|
«Евразийский план Путина» явился реакцией российской национально ориентированной элиты и национально же ориентированного капитала на сложившееся положение дел. В определенной степени — это попытка переломить ситуацию, остановить процесс вытеснения России с ее геополитических рубежей и втискивания страны в границы «Московского княжества».
«Возвращение» Владимира Владимировича Путина на пост Президента РФ, которое он буквально через несколько дней «отметил» статьей «Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня»1, стало предметом оживленного обсуждения у политических элит Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана. Обсуждения оживленного, но отнюдь не публичного. Впрочем, к непубличности в этих странах (справедливости ради замечу, что Кыргызстан здесь все же приятное исключение) любой аналитик уже привык. С одной стороны, это создает определенные неудобства, вынуждая порой вступать на зыбкую тропу «сомнений в виде версий», с другой — заставляет тщательнее отслеживать «будни» центральноазиатской политики, запасать факты и высказывания впрок, потому как в нужный момент они, внешне хаотичные и несвязанные, все равно сложатся в понятную картину.
Изложенный в статье Путина план вполне понятен. Задача-максимум: создание Евразийского союза — «мощного наднационального объединения», которое «смогло бы стать одним из полюсов современного мира». И задача-минимум: Евразийский союз должен послужить «своего рода центром дальнейших интеграционных процессов»: «Мы приветствуем присоединение к нему других партнеров, и прежде всего стран Содружества. При этом не собираемся кого-либо торопить или подталкивать».
Вот фраза о том, что «не собираемся торопить и подталкивать» — это из области благопожеланий. Также к области благопожеланий относятся заверения о том, что Евразийский союз не собирается «ни от кого отгораживаться и кому-либо противостоять». При всей дипломатической округлости формулировок, статья Путина — это российский ответ на план «The New Silk Road», активно продвигаемый США2.
Разумеется, само появление этой статьи — уже повод для оптимизма. Ведь к чему пришла Россия на пост-советском пространстве? За двадцать лет, прошедших с момента распада СССР, политическая элита РФ сделала все для того, чтобы оттолкнуть от себя постсоветский Кавказ и постсоветскую Центральную Азию. Все разговоры о некоей интеграции бывших советских республик так и остались разговорами, эти республики уверенно двигались к все большей независимости от России, и Россия всем, чем могла, способствовала этому движению. Все заявления первых лиц РФ о приоритетности и первостепенности развития отношений с СНГ оказались пустышкой, Москва демонстративно отказывалась инвестировать в создание новых отношений.
Создавалось впечатление, что ориентированная на Запад часть правящей российской элиты в отношении Центральной Азии отказалась от проведения самостоятельной внешней политики. Гораздо предпочтительнее для этой элиты было получение статуса «особого партнера», который на принципах аутсорсинга осуществлял функции по профессиональной поддержке и сопровождению интересов Запада в Центральной Азии. Разумеется, не задаром, а в обмен на инвестиции в «модернизацию». Более того, часть этой самой правящей элиты уже на полном серьезе начало поговаривать о том, что исторической ролью России в Центральной Азии может и должно стать привнесение на Восток западных ценностей через структуры СНГ и ОДКБ3.
Итогом такой политики стало то, что Россия стремительно утрачивает не только политическую, но уже и культурную привлекательность для населения бывших среднеазиатских республик.
Итогом стало то, что из-за деиндустриализации, обвала высокотехнологичных и наукоемких отраслей (в первую очередь, разумеется, речь о ВПК), снижении научного потенциала — сегодня России практически нечего предложить своим центральноазиатским партнерам из того, что не могли бы предложить им другие игроки в этом регионе в большем объеме, лучшего качества и на более выгодных финансовых условиях.
И, наконец, итогом этой политики стало то, что интересы России в данном регионе свелись, по сути, к двум вещам — обуздание наркотрафика и недопущение волны миграции, вызванной дестабилизацией ситуации в регионе. Согласитесь, такие интересы — это далеко не стратегический уровень, особенно в сравнении с интересами в регионе США и Китая.
Как представляется, «Евразийский план Путина» явился реакцией российской национально ориентированной элиты и национально же ориентированного капитала на сложившееся положение дел. В определенной степени — это попытка переломить ситуацию, остановить процесс вытеснения России с ее геополитических рубежей и втискивания страны в границы «Московского княжества».
Разумеется, что подобный курс вызовет яростное сопротивление и внутри страны, и на Западе. Ну, рассуждения Запада об «изначальной агрессивности и экспансионизме России» — дело привычное и обыденное. Любой шаг России, кроме одностороннего отказа от ядерного оружия и предоставления в один день суверенитета всем своим территориям — добрых слов на Западе не заслужит. Carthago delendam esse, Карфаген должен быть разрушен...
Гораздо интереснее те силы, которые нерушимой стеной встанут на пути «ЕвразПлана» в России. И речь здесь не о вечно правых, вечно оппозиционных, которые по примеру того же Запада любое действие государства будут трактовать как наступление тоталитаризма и грядущую смерть всевозможных свобод. Они существуют лишь тем, что к их телодвижениям приковано внимание СМИ, а это будет продолжаться до бесконечности, как-никак «витрина демократии и либерализма», наш отчет Западу. Противостоять Путину будут силы гораздо более серьезные и менее публичные. На борьбу с Евразийским Союзом поднимется западноориентированный российский капитал. И будет иметь для этого все основания.
Во-первых, как уже говорилось, политика создания Евразийского Союза вызовет противодействие Запада, от которого этот капитал зависим. Любой конфликт с Западом для этого капитала смертелен, потому как разрушает основу его существования — получение сверхприбыли от безоглядной распродажи ресурсов. Создание Евразийского Союза потребует от России шагов, в представлении Запада, почти «преступных». Ночным кошмаром Вашингтона является укрепление регионального сотрудничества России (а в перспективе — Е-Союза) с Китаем и Ираном и включение в это сотрудничество Пакистана. Уже сегодня США пытаются противостоять возможности такого блока, достаточно успешно создавая «особые отношения» с Индией и стремясь включить ее в стратегическое партнерство по Афганистану. Именно так следует расценивать соглашение о стратегическом партнерстве Индии и Афганистана, подписанное Карзаем и Сингхом в этот вторник, 4 октября4. И если правительство Израиля требует от представителей российского Еврейского Конгресса оказать давление на руководство РФ в целях ужесточения позиции России по Ирану, то можно себе представить, какого уровня будет давление на зависимый от Запада российский бизнес в деле реализации «ЕвразПлана».
Во-вторых, что, на мой взгляд, гораздо более важно, реализация идеи Е-Союза потребует наращивания внешнеполитического потенциала России, то есть — расходов на проведения внешней политики, включая себя и расходы на оборону. Единственный источник финансирования здесь, как бы ни пытались уверить нас в обратном, — ограничение сверхдоходов российского капитала, в первую очередь — завязанного на экспорт сырья и энергоресурсов. Что происходит, когда кто-то пытается покуситься на святое, на доходы олигархических структур — думаю, что никому объяснять не надо.
И, наконец, в-третьих: российский бюрократический аппарат устроен таким образом, что положительно воспринимает только увеличение штатов и расширение полномочий в разрешительной/запретительной сфере. Справедливости ради замечу, что так устроен любой аппарат. Но не в каждом государстве он обладает такими возможностями для бесконтрольного саботажа решений Президента и правительства. И ладно бы полномочия, проект Евразийского Союза, помимо выдвижения требований к качеству работы этого аппарата еще и ведет к снижению его доходов, получаемых в ходе реализации права запрещать либо разрешать.
Спешу сообщить, что это лишь контуры антипутинского, антиЕ-Союзного блока внутри страны. Но есть и более важное обстоятельство. Реализация столь амбициозного плана, фактически — создания новой страны, потребует мобилизации всего общества, в первую очередь — вокруг реиндустриализации. Российские сторонники интеграционных процессов зачастую забывают, что объединение возможно только тогда, когда экономика страны, являющейся ядром объединительных процессов, успешна и динамично развивается. Когда страна-объединитель становится привлекательной в технологическом, научном, социальном и культурном аспекте. Собственно, создание Евразийского Союза невозможно без глубоких преобразований внутри России. Готова ли она к этому — большой вопрос, рассмотрение которого вне рамок данной статьи. Существует ли план таких преобразований, причем, план не на уровне деклараций, а как программа действий для всего государства? Для меня это вопрос открытый...
В самом начале статьи я уже говорил, что фраза о том, что во внешней политике Евразийский Союз не собирается «ни от кого отгораживаться и кому-либо противостоять» — не более чем благопожелание. Противостоять придется — и в первую очередь, противостоять придется политическим элитам некоторых центральноазиатских государств. Задача эта, по своей масштабности и сложности мало чем уступает противостоянию на внутрироссийских фронтах борьбы за Евразийский Союз.
|
