Свой
первый зарубежный визит после неудавшейся попытки переворота в Турции
президент Эрдоган совершил в Россию. Такой выбор турецкого президента,
который 9 августа провел в Санкт-Петербурге переговоры с Владимиром
Путиным, насторожил традиционных союзников Турции - США и НАТО. А еще
накануне петербургской встречи Эрдоган заявил:
«Это будет исторический визит, новое начало. На переговорах с моим
другом Владимиром, я верю, будет открыта новая страница в двусторонних
отношениях. Нашим странам предстоит многое сделать вместе».
Турецкий
президент дал серьезный повод Западу еще раз убедиться в том, что
Россия и Турция намерены дорожить отношениями друг c другом. Обе страны
принадлежат как Европе, так и Азии. Возможно, на Западе не зря
опасаются, что это может стать основой для присоединения Анкары к
выстраиваемому Кремлем евразийскому партнерству. Однако по итогам
встречи 9 августа судить об этом сколько-нибудь уверенно нельзя.
Нормализовать торговые отношения и поездки россиян в Турцию можно
относительно быстро, но стать на путь стратегического сближения гораздо
сложнее.
Тем не менее западные эксперты задались вопросом,
не окажутся ли в опасности после Санкт-Петербурга турецко-американские
отношения. Чаще всего в данной связи упоминается возможная причастность
Вашингтона к организации неудавшегося государственного переворота в
Турции. Якобы главный оппонент Эрдогана - Фетхуллах Гюлен - давно
сотрудничает с ЦРУ, которое и помогало его сторонникам попытаться
устранить президента Турции. Эта версия не нашла подтверждения, но стала
довольно распространённой. По меньшей мере в отношениях Вашингтона и
Анкары наступило заметное охлаждение.
Однако можно ли говорить о турецко-российском альянсе, построенном на недовольстве Эрдогана Соединёнными Штатами?
Здесь,
скорее, напрашивается отрицательный ответ. Союзнические отношения
Вашингтона и Анкары переживали и не такое:достаточно вспомнить вторжение
на Кипр в 1974 году, отказ Турции предоставить свою территорию
американским войскам для вторжения в Ирак в 2003-м, несогласие Анкары с
нефтяным эмбарго против Ирана, поддержка американцами иракских курдов
при Саддаме Хусейне или сегодня сирийских курдов. Проблемы были куда
серьезнее, чем пикировка сторон по поводу Гюлена.
Ситуативное
недовольство турецкого руководства Западом – далеко не основание для
союза между Анкарой и Москвой. Две страны находятся по разные стороны в
сирийском конфликте, и позиция Турции не меняется.
6
августа на вопрос корреспондента Le Monde в Стамбуле, может ли
сближение с Россией изменить позицию Эрдогана в отношении Башара Асада,
турецкий лидер ответил совершенно однозначно: «Он [Асад. – Н.Б.] должен уйти».
Переговоры
в Санкт-Петербурге не изменили эту позицию Эрдогана. Встреча
президентов Турции и России лишь сняла напряжение в отношениях двух
стран, вызванное уничтожением Турцией российского истребителя. Если
вспомнить, что в течение нескольких недель до инцидента с Су-24 Турция
не один раз протестовала против нарушения ее границ российскими
бомбардировщиками и угрожала принять ответные меры, то вопрос о верности
Эрдогана своим обещаниям нельзя считать закрытым и после
Санкт-Петербурга. Конфликт Анкары с Москвой длился почти семь месяцев, а
после извинения Эрдогана прошло слишком мало времени для того, чтобы
Анкара смогла сознательно сделать поворот на 180 градусов. Тем более что
от американского и натовского военного прикрытия Турция не
отказывается, а претензии Эрдогана к Евросоюзу имеют больше показной
характер и рассчитаны на очередные уступки европейцев.
Жесткая
риторика Эрдогана в адрес США и ЕС не должна вводить в заблуждение.
Президент Турции упрекает Европу в дискриминационном отношении к туркам.
«Уже пятьдесят три года мы стоим у дверей Европы. Ответственен за это и
виноват в этом только Евросоюз. Ни с кем другим, кроме Турции, так не
обращаются», - говорит Эрдоган. Не устроило турецкого лидера и то, как
отреагировал ЕС на попытку отстранения его от власти. «Лидеры западного
мира довольствовались несколькими избитыми фразами об осуждении попытки
переворота», - возмущается он. Удручает Эрдогана и американская реакция.
Госсекретарь Джон Керри собирается в Анкару 24 августа, на что
президент Турции говорит: «Поздно, слишком поздно… Их стратегический
союзник сталкивается с попыткой переворота, а они ждут сорок пять дней,
прежде чем нанести ему визит. Это нас оскорбляет».
Чего же добивается президент Эрдоган такой публичной критикой своих западных союзников?
Прежде
всего, Турции нужно, чтобы в Европе и США прекратили критиковать
принятые правительством Эрдогана репрессивные меры против политических
противников. Это ничуть не предполагает пересмотр Анкарой отношений с
Западом: наоборот, Эрдоган предлагает Соединённым Штатам и Евросоюзу
исправлять отношения с Турцией. Попутно турецкий президент угрожает
Европе отменой соглашения о миграции между Турцией и ЕС, требуя при этом
скорого принятия решения о реализации безвизового режима для граждан
Турции. Европа рискует навсегда остаться с беженцами, ибо Эрдоган
поставил ультиматум: если требования Анкары не будут удовлетворены,
возвращение беженцев в Турцию станет невозможным.
В
визите Эрдогана в Россию для встречи с президентом Путиным нетрудно
заметить определенный элемент давления Анкары на Запад, желание подать
сигнал о вероятном сближении с Кремлем. Вопрос, однако, в том, насколько
западные политики верят в создание долговременного союза между Россией и
Турцией. Свойственные политике Эрдогана непредсказуемые зигзаги к такой
вере не располагают.
От
петербургской встречи ждали многого, не исключались приятные
неожиданности, но обошлось без них. В ходе визита совместные документы
не подписывались, главным итогом переговоров президентов стало
восстановление экономических связей. Правда, и здесь не всё гладко. Если
говорить о проекте «Турецкий поток», то Анкара до сих пор настаивает на
варианте с одной трубой для внутреннего снабжения европейской части
Турции. Объемы поставок порядка 15-17 млрд. кубометров в год, без
перспектив выхода на энергетические рынки Южной Европы. Таким путём
Турция хотела бы решить свои проблемы за счет «Газпрома»: навязать
российской стороне затратный и невыгодный проект, избежав при этом
конфликта с Евросоюзом, выступающим против «Турецкого потока». Что может
принести такое обновление экономических отношений?
По
Сирии, где две страны поддерживают противоборствующие силы, прорыва не
случилось. Длительная пауза в постоянных контактах не могла не сказаться
на тональности встречи. Было много учтивости, стремления обойти острые
углы и не акцентировать внимание на расхождении позиций. Возможно,
Турция снизит накал публичной критики в адрес президента Башара Асада,
но согласиться с планом Москвы по урегулированию ситуации в Сирии она не
готова. Да, отношения возобновляются, открывается, по словам Эрдогана,
«новая эра турецко-российского сотрудничества», но Россия и Турция
вступают в неё со старыми проблемами. Как сказал президент Путин,
насущная задача – выйти на докризисный уровень двустороннего
сотрудничества, однако ведь и на том уровне всё было не так просто.
