В
своем романе «Рославлев, или русские в 1812 голу» Михаил Загоскин
отчетливо показал, что соприкосновение с европейской культурой одного из
героев приводит его к предательству. Н. Гоголь в «Мертвых душах», как
бы подыгрывая М.И. Загоскину и его «Рославлеву», приводит «сметливое
предположение» обитателей губернского города насчет того, «что не есть
ли Чичиков переодетый Наполеон», при этом напоминает слова А. Аракчеева:
«Вы ничего не добьетесь, говоря на французском»…
Перед Отечественной войной 1812 г. придворные и аристократия в России
говорили по-французски лучше, чем по-русски, и в каждой мелочи
следовали французским образцам, были похожи на касту иностранцев,
отделенную от русских людей.
Об одном таком «переодетом Наполеоне», магнате-олигархе, сенаторе
Российской Империи, который вместе с Адамом Чарторыйским — министром
иностранных дел Российской Империи, составлял не только близкий,
доверительный круг Александра I, но и вел сложные закулисные
политические игры, хочу напомнить. Имя друга Наполеона, масона с чином
тайного советника Российской Империи, автора музыки гимнов Польши и
Украины — Михал Клеофас Огинский. Именно этот сенатор России,
бунтовщик и «солдат революции» писал музыку для легионеров Я.
Домбровского, приведшую в восторг Бонапарта. Он так же является автором
музыки к песни-гимну «Еще Польша не погибла».
Большинство читателей знают Огинского, как автора полонеза «Прощание с
родиной». Об авторстве Огинского, как создателе мелодии боевой песни
«Еще Польша не погибла», ставшей впоследствии польским национальным
гимном и основой музыки украинского гимна, пишет лучший знаток польской
музыки в СССР И. Бэлза, цитируя «Письма о музыке» Михала Клеофаса
Огиньского: «Я сочинил марш для моего отряда стрелков со словами, написанными применительно к этой музыке» (Автор слов Я. Ясиньский, произведенный Костюшко в генералы). А в 1797
году в письме Огинського генералу Я. Домбровскому прямо говорится: «Посылаю марш для польских легионов» (И. Бэлза, М. 1974г.). Это и была музыка «Марша Домбровского» ставшая
гимнами Польши (1926г.) и Украины (2003г.), и которую он, проживая в
Санкт-Петербурге, не включал в сборники своих полонезов, при этом
издавал марш-мазурку в Италии и Франции, где они и были найдены, в
очередной польский бунт, этнографом П. Чубинским и униатским священником
М. Вербицким…
Но в Петербурге произведения Огинского были известны. Например их в
альбом императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, вписал
придворный музыкант Юзеф Козловский, учитель Огинского. В альбом были
вписаны не только полонез «Прощание», но и до-мажорный марш ученика.
Козловский естественно благоразумно умалчивал, что марш был сочинен для
наемников и мятежников Домбровского. (Фонд 3, №35 Института театра и
музыки Санкт-Петербурга.) Да, в хваленой капусте много гнилых кочанов.
Летом 1812 года, надев мундир польского улана, Наполеон перешел
Неман, обещая магнатам Варшавского княжества, а так же полякам 5-го
корпуса Ю. Понятовского и легионерам дивизии Я. Домбровского, создать Наполеониду, на русских землях по левую сторону Днепра. Неспроста в то время
Станислав Сташиц, польский ученый в своем «Предостережении Польше»
писал: «Именно магнаты-олигархи — Чарторыские, Понятовские,
Домбровские, Огинские губят Польшу… Они совершенно уничтожили в умах
поляков представление о правосудии… В стране, где закон служит орудием
порока, граждане превращаются в республику грабителей, предателей,
клятвопреступников и наемников».
Польские магнаты-олигархи стояли так же у истоков политического
украинофильства, с самого начала ставившего своей целью отделение
малороссов от России. Причина банально проста: в России лишь каждый
двухсотый житель был дворянином, а в Польше шляхтичем считался каждый
шестой. Ну, где было прокормить польскому простонародию такое количество
знати, часто сомнительного происхождения? Потому буйная, гоноровая
шляхта жаждала получить под свое господство малорусское «быдло».
А вот какую «культуру» вместе с полонезами несли поляки за Днепр,
можно прочесть у Александра Пушкина, в его рецензии на труд Кониского: «…
И что только замыслит может своевольное, надменное и пьяное шляхетство,
делали то над несчастным народом русским без угрызения совести;
грабительства, насилия женщин и самих детей, побои, мучительства и
убийства превзошли меру самых непросвещенных варваров».
Наш современник Михаил Казаков дал следующую характеристику строителям, под мазурку и полонезы, Наполеониды: «Поляки несли разбой и одичание. Под началом польских панов занимался бандитизмом всякий международный сброд». Неудивительно, что когда Александру I доложили о сдаче Москвы, к утру он стал седым…
Претворяя в жизнь «Песни вольных каменщиков» в качестве «рыцаря
розового креста» польского масонства ложи «Великого Востока», сенатор
Российской Империи граф Михаил Андреевич Огинский (так называли его в
России) после провала построения Наполеониды, в 1815 году все же внушил
Александру I подписать конституцию Царства Польского, после чего в 1822
году выехал, за русские деньги лечиться за границу, предпочтя Италию…
Разрабатывая кампанию нападения на Россию, Наполеон уделил немало
места прожектам каменщиков «Великого Востока» о будущем «казацкого края»
или, по их терминологии, «Южной Польше». Так, готовясь перейти Неман
под мазурку Домбровского, Наполеон приказал поднять восстание в
Малороссии, этим самым положить первый камень в построение Наполеониды
гетманско-варшавской. А первым гетманом своей Наполеониды Бонапарт хотел
видеть …М. Огинского! Но противясь идеям мазурки «от моря до моря»,
даже для «от Сяна до Дона», например, в Полтавской губернии не нашлось
ни одного желающего. Не любили М.Милорадовичи, И.Паскевичи, И.
Котляревские польские мазурки и полонезы. А вот когда российский
император Александр I издал указ о создании в Малороссии, в целях борьбы
с наполеоновскими захватчиками, добровольных казацких полков, это нашло
массовый отклик и энтузиазм в малороссийском народе.
К осени 1812 года, для борьбы с наемниками Наполеона, в Малороссии
было сформировано 19 казацких полков по 1200 всадников в каждом (из них
15 полков на Левобережье и 4 на Правобережье). Они усилили уже имевшиеся
20 слободско-черкасских и малороссийских казачьих полков регулярной
армии. В Черниговской и Полтавской губерниях было образовано земское
ополчение, в ряды которого вступило 42 тысячи малороссов. Опыт создания
ополчения Малороссии тут же был перенесен на другие губернии России.
Всего же количество малороссийских добровольцев, не пожелавших
плясать мазурку в Наполеониде, а ставших в ряды борцов с наполеоновским
нашествием, как казаков так и ополченцев, достигло более 70 тысяч
человек. Наполеон и его войско «двунадесяти языков» сталкивались с ними
не раз — и на Бородинском поле, и на полях сражений в Западной Европе.
Так, вместо «украинского повстанческого войска», которое Наполеону
сулила польская шляхта, Малороссия, не пожелавшая распевать «еще Польша
не погибла» и стать Наполеонидой, выставила армию в защиту единого
Отечества.
Кроме того в Русской армии сражались малороссийские: гусарские полки
— Ахтырский, Лубенский, Сумской, Павлоградский, Мариупольский;
драгунские — Харьковский, Черниговский, Киевский, Новороссийский,
Стародубовский, Житомирский; кирасирские — Глуховский, Малороссийский,
Новороссийский; пехотные — Кременчугский, Черниговский, Полтавский;
гренадерские — Екатеринославский, Киевский, Малороссийский;
конно-егерские и уланские — Неженский и Чугуевский полки…
Нам все же надо помнить и знать, что в Отечественную войну 1812 года,
Малороссия, наплевав на очередную мазепенскую Наполеониду, похерив
мазурки Огинского и призыв «Украина не Россия», подтвердила верность
Полтавской виктории, что, в конечном итоге, обеспечило появление русских
войск и малороссийских ополченцев в Варшаве и Париже. А связанные
пуповинами с Малороссией Михаил Андреевич Милорадович и Иван Федорович
Паскевич вслед за Александром Васильевичем Суворовым принимали ключи от
Варшавы…
Но сегодня наступили, к сожалению, времена когда к власти на
Юго-Западных землях России пришли мазепенствующие парторги и бухгалтеры с
шляхетным менталитетом, привыкшие хитрить, изворачиваться, вставлять
нож в спину, а в глаза улыбаться. Их еще называют селюки-уевропейцы.
Один из них — парторг, похеривший перед этим «ум, честь и совесть»,
даже исправлял слова мазурки Домбровского, принадлежащие не то
Ясинскому, не то Чубинскому, с «еще Польша не погибла» на «ще не вмерла
Украина». Предложил этот марш польских легионеров (наемников) в качестве
гимна Украины, наверное, гордясь, что как флаг для «самостийных
голодоморцев» вышивался в Вене, так музыка, хотя и писалась сенатором
России, но одобрена самим Бонапардом. Чичиковская радость парторга
«наполеониды окраинской» безмерна, как при покупке партии мертвых душ…
