25 декабря впервые почти за сто лет состоялось совместное заседание синода РПЦ и Высшего церковного совета (высшего исполнительного органа РПЦ, в который входят руководители синодальных отделов – «церковных министерств и комитетов»). Поводом к столь представительному совещанию послужила чрезвычайная ситуация в мировом православии, сложившаяся впервые почти за тысячу лет после т. н. Великого раскола – откола т. н. католической церкви от Православия. Вот и сейчас парад признаний греческими церквами «Святейшей церкви Украины» (СЦУ) поставил мировое православие на грань откола от канонического Православия тех, кто вступит в молитвенное общение с украинскими самосвятами.

И если решение о полном прекращении евхаристического общения с Экуменическим патриархатом (ЭП) с Элладской церковью (ЭЦ) успели принять на предыдущих заседаниях синода, то в отношении Александрийского патриархата сохранялась интрига. Ведь, в отличие от ЭП и ЭЦ, это одна из трёх древнейших церквей – вторая в диптихе Вселенского православия.

И вот 26 декабря 2019 г. синод постановил (даём в порядке важности и понятным светским читателям языком):

– разорвать евхаристическое общение с патриархом Александрийским Феодором (и, как следствие, прекратить поминовение на службах);

– сохранить церковное общение с теми архиереями Александрийской церкви, которые не поддержали «легализацию украинского раскола»;

– приостановить деятельность подворья Александрийского патриархата в Москве;

– преобразовать представительство патриарха Московского при патриархе Александрийском в приход Русской православной церкви в Каире;

– вывести из юрисдикции Александрийского патриархата русские православные приходы в Африке, подчинив их непосредственно Московской патриархии;

– подчеркнуть, что решение патриарха Александрийского о признании украинских самосвятов противоречит его же неоднократным заявлениям в поддержку канонической Церкви на Украине и её предстоятеля митр. Онуфрия;

– отметить, что решение о признании «раскольнической структуры на Украине» не выносилось на синод Александрийского патриархата и потому не имеет соборного характера, а принято предстоятелем этой церкви единолично.

Как видим, в основном данные решения повторяют или схожи с решениями, принятыми синодом РПЦ в отношении Элладской церкви. Однако есть и интересная специфика.

Возьмём пункты, касающиеся образования приходов РПЦ на канонической территории другой поместной церкви. Каноны это запрещают. Но – в случае действительно канонической территории. Если же церковь в силу попрания канонов перестаёт быть собственно церковью, то… Свято место пусто не бывает. И это на самом деле – руководство к действию для другой поместной церкви. Ибо духовно окормлять верных Православию чад – её прямая обязанность. Именно благодаря этому РПЦ ранее дала ответ Экуменическому патриархату: открыла приходы и миссионерские центры в Турции на некогда канонической территории некогда Константинопольского патриархата; приняла в свою юрисдикцию бывшую Архиепископию русских приходов Константинопольского патриархата в Западной Европе и даже – крошечную, но сам факт! – бывшую Ямайскую православную миссию Константинопольского патриархата.

Однако синод РПЦ предварительно, в октябре 2018 года, определил, что Экуменический патриархат  «вывел себя за пределы канонического поля». Здесь же подобного постановления принято не было (очевидно, для того, чтобы сохранить евхаристическое общение с отдельными епископами, что канонически бессмысленно, как мы покажем ниже), и это ставит Московский патриархат в двусмысленное положение: Александрийская церковь отпавшей не признана, но на её «каноническую территорию» вторжение осуществлено. И всё же некоторые контраргументы у РПЦ имеются, их подсказали эксперты телеграм-канала «Религия сегодня». Вот один из них: иммигрантские приходы в Тунисе и Марокко были открыты в то время, когда Александрийская церковь вне Египта себя никак не проявляла (до XX века Африка южнее Сахары в ареал влияния Александрии не входила).

Ещё одно отличие ситуации от «турецкой» в том, что священники РПЦ в Африке присутствуют в разных странах, и судьба русских (и примкнувших) общин будет зависеть от руководства этих государств, а не только от греческого патриарха в Каире.

Кроме того «перспектива переметнуться в Московский патриархат для местных православных может оказаться привлекательной, особенно у тех, кто устал от греческого снобизма». И это уже где-то «асимметричный ответ», поскольку, если раньше параллельные фанарским структуры создавались только в «диаспоре» (Западной Европе и Юго-Восточной Азии), то теперь речь идёт о Центральной Африке, которая доселе диаспорой не считалась.

Свою правоту Русская церковь обосновывает и тем, что «решение Патриарха Александрийского Феодора о признании украинских раскольников противоречит неоднократным заявлениям Его Блаженства в поддержку канонической Украинской Православной Церкви и её Предстоятеля митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия». Отметим, что Феодор последовательно (хотя и не всегда твёрдо) выступал в поддержку УПЦ (МП), обличая украинских самосвятов, с 2015 года.

Тут следует отметить, к резкой смене ориентации грека Феодора Хорефтакиса подтолкнуло нежное внимание не только посольства США, но и посольства Греции. «На патриарха Феодора, который лично против признания украинских раскольников, оказывалось давление со стороны МИД Греции (через это ведомство проходит финансирование греческим государством Александрийского Патриархата), – сообщал источник, близкий к Киевской митрополии. – Данная структура угрожала прекратить финансирование, если Феодор не признает "ПЦУ". Это давление греческих дипломатов поддержала группа митрополитов Александрийского патриархата (практически поголовно – этнических греков. – Д.С.), которые угрожали сбросить Патриарха. Показательно, что в Каире объявление о признании "ПЦУ" состоялось в присутствии греческого посла в Египте. И сам патриарх Феодор в своей короткой речи перед объявлением официального сообщения особо упомянул посла».

Впрочем, как мы теперь понимаем, и сам Феодор близок к русофобскому греческому лобби в Александрийском патриархате. Ещё в 2011 г. он назвался продолжателем дела своего предшественника Мелетия Метаксакиса. Того самого новостильника, экумениста и фактически основоположника теории восточного папизма, который всячески поддерживал «обновленческую церковь» в СССР в годы, когда канонический патриарх Тихон находился под арестом.

И вот уже в то время, как каноническая Церковь подвергается гонениям на Украине, верный продолжатель Мелетия Метаксакиса и Иуды Искариотиса (шесть лет лобызавший «братскими поцелуями епископов Украины, где до этого шесть лет прослужил представителем Александрийского патриарха) уже восхищается «жертвенным сердцем Епифания» и поёт осанну его «скромности».

Какие есть ещё резервы у РПЦ (при умелом и своевременном их использовании)?

17 декабря было опубликовано открытое письмо 27 священников из Кении, Танзании, Уганды и Замбии. Приведём отрывки.

«Мы, православные африканские священники, с большим удивлением и смущением узнали о решении Патриарха Александрийского Феодора признать так называемую “Православную церковь на Украине”. Это внезапное решение противоположно той позиции, которую ранее занимал наш Патриарх…

Насколько нам известно, столь ответственное решение было принято без того, чтобы спросить мнение африканских священнослужителей, хотя именно африканцы составляют большинство клириков и прихожан Александрийского патриархата.

Мы хотим выразить наше мнение и говорим, что не согласны с указанным выше решением… И как в Церкви Греции многие священники и даже епископы высказали свое несогласие с аналогичным решением о признании украинских раскольников, так и мы полагаем, что у нас есть не меньше прав высказывать свое мнение. Мы сожалеем о неожиданном решении Александрийского Патриарха, и мы хотели бы, чтобы оно было пересмотрено».

Прецеденты перехода священнослужителей Экуменического патриархата в Русскую православную церковь имеются уже в Америке и Европе. Так почему не случиться тому же и в Африканском патриархате, где также наблюдается засилье надменного греческого епископата при автохтонном простом священстве и пастве?

Кроме того, не стоит забывать и о коптах, чья численность на порядок превышает количество православных в Египте и Африке в целом. Эта древняя церковь крайне нуждается в поддержке, которую при желании ей может обеспечить такая мощная структура, как Московский патриархат. И такое желание было осторожно проявлено в дни предательства александрийских греков. 8 ноября состоялась встреча руководства Российского православного университета с руководством Коптской духовной семинарии и Института коптских исследований. «Стороны обсудили дорожную карту сотрудничества по ряду научных и образовательных направлений… В ходе встречи стороны также обменялись предложениями о развитии совместной деятельности в организации программ изучения русского языка на площадках Коптской Церкви… Гости из Египта прибыли в Россию с программой, предполагающей посещение ведущих православных учебных заведений». В состав коптской делегации вошли: епископ, проректор Коптской духовной семинарии, секретарь Института коптских исследований, член Комиссии по диалогу между Русской и Коптской Церквами, а также преподаватели и студенты Коптской духовной семинарии.

Конечно, никакого евхаристического общения у РПЦ с Коптской церковью не может быть в принципе, ибо расхождения между Православием и миафизитством Коптской церкви догматические. Однако, как заявил в 2010 г. патриарх Московский Кирилл на встрече с папой Александрийским Шенудой II, Русская православная церковь и древние восточные церкви (к которым принадлежит коптская) «находятся в состоянии богословского диалога». И, по нашим источникам, очень многие в Коптской церкви (именующей себя православной, кстати) находят догматические расхождения между миафизитством и Православием вполне преодолимыми.

Российский православный университет. Коптские служители в богословском диалоге

Как бы там ни было, а патриарх Кирилл подарил папе патриарший посох со словами: «Опираясь на этот посох, вспоминайте, что у вас есть братья, на которых тоже можно опереться».

А вот на епископат Александрийского патриархата (АП) рассчитывать не приходится. Даже несмотря на то, что епископат АП за решение Феодора не голосовал. Вряд ли кто-то из греческих архиереев – даже протестующих в душе против признания СЦУ – пожертвует греческой солидарностью ради Христа и разорвёт евхаристическое общение с собственным патриархом. Не случилось же этого в Элладской церкви, где противостояние десятка епископов и двух сотен простых священников архиепископу Афинскому Иерониму было открытым. А это означает, что рано или поздно их совместная молитва с находящимися в молитвенном общении с украинскими епифанами неизбежна. И тогда они сами лишаются каноничности. Соответственно, если РПЦ не разрывает евхаристического общения с ними, и она поставит себя под угрозу потери каноничности.

Именно потому решения нашего синода по Элладской и Александрийской церквам (остаться в общении с частью их епископата) не просто половинчатое, но потенциально опасное… Компромиссы тут невозможны.

Только анафема Варфоломею, Иерониму и Феодору с их единомышленниками способна ребром поставить вопрос для тех в Турции, Греции и Африке, кто желает сделать окончательный выбор между Христом и Велиаром.

Так что «мяч остаётся на половине» РПЦ. Решения синода по греческим церквам – лишь выход из собственной штрафной площадки. Теперь надо хотя бы не потерять темп.

Заглавное фото: patriarchia.ru