|
Новая Старая Империя (Часть 1)
После отставки последнего западного императора за игровым столом сложилась следующая ситуация. Опуская всякую мелочь, можно выделить следующих важных игроков. Галлию контроллировали франки Хлодвига, которые, впрочем, тут же сыграли "пас", сосредоточившись исключительно на разделе "петуха" между собой. Территории Империи между Римом и франками контроллировали сначала короли готов, но позже их сменили лангобарды. На востоке постепенно в себя приходила Византия. Что творилось севернее Византии никому не известно, но, вроде бы, именно оттуда вышли лангобарды, ущемившие готов.
Это был этап беспредельного передела собственности, а потому решающее значение имела исключительно физическая мощь игроков, и в этом ряду папы явно не выглядели лидерами. Но римский престол умело разыгрывал свои карты, отдавая политическую свободу в обмен на экономические преференции. По сути, Рим взял на себя обязанности выращивать баранчиков, которых потом и стригли готы, вандалы, лангобарды и прочие.
Папство стремительно наращивало свои земельные владения, превращаясь в крупнейшего землевладельца Европы. Под высокую руку папы спешили стать и те, кто, купившись на новые римские сказки, рассчитывал приобрести себе за земную мзду вечное блаженство на небе. Римская епископия очень быстро сосредоточила в своих руках богатейшие земли в разных частях Италии, в особенности в окрестностях Рима и на острове Сицилия.
Примеру Италии следовали Галлия, Далмация и даже далекие Африка и Азия. Дарители, однако, искали не только "небесного спасения", но и земного у того, кто самозванно провозгласил себя "заместителем Христа". Благодаря своему идеологическому влиянию и богатству папа мог оказывать покровительство нуждающимся. Но это было очень хитрое покровительство.
Понятно, что в тёмную эпоху экономической разрухи множество людей оказывалось в бедственном положении. Тот же крестьянин, прошедший сквозь череду налоговых, военных и других тягот в итоге оказывался перед невозможностью возобновить производство зерна, ибо то, что было отложено на посев, отобрали, например, заезжие рейдеры. В такой ситуации человек мог обратиться за помощью только к церкви, которая становилась аналогом страхового фонда. И изначально всё было очень даже взаимоприятно.
Но постепенно у страхового фонда сменились хозяева, и компенсация за церковную помощь перешла всякие границы дозволенного, а точнее была возвращена система, давно уже использовавшаяся в империи. Теперь получив «помощь», крестьянин тотчас оказывался уже не владельцем, а лишь арендатором земли. А это был первый шаг к крепостному рабству. Как видите, принцип здесь тот же, как и при рабстве кредитном.
Получив такую «помощь» крестьянин утрачивал главное – обладание средством производства – землёй. Он становился всего лишь наёмным батраком на когда-то своём участке земли, с которого отныне платил ежегодно определенную сумму деньгами или продуктами. А после смерти крестьянина этот участок земли и вовсе переходил в руки церкви. И земля эта сдавалась в аренду уже наследникам крестьянина. Покровительствуемый церковью крестьянин назывался прекаристом (от латинского слова praeces – просьба). Т.е. крепостное рабство оформлялось как бы по многочисленным просьбам самих крестьян. Хитро.
Хаос кризиса толкал и мелких и крупных землевладельцев в объятия святой католической церкви, которая, к тому моменту стала уже не церковью, а самым настоящим финансово-земельным фондом, который, разумеется, не мог устоять ни пред одним искушением расширить свою власть. В итоге прекаристы стали стремительно растущей прослойкой в раннем средневековье. Сама же церковь в итоге распоряжалась огромными землями, сажала прекаристов на свои участки и проявляла заметную инициативу в деле «оказания помощи беднякам», поскольку ее земельные доходы целиком зависели от обработки этих земель теми же бедняками.
Многочисленные земельные участки, поступавшие в распоряжение папского трона, объединились в папскую вотчину (patrimonium), большая часть которой находилась на острове Сицилия. Сицилийская вотчина насчитывала 400 крупных земельных участков, которые в свою очередь состояли из более или менее значительного количества мелких хозяйств. Все эти папские вотчины обрабатывались крестьянами, в огромном большинстве принадлежавшими к «вечным» полусвободным арендаторам, так называемым колонам, которые несли натуральные повинности и исполняли барщинные работы. Общая тенденция папского хозяйства сводилась к тому, чтобы избегать посредничества крупных арендаторов и вести обработку земель с помощью этих колонов, а также мелких арендаторов, которые по условиям работы мало чем отличались от колонов. Доля их платежей «навсегда» была зафиксирована папой Григорием I (590 – 604).
Естественным следствием такой политики стало то, что церковь остро нуждалась в крепостных и противилась их свободной миграции. Так, собор 590 года в Севилье законодательно запретил священникам освобождать колонов. Затем на Толедском соборе были объявлены лишенными силы все акты освобождения крестьян, если священники при этом освобождении не передали церкви соответствующих земельных участков. Собор в Лериде, подтвердив это постановление и придав ему характер канонического закона, осудил практику дарования священниками свободы колонам, во избежание того, чтобы монахи и священники сами не занимались «неподходящим» крестьянским трудом. Отныне даже богатый священник, имевший возможность компенсировать церковь за освобождение колона, должен был помнить, что церковная земля нуждается в работниках, замещать которых вовсе не к лицу священнику или монаху. Как же изменилась повестка соборов, разбиравших ранее исключительно философские и богословские материи!
В полном соответствии с духом двойных стандартов, столь присущим посланиям канонического псевдо-Павла, церковь, запрещая освобождение своих колонов, весьма сочувственно относилась к тому, чтобы светские лица давали своим людям свободу и тем самым предоставляли церкви необходимые ей рабочие руки. Освобожденные тут же попадали под ее «покровительство», т. е. подлежали юрисдикции церкви, которая извлекала очень существенную выгоду.
Теперь немного о размерах выгоды. Вообще платежи колонов носили главным образом натуральный характер. Но помимо натуральных повинностей колоны должны были нести и денежную, так называемую пенсию. Вот так-то. Папы-сенаторы всё наизнанку умудрились вывернуть. Если раньше пенсию выплачивало государство своим ветеранам, то теперь оно её, наоборот, собирало! Пенсию теперь должен был платить всякий просто поселившийся на папской земле, хотя бы он и не занимался земледелием.
Совершенно очевидно, что епископы окончательно перестали заниматься религиозной ерундой и занялись исключительно тем, для чего их и поставили в ранних христианских общинах – управлять хозяйством. Теперь папы в своей переписке ведут разговоры не о фантомных сущностях, а о вполне конкретных вещах. Из писем папы Григория I мы узнаём, что колоны острова Капри помимо вина и хлеба платили пенсию в размере 109 золотых солидов в год. На платеж пенсии мелкими крестьянами указывают их частые жалобы на действия папской администрации, которая при взыскании пенсии считала 73 золотых солида в фунте вместо 72, обманывая таким образом крестьян на один солид на каждом фунте.
Этому обману удивляться нечего. Для управления таким огромным имуществом тут же потребовался многочисленный чиновничий аппарат, но обязательным требованием являлось наличие духовного сана. Так, в условиях голода и разрухи церковная карьера становилась особенно лакомым куском для всяческих проходимцев. А по закону ничем не сдерживаемого естественного отбора именно всякие проходимцы и отбирались на высшие управленческие должности. Ведь церковь стала финансовым фондом. Естественная задача такого фонда кормить своих, а для этого надо сохранять и приумножать капиталы или ресурсы. Как бы свят ни был римский епископ, но, будучи главой финансовой корпорации, он в любом случае должен был стать банкиром – это просто неизбежность. А потому и нравственный уровень священников деградировал просто стремительно. Просто теперь казнокрад-чиновник должен был пройти обучение в каком-нибудь монастыре и только после этого он натягивал форменную рясу. Суть же его от этого не менялась ни чуть-чуть.
Каков был доход папских вотчин, сказать сейчас трудно ввиду отсутствия точных данных; но можно воспользоваться случайными сведениями, разбросанными в сохранившихся отчетах и письмах разных ректоров (управляющих) к папам и в ответах последних. Так, в середине VI века плодородная вотчина в Пиценуме ежегодно давала папству 500 золотых солидов; вотчина в Галлии приносила в следующем столетии 400 солидов. По словам византийского летописца Феофана, император Лев III Исавр (717 – 741), отняв у папы вотчины в Сицилии и Калабрии, повысил свои доходы аж на 3,5 золотых таланта. По словам немецкого историка Гризара, 400 сицилийских участков, коими владел папа до конфискации их у него Львом Исавром, приносили императору только 1500 солидов в виде налога, а после конфискации они давали казне уже 25 тысяч солидов.
О больших доходах папского двора свидетельствуют и те расходы, о которых упоминается в документах. Особенно велики были суммы, выплачивавшиеся папами лангобардским королям. Известно, что за 12 лет своего правления папа Пелагий II внес в лангобардскую казну около 3 тысяч фунтов золота. Григорий I также расходовал огромные суммы на оборону города от лангобардов и на выкуп захваченных ими пленных.
Из этого можно понять, что необходимость тратить была естественной. Угроза со стороны бандитских авторитетов была веской причиной закручивать гайки, копить ресурсы и зарабатывать деньги на мир любой ценой. Но в условиях уже полной деградации и забвения первоначального учения, ничем не сдерживаемая церковь, стремительно выродилась в банальную финансовую корпорацию, которая, будучи в сущности паразитической, постоянно требовала только одного - жрать. А жрать она хотела в три горла, и у руководителей этого развесёленького католического фонда попросту не оставалось других вариантов, как эти аппетиты удовлетворять.
По другому известию, тот же папа Григорий выдавал ежегодно 80 фунтов золота для 3 тысяч монахинь, насчитывавшихся в это время в Риме. Скромные безобидные монашки незаметно проедали средства, на которые мог бы неплохо прожить весь город. Впрочем, про себя папы и их окружение тоже на забывали. Не зря ж они так жестоко бились на выборах и тратили огромные суммы на подкуп избирателей. Затраты надо было отбивать.
Огромные средства, которые получала папская казна со своих многочисленных земельных участков, давали папству возможность выступать в качестве важной экономической силы. Из папских владений в разных частях Италии сухопутным и морским путем доставлялись в Рим огромные партии хлеба и всяких иных сельскохозяйственных продуктов, а также разнообразных товаров, которые складывались в большие церковные амбары, известные под названием «горрей». Постепенно в Рим возвращался старый имперский социализм, но теперь с этаким большевистским уклоном. Т.е. блага получали по списку только те, кому это было позволено партией.
Первого числа каждого месяца из горрей выдавались хлеб, вино, сыр, овощи, мясо, ветчина, рыба, масло, предметы одежды и даже предметы роскоши. Папская канцелярия вела особый список лиц, имевших право на получение продуктов и товаров из горрей, причем в список попадали жители не только Рима, но и других городов Италии. Помимо продуктов папская канцелярия выдавала и деньги. Многовековой паразитизм Рима, его сенаторов и его плебса никуда не исчез в период кризиса - просто сел на диету. Теперь же он обрёл новое лицо, украшенное папской тиарой вместо императорской короны.
Но, наращивая экономическую мощь, папский трон не имел мощи военной. Его же конкуренты, в целом следуя его примеру, вели себя несколько иначе. У варварских королей-авторитетов было иное видение мира. Они делали ставку на собственную силу, поэтому, захватив земли, они поступали с ними в полном соответствии с другой давней традицией старой империи – все ветераны, отслужившие положенный срок в армии, получали в своё распоряжение земельные наделы, при этом их дети были обязаны служить в армии, чтобы сохранить землю. Такая система воспроизводства воинов совершенно не была чем-то новым.
Все варварские короли были знакомы с этой системой не понаслышке, поскольку большая их часть являлась римскими офицерами, и, собственно, ради этой раздачи земли туда и шла. Каждый король точно так же выдавал своим людям землю для того, чтобы они в случае чего сами обеспечили себя провиантом и вооружением. По сути, вассалы получали землю точно так же в аренду, но платили не золотом или продуктами, а своими мечами, которые они, кстати, должны были ещё приобрести. Вассалы, в свою очередь, использовали землю в точности как римские епископы. Все колоны, оказавшиеся на выданной территории, точно так же оказывались арендаторами и батрачили на бойца, дабы тот мог обеспечить себя всем необходимым, когда его самого призовёт под свой стяг сюзерен, чтобы пойти пограбить соседей.
Вот и весь диалектический, блин, материализм средних веков. Вот и вся, растудыть её, классовая борьба. Главной силой на полях сражений, особенно после изобретения стремян, становились катафракты – тяжеловооружённая конница. Но бойца, а потом и его коня, надо было заковать в дорогущий доспех и вставить в десницу опять же дорогущее оружие. А кроме этого, боец с детства должен уметь и конём править и шашкой махать. Даже в эпоху расцвета Империи обеспечить необходимое число и качество всадников никак не удавалось, теперь же при развале централизованной системы управления не было иного выхода, как напрячь бойца самостоятельно покупать коня, меч и кольчугу. А, состоя на прокорме у колонов, он спокойно тренироваться сам и обучать ратному делу своих детей. Да и на военные сборы он теперь являлся с мешком домашних пирожков, и для решения вопросов снабжения армии оказывалось не нужным создавать специализированную интендатскую службу. Конечно, это было не эффективно, а потому в дальние походы такие горе-лыцари ходить не могли и воевали лишь с ближайшими соседями, но особого выбора ни у кого всё равно уже не было.
В целом, такое введение феодализма было неизбежным, в очередной раз произошло не от хорошей жизни, а в результате развала централизованной системы управления. Как это было в своё время всё в том же Древнем Египте в эпоху номархов. И точно такой же феодализм у нас зарождался в 90е годы прошлого века. Но будем надеяться, не зародился. Тьфу-тьфу-тьфу. Тук-тук-тук.
С одной стороны, при таком раскладе папа был очень уязвим в военном отношении, но зато у него не было непримиримых врагов, он был нужен всем, т.е. что-то христианское понтифики всё-таки усвоили. Пока варварские вожди всё делили и делили земли друг дружки, новый повелитель Рима стремительно отвоёвывал утраченные позиции. Папство постепенно заменило государственного продовольственного префекта Рима. Гражданская власть уступила папству право взимания натуральных повинностей в целом ряде местностей Италии. В папские горреи стали отныне свозить даже государственные подати, и отсюда же получали продукты солдаты и чиновники. Нуждаясь в деньгах, светская власть обращалась к папам за займами, взамен чего к папской канцелярии перешло даже право взимания денежных налогов. Отныне представитель папы исполнял обязанности податного чиновника. В руки папы стала переходить администрация столицы, снабжение города водою, охрана городских стен и т. д.
Корпорация, однако, как есть корпорация.
Источник: bossjak.livejournal.com.
Рейтинг публикации:
|
