|
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
После окончания Второй мировой войны, в условиях начавшейся «холодной войны» в Советском Союзе были развернуты работы по трем важнейшим оборонным направлениям: созданию ядерного оружия, межконтинентальных баллистических ракет для доставки этого оружия, непроницаемой для атомных бомбардировщиков системы противовоздушной обороны (ПВО) Москвы.
Организация работ по решению этих задач была возложена на специально для этого созданные структуры, наделенные самыми широкими полномочиями. По московской системе ПВО такой структурой было Третье главное управление при Совете Министров СССР.
Устанавливались сверхкороткие сроки исследовательских и конструкторских работ, их вели ведущие ученые и конструкторы. Огромные коллективы трудились с энтузиазмом, не считаясь со временем. Многие ведущие специалисты не знали не только отпусков, но и выходных дней.
Поставленные задачи были успешно решены. Те, кто это совершил, были глубоко засекречены и десятилетиями ничего не могли публиковать. В последние годы появился ряд работ, в которых нашли отражение технические идеи и творческий вклад людей, работавших над решением двух первых задач. О том же, как создавалась московская система ПВО, как рождалась ее основа — зенитное управляемое ракетное оружие, об основополагающем вкладе в рождение и развитие этого нового вида вооружений Генерального конструктора, академика Александра Андреевича Расплетина — такие публикации отсутствуют. Книга К.С.Альперовича — первая публикация, восполняющая этот пробел. Автор — один из ближайших сподвижников Расплетина, доктор технических наук, профессор. За работы по созданию зенитнс-ракетных систем удостоен Ленинской и Государственной премий.
«Конспективно, но хорошо!» — написал на полях рукописи маршал артиллерии Павел Николаевич Кулешов, сопричастный созданию ПВО Москвы. «Автор, — констатирует Кулешов, — исторически правдиво описывает большую, напряженную, полезную для обороны страны работу большого коллектива разработчиков, промышленности и военных. Особо и заслуженно отмечена роль главного конструктора А.А. Расплетина». Думаю, что предлагаемая книга будет интересна не только тем, кто связан с ПВО, оборонной тематикой и техникой, но и широкому кругу читателей.
Академик Б.В. Бункин
Памяти Александра Андреевича Расплетина,
выдающегося инженера, прекрасного человека, посвящается
ОТ АВТОРА
В 1950—1955 гг. была разработана и развернута вокруг Москвы практически непреодолимая для авиации зенитно-ракетная система противовоздушной обороны — два кольца зенитных ракетных комплексов. Автору выпало счастье, работая непосредственно с Генеральным конструктором зенитно-ракетных систем, академиком Александром Андреевичем Расплетиным, активно участвовать в разработке московской системы на всех этапах — от рождения идей, положенных в ее основу, до принятия системы на вооружение.
О том, что представляла собой первая зенитно-ракетная система ПВО Москвы, как она создавалась, почти ничего не опубликовано. Эти краткие записки — первая попытка осветить различные стороны огромной работы над московской системой, рассказать о нашем оригинальном пути построения зенитных ракетных комплексов, об основе этих комплексов — многоканальных радиолокаторах наведения зенитных ракет.
Автор выражает благодарность тем, кто взял на себя труд прочесть рукопись, особенно Т.Р. Брахману, А.А. Колосову, Д.А. Ряховскому, В.Д. Синельникову, Ю.Г. Тихомирову, В.Е. Черномордику. Их замечания позволили завершить эти записки.
Автор будет признателен всем, кто сообщит свои замечания и уточнения, а также пожелания о дополнении записок теми или иными фактами и деталями.
КОНСТРУКТОРСКОЕ БЮРО № 1
В противоборстве бомбардировочной авиации (БА) и средств противовоздушной обороны победу во Второй мировой войне одержала авиация. Самые совершенные системы ПВО того времени, оснащенные радиолокационными станциями точного сопровождения целей, автоматически управляемыми мощными зенитными артиллерийскими орудиями, снарядами с радиовзрывателями, оказались неспособными оказать ей адекватное противодействие. Крупные административно-промышленные центры, важные военные объекты подвергались интенсивным разрушительным бомбардировкам с воздуха. Появилась угроза применения авиацией атомного оружия. Требовались принципиально новые системы ПВО. Основу их составили зенитно-ракетные комплексы.
Под зенитным ракетным комплексом (ЗРК) обычно понимают минимальный комплект оборудования, необходимый для обстрела целей зенитными ракетами. В нашем случае это радиолокатор наведения зенитных управляемых ракет, стартовые устройства и сами ракеты. Зенитная ракетная система (ЗРС), или, иначе, система зенитного управляемого ракетного оружия (система ЗУРО), — группировка зенитных ракетных комплексов со средствами управления ею (радиолокаторами обнаружения целей, командными пунктами и т. п.) и средствами обеспечения (базами хранения ракет, средствами доставки ракет к стрельбовым комплексам и установки их на стартовые устройства и т. п.). В предельном случае, когда используется один зенитный ракетный комплекс, весь необходимый при этом комплект оборудования называют по-разному — и зенитным ракетным комплексом, и зенитной ракетной системой, и системой зенитного управляемого ракетного оружия. Отдельные работы по их созданию начались у нас вскоре после окончания Второй мировой войны. Первыми же реализованными стали зенитные комплексы, разработанные специально для системы ПВО Москвы.
Решение о создании этой системы было принято правительством в августе 1950 г. Как впоследствии рассказывал П.Н. Куксенко, назначенный одним из главных конструкторов московской системы, Сталин поставил задачу сделать оборону Москвы такой, чтобы через нее не мог проникнуть ни один самолет. Создание непроницаемой московской системы ПВО, наряду с атомным оружием и средствами его доставки — баллистическими ракетами, стало одной из важнейших государственных оборонных задач. Для ее решения были приняты особые меры.
Организация работ по системе «Беркут» (так была названа будущая система ПВО Москвы) была возложена на специально для этого образованное в аппарате Л.П.Берии управление, вскоре преобразованное в Третье главное управление (ТГУ) при Совете министров СССР. Начальником ТГУ стал В.М.Рябиков, научно-техническую часть ТГУ возглавил член-корреспондент АН СССР А.Н. Щукин.
Выделение средств на разработку «Беркута» заранее не предусматривалось: решение о создании московской системы ПВО с немедленным развертыванием работ по ней было принято в середине года. Л.П. Берия издает распоряжение -- финансировать стремительно развертывавшиеся работы по «Беркуту» по линии Первого (атомного) главного управления (ПГУ) при СМ СССР, находившегося, как и ТГУ, под его эгидой. Начальнику ПГУ Б.Л. Ванникову Л.П. Берия поручает оказывать личную помощь в организации новой разработки.
В составе министерства вооружений, в обстановке глубочайшей секретности, создается головная организация по разработке системы — мощное Конструкторское бюро N 1 (КБ-1). Его начальником становится заместитель министра вооружений К.М. Герасимов. Главными конструкторами «Беркута» назначаются известный с довоенных лет специалист в области радиотехники П.Н. Куксенко и окончивший только в 1947 г. факультет радиолокации Военной академии связи С.Л. Берия. Заместителем главного конструктора «Беркута» был назначен А.А. Расплетин. Его перевели в КБ-1 из ЦНИИ-108 — головного радиолокационного научно-исследовательского института, возглавлявшегося в то время членом-корреспондентом АН СССР А.И. Бергом (в ЦНИИ-108 Расплетин руководил ведущей лабораторией по разработке радиолокационных систем). Предложив собственный оригинальный подход к построению радиолокаторов наведения зенитных ракет на цели, определивший облик всей системы ПВО Москвы, Расплетин стал лидером разработки «Беркута».
КБ-1 передаются помещения НИИ-20 министерства вооружений, размещавшегося на развилке Ленинградского и Волоколамского шоссе. НИИ-20 срочно переводится в Кунцево. Занимавшее часть помещений на территории НИИ-20 небольшое специальное конструкторское бюро СБ-1, образованное в 1947 г. для разработки системы управляемого оружия «воздух -- море» (начальник и главный конструктор — П.Н. Куксенко, его заместитель — С.Л. Берия), полностью включается в состав КБ-1. Сюда же переводятся работавшие в СБ-1 офицеры госбезопасности, вывезенные из Германии немецкие, а также отбывавшие заключение наши специалисты. Направляются в КБ-1 и немецкие специалисты, работавшие в других организациях. Дата образования СБ-1 (8 сентября 1947 г.) в дальнейшем была принята за официальный день рождения КБ-1 и его преемников — ЦКБ «Стрела» и теперешнего НПО «Алмаз».
 |
|
Александр Андреевич Расплетин и
Семен Алексеевич Лавочкин
|
Особым решением секретариата ЦК КПСС в КБ-1 направляется «тридцатка» — тридцать специалистов из разных организаций Москвы и Ленинграда, персонально отобранных С.Л. Берией, А.Н. Щукиным, А.А. Расплетиным. Используется знание Щукиным ведущих радиолокационщиков и специалистов из смежныхобластей техники. Щукин взаимодействовал с ними, работая в Совете по радиолокации, а затем в качестве заместителя начальника 5-го — радиолокационного — Главного управления министерства обороны (Щукин имел воинское звание генерал-майор). В составе «тридцатки» в КБ-1 переводятся Г.В. Кисунько, А.А. Колосов и Н.А. Лившиц, преподававшие в Военной академии связи в бытность С.Л. Берии ее слушателем. Из ЦНИИ-108 — своего института (ЦНИИ-108 и Совет по радиолокации, а затем и 5 ГУ МО размещались в одном здании и тесно взаимодействовали между собой) — Щукин и Расплетин через «тридцатку» перевели в КБ-1 Б. В. Бункина (после скоропостижной смерти Расплетина в 1967 г. — его преемник на посту Генерального конструктора), М.Б. Заксона, И.Л. Бурштейна и автора настоящих записок. Чтобы не наносить дальнейшего ущерба начатой им в ЦНИИ-108 новой разработке, Расплетин из своей лаборатории в КБ-1 никого не призвал. Из других НИИ и КБ через «тридцатку» в КБ-1 были направлены Н.А. Викторов, И.И. Вольман, С.П. Заворотищев, А.И. Корчмар, В.Э. Магдесиев, В.М. Тарановский и другие специалисты.
 |
|
Александр Николаевич Щукин
|
 |
|
Александр Львович Минц
|
Основную же массу сотрудников КБ-1 составила молодежь — целые выпуски гражданских и военных учебных заведений, а также инженеры и техники, направлявшиеся по разнарядкам с предприятий из разных городов.
Направление всех специалистов на работы по «Беркуту» в ТГУ, в КБ-1 и другие организации не согласовывалось ни с самими переводимыми, ни с их начальниками. Не сообщалось им также, на какую работу, для решения какой задачи они переводятся.
Строится КБ-1 во многом подобно тому, как строились закрытые КБ, так называемые «шарашки», еще в 30-е годы. Офицеры госбезопасности, начальствовавшие в «шарашке», где в заключении работали туполевцы, становятся начальниками всех крупных подразделений предприятия. Начальник «шарашки» Г.Я. Кутепов назначается первым заместителем начальника КБ-1. Иметь в головной разрабатывающей организации руководителями подразделений офицеров госбезопасности, не имевших притом технического образования, конечно, было абсурдом. Но в то время все воспринимали это как неизбежность, определяемую начальством.
Разработка заданий на проектирование строительной части системы была возложена на Радиотехническую лабораторию члена-корреспондента АН СССР А.Л. Минца. В его лаборатории под руководством Н.И. Оганова для радиолокаторов наведения ракет разрабатывались также мощные передающие устройства. Создание радиолокаторов кругового обзора для обнаружения подлетающих к московской зоне целей поручили НИИ-244 (Л.В. Леонову). В сентябре 1950 г., через месяц после образования КБ-1, постановлением правительства назначается будущий разработчик зенитной ракеты. Выбор падает на ОКБ-301 — известное самолетное конструкторское бюро С.А.Лавочкина. В ОКБ-301 переводится часть сотрудников НИИ-88 (Подлипки), занимавшихся зенитной тематикой на базе немецких ракет «Вассерфаль» и «Шметтер-линк». В самом НИИ-88 работы по зенитным ракетам закрываются. Создание двигателя ракеты поручается A.M. Исаеву, стартового оборудования — В.П. Бармину.
 |
|
Василий Михайлович Рябиков
|
 |
|
Амо Сергеевич Елян
|
В апреле 1951 г. руководство КБ-1 дополнительно усиливается. Новым начальником КБ-1, заместителем министра вооружений назначается А.С. Елян — известный директор Горьковского машиностроительного завода, одного из основных производителей артиллерии в Великую Отечественную войну. В июле Елян переводит в КБ-1 со своего горьковского завода В.И. Самсонова, принявшего на себя материально-техническое обеспечение лабораторий и опытного производства и социально-бытовую сферу, А.И. Савина, ставшего начальником конструкторского отдела (бывший до того начальником КО С.П. Заворотищев, из «тридцатки», стал заместителем Савина), и А.З. Фильштейна, возглавившего опытное производство предприятия. Под опекой Еляна КБ-1 в короткие сроки расширяется и дооборудуется, строятся цеха и лабораторные помещения, организуются новые производства, осваиваются специальные технологические процессы. Фасадом на развилку Ленинградского и Волоколамского шоссе вырастает огромный 13-этажный корпус.
Все работы по «Беркуту» идут по зеленой улице. Для разработки отдельных устройств наземных средств системы и бортового оборудования зенитной ракеты подключаются необходимые проектные организации. Организовываются новые производства, при них создаются специальные конструкторские бюро. Для стрельбовых испытаний зенитного ракетного комплекса в Капустином Яру, рядом с полигоном испытаний баллистических ракет, строится отдельный специальный полигон.
Вопреки веками установившемуся порядку создания оружия, военные в разработке «Беркута» не выступали заказчиками. Разработка проводилась в режиме строжайшей секретности, в том числе — это трудно себе сегодня представить — и от высших
 |
|
Здание КБ-1 («Стрела» - «Алмаз») на развилке Ленинградского и Волоколамского шоссе
|
руководителей министерства обороны. Конечно, сам факт работы над новой огромной системой ПВО от них не скрывался, да и не мог быть скрыт. Но существо работ по «Беркуту» держалось в тайне. Правительство поставило задачу создать систему ПВО Москвы, а дальше и заказчиком и определяющим исполнение системы выступал головной разработчик — КБ-1. Возложенные же на военных задачи — контроль соответствия изготавливавшихся серийными заводами изделий для «Беркута» документации главных конструкторов, создание полигона для испытаний системы, организация специальной учебно-тренировочной части (УТЧ-2), руководившей подготовкой воинских частей, которые должны были впоследствии принять систему в эксплуатацию, формирование Первой армии особого назначения Войск ПВО — выполнялись под жестким контролем аппарата ТГУ и разработчиков. В частности, огромный участок работ — военную приемку аппаратуры на заводах-изготовителях — возглавлял входивший в руководство ТГУ Н.Ф. Червяков.
Следовало ли строить мощнейшую, специализированную оборону вокруг удаленной от границ столицы? Или надо было начинать с зенитных ракетных комплексов, которые можно было бы размещать в любых точках страны? В то время, в условиях «холодной войны», такой вопрос едва ли кто-нибудь из создателей системы себе задавал. Задачи ставило высшее государственное руководство, и мы свято верили в необходимость их решения. С технической же стороны задача создать практически непроницаемую для самолетов систему ПВО была сверхинтересной. И наш молодой коллектив (а в нем большинству, в том числе и тем, кто сыграл определяющую роль в создании «Беркута», редко было за тридцать) работал над ее решением с огромным энтузиазмом. Основной технический результат этого труда — оригинальное построение зенитных ракетных комплексов, придавшее московской системе уникальные тактико-технические характеристики, не имеющие равных в мировой практике
НАШ ОСОБЫЙ ПУТЬ
Основным средством обеспечения непроницаемости задуманной системы ПВО Москвы должны были стать два кольца зенитных ракетных комплексов, расположенных на расстояниях 50 и 90 километров от центра города. Информацию о подлете самолетов должны были выдавать выдвинутые вперед радиолокаторы кругового обзора. Прорвавшиеся через оба кольца самолеты (если такие будут) подлежали уничтожению ракетами «воздух—воздух» со специальных самолетов-носителей.
Облик задуманной системы обороны Москвы определялся прежде всего тем, какими будут обеспечивающие работу зенитных ракетных комплексов радиолокационные средства. От их построения зависела не только сложность будущей системы, но и сама возможность ее реализации.
Очевидным путем построения зенитных ракетных комплексов было использование одного радиолокатора с узким («карандашным») лучом для точного непрерывного сопровождения цели (как это делалось в системах управления огнем зенитной артиллерии) и второго такого же — для слежения за зенитной ракетой и передачи на нее формируемых специальным счетно-решающим прибором управляющих команд для приведения ракеты в точку встречи с целью. Именно по такому пути пошли американцы, создавая свою зенитно-ракетную систему «Ника-Аякс».
Московскую систему необходимо было создать равнопрочной по отношению к массовым налетам авиации на столицу с любых направлений. Было решено — система должна обеспечивать возможность одновременного обстрела до 20 целей на каждом 10— 15-километровом участке обороны. Для этого в случае использования варианта «Ника-Аякс» на двух кольцах пришлось бы разместить огромное число (свыше 1000) одноцелевых зенитных комплексов с двумя радиолокаторами в каждом. Можно представить, какой бы сложнейшей стала система управления боевыми действиями всех этих комплексов.
Такому громоздкому построению Расплетин противопоставил свое видение будущей системы ПВО Москвы, совершенно необычное для того времени. Базируясь на своем предыдущем опыте по созданию радиолокатора разведки наземных целей, Расплетин предложил решить задачу принципиально иным способом — разместить на двух кольцевых рубежах вокруг Москвы ограниченное число радиолокаторов секторного обзора (всего их понадобилось 56) и поручить им в своих секторах ответственности все задачи — от обнаружения целей до наведения на них зенитных ракет.
Немаловажное значение при формировании такого подхода к построению радиолокаторов наведения зенитных ракет, конечно, имели и сама постановка задачи — создать непроницаемую оборону Москвы, — и то, что на технические средства специализированной московской системы и, в частности, на радиолокаторы наведения зенитных ракет можно было не накладывать никаких габаритно-весовых ограничений: радиолокаторы наведения могли быть стационарными. Во времена ламповой электроники и построения аппаратуры на основе аналоговых схемных решений последнее обстоятельство было весьма существенным: создание цифровых вычислительных средств и элементной базы для них, которые могли бы привести к резкому сокращению объемов необходимой аппаратуры, было еще впереди. Расплетинскую постановку задачи активно поддерживал Щукин.
Секторные радиолокаторы московской системы ПВО должны были производить обзор (линейное сканирование) своих секторов ответственности двумя «лопатообразными» лучами — одним в наклонной плоскости (по «азимуту») и другим в вертикальной (по «углу места»). Каждый радиолокатор, производя такое «биплоскостное» сканирование, должен был обеспечивать в примерно 60-градусном азимутальном секторе одновременно наблюдение за всеми находящимися в этом секторе целями, непрерывное автосопровождение в нем до 20 целей и до 20 наводимых на них ракет, выработку и передачу на ракеты команд для их точного приведения в точки встречи с целями.
Реализация задуманного Расплетиным придала бы системе ПВО Москвы исключительные тактические и эксплуатационные характеристики. Кольца радиолокаторов секторного обзора создавали два сплошных пояса наблюдения, через которые незамеченным не мог проникнуть ни один самолет. Отпадала необходимость иметь в каждом секторе по 20 пар радиолокаторов сопровождения целей и наводимых на них ракет. Делалось предельно простым управление обстрелом целей: на общих индикаторах радиолокатора одновременно наблюдались все находящиеся в его секторе обзора цели и наводимые на них ракеты.
 |
|
Схема сканирования сектора ответственности радиолокатора азимутальной (1) и угломестной (2) «лопатами»
|
Созданный Расплетиным в ЦНИИ-108 радиолокатор разведки наземных целей обнаруживал их и определял координаты путем линейного сканирования его рабочего сектора — периодического равномерного перемещения в азимутальном направлении узкого луча станции. Направление на цель при этом определялось по положению луча при приеме радиолокатором от цели пачки эхо-сигналов. За эту работу Расплетин и его сотрудники по ЦНИИ-108 были удостоены звания лауреатов Сталинской премии. Вместе с ними звания лауреата был удостоен участник этой разработки от ГАУ МО известный военный инженер Н.Н.Алексеев, впоследствии маршал связи, заместитель министра обороны.
Построение зенитных ракетных комплексов на основе радиолокаторов с линейным сканированием широкого сектора пространства радикально упрощало будущую систему ПВО Москвы. Обладало оно также и другим важным качеством.
Для приведения управляемой в течение всего полета зенитной ракеты в точку встречи с целью (в отличие от обстрела цели огнем зенитной артиллерии) не требуется точного знания абсолютных (определенных относительно Земли) координат цели: предел возможной точности наведения ракеты на цель определяется тем, насколько нулевые значения разностей измеренных радиолокационными средствами координат цели и ракеты соответствуют их (цели и ракеты) совмещенному в пространстве положению. При использовании для слежения за целью и наводимой на нее ракетой отдельных радиолокаторов для выполнения этого условия необходимо, чтобы системы отсчета координат обоих радиолокаторов были тщательно совмещены для всех точек пространства, где возможны встречи ракет с целями. Достигнуть этого с приемлемыми для точного наведения ракет на цели характеристиками весьма сложно и при изготовлении радиолокаторов и в процессе их эксплуатации. В секторном же радиолокаторе нулевые значения разностей измеренных им координат цели и ракеты соответствуют их (цели и ракеты) совмещенному в пространстве положению автоматически, поскольку в нем положения цели и ракеты определяются с помощью одного сканирующего луча. Определение координат целей и ракет одним измерительным средством — общим для целей и ракет секторным радиолокатором — соответствовало самому существу задачи точного приведения управляемых ракет в точки встречи с целями.
Впервые один радиолокатор должен был производить обзор большого сектора пространства, одновременно с обзором автоматически сопровождать наблюдаемые в этом секторе объекты — цели и ракеты, а также выполнять новую для радиолокаторов задачу — управлять наведением ракет на цели. Методы, применявшиеся в то время в радиолокаторах обнаружения целей — для обзора пространства и в узколучевых радиолокаторах сопровождения — для определения координат, в секторном радиолокаторе не могли быть использованы. Определение направлений на наблюдаемые объекты должно было производиться не по сигналам, непрерывно принимаемым узким, следящим за целью лучом, а по пачкам импульсов, принимаемых радиолокатором при проходе его сканирующим лучом через эти направления. Обзор сектора для точного автоматического сопровождения целей и ракет и, главное, эффективной работы замкнутого контура управления наведением ракет на цели должен был осуществляться с небывалой для того времени частотой (в реализованном радиолокаторе — пять раз в секунду).
Требовались новые решения. Они были выработаны в интенсивных обсуждениях, проведенных Расплетиным уже в октябре 1950 г. Построение антенн, обеспечивающее сканирование широкого сектора пространства с достаточно высокой частотой, предложил Заксон, построение многоканальной части будущего радиолокатора и его систем слежения за целями и ракетами — автор настоящих записок.
Необычность предложения — решить все задачи с помощью одного радиолокатора с линейным сканированием — не позволяла сразу принять его в качестве единственного направления дальнейших работ над «Беркутом». Поэтому на первом этапе работ над секторным радиолокатором (пока шла проработка его построения и оценивалась практически возможная точность определения им координат целей и ракет) не отвергалась возможность использования, как и в «Нике-Аяксе», узколучевых радиолокаторов, отдельно следящих за целью и наводимой на нее ракетой. При этом секторные радиолокаторы должны были выполнять только общеуправленческие функции: обнаруживать появляющиеся в их секторах ответственности цели, выдавать по ним целеуказания стрельбовым комплексам и контролировать работу последних — наблюдать за сопровождением этими комплексами целей и полетом зенитных ракет к целям, фиксировать поражение целей. Проработку узколучевых радиолокаторов для такого варианта построения системы по поручению Расплетина проводил В.М. Тарановский . Дополнительно, под руководством Н.А.Викторова, прорабатывалось оснащение ракет радиолокационными головками самонаведения, которые должны были действовать вблизи точек встречи ракет с целями. Соответственно на этом этапе секторные радиолокаторы называли станциями группового целеуказания (СГЦ).
Решение возложить на секторные радиолокаторы выполнение всех функций — от обнаружения целей в их секторах ответственности до наведения на цели ракет, оформленное распоряжением главных конструкторов, было принято в январе 1951 года. В соответствии с их новыми функциями секторные радиолокаторы стали называться центральными радиолокаторами наведения (ЦРН). Работы, возглавлявшиеся Тарановским и Викторовым, были прекращены. Сами они вернулись в организации, откуда были призваны в КБ-1.
Исключение из состава системы отдельных радиолокаторов точного сопровождения целей и ракет и из состава бортового оборудования ракет аппаратуры самонаведения, радикально упрощая и наземные средства системы и зенитную ракету, делало секторные радиолокаторы (и, естественно, их автора — Расплетина) полностью ответственными за точное выведение ракет в точки встречи с целями, а их проектирование — центральной задачей в разработке всей системы.
Огромная плотность и, соответственно, эффективность обороны, создаваемой двумя кольцами секторных многоканальных зенитных комплексов, сложность и малые тактические возможности страховочной системы поражения целей ракетами «воздух—воздух» со специальных самолетов-носителей снизили интерес к этой части первоначального замысла. Разрабатывавшаяся под руководством Корчмаря, она своего завершения в составе «Беркута» не нашла.
Так определился окончательный облик будущей системы ПВО Москвы: радиолокаторы кругового обзора (в том числе выдвинутые на дальние рубежи) — для обнаружения подлетающих целей (А-100) и два кольца секторных многоканальных зенитно-ракетных комплексов — радиолокаторов наведения Б-200 с зенитными ракетами В-300. Для управления системой предусматривались центральный и четыре секторных командных пункта, для хранения ракет и подготовки их к боевому использованию — специальные технические базы.
В отличие от «Ники-Аякса» в варианте Тарановского параболические антенны, создававшие для слежения за целью и ракетой два отдельных узких луча, входили в общую конструкцию. В вей базовой была система, формировавшая луч, следивший за целью. Система же, формировавшая луч, следивший за ракетой, располагалась на базовой (целевой) и отслеживала движение ракеты относительно направления на цель.
Источник: pvo.guns.ru.
Рейтинг публикации:
|
