14 ноября 2019
Денис Миргород – кандидат политических наук, профессор кафедры международных отношений, политологии и мировой экономики ИМО Пятигорского Государственного Университета.
Резюме: На Ближнем Востоке наблюдается настоящее сезонное обострение застарелых болезней социально-экономического и политического характера. Лихорадит Ирак, Ливан и Египет. Однако схожие по своей симптоматике протесты отличаются друг от друга и будут иметь различные последствия для своих государств и региона.
На Ближнем Востоке наблюдается настоящее сезонное обострение застарелых болезней социально-экономического и политического характера. Лихорадит Ирак, Ливан и Египет. Однако схожие по своей симптоматике протесты отличаются друг от друга и будут иметь различные последствия для своих государств и региона.
Что в анамнезе?
«Арабская весна», прокатившаяся волной по региону Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА) в 2011 г., населением тех стран, где случились волнения, наивно воспринималась как возможность для качественных преобразований в уровне жизни, для формирования транспарентных и открытых политических систем, способных обеспечить сменяемость власти и держать в тонусе элиты. Время, прошедшее с тех событий, не стало прорывным этапом ни для одного из государств БВСА, более того, в некоторых из них ситуация и застарелые болезни в социальной, экономической и политических сферах только усугубились.
Едва ли не единственным зримым достижением «арабской весны» можно считать перелом в общественном сознании – население значительной части региона поверило, что в состоянии влиять на процессы, менять руководство и просто открыто выступать с требованиями по улучшению качества жизни. К тому же во многих странах БВСА подросло новое поколение. Оно ментально свободно от «оков тоталитарного мышления» и искренне, иногда наивно, полагает, что только им суждено определять контуры своего будущего.
Совокупность неразрешенных проблем и решительность народа привели к массовым протестам в ряде стран региона – Ираке, Ливане и Египте. Претензии улиц практически идентичны – коррупция, безработица, бедность, отсутствие системных преобразований в экономике и т.д. Однако ход волнений, их форма, возможные результаты разнятся в зависимости от национальной специфики. Но все они имеют потенциал для существенного влияния на политическое будущее стран, региональную безопасность, а также формирование новых точек соприкосновения/противоречий глобальных игроков на Ближнем Востоке.
Буйный Ирак
Самой горячей точкой стал Ирак, где от беспорядков и действий властей пострадали тысячи человек, включая десятки, а по некоторым данным сотни убитых. Постсаддамовский период стал этапом размежевания и постепенного вялотекущего распада, усугубляемого сложной этнополитической картой, дележкой ресурсов, фактором ДАИШ, а также влиянием внешних игроков (в первую очередь Ирана и США).
В качестве причин, как правило, называются проблемы коррупции, низкого качества жизни, регулярные отключения воды и электричества, плачевное состояния инфраструктуры, высокая безработица, особенно среди молодежи. Однако есть и иные мотивы – часть протестующих критиковала присутствующие в стране проиранские шиитские вооруженные группировки. Еще с момента начала вооруженного сопротивления ДАИШ в Ираке насчитывается порядка 60 вооруженных группировок из числа местных шиитов общей численностью до 150 тысяч человек. Часть из них объединена под эгидой Сил народной мобилизации «Хашд аш-Шааби». На данный момент группировки формально подчиняются вооруженным силам Ирака, однако в реальности действуют в интересах Тегерана и управляются КСИР.
Наряду с обвинениями Ирана в военном присутствии в стране звучали лозунги о «чрезмерном» влиянии Тегерана на иракскую внутриполитическую повестку. Так, налицо обостренная политическая конкуренция между иракскими шиитами. С одной стороны, силы, стремящиеся к осуществлению более или менее независимого и многовекторного внешнеполитического курса. К ним можно, например, отнести духовного лидера шиитов Ирака Али ас-Систани или лидера социально-политической сетевой структуры «Садристское движение» Моктады аль-Садра. С другого политического фланга наступает лидер блока «Фатах» Хади аль-Амири, основную ставку на которого на парламентских выборах 2018 г. делал Тегеран. Аль-Амири известен тем, что воевал на стороне ИРИ во время Ирано-иракской войны (1980-1988 гг.), а также являлся одним из лидеров сопротивления ДАИШ в Ираке.
Таким образом, помимо законных требований протестующих, именно иранский фактор можно считать одной из главных вводных текущих протестов в контексте формирования будущего политического облика Ирака. Тегеран в настоящее время проводит активную работу в этом направлении. Так иранские СМИ сообщают о нескольких визитах в страну Моктады ас-Садра, который на фоне новой волны антиправительственных волнений поддержал требования протестующих, объявил о переходе в оппозицию и бойкоте работы парламента до выполнения требований демонстрантов.
На сторону улицы встал и Хади аль-Амири, бывший союзник премьер-министра Ирака Адиля Абдул-Махди, обозначивший в качестве главного приоритета «защиту интересов иракского народа». На фоне этого все чаще звучат прогнозы о возможном союзе двух ранее противопоставленных политических блоков.
Протестующие без особого оптимизма встретили заявление президента Ирака Бархама Салиха, что премьер готов уйти в отставку. Ведь для этого потребуется провести множество длительных процедур согласования нового правительства, а также принять закон о выборах. В ближайшее время протест, скорее всего, не только не спадет, но и будет нарастать. Последние призывы Адиля Абдул-Махди к демонстрантам нормализовать обстановку в стране вызывают только раздражение.
Страна помимо управленческого кризиса стоит перед лицом угрозы усугубления межконфессиональных и межэтнических противоречий. Суннитские районы Ирака физически дистанцировались от протестного движения. Считается, что это решение исходило от их лидеров, а не от общественности, которая, напротив, запустила в социальных сетях лозунг «Сунниты и шииты – братья!».
Умеренный Ливан
Схожие по своей массовости протесты в Ливане проходят несколько по иному сценарию. Многие эксперты на Ближнем Востоке в очередной раз отмечают уникальность этой страны. Генеральный посыл в этих рассуждениях сводится к идее о том, что народ Ливана предлагает региону пример цивилизованности, национального единства и солидарности между различными этническими и конфессиональными группами, а главное образец практически бескровного протеста.
Желание властей решать экономические проблемы за счет народа стали отправной точкой для начала волнений. Абсурдное решение ввести налог на звонки, совершаемые при помощи мессенджера WhatsApp и других подобных сервисов хоть и не было принято, но массовые протесты в связи с этим уже разгорелись. Высокий уровень бедности (более 25%), коррупция, политика жесткой экономии, отсталая инфраструктура, застой политической системы, а также проблемы с сирийскими беженцами не оставили населению выбора, люди вышли на улицы всех крупнейших городов страны.
Все большей критике подвергается особая политическая система Ливана – конфессионализм. Отмечается, что при сохранении гарантий представительства всех религиозных групп во власти с соответствующим делегированием полномочий, эта организация государственной власти способствовала расколу внутри страны и вела к «клановости» во властных структурах и, как следствие, к усугублению коррупции.
Необходимость системных изменений в Ливане подтверждает то, что протестующие не покинули улиц даже после заявления премьер-министра Ливана Саада Харири о своей отставке. Ливанцы требуют смены руководства страны, включая президента Мишеля Ауна, которого обвиняют в большой аффилированности с шиитской Хезболлой.
Для последней протесты стали неприятным сюрпризом, поскольку могли еще больше ударить по ее популярности, которая последовательно снижалась несколько лет. Первоначально лидер организации Хасан Насралла заявил о том, что за волнениями стоят западные и израильские спецслужбы, целью которых является дестабилизация обстановки. Многие читали в этих заявлениях между строк опасения генерального секретаря Хезболлы относительно перспектив партии. Именно с этим связано то, что он не поддержал отставку премьера. Однако Хасан Насралла в очередной раз проявил политическую гибкость.
1 ноября он попросил сторонников уйти с улиц и площадей, чтобы избежать трений и столкновений с другими политическими силами, особенно теми, которые враждебны Хезболле и ее союзникам (ранее активисты партии сожгли лагерь демонстрантов в Бейруте). Также он заявил о необходимости скорейшего формирования нового правительства. Прозвучало признание, что часть из его видных сторонников участвовала в коррупционных схемах и они больше не будут занимать постов ни в партии, ни в государстве. Особый акцент Хасан Насралла сделал на том, что приоритетной задачей Хезболлы остается защита интересов и процветание Ливана. Не обошлось и без популистских реляций о скором очищении ливанского неба от израильских беспилотников.
Практически все политические силы Ливана согласны с тем, что смена властной модели нереальна, хотя это требование предъявляется на улицах, и политические силы, включая президента Мишеля Ауна, признают, что это может стать в скором будущем главной целью для ливанцев. Но пересмотр Таифского соглашения и формирование новой политической системы в обозримом будущем почти невозможны. Политические силы не хотят идти на такую авантюру в рамках системы глубокого конфессионального паритета, которая согласована всеми противоборствующими сторонами в Ливане.
Особую роль в протестах, как и в Ираке, играет Иран, который крайне озабочен политическим вакуумом в стране. «Шиитский полумесяц» на Ближнем Востоке остается главной квазиинтеграционной моделью, продвигаемой Тегераном для достижения баланса с суннитским большинством региона, а также для противодействия Израилю и внешней американской угрозе. Следовательно, от Ирана следует ожидать максимально активных действий, направленных на сохранение позиций Хезболлы в Ливане.
Купированный Египет
На фоне масштабных событий в Ираке и Ливане несколько стерлись из памяти сентябрьские протесты в Египте, организованные беглым бизнесменом Мухаммадом Али, разместившим призыв к народу выйти на улицы в знак несогласия с высоким уровнем коррупции в рядах национальной армии и высшего руководства страны, включая действующего президента Абделя Фаттаха ас-Сиси. К акции присоединились члены движения «Братья-мусульмане», которые оттеснены от возможности открыто заниматься политической деятельностью с момента смещения с поста президента страны Мухаммада Мурси.
Как только начались относительно массовые акции, последовала мгновенная реакция правоохранительных органов, которые разогнали демонстрантов, арестовали и допросили более двух тысячи человек. На этом можно было бы поставить точку, если бы не недавнее решение президента. Абдель Фаттах ас-Сиси ввел в стране чрезвычайное положение на три месяца, начиная с 1 часа ночи в 27 октября 2019 года. Решение принято в соответствии с Конституцией после принятия резолюции Совета министров.
Из пяти статей данного решения наиболее заметными являются первая, вторая и четвертая: «Чрезвычайное положение объявляется на всей территории страны в течение 3 месяцев с 1 часа ночи в воскресенье, 27 октября 2019 года»; «Вооруженные силы и полиция должны принять необходимые меры, чтобы противостоять угрозам и финансированию терроризма, поддерживать безопасность на всей территории страны, защищать государственную и частную собственность и спасать жизни граждан», – говорится во второй статье; Статья 4 гласит, что «любой, кто нарушает приказы Президента Республики о применении положений упомянутого Закона № 162 от 1958 года, наказывается лишением свободы». На данный момент в Египте визуально стало гораздо больше полиции и военных на улицах, по их словам, они готовы к самым решительным действиям по «обеспечению безопасности государства».
Все это говорит о том, что власти максимально закрутили гайки в стране, которая находится на грани беспрецедентного социально-политического взрыва. Проблема не решена, а отсрочена. Демография, водоснабжение, продовольственная безопасность, инфляция, безработица, коррупция, террористическая угроза, оппозиция в лице «Братьев-мусульман» и многое другое заставит египтян снова выйти на улицы и площади, если и не в краткосрочной, то точно в среднесрочной перспективе.
* * *
Две страны Ближнего Востока (Ирак и Ливан) приближаются к главному историческому выбору. Хватит ли замены персональной смены руководства или придется пойти до конца, чтобы избавиться от коррумпированных элит в целом? Во втором случае косметические меры не решат проблему, и рано или поздно протестное обострение повторится в больших масштабах.
Нынешние волнения в состоянии значительно повлиять на региональный облик, поскольку могут как изменить политическую формацию (Ливан), так и привести к новому витку дезинтеграционных процессов (Ирак). Помимо этого, одна из доминант событий в Ираке и Ливане – иранский фактор. Здесь предпринимаются значительные усилия для сохранения реальных рычагов власти у проиранских политических сил. В этой связи возможна деформация или, наоборот, укрепление существующей «шиитской дуги». Следовательно, текущие протесты в этих странах заставляют обращать на себя внимание и остальные страны региона, а также внешних участников, которые будут оказывать поддержку, как минимум, номинальную, различным вовлеченным сторонам политического противостояния в Ираке и Ливане.
Особняком в этом протестном движении стоит Египет, где власти смогли взять ситуацию под контроль, но не в состоянии решить системных проблем страны, которая находится на грани социально-экономической катастрофы.
