|
Вот и первая, самая длинная неделя нашей экспедиционной жизни закончилась. Мы уже, в основном, приспособились к новому образу жизни, к другому её ритму. Что-то стало получаться и в творческом отношении. Природа не баловала интересными состояниями и светом в течение дня, но давала обычно какой-то эффектный момент вечером. Виктор как-то однажды наловил хариусов в Сунтаре, несмотря на ещё мутную воду. С охотой не ладилось, но в один из вечеров к лагерю прилетела семья куропаток. Одна из них угодила к нам в суп. Я вообще не очень уважаю охоту, но для товарища это важный атрибут путешествия и поэтому отношусь к этому вполне нормально. Да и рацион наш действительно скуден.
Количество груза удалось заметно уменьшить. От чего-то ещё избавились, что-то успели съесть. И вторую неделю начали ходить уже в две ходки. В первый же день смогли перетащить наши мешки сразу на пять километров. Результат впечатлил и обнадёжил. Правда, в этот день была очень хорошая дорога. Шансы достичь Юдому заметно возросли. Надо сказать, что сама по себе Юдома не была самоцелью. Если бы стало окончательно понятно, что это нам не по силам, то где-нибудь поближе к горам Сунтар-Хаята просто остановились и стали бы делать кольцевые и радиальные маршруты, в поисках удачных ракурсов. Основная цель от этого не пострадает, а может быть ещё и выиграет. Меньше времени на перетаскивание груза, больше на съёмку. Однако в нас жил и азарт преодоления пространства. По расчётам, на пешеходную часть предполагалось потратить тридцать-сорок дней. А это значит, на день должно приходиться около четырёх километров. Первая неделя не обнадёживала. Но как только перешли на двойной челнок, шансы на успех сразу значительно возросли.
Невезучая куропатка в нашей сковородке. Всё же неистребимы в нас первобытные инстинкты. Охота, рыбалка, собирательство. Вот основные побудительные причины для большинства людей, ищущих общения с природой. Не осуждаю, но для себя нахожу другие причины.
Немного расскажу о нашей тактике и снаряжении. Когда-то я активно занимался спелеологией, и многое привнёс оттуда. В автономных забросках, то есть без использования транспортных средств, для переноски груза там используются специальные станки, а не рюкзаки. А весь груз упакован в герметичные мешки. Гермомешки, в свою очередь, вставлены в транспортные мешки, пошитые из прочной ткани для защиты от механических повреждений. Это весьма актуально в условиях пещеры, где полно воды, а стены будто нарочно стараются порвать всё, что можно. Таким образом, всё готово не только для транспортировки к пещере, но и сразу же к транспортировке в самой пещере. Это оказалось удобным и для моих фотографических экспедиций, в которых всегда много груза, в том числе и по причине значительной продолжительности. А также никакой головной боли по поводу погодных условий. Всё защищено от воды. Это фактор важен и на участках сплава. Единственное отличие в транспортных мешках. На поверхности достаточно иметь лёгкие. Здесь нет такого активного механического воздействия, как в пещере. А станки представляют собой обычную металлическую раму, с лямками для плеч и широким поясом, для упора в поясницу. Их сварили ещё более двадцати лет назад из титановой трубки. Мешки фиксируются на станке обычными резинками, которые используют в хозяйстве для перевозки тяжестей на тележках. Уложить груз на станки, а тем более снять, дело нескольких секунд. Удобно это и тогда, когда нужно просто пойти снимать. В этом случае пристёгиваю к станку только лишь кофр с аппаратурой и штатив. Подготовить всё к работе можно вполне оперативно. Эта техника подтвердила своё преимущество во многих экспедициях.
Третьего августа невольно установили новый рекорд проходки – шесть километров. Нарочно не задавались такой целью, но просто никак не попадалось место с нормальной водой, одна лишь трясина. Так неожиданно дошли до первого из цепочки больших озёр, лежащих на нашем пути. Надо сказать, что здесь дорога слегка удалилась от самой реки и пошла нанизывать на себя эту примечательную цепочку озёр. Озёра явно ледникового происхождения. И хотя лежат вроде как в долине Сунтара, от самого русла отделены моренными валами, перенесёнными когда-то сюда ледником. Такая траектория дороги и соответственно нашего пути, вполне устраивала. Это разнообразило пейзажи, да и сами озёра оказались очень живописными, причём каждое по-разному. Первое ещё небольшое. Но с места нашей стоянки прямо через озеро открывается замечательный вид на заснеженные вершины хребта Сунтар-Хаята. Привожу координаты нашей стоянки - 63º07´, 554 северной широты и 140º48´,719 восточной долготы, по GPS. Вот только вода в этом озере почему-то слегка мутновата. А ручеёк, впадающий в него, несёт ещё более мутную воду. Виноваты, скорее всего, рыхлые, легко размываемые водой породы, окружающие озеро. Да и рыба здесь ловиться не хотела. Зато погода стала всё более благосклонно относиться к нашей творческой задаче. Похоже, местные духи всё большее расположение питают к нам и к нашей миссии.
Первое большое озеро на нашем пути. Вдали заснеженный хребет Сунтар-Хаята. Куда-то туда и лежит наш путь. Где-то там предстоит пересечь хребет и выйти на Хабаровскую сторону, в истоки Юдомы. Кстати, хребет Сунтар-Хаята один из самых высоких на северо-востоке страны. Его высоты совсем немного не дотягивают до 3000 метров над уровнем моря. И здесь есть ледники. Самая значительная вершина Мус-Хая.
Холодное утро на берегу первого озера. Вообще, это всегда определённая степень насилия над собой. После вчерашних трудов заставить себя встать рано утром, чтобы застать самые интересные моменты. Да ещё когда так холодно, что приходится работать в тёплых перчатках. Виктору в этом смысле было гораздо проще. Его день обычно начинался позднее.
Туманное утро на первом озере.
Просто люблю сюжеты с туманом.
И ещё туман, но уже в завершающей фазе.
При нашем темпе движения, озёра оказались удобно расположенными относительно друг друга. Получается, что каждый день ночуем на берегу следующего. Вторая озёрная стоянка оказалась на берегу самого крупного из них. Оно даже имеет собственное имя на карте – Чонкунчах. Здесь вода тоже слегка мутная. Но Виктору удалось выловить пару небольших щук. От Чонкунчаха дорога уходит в сторону, ближе к реке. Так она обходит большой заболоченный участок, разделяющее его с третьим озером. Третье озеро на пути, и второе по величине, оказалось с чистой водой. Здесь, на берегу, стоит небольшая избушка с печкой. В ней вполне можно переночевать. Пройти по дороге и не заметить жильё невозможно. А ещё в это озеро живописными полуостровами вдаются небольшие каменистые мысы с растущими на них деревьями. Пока я занимался съёмкой, Виктор зря время не тратил. Насобирал грибов и нажарил большую сковородку. А потом к избушке прибежал заяц и тоже пополнил наш рацион. Кстати по поводу сковородки напарник выдержал все мои нападки по поводу её веса и разумной необходимости. Она с честью прошла весь маршрут и вернулась домой. Четвёртое и последнее озеро отстоит от третьего совсем недалеко. Поэтому переброска к нему не заняла много времени, и мы даже смогли уйти к дальнему его концу. Вот здесь-то Виктор и отвёл душу по поводу рыбалки. Наловил штук десять щук, едва остановился в азарте.
Озеро Чонкунчах. Самое большое в долине Сунтара на нашем пути.
Озеро Чонкунчах. Светотрансформации 1.
Озеро Чонкунчах. Светотрансформации 2.
Туманное утро на озере Чонкунчах.
Третье озеро. Вечер. Пока ещё по-летнему тёплый, но один из последних таковых.
Третье озеро отличается наличием полуостровов.
Третье озеро.
Четвёртое озеро, где очень ловятся щуки.
Утро на четвёртом озере.
Четвёртое озеро отличается наличием островов.
Участок дороги от последнего озера оказался настолько хорош, что мы никак не могли остановиться и таскали груз слишком долго, в ущерб творческому процессу. Зато прошли более шести километров. Остановились на краю очень большой открытой поляны. Островок настоящей степи, посреди гор, тайги и болот. Дальше таких участков будет много. В Якутии они называются аласами. Здесь можно легко проехать на любом транспорте и в любом направлении. Но транспорта мы не имеем. Тем не менее, ходить по такой местности гораздо приятнее, чем по болотам. Пусть даже плечи отдавили лямки станков, и пусть даже льёт дождь, который зарядил с утра. В этот день, быстро проскочив степную поляну, вышли к Угамыту, большому левому притоку Сунтара. По поводу брода через него были некоторые сомнения в условиях высокой воды. Но к этому моменту вода достаточно упала, и мы без труда преодолели водную преграду, даже не залив болотные сапоги. На ночлег остановились чуть дальше по дороге, на берегу небольшого озера.
Брод через Угамыт.
Озеро после после брода через Угамыт. Здесь была очередная стоянка.
Вообще Угамыт был для нас всё время неким репером. Он казался таким далёким, но всё же досягаемым. О конечной же цели лучше было не думать совсем, как о возможной реальности. Юдома воспринималась полной абстрактностью. А Угамыт был вроде большой ступеньки. Если подняться на эту ступеньку, то будет понятнее и ближе наша дальнейшая судьба. И вот Угамыт уже позади, впереди ещё полно тяжёлой работы, но сомнений относительно успешности затеи стало меньше.
Однако ежедневные упражнения по переноске тяжестей дают себя знать. Есть некоторые проблемы со здоровьем. К тому же у Виктора, по непонятной причине, распухла десна, так что он практически не мог разговаривать. Вид напарника некоторое время был весьма плох и вызывал сочувствие. Да тут ещё в самом апогее этого состояния, в один из дней, вляпались в такое жуткое и затяжное болото. Идти по дороге получается с большим трудом, остановиться и отдохнуть негде. А в стороне от дороги ещё хуже. Когда пришло время, никак не могли подыскать приемлемое место для стоянки.
И всё же повезло в этот день. Обнаружили рядом с дорогой небольшую сухую полянку под двумя большущими лиственницами. Здесь же небольшой распадок, в котором бьёт родник с вкусной и холодной водой, прямо из под корней дерева. Это место как-то сразу показалось чудотворным. Оно вызвало приятные ощущения не только визуально, но и где-то на подсознательном уровне. И действительно, с этого дня мой товарищ пошёл на поправку. Привожу координаты этой стоянки - 62º56´,389 северной широты и 140º27´,223 восточной долготы. К тому же Виктор поймал этим вечером нескольких хариусов на Сунтаре, который протекает здесь совсем недалеко от дороги. А мне удалось поймать несколько моментов с редким вечерним светом. На противоположном берегу Сунтара здесь очень примечательное место. Огромное поле выносов из долины реки Сыатынья. Само устье этого правого притока расположено чуть ниже. Здесь же Сыатынья разгружается в паводки и выносит большое количество твёрдого материала, от песка до очень крупных камней. Какая-то часть материала выносится в Сунтар, поэтому тут его русло очень узкое.
Вечернее состояние на Сунтаре поблизости от чудодейственной стоянки напротив устья Сыатыньи.
Дальше и дорога пошла гораздо лучше. Следующая ночёвка оказалась на берегу небольшого ручья. Здесь надпойменная терраса очень узкая. Река рядом, а с другой стороны дороги, почти сразу же, начинается крутой склон горы. Этим решил воспользоваться и поднялся наверх. Торопился успеть поработать до того, как солнце уйдёт за гору. Весь взмок, пока бежал по крутому склону, усыпанному крупными глыбами камней. По пути, среди камней, встречались многочисленные кусты каменушки, богато усыпанные вкусной ягодой. Приходилось на ходу срывать её и горстями запихивать в рот. Как-нибудь расскажу о ней подробнее. Красота! Здесь долина реки меняет своё направление. То мы шли на юго-запад, теперь предстоит идти на юг. Точка обзора оказалась очень выгодной. Видны все части реки. И те, что уже прошли, и те, что ещё предстоит пройти, кроме самых верховьев. Под нами остатки огромной наледи в расширенной части русла Сунтара. Она явно доживёт до зимы. А на заднем плане заснеженные горы Сунтар-Хаята. Вот и узнаваемые вершины – Палатка и Мус-Хая.
Наледь на Сунтаре. Напротив долина Сыатыньи. Здесь уже Оймяконское нагорье переходит в хребет Сунтар-Хаята.
Наледь на Сунтаре. Обычно они образуются в широких частях долины, где река растекается на множество проток.
Вершина с широким заснеженным гребнем называется Палатка. Это одна из самых значительных вершин в хребте Сунтар-Хаята.
Верхняя часть долины Сунтара. Именно туда лежит наш дальнейший путь.
Утренний макросюжет на наледи.
После Угамыта следующим значимым, и очень ожидаемым пунктом на пути, были указанные на карте избы. На карте их местоположение обозначено на нашем, левом берегу Сунтара, в двух километрах ниже устья левого его притока – Колтоко. Мы с вожделением шли к этим избам. Не делали днёвок, в надежде, что там есть баня и там можно полноценно отдохнуть. Похоже на ожидание большого праздника.
Огромное разочарование постигло нас 11-го августа, в середине дня. К сожалению, карты у нас устаревшие, и информация на них порой не соответствует действительности. Дорога к избам вывела, но, судя по всему, построены они были лет сто назад. От них остались одни развалины на бугристой возвышенности, над одной из проток реки. Лишь только жирные зайцы разбегаются вокруг. А как же хочется бани! Вижу, товарищ мой совсем приуныл. Да ещё спину ему прихватило. Опять большие сомнения по поводу Юдомы.
Разруха и полное разочарование не вызывали желания останавливаться здесь. Почему-то захотелось посмотреть устье Колтоко. Может быть там устроить днёвку. Странно, но Виктор вообще высказывал надежду, что на самом устье может что-то быть. Я такие ощущения гнал от себя, чтобы лишний раз не разочароваться, но всё же пошёл на разведку. Дошёл до Колтоко по дороге и ничего не обнаружил, кроме замечательной рощи чозений и свежих медвежьих следов. Уже решил возвращаться, но что-то заставило перейти на другой берег. Там, сразу же, обнаружил не очень свежий человеческий след. Закралось смутное подозрение. Прошёл ещё немного дальше и вышел на большую открытую поляну. А впереди, глазам своим не верю, на другом краю поляны просматриваются какие-то строения. Сдерживая радость, дабы не спугнуть удачу, побежал к ним.
Ба! Да это же целая база. Два, ещё совершенно новых, добротных жилых дома. И два, предназначенных для хозяйственных нужд. Двери этих последних закрыты и заколочены. На одном из них висит картонка с надписью: - “Осторожно, самострел». Зато в жилых домах всё открыто, заходи и живи. А вот баню при первичном осмотре обнаружить не удалось. Это слегка омрачило впечатление от находки. Судя по всему, люди здесь были не так давно. Есть некоторое количество продуктов. В обеих избах большие печки, сделанные из железных бочек, столы со скамьями, по нескольку кроватей и нар. Добротная база. Вот только окна затянуты дырявым целлофаном. Видно база летняя. И, похоже, принадлежит оленеводам. По территории везде следы лошадей и оленей. А кое-где разбросаны черепа и рога снежных баранов. Вообще, база стоит на замечательном месте, на краю большой, аласной поляны. До реки далековато, через лес. Но здесь протекает заплутавшая, небольшая, но довольно глубокая протока, напоминающая среднеазиатский арык. С поляны можно увидеть краешек вершины Палатка. На берегу протоки стоит дерево, увешанное разными лоскутками, надо понимать исполняющее роль святого места для поклонения местным духам. Конечно, ночевать надо здесь, да ещё и днёвку устроить. Побежал за Виктором. Застал его гоняющего местных зайцев и потерявшего всякую надежду на лучшее.
Итак, днёвка. Радостное ощущение праздника довершила обнаруженная таки выше по протоке баня. А на завтра погода очень кстати испортилась. Пусть льёт дождь, пока мы под надёжной крышей. Да и работа не отвлекает. Можно полностью посвятить себя отдыху, мелким хозяйственным делам, спокойно нажарить ландориков, в конце концов. Для тех, кто не знает, так называется упрощённый вариант блинов в полевых условиях. Порой для их приготовления используется только мука и вода. А главное, можно истопить баню и привести себя в порядок. Пока я занимался баней, Виктор сбегал к разрушенным избам и принёс оттуда двух добытых зайцев. А жизнь-то налаживается! Баня, правда, слегка разочаровала. Никак не удавалось создать в ней достаточно высокую температуру, зато вода в котле во всю кипела. Всё же баня – это атрибут русской культуры. Нет в менталитете якутского народа, укрепившегося веками такого понятия, однако. Получилось что-то вроде помывочной. Но, учитывая, что мы 18 дней до этого нормально не мылись, всё же это было блаженством. Купание в озёрах, в тёплую погоду, не в счёт.
Оленеводческая база.
Вечерний Сунтар неподалёку от базы.
Надо сказать, что база расположена действительно очень удобно. Вполне можно было здесь остаться и работать отсюда. Многие, судя по карте, потенциально интересные места досягаемы с базы. И не пришлось бы уже ходить челноком. Просто совершать кольцевые и радиальные маршруты. Наверное, удалось бы наснимать интересный материал и здесь. Но после отдыха полный маршрут казался более реальным и досягаемым. И мы решили отправиться дальше. Хотя после комфорта, первый момент вхождения вновь в дикую жизнь, сопровождается психологической ломкой.
От базы и дорога пошла хорошая. Болотистых участков нет совсем. Зато много открытых, степных или аласных полян, с твёрдой почвой под ногами. Хотя сам по себе вездеходный след всё больше теряется, основная дорога ведёт только до базы. В первый день пути от базы, следы техники вывели к броду через Сунтар. Долго искали место для перехода на правый берег. Уровень воды гораздо выше колена. Всё же удалось преодолеть водную преграду не залив сапоги. Отсюда наш путь будет проходить по правому берегу. На ночёвке Виктор обнаружил, что забыл шапку в избе. Пришлось ему рано утром бежать за ней. Уложился туда и обратно за три часа. Вот так, а с мешками целый день ходим это расстояние. Хотя груза стало заметно меньше.
Следующая ночёвка, неожиданно, состоялась опять под крышей. В этот день дошли до устья правого притока, под названием Нейдагычан. Причём Виктор в очередной раз продемонстрировал своё чутьё на избы. Её наличие он предсказал ещё на подходах. Небольшая избушка не устье Нейдагычана также явно принадлежит оленеводам. Вдоль русла, в лес уходит забор, призванный ограничить свободу передвижения оленей. Кстати, по Нейдагычану идёт кратчайший путь восхождения на гору Палатка. Внутри всё завалено деревянными нартами. Свободны только нары, стол и печка. Да и на нарах валяется разное барахло, в том числе и несколько пар, совершенно новых болотных сапог. А ведь моя обувь совсем плохо выглядит, приходится постоянно подклеивать. Но взять чужое совесть не позволяет. Даже не смотрю их размер.
Избушка оленеводов рядом с устьем Нейдагычана.
Таёжные избушки всегда привносят ощущение уюта и защищённости. Дают состояние расслабленности. Но трудно отпускают.
Сунтар ниже Нейдагычана.
Долина Нейдагычана. По ней ведёт путь к вершине Мус-Хая.
Долина Нейдагычана в вечернем свете.
Долина Сунтара. Облака легли на горы. Погода испортится.
От Нейдагычана пошли прямо по руслу реки, по предложению Виктора. В дальнейшем движение по руслу было оправдано, но в этот день лучше было это не делать. Потом стало понятно, что путь по берегу на этом участке выгоднее. Да ещё мои дырявые сапоги заливаются в многочисленных бродах через протоки. Погода настойчиво пытается испортиться. Задул сильный ветер со стороны верховьев. Он поднимает пока ещё сухую пыль с речных кос и создаёт небольшие песчаные бури. Непривычная картина для горно-таёжной местности. На ночлег остановились километрах в пяти выше Нейдагычана, в лесу над речным обрывом, напротив наледи. Очередной осмотр сапог совершенно испортил настроение. До этого как-то удавалось мелким ремонтом поддерживать их в рабочем состоянии. Теперь обнаружил, что начала отслаиваться подошва одного из них. А вот это уже не лечится. По словам Виктора, мои очень дешёвые сапоги сделаны в Белоруссии. И дешевизна достигается за счёт повышенного содержания в них сажи. Делайте вывод! Похоже, ситуацию можно признать аварийной. И, наверное, это даёт мне моральное право вернуться к избушке и взять пару чужих сапог.
Рано утром налегке побежал вниз по реке. Неожиданно заметил совершенно свежие конные следы. Вчера их вроде не было. По следам можно прочитать что те, кто их оставил, двигались вниз по реке, но где-то разминулись с нами. Ну что же, возможно сапоги брать без спроса не придётся. Так оно и оказалось. На поляне перед избой паслись несколько лошадей. Прямо перед входом в избу горой сложены нарты, явно их вынесли из неё. Войдя в избу, кое-как, в сумерках помещения, разглядел мирно дрыхнувших троих мужчин. На мой визит они никак не хотели реагировать, пока несколько раз голосом и всё громче, не обратил на себя внимание. Тот, кто был поближе ко мне, завозился, а потом приподнялся на нарах, выказывая удивление и замешательство. Я сразу перешёл к делу, рассказал о своей беде. Спросонья хозяева плохо соображали и легко распрощались с парой своих сапог. Двое других ночующих и вообще, наверное, не поняли, что происходит. К счастью, размер сапог подошёл. Немного жмут, но в меру. Немного поговорили, обменялись полезной информацией, в большей степени для нас. Рассыпаясь в благодарностях, радостно побежал обратно, к нашему лагерю. Спасибо люди! Не дали пропасть. Назад нёс ещё одну новость. Оказывается, где-то в 5-6 километрах выше места нашей сегодняшней ночёвки, находится их оленеводческая стоянка. И там сейчас есть их люди, а конкретно один мужчина и двое детей.
Когда вышли вверх по реке, начался так долго собирающийся дождь. Сухие ноги в новых сапогах, тем не менее, позволяют оптимистично относиться к этому состоянию погоды. Сегодня у нас есть конкретная цель – дойти до стоянки оленеводов. Это реально, тем более что погода позволяет не отвлекаться на съёмку. Однако конкретно местонахождение стоянки мне так и не смогли объяснить. У местных жителей свои названия, и часто они не аналогичны тем, что обозначены на картах. В конце дня нам всё казалось, что вот-вот выйдем к нужному месту. Порой уж думали, что где-то разминулись. Ведь оленьих и человеческих следов становилось всё больше. И вот, наконец, что-то инородно белое замаячило вдалеке у края леса, на берегу реки. На подходах к стоянке вначале увидели бредущих среди деревьев, в стороне от нас оленей, и услышали звон колокольчиков, висящих на их шеях. А тут по тропе прямо на нас и пастух вышел. Познакомились. Оленевод назвался Гаврилой. Сбросили рюкзаки, постояли, покурили, расспросили друг друга немного обо всём. Узнали, что, оказывается, недавно здесь прошли навстречу нам двое путешественников из Польши. А ведь мы видели их следы, но где-то разминулись. Наверное, в районе базы. Поляки пришли по долине Тыры, от старательского посёлка Нежданинский. Планировали подняться на Мус-Хаю, но погода не позволила. На наше предложение остановиться сегодня здесь, Гаврила ответил согласием. Попросил только детей не испугать. Сам он пока отправился за оленями.
Наше неожиданное появление действительно немного напугало детей. Девочка выскочила из палатки, услышав наши голоса, ойкнула и хотела уже скрыться обратно. Но тут из-за неё высунулся парнишка. Мы тут же их успокоили, обратившись по именам – Маша и Слава. Это сразу дало понять, что люди пришли не случайные, можно сказать свои. Хорошо догадались узнать их имена у Гаврилы. Пока ходили за второй частью груза, который оставили километрах в полутора позади, вернулся и Гаврила. Может быть он недостаточно общителен, но в гостеприимстве ему не откажешь. Здесь они живут в двух больших палатках. Гаврила в одной, дети в другой. Но сегодня дети переехали к взрослому, а для гостей освободили своё жилище. Какое блаженство, не нужно в дождь ставить свою маленькую палатку, а можно спокойно расположиться в просторной хозяйской палатке и просушиться у печки.
Надо сказать, что местные оленеводы давно не ставят традиционные чумы. У них обычные брезентовые палатки, с жестяными печками. Такие используют полевые геологи. Всё это удивительно, но даже и зимой, если кто-то из оленеводов кочует с оленями, живёт в этих же палатках. Кстати, оленеводством здесь занимаются в основном не якуты, а эвены. Это гораздо более древний народ на этой земле. Якуты пришли сюда позднее и их языки совсем не похожи. Эвены теперь малочисленны и считают себя притесняемым народом со стороны якутов, поэтому близко воспринимают русских и не поддерживают зачатки якутского национализма, слухи о котором иногда доходят. Но лично мне с этим сталкиваться не приходилось. Гаврила даже с пренебрежением кивнул в сторону детей: - они полукровки, наполовину якуты. Он оказался их дядей. Дети, на самом деле, здесь на каникулах. Скоро, после двадцатого августа, за ними должен приехать вездеход и увезти домой. Маше лет четырнадцать и она не только проводит здесь каникулы, но и вроде как подрабатывает поварихой. А Славик вообще столичный парень, живёт в Якутске и отец у него юрист.
Вообще оленеводческое хозяйство здесь не частное. Оно имеет колхозную структуру, сохранившуюся с советских времён. У них есть головная контора, которая базируется в Ючугее. Это чуть дальше от Сунтара по Колымской трассе в сторону Томтора. Сейчас на этой стоянке находится всего лишь несколько десятков оленей. Это, можно сказать элита, ездовые олени. А всего в их стадах две-три тысячи оленей. И пасутся они сейчас в разных местах сами по себе. Скоро, ближе к зиме, предстоит большая работа. Нужно собрать все эти стада и разбредшихся по округе оленей вместе. Сам Гаврила, по его словам, всю жизнь живёт в таких условиях, и даже родился в палатке. Он щедро угощает нас. Здесь впервые удалось отведать мяса снежного барана. Очень вкусное мясо. А ещё хозяева угостили лепёшками. Как же мы соскучились по хлебу. До отвала накормили и напоили чаем. Виктор радостно общается. Похоже, общение только со мной ему поднадоело.
После еды, пока не стемнело, дети утащили нас собирать каменушку. Об этой ягоде стоит рассказать подробнее. Её показал ещё Гена, когда ехали по трассе. По виду вроде обычная чёрная смородина, но это только на первый взгляд. Растёт исключительно среди камней, поэтому так и называется. А по вкусу здорово отличается от обычной смородины. Вкус объяснить трудно, но в сравнении со смородиной более резкий и терпкий, тем не менее, приятный. И, к тому же, ягода на поверхности слегка смолянистая. После продолжительного контакта с ней руки становятся липкими от этого смолистого вещества и долго, но приятно пахнут.
Утро не принесло улучшения погоды. Мелкий дождь продолжается, а чуть выше в горах выпал снег. Можно бы и задержаться в комфортных условиях, да не хотим злоупотреблять гостеприимством. Перед дальней дорогой нас опять плотно накормили. Гаврила пошёл пасти оленей, а мы вновь приступили к тяжёлой повинности – перетаскиванию мешков с места на место. Мясо барана придало немало сил. За день удалось дойти до устья реки Харонь. А это восемь километров от стоянки. Установлению рекорда также способствуют изрядно потерявшие вес мешки и плохая погода. Ну что ещё делать в дождь. По долине Харони ходят к перевалу на Бургали. На этом перевале находится необитаемая теперь метеостанция. А также здесь проходит маршрут восхождения на Мус-Хаю, высочайшую точку хребта Сунтар-Хаята. От нашей стоянки хорошо просматривается наш дальнейший путь. Граница леса уже неподалёку. Что-то не очень радует перспектива выхода на открытое пространство в такую погоду.
Однако и на следующий день, несмотря на утренние попытки солнца пробиться сквозь пелену туч, улучшения так и не наступило. А жаль, здесь очень красиво должно быть в хорошую погоду. Теряем такую фактуру. Но делать нечего, нет съёмки, так хоть расстояние наберём. Это тоже нужно делать. И в этом деле у нас потрясающие успехи в последнее время, в том числе и сегодня удалось протащиться немало. Хотя из леса вышли, всё же ночевали не совсем на открытом месте. Здесь ещё сохраняются островки зарослей ивняка. Причём даже удалось растянуть среди них костровой тент. А это сразу повышает степень комфорта. Пока ещё можем воспользоваться благами костра. Координаты стоянки 62°31´,597 северной широты и 140º33´,970 восточной долготы.
Долина Сунтара. Мы вышли в открытое пространство. Лес остался позади.
Источник: karpukhins.livejournal.com.
Рейтинг публикации:
|
