В условиях недавно начавшихся в Иране демонстраций США открыто встали на сторону протестующих, тогда как Евросоюз сохранил нейтралитет и постарался держаться в стороне от происходящего. Президент Франции Эммануэль Макрон (Emmanuel Macron) даже раскритиковал США за то, что они решили поддержать одну из сторон. Несмотря на то моральное удовлетворение, которое такой подход США может принести его сторонникам, позиция Евросоюза кажется гораздо более разумной.
Пока по Ирану стремительно распространялась волна протестов — сначала экономических, а затем и антирежимных — администрация США палила из всех орудий. Президент Трамп писал в Твиттере о своей безоговорочной поддержке протестующих и обещал, что «в надлежащее время» США окажут им помощь — это практически заявление о планируемом вмешательстве. Госдепартамент выступил с двумя заявлениями, в которых он выразил поддержку иранским протестующим и осудил действия иранского правительства. Вице-президент Майкл Пенс (Mike Pence) опубликовал в газете Washington Post статью, в которой он отметил, что в отличие от администрации Обамы «на этот раз мы не промолчим». Пенс подчеркнул, что именно невмешательство Обамы стало причиной успеха иранского режима в подавлении Зеленой революции 2009 года, и сравнил риторику нынешней администрации с жесткой критикой Рональда Рейгана в адрес Советского Союза.
И неважно, что США продолжают обвинять Россию во вмешательстве в американскую политику. Америка — это демократия, а Иран — это репрессивный, коррумпированный режим. В любом случае двойные стандарты — это весьма распространенное явление в геополитике, и зачастую они оправдываются конкретными обстоятельствами. Гораздо полезнее было бы рассмотреть реакцию США с практической точки зрения, сравнив ее с позицией Евросоюза.
Европейские дипломаты поддерживают связь с иранским правительством «в духе откровенности и уважения», призывая его уважать право его граждан на выражение своей позиции. Макрон предостерег США и их сторонников в Саудовской Аравии от «риторики [в адрес Ирана], которая может привести к войне», и призвал к продолжению диалога с Ираном. Довольно легко прийти к выводу, что Евросоюз печется исключительно о своих интересах (Франция и другие страны уже долгое время потирают руки, оценивая экономические возможности в Иране), или заявить, что такая позиция вредит протестному движению. Но подход Евросоюза кажется весьма разумным.
Сообщения и разведданные, поступающие из Ирана, остаются обрывочными. Однако уже сейчас ясно, что эти протесты являются разрозненными и децентрализованными. Некоторые их участники выдвигают исключительно экономические требования. Они недовольны результатами работы президента Хасана Роухани (Hassan Rouhani), который обещал им искоренить коррупцию и добиться экономического процветания после подписания соглашения по ядерной программе Ирана с Западом, Россией и Китаем. Другие протестующие устали от клерикального режима и господства аятолла Али Хаменеи (Ali Khamenei).
Ни о каком едином фронте речь не идет, поскольку недовольные иранцы не могут договориться между собой о том, чего они хотят. Если поддержать всех протестующих, не разобравшись, чего именно они хотят, это может привести к печальным последствиям. США поддержали восстание 2011 года против президента Сирии Башара аль-Асада, которое привело к началу гражданской войны, а потом начали разбираться, какие группировки заслуживают их поддержки, а какие тесно связаны с террористическими организациями. Та же самая ошибка надолго дестабилизировала Ливию, Ирак и Афганистан, после того как их режимы были свергнуты.
В настоящий момент успешная революция в Иране маловероятна. США должны серьезно подумать о последствиях решения поддержать чрезмерно бурное восстание. Госсекретарь Хиллари Клинтон открыто поддержала участников российских акций протеста против фальсификаций на парламентских выборах 2011 года и в ответ получила заклятого врага в лице президента Владимира Путина, который теперь приводит ту поддержку Клинтон в качестве примера вмешательства США во внутренние дела России. Это укрепило позиции Путина внутри России и подтолкнуло его к тому, чтобы в 2016 году начать в США пропагандистскую и дезинформационную кампанию.
Разумеется, иранские лидеры не питали никаких иллюзий касательно враждебности администрации Трампа по отношению к ним — даже до того, как США открыто выступили в поддержку иранских протестов. Но теперь у иранского режима есть доказательства того, что они называют «гротескным» вмешательством во внутренние дела их страны, которое они теперь используют, чтобы добиться поддержки — особенно внутри страны, где в последние несколько дней стали звучать призывы к началу демонстраций в поддержку режима. Внешних врагов обвинили бы в любом случае. Но если у такой пропаганды есть фактические доказательства, это помогает еще глубже укоренить ненависть в душе простых людей и усложняет задачу по свержению репрессивных режимов, как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.
Я знаю, о чем я говорю. Я принимал участие в антисоветских протестах на закате коммунистического режима в моей стране, а также в протестах 2011 года, которые Клинтон так неуклюже поддержала. Я также стал свидетелем Революции Достоинства, которая произошла на Украине в 2014 году.
В двух из этих случаев протестующие добились своего, и им для этого не потребовалась никакая помощь извне. Когда люди по-настоящему дошли до предела, они бунтуют яростно, их сплачивает единство цели, и они таинственным образом добиваются своего. Лед Зеппелин и нехватка туалетной бумаги оказались гораздо более значимыми факторами на закате советского режима, чем все речи Рейгана. Именно уютные соблазны Евросоюза, который находится совсем рядом, у самых границ Украины, а вовсе не поддержка США, определили исторический выбор этой страны.
В том случае, когда протесты ни к чему не привели — протесты в Москве в 2011 году — мы оказались недостаточно сильными и решительными для того, чтобы свергнуть режим. Но при президенте Дмитрии Медведеве власти вполне могли под давлением пойти на компромисс. Вместо этого неуклюжее вмешательство Клинтон подтолкнуло Путина к тому, чтобы максимально обезопасить себя от возможного государственного переворота. Это обернулось годами реакции и упущенными возможностями целого поколения россиян — по крайней мере тех, кто не эмигрировал.
Внешняя поддержка не нужна на стадии протестов, однако мощная, хорошо спланированная помощь крайне необходима после того, как революция успешно завершилась. В этом случае западные ценности действительно принесут пользу, а их оппонентам будет сложнее зарабатывать очки посредством пропаганды. Кроме того, западным аналитикам гораздо проще понять дееспособное постреволюционное правительство, чем разобраться в разношерстном и зачастую не имеющим сильных лидеров протестном движении.
Пока лучшее, что Запад может сделать, — это предостеречь Тегеран от применения грубой силы для подавления легитимных акций протеста. Невозможно обеспечить успех протестного движения, находясь за пределами страны. Даже если иранцы продемонстрируют достаточно ярости и решимости для свержения режима, США стоит набраться терпения и предложить свою помощь только после того, как иранцы самостоятельно примут решение касательно своих дальнейших планов. Именно так и появляются верные друзья.
