Рано или поздно этот котел должно было разорвать. И этот день настал. Иран официально уведомил Еврокомиссию и правительства четырех стран (Германии, Великобритании, Китая и России) о введении моратория на исполнение условий Совместного всеобъемлющего плана действий по своей ядерной программе, также известного как ядерная сделка.
Исламская Республика задала вполне логичный вопрос. Если она в точности соблюдала условия соглашения, то почему гаранты сделки не предприняли решительных мер по отмене американских односторонних санкций? Они не в силах? Тогда почему они не компенсируют ей ущерб? Денег жалко? Не считают проблему своей? В таком случае сама ядерная сделка заключается в чем? По крайней мере, для Ирана?
В общем, на четкое решение проблемы иранское правительство отвело мировому сообществу 60 суток. По истечении которых Тегеран начнет постепенный отказ от соблюдения взятых на себя условий.
Пока речь идет только о двух пунктах. Иран прекратит экспорт излишков обогащенного урана и тяжелой воды, получаемых национальной ядерной промышленностью. Также будет остановлена модернизация реактора в Араке, предполагавшая сделать его технически неспособным вырабатывать оружейный плутоний.
Одним из ключевых условий ядерной сделки 2015 года было соглашение Ирана уменьшить на 97% (до 300 кг) накопленный запас обогащенного урана. Далее оговаривался отказ в течение 15 лет обогащать уран выше уровня в 3,67% (результат годится в качестве топлива для АЭС, но не позволяет использование в ядерных боезарядах) и вводилось ограничение на масштаб самих обогатительных мощностей, в частности, количества работающих центрифуг.
Таким образом, страна могла реализовывать любые проекты в ядерной энергетике и медицине, но оставалась неспособной создать собственное ядерное оружие. А значит, сложный геополитический баланс на Ближнем Востоке оставался неизменным. Иранцы с этим подходом согласились, но в обмен на снятие ранее введенных мировым сообществом экономических санкций. В частности, касающихся ограничений по объемам экспорта нефти и размораживанию иранских активов в США.
Выход Америки из сделки создал ситуацию перегреваемого котла. Формально "за столом" остались ЕС и еще четыре страны персонально. То есть соглашение продолжает действовать, но выполняющий его Иран, тем не менее, остается под санкциями. Из-за которых только нефтяной экспорт сократился более чем на 35%, а курс риала упал на 60%. Майк Помпео оценивает санкционные потери Ирана в 10 млрд долларов в год.
Первое время иранцы продолжали соблюдать условия, опираясь на заявления Евросоюза о сохранении действия Соглашения и обещания реализации альтернативных финансовых механизмов. Но время идет, а воз и ныне там. Ряд ведущих европейских компаний, вроде Total, под угрозой санкций из Ирана ушли, бросив даже ранее совершенные инвестиции. Вот Тегеран и потребовал четко определиться - так Сделка есть или ее уже нет? Если да, то обязательства по ней обязаны строго исполнять обе стороны. Если нет, то зачем их соблюдать Ирану?
Логично возникает вопрос – что потом? Динамика развития событий теоретически толкает Европу на углубление раскола с США и восстановление своей геополитической субъектности. Дело здесь не только в Иране. Недавняя выходка американского госсекретаря, отменившего ранее согласованную встречу в Берлине с Ангелой Меркель, наглядно показывает реальное отношение Америки к европейским союзникам вообще и к Германии персонально. Евросоюз находится перед перспективой превращения в бесправную экономическую колонию для разграбления. Но может ли он ей что-то действенно противопоставить – является большим вопросом.
Именно это сейчас как раз и пытается для себя прояснить Иран. Ибо он также стоит перед задачей выработки стратегии дальнейшего развития. Как экономической, так и геополитической. Дело идет к обострению противостояния с Израилем, чья государственная стратегия основана, прежде всего, на силовом доминировании в регионе.
Хотя это и не признается официально, тем не менее, в кулуарах специалисты признают наличие у Тель-Авива своего ядерного оружия. Правительство Израиля также намекает на готовность его применения, "если сочтет такое для себя необходимым". В Тегеране хорошо понимают, кому именно эти намеки персонально адресованы. Так что его желание обзавестись собственным ядерным оружием вполне логично и обоснованно.
Средства доставки у иранцев уже есть. Еще в сентябре 2013 года на параде в честь 33-й годовщины начала Ирано-иракской войны они показали 12 ракет модели Sejjil и 18 ракет Ghadr, имеющих дальность полета до 2 тыс. километров, то есть способных накрыть не только Израиль, но и дотянуться до Египта, почти всей территории Индии, а также достать до Ташкента.
Дело за малым. Остается создать к ним лишь соответствующую боевую часть. И баланс сил в регионе необратимо изменится. С весьма слабо предсказуемыми перспективами.
Впрочем, ограниченность условий ультиматума, наводит на вывод об отсутствии у Тегерана желания немедленного ускорения гонки ядерных вооружений любой ценой. Свой ядерный щит стране ковать необходимо, но, так сказать, без фанатизма. Развивать обычную экономику все-таки важнее. В том числе, ценой приостановки темпов национальной военной ядерной программы. Но если за эту плату ИРИ не получит оговоренного, то выполнение ограничений Сделки будет выглядеть поражением правительства страны перед западным давлением. Что решительно недопустимо в любом уважающем себя государстве.
Практическая реализация ультиматума несет угрозу Ближнему Востоку? Вот пусть теперь Европа и покажет, насколько ей на самом деле нужен мир в этом регионе. И покажет свою способность его обеспечить. Иначе иранцы неизбежно займутся поиском гарантов мира в других географических направлениях.
Отсчет дней пошел...
