|
О финансах, о власти, о фондах и прочем.
В связи с частичной публикацией «Кардиограммы капитализма» в виде записей в Журнале под руку попались некоторые материалы, бывшие у меня на сайте несколько лет назад. Возможно, они тоже будут не лишними в условиях повсеместного засилья всевозможных «экономических» мифов.
Для начала нужно понять, что никакого «Стабилизационного фонда» не существует. Еще в январе 2008 года все средства, отнесенные к категории «стабилизационного фонда», были приказом Минфина переведены на счета, названные «резервным фондом» и "фондом национального благосостояния". Далее нужно понять, что никакого «Стабилизационного фонда» никогда и не существовало. Согласно действующему законодательству, под «фондами» надлежит понимать одну из разновидностей юридических лиц, довольно четко определенных законом о некоммерческих организациях. В качестве юридического лица у «фонда» должны быть конкретный адрес, конкретный руководитель, конкретный бухгалтер, конкретный устав, банковские реквизиты. Как правило, в фонде есть и персонал, телефоны, оргтехника, симпатичная секретарша и целый ворох папок с приказами, а также со входящей и исходящей перепиской.
Ничего этого у «Стабилизационного фонда» нет и никогда не было. Дело в том, что «стабилизационный фонд» – это сугубо литературное явление. Сам по себе он не существует, но такими вот словами кому-то в 2003 году захотелось называть часть государственного бюджета Российской Федерации.
Nomenestomen! Красиво назвать – это не так уж и мало. Поэтому отдадим должное творческой фантазии наших российских чиновников. Хотя нельзя не отметить, что сначала при президенте-чекисте, а потом при президенте-юристе происходит следующее: Принимаются различные постановления, адресованные некому несуществующему «фонду». Этот «фонд» в январе 2008 года прекращает свое несуществование передачей средств в два других (точно так же не существующих!) «фонда».
Как минимум, возникает вопрос, передаются ли вместе со средствами и многочисленные правила, постановления, указания и вся прочая регламентация? Например, не существовавшему «стабилизационному фонду» предписывалось иметь деньги на сорок пять процентов в евро, на столько же процентов в долларах США и на десять процентов в английских фунтах стерлингов. Наследует ли не существующий «резервный фонд» это правило от не существовавшего «стабилизационного фонда»? Или же правовое поле при работе на новых счетах совсем чистое?
Вообще здесь задачка для юристов: Действительны ли распоряжения руководства России, если они адресуются некому мифическому, никогда и нигде не зарегистрированному «фонду»?
Но, может быть, подобные литературно-художественные мнимые «фонды» имеют хотя бы психологическое значение? Представим себе человека, который порешил назвать один из своих карманов «стабилизационным фондом» и положил в этот карман инструкции самому себе по сохранению денег в этом кармане. В конце концов, человек поступил с выдумкой. И молодец! Но только деньги он в этот карман так и не положил. И это третье, что нужно понять!
В карман под названием «стабилизационный фонд» наш воображаемый чудак положил только инструкции самому себе, касающиеся части получаемых им денег. Одна из инструкций – хранить деньги в другом кармане! Именно так надо толковать предписание «стабфонду» хранить деньги на счетах Центробанка РФ.
А еще одна инструкция заставляет усомниться в самой по себе вменяемости нашего чудака. Оказывается, он предписал своему карману под названием «центробанк» вступить в договорные отношения с карманом, именуемым «стабфондом», и платить карману «стабфонд» проценты за то, что деньги лежат в кармане «центробанк».
Сомнения во вменяемости неизбежно перейдут в желание вызвать скорую психиатрическую помощь, если узнать, что после выдумывания всех вышеописанных названий и отношений между собственными карманами наш чудак пришил себе еще два кармана и назвал их зачем-то «резервным фондом» и "фондом национального благосостояния".
Все эти манипуляции наших властей со своими собственными карманами неизбежно вызывают ассоциацию с поведением наперсточника. Неминуемо появляются подозрения в каком-то мошенничестве. Но версия мошенничества – слишком оптимистическая. Ведь в основе такой версии все же лежит допущение о вменяемости власти как таковой. А что, если дело обстоит так, что власть сама не ведает, что творит?
«Власть» – это, между прочим, очень разные люди. В том числе разные влиятельные люди. Допустим, один из таких влиятельных людей хочет войти в историю в качестве лица, спасшего Россию от разорения и бедности и приведшего ее, Россию, к процветанию. Данное лицо хочет использовать деньги так, чтобы исполнялись эти его благородные желания. Второе влиятельное лицо ведомо мыслью о том, что «деньги должны работать», и это второе влиятельное лицо видит свое предназначение в том, чтобы вовлечь деньги в разные ссудные сделки, которые кажутся ему выгодными для России. Третье влиятельное лицо считает, что деньги нужно побыстрее потратить в интересах россиян, в особенности россиян, являющихся к избирательным урнам, то есть пенсионеров. Четвертое влиятельное лицо убеждено в том, что деньги вот-вот разворуют, и целью своей деятельности это лицо героически ставит недопущение разворовывания. Пятое влиятельное лицо считает как раз, что лучше уж дать деньги разворовать, так как в противном случае они просто пропадут…
Что мы будем иметь на выходе в результате так называемого «взаимодействия» хотя бы вот этих пяти лиц (а их на деле много больше!)? Мы получим нечто среднее, не совпадающее ни с логикой первого, ни с логикой пятого или десятого. То есть мы получим логику сумасшедшего! Если точнее, то мы вообще никакой логики не получим. А получим то самое стихийное развитие, при котором важные для людей вопросы решают не люди, а сама госпожа История с ее суверенным и неоспоримым правом вершить судьбы людей помимо желания и воли кого бы то ни было из породы людей – помимо воли и кесаря, и слесаря.
Именно так решались и все вопросы вокруг российского «стабилизационного фонда».
Очевидно, дело обстояло следующим образом: В первые годы нового века отчетливо проявилась тенденция к подорожанию нефти на мировом рынке. Власть в РФ эту тенденцию почувствовала по наплыву денег, поступавших от компаний в качестве пошлин за вывозимую нефть, а также в качестве налога на использование природных ресурсов. В результате денег в казне оказалось … в избытке. И встал вопрос, что с ними делать.
И россияне впервые стукнулись лбом об очень любопытный политико-экономический вопрос. По высокой ли цене или по низкой нефть из России поставляется за рубеж, - товаров и услуг в самой по себе России от этого больше не становится! А денег стало больше!
Раньше беда была в том, что денег мало. Теперь выяснилось, что избыток денег грозит бедой не меньшей. Ведь ничего, кроме инфляции, сами по себе эти деньги не несут!
Если бы у россиян, или у так называемого «российского бизнеса», или хотя бы у российских властей были бы планы создания, модернизации или развития каких-либо производственных отраслей, то они (россияне, бизнесмены или власти) мигом нашли бы «лишним» деньгам применение. В конечном итоге так называемые «нефтедоллары» превратились бы в закупленное на Западе современное оборудование, а «нефтерубли» воплотились бы в новые производства и даже в целые новые отрасли. Но никаких планов создания, модернизации или развития какой-либо производственной отрасли у россиян, у российских бизнесменов или у российских властей не было. Что касается российских «бизнесменов», то их немногочисленные «производственные» проекты сводились, например, к тому, чтобы взять рабочие общежития завода «Зил» и переоборудовать их под офисные помещения для последующей сдачи в аренду. Дело, конечно, выгодное, но с так называемым «развитием» «отечественного» «машиностроения» сей проект никак не сопрягается.
Или вот был проект скупки акций «Первого (первого!) московского приборостроительного завода имени Казакова». Но не для того, чтобы развивать приборостроение, а исключительно для использования территории завода, находящейся поблизости от строящегося комплекса «Москва-Сити». По ТАКОМУ проекту было даже нечто вроде конкуренции между сахарозаводческой бизнес-структурой «Продимекс» и дерипасовским «Базовым Элементом». Но, кажется, даже и реализация этого проекта ныне «Базэлом» отнюдь не форсируется.
Почему у российского «бизнеса» по большому счету не было и нет настоящих производственных проектов?
Ниже сформулирован ответ. Все, кто не принимает сформулированного ниже тезиса хотя бы в качестве гипотезы – все они неизбежно начинают толковать факты превратно. Например, они увидят злонамеренность там, где речь идет о побуждениях самых благородных. Да, именно благородных по своему психологическому наполнению, хотя и вредных и даже гибельных для страны по самому своему объективному содержанию. Кто у нас не проклинал и не осуждал «финансовые пирамиды»? Кто не считает теперь господина Мавроди мошенником? А ведь господин Мавроди - настоящий "рыцарь первоначального накопления". Выражение это о "рыцаре первоначального накопления" - из XIX века. Тогда многие еще понимали, что период первоначального накопления - это длительный и мучительный процесс, занимающий собой целую эпоху. Тогда еще были свежи воспоминания о том, что у Англии эта эпоха заняла собой несколько столетий, причем Англии потребовалось на какое-то время превратиться в настоящий бандитско-пиратский анклав в Европе. Россия в конце восьмидесятых- начале девяностых годов пронеслась через эту мучительную и обычно затяжную историческую эпоху семимильными шагами, в течение считанных лет. Одним из приемов первоначального накопления были так называемые «финансовые пирамиды». Эти «пирамиды» уже к лету 1994 года накопили огромные деньги. И встал вопрос о превращении этих денег в капитал – в стоимость, создающую прибавочную стоимость. Говорить, что «пирамиды» не пытались решить этого вопроса – значит грешить против истины. Я сам свидетель и участник переговоров, на которых по просьбе «пирамид» рассматривались проекты вложений денег, например, в производство трансокеанского лайнера на воздушной подушке. Технократы, с которыми я был близок, заявляли, что произвести такой вот корабль-самолет для них – раз плюнуть. Но с сугубо рыночной точки зрения подобные проекты неизменно оказывались убыточными. И накопленный в «пирамидах» капитал предпочел погибнуть, но не пойти в российскую промышленность. Такой исход не является результатом злонамеренности. Он был и остается неизбежным.
У российского «бизнеса» по большому счету не было и нет настоящих производственных проектов потому, что геоисторические условия в России не позволяют финансам превращаться в производственный капитал, так как: а)в случае с современными высокотехнологичными отраслями (это не только в России, но и в мире - смотри часть вторую!), б)в случае с конкретно российским энергоемким из-за зимы производством, в)равно как и в случае с архаичным, но находящимся конкретно в России в зоне крайних рисков земледелием, г)при высокой вследствие континентального климата стоимости воспроизводства рабочей силы:
1) необходимый для авансирования капитал чрезмерно велик;
2) норма прибыли по необходимости низка, либо даже обнаруживает вероятность отрицательных значений в любой их обозримых периодов.
Понять вот это – значит избавить Россию от целого сонма «спасителей», призывающих «поддерживать бизнес», «обеспечить антикризисное кредитование отечественного производителя», «спасти российского фермера» и так далее и тому подобное. Все эти «спасители» независимо от их субъективных намерений несут России вред гораздо больший, чем те, кто говорит, что деньги лучше вообще не трогать – и в этом случае они хотя бы не тронут тебя инфляцией!
Последняя мысль – самая здравая, если только признать за данность не свои пожелания, а объективно существующие в России геоисторические условия. Но дело в том, что сама по себе эта мысль подобна узловой станции, от которой возможно движение в очень разных направлениях. Итак, если уж в России деньги не превращаются в производственный капитал, то:
Первый возможный вывод: (если уж в России деньги не превращаются в производственный капитал)..., то не стоит так уж стремиться и к получению этих денег, форсируя поставки нефти, газа и других природных ресурсов нашей страны. Лучше даже искусственно (законодательно или административно!) ограничить расход этих ресурсов, запретить их чрезмерные поставки за рубеж и тем самым сохранить природные ресурсы России в качестве сокровища для будущих поколений или до тех времен, когда россияне поймут, что нужно делать с деньгами. Этот вывод наиболее импонирует автору этих строк, но в общественной жизни России он практически не представлен. Хотя в подтверждение его могут быть приведены и другие, вторичные, аргументы. Ведь если Россия перестанет настырно лезть со своей нефтью и газом на мировой рынок, то это автоматически приведет к подорожанию нефти и газа - а в результате мы как поставщики этих продуктов станем получать больше денег при меньших расходах и усилиях. И при этом сохранять невосполнимые природные ресурсы для наших детей и внуков в надежде, что они сумеют ими воспользоваться лучше нас. А они сумеют! Хотя бы потому, что хуже нас - некуда, господа! Лермонтовская "насмешка горькая обманутого сына над промотавшимся отцом" Вам, господа, не мерещится? Лично предо мной она встала еще в июне 1987 года, когда я прочитал решения июньского (1987 года) пленума цк кпсс.
Второй возможный вывод: (если уж в России деньги не превращаются в производственный капитал)..., то лучше уж сами эти деньги сохранять в качестве сокровища. Как известно, никакой прибавочной стоимости сокровища не создают, но по крайней мере они не создают и инфляции. К тому же сокровища можно использовать в какое-то другое время - может быть, даже в другую историческую эпоху. Во всяком случае с ними спокойнее, на них в крайнем случае можно, например, купить продовольствие за рубежом. Как видим, второй возможный вывод можно было бы признать довольно близким к первому. Но в первом случае под сокровищем понимаются сами по себе невосполнимые природные ресурсы в виде нефти или газа. А во втором случае за сокровище принимаются доллары, евро или фунты стерлингов. Но все эти "валютные единицы" могут очень быстро потерять в стоимости! Это сторонники второго вывода признают, но считают, что стоимость валютных "сокровищ" можно сохранить или даже умножить, если активно отслеживать упомянутый в предыдущей части рынок "Форекс", если участвовать в операциях по валютному дилингу, если не просто хранить деньги в "сундуке", а заниматься играми в "открыть позицию - закрыть позицию".
Третий возможный вывод: (если уж в России деньги не превращаются в производственный капитал)..., то можно попытаться использовать эти деньги за границей в качестве капитала ссудного, ростовщического. То есть закупить хотя бы на часть «лишних денег» еврооблигации (под коими ныне понимаются и облигации государственного займа США), выдать под хорошие проценты кредиты другим странам, в конце концов просто положить деньги под проценты в солидные банки за рубежом.
Для реализации второго и третьего из трех возможных выводов – в рамках заданных условий выводов довольно логичных – и была произведена на свет концепция «стабилизационного фонда». Имеющиеся бумаги показывают, что инициаторы идеи, судя по всему, стремились и впрямь создать настоящий, реально существующий фонд. Во исполнение этого проекта была неплохо разработана нормативная база. Она предусматривала, что деньги в данном фонде будут храниться в двух качествах. Во-первых, просто в виде долларов, евро или в виде английских фунтов стерлингов. То есть в этом случае деньги должны были бы храниться в виде сокровища. Обслуживание сохранности этого сокровища предусматривало постоянный мониторинг "Форекса" и разумные операции по валютному дилингу. Такие операции могут приводить к колебаниям самой по себе стоимости хранящихся валют, могут несколько увеличивать или уменьшать их стоимость и соотношения между валютами. Разработанные инструкции были направлены на учет всего этого, но в этой части приоритет отдавался принципу "не заиграться, а сохранить". Вторую часть денег фонду предписывалось не только хранить, но и использовать в качестве ссудного, ростовщического капитала. Для этого даже был составлен перечень стран и иностранных компаний, которым фонд мог бы «давать взаймы» под проценты.
Я полагаю, что по ходу такой вот нормативно-законотворческой работы сами инициаторы проекта постепенно к нему охладели. И не потому, что проект плох. Повторю, что в заданных рамках проект вполне хорош. Но его реализация невозможна вследствие вышеописанного механизма «взаимодействия». И даже более того – вследствие состояния всего российского общества. Кому в стране, облившей помоями (или, что еще хуже, позволившей облить помоями) ВСЕХ своих прежних руководителей, доверят управление российскими деньгами за границей? А ведь такое управление будет неизбежно связано не только с прибылью, но и с рисками, с потерями. Поэтому кому в стране, облившей помоями (или, что еще хуже, позволившей облить помоями) большинство своих подвижников, простят хотя бы временные неудачи? Кто в такой стране согласится жертвовать своей репутацией, а то и свободой, зная наперед, что независимо даже от результатов все равно все обвинят тебя в воровстве, в коррупции, в злонамеренности или просто в ротозействе и в некомпетентности?
Можно предположить, что по мере осознания таких вот реалий инициаторы создания «стабилизационного фонда» порешили на сей «фонд» плюнуть. Но они, конечно, остались при своем мировоззрении, они остались убежденными монетаристами и сторонниками идеи превращения России в мирового ростовщика. Просто способы реализации этой своей основной идеи они стали изыскивать иные. Можно даже довольно конкретно сказать, когда именно мысль о новых способах окончательно перевесила инерцию возни вокруг «стабилизационного фонда». Это случилось в 2005 году при следующих обстоятельствах:
Есть у нашего государства один карман, о котором редко кто вспоминает. Называется он «Внешэкономбанком». В том, что сей банк является фактически одним из карманов российского государства, сомнений быть не может, так как полное название этого юридического лица следующее: "Государственная корпорация "Банк развития и внешнеэкономической деятельности "Внешэкономбанк""". Деятельность данной госкорпорации всегда была непосредственно подчинена государству, а ныне вообще строго регламентируется федеральным законом "О банке развития" от 17 мая 2007 года. Уставной капитал корпорации определяется постановлениями правительства РФ. Банк этот имеет неплохой опыт ссудных операций за границей. Очевидно, к 2005 году у инициаторов проекта под названием «стабфонд» появилась мысль, что для реализации их идей лучше использовать вот эту, уже готовую, структуру, чем возиться с созданием новой. В тот период было решено часть так называемого «стабфонда» израсходовать на погашение, в том числе досрочное, международных долгов РФ. И тут кто-то очень вовремя вспомнил, что российское государство в свое время брало деньги из своего кармана, названного «Внешэкономбанком». Это изъятие средств из своего собственного кармана быстренько приравняли к долгам перед «Парижским Клубом» и перед Международным Валютным Фондом, то бишь внесли свой собственный «Внешэкономбанк» в реестр иностранных кредиторов – и так без лишних объяснений перевели в этот карман деньги.
При этом, например:
- На погашение долга перед Международным валютным фондом уплатили 3,3 миллиарда долларов США.
- За погашение "долга" перед своим собственным карманом под названием "Внешэкономбанк" "заплатили" 4,3 миллиарда долларов США.
Разумеется, это не единственная операция по положению денег государства в карман, получивший ныне не только название "Внешэкономбанка", но еще и обнадеживающее имя "Банк развития". Так, в ноябре 2007 года российское государство просто внесло "имущественный взнос в уставной капитал" этого банка в сумме еще большей - 180 миллиардов рублей (что по действовавшему тогда курсу превышает 6 миллиардов долларов). Но операция 2005 года здесь выделена потому, что она по-своему изящна, что она поучительна как прием преодоления парализующего любую власть "взаимодействия" и еще потому, что именно после нее все, кто создавал «стабфонд» и пламенно обсуждал проекты «управления средствами стабфонда» – все они как-то успокоились. А для тех, кто не успокоился, придумали новый литературно-художественный «фонд» – на сей раз «резервный».
Такова судьба «стабилизационного фонда», который никогда не существовал, но тем не менее сыграл заметную роль в новейшей истории России. И роль этого не существовавшего "фонда" скорее позитивная! Пока толпа влиятельных лиц толклась вокруг данного мнимого «фонда» и пыталась толкнуть его в разных противоположных направлениях, - пока все это происходило, полученные на внешнем рынке деньги просто отлеживались и потому не вызвали в стране инфляционной катастрофы.
Из последнего (за 2007 год) отчета Внешэкономбанка следует, что уже в 2007 году этот банк размещал и привлекал "краткосрочные межбанковские кредиты" на сумму около пяти триллионов (в рублевом эквиваленте). Кроме того, он осуществил операций по валютному дилингу на сумму (в рублевом эквиваленте) около 3 триллионов рублей. В сумме получаем восемь триллионов, что почти равно всем поступлениям в госбюджет РФ в том же году. Конечно, здесь нужно понимать, что как в случае с краткосрочными межбанковскими кредитами, так и при операциях по валютному дилингу одни и те же деньги проделали путь от "открытия позиции" до "закрытия позиции" по несколько раз. Но все же чувствуется масштаб попыток реализации второго (в случае с валютным дилингом) и третьего (в случае с краткосрочными межбанковскими кредитами) из вышеуказанных выводов.
На фоне таких масштабов довольно скромно смотрится цифра в 33 миллиарда рублей - столько банк, согласно его отчету, направил в 2007 году на финансирование "инвестиционных проектов". Зная об опасной полисемии самого по себе словечка "инвестиции", попробуем все же найти хотя бы один случай реального превращения финансового капитала в капитал производственный. При этом нас, конечно, не устроит, скажем, реконструкция Мурманской областной больницы. И даже роль кредитора или гаранта при строительстве свиноводческого комплекса в Орске нам не подойдет. Дела эти нужные, спасибо банку за участие в них, но наша цель - подглядеть момент свершения великого таинства зачатия и потом рождения производственного капитала в результате полного слияния финансов с промышленностью.
И такой случай мы имеем возможность подглядеть! Банк приобрел нефтезавод! Банк приобрел еще и завод по производству моторных масел! Банк реконструирует эти два завода! Для сбыта продукции этих двух заводов банк купил еще и снабженческо-сбытовую структуру! Какая предусмотрительность! Вот так, благодаря чудодейственной силе "Внешэкономбанка", российские 350 миллионов евро на наших глазах превращаются в производственный, промышленный капитал!
Вы спросите, почему сумма указана именно в евро? А как же иначе, если речь идет о заводах и о снабженческой компании в ...Сербии! Нет, это не название какого-нибудь местечка в России. Под "Сербией" надо понимать именно Сербию! Есть такая страна на Балканах.
Как видим, российские финансы могут запросто оплодотворить промышленность и породить производственный капитал, но... не в России. В России при встрече с промышленностью у финансового капитала импотенция. Ну не увлекает его российская промышленность! Сколько еще Россия будет выступать не в роли матери и даже не в роли свахи, а в дважды позорной роли не просто сутенерши, но еще и сутенерши назойливой, пытающейся подсунуть клиенту (капитализму) свою девку (промышленность), которая клиента не возбуждает и не устраивает!?
Источник: valentin-aleksy.livejournal.com.
Рейтинг публикации:
|
