Нации, потерпевшие тяжелые военные поражения, или даже одержавшие великие, но крайне дорогостоящие победы, куда более склонны к правильным философско-историческим выводам, нежели иные безмятежные популяции, никогда не наступавшие на подобные «грабли» и рискующие однажды их не заметить…
Этот фильм я посмотрел спустя почти десять лет после его выхода на киноэкраны. Что, по одним причинам, вполне понятно, а по другим сугубо правильно. Понятно потому, что картина снята не в Голливуде, а в Японии. И, следовательно, её появление на свет не сопровождалось всемирной шумихой, как это почти всегда бывает с гвоздевыми американскими мегаблокбастерами. Из тех, что назначены наставлять Человечество на «путь истинный», в смысле беспрекословного почитания звездно-полосатых супергероев и профессиональных спасителей нашей планеты.
А правильно потому, что десять лет это как раз тот срок, когда в мире кино обычно завершается процесс отделения зерен от плевел, а котлет от мух. И становится ясно, что имеет подлинную культурно-художественную ценность, а на что можно, пардон, наплевать и забыть.
Так вот, этот на удивление своевременно увиденный мной японский фильм называется «Нападение на Перл-Харбор». И, несмотря на свое более чем стандартное название, представляет собой нечто совершенно отличное от тех мух и плевел, которыми отметился на ту же нетленную тему пресловутый Голливуд. Отличное, прежде всего потому, что в американских подходах к тому же «снаряду» (фильмы «Тора-тора-тора», «Перл-Харбор», «Мидуэй» и др.) тема этой исторической драмы причесана на строго однообразный идеологический пробор. И кроме как на белозубых суперменов с их не менее сексапильными подругами, блистающими на фоне непременно победоносной Америки, там, в общем-то, смотреть не на что.
Особенно это касается японцев, которые, если даже не совсем «желтые обезьяны», как-никак Япония нынче союзник США, то уж точно какие-то заводные человечки в военных мундирах, неестественно дергающиеся и подпрыгивающие от чрезмерного служебного рвения. Короче – ничего человеческого. И понятно почему. Ну не могут же, в самом деле, человеколюбивые янки, воевать с такими же людьми, как они сами! Ведь назначение западного супергероя всегда одно – спасать сразу всё Человечество от всяческой нелюди – орков, чужих, или японцев неважно. Главное, чтобы они все были достаточно «aliens», и зритель не задавал лишних вопросов насчет того, зачем надо их всех убивать.
Так вот, я благодарен японской киноверсии истории с Перл-Харбором за то, что японцы и сама Япония не выглядят там засушенным идеологическим гербарием. Что они такие же живые люди, которым ничто человеческое не чуждо. И что они, даже при всей их национально-культурной специфике, оказывается, вполне доступны для понимания человеку европейской культуры.
Фильм, кроме того, в хорошем смысле поучителен. Потому что предметно учит таким вещам, которые ни в каком Гарварде не преподают. Но от которых, в конечном счете, зависят судьбы государств и народов. Кульминационной точкой картины в этом плане, да и реальной истории тоже, стала фактически остановленная на лету японская атака на базу американского флота в Перл-Харборе. Когда одна часть японских адмиралов потребовала повторного удара по противнику, чтобы довершить разгром тихоокеанского флота США. А другая была больше озабочена сохранностью своих кораблей и настояла на немедленном возвращении домой.
Урок этой злополучной адмиральской дискуссии заключается в том, что если война неизбежна и вы решили кого-то бить и разбить, то делать это надо со всей возможной решимостью, всеми наличными силами и идти до самого конца. И, конечно же, планировать меру этой решимости заранее и следовать ей неукоснительно. А не обсуждать это уже в ходе самой атаки.
Любая полумера, любая слабина, допущенная в такой критической ситуации, имеет свойство в конечном счете оборачиваться поражением. Как это и случилось с Японией, которая в тот момент лишилась вполне реальной возможности с ходу захватить Гавайские острова и стать полным хозяином всего Тихого океана. А «сохраненный» ценой этого отступления японский флот бессмысленно погиб во множестве стычек с американцами в течение следующих двух лет.
Что же касается присутствия в этом фильме «разумного, доброго и вечного», то есть тех начал, которые делают его произведением искусства без определенного срока годности, то могу уверенно сказать, что этой содержательной составляющей в нем существенно больше, чем во всех трех помянутых выше американских Перл-Харборах вместе взятых.
Причем настолько больше, что ради этих имеющих общечеловеческую значимость и, я бы даже сказал, вневременных размышлений, создатели фильма пошли, причем явно сознательно, на заведомо проигрышный по нынешним киностандартам, навязанным тем же Голливудом, шаг –максимально ограничили экранное время для так называемого «экшна», или по-нашему «движухи». Все эти «пиф-пафы» и прочая фанаберия военного времени смотрятся в этом фильме скорее как неизбежная фоновая декорация, нежели как основное содержание картины. Которое пребывает в совершенно иной, ментально-нравственной плоскости. Что, как правило, напрочь отсутствует в большинстве типовых американских «движух».
В чем же эта интрига? В конкретно-историческом плане, она как будто не выходит за рамки своего времени и потому особого интереса для людей 21 века вроде бы не представляет. Ну да, было у японского флотоводца адмирала Исороку Ямамото несколько отличное от общепринятого видение перспектив японо-американских отношений. И основанное на этом видении непоколебимое стремление любым способом избежать войны с Америкой. Здесь даже можно попенять создателям картины за её некую политкорректную заданность. Дескать, проигравшая войну Япония просто обязана снимать кино про несокрушимую американскую мощь и как плохо бывает тем, кто с США не нашел общего языка. Наверное, эта сюжетная линия действительно была неизбежна, а Япония на самом деле не та страна, даже сегодня, которая может себе позволить слишком большие вольности в отношениях с США.
Но каждый, в конце концов, видит так, как подсказывает ему личный опыт и делает те обобщения, которые он вправе делать, продлевая в пространстве и времени авторский замысел.
Так вот, в этом смысле, сей фильм по-настоящему интересен. Потому что наполнен, по сути, модельными ситуациями, приложимыми, при известной свободе воображения, к совершенно разным эпохам и странам. В том числе и к нам, ныне живущим. Основная, я бы даже сказал философская линия разлома, составляющая, такой вот парадокс(!), несущую основу этой картины, заключается в практически непреодолимом антагонизме между людьми принципиально разного интеллектуального уровня и профессиональной квалификации. Притом, что носителей так сказать «высшего разума» всегда на порядки меньше, чем рядовых, закосневших в своей бытовой ограниченности обывателей.
Применительно к тогдашним реалиям, адмирал Ямамото, повидавший практически весь мир, прошедший не одну войну и получивший лучшее на то время образование и не только в Японии, это тип человека способного максимально точно, полно и адекватно взвесить шансы своей страны в будущей мировой войне. И найти их, мягко говоря, неблестящими.
Ему противостоит не только своекорыстная, недальновидная японская военно-политическая элита, сделавшая авантюрную ставку на союз с Гитлером, но и разгоряченная националистической пропагандой толпа, которой море по колено. Всей этой публике, в силу её умственной ограниченности и личной заинтересованности, свойственно уверять себя в полной собственной безопасности в канун и даже в ходе накликанной ими же военной бури. Дескать, мы такие могучие (вариант – умные, умелые, светлоликие), что война всегда будет где-то далеко за горизонтом, что все плохое случится не с нами, а до нашего собственного огорода ни один снаряд никогда не долетит.
Как вам такой «чисто японский менталитет»? Никаких ассоциаций не возникает? А вот у меня они как раз присутствуют. Потому что еще задолго до того, как восток Украины покрылся дымящимися руинами, я говорил телезрителям в эфире одесской телекомпании, что если так все пойдет и дальше, то скоро украинские города будут напоминать развалины Сирии. В ответ я слышал дружный смех и упреки в том, что я их напрасно пугаю. И хотя автор этих строк далеко не Ямамото, тем не менее, параллель с адмиралом, который предостерегал своих недальновидных сограждан от скатывания нации в пучину войны и был также осмеян толпой, просто бросается в глаза.
И вот здесь-то и можно нащупать тот мостик между Японией сороковых годов и всеми прочими местами и эпохами, в коих испокон веков существует земная цивилизация. Потому что толпа, по своей низменной, невежественной, склонной к необоснованным надеждам и мракобесию природе, всегда и везде одинакова. Что в той же Японии, что в нацистской Германии, что на украинском майдане 2014 года, что в нынешней избыточно самоуверенной Америке прямо у нас на глазах.
Толпе нет никакого дела до реалий этого мира, ей недосуг вникать в тонкости политических, экономически и военных расчетов. Она движима только эмоциональными импульсами, помноженными на собственный шкурный интерес. Японцам было интересно обратить в рабство чуть ли не всю Азию. Немецким фашистам сделаться господами всего остального мира. Украинским «западенцам», исступленно майданившим в Киеве, хотелось прибрать к рукам всю Украину и питаться её соками до скончания века. А нынешним табунам перевозбужденных антитрамповской пропагандой американских юнцов, похоже, вполне достаточно спереть из разбитого супермаркета новенький смартфон, или, паче чаяния, укатить оттуда на крутом «Харлее».
А если находятся такие, кто эту толпу науськает и объяснит, что все эти вожделения в пределах реально возможного, то она с удовольствием поскачет за таким «пастырем», наплевав на любые увещевания и призывы к благоразумию. Какое там к черту благоразумие, если смартфон может достаться другому, более проворному! Или юго-восточная Азия попадет не в японские руки. Или…
Такие люди, как адмирал Ямамото, всегда есть в любой стране. Есть они и в современной России. И вы знаете, кто именно. Но далеко не всегда они могут совладать с напором этой вездесущей – от министерских кабинетов до улицы, одноликой толпы, ведомой основным инстинктом наживы и теми недалекими, или просто подлыми ловкачами, которые готовы утилизировать эту слепую массу ради своих собственных интересов и планов. Япония с этой напастью не справилась и перешагнула роковой Рубикон. Всё остальное было уже делом техники. То же самое случилось и с Третьим рейхом. То же самое произошло с Украиной, утратившей в «революционном» угаре размечтавшейся о еврозарплатах толпы, даже минимальные шансы на историческое выживание. Та же самая участь сегодня может постигнуть даже Америку, если ведомая такими же своекорыстными теневыми поводырям толпа сокрушит эту страну. И на её обломках будет драться за элементарное выживание уже сама с собой.
Как преодолеть этот антагонизм между единичными просвещенными людьми и охваченной слепыми страстями массой лентяев, халявщиков и неучей? Это ключевой опрос выживания всех государств и обществ – от седой древности и до наших дней. И главная ценность этого японского фильма именно в том, что он побуждает к таким раздумьям. И дает ясно понять, что трагический опыт Японии, это отнюдь не уникальная история одной страны и одного времени. Но скорее универсальный ключ к пониманию того, что происходит всегда и везде там, где мрак невежества и страсть к примитивному шкурничеству превозмогают голос разума и законы логики.
И вполне очевидно, как именно можно и нужно преодолевать это фатальное размежевание между просвещенностью и дикостью, между, так сказать, «столбовой дорогой прогресса» и скатыванием в бездонную пропасть. Разумеется, исключительно путем всяческого продвижения первого за счет ущемления второго. Образованность и культура, в случае их максимального распространения, то единственное, что может побудить любой народ следовать голосу разума, а не очертя голову нестись к собственной погибели.
В американском кино на ту же историческую тему нет ничего даже отдалено похожего по глубине осознания реальности. И в этом, наверное, нет ничего странного. Победы, особенно победы, достигнутые малой кровью и на чужой территории, имеют свойство успокаивать и настраивать на безмятежный, сиречь бездумный лад. И только побежденная страна, которую «вбомбили в каменный век», или даже одержавшая великую победу, но слишком большой ценой, начинает думать головой по-настоящему, так что пар из ушей идет. Чтобы хотя бы постфактум осознать причину постигшей её трагедии, или катастрофы и сделать всё, чтобы не допустить её впредь. Американцы в этом смысле едва ли не самые большие прогульщики печальных уроков истории. Оттого они сегодня и ведут себя так легкомысленно даже по отношению к собственной стране. Японцы, же, надо надеяться, оказались прилежными учениками. Во всяком случае, увиденный, наконец, глазами этого народа феномен Перл-Харбора говорит именно об этом.
