|
Доллары террора: Соединенные Штаты и исламисты
Р. Лабевьер
LABEVIERE R. LES DOLLARS DE LA TERREUR: LES ETATS-UNIS ET LES ISLAMISTES. – P.: GRASSET, 1999. 439 P.
Книга главного редактора «Международного радио Франции» (RFI) посвящена подъему исламизма в мире в 1990-е годы и той роли, которую играло в этом процессе ЦРУ США. Преследуя краткосрочную цель, пишет Лабевьер, стратеги Пентагона сделали ставку на ислам, не думая о возможных негативных последствиях, наступивших очень скоро: война в Персидском заливе, рассматривавшаяся американцами как полицейская акция, нанесла арабо-мусульманскому миру серь езную травму. Именно с этого времени вооруженный исламизм начал предпринимать попытки освободиться от своего покровителя и обратить оружие против него.
Реализация первой цели началась с «пакта «Куинси», заключенного президентом Ф.Д. Рузвельтом с маликом Саудовской Аравии Абд-уль-Азизом (1902– 1953) 14 февраля 1945 года на борту американского крейсера. Содержание пакта можно разделить на пять блоков. Малик обещал снабжать США нефтью в больших количествах по умеренным ценам (в Саудовской Аравии сосредоточено 26% ее разведанных мировых запасов, и саудовская нефть составляет основу импортируемой США нефти). В обмен президент гарантировал Саудам безоговорочную защиту от любой возможной внешней угрозы.
«Пакт «Куинси» привел к перелому в истории международных отношений. «Вытеснив британское влияние, этот пакт утвердил Соединенные Штаты в качестве доминирующего партнера в ближневосточной игре — в ущерб европейским государствам. Наконец, он узаконил долгосрочную сделку, условия которой будут служить образцом для других соглашений того же типа, особенно в Средней Азии». Заключение пакта 1945 года в конечном счете сделало США и Саудовскую Аравию покровителями исламизма.
Второй целью США было нанесение удара по арабскому национализму. В противовес националистам, прежде всего Насеру, американцы начали поддерживать исламистов. Крупнейшей из таких организаций были «Братья-мусульмане», основанная еще в 1928 году Х. аль-Банной и С. Кутбом. Эти лидеры выступали за воссоединение политики и религии. Стратегия братства включала отказ от сотрудничества со светскими «безбожными» властями и использование «законного насилия». С 1956 года ЦРУ наряду с саудовским маликом Файсалом начало финансировать «Братьев». «Братья-мусульмане» стали «материнской организацией» для большинства современных исламистских движений в мире и постепенно обзавелись связями во многих арабских странах.
Третья цель США, начавших поощрять исламизм, — поражение СССР в Афганистане. Однако в конце ХХ века у Америки появилась еще одна важная задача, решение которой также предполагало использование исламистов. Речь идет о глобализации. Автор проводит параллель между процессом экономической и финансовой глобализации и развитием международного/исламистского терроризма, который тоже меняет свои цели, методы и источники финансирования.
Терроризм является полноценным интегральным элементом экономических и социальных изменений мирового порядка. Геополитические формы, в которые отливается исламистская идеология, обретают экономическую рентабельность, апеллируя к статичным и архаичным порядкам. Герои этой идеологии, выступающие «по совместительству» охранниками завершающейся неолиберальной глобализации, «стали субподрядчиками американского влияния в Средиземноморье, на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Дальнем Востоке».
По мнению Лабевьера, «приватизацию» исламистского терроризма и взаимопроникновение экономических программ и военных акций в совершенстве воплощает бывший саудовец миллиардер У. бен Ладен — чистый продукт американских спецслужб. По словам одного дипломата, через транснациональную организацию бен Ладена развивается новый вид терроризма — биржа наемников, управляемая законами рынка, где ислам выступает в качестве лучшего алиби. Ядро этих наемников составляют «афганцы» ЦРУ — наследие холодной войны и одновременно один из фундаментов современной организованной преступности.
Вооруженные и обученные американцами боевики-исламисты (около 10 тыс. арабских добровольцев, из них половина — саудовцы) сыграли важную роль в победе США в Афганистане. Затем они рассеялись по миру, чтобы принять участие в других «священных войнах». В 90-е годы деятельность «афганцев» ощутили многие страны, например, Египет, Босния, Хорватия, Франция.
Бен Ладен пользовался активной поддержкой «Братьев-мусульман», которые, как подчеркивает Лабевьер, имеют связи со спецслужбами не только англосаксонских стран, но Третьего рейха (Четвертого рейха, добавлю я), Китая и др.
Особое внимание Лабевьер уделяет американским спецам (и их структурам) по исламизму. Экспертами по исламизму для Госдепартамента, Совета национальной безопасности и спецслужб выступают разные «фабрики мысли» типа Вашингтонского института или корпорации «Рэнд» и исследовательские центры американских университетов. В их среде существуют две школы. Видным представителем одной из них является Д. Пайпс, рассматривающий исламизм как опасность для свободного мира. Апогея данный подход достиг в книге С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций» (который, правда, пишет о противостоянии Западу не исламизма, а самого ислама).
Другая школа (Дж. Эспозито, Дж. Энтелис, Г. Фуллер) считает, что исламизм представляет собой нечто вроде «теологии освобождения», с помощью которого ведется законная борьба против автократических и коррумпированных режимов. Представители этого направления ратуют за политический диалог с исламизмом. По мнению Г. Фуллера, исламистские движения не обязательно реакционны — по меньшей мере в политическом смысле: пусть они социально консервативны, но они выражают политические стремления среднего класса и мелкой буржуазии, даже если и пользуются в равной мере поддержкой низших классов (с.188), а потому с исламистами можно и нужно договариваться. Однако, по мнению Лабевьера, не существует разрыва между вооруженной борьбой «исламизма у власти» (стремящегося к власти) и социальной деятельностью «исламизма власти», набирающего силу в средних слоях и толкающего власть мирным путем к исламизации общества («исламизация снизу», по выражению французского исламоведа Ж. Кепеля). И те и другие исламисты строго придерживаются принципа, исходя из которого между мусульманами и неверными не может быть подлинного мира.
Обе американские школы мысли имеют доступ к властям, спецслужбам и лобби. Несмотря на их разногласия, цель у них одна — обеспечить прагматизм и эффективность американской политики. Они способствуют развитию «конфликтов низкой интенсивности» — театров действий по преимуществу вооруженных исламистских группировок. При этом защита прав человека и религиозных меньшинств служат алиби в преследовании экономических и финансовых интересов США, их корпораций или отдельных ведомств.
«Мы уже лет десять являемся свидетелями возникновения американской тайной внешней политики. За коммюнике Государственного департамента вырисовываются внешнеполитические действия, которые определенным образом противоречат позициям, официально объявленным правительством первой державы в мире. Налицо тайные «внешние политики» — именно так, во множественном числе, поскольку интересы разных агентств и частных субподрядчиков не всегда подчиняются одной линии поведения».
Завершая книгу, Лабевьер дает широкую картину «адресов и явок» исламистов во всем мире. Список впечатляет. Это Индонезия, Филиппины, ЮАР, Нигер и даже Латинская Америка. В ЮАР толчком к развитию исламистских движений стало создание шиитскими общинами сил самообороны для противостояния бандам черного населения на племенной основе — этаким криминальным картелям. В Латинской Америке речь должна идти об исламо-латиноамериканском треугольнике на стыке границ Аргентины, Бразилии и Парагвая. Нелегальной торговле здесь способствует близость водопадов Игуасу, который посещают более 40 тыс. туристов в год (что затрудняет контроль властей за прибывающими), и сильная пересеченность местности водными потоками. Поэтому парагвайский город Сьюдаддель-Эсте – латиноамериканская столица подделки и контрабанды оружия и взрывчатки. Через исламо-латиноамериканский треугольник, который служит штаб-квартирой не только латиноамериканских, но и китайских и ближневосточных мафий, проходит 80% колумбийского кокаина.
Центральную роль в отмывании капиталов исламистов играют банки Швейцарии, Люксембурга, Лондона и офшорные зоны. Впрочем, разве лондонский Сити — не крупнейший в мире офшор? Я знаю, кто-то не согласится и скажет: нет, главный — Ватикан. Спорный вопрос. Но для исламистов, думаю, это не имеет значения, и Лабевьер это хорошо показывает.
Кулисы террора
Р. Лабевьер
LABEVIERE R. LES COUL ISSES DE LA TERREUR. P.: GRASSET, 2003. 368 P.
Вторая книга Р. Лабевьера об исламистском терроризме и его связях с англосаксонскими (США, Великобритания) спецслужбами написана после событий 11 сентября 2001 года. По мнению автора, теракт 11 сентября не представляет собой перелома в историческом развитии, а является наглядным проявлением в концентрированном виде перелома, который произошел значительно раньше, у его истока пять составляющих.
1. Конец союза США с суннитским исламизмом против СССР в Афганистане (произошел в ходе первой войны в Персидском заливе, когда американские войска появились на священной для мусульман земле — в Саудовской Аравии).
2. Гибель пятнадцати американских солдат в Могадишо. С нее начался отход ООН от практики военного вмешательства в конфликты с гуманитарными целями, а значит — маргинализация самой ООН ввиду ее неспособности к урегулированию кризисов и сохранению международной стабильности. Следствиями этого стали, в частности, геноцид в Руанде и вмешательство в Косово.
3. Проведенные Пакистаном летом 1998 года ядерные испытания с помощью Северной Кореи.
4. Остановка мирного процесса на Ближнем Востоке в связи с провалом вторых переговоров в Кэмп-Дэвиде и началом второй интифады (сентябрь 2000 года).
5. Негативные последствия глобализации: 826 млн человек в мире хронически недоедают, а 100 тыс. человек умирают каждый день от голода (притом что мировое сельское хозяйство способно прокормить 12 млрд человек). Ситуацию усугубляют неадекватная политика многонациональных компаний в области продовольственных культур и неэквивалентный торговый обмен, выгодный странам Севера. В бедных странах это порождает структурные диспропорции в экономике, фрустрацию и конфликты.
Эти пять резких изменений, если угодно, — переломов начали задавать логику развития мира задолго до теракта 2001 года, последний — лишь проявление объективного исторического процесса.
Лабевьер, писавший свою книгу в самом начале XXI века, весьма скептически относится к «неспособности» США справиться с бен Ладеном, который все время «ускользает». «Уже давно маршрут перемещений бен Ладена напоминает «похищенное письмо» Эдгара Алана По, которое лежит у всех на виду, но которого никто не хочет видеть. В чем причина такой слепоты? В том, что эти перемещения осуществляются по сети исламистских групп, финансируемых с начала 1950-х годов Саудовской Аравией при благосклонном отношении Соединенных Штатов, которые использовали их активистов против Насера, Арафата, Советской армии в Афганистане, а затем, по окончании холодной войны, против Китая в Центральной Азии. С начала 1990-х годов, с распадом СССР, одной из ставок является контроль над богатым нефтью и газом регионом Каспийского моря: возвращается «Большая игра».
Лабевьер подчеркивает: еще в 1990-е годы бен Ладен вмешался в борьбу за власть в Саудовской Аравии: взрывы в казармах Национальной гвардии в 1995 году и на американской военной базе в Хубаре в 1996 году были направлены на ослабление позиций Абдуллы, что было выгодно его сводным братьям из клана Судейри, к которому принадлежит покровитель бен Ладена Турки. Провал берлинских переговоров США с «Талибаном» и послужил Абдулле предлогом для смещения Турки. Этот шаг был предпринят в русле общей политики Абдуллы по саудизации администрации и экономики страны. Турки знал, что Пентагон перешел к подготовке вторжения в Афганистан. Остается тайной, где он был и что делал непосредственно перед терактами 11 сентября.
Автор не исключает, что уже к 2003 году бен Ладена не было в живых; он приводит мнение тогдашнего президента Пакистана Мушаррафа о смерти бен Ладена в 2001 или 2002 году. Много мифов, отмечает Лабевьер, создано и по поводу «Аль-Каиды», которой в книге уделено большое внимание. «Хотя «Аль-Каида» располагает Советом (Маджлисуш-шура) и пятью комитетами (вооруженной борьбы, финансовых ресурсов, юридических дел, религиозных дел и внешних сношений), она не структурирована по пирамидальному и международному образцу, подобно Коминтерну с центральным руководством, и не представляет собой головной части какого-то мирового зеленого оркестра или террористического интернационала. Испытав сильное влияние структуры египетских ≪Братьев-мусульман≫, она приближается скорее к движению, которое более или менее непосредственно объединяет относительно автономные, изолированные, текучие ячейки, находящиеся в процессе постоянной перестройки. Хотя они и придерживаются единой теолого-политической доктрины, различные организации, которые можно отнести к движению бен Ладена, располагают большой свободой маневра и правом инициативы. В конечном счете название ≪Аль-Каида≫ — это скорее общая отсылка, нежели название централизующей структуры≫.
Лабевьер приводит высказывание бывшего председателя Ассоциации арабских банкиров Лондона Дж. Кардуша об арабской финансовой системе: последнюю трудно понять западному человеку, поскольку она не вписывается в его картину мира, пронизанную культурной геометрией. Этой системе присуща поразительная извилистость, а деньги уподобляются свободно текущей воде, не оставляющей следов. К финансовой структуре бин Ладина применима концепция ≪корневища≫ (rhizome) Ж. Делёза и Ф. Гуаттари, которая передает идею аморфности и способности принимать разнообразные формы. В отличие от корня корневище не имеет ни начала, ни конца, это система без центра, иерархии, организующей памяти, любая точка которой может соединиться с любой другой точкой. Именно такую структуру имеет движение бен Ладена, не требующее единого центра. Облегчает функционирование террористической сети процесс глобализации, начало которому положило одностороннее решение Р. Никсона в 1971 году отменить золотой стандарт, что разрушило международный валютный порядок. В конечном счете эта дерегуляция привела к исчезновению границ между законными видами коммерческой и финансовой деятельности и неформальной экономикой.
Ничто больше не препятствует наркокартелям и прочим мафиозным структурам безнаказанно вливать свои колоссальные средства в не поддающийся контролю международный финансовый механизм. Одна из таких структур —организация бен Ладена, которая ввиду своей аморфности представляет собой не ≪табличную систему≫ с горизонтальным расположением составных частей, а ≪систему очередностей (sequences)≫: личную и семейную; банковскую; ассоциативную; сферу мусульманской диаспоры и прямого аферизма. Исламистские группы организуют сбор средств у диаспоры и парафискальную систему обложения законной мелкой торговли, а также традиционных видов преступной деятельности (кражи, мошенничество с кредитными карточками и системами социальной помощи, вооруженные грабежи, угон автомобилей, торговля поддельными документами, проституция, наркоторговля). Тем самым преступность получает идеологическое —если не общественное —оправдание. Благодаря диаспоре и семейной коммерции деловые сети исламистов опутали все побережье Индийского океана.
Как ≪похищенное письмо≫ Э.А. По, секреты финансирования терроризма давно находятся у всех на виду. Рано или поздно расследование установит факт сообщничества между американскими и саудовскими финансовыми кругами в финансировании радикального исламизма и приведет непосредственно к семье Бушей и ее друзьям в политической и нефтяной сфере. Установлено, что давний друг президента Дж. Буша-младшего Дж. Бат руководит в Хьюстоне банком, одним из инвесторов которого был Х. бин Махфуз. Советник последнего С. Барана до декабря 2001 года входил в правление Carlyle Group.
Эта финансовая группа была создана в Вашингтоне в 1987 году, контролирует около 160 обществ в 55 странах, а ежегодная сумма ее сделок составляет около 16 млрд долларов.
Рано или поздно расследование также установит, что решение напасть на Ирак было принято в декабре 2001 —январе 2002 года. При этом, как провидчески заметил Лабевьер, американские имперские амбиции создают опасный прецедент. ≪Если государство-агрессор является в вопросе законности своих действий не только заинтересованной стороной, но и судьей, следует опасаться, что больше не существует ограничений на распространение насилия. В таком случае сведены на нет (balayes) все результаты развития международного права, достигнутые с окончания Второй мировой войны… Превентивная доктрина американских ястребов —это варварский порядок и превращение права сильного в универсальное право≫.
Дискурс бесконечной войны с террором сопровождается изобретением особого языка — новояза, если воспользоваться выражением Дж. Оруэлла. Еще в 1946 году писатель подчеркивал связь между тоталитарной мыслью и извращением языка. 11 сентября привело к возникновению не нового мира, а нового языка, с помощью которого нас пытаются заставить поверить в приход этого мира. Пример оруэлловского новояза —постоянное использование администрацией Буша термина ≪коалиция≫ для оправдания войны в Ираке, в то время как ее ведут только англосаксы —американцы и британцы. Другой пример —≪ограда безопасности≫, как называет Шарон построенную им стену на Западном берегу Иордана.
≪Главная функция новояза —успокаивать. И это удобнее делать с помощью бога, что прекрасно поняли господа Буш и Блэр, которые неустанно его поминают≫.
Однако
Источник: feeenrijk.
Рейтинг публикации:
|
