4-7 октября, в сопровождении огромного числа официальных лиц, в Москве находился король Саудовской Аравии Салман Аль Сауд, который был принят президентом Владимиром Путиным и премьер-министром Дмитрием Медведевым. Это был первый государственный визит монарха Королевства Саудовской Аравии (КСА) с 1926 года. Отдельные программы переговоров были у главы МИД КСА, министра энергетики, а также по линии ВТС и инвестиций. Однако по итогам было подписано лишь несколько соглашений, да и те в основном меморандумы о намерениях сторон, а вовсе не контракты на десятки миллиардов долларов, о чем говорилось накануне. Оно и ясно. Ведь всего два основных вопроса важны для Эр-Рияда. Первый: Иран и его политика в регионе; Второй: координация цен на нефть с Россией. А вовсе не стремление Эр-Ряда инвестировать в Российскую Федерацию. Все остальное тесно увязано с этими двумя вопросами.
Иранский фактор московского визита
Саудовцы открыто считают Тегеран своим основным конкурентом в Персидском заливе и на Ближнем Востоке в целом, видят в нем главную угрозу своей безопасности. Почти ежедневно в Эр-Рияде громко говорят о том, что идет экспансия шиитов на Ближнем Востоке, а Исламская Республика Иран (ИРИ) реализует глобальный план по созданию шиитской дуги в составе Ирана, Ирака, Сирии, Ливана, Бахрейна, Йемена и Восточной провинции КСА, населенной главным образом шиитами. Поэтому Эр-Рияд очень волнуют все возможные партнеры и союзники Тегерана, и особенно Москва, способная так снабдить Вооруженные силы ИРИ, что они будут в состоянии быстро уничтожить слабые армии монархий Персидского залива.
Поэтому саудовцы неоднократно, начиная с 2007 года, предлагали Москве свернуть ВТС с ИРИ в обмен на закупку королевством российских вооружений и многомиллиардные инвестиции в российскую экономику. Но когда Москва поддержала в СБ ООН американский проект резолюции о введении финансово-экономических санкций против Тегерана под предлогом того, что мирная ядерная программа (ИЯП) трансформируется в программу создания ядерного оружия, и когда РФ отказалась выполнить контракт на поставку ВС ИРИ чисто оборонительной зенитно-ракетной системы С-300, то в КСА просто забыли про уже запарафированные военно-технические контракты с "Рособоронэкспортом" на сумму более двух миллиардов долларов. Никакие инвестиции из КСА так и не пришли в российскую экономику.
После "арабской весны", уже в 2013 году, в Сочи и Москву приезжал глава саудовской разведки принц Бандар и обещал президенту Владимиру Путину блокировать всех арабских террористов на время проведения зимних Олимпийских игр – 2014, а также закупить российское оружие и вложить в экономику РФ миллиарды долларов, если Россия откажется от партнерства с Ираном, прежде всего в Сирии. Ему вежливо отказали.
И тут Эр-Рияду стало не до России. Приход к власти в Арабской Республике Египет прокатарских "Братьев-мусульман", которые стали угрожать уже самой Саудовской Аравии, заставило принять срочные меры по организации переворота, в результате которого к власти в Египте пришел маршал Сиси. Затем КСА втянулось в йеменскую войну из-за оголтелой иранофобии, увидев в восстании шиитских повстанцев-хуситов руку Тегерана. Саудовская Аравия сколотила коалицию арабских стран и стала варварски бомбить города с мирным населением, вызвав гуманитарную катастрофу в Йемене. Но хуситов так и не одолела, потратив на войну десятки миллиардов долларов.
В Саудовской Аравии возник кризис на фоне резкого падения цен на нефть и затрат на участие в двух войнах. Этому подыграл и внутренний кризис в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), когда в июне сего года КСА, ОАЭ, Бахрейн и ряд арабских стран разорвали все отношения с Катаром, обвинив его в чересчур активных отношениях с Ираном и поддержке терроризма и экстремизма. Сильно ухудшило ситуацию и поражение радикальных исламистов в Сирии, где Эр-Рияд щедро финансировал вооруженную оппозицию. КСА стало слабеть изнутри и терять престиж на внешней арене. А тут еще и президент США Трамп запретил Эр-Рияду силой сбросить правящий режим в Дохе. Вот и понадобилось саудовцам вновь вернуться к разыгрыванию российской карты.
Нефтяной фактор
Визит короля Салмана очень активно лоббировался Российским фондом прямых инвестиций при ВЭБ, который был создан для привлечения многомиллиардных инвестиций из арабских стран Персидского залива в российскую экономику в самые различные сферы. Шесть лет его руководитель К. Дмитриев ездил по "шестерке" стран-членов ССАГПЗ, но получил только обещания от ряда из них, включая Саудовскую Аравию. И лишь в начале 2017 года начали налаживаться отношения между Москвой и Эр-Риядом, прежде всего, благодаря соглашению по регулированию цен на нефть между Москвой и Эр-Риядом на основе соглашения "ОПЕК +". Большую роль в этом сыграл министр энергетики России Александр Новак. И тогда же реально стал вопрос о визите короля Салмана в Москву.
Ведь его приезд в Россию, естественно, вызван не только текущими делами в регионе, но и ситуацией на мировом рынке нефти. Наследный принц Мухаммед бин Салман пока не представляет консолидированную позицию династии Аль Сауд по нефти. Это, безусловно, вопрос короля. И ситуация потребовала именно его приезда. Россия и Саудовская Аравия - два крупнейших производителя нефти, чрезвычайно зависящие от нее. Саудовская Аравия, в силу географических причин, просто не в состоянии создать свою собственную устойчивую ненефтяную экономику, а Россия стала нефтезависимой страной по сугубо субъективным причинам.
Как крупнейшие производители нефти, Россия и королевство, безусловно, являются конкурентами. В политике они вообще всегда были если не врагами, то очень близки к этому. Однако сейчас у них есть общий враг, появление которого они оба пропустили и обратили внимание на него слишком поздно. Этот враг - сланцевые углеводороды. Говоря откровенно, причины, по которым все, включая и экспертов, пропустили сланцевый фактор, понятны. Сланцевые углеводороды и технология их добычи известны с начала XIX века, но с точки зрения рентабельности, добыча сланцевой нефти и газа и сейчас абсолютно убыточна. Другой вопрос, что американцам удалось создать технология не просто его дешевой добычи, но и сделать главное - самодостаточную систему вертикально-интегрированных хозяйственных, экономических, финансовых цепочек, встроивших заведомо убыточное сырье в производственный цикл таким образом, что его высокая цена перестала быть проблемой, а превратилась в решение. Неудивительно, что специалисты-профессионалы в своих областях не сумели качественно и вовремя оценить весь комплекс задач, которые были решены и которые стали толчком к сланцевой революции.
В общем-то, на фоне провала профессионалов вполне простителен просчет и российских "капитанов бизнеса", но это привело к опозданию на три-пять лет даже после того, как во всем мире ведущие игроки сообразили об угрозе нового фактора. Тем не менее, сейчас проблема обозначена, и ОПЕК, в первую очередь Саудовская Аравия, а также Россия ищут варианты противодействия этой угрозе. Пока вариантов нет за исключением сугубо административного контроля за общим объемом добычи и экспорта. Только таким образом удается держать баланс, с помощью которого можно сдерживать производство сланцевых углеводородов на уровнях, не угрожающих полному обвалу нефтяного и газового рынков. Однако бюджеты всех нефтепроизводителей трещат.
Сланцевые производители наращивают инвестиции в инновационные технологии добычи и переработки, постепенно снижая себестоимость и повышая объемы добычи. Возникает проблема еще более тесной и оперативной координации традиционных производителей. Принятые правила ОПЕК, когда два раза в год уточняются квоты на добычу, перестают удовлетворять условию оперативности, и возникла задача создания своего рода ситуационного центра для оперативных решений, обязательных для всех. Иначе говоря - в политике Саудовская Аравия и Россия могут иметь любые разногласия, вплоть до враждебных, но, ни при каких обстоятельствах это не должно касаться священной коровы - нефтяной политики. Это и есть вторая самая главная причина приезда короля Салмана в Москву. Вопрос выживания.
Посулы
Стратегическая задача Саудовской Аравии — максимально изолировать Иран, а это означает, что предпринята очередная попытка щедрыми посулами заманить российское руководство в плане охлаждения отношений с Ираном. Ради этой задачи, саудиты готовы раскошеливаться. Им совсем не нужны комплексы С-400, которые саудовцы, в ходе визита, пообещали закупить. Но если их покупка слегка поспособствует основной задаче — почему бы и нет. Более того, саудиты могут пойти и на согласие с российской зоной военного присутствия в Сирии и даже с ее разделом.
Если взять экономику, то обещанные саудовские инвестиции в российскую экономику — это все та же "покупка" благожелательного отношения российского руководства к озабоченностям саудовских "партнеров". Им есть, в кого вкладывать. Тем более из-за снижения цен на нефть у них самих денег не хватает. И еще надо оплатить американское оружие, которое они обещали закупить во время визита Трампа летом с.г. в КСА — первой поездки за рубеж после его инаугурации. Поэтому и заявленное саудовцами в Москве желание закупит в РФ оружия на 3 млрд. долларов вызывает вопросы. Даже если учесть, что Трамп летом сего года привез твердых контрактов на 12,5 млрд. долларов, то все равно саудиты покупают у американского "партнера" в четыре раза больше. Во-вторых, обращает на себя внимание и намерение КСА вложить в российские проекты (например, в дороги) 10 млрд. долларов. В том числе в строительство дублера Кутузовского шоссе более 1 млрд. долларов, о чем уже анонсировали СМИ. Это на фоне того, что вложения КСА в экономику Соединенных Штатов — около триллиона долларов. Причем как в банковский сектор, так и реальную экономику с производством.
Саудиты со своими обещаниями поступают довольно рационально. Иран в Сирии для России – это, по их мнению, помеха. О противоречиях между Тегераном и Москвой в Сирии стараются не говорить. Но без Ирана и его союзников в лице "Хезболлы", иракских шиитов "Армии Махди" и афганских хазарейцев, Башар Асад даже с поддержкой ВКС и спецназа России не выстоит больше трех месяцев. Да и российское военное присутствие в Сирийской Арабской Республике быстро будет свернуто. Кроме того, Иран — важная часть секретных переговоров по "Турецкому потоку". Турки категорически не хотят предоставить "Газпрому" монопольное право наполнения трубы этого "потока". Для того, чтобы этот проект состоялся, в него должны войти газ из Катара и Ирана. Это условие Анкары, и Раджаб Таиб Эрдоган крепко держит Москву за чувствительное место в данном вопросе.
Ну а разговоры о совместной борьбе с ИГ (ИГИЛ) вообще звучали не слишком серьезно. Ведь для окончательной победы, запрещенному в России ИГ придется решить целый ряд проблем: сначала разобраться с сирийскими алавитами; затем - с иракскими шиитами (за которыми стоит Иран); потом - выйти на границу с Израилем, с которым - соответствующие отношения; и потом разгромить курдов. Да на это уйдут десятилетия. Так что ИГ никак серьезно не может угрожать Российской Федерации. Зато он опасен для Саудовской Аравии, если из Сирии устремится на юг, в сторону королевства. Поэтому Эр-Рияду выгодно сохранение войны в САР. Лишь бы подальше от саудовской территории, да еще, чтобы бороться с ИГ чужими руками.
******
Надо помнить одно - на сегодня и ближайшую перспективу, Эр-Рияд – основной арабский партнер США. И любой выход саудовцев за "красные" линии Вашингтона будет жестко пресечен. Не случайно, в ходе визита короля в Москву, произошли два важных события: Госдепартамент США одобрил сделку на покупку КСА систем ПВО "THAAD" на сумму 15 млрд. долларов (и тогда зачем С-400?), и на летний дворец Салмана в Джидде 6 октября напали террористы. Не сигнал ли это? К тому же ни один серьезный аналитик не поверит, что Саудовская Аравия, практически поголовно и во всех отношениях зависящая от США, особенно в плане любой ценой сохранения личной безопасности самого правящего клана, пойдет на серьезное сотрудничество с Москвой.
Цель Вашингтона – добиться смены Владимира Путина, а не спасать российскую экономику финансовыми вливаниями Саудовской Аравии. Так что можно в целом констатировать, что есть позитивные итоги от визита короля в Москву, пока в виде обещаний и деклараций о намерениях. Но остался вопрос – а будут ли реальные контракты?
