный осмелился сказать: "Дьявол — Бог, по понятиям злых людей", а другой, употребляя еще более странные, но не менее энергичные выражения, добавил: "Дьявол образован из обрывков Бога"...
В. А. ШМАКОВ. О СВЯЩЕННОЙ КНИГЕ ТОТА
В мире нет ничего нового, человеческая цивилизация движется по спирали, и из века в век люди проходят по тем же самым путям, лишь различно расцвечивая их, согласно своим индивидуальным особенностям. История, ведомая нам, обнимает лишь крохотную часть истинной
Фрагменты предисловия книги "Священная Книга Тота. Великие Арканы Таро. Абсолютные Начала Синтетической Философии Эзотеризма".
399
полной истории: она не сохранила памяти о бывших блистательных эрах жизни и деятельности человечества, как в мире духа. гак и в мире разума. Истина и стремление к ней человека вечны; как реальность, она не может не быть единой; вот почему Высшее Ведение, почерпнутое из затаеннейших областей духа, не может зависеть от внешних условий; незыблимость сущности должна выливаться в незыблимость разума. Учение об истине на пути веков было преемственно, оно пережило не только расу, впервые поднявшуюся до него, но и самую память о ней; из века в век оно хранилось служителями своими, которые суть истинные представители аристократии духа. Запечатленное в символах, оно дошло до нас в древнейшем памятнике мысли человеческой, происхождение которого теряется в тумане веков. Этот памятник есть Священная Книга Тота, Великие Арканы Таро.
"Через завесу всех иерархических и мистических аллегорий древних учений, сквозь мрак и причудливые испытания всех Посвящений, за печатью всех Священных Писаний, на развалинах Ниневии и Фив, равно как на изъеденных временем камнях древних храмов, на почерневших лицах сфинксов Ассирии и Египта, в чудовищных или чудесных рисунках, переводящих для верующих Индии священные страницы Вед, в странных эмблемах наших старых алхимических книг, в церемониях приема, практиковавшихся всеми таинственными обществами... повсюду мы находим следы Единой Доктрины, повсюду тождественной, повсюду тщательно скрываемой... Оккультная философия, по-видимому, была кормилицей или крестной матерью всех религий, тайным рычагом всех интеллектуальных сил, ключом ко всем Божественным таинствам и абсолютной властительницей общества в годины, когда она была исключительно предназначена для просвещения первосвященников и царей.
Она царила в Персии вместе с магами, которые погибли, как погибают повелители мира, злоупотребившие своими могуществом; она одарила Индию самыми чудесными преданиями и невероятной роскошью поэзии, прелести и ужаса своих эмблем; она просветила Грецию при звуках
400
пиры Орфея; в смелых вычислениях Пифагора она вложила конечные принципы всех наук и всех успехов человеческого духа, она исполнила сказку своими чудесами; история, как только бралась за учение этого неведомого могущества, сама претворялась в сказку; своими оракулами она потрясала или утверждала империи, заставляла бледнеть тиранов на их тронах и господствовала над всеми умами, маня своей таинственностью или приклоняя их страхом. Для этой науки, говорила толпа, нет ничего невозможного: она повелевает элементами, знает язык звезд, луна на ее зов падает кровавой с неба, мертвецы встают из своих могил, повторяя замогильный шепот ночного ветра, проносящегося через их черепа. Властительница любви и ненависти, наука, может доставить по своему желанию рай или ад сердцам людей; она всецело располагает всеми формами и распределяет, как ей угодно, красоту и безобразие; при помощи палочки Цирцеи она превращает также людей в скотов и животных в людей, она располагает даже жизнью и смертью и может доставить своим адептам богатство посредством превращения металлов и бессмертие при помощи своих квинтэссенций и своего элексира, составленного из золота и света. Вот чем была Магия от Зороастра до Манеса, от Орфея до Аполлония Тианского, до того, как позитивное христианство, восторжествовав, наконец, над прекрасными мечтаниями и грандиозными стремлениями Александрийской Школы, осмелилось публично поразить эту философию своими анафемами и таким образом заставило ее стать еще более скрытой и таинственной, чем когда бы то ни было прежде"*.
Бесчисленные поколения людей отошли в вечность с тех пор, как человек впервые осознал свое царственное на земле достоинство. Самые имена племен и народов заволоклись постепенно веками и исчезли в их тьме. Всепоглощающее время вычеркнуло навсегда из нашего сознания даже мысль о возможности устремить наш умственный взор в седую древность человечества. Справедливо
Елифас Леви. "Учение и ритуал высшей магии".
401
сказано, что если история человечества длится сутки, то мы едва ли знаем последние пять секунд. Египет, Китай Вавилон и Индия — вот пределы, за которые не может проникнуть пытливый глаз историка. Былины, легенды и мифы освещают еще несколько тысячелетий в глубь веков, — затем все заволакивается непроглядной тьмой. Бесчисленное множество раз, даже за сравнительно ничтожный период известной нами мировой истории, изменялись клички народов, иссякала и вновь возникла юная кровь, создавалась культура и вновь разрушалась. Как в калейдоскопе сменялись поколения людские с мыслями, надеждой и верой и вновь уходили в область забвения. Ничто не осталось неподвижным, все варьировалось, все изменялось. Волны людские смывали, растворяли в себе, а подчас и совсем уничтожали предшествовавшие цивилизации, катились неудержимо, слабели и затухали. Ничто не вечно, все проходит и все забывается.
Бурное море своими волнами, вечно бурлящими, горлыми и могучими неустанно изменяет лик земли: скалы рассыпаются в песок, спокойно ложащийся на дно, горные вершины исчезают в пучине. Но и само могучее море иногда встречает отпор в своем неудержимом стремлении. Вот встречает оно мощную грудь вулкана; с ревом несутся бешенные волны, гибнет все вокруг, самые скалы — подошвы гиганта колеблются; кажется, еще немного и наступит его неизбежная гибель. Но вот, как бы проснувшись, вздохнет своей грудью вулкан и из недр его поднимутся волны лавы, — и снова он делается грозным и непреодолимым. А, между тем, вокруг море продолжает свою работу; новые и новые земли захватывает оно, и через несколько тысячелетий вся страна опускается на дно морское; один вулкан остается недвижим и все растет. Забудется имя страны, с недоумением будет встречать мореплаватель гиганта, но если он будет достаточно пытлив смел и настойчив, то в слоях пепла он найдет остатки былых времен и сможет постигнуть историю злосчастной страны.
Так, средь бурных волн всепоглощающего океана времени стоит недвижимо великий Памятник давно минув
402
шего. Откуда он, где его родина, какой сверхчеловеческий гений дал ему силу противостоять всему — мы не знаем и, вероятно, знать не будем. Но его древность, баснословная сравнительно с жалким отрывком истории, ведомой нам, уже должна внушить благоговейное к нему отношение. Сколь же безмерно вырастает его величие, в сколь могучего гиганта он превращается, когда перед нашим восхищенным взором открывается, что кроме самой древности его жизни, в этом Памятнике неисповедимыми путями сокрыты начала всех нитей от всех деяний человечества за всю его планетную жизнь?! — Этот памятник нам, европейцам, известен под именем Священной Книги Тота — Великих Арканов Таро.
Многие десятки веков тому назад царствующая ныне на земле белая раса получила от своей предшественницы это великое наследие, этот великий синтез знания человека и доступного его гению Откровения -Божественного. Она по достоинству оценила его, и этот Памятник Божественной Мудрости лег в сущность всех посвящений. Эта великая основа проявляется в каждой религии постольку, поскольку она возвышается над дифференциальными частностями, возносится над условиями быта и времени ее народа и выявляет из своего существа отблеск абсолютного учения о вечной истине.
"Вся религии сохранили память об одной первичной книге, написанной иероглифами мудрецами первых веков мира, символы которой будучи впоследствии упрощены и вульгаризированы, послужили Писанию буквами, Слову — категориями, а оккультной философии — ее таинственными знаками"*.
"Есть лишь единый Закон, единый Принцип, единый Агент, единая Истина и единое Слово. То, что в вверху, по аналогии подобно тому, что внизу. Все, что есть, — результат количества и равновесий. Ключ затаенных вещей, ключ святилища! Это есть Священное Слово, дающее адепту возвышенный разум оккультизма и его тайн. Это
Там же.
403
есть квинтэссенция философий и верований; это есть Альфа и Омега: это есть Свет, Жизнь и Мудрость Вселенские... Древность этой книги теряется в ночи времени. Она индийского происхождения и восходит до эпохи несравненно более древней, чем время Моисея. Она написана на отдельных листах, которые были раньше сделаны из чистейшего -золота и таинственных священных символов... она символична, и ее сочетания обнимают все чудеса духа. Старея с бегом веков, она, тем не менее, сохранилась — благодаря невежеству любопытных — без изменений в том, что касается ее характера и ее основной символики в наиболее существенных частях". Эти сроки цитирует Е. П. Блаватская в своей "Тайной Доктрине" с какого-то манускрипта о Таро — Священной Книги Эноха. Относительно замечания об индийском происхождении Таро, Блаватская пишет следующее: "Говорят, что Таро "индийского происхождения", потому что оно восходит к первой подрасе Пятой Расы-Матери, до окончательного разрушения последнего остатка Атлантиды. Но если оно встречается у предков первобытных индусов, то это не значит, что оно впервые возникло в Индии. Его источник еще более древен и его след надо искать не здесь, а в Himaleh, в Снежных цепях. Оно родилось в таинственной области, определить местонахождение которой никто не смеет и которая вызывает чувство безнадежности у географов и христианских теологов, — области, в которой Браман поместил Свою Kailasa, гору Меру и Parvati Pamir, извращенный греками в Парапамиз".
Истина одна, но к ней можно подходить различными путями и мы, естественно, должны выбрать путь, наиболее доступный. В наиболее чистой форме Божественная Доктрина, вложенная в Великие Арканы, покоится в Посвящении страны иерофантов. Здесь именно они были выражены с наибольшей отчетливостью сознания их величия, они были действительной основой всей религии, в то время, как в других странах они были сокрыты покрывалом эзотеризма. Вместе с тем, учение священной страны Коми само по себе, более доступно испытующему духу нашему ибо вся европейская культура развивалась под его влиянием.
404
чрез посредство семитического Откровения, иудейства и христианства и через мистицизм оккультных течений Запада. которые источником всех своих знаний открыто почитали учение Гермеса Трисмегиста, Великого Посвященного, Основоположника египетской науки и Посвящения.
С нашествием Камбиза великолепие Египта отошло в область предания. Несколько месяцев подряд победоносное войско тем только и занималось, что, раскалив сначала при помощи костров пилоны и статуи, обелиски и барельефы, вековые творения гения египетского, затем поливало их холодной водой, чтобы добиться их разрушения на такие осколки, которые затем, будучи развезены в разные стороны, могли бы быть без особых усилий бесследно уничтожены. Во всей долине Нила не осталось ни одного храма, ни одного памятника, которого бы не коснулась рука этого непреклонного исполнителя воли судеб.
Несмотря на все их усилия, победители разрушили только то, что должно было быть разрушено. Деяния рук человеческих погибли, но дух древних Иерофантов продолжал жить, таясь в недоступных убежищах. С воцарением Птоломеев, Египет еще раз развернул свою древнюю мощь, и чудо света, — Александрийский маяк, как издревле сфинкс, стал эмблемой страны вечного стремления, блистающим светом своим озарявший весь мир на пути стольких столетий. Но пришел час, предначертанный судьбой, и наступил конец всему. Среди диких воплей черни и иступленных выкрикиваний фанатиков, выдававших себя за лучших служителей Бога-Света, пал древний Серапис, оплот Египетской мудрости. Теон и Ипатия запечатлели кровью своею беззаветную преданность знанию на ступенях александрийского храма Мудрости, ставшего последовательно добычей фанатических орд Омара и епископа Феофана. Полгода горели на площадях костры и топились бани сотнями тысяч папирусов, повествовавших о минувшей жизни людей, их стремлениях, их знаниях. Безмерное погрузилось в область забвения, ушло туда, откуда уже нет возврата.
405
Истина и стремление к ней человека вечны; нет в мире силы и быть такой не может, которая могла бы их превозмочь; весь мир мог погибнуть, и в наступившей Кали-Юге мог статься лишь один человек, но и тсцда Истина продолжила бы кротко сиять в его сердце, а дух его продолжал бы к ней пламенно стремиться. Погиб весь блеск Египта, погибли храмы, погиб оплот мудрых, живших стремлениями вне жизни земной, — наука о Вечной Истине погибнуть не могла, она бессмертна и волны людского безумия не могли ее поколебать! В ослеплении объявляя войну Небу, человек этим лишь сам изгоняет себя из его пределов; Абсолютное и Вечное непрестанно озаряет все вокруг Себя, — слабая воля людская ни на йоту не может ослабить или изменить Его Бытие и Свет; в ее власти — лишь степень восприимчивости самого человека. Когда дух его чист и ясен, он может невозбранно приближаться к Свету, и Истина предстает пред ним в неописуемом великолепии Своей Первородной Чистоты. В годину падения, когда помутившийся или еще спящий разум оказывается не в силах сдерживать беснующихся страстей, человек теряется в их сатанинском хаосе и сам сковывает себя по рукам и ногам. Светлый лик Изиды, объемлющей все в Себе, отражает тогда для его взора лишь свистопляску его безумств и мучений во всей дерзновенности их уродливости. Видя это, и чувствуя внутренне правдивость осуждения, человек бросается в бездну с еще большим неистовством, наивно думая найти себе этим покой. Первые века христианской эры — это, с одной стороны, повальное восстание рабов, а с другой, — появление на арене мира варварских полудиких народов Античный мир быстро склонялся к закату, а с ним уходили и его боги, его наука и его тайны. Внешним образом — все погибло, но в действительности эта катастрофа была только кажущейся. На лик Изиды, Богини Истины, спустилась вуаль еще более темная и непрозрачная, чем когда бы то ни было прежде. Открыто проповедовавшееся знание укрылось в символах, легендах, мифах и, уйдя, таким образом, от взоров толпы, оно пережило гордое царство фараонов и распространилось по всему миру.
406
"Одежды Истины меняются, но сама Богиня и Ее Дух непоколебимы и вечно испускают лучи под временными изменениями буквы"*.
Прошло лишь несколько десятков лет и дети полчищ Омара создали великолепный Арабский Халифат. Гарунддь-Рашид, Ибин-Юнис, Нарс-Эддин, Табита-Бен-Кара и Сулейман стали все силы свои устремлять к тому, чтобы восстановить величие Александрийской науки. С победой Тарика, мусульманские владения стали надвигаться и на Европу; хотя Карл Мартелл при Пуатье и положил предел их политическому распространению, все же веяние арабского гения проникало далеко и странствующие философы, алхимики и астрологи распространяли обрывки знаний повсюду, пока лютое подавление альбигойцев не заставило ищущих Правды начать скрывать свои стремления густым покровом тайны.
Герольды и трубадуры, странствующие рыцари и монахи нищенствующих орденов разносили отзвуки эзотерического мистицизма повсюду, от турниров гордых вассалов до скромных жилищ простого народа. Иерусалимские войны еще более укрепили связь с сарацинами, и если на западе Крест восторжествовал над Луной, то на востоке мистические искания повергли в прах даже пламенный фанатизм крестоносцев. Рыцари Храма на пути целых веков на острове Мальте стали открытыми искателями в области Неведомого, и самая казнь Жака дю-Молле у Сен-Антуанских ворот Парижа на медленном огне с его ста тринадцатью товарищами Филиппом Красивым привела лишь к созданию "Общества Свободных Каменщиков", которое с учреждением института "macons adoptes" претворилось в массонские толки, скованные впоследствии общностью дела Вестгауптом, и затем открыто соединившиеся во всемирное братство работой Альберта Пайка, благодаря учреждению им "Palladismum Novum Reformatum".
Станислав де-Гюаита. "La Clef de la Magie Noire".
407
Так, на пути веков, средь хаоса племен и народов культов и верований, внешних форм и окрасок, сохранилась преемственная связь, начиная с древних иерофантов Египта переходя последовательно через неоплатоников, гностиков и философию арабов, тамплиеров, розенкрейцеров, Рад. монда Люлля, Парацельса, Флудда, Филалета, Кроллиуса Мейстера Экхарта, Корнелия Агриппу, Иоанна Тритемского, Генриха Кунрата, Николая Фламмеля, Кнор де Розенрота, Пико Мирандоля, Рейхлина, Беме, Гиштоля Джордано Бруно, Лэда. Мартинеца ди-Пасквалиса, ДютцаМамбрини, Сен-Мартена, Мелитора, Фабра д'0ливе, СснтИва д'Альвейдра, Гужено де-Муссо, Елифаса Леви, Станислава де-Гюайта и кончая современными новейшими мистическими течениями иогизма и теософии. Но как бесконечно далек мистицизм иллюминатов, розенкрейцеров, этих жалких представителей когда-то столь великого западного Посвящения, от блеска Царственной Науки долины Фив! Из поколения в поколение передавалась лишь буква, дух живой давно отлетел и лишь отдельные, отмеченные выше, искатели в тайниках сердца своего воссоздавали отблеск величия Древнего Знания.
Мировая история всегда делилась, как будет делиться и впредь, на периоды накапливания фактов и на периоды их обобщения и синтеза. Наша эра — последние две тысячи лет, и является именно таким периодом накапливания фактов и отсутствия ярких проблесков человеческого гения.
Мы переживаем грустную эпоху, которой древние индусы дали имя "Кали-Юги", "годины смерти", ибо но время ее призваны к деятельности лишь низшие стороны человеческого существа. Эпоха расцвета Египта — но последний отзвук предшествовавшей расы человечества, отошедшей в вечность. Время Гермеса, Рамы, Орфея и Кришны миновало безвозвратно; пред человечеством лежит задача создать новый синтез, еще более великий и грандиозный, чем все бывшие ранее; исполнение этого и есть миссия грядущих тысячелетий. Наша же задача должна сводиться к тому, чтобы приуготовлять это великое дело, а потому, не разрывая связи с прошлым, мы должны
408
прилагать его в наши условия, в наше мышление и, при свете древнего синтетического учения, собирать воедино те данные, которые дает нам наша наука, наш опыт и наши переживания. К сожалению глубокому, громадное число мистиков этого не понимало; они цеплялись за букву древней науки, пытаясь воскресить минувшее в тех формах, которые волею судеб погибли безвозвратно. Они не давали себе отчета в том, что разрушение древних цивилизаций и полное уничтожение всего того, что ими было добыто, естественно, должно иметь свое основание, которое и заключается в том, что одна страница мировой истории кончилась и начинается другая. Древний мир сделал свое дело, выполнил положенную ему миссию вполне, а потому должен был отойти, чтобы дать возможность нам, его потомкам и преемникам выполнять нашу работу, не стесняя нашу свободу и не противореча нашим стремлениям. Осознав это, вместо горечи о минувшем, мы будем черпать из него лишь силу великую, ибо то, что могли выполнить одни, могут выполнить другие. Связь с древностью должна быть велика у всякого ищущего Истину, но она должна проистекать не из привязанности к блеску формы ее, а из истинного великолепия ее сущности.
"Евангельская система — не катехизис, не элементарное богословие, но высшее религиозное знание, крайняя вершина религиозного мышления, последняя ступень богословского созерцания. Евангельское учение о Боге примыкает к тем верованиям еврейской религии, которые вместе с тем, оказываются последним религиозным словом общечеловеческого разума, последним пределом доступного человеку-в его исканиях Божественной Истины"*.
"Таким образом, наши религиозные обряды древни, как мир, наши празднества походят на таковые наших отцов, и Спаситель христиан не пришел для того, чтобы изменить символическую и религиозную красоту древнего Посвящения; Он пришел, как Он Сам сказал, по поводу
409
Проф. М. Тариев. "Основы христианства".
запретительного закона евреев, для того, чтобы все совершить и все исполнить"*.
Начало христианской эры и есть великий момент разрыва с прошлым. С распространением христианства связь с древним миром и его культурой повсюду стала падать, и чем больше отдельные люди стремились остановить этот разрыв, тем скорее он совершался. Задумав воссоздать величие древней науки, Птоломеи собрали в единое хранилище все. что оставалось разбросанным по всему свету, и все это одним ударом судьбы было обращено во прах; не будь их, быть может, многие манускрипты сохранились бы и поныне, теперь же все для нас погибло безвозвратно. Все дальнейшие попытки в этом направлении также, всегда и неизменно, приводили к обратному результату; Марк Аврелий и Юлиан лишь ускорили гибель древности, вызвав реакцию; равно погибли и все мистические школы, которые стремились на христианской почве сохранить остатки знаний древних святилищ.
"Юлиан не был язычником, — это был гностик, привязанный к аллегориям греческого пантеизма, и его несчастье заключалось в том, что он находил имя Иисуса Христа менее звучным, чем имя Орфея"**.
Многие из гностических идей были глубоки и сильны, но они были лишь перепевами древних мистерий, а потому и должны были погибнуть, чтобы дать дорогу новому. Это новое было грозно, ужасно и страдно, но вся последующая история человечества была школой для масс, и мрачные темницы и костры средневековья закаляли дух избранных и были и истинным чистилищем его. Вся современная техническая культура не могла бы вовсе развиться, если бы живы были вполне предания о древности минувшей. Люди не могли бы обратить все свои силы исключительно на знания земли, ибо дух их всегда и неизменно тяготеет к вечности, и удерживать его в этом стремлении может лишь лютый закон. Человек должен сначала познать себя
Елифас Леви. "Histoire de la Magic".
* Елифас Леви. "Учение и ритуал высшей магии".
410
во всей полноте, должен все выполнить здесь, и только после этого может начать стремиться ввысь; не имея опоры внизу, он не в силах подняться в заоблачные вершины и неминуемо повиснет между небом и землей, подобно гробу Магомета...
Но, несмотря на внешний разрыв с древним миром, дух его неисповедимыми путями управлял все время жизнью европейских народов. Таинственные иерофанты и учителя сказочной Индии своим гением через толпу веков продолжают светить людям. Всегда и вечно, всякий алчущий и жаждущий Правды невольно обращал взор свой к долинам Нила и снежным вершинам. Гималаи, и теплый живительный луч снисходил в его мятежную душу.
Затерянный среди чуждых ему людей, среди треска аутодафе или грохота Нью-Йорка, он чувствовал себя связанным узами неразрывными с святыми странами Озириса и Брамы; он не один и чем больше он отходит от века сего, тем более он приближается к Миру Истинной Жизни и Правды Нетленной. Почуяв отзвук в душе своей, такой человек с радостью убеждался, что дела древних мыслителей и вещие их словеса живут, не погибли они, и время их не коснулось. Символы древнего мира почти все сохранились до наших дней и тот, кто умеет их читать, тем самым создает себе связь неразрывную с миром отшедшим...
Источник: gumer.info.
Рейтинг публикации:
|
