Владимир Зеленский заявил, что встреча «нормандской четверки» является для него «возможностью возвращения хотя бы к обсуждению вопроса Крыма».
Он озвучил, конечно, заведомо провальную инициативу, которая гарантированно вызовет категорическое неприятие России, поскольку для нас никакого крымского вопроса в «нормандском» и любом другом международном формате нет и быть не может в принципе.
Фактически президент Украины просто создает повод, чтобы переложить ответственность за все более вероятный срыв готовящегося мероприятия с собственных плеч на Кремль: мол, это не мы виноваты, а Москва снова заняла неконструктивную позицию.
Иные пассажи украинского лидера на последнем пресс-марафоне также не вселяют надежды. Например, его заявление, что в законе об особом статусе Донбасса не будет предусмотрена автономия для региона. Все это выглядит попыткой если не сохранить лицо, то хотя бы сделать хорошую мину при плохой игре.
Суть в том, что около месяца назад в ответ на проталкивание идеи о необходимости срочной встречи «нормандской четверки» на высшем уровне российская сторона озвучила три условия, при выполнении которых Кремль согласен на проведение саммита:
1. Согласование и письменное закрепление «формулы Штайнмайера»;
2. Окончательное урегулирование вопроса с разведением сил и средств в трех населенных пунктах: Станица Луганская, Петровское, Золотое;
3. Предварительное согласование результатов мероприятия, которые «в последующем будут ориентиром для дальнейшей работы по урегулированию этого кризиса».
Позиция Москвы вполне логична.
Четыре с половиной года назад Путин, Меркель и Олланд убили целую ночь, согласовывая в этом самом «нормандском формате» дорожную карту урегулирования конфликта в Донбассе, которая по сей день не выполнена даже на четверть. Какой смысл при таких раскладах и заведомой безрезультатности нового саммита встречаться, — ну кроме как потешить тщеславие Владимира Зеленского эксклюзивным пребыванием в компании лидеров трех держав?
Текущие итоги выполнения условий Кремля хорошо известны. После некоторого — обычного для Киева — выкаблучивания «формула Штайнмайера» была им таки подписана. А вот со вторым пунктом возникли принципиальные проблемы.
Отводу украинских сил жестко — и успешно — сопротивляются радикалы, волонтеры и оппозиция, видя в происходящем победу России и капитуляцию своей страны. По неофициальным данным, нарастает противостояние между ВСУ и формированиями националистов, отказывающихся подчиняться приказу и покидать позиции. Утвержденный всеми сторонами план-график отвода сил сорван. На линии разграничения вместо режима тишины идут перестрелки.
Поскольку ничего нового тут нет, можно было бы просто пожать плечами, в очередной раз констатировать продолжающееся угасание украинской государственности — ну и забыть на неопределенное время про встречу в «нормандском формате».
Однако на этот раз дело не только в амбициях президента Украины.
В конце августа в итоговой декларации саммита «Большой семерки» был зафиксирован пункт, согласно которому Франция и Германия взяли на себя обязательство провести данное мероприятие «в ближайшие недели».
Можно только догадываться, что заставило Меркель и Макрона согласиться на подобную миссию. Похоже, Владимиру Зеленскому и впрямь удалось убедить европейских лидеров, что он сможет сдвинуть процесс урегулирования конфликта с мертвой точки, — надо только дать ему шанс.
Что ж, нынешние события показывают: шанс давать бесполезно. Какой в этом смысл, если президент страны не может добиться от собственных подчиненных исполнения значимого, но далеко не самого крупного и сложного шага? Об этом, собственно, вчера прямо сказал Владимир Путин, отметив, что Зеленский не смог обеспечить разведения сил. А ведь дальше в миротворческом процессе от Украины потребуются куда более масштабные действия, а значит, сопротивление будет еще жестче.
Запад в очередной раз наступил на старые грабли, недооценив степень упадка украинской госсистемы. Он может добиться желаемого заявления или решения от практически любого высокопоставленного деятеля Киева, включая руководителя страны, но не способен ничего поделать с распадом государственно-управленческой иерархии, когда низовые звенья не просто втихомолку торпедируют поступающие сверху указания, но прямо и открыто отказываются их исполнять.
Взаимодействие с такими проблемными фрагментированными политическими системами, с такой зашкаливающей автономностью отдельных элементов требует очень специфических методов работы. Западная Европа давно разучилась делать это, да и Соединенные Штаты на глазах потеряли квалификацию.
В настоящий момент в мире есть одна — наша собственная — держава, обладающая необходимым ноу-хау. Вернее, наработки-то есть у многих, но только Россия демонстрирует в этой сфере эффективность, которая по-настоящему впечатляет. Сначала страна смогла пересобрать саму себя, преодолев центробежные тенденции 1990-х годов, а в последние годы успешно вышла на внешний рынок, причем сразу взялась за, казалось бы, непосильные задачи.
Пару лет назад Le Monde опубликовала статью, разбиравшую причины, по которым Москва стала не только военным, но и политическим победителем в Сирии. Ответ изданием был найден в методах работы России на сирийском «лоскутном одеяле». Как рассказали журналистам участники событий, «они (русские. — Прим. ред.) работают с усердием, на микроуровне. Они отправили сотни агентов и посредников в удерживаемые оппозицией города и деревни. Они начали с небольших договоренностей и постепенно пришли к более глобальному соглашению о зонах деэскалации».
Москва умеет работать в ситуации деградации государственно-политической системы и распада управленческой иерархии. Кстати, успешность госстроительства в ДНР и ЛНР, а также тщательное выполнение ими своих обязательств в нынешних процессах служат очередным тому подтверждением, поскольку в глазах Запада именно Россия несет ответственность за республики.
Зато ни Киев, ни Запад, для которого Украина стала откровенной обузой, явно не знают, как справляться с подобными проблемами. Впрочем, несмотря на все неудобства, ни одно из них не станет для Европы роковым, и в конечном счете за все придется платить исключительно Киеву. Обещанной — но все менее вероятной — лидерами Германии и Франции коллегам по G7 встречи в «нормандском формате» это тоже касается.
