Хватит звездеть!
Изначальное опровержение тусклых и размытых звезд принадлежало первому космонавту Юрию Гагарину:
"Потрясающе яркие звезды были видны во всех иллюминаторах" (28, с. 4).
Потом последовало заключение русского космонавта Германа Титова, который оставался в космосе продолжительное время (17 витков вокруг Земли):
"Восток-2 стремительно ворвался в чернильную черноту тени планеты, и, когда мои глаза свыклись с темнотой, я зачарованно глядел на огромные звезды, сияющие, как бриллианты" (33, с. 14).
Это неминуемо подводит нас к окончательному вопросу: для чего нужна ложь? NASA всегда утверждало, что у человечества неистребима тяга к открытиям, которая, по сути, и является двигателем науки. Астронавты в итоге стали считать себя "учеными". Но если наука призвана разоблачать мифы и заблуждения, почему нам лгут?
Профессиональные астрономы уверяли нас, что выход за пределы земной атмосферы откроет новые горизонты для изучения вселенной. Ведь если оставить позади передвигающиеся тепловые слои воздуха (это из-за них кажется, что звезды мигают), а также факторы, снижающие интенсивность света (пыльцу, пыль, влагу и собственно толстый слой воздуха), видимость будет неограниченной. Летчики-испытатели, поднимавшиеся на большие высоты в 1950-х годах, подтвердили это - они отчетливо видели звезды. А вот астронавты почему-то нет...
Почему они не зафиксировали документально тот факт, что звезды в космосе не такие уж яркие? У астронавтов были камеры Хассельблатт - самые совершенные в то время. У них была высокочувствительная пленка, и, открыв объектив и увеличив выдержку, они могли бы подтвердить свои слова. Разве не был бы этот аргумент намного более убедительным, чем коллекция пыльных камней? Нет, это выдало бы обман. Ведь единственные фотографии, которые NASA не решилось подделать (и опустило полностью!), - это фотографии планет и звезд. В NASA понимали, что эти снимки увидят тысячи астрономов - любителей и профессионалов, - и в случае малейшего несоответствия NASA потерпит фиаско.
NASA построило планетарий на секретной базе в городе Меркьюри и попыталось провести в нем съемки звездного неба. Безуспешно. В проекторе использовалась яркая лампа, встроенная внутрь сферы с отверстиями, которые проецировали световые точки на сферический купол круглого здания. К тому же звезды были видны только в темноте. Даже один прожектор полностью бы свел на нет весь эффект. А как можно снимать астронавтов и их аппаратуру в ярком солнце "на Луне", не подсвечивая сцену?
Если бы NASA попыталось отправить астронавтов в лунную ночь, проблем было бы еще больше, поскольку ЛЭМ использовал аккумуляторы для электропитания, а аккумуляторы не могут очень долго поддерживать мощные прожекторы. Таким образом, потратив целое состояние (налогоплательщики не обеднеют!) на строительство планетария, NASA осознало, что он бесполезен. В итоге яркие планеты и звезды пришлось просто "спрятать", заставив астронавтов объявить их тусклыми и размытыми. И эта ложь повторялась на протяжении многих лет.
Это сегодня произведения цифровой графики способны поставить в тупик самого выдающегося астронома, но тогда, к несчастью NASA, это было невозможно.
В книге "Люди с Земли" Олдрин вспоминает, как он выходил в космос на Близнецах-12:
"Звезды днём? - спросил я вслух сам себя. - Не думаю! На ранних полетах Меркурия ученые NASA предполагали, что астронавты увидят звезды днем, но астронавты и летчики, летающие на большой высоте, отнеслись к этому скептически. Вскоре они поняли, что видели звезды на орбите, только когда находились в земной тени, то есть ночью" (18, с. 156).
Давайте обратим внимание на последнее предложение и выстроим цепочку рассуждений. Первые пилоты ракетопланов видели звезды днем. Потом астронавты Аполлонов ориентировались с помощью "тусклых и размытых" звезд. Но ведь они не находились в тени Земли, тогда откуда - ни с того ни с сего - взялись тусклые и размытые звезды? Разве из приведенной только что цитаты Олдрина не следует, что они видны только ночью? Поскольку эти два заявления диаметрально противоположны, то либо одно из них не соответствует действительности, либо сразу оба являются лживыми! И где искать правду?
Чтобы найти истину, надо прокатиться на космическом челноке. Я не смею просить NASA о таком одолжении, поэтому придумал простой эксперимент. Мне нужен был небольшой телескоп, оборудованный вращательным механизмом, чтобы компенсировать вращение Земли и держать телескоп автоматически сфокусированным точно на нужной цели. Такой телескоп нужно навести на яркую звезду, которая в полночь находится низко на востоке, и точно настроить поворотный механизм. С наступлением дня (телескоп ведь будет направлен на звезду) нужно посмотреть в него и увидеть (или не увидеть) в нем звезду.
Пока я собирался заняться организацией этого эксперимента, мне на помощь пришел журнал "Небо и телескоп". В сентябрьском номере за 1994 год я нашел статью "Как увидеть звезды днем", в которой говорится, что только наиболее яркие звезды и планеты видны днем при 50-кратном приближении. Это доказывает, что с самого дна мрачного, грязного, пыльного, погруженного в воду, флюоресцирующего колодца, который мы называем атмосферой, люди могут видеть звезды и в дневное время.
Теперь вопрос к Баззу Олдрину. Как тебе удалось не увидеть звезды в дневное время с прекрасной точки наблюдения, находящейся на высоте 250 км над поверхностью Земли, при том, что оставшаяся атмосфера настолько незначительна, что ее вполне можно считать космическим вакуумом?
Массовое убийство или крайняя глупость?
"Семь Самураев" - культовый японский фильм 1954 года о том, как жители обнищавшей деревушки наняли семерых отважных воинов для сражения с бандитами. В 1960 году Голливуд снял фильм в жанре вестерна "Великолепная семерка", в основу которого была положена та же история, только действие происходило в Мексике. Кто-то из верхушки NASA, несомненно, видел один или оба эти фильма и решил, что семь космических самураев - это то, что нужно. Нам сказали, что эти люди являются самыми отважными в стране и обладают теми неуловимыми качествами, которые впоследствии были названы "правильными данными".
Вирджил Гриссом был одним из людей первой семерки, тщательно отобранной из летчиков-испытателей почти десятилетием ранее. Гриссом не умел работать спустя рукава, как и все люди, которые садятся за штурвалы новых машин. Он был профессиональным летчиком-испытателем и инженером-механиком, совершившим около ста военных вылетов в Корее. Однако он погиб до того, как его мечта о полетах на Луну смогла осуществиться.
Жертвоприношения
По сравнению с обычными летчиками-испытателями, жалование астронавтов было невелико. Но какими привилегиями они пользовались! По известности астронавты затмевали звезд шоу-бизнеса. Женщины на них вешались гроздьями, во всех барах Америки их поили бесплатно, а в качестве личных игрушек они получали правительственные реактивные самолеты.
Летчик-испытатель - опасная профессия, которая уносит много жизней. Однако одиннадцать астронавтов не дожили до того момента, когда первый Аполлон с людьми на борту поднялся со стартовой площадки. Гриссом, Чаффи и Уайт сгорели в капсуле Аполлона во время абсолютно ненужного испытания. Еще семеро погибли в авиакатастрофах: Фримен (Freemen), Бассет (Basset), Си (See), Рождерс (Rogers), Уильяме (Williams), Адаме (Adams) и Лоуренс (Lawrence). Жизнь Гивенса (Givens) оборвалась в результате автомобильной аварии.
Высокая смертность среди астронавтов (только в 1967 году погибло восемь человек!) не могла не вызвать вопросов. Может быть, посредством "аварий" NASA исправляло свои ошибки и "прятало концы"?
Астронавты не так часто летали на самолетах. Кроме того, испытательные самолеты намного безопаснее аналогичных "неиспытательных" машин того же класса. Что за техники обслуживали их лайнеры? Частота аварий просто поразительна! Лучшие в мире пилоты, они могли управлять самыми сложными машинами, в том числе и правительственными самолетами. И тем не менее погибли. Мне безумно интересно, какова смертность среди других работников NASA? Особенно среди тех, кто слишком много знал...
Давайте немного освежим память. Итак, первым американцем в космосе был Алан Шепард, за ним последовал Гриссом, потом Гленн. Я уверен, что все полеты "Меркурия" был настоящими, фальшивые миссии начались после Близнецов-3 (Гриссом). Впрочем, даже некоторые поздние полеты Близнецов представляются мне вполне реальными. Поэтому, если на время забыть про звездную слепоту, первые астронавты в большинстве своем остаются вне подозрений. Чего, увы, не скажешь об Уолли Ширре и генерале NASA Томе Стэффорде, вернувшихся на Близнецах-бА с неповрежденной антенной. Да и игра в гольф на Луне Алана Шепарда (Аполлон-14) тоже не слишком убедительна.
Все эти люди побывали лишь в ближнем космосе (на околоземной орбите), то есть на высоте менее 800 км. Дальний космос я оставляю для тех межпланетных путешествий, которые могут иметь место в новом тысячелетии.
Каждая "гонка" с участием летательных аппаратов, начиная от воздушных шаров и заканчивая ракетами, влекла за собой невероятные усилия конкурентов взлететь еще выше и быстрее. По уважительным причинам ни мы, ни русские больше в эту игру не играем. На сегодняшний день полеты наших челноков ограничены, как правило, высотой менее 300 км (которую за неимением более точного эпитета я бы назвал "очень ближним космосом").
Большинство из тех, кто писал о программе "Аполлон", либо полностью проигнорировали, либо сильно недооценили тот факт, что к январю 1967 года Гриссом был явно недоволен происходящим. Он разочаровался как в NASA, так и в изготовителе лётных капсул - фирме North American Aviation ("Североамериканская Авиация"). Эта компания обладала удивительной способностью пережить любую "бурю". Впоследствии она объединилась с фирмой Rockwell Engineering и стала называться North American Rockwell ("Североамериканский Рокуэлл").
Первая капсула для "Аполлона" была изготовлена фирмой "Рокуэлл" и принята NASA в августе 1966 года. Взлет назначили на ноябрь. Но раз за разом запуск приходилось откладывать из-за неполадок с аппаратом.
Гриссом, летчик-ас и ветеран двух испытательных полетов на Меркурии и Близнецах, обычно тихий и покладистый, не мог скрыть своего раздражения. "Довольно ничтожными" назвал он шансы выполнить возложенную на него миссию (12, с. 117).
Гриссом был выбран командиром корабля Аполлон-1, первого пилотируемого запуска серии "Аполлон". В экипаж также вошли Эдвард Уайт, уже летавший на Близнецах-4, и Роджер Чаффи, новичок, еще не видевший космоса.
Несколькими годами ранее Гриссом подтвердил, что астронавты участвовали в каждом шаге программы, даже предлагал идеи для улучшения обеспечения полетов. Его роковая ошибка состояла только в том, что он всегда оставался самим собой - независимым и свободомыслящим человеком, который, возможно, уже начинал подозревать о том, что NASA было полно решимости воплотить в жизнь вторую часть старой поговорки: "Если не можешь осуществить, сымитируй!" Майк Грей (Mike Gray) вспоминал:
"Гриссома не покидало чувство беспокойства по поводу полета. Он как-то сказал своей жене Бэтти: "Если в космической программе случится серьезная авария, то я наверняка окажусь в ней"" (3, с. 218).
Мы никогда не узнаем, стало это заявление результатом предчувствия или растущего страха перед нашим правительством.
В начале января 1967 года Гриссом, видимо, не зная, что внутри самого NASA были и другие критики, демонстративно повесил "лимон" на капсулу Аполлона, чем недвусмысленно выразил свое отношение к оборудованию NASA (в Америке "лимоном" называют крайне ненадежную и постоянно ломающуюся технику). Более того, он пригрозил, что сделает свое недовольство достоянием гласности (12, с. 117). Гриссом был настолько знаменит в Америке и так популярен в среде СМИ, что у него не возникло бы проблем с продвижением своей точки зрения. При таком исходе даже цензоры NASA не смогли бы контролировать ситуацию. Заголовки вроде "Знаменитый астронавт разоблачил NASA!" наводнили бы всю страну.
Дыхательные трудности NASA
С самого начала позиция NASA была уязвимой: оно ввязалось в космическую гонку с нацией, имевшей мощные рабочие ракеты, по сравнению с которыми наши были просто детскими игрушками. Советский Союз начал свою космическую программу в капсулах, которые были в 50 раз тяжелее тех, что мы запускали спустя шесть месяцев.
Советские капсулы, походившие на емкости со сжатым воздухом, были куда более приспособлены к полетам, чем наши космические скорлупки. Космические корабли русских имели достаточную прочность стен, чтобы выдержать нормальное атмосферное давление внутри и противостоять внешнему вакууму. Но мы, не имея ракет, способных поднять подобную массу, не могли себе позволить такой роскоши и вынуждены были сооружать легкие (из оловянной фольги!) капсулы, чтобы просто "вступить в игру".
Разница между нашим нормальным атмосферным давлением (1 атм) и вакуумом предполагает нагрузку на внутренние стены капсулы, равную 144 атм. Поэтому нужен сравнительно тяжелый и прочный металл для скелета и оболочки капсулы, чтобы наслаждаться комфортом нормального давления. Именно высокая прочность стен и предотвращает катастрофическую взрывную разгерметизацию маленьких капсул.
Большая подъемная сила советских ракет давала им возможность использовать дыхательную смесь, состоящую из 20 % кислорода и 80 % азота - эквивалент обычного воздуха. На борту эта смесь хранилась в виде жидкостей в низкотемпературных цистернах. Запас азота был меньше, поскольку этот газ инертен для человеческого организма и требуется лишь для восстановления внутреннего давления капсулы после герметизации. Цистерны с кислородом были гораздо объемнее, так как он превращался посредством дыхания в углекислый газ, который моментально удалялся из кабины с помощью химикатов. Большое количество кислорода расходовалось также во время разгерметизации при открытии кабины.
Не имея в своем распоряжении толстостенных капсул, NASA с самого начала решило использовать смесь из 50 % кислорода и 50 % азота при давлении в 0,5 атм. В августе 1962 года это требование было снижено до использования чистого кислорода при давлении в 0,3 атм (15, с. 193).
Такое изменение говорило лишь о том, что утвержденная конструкция капсул оказалась еще слабее, чем изначально предполагалось. Удивительно, но NASA приняло это смертельное решение, невзирая на результаты испытаний, которые, как правило, заканчивались катастрофами. Казалось бы, провальные результаты должны были хотя бы приостановить опасную гонку. Но у NASA не было времени на такие "глупости", как доводы здравого смысла.
Ниже приведен список всех испытаний NASA, которые закончились кислородными пожарами. Данные взяты из приложения G книги "Миссия на Луну", написанной Кеннаном и Харви (Kennan & Harvey).
9 сентября 1962 г. - Первый описанный пожар случился в кабине летательного тренажера на авиабазе Брукс в камере с использованием 100 % кислорода при давлении в 0,34 атм. Из-за угрозы взрыва пришлось применить углекислотный огнетушитель. Оба испытателя потеряли сознание от удушья, но были спасены.
17 ноября 1962 г. - Еще одна авария с использованием 100 % кислорода при давлении в 0,34 атм в камере лаборатории ВМФ. В камере находилось четыре человека, и обычная замена перегоревшей лампочки привела к возгоранию их одежды. Им понадобилось всего 40 секунд, чтобы покинуть камеру, но все четверо получили ожоги. Два человека были серьезно травмированы. Кроме того, асбестовое покрытие, установленное для "безопасности", воспламенилось и обожгло руки одному из испытателей.
1 июля 1964 г. - Этот взрыв произошел в авиационной исследовательской лаборатории во время испытаний датчика температуры воздуха в кабине Аполлона. Никто не пострадал. Состав воздушной смеси не указан, но мы можем предположить использование 100 % кислорода (давление, возможно, близкое к атмосферному).
16 февраля 1965 г. - Пожар погубил двух испытателей в Экспериментальном водолазном центре ВМФ в Вашингтоне. Содержание кислорода составляло 28 % при давлении в 3,78 атм. Материалы камеры, по-видимому, способствовали сверхбыстрому воспламенению, подняв давление до 8,8 атм.
13 апреля 1965 г. - Еще один взрыв в авиационной исследовательской лаборатории во время испытаний оборудования для Аполлона. Состав воздушной смеси и давление не указаны, но полиуретановая прокладка взорвалась.
28 апреля 1966 г. - Очередное оборудование для Аполлона было уничтожено во время тестирования в испытательном центре города Торранс, штат Калифорния. Состав смеси - 100 % кислорода, давление - 0,34 атм.
1 января 1967 г. - Последнее из известных испытаний проводилось за три недели до "жертвоприношения" Гриссома, Чаффи и Уайта. В камере на авиабазе Брукс находились два человека и 16 кроликов. Испытания проводились при 100 % кислорода и давлении 0,49 атм. Все живое погибло в пламени. Возгорание могло произойти от обычного электростатического разряда, аккумулировавшегося на мехе одного из кроликов... Но мы никогда не узнаем это наверняка.
Без сомнения, скоропалительное решение NASA использовать чистый кислород впоследствии сыграло роковую роль в пожаре на площадке 34. Тем удивительнее тот факт, что это испытание было оценено NASA как "безопасное". Лишь после гибели Гриссома, Уайта и Чаффи NASA снова изменило свои требования к содержанию кислорода/азота - до 60-40 или 50-50 (в источниках приводятся разные данные) (34, с. 163).
В чистом кислороде даже при нормальном давлении кусок стали быстро сгорит. Более того, по утверждению Майкла Коллинза, сгорит даже нержавеющая сталь (7, с. 275). Как уже указывалось, асбестовое покрытие, в обычных условиях считающееся огнеупорным, было поглощено огнем во время кислородного пожара (15, с. 194). Чистый кислород исключительно огнеопасен!
Чтобы благополучно переключиться на дыхание чистым кислородом при пониженном давлении, необходимо сначала вывести из организма азот. Это предотвращает формирование в организме его пузырьков, которые расширяются от пониженного давления. Водолазам, работающим на большой глубине, такое явление хорошо знакомо. Чтобы избежать смертельной опасности, астронавтам необходимо провести какой-то период времени, вдыхая чистый кислород при нормальном атмосферном давлении, что даже с медицинской точки зрения очень опасно.
Проблема с давлением в космической капсуле аналогична той, с которой сталкиваются подводники - только "с точностью до наоборот". Стены подлодки должны быть достаточно прочными, чтобы выдержать давление воды на глубине. Если бы они были такими же тонкими, как у наших космических кораблей, то на глубине 60 метров потребовалось бы компенсировать внешнее давление воды внутренним давлением почти в 7 атм, а на глубине 90 метров - более 10 атм.
"Неуд" по физике, или Сборище двоечников
Если капсулы командных модулей не были способны выдерживать нормального внутреннего давления в космосе, то вряд ли они могли противостоять и внешнему давлению атмосферы на стартовой площадке. Пришлось бы использовать 100 % кислорода при нормальном атмосферном давлении во время старта.
Как и следовало ожидать, именно это NASA и делало на всех своих запусках. Очевидно, что современные "челноки", несущие нагрузку в десятки тонн, могут использовать нормальное давление и обычный воздух. Однако разработчикам все еще не дают покоя те несколько "лишних" килограммов оборудования в кабине, которое это обеспечивает. Крупные коммерческие авиалайнеры способны поддерживать в салоне почти нормальное атмосферное давление, но в них не применяется чистый кислород, даже на высоте 12 км. Так же обстоит дело и со сверхзвуковым транспортом, достигающим высоты 18 км.
Чтобы убедиться в целостности капсул, NASA испытывало их давлением. Логично предположить, что для такого испытания применялся просто сжатый воздух - хотя бы по причине наличия внутри электрических панелей и живых людей. Однако, когда пришло время испытывать капсулу на площадке 34, решено было использовать чистый кислород при давлении выше атмосферного. Сведения о реальном давлении внутри капсулы тоже разнятся: оно составляло то ли 1,14 атм (Майкл Коллинз), то ли 1,37 атм (Фрэнк Борман) (9, с. 175).
Можно предположить, что неглупые люди с "правильными данными" должны иметь точную информацию о давлении. Ведь внутри были заперты астронавты, готовившиеся к своей первой экспедиции на Аполлоне. После аварии NASA утверждало, что это испытание являлось стандартной процедурой. Как бы то ни было, руководил всем этим полный идиот.
Если эта процедура являлась стандартной, тогда полным идиотом был тот, кто разработал и утвердил эту испытательную программу. Если процедура стандартной не являлась, то это был идиот помельче, руководивший конкретно данным испытанием или дававший указания к нему. Я не боюсь обвинений в клевете. Единственная защита в суде по делу о клевете - это решение жюри присяжных. Если бы вы, дорогой читатель, были в жюри и видели сталь, взрывающуюся при давлении чистого кислорода в 1,14 атм, какое решение вы бы приняли?
Мне трудно поверить в то, что это была стандартная процедура. Более того, я практически уверен, что она таковой как раз и не являлась - хотя бы потому, что два человека с "правильными данными" противоречат друг другу. А утверждения NASA после пожара о том, что все испытания проводились аналогичным образом, ничего не доказывают - NASA, как и все политические организации, всегда говорит лишь то, что в данный момент представляется более выгодным. Использование чистого кислорода под таким давлением при включенных электрических панелях означает только одно: каждый запуск от катастрофы отделяла всего одна крошечная искорка. Воспламенение в чистом кислороде при низком давлении происходит исключительно быстро. А при более высоком давлении кислород становится взрывоопасным!
Рассмотрим простой опыт. Сжигание вещества с использованием кислорода под высоким давлением - это метод определения количества калорий в данном веществе. Процедура состоит в том, что образец вещества помещается в прочную стальную камеру, именуемую калориметрической бомбой. Такая бомба заключается в изолированный контейнер, содержащий определенное количество воды нужной температуры. Внутри бомбы находится генератор электрической искры, а высокое давление кислорода обеспечивает полное сгорание образца.
Даже влажные пищевые образцы моментально сгорают дотла после того, как искра приводит к воспламенению. В результате этого процесса происходит увеличение давления внутри стальной камеры. Выделяющееся тепло передается окружающей воде, а разница в температурах до и после воспламенения позволяет вычислить количество калорий (энергию), содержащихся в тестируемом образце.
Каждый раз, когда включается тумблер, электрическая индукция порождает маленькую искру между его контактами. Чтобы обеспечить защиту от возгорания, эта искорка должна быть заключена в некое герметичное пространство. В противном случае, любой огнеопасный материал, находящийся поблизости, может воспламениться.
В обычных электровыключателях используется пластиковая (углеводородная) изоляция. Но и углеводород может окисляться при достаточной концентрации кислорода и тепла, способного поднять температуру части этого вещества до определенного уровня. Не следует забывать о том, что электрическая искра - это плазма. Другими словами, температура в центре крупной искры может быть настолько высокой, что ее невозможно измерить.
Роковое испытание
27 января 1967 года астронавты Гриссом, Уайт и Чаффи подошли к стартовой площадке 34, где устаревшая модель капсулы командного отсека была установлена на не заправленной топливом ракете-носителе Сатурн-1В (37, с. 101). Это был тот же тип ракеты, который поднимал меньшие по размеру и массе капсулы Близнецов. Впоследствии эта устаревшая капсула была заменена - перед запуском первой настоящей миссии программы "Аполлон".
В тот день была генеральная репетиция. Однако обслуживающему персоналу по какой-то причине забыли сказать о том, что легковоспламеняющиеся строительные материалы необходимо убрать с непосредственного места запуска. Срочность этого испытания объяснялась тем, что запланированная пилотируемая миссия постоянно откладывалась. В NASA говорили о серьезных намерениях отправить Аполлон-1 в космос, несмотря на то что ни ракета Сатурн-5 (лунная ракета), ни капсула Аполлон испытаний в космосе вообще не проходили.
Разве у вас не возникло бы подозрений? Видимо, и Гриссома что-то встревожило, поскольку он попросил Джо Шиа (Joe Shea), главного администратора NASA, пройти это испытание вместе с ним (4, с. 187). Шиа отказался, сославшись на то, что невозможно подключить четвертую пару наушников. Трудно поверить, что это было невыполнимо в течение 24 часов, имевшихся в распоряжении техников. Если бы у меня была бригада специалистов, не способных установить один дополнительный разъем для наушников за такой период времени, я бы уволил к черту всю бригаду!
К 13:00 трое астронавтов были пристегнуты к креслам, а люки - задраены. Позже выяснилось, что эти люки были спроектированы настолько неудачно, что и в обычной-то ситуации понадобилось бы семь-восемь минут, чтобы открыть их, и то с обязательной помощью извне. Изначально астронавты планировали провести в капсуле несколько часов, отрабатывая переключение нужных тумблеров в соответствии с последовательностью команд компьютерной тренажерной программы. Но в спешке оставили без внимания тот факт, что каждый раз переключение тумблеров порождало маленькие искорки.
Во время испытания капсулы Аполлона на площадке 34 Гриссом и его экипаж, имитируя реальные условия запуска, находились в 100 % кислороде. В тот день они даже несколько раз докладывали о запахе гари. Специалисты с датчиками открывали люки, но ничего не обнаруживали. Что не удивительно - ведь каждое открывание люков просто выветривало запах!
Эти неурядицы только затягивали испытание, а времени оставалось все меньше (15, с. 186). Легковоспламеняющиеся материалы входили в контакт со сжатым кислородом всякий раз, когда кабина заново заполнялась чистым газом. При окислении выделяется тепло, и даже если этот процесс прервать, материал остается нагретым. С каждым новым наполнением капсулы кислородом температура воспламеняющихся материалов повышалась.
Как известно, в нормальных условиях кислород, содержащийся в воздухе, окисляет почти любой материал. То, что мы называем ржавчиной, есть не что иное, как очень медленное окисление. Если материал хотя бы как-то изолирован, то тепло, выделяемое этим процессом, не может быстро отводиться. Это приводит к небольшому увеличению температуры, что, в свою очередь, ускоряет дальнейшее окисление. Без отвода тепла возникает самоускоряющийся замкнутый цикл. Температура будет повышаться до тех пор, пока не достигнет точки возгорания. В этот момент материал воспламеняется, и происходит самовозгорание.
Центр управления стремился сэкономить время. Позднее в отчете комиссии по расследованию причин катастрофы появятся такие слова: "Чтобы сэкономить время, космическое агентство решило немного сократить программу". Неизвестный гений приказал наполнить капсулу чистым кислородом до давления не то 1,14 атм, не то 1,37 атм. Обратите внимание, что конкретное имя в отчете не указано - все агентство решило взять на себя вину. Какое потрясающее сострадание!
Мне с большим трудом верится, что ни умники из Центра управления, ни сами астронавты не знали, как устроена калориметрическая бомба. Воспламеняющийся материал, сжатый кислород и искра - именно это и было перед ними!
В больнице категорически запрещается курить в комнате, где используется кислород, а ведь там мизерное количество кислорода при низком давлении... И каждый осознает степень опасности! А тут очень образованные люди, со всевозможными учеными степенями, наверняка изучавшие химию и знакомые с кислородной сваркой, спокойно вошли в капсулу, зная, что она будет наполнена чистым кислородом под атмосферным давлением. Гриссом был летчиком-испытателем и техническим специалистом, а Чаффи и Уайт имели ученые степени в проектировании и аэронавтике. Они не читали отчетов NASA о предыдущих пожарах? Или, может быть, им просто "забыли" сказать, что испытание будет проходить в чистом кислороде и при таком давлении?
В 17:45 Гриссом высказал претензии к связистам за помехи в и без того постоянно пропадавшей радиосвязи:
"Как вы собираетесь отправить нас на Луну, если вы не можете даже наладить связь с земной станцией? Давайте, занимайтесь делом!" (37, с. 96)
Тем временем, в 18:00 Коллинз принял участие в общем собрании астронавтов. Дадим ему возможность рассказать об этом мероприятии в одном невероятном абзаце (7, с. 270).
"В пятницу, 27 января 1967 года, офис астронавтов был необычайно тих, если не сказать заброшен. Ал Шепард, который заведовал делами, где-то пропадал, равно как и все старики. Но секретарша Шепарда сказала, что кто-нибудь должен появиться на пятничном собрании служащих. Я был главным астронавтом из оставшихся, поэтому пошел в офис Слэйтона с блокнотом в руке, чтобы набросать в нем всякие мелочи еще на одну неделю. Дийка на месте тоже не было, и совещание вел Дон Грегори, его заместитель. Мы едва успели начать, когда зазвонил красный экстренный телефон на столе Дийка. Дон взял трубку и некоторое время невозмутимо слушал. Мы не сказали ни слова. Красные телефоны были частью моей жизни, и когда они звонили, то чаще всего это было проверкой связи или сообщением об аварии или проблемах с летательным аппаратом. Через некоторое время, которое показалось вечностью, Дон повесил трубку и сказал очень тихо: "Пожар на космическом корабле". Этого было достаточно. Никаких сомнений не оставалось в том, о каком корабле шла речь (012), кто в нем был (Гриссом, Уайт и Чаффи), где (стартовая площадка 34 на мысе Кеннеди), почему (целевое испытание системы) и что именно произошло (смерть - и, желательно, мгновенная). Все, о чем мы могли подумать, - о боже, такая очевидная вещь, и мы ее не предусмотрели. Мы беспокоились, что специалисты могут что-то не запустить или не остановить; нас волновали возможные утечки; мы напряженно размышляли о том, как пламя может распространяться в невесомости, и придумали, как уменьшить давление внутри кабины, чтобы остановить пожар в космосе. Но прямо здесь мы сажаем трех человек в космический корабль, привязываем к креслам, запираем громоздкими люками и не оставляем им путей эвакуации при пожаре.
О да, на случай возгорания сопла были пространные, хоть и бесполезные, инструкции по спасению от огня, но пожар внутри корабля просто не мог случиться. Однако он случился! Ведь 100-процентную кислородную среду мы планировали использовать в космосе при пониженном давлении в 0,34 атмосферы. А на стартовой площадке давление было выше атмосферного, около 1,09 атм. Зажгите сигарету в чистом кислороде при таком давлении - и вы увидите лучший фокус в своей жизни: она превратится в пепел в течение двух секунд. Молекулы кислорода, спрессованные при таком давлении, любой "огнеопасный" материал превращают во "взрывоопасный"".
Совещание в пятницу в 18:00? Вам не кажется, что это пятничное совещание было первым и последним в долгой истории американской правительственной бюрократии?
Любопытно также отметить, что здесь Коллинз говорит о давлении в 1,09 атм. Как мы помним, по другим данным, оно было значительно выше...
В 18:31:03 один из астронавтов почувствовал запах дыма и закричал "Пожар!". Находящиеся внутри приложили все усилия, чтобы эвакуироваться. Но чтобы открыть трехстворчатый люк, даже при отсутствии паники требовалось не менее девяти минут... У экипажа Гриссома не было и девяноста секунд - калориметрическая бомба пришла в действие. Астронавты замолчали навсегда.
Внутреннее давление в капсуле резко возросло от большого количества горячих газов. Этот короткий пожар был настолько интенсивным, что расплавил серебряный соединитель на кислородной трубе, фактически открыв неограниченный доступ кислорода в огонь.
В 18:31:17, через 14 секунд после появления запаха дыма, давление достигло порядка 2 атм, и капсула раскололась, тем самым выпустив тепло и загасив пламя. Но было уже поздно.
Про ожоги, полученные астронавтами в ходе предыдущих испытаний, всем было известно. В 1964 году NASA даже издало отчет доктора Эммануэля Рота (Dr. Emmanuel М. Roth) о сложностях использования чистого кислорода даже при низком давлении. Любой грамотный специалист должен был представлять себе, насколько опасен кислород при 1,14 или 1,37 атм! Поэтому я не верю в "стандартную процедуру" проведения испытаний. Как и в то, что Гриссом и его экипаж были предупреждены об этих параметрах.
NASA не только проигнорировало результаты собственных исследований при низких показателях давления, но и откровенно перегнуло палку, выставив давление выше атмосферного.
Кеннан и Харви высказали следующее:
"Большинство американских ученых не могли поверить своим ушам, когда узнали о случившемся. Кислород под таким давлением попадает в категорию "кислородной бомбы"" (19, с. xi).
Источник: x-libri.ru.
Рейтинг публикации:
|
