Максим Братерский Д.полит.н., проф., зав. кафедрой мировой политики НИУ-ВШЭ, эксперт РСМД
За сравнительно короткий промежуток времени – последние два-три десятилетия – мы стали свидетелями сначала триумфа либерализма в международной жизни, проявившегося в укреплении международного сотрудничества, расширении политики экспорта демократии, широком признании гуманитарной составляющей внешней политики, а затем и его заката. Сегодня государства возвращаются в мировую политику, а понятие «национальные интересы» снова отодвигает на задний план наднациональные и глобальные интеллектуальные конструкты. Свидетельствует ли этот реванш государств со своим видением мира о крахе либерализма в международных отношениях? Исчерпана ли эта перспектива развития мировой системы? Сочетается ли либерализм с углублением глобализации, могут ли и должны ли глобальные проблемы разрешаться либеральными методами?
Либерализм – это свобода, равенство и...
Либерализм – это одновременно сложная и простая система взглядов на окружающий мир, которая формирует идеальный образ политической системы государства, экономики и системы международных отношений на основе принципов, исходящих из признания приоритета человеческой личности. Общие для либеральных взглядов принципы включают индивидуализм, эгалитаризм и универсализм [1]. Под индивидуализмом понимается этическое превосходство человеческой личности над коллективом; эгалитаризм предполагает всеобщее моральное и политическое равенство; универсализм отодвигает культурные, религиозные и индивидуальные различия на второй план, а главным видит общность людей между собой. Добавим, что либерализм верит в прогресс и в способность людей изменять мир к лучшему.
Исторически либерализм означал скорее определенный набор философских принципов познания и изменения мира и лишь позднее стал политической концепцией, точнее набором политических концепций. Либерализм как моральная философия сегодня – это, прежде всего, признание принципов свободы и равенства, это ситуация, при которой, по А. Вулфу, как можно больше людей будут иметь возможность сами определять, как строить свою жизнь [2]. Вторая основа либерализма – честное и беспристрастное применение одинаковых правил ко всем без исключения. Третья особенность либерализма носит социально-моральный характер и трудно поддается определению. Суть ее состоит в том, чтобы больше включать и объединять, чем исключать, чаще принимать, чем запрещать, уважать, а не клеймить, сочувствовать, а не злорадствовать.
Как видим, либеральная идея обладает достаточно целостной и привлекательной моральной основой, которую трудно, да и не нужно оспаривать. Трудности и противоречия начинаются при столкновении либеральных принципов с жизнью. Признание приоритета личности может в некоторых ситуациях трактоваться как игнорирование интересов общества, эгалитаризм – как ханжество и признание власти денег, универсализм – как благословение вседозволенности, сексуальной распущенности, антисоциального поведения. Дьявол, как водится, скрыт в деталях, в том, как эти принципы реализуются на практике. Принципы либерализма часто привлекают самодостаточных, энергичных, уверенных в себе людей. Но что делать людям, черпающим уверенность в себе в своей принадлежности к тому или иному народу, государству? Противовесом либерализму выступает консерватизм, делающий акцент на ценностях традиции, порядка, принадлежности индивида к целому – государству, народу, семье. Нередко консерватизм приобретает религиозный оттенок, опираясь на морально-этические ценности той или иной конфессии.
Развитие общества и экономики строится на столкновении и взаимодействии этих базовых принципов – частного и целого, индивидуального и общественного. Международные отношения также развиваются диалектически, и либерализм здесь – одна из основных идеологий, политических философий развития. Либерализму противостоит реализм (национализм) или, другими словами, государственнические идеологии и доктрины.
Либерализм в международных отношениях
Главным в либерализме как школе изучения и формирования мировой политики является то, что либеральная мысль выводит внешнеполитическое поведение государств из их внутреннего устройства. Так, демократические правительства, по логике либералов, выполняют волю избирателей, которые требуют от них мира и роста благосостояния. Избиратели не хотят посылать своих сыновей на фронт и оплачивать военные расходы, следовательно, демократические правительства будут проводить миролюбивую политику. Авторитарные (тоталитарные) государства базируются на силе и подавлении человеческого достоинства, поэтому они легко жертвуют благосостоянием и жизнями своих подданных для достижения своих целей – а их целями, по определению, являются силовое превосходство над соседями и престиж, основанный на силе.
Либерализм в международных отношениях делает акцент на роли негосударственных акторов и институтов. Либералы признают крупные многонациональные корпорации, международные правительственные и неправительственные организации полноправными участниками международных отношений и считают необходимым привлекать их к обсуждению и решению проблем мировой политики.
Либерализм рассматривает экономические интересы как основной драйвер развития международных отношений. Эта школа мысли исходит из того, что именно мировой рынок, а не государства, способен обеспечить наиболее эффективное распределение ресурсов и, следовательно, построить наилучший из возможных миров для жителей планеты. Либеральные исследователи и политики уделяют особое внимание экономическим (торговым, финансовым) причинам конфликтов и войн и считают торгово-экономическое сотрудничество, открытую торговлю, прямые иностранные инвестиции и свободные финансовые рынки лучшим механизмом обеспечения мира. Говоря обобщенно и упрощенно, миром, по мнению либералов, правят частная инициатива и материальный интерес, тогда как их вечные оппоненты-реалисты (националисты) утверждают, что эту роль выполняют идеи, стремление к власти и жажда престижа.
Либеральные и реалистические подходы, несмотря на кажущуюся несочетаемость, успешно сосуществуют в мировой политике. Либерализм в той или иной степени присутствует во внешней политике всех государств, даже России, с ее традиционным пониманием международной сферы как конкурентной среды, исполненной опасностей, где основную роль играют государства, озабоченные обеспечением собственной безопасности и превосходства над другими государствами.
Справедливо будет и утверждение, что, несмотря на преобладающую либеральную риторику, акцентирующую роль международных институтов сотрудничества, свободной торговли и открытых финансовых рынков в укреплении международного мира и безопасности, ни одно государство или надгосударственное объединение (например, Евросоюз) не проводит стопроцентно либеральную внешнюю политику. Во внешней политике ведущих государств всегда есть место борьбе за влияние и престиж [3], и даже те страны, которых называют «либеральной империей» [4], на деле либеральны лишь отчасти. Например, Соединенные Штаты, всерьез озабоченные ростом экономической и военной мощи Китая, считают азиатского гиганта стратегической угрозой своей национальной безопасности только потому, что КНР становится сопоставимой с США по мощи державой. Г. Киссинджер сформулировал это так: «Как только Китай станет достаточно силен, чтобы действовать самостоятельно, он откажется от нас. Несколько позже он может даже повернуть против нас, если того потребует его понимание собственных интересов» [5].
Соотношение либерализма и реализма в мировой политике со временем меняется. Так, период с 1972 г., когда президент Р. Никсон отменил золотые гарантии по американскому доллару и тем самым положил начало процессу перестройки мировой валютно-финансовой системы, был отмечен усилением либеральных тенденций в мировой политике. Они стали преобладающими после либеральной революции Р. Рейгана, М. Тэтчер и Г. Коля и особенно после окончания «холодной войны». Важнейший вопрос о курсах национальных валют, а, следовательно, и о конкурентоспособности национальных экономик ушел из-под контроля государств и был отдан на откуп рынкам. Постепенно государства отказались от контроля над перетоком капитала через национальные границы, была либерализована мировая торговля, в развитой части мира было разрешено практически свободное перемещение людей. На протяжении 1980–2000-х годов все громче звучали голоса тех, кто предсказывал либерализму окончательную победу в международной системе, мотивируя это тем, что эпоха глобализации не оставила места развитию национальных эгоистических интересов. Либеральные политики утверждали, что будущее – за сотрудничеством государств, и гарантией этого сотрудничества становятся интересы свободы и процветания граждан демократических государств, преобладающих в современном мире [6].
Сегодня на фоне продолжающегося мирового экономического кризиса мы видим потерю либерализмом своих позиций, возвращение государства в мировую политику и его наступление на позиции рынков [7]. Усиливается государственное регулирование, вводятся ограничения на сверхсвободное перемещение капитала, государства усиленно стимулируют собственный экспорт и стараются защищать отечественного производителя. Либеральная внешняя политика отступает и по моральным причинам: многие важные вопросы международной жизни так и не были решены, нередко либеральные принципы внешней политики чудесным образом использовались для вполне «реалистической» борьбы.
Либеральной перспективе международных отношений угрожают и другие процессы, разворачивающиеся в мире на наших глазах. Во-первых, во многих странах укрепляются идеологии, способные развиться в тоталитарные и акцентировать силовой компонент в международных отношениях (наглядный пример – «арабская весна» со своими идеологическими и политическими последствиями). Во-вторых, индивидуализм, неотделимый от либерализма, входит во все большее противоречие с необходимостью решать назревшие глобальные проблемы. Отсюда – провалы таких проектов, как Киотский протокол или Дохийский раунд переговоров по ВТО.
Сохраняется ли либеральная перспектива развития международных отношений в этих условиях в принципе? Есть ли у либерализма будущее в мировой политике? Да, есть. Пока основой мировой экономики являются рынки, пока люди стремятся к счастью, процветанию, независимости и защите собственного достоинства, будущее у либерализма сохраняется. Он не может и не должен победить, он должен просто быть и развиваться, так как залог поступательного развития мира – в вечном споре либерализма и реализма.
Можно ли предположить, что баланс этих важнейших подходов в мировых делах скоро вновь сместится в сторону идей сотрудничества, личной независимости и приоритета прав личности над интересами общества? Видимо, резкого поворота в сторону либеральных ценностей в международных делах в ближайшее время ожидать не стоит.
Проводить либеральную внешнюю политику могут себе позволить богатые, сильные, уверенные в своей моральной правоте и стабильности своего статуса страны. Сегодня, когда в мире происходит стремительное перераспределение силы и богатства, а идеи политической свободы в отсутствие конкуренции несколько растеряли свою целостность, на первый план выходят охранительные инстинкты. В условиях смены ведущего технологического уклада, форм организации мировых финансов, структуры обществ (мир стремительно стареет) решение глобальных проблем вроде изменения климата, как представляется, будет отложено на потом, что, собственно, уже и произошло, а основными приоритетами станут приспособление к новым реалиям и завоевание достойного места в мировой политике и экономике. Ведущей силой в этих вопросах выступят государства, а либеральная внешняя политика будет по-прежнему ждать своего часа. Внешнеполитический либерализм подходит к своему столетию (если отсчитывать его возраст от инициатив президента США В. Вильсона) в ослабленном состоянии, но ни устаревшим, ни отжившим его считать нельзя. Просто сейчас не его время.
1. Gray J. Liberalism. Minneapolis, 1995.
2. Wolfe A. The Future of Liberalism. N.Y., 2009.
3. Morgenthau H.J. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace. Fifth ed., revised. N.Y.: Alfred A. Knopf, 1978. P. 8.
4. Bishai L.S. Liberal Empire // Journal of International Relations and Development. 2004. Vol. 7. Pp. 48–72.
5. Kissinger H. White House Years. Boston, 1979. P. 1091.
6. Fukuyama F. The End of History and the Last Man. N.Y., 1992.
7. Gat A. The End of the End of History // Foreign Affairs. 2007. July/August.
Источник: russiancouncil.ru.
Рейтинг публикации:
|
