Многие европейские лидеры желали, чтобы американский президент осознал угрозу, исходящую от России, когда она вторглась на территорию соседней страны

©  REUTERS Kevin Lamarque

Летом 2009 года два десятка представителей стран Центральной и Восточной Европы обратились к президенту Бараку Обаме, призывая его не забывать уроки новейшей истории. Белый дом тогда только что начал свою политику «перезагрузки» с Россией, которая стала центральным аспектом внешней политики Обамы, и европейцы были обеспокоены возможностью того, что США закроют глаза на вторжение России в Грузию, произошедшее за год до этого. «Наши столицы обеспокоены», — говорилось в открытом письме Обаме, подписанном лидерами девяти стран ЕС. «НАТО сегодня кажется слабее, чем тогда, когда мы присоединились к альянсу», — писали они. В то же время, как сообщалось в письме, «Россия вернулась на мировую арену в качестве ревизионистской державы с повесткой XIX века».

Сегодня это заявление кажется пророческим. Политика «перезагрузки» провалилась, и — словно возвратившись в XIX век — Россия вторглась на земли еще одного своего соседа, Украины, на этот раз даже присоединив часть этой страны к своей территории. Беспокойство в европейских столицах переросло в страх, и Обама, наконец, начал обращать больше внимания на предупреждения, которые он получил пять лет назад. Во вторник вечером в столице Польши он встретился с представителями всех стран, подписавших письмо в 2009 году, убедив их в своей приверженности к обеспечению их безопасности. «Мы всегда вместе, — заявил он в начале встречи в президентском дворце в Варшаве. — То, что вы построили здесь за последние 25 лет, не может забрать ни одна другая страна».

Некоторым дипломатам, которые предрекали эту европейскую уязвимость, жест Обамы показался слишком запоздалым, как и его обещание потратить миллиард долларов на усиление американского военного присутствия на континенте. «Перезагрузка» уже создала условия для российского экспансионизма, и сейчас Обама пытается возместить тот ущерб, который уже нанесён, заявил Адам Ротфельд, бывший министр иностранных дел Польши и один из тех, кто подписал письмо Обаме в 2009 году. «Россия восприняла перезагрузку как американскую слабость, — заявил Ротфельд в ходе интервью в Варшаве. — Она (перезагрузка) была воспринята как знак того, что НАТО — уже не такой сильный альянс, как раньше. И это дало России возможность действовать».

Российское вторжение в Грузию не встретило никакого противодействия со стороны Запада. Россия не была исключена ни из одного крупного альянса с Западом. Она не столкнулась ни с санкциями, ни с дипломатической изоляцией. Запад даже не отправил военную помощь грузинским войскам, и в течение года после вторжения новый американский президент предложил России начать взаимоотношения между Вашингтоном и Москвой с чистого листа. Кремль учел все это, принимая решение о вторжении на украинскую территорию в марте. На этот раз, возможно, Москва просчиталась: Россия столкнулась с санкциями, изоляцией и исключением из «Большой восьмерки» — клуба богатых стран. Однако дипломатам из Восточной Европы — таким, как Ротфельд — сложно избавиться от подозрения, что украинского кризиса можно было бы избежать, если бы США ответили России более жестко пять лет назад.

Майкл Макфол, который претворял стратегию «перезагрузки» в жизнь, будучи послом США в Москве, не верит, что это могло бы помочь. По его словам, задачей перезагрузки было не изменение тональности отношений с Россией, а преследование таких конкретных целей, как новый договор о сокращении ядерного вооружения. Отказ от преследования этих целей не предотвратил бы российское вторжение на Украину, как не предотвратили бы его любые другие действия со стороны США. «Когда лидер в Кремле решает использовать силу в Восточной Европе, он рассчитывает — и правильно — что США не будут использовать силу и не имеют возможности предотвратить этот акт агрессии, — заявил Макфол журналу TIME по телефону из Стэнфорда, где он работает после ухода с должности посла в феврале. — Такова трагическая правда».

Визит Обамы в Европу косвенно подтвердил это. На встрече американского президента с европейскими лидерами во вторник присутствовали только члены ЕС и НАТО, а не такие стремящиеся в Евросоюз страны, как Молдавия. Избранный украинский президент Петр Порошенко, чья инаугурация должна состояться в выходные, встретится с Обамой в среду в Варшаве. Однако американский президент решил не посещать Украину, и он старается не обещать ей никакой военной помощи для противостояния российской агрессии. «Этот визит носит оборонный, а не предупредительный характер, — считает Мэтью Рожанский, эксперт по российско-американским отношениям в центре Уилсона. — Он действует очень осторожно».

Разъезды по тем частям Восточной Европы, которые Россия считает своей зоной влияния — особенно по Украине, Молдавии и Грузии — были бы гораздо менее осмотрительным шагом. Создание альянсов с ними путем предоставления военной помощи или обещаний членства в НАТО не только спровоцировало бы больше агрессии со стороны России, но и поставило бы Обаму в рискованное положение, без поддержки самых сильных европейских стран. «Берлин следит за этим визитом с некоторым беспокойством, — отмечает Констанция Штельзенмюллер, старший исследователь в немецком фонде Маршала, специализирующемся на отношениях между Германией и США. — Берлин хочет, чтобы администрация Обамы не опередила европейцев каким-либо необдуманным шагом».

Однако, это не оставляет Обаме много вариантов. Даже возможность дальнейших санкций против России, скорее всего, будет отметена в четверг во время встречи президента США с западноевропейскими лидерами в Брюсселе. Они не разделяют энтузиазма своих восточных союзников по поводу войны интересов с Россией и предпочли бы вариант достаточно миролюбивого разрешения кризиса, чтобы можно было продолжить торговать с Россией и покупать ее нефть и газ. Если подобный прагматизм означает, что странам, не входящим в НАТО, придется самостоятельно иметь дело с Россией, так тому и быть. «Все спрашивают: "Где та красная черта, которую Россия не пересечет?" — отмечает польский дипломат Ротфельд. — Это та черта, у которой Россия встретит сопротивление».

Пока, кажется, Россия к ней не подошла.