Сделать стартовой  |  Добавить в избранное  |  RSS 2.0  |  Информация авторамВерсия для смартфонов
           Telegram канал ОКО ПЛАНЕТЫ                Регистрация  |  Технические вопросы  |  Помощь  |  Статистика  |  Обратная связь
ОКО ПЛАНЕТЫ
Поиск по сайту:
Авиабилеты и отели
Регистрация на сайте
Авторизация

 
 
 
 
  Напомнить пароль?



Клеточные концентраты растений от производителя по лучшей цене


Навигация

Реклама

Важные темы


Анализ системной информации

» » » Кому не терпится сжечь Азербайджан и Армению в огне междоусобия? Нагорный Карабах: стороны обвиняют друг друга

Кому не терпится сжечь Азербайджан и Армению в огне междоусобия? Нагорный Карабах: стороны обвиняют друг друга


1-10-2020, 14:44 | Политика / Новость дня | разместил: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ | комментариев: (8) | просмотров: (3 269)

Кому не терпится сжечь Азербайджан и Армению в огне междоусобия?

Как взорвать мир новой Кавказской войной

Утром 27 сентября начались боевые действия по всей линии соприкосновения вооруженных сил Азербайджана и непризнанной Нагорно-Карабахской Республики (НКР).

Минобороны Азербайджана заявило, что ВС Армении обстреляли населённые пункты на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе и что есть погибшие среди гражданских и военных. По заявлению Минобороны Армении, Карабах «подвергся воздушным и ракетным атакам» и Баку «начал наступление» на карабахском направлении. В НКР сообщили, что артиллерийскому обстрелу подверглись мирные населенные пункты в Карабахе, в том числе Степанакерт. В Карабахе объявлено военное положение, начата мобилизация. Военное положение и всеобщую мобилизацию объявила также Армения. Президент Азербайджана утвердил введение военного положения в ряде городов и регионов и ввел в республике комендантский час.

Стороны заявляют о больших людских потерях противника. Азербайджанское Минобороны говорит о гибели 550 армянских военных. Армянская сторона заявляет о потерях противника в сотни человек. Цифры несуразные. Они говорят о намерениях сторон воевать в основном в информационном пространстве: в современных локальных конфликтах столь крупные потери могут быть лишь в небоевых случаях, например при катастрофе военно-транспортного самолета.

Для сравнения: за всю операцию «Щит Евфрата» Турция потеряла всего пять танков «Леопард». В результате боевых действий погибли 67 турецких военных и 560 солдат протурецкой «сирийской свободной армии». В ходе турецкой операции «Весенний щит» в Идлибе потери сирийской армии составили всего 74 военнослужащих. Когда же стороны рапортуют о гибели в боевых действиях в течение суток локального конфликта сотен солдат противника – это ненаучная фантастика.

Боевые действия в Нагорном Карабахе не могут продлиться долго. Какие бы цели ни ставили те, кто намеренно разжёг конфликт, есть ряд военно-технических факторов, которые не позволят долго бомбардировать общественность сводками о небывалых победах.

Запасы вооружений как у Азербайджана, так и у Армении ограничены, а их воспроизводство невозможно, так как обе стороны воюют покупным вооружением, не имея собственного полноценного ВПК. Боевая техника в военных конфликтах быстро выходит из строя, а ее ремонт и возвращение в строй – дело небыстрое.

В Армении освоен капитальный ремонт многих типов военной техники, в том числе танков Т-72, на станкостроительном заводе в Чаренцаванце, одном из основных танкоремонтных заводов СССР. Сейчас мощности ЧСЗ позволяют предприятию капитально ремонтировать и частично модернизировать пять танков в месяц. С такой базой вести интенсивные долгосрочные боевые действия невозможно. Возможности единственного в Азербайджане Бакинского танкоремонтного завода «Джихазгайырма» ещё более ограничены. Такие же ограниченные возможности у конфликтующих сторон и по другим видам вооружений и военной техники.

Глава польского правительства с чешским премьером на саммите Вишеградской группы. Источник: premier.gov.pl

Боевые действия между двумя странами Закавказья могут продолжаться достаточно долго или на уровне небольших тактических групп на локальных участках ТВД, или в крупных масштабах, как сейчас, но короткое время. Однако этот конфликт может стать исключением, ибо в интересах ряда внешних сил (но не в интересах Азербайджана и Армении!) – надолго превратить конфликт в Нагорном Карабахе в зону вялотекущих боевых действий.

«За азербайджано-армянским конфликтом, который активно разгорается последние дни, стоят… прежде всего, Анкара и Тель-Авив, а за ними Вашингтон и Лондон», – пишет РУССТРАТ. Неслучайно горячая фаза вооруженного конфликта была приурочена к российским военным учениям «Кавказ-2020». Москве хотят продемонстрировать, что у неё не может быть на Кавказе сферы собственных геополитических интересов.

Курдский ресурс Afrinpost сообщает названия подразделений переброшенных в Азербайджан через Турцию сирийских боевиков, участвующих в боевых действиях в Нагорном Карабахе. Согласно этой информации, в ходе боев погибли уже свыше 80 боевиков; это значит, что они находятся в первой линии атакующих порядков азербайджанских подразделений.

По данным правозащитной организации Human Rights Organisation – Afrin, «более 4000 вооруженных сирийских наемников из протурецкой Сирийской национальной армии сейчас участвуют в боях Азербайджана против Армении».

Турция открыла два вербовочных центра для найма сирийских боевиков, направляемых в Азербайджан, сообщает Afrinpost. Сирийским наемникам отправившимся воевать в Карабах, платят от 1500 до 2000 долларов. После того как турецкие власти снизили зарплату сирийским наемникам в Ливии, желающих отправиться воевать на Кавказ стало так много, что из них образовались длинные очереди.

Азербайджанская армия сейчас копирует отработанную турками в Ливии и Сирии тактику наступления с применением беспилотников и массированной огневой поддержкой артиллерии и РСЗО, что позволяет предположить участие турецкого Генштаба в оперативном планировании боевых действий против НКР. Турция имеет опыт операции на схожем театре военных действий в сирийском Африне. Там активно применялись турецкие БПЛА и боевики Al-Hamzat Division, переброшенные сейчас в Азербайджан. До сих пор все наступления азербайджанских военных в горах Нагорного Карабаха не имели успеха.

Кроме Турции действия Азербайджана в НКР поддержал Пакистан, давний заповедник британской разведки МИ-6. Во время недавней встречи министра обороны Азербайджанской Республики генерал-полковника Закира Гасанова с председателем Объединенного комитета начальников штабов Исламской Республики Пакистан генералом Надимом Раза «были обсуждены вопросы расширения сотрудничества между Азербайджаном и Пакистаном в области безопасности, в военной, военно-технической и военно-образовательной сферах, в борьбе с терроризмом, в том числе развитие отношений между военно-морскими и военно-воздушными силами двух стран, а также проведение совместных учений», сообщил азербайджанский ресурс Trend News Agency.

Заместитель генерального секретаря НАТО Мирча Дан Джоанэ на открытии памятника «Солидарности». Источник: Официальная страница Мирчи Дан Джоанэ в «твиттере»

Пакистан – единственное государство в мире, которое не признает Армению как независимое государств и полностью поддерживает позицию Азербайджана. Треугольник Пакистан-Турция-Азербайджан становится важнейшим фактором стратегической ситуации не только на Кавказе, но и в пределах Большого Ближнего Востока, пишет американский независимый портал IndraStra.

В нынешнем конфликте вокруг Нагорного Карабаха военные цели не первостепенны. Азербайджанская армия даже при поддержке Турции не способна прорвать оборону НКР и может добиться в лучшем случае локальных успехов на небольших участках фронта вдоль линии соприкосновения. Целью всей операции является попытка заставить Россию выйти из устойчивого положения динамического равновесия и выступить в поддержку армянской стороны. Тогда против России окажутся Запад и вся мусульманская умма. А две закавказские республики, считавшиеся когда-то братскими, сгорят в пламени междоусобия.

 

источник

 

Нагорный Карабах: жизнь и свобода на грани войны

Роберт Кочарян

Второй президент Республики Армения (1998–2008). Первый президент непризнанной Нагорно-Карабахской Республики (1994–1998).

Отрывки из книги «Жизнь и свобода. Автобиография экс-президента Армении и Карабаха»

Можно ли было вообще избежать военного развития конфликта в Нагорном Карабахе? По мнению экс-президента Армении Роберта Кочаряна, одного из основателей карабхского движения, при сложившемся на момент распада СССР политическом раскладе, это было невозможно. Его автобиография вышла в свет в 2019 г. в издательстве «Интеллектуальная литература». Публикуем с любезного разрешения издателя отрывки из глав «Начало освободительного движения» и «На грани войны». Мы отдаём себе отчёт в том, что это одна из возможных точек зрения на события того периода, поэтому будем рады опубликовать и другой взгляд.

 

Сбор подписей за воссоединение с Арменией

 

Началось всё осенью 1987 г. с мирных и законных действий: со сбора подписей под обращением в ЦК КПСС, Горбачёву, с просьбой о передаче Нагорно-Карабахской автономной области из состава Азербайджана в состав Армении.

Когда-то такой же точно процесс – сбор подписей и обращение в ЦК – случился при Хрущёве, во время оттепели 1966–1967 гг., и был жестоко подавлен властями. Но в этот раз ситуация кардинально отличалась от предыдущей: не мы вдруг начали требовать перемен, а перемены сами ворвались в нашу жизнь. Ворвались стремительно, вместе с лозунгами «демократия», «перестройка», «гласность». Оказалось, что можно говорить обо всём, что наболело, и впервые за многие десятилетия у нас появилась вера, что мы, обычные люди, можем влиять на происходящее.

Это был невероятно интересный и наполненный надеждами период. Шел I Съезд народных депутатов СССР, и люди по всей стране следили за его трансляцией, не отрываясь от телевизоров и радиоприёмников. На трибуне Съезда появились интересные и грамотные ораторы, говорящие на всю страну такое, о чём за год до этого люди предпочитали шептаться на кухнях. Они мгновенно превращались в звёзд, становились гостями телепередач, интервью ними публиковались в прессе. Телевидение, газеты и журналы стали чрезвычайно интересными и притягивали к себе внимание миллионов зрителей и читателей. По утрам в киоски «Союзпечать» выстраивались очереди за свежими газетами, и тиражи самых популярных изданий уже к обеду раскупались подчистую.

Непривычная свобода рождала веру в то, что все мы вольны сами выбирать, принимать решения, создавать собственное будущее – будущее своего Арцаха. Мы поверили в то, что перемены к лучшему и в нашей жизни, и в нашем государственном устройстве наконец-то стали реальными.

Однако параллельно шёл и процесс эрозии власти, сначала незаметный, но уже набиравший обороты. В крайне централизованной, идеологизированной и многонациональной стране власть сама ломала привычные стереотипы и барьеры, но при этом вряд ли осознавала, что одновременно разрушает устои государственного устройства СССР. Прямо на глазах страна становилась неуправляемой, плановая экономика ушла в свободное падение, а нарастающие центробежные силы сделали процесс необратимым.

Меня часто спрашивают: «Разве развал СССР начался не с карабахского движения?» Я отвечаю отрицательно: конечно, нет. Просто противоречия вскрылись там, где они изначально существовали, и произошло это в точках наивысшего напряжения. Каждый раз в истории Карабаха ослабление центральной власти неминуемо приводило к обострению межэтнических противоречий. Любые политические потрясения в центре, которые нарушали привычный ход вещей и создавали ощущение политической бесхозности, пробуждали стремление карабахцев к воссоединению с Арменией… Развал Российской империи сопровождался формированием новых независимых государств в Закавказье. Каждое из них провозглашало свои границы, и в некоторых местах произошло наложение территорий, поскольку в Баку считали, что границы нужно проводить по территориальному делению уже не существующей Российской империи, а в Ереване – по этническим границам проживания армян. Армяне отстаивали свой подход, поскольку он давал возможность реализовать многовековое стремление к воссоединению и восстановлению армянской государственности. Но, когда Красная армия вошла в Баку и Ереван, спор по Карабаху был решён в пользу Баку. Нагорный Карабах оказался в составе Азербайджана, хотя подавляющее большинство населения области составляли армяне.

Мы, карабахцы, постоянно чувствовали, что наши интересы игнорируются и ущемляются. Наличие автономии не ограждало нас от административного доминирования Баку. В советские годы его основные усилия были направлены на то, чтобы заселить область азербайджанцами, изменив этнический состав края. Это нас очень тревожило, ведь мы уже видели почти полную деармянизацию Нахичевани. Союзные власти с крайней подозрительностью воспринимали любые отношения НКАО с Арменией и пытались максимально их ограничивать. Советский атеизм на практике внедрялся весьма избирательно. Последняя церковь в Карабахе была закрыта еще в 20-е годы, а все армянские храмы стояли без крестов, и азербайджанские историки называли их албанскими. При этом в соседнем с Карабахом Агдаме весь советский период функционировала мечеть. Даже за право говорить на своём языке нам приходилось постоянно бороться. Сталкиваясь на каждом шагу с проявлениями неравноправия, мы чувствовали себя хозяевами в Карабахе, но чужими в Азербайджане.

Я как-то назвал наши отношения с азербайджанцами «этнической несовместимостью» и потом долгое время подвергался резкой критике за свои слова. Возможно, я действительно выразился неудачно, но ведь очевидно, что у наших народов абсолютно разные этнические, религиозные и культурные традиции, разный бытовой уклад. У нас разные предпочтения и представления о моделях государственного устройства наших стран и их геополитических приоритетах.

Думаю, мы можем стать хорошими соседями, но мы никак не должны находиться в подчинении друг у друга.

Стремление воссоединиться с Арменией существовало на протяжении всего советского периода. Внешне незаметное, оно подспудно дремало в армянском обществе, готовое прорваться на поверхность в любой момент, как только позволят обстоятельства. Инициатива по сбору подписей возникла в Ереване и очень быстро охватила Карабах. Процесс запустила армянская интеллигенция – в основном выходцы из Карабаха, по разным причинам живущие за его пределами. У всех на слуху оказались тогда имена Зория Балаяна[1], Баграта Улубабяна[2], Игоря Мурадяна[3], но движение не имело формальной структуры – оно было стихийным, как лесной пожар.

Я в то время работал секретарем парткома Шёлкового комбината… И вот однажды, в самый обычный день, ко мне подходят двое наших рабочих. Говорят: «Везде собирают подписи под обращением в ЦК о воссоединении Нагорного Карабаха с Арменией, и мы хотим в нашем коллективе тоже собрать – всё же крупнейшее предприятие области. Вы не против?». Я, конечно, не был против: я видел, что происходит в городе, – правда, особого значения этому ещё не придавал: «Давайте! Раз везде собирают – может, и получится что-то». Через пару дней я узнал, что под обращением в ЦК подписался почти весь наш комбинат, спустя ещё неделю – все предприятия Степанакерта, а к концу месяца – уже все жители города! Всего месяца за три свои подписи поставило чуть ли не все взрослое армянское население Карабаха. Исключением стали только самые высокопоставленные партийные работники, которые на такой шаг не решались в силу своей должности, но и они смотрели на происходящее с симпатией, сопереживали и поддерживали.

Сбор подписей вёлся подпольно, поэтому сложно сказать, кто управлял этим процессом, – никакой оформленной структуры не существовало (по крайней мере, я о такой никогда не слышал). Явных лидеров тоже не наблюдалось, но, пожалуй, среди всех активистов заметно выделялся Аркадий Карапетян (позднее, во время войны, он станет заниматься формированием отрядов самообороны). При этом вовлечённость в движение, начатое маленькой группой энтузиастов, росла в геометрической прогрессии и очень быстро стала всеобщей. Этот удивительный яркий процесс эмоционально глубоко захватил и объединил наш народ. Нас переполняли оптимизм и искренняя вера в то, что раз в стране гласность, перестройка, то ко мнению людей, конечно же, прислушаются. Мы были убеждены в собственной правоте и не совершали ничего антисоветского – просто подписали законное обращение в ЦК КПСС, в Политбюро, к Горбачёву.

1 декабря 1987 г. наша карабахская делегация поехала в Москву и передала обращение, под которым стояло несколько десятков тысяч подписей, в приёмную ЦК КПСС. В нём мы объясняли свою позицию и приводили в её защиту документы, касающиеся истории, этнографии, культуры Нагорного Карабаха. Через месяц, в январе 1988-го, в Москву отправилась ещё одна делегация. Каждая из них пыталась донести до центральной власти простую идею: проблема есть – и серьёзная; раз она уже поднялась на поверхность, её нельзя игнорировать – её надо решать. Можно действовать поэтапно, можно искать различные формы, но нельзя делать вид, что её не существует, – иначе начнутся неконтролируемые процессы. В ЦК нашим делегатам отвечали, что относятся к сложившейся ситуации с пониманием, но рассматривать её готовы только в социально-экономической плоскости. Говорили, что схожих проблем в СССР около двадцати, и решение одной из них повлечёт за собой цепную реакцию. Вести из Москвы не вдохновляли – напротив, они только нагнетали напряжение, гальванизировали до предела известное упрямство карабахцев, и в какой-то момент накопившаяся неудержимая энергия просто вытолкнула людей на улицы. Начались массовые митинги и демонстрации.

 

Мирные выступления

 

Самые первые выступления происходили мирно, под искренними и наивными лозунгами – мы все ещё верили, что решение центральной власти будет справедливым. Люди выходили на улицу с плакатами «Ленин, Партия, Горбачёв». С каждым днём митинги становились всё более многолюдными, все чувствовали, что происходят очень важные исторические события, и никто не хотел оставаться в стороне.

Процесс захватил даже тех, кто занимал высокие должности и поэтому, казалось бы, должен был вести себя более осторожно. Но так не получалось: если, скажем, первый секретарь райкома партии не присоединялся к стихийному митингу, который собрался у здания райкома, то сразу же терял всякий авторитет.

Появились первые неформальные лидеры – те люди, которые активно выступали на митингах, смело говорили о происходящем, умели увлечь за собой. Некоторые из них придерживались радикальных взглядов, другие – более умеренных, но многих из них знали и уважали по прошлым делам и поступкам, их мнению доверяли, к ним прислушивались. Среди этих лидеров были и директора предприятий, и партийные работники, и преподаватели вуза, писатели и представители рабочих коллективов.

Пошёл интересный и необычный для советской действительности процесс самоорганизации движения. Инициативно образовалась неформальная группа, которая принимала все решения о митингах: где и когда их проводить, как обеспечивать порядок. Никто нас не избирал, всё произошло само собой: активистов, взявших на себя организационные функции, объединила совместная деятельность… На всех карабахских предприятиях шли общие собрания коллективов и первичных партийных организаций. Тема обсуждения – одна, насущная, волнующая всех: переход Нагорного Карабаха в подчинение Армении. Собрания единогласно принимали постановление: «Просить вышестоящие органы решить вопрос о воссоединении НКАО с Арменией положительно». Затем постановления передавались выше, и везде – на пленумах и партхозактивах райкомов, горкома партии и советов народных депутатов всех уровней – принимались единогласно.

Руководство Азербайджана пыталось повлиять на нас. Приезжали разные партийные деятели, должностные лица из ЦК компартии республики и уговаривали прекратить митинги. Держались они не очень уверенно – нам казалось, что власть растерялась и не вполне понимает, что со всем этим делать.

В середине февраля в Степанакерт ввели союзные войска, а Баку направил дополнительные милицейские силы из соседних с областью азербайджанских районов. Такая попытка силового давления не вполне вписывалась в заявленную центральной властью политику и сразу вызвала у всех волну возмущения и негативное отношение к союзному центру. Теперь на улицы вышел весь город, и митинги продолжались безостановочно. Основное требование – созвать сессию народных депутатов области и принять решение о воссоединении НКАО с Арменией. Начался сбор подписей депутатов областного совета за проведение 20 февраля внеочередной сессии с единственным вопросом на повестке дня: о передаче области из состава Азербайджана в состав Армении. Собрать нужное по регламенту количество подписей в той атмосфере не представляло ни малейшего труда.

19 февраля азербайджанское агентство «Азеринформ» сообщило, что ЦК КПСС никаких территориальных вопросов не рассматривал и рассматривать не собирается. В знак протеста в Карабахе объявили всеобщую забастовку. В советские годы забастовка считалась невероятным, из ряда вон выходящим событием. Уже на следующий день в Степанакерт прибыла делегация – Багиров[4], Яшин[5] и ещё кто-то из членов бюро ЦК КП Азербайджана, чтобы предотвратить проведение сессии.

Багиров дал установку силовым структурам всячески препятствовать сбору депутатов, и мы весь день перевозили их окольными путями, чтобы обеспечить явку и не дать сорвать сессию. Добравшихся до Степанакерта мы тут же снабжали необходимыми материалами и списком аргументов для выступлений. Ведь тогда советы формировались партийными органами с обязательным процентом охвата рабочих и колхозников, фактически – по разнарядке, и далеко не все депутаты обладали ораторскими навыками. К вечеру мы смогли обеспечить кворум, и сессия началась в 21:00. Площадь перед зданием облисполкома была переполнена людьми. На сессию неожиданно пришли Багиров, Яшин, Кеворков[6], а также члены бюро обкома партии. Первым выступил Багиров. Он говорил о братской дружбе наших народов, о том, как мы вместе счастливо 70 лет бок о бок живём в Азербайджане, и что небольшая группа безответственных националистов подбивает народ на необдуманные действия. Обещал в кратчайшие сроки исправить все допущенные по отношению к области ошибки. Подчеркнул, что сессия не вправе решать территориальные вопросы и что Карабах останется в составе Азербайджана. В таком же ключе выступил и Яшин.

В ответ начали выступать депутаты. Они эмоционально говорили о систематических ущемлениях интересов области и о том, что сессия вправе принимать решения абсолютно по всем вопросам, касающимся НКАО. Багиров и Яшин часто прерывали ораторов, сыпали обещаниями и заявляли, что проблемы области отныне будут находиться в центре внимания Баку. Однако все их усилия изменить ход сессии были тщетны. Потеряв всякую надежду добиться своего, они ушли, и сессия приняла историческое для Карабаха решение о выходе из состава Азербайджана и воссоединении с Арменией уже в их отсутствие.

На следующий день, 21 февраля, вышло постановление Политбюро ЦК КПСС «О событиях в Нагорном Карабахе», в котором наше требование о включении области в состав Армянской ССР назвали «принятым в результате действий экстремистов и националистов» и «противоречащим интересам Азербайджанской ССР и Армянской ССР». Республиканские радио и телевидение тут же во всеуслышание заявили, что волнения в НКАО – дело рук «отдельных экстремистских группировок». Но обращение к Политбюро ЦК было принято на заседании Областного совета народных депутатов, чему предшествовали решения партийных и советских органов области всех уровней! Постановлением Политбюро практически все армяне Карабаха вдруг стали экстремистами. У нас тогда шутили: как истинные коммунисты, теперь мы должны соответствовать данной оценке.

Действия Политбюро являлись критически ошибочными и недальновидными. Не знаю, понимала ли власть, что, назвав народное движение за воссоединение с Арменией действиями кучки националистов-экстремистов, она безвозвратно и непоправимо перевела происходящее в другую плоскость.

Мы начали осознавать, что Москва не намерена решать проблему, что скоро мы можем стать объектом давления и к этому надо готовиться.

Уже 22 февраля в Степанакерт прилетели Демичев[7] и Разумовский[8], чтобы реализовать постановление Политбюро «О событиях в Нагорном Карабахе». Они созвали областной партхозактив в здании обкома партии, и, по задумке руководства, именно партийному активу предстояло развернуть деятельность «по противодействию националистическим настроениям в НКАО». Видимо, власти считали, что жёсткое постановление Политбюро отрезвит партийное руководство области <…>.

Наверняка многие задаются вопросом: а можно ли было вообще избежать военного развития конфликта? Если бы Москва активно вмешалась в происходящее, если бы Горбачев решился действовать? Думаю, что с распадом СССР обострение конфликта и его военная фаза были неизбежны. Лишь сильная центральная власть могла бы контролировать процесс. Но Москву охватили растерянность и сомнения, там не вполне понимали происходящее и не видели выхода из ситуации в парадигме перестройки, гласности и демократизации.

 

Противостояние

 

Ситуация стала полностью зеркальной: у нас митинги за отделение от Азербайджана, а у них – за удержание Карабаха в своём составе. Вспыхнули волнения в Шуше – городе, расположенном в горах выше Степанакерта, где в основном жили азербайджанцы. Когда-то город служил резиденцией персидского наместника, в нём стояли древние персидские мечети и армянские церкви, и Шуша являлась культурным центром для обоих народов.

Начались столкновения между армянами и азербайджанцами и в самом Карабахе, и в приграничных районах. В конце февраля на центральной площади азербайджанского Агдама… произошла стычка, завязалась перестрелка, двое азербайджанцев были убиты. Кто виноват, кто первый начал стрелять – так и не разобрались. На митингах в Баку этой историей сразу же воспользовались наиболее экстремистские группировки; зазвучали призывы к мести. Армяно-азербайджанские отношения неотвратимо сползали в межнациональную вражду. Напряжение становилось запредельным.

Взрыв случился 27 февраля в Сумгаите.

Сильно высказался о Сумгаитской трагедии Анатолий Мостовой[9]: «Государство рухнуло не в Беловежской Пуще – там делили власть, а не страну; Советский Союз развалился в тот самый миг, когда приравнял геноцид к бытовому хулиганству. Это для поэта трещина мира проходит через сердце. Для Советского Союза трещина прошла через Сумгаит».

Армянский погром в Сумгаите длился несколько дней, с 27 по 29 февраля, при полнейшем попустительстве властей и бездействии милиции, которая никак не вмешивалась в происходящее. Людей жестоко убивали, насиловали, выкидывали из окон, сжигали заживо. Лишь на третий день в город ввели войска, было объявлено военное положение, комендантский час. Кровопролитие было остановлено, армянское население начали эвакуировать…

 

***

 

Эта трагедия, всколыхнувшая всю Армению, стала поворотным моментом, после которого наше восприятие реальности резко изменилось. Если предшествующий период можно назвать периодом «перестроечного романтизма», когда мы по-провинциальному наивно ждали решения от центральной власти, когда мы верили, что достаточно лишь изъявления воли народа, писем, делегаций, то после погромов в Сумгаите все эти иллюзии растаяли. Стало ясно, что свои проблемы нам придётся решать самим и что лёгких решений не будет.

Ничего подобного в Советском Союзе никогда не случалось, и никто даже не думал, что такое возможно. Очень скоро по схожему сценарию погромы разрушили жизнь и изгнали со своей земли армян Кировабада, затем – Геташена, Чардахлу, Зурнабада и многих других сел. Все эти события породили волну взаимной агрессии между нашими народами, разом вспомнившими все взаимные обиды за последние двести-триста лет, и многократно увеличили масштаб протеста. В Баку, где к этому моменту уже сформировался народный фронт, сотни тысяч людей вышли на митинги.

Митинги в Степанакерте продолжались безостановочно. Всем в Карабахе стало понятно, что обратной дороги нет и оставаться в составе Азербайджана нельзя – речь уже идёт не об ущемлении наших интересов, а об угрозе физического существования. Нам казалось, что трагедия в Сумгаите продемонстрировала: безопасное проживание армян в Азербайджане невозможно, и теперь центральная власть пересмотрит своё отношение к карабахскому вопросу. Думаю, что решение о выводе НКАО из состава Азербайджана сразу же после сумгаитских погромов было бы наиболее адекватным ситуации и, возможно, предотвратило будущую войну.

Впрочем, само руководство, кажется, ещё не осознавало серьёзности происходящего и надеялось успокоить людей словами и обещаниями. 29 февраля по республиканскому радио и телевидению выступил Багиров, сообщил о массовых беспорядках в Сумгаите и Кировабаде, о фактах грабежа, мародерства, насилия над армянами и призвал азербайджанцев к спокойствию. В этот же день в Степанакерт, где на центральной площади шёл беспрерывный стотысячный митинг, прилетел Демичев. Он выступил перед взволнованными людьми и попытался их успокоить сообщением, что Политбюро ЦК КПСС повторно вернулось к вопросу о Нагорном Карабахе, собирается более тщательно изучить все материалы и ещё раз рассмотреть его. Но к этому моменту таким призывам, обещаниям и заявлениям уже мало кто верил.

Совершенно спонтанно, прямо на митинге, был сформирован комитет «Крунк». Потребность в структуре висела в воздухе, а идею подал Аркадий Манучаров[10], директор Степанакертского комбината стройматериалов. Присутствующие стали выкрикивать имена тех, кто уже успел проявить себя и заслужить доверие людей. Кто-то назвал моё имя.

Это была самая первая попытка создать некий координирующий орган – в будущем нам предстоит это делать ещё не раз. Название имело двойной смысл: с одной стороны, в переводе с армянского «крунк» означает «журавль» и символизирует возвращение на родину и домашний очаг. С другой стороны, по-русски это акроним: Комитет революционного управления Нагорного Карабаха. Официально «Крунк» был заявлен как «общественно-политическая организация», но на самом деле он взял на себя руководство разгорающимся освободительным движением. Дальше уже всё делалось от имени этого комитета. В «Крунк» вошли новые лидеры – люди, проявившие наибольшую активность во время последних событий. Главой комитета выбрали Аркадия Манучарова, я же возглавил идеологическую секцию и написал программу и устав.

Мы собирались открыто в самом центре Степанакерта, прямо напротив райкома партии, в здании редакции местной областной газеты «Советский Карабах», или у кого-то из нас на предприятии по очереди – в «Крунке» было немало директоров предприятий и секретарей парткомов. Заседания проходили не по графику, мы не успели его выработать, да и ситуация вокруг менялась каждый день. Собирались по необходимости, а она возникала довольно часто. Протоколов не вели, делопроизводства, конечно, тоже не было. Все мы имели достаточный опыт партийной и хозяйственной работы, организационные навыки, но в той атмосфере «Крунк» до конца своего существования так и оставался продуктом митингового движения. Обязанности мы между собой не распределяли, каждый просто брал на себя те функции, которые у него получались лучше, – каждый хотел быть максимально полезным. Заседания проходили бурно, эмоционально, возникали споры о том, насколько мы можем быть радикальными: кто-то выдвигал более жёсткие требования, кто-то – менее. Радикальность выражалась в подходах, в лозунгах, в текстах обращений. Одни предлагали ограничиться уговорами: «Всё-таки мы обращаемся к Москве, надо попытаться их убедить»; другие считали, что пора от уговоров переходить к требованиям, а третьи – что одних слов, как бы убедительно они ни звучали, недостаточно и нужны более действенные методы, такие как забастовка. Радикальность и сдержанность скорее отражала темперамент участников, а не отношение к будущему Карабаха – здесь разногласий между нами не возникало…

С позиции сегодняшнего дня все эти споры – кстати, весьма серьёзные – могут показаться наивными. Но в советское время всерьёз обсуждать забастовку? Да даже само это слово тогда воспринималось только в контексте борьбы рабочих за свои права где-то на Западе! И вдруг – сидит группа директоров предприятий, преподавателей вузов, артистов, поэтов, партработников, человек двадцать пять, все с партбилетами – и обсуждают всеобщую забастовку. Всего за пару недель произошёл невероятный сдвиг в сознании людей, отразивший невиданную прежде ситуацию в стране. Не знаю, в каком состоянии в СССР существовала социальная психология как наука – по крайней мере, о ней тогда мало говорили.

Но я думаю, социологам было бы интересно понаблюдать, как быстро и кардинально в такие периоды идёт трансформация людей и общества в целом – как у дисциплинированного и законопослушного гражданина за считаные дни разрушаются встроенные в сознание всей предыдущей жизнью модели поведения, как рушатся барьеры личного и коллективного восприятия дозволенного и недозволенного…

Мы не собирались воевать – тогда это казалось чем-то невероятным. Мы хотели справедливости и мира. Мы продолжали отправлять наши делегации в Москву, запрашивали встречи в Политбюро, общались с народными депутатами, выступали на различных форумах. В начале марта с одной из делегаций в Москву полетел и я. Встречались с Лигачёвым, услышали опять всё те же слова о неготовности решить наш вопрос. Лигачёв приводил прежние аргументы, словно не было Сумгаита… Встреча прошла довольно прохладно; мы не увидели ни понимания, ни сочувствия – всё опять переводилось в плоскость социально-экономического развития НКАО. Лигачёв не произвёл на меня никакого впечатления, а разговор оставил неприятный осадок.

Тогда же состоялась моя первая встреча с Евгением Примаковым. Организовал её друживший с Примаковым Константин Гейвандов[11], работавший тогда в «Известиях». Встретились дома у Евгения Максимовича. В самом начале встречи Примаков спросил, готовы ли мы к откровенному разговору? Получив положительный ответ, он начал объяснять, что наилучшим выходом из сложившейся ситуации он считает особый автономный республиканский статус Нагорного Карабаха в составе Азербайджана. Обстоятельно представив преимущества этого статуса, Примаков намекнул, что в случае нашего согласия азербайджанское руководство возражать не будет. Много лет спустя он рассказал о нашей встрече в своей книге воспоминаний: «Беседа была настолько непринуждённой, что я сказал, не рискуя обидеть своих гостей: армяне исторически славились как учёные, негоцианты, деятели культуры и искусства, полководцы, но не политики. Может быть, поэтому были такие потери, как Западная Армения, отошедшая к Османской империи. Сегодня нужно быть очень зрелыми политиками. Максим Мирзоян склонялся к тому, что, возможно, на сегодняшний день статус автономной республики – наилучшее решение. Роберт Кочарян отпарировал: наш народ в Нагорном Карабахе этого не примет»[12].

Это была моя первая поездка в Москву с начала карабахского движения, и я стремился провести её с максимальной пользой. Официальной информации о происходившем в Карабахе почти не поступало, а та, что просачивалась, слабо отражала действительность. Мы постарались восполнить этот пробел, рассказывая правду как можно более широкому кругу людей, способных понять, услышать, оказать нам поддержку. Общались с людьми, имевшими влияние, – московскими армянами, которые занимали достаточно высокие позиции в ЦК и в разных органах власти. Встречались с представителями зарождавшихся тогда демократических движений. Мы пытались использовать все доступные ресурсы.

Из Москвы мы вернулись с убеждением, что власть не намерена решать нашу проблему, но зато увидели, что у нас в Москве много друзей и сторонников. Сдаваться мы не собирались, оставалось думать, что делать дальше, и наращивать давление.

Через неделю к нам приехала высокопоставленная делегация из ЦК, Совмина и Госплана, чтобы ознакомить руководителей области с проектом плана социально-экономического развития НКАО. Члены бюро обкома и облисполкома заявили, что народ требует другого решения и никто не верит в реализацию каких бы то ни было планов в составе Азербайджана. Делегация уехала ни с чем.

Через день, 17 марта, был созван Пленум обкома партии. Пленум принял решение просить Политбюро ЦК КПСС рассмотреть и положительно решить вопрос присоединения НКАО к АрмССР. Обком партии под руководством Генриха Погосяна стал частью карабахского движения, продемонстрировав тем самым очередное проявление непокорности карабахцев. В ответ на него покатилась новая волна антиармянских публикаций в центральных изданиях. Мы пытались нейтрализовать их воздействие, но тщетно: начиналась целенаправленная подготовка почвы для последующих решительных шагов.

Заседания органов власти – и центральной, и республиканской – следовали одно за другим.

23 марта Президиум Верховного Совета СССР принял решение «О мерах, связанных с обращением союзных республик по поводу событий в Нагорном Карабахе, Азербайджанской и Армянской ССР». Меры подразумевались простые и жёсткие: в тот же день в область ввели десантные войска.

В ответ в Карабахе началась всеобщая забастовка.

24 марта вышло постановление Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР «О задачах по выполнению постановления Президиума Верховного Совета СССР от 23 марта 1988 года». Отдельным указом комитет «Крунк» объявлен распущенным, запрещено проведение несанкционированных митингов и демонстраций на всей территории НКАО.

Было очевидно, что власти не собираются с нами церемониться и от уговоров переходят к давлению и устрашению. Такой подход явно не вязался с заявленной руководством страны политикой гласности и демократизации. Все эти действия спровоцировали новую мощную волну митингов и демонстраций в Армении и привели к созданию комитета «Карабах». В его состав вошли будущие президент и премьер-министр Армении Левон Тер-Петросян и Вазген Манукян. Сформировалась структура из сильных, революционно настроенных, романтичных и прагматичных лидеров, обладающих незаурядным талантом публичных политиков.

Официальная власть в Армении теряла влияние с огромной скоростью. Чтобы остановить этот процесс, ЦК КПСС решил произвести кадровые перестановки и 21 мая освободил от занимаемых должностей первых секретарей ЦК Компартий Армении и Азербайджана Демирчяна[13] и Багирова. Вероятно, в Политбюро посчитали, что новые лица отвлекут и успокоят взбудораженные массы. Вместо Демирчяна назначили Сурена Арутюняна, личность незаметную и не сыгравшую никакой роли в те исторические дни. В Карабахе новость восприняли с ликованием: мы помнили и известное телеобращение Карена Демирчяна о том, что решение Облсовета НКАО от 20 февраля о присоединении к Армении противоречит интересам братских народов, и то, что при нём власти Армении отказались принять Карабах в состав Республики.

Членов комитета «Карабах» в НКАО ещё не знали, и я тоже не был с ними знаком. Но у нас появилась надежда на то, что теперь, с появлением новой влиятельной структуры, Армения и её руководство станут больше поддерживать нас. Мы начали активно налаживать связи и взаимодействие с комитетом. Вскоре наши надежды оправдались. Под давлением десятков тысяч митингующих в Ереване Верховный Совет Армении был вынужден созвать сессию. Она длилась несколько часов, и всё это время прямо перед зданием Верховного Совета шёл многотысячный, очень эмоциональный митинг. При такой массовке добиться принятия нужных решений не составляло труда. 15 июня Верховный Совет Армении, ссылаясь на Конституцию СССР, проголосовал за включение НКАО в свой состав. Надо ли говорить, с какой радостью карабахцы восприняли это известие? Всех охватило мощное чувство полного единения Армении и Карабаха. Стало очевидно, что реальная власть в Армении уже принадлежит комитету «Карабах».

Но наша судьба решалась не в Армении.

18 июля Президиум Верховного Совета СССР в очередной раз рассмотрел обращения Еревана и Баку, заявил о «невозможности изменения территориальных границ между республиками» и принял постановление о сохранении НКАО в составе Азербайджана. В Карабахе тут же возобновилась забастовка и началась новая волна непрерывных митингов.

 

<…>

 

Аркадий Вольский и его комитет

 

Впервые Вольского направили к нам в июле 1988 г. представителем Политбюро ЦК. Уже в сентябре в Нагорном Карабахе ввели чрезвычайное положение и комендантский час, запретили проводить любые массовые мероприятия. Теперь в области постоянно присутствовали внутренние войска, численность которых, в зависимости от ситуации, колебалась от 8000–9000 до 10 000–12 000. Спустя всего несколько месяцев, в январе 1989 г., вышел указ Верховного Совета СССР о введении в НКАО режима особого управления[14]. Наши собственные местные органы – Областной совет народных депутатов и обком партии – упразднялись, а власть передавалась Комитету особого управления. Возглавил комитет Аркадий Вольский[15].

Аркадий Иванович был личностью незаурядной. Умный, с прекрасным чувством юмора, он обладал мощной харизмой и невероятным обаянием, даже шармом. Его способность выстраивать контакт с любым собеседником, мастерство убеждать самых непримиримых оппонентов не могла не восхищать. Великолепный рассказчик – как он рассказывал анекдоты, обыгрывая и привязывая их к местным особенностям!

Он любил общение и действительно искренне стремился нормализовать обстановку, не прибегая к жёстким карательным мерам. Известно его решительное выступление на внеочередной сессии Верховного Совета СССР 1 декабря 1989 г., в котором он осудил антиармянскую пропаганду на бакинском телевидении.

Мы часто с ним встречались. Будучи политиком мудрым и опытным, Вольский понимал, что без сотрудничества с людьми, влияющими на процессы в Карабахе, он не выполнит стоящую перед ним задачу – всё и всех успокоить. Сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что он старался это делать с максимальной пользой для нас. Так, как он сам представлял себе эту пользу.

Работал Вольский много и энергично, постоянно проводил встречи с директорами предприятий, собирал партийно-хозяйственные активы. Не знаю, до какой степени искренне, но он делал вид, что со всеми советуется. С нами он вёл себя дружелюбно, всячески демонстрируя, что желает нам добра, и в его поведении не было лицемерия, он действительно хотел, чтобы наши проблемы разрешились. Вольский хорошо разбирался в людях, умело использовал их сильные и слабые стороны, знал, как завоевать их лояльность. Его усилиями заметно улучшилось снабжение области, наши директора зачастили в Москву, чтобы напрямую договариваться с союзными ведомствами о фондах. Для командированных бронировали номера в известных гостиницах рядом с Красной площадью, и это не только повышало их самооценку, но и существенно улучшало отношение к Вольскому…

Как он умел говорить! Выступая перед аудиторией, с самой первой минуты Вольский полностью захватывал её внимание. Его мягкий, обволакивающий, гипнотический голос завораживал слушателей: «Чтобы у вас не осталось никаких противоречий с Азербайджаном, надо на практике вывести Карабах из его подчинения. Вот мы потихонечку, не спеша, всё это и сделаем – переориентируем все предприятия на Москву, переподчиним их напрямую московским министерствам и фактически получим именно то, что вам и нужно!».

Увещевания подкреплялись конкретными делами: некоторые предприятия действительно переподчинили Москве, и для того времени это оказалось благом: появились фонды, началась поставка товаров, и всё это – в условиях тотального дефицита! Вольский казался очень убедительным, и часть директорского корпуса в какой-то момент и впрямь поверила, что его план может привести нас к решению проблемы.

Мой взгляд на происходившее не отличался оптимизмом: я считал, что мы должны наращивать давление и готовиться к худшим сценариям; что любое благодушие обернётся нашим поражением. Нас отделяла от Армении полная транспортная блокада, а комендантский час и блокпосты военных по всему Карабаху никак не настраивали на оптимизм. Я чувствовал, что центральную власть лихорадит, Москве не до нас и рано или поздно мы останемся один на один с Азербайджаном.

Я думаю, Аркадий Иванович, человек очень проницательный, хорошо понимал, что происходит в стране, но он не допускал и мысли о том, что всего через пару лет Советского Союза не будет. Мы часто спорили с ним – я стал одним из самых непримиримых его оппонентов. Но несмотря на то, что я активно сопротивлялся планам Вольского и серьёзно мешал их реализации, у нас сложились тёплые и дружеские отношения, которые и оставались такими до самой его смерти.

Со временем моя тревога переросла в предчувствие скорого распада Советского Союза. Надежда на помощь центральной власти исчезла окончательно.

Разрешить карабахскую проблему Комитет особого управления не смог, да это и не входило в его задачи. Вольский должен был выиграть время, отвлечь нас экономическими вопросами, снять напряжение, а процесс политического урегулирования затянуть и спустить на тормозах. В таком подходе я видел опасность – я понимал: чем дольше откладывается решение нашей проблемы, тем сложнее будет это сделать. Решать её всё равно придётся, но уже в гораздо более тяжёлых условиях.

К тому моменту Комитет особого управления полностью осуществлял всё руководство областью. Создали комендатуру, комендантом особого района, как и начальником МВД, стал русский: руководителей всех силовых ведомств назначала Москва. Таким образом, нас полностью лишили легальных рычагов управления, которыми мы пользовались раньше, и вынудили создавать неформальные структуры. В условиях жёстких ограничений режима чрезвычайного положения мы могли действовать только подпольно. Совет директоров, который стал руководящим органом движения вместо запрещенного «Крунка», к этому времени потерял свою «боеспособность». Многие его участники поверили в планы Вольского и активно сотрудничали с КОУ. Они увлечённо занимались хозяйственной деятельностью – выбивали себе фонды, руководили предприятиями, налаживали производственные связи, осваивали полученные из центра ресурсы. Словом, занимались именно тем, что подразумевали их должности. Пришло время отказаться от совета директоров: в его рамках стало гораздо сложнее обсуждать планы радикальных действий. Требовалась другая структура, способная вести и публичную, и подпольную деятельность.

Так возник «Миацум», или, по-русски, «Воссоединение».

 

«Миацум»

 

30 июня, выступая на центральной площади Степанакерта на многотысячном митинге, я объявил о создании «Миацума». Я написал устав, а через несколько дней на учредительной конференции был избран Совет «Миацума», в который вошли одиннадцать человек. Я стал его председателем, а Серж Саргсян – моим заместителем. Формально «Миацум» объявлялся общественной организацией, но опубликованный устав лишь частично отражал то, чем мы в действительности занимались.

Это было очень сложное время. Конфликты национального характера по всему периметру НКАО и в населённых пунктах с этнически смешанным населением заметно участились. Армян уже изгнали из Шуши. Разгорались «дорожные войны»: проехать через азербайджанскую деревню на машине стало делом опасным, все пользовались объездными проселочными дорогами, а рейсовые автобусы сопровождали бэтээры. Всё чаще звучали сводки о взорванных мостах, перестрелках, раненых и убитых. В деревнях формировались отряды самообороны, которые несли постоянные ночные дежурства по периметру села. Несмотря на присутствие в области многих тысяч военнослужащих, конфликт только усугублялся.

Запрещённые в условиях чрезвычайного положения митинги продолжались беспрерывно, и каждый из них завершался шествием вокруг города. Митинги не разгоняли – не стрелять же в людей, а специальных отрядов милиции, вооружённых резиновыми дубинками, тогда ещё не было. Но, пытаясь остановить или хотя бы приглушить эту активность, власти начали применять другие меры: аресты лидеров движения, распространение порочащих их листовок, постоянные вызовы в комендатуру и всевозможные угрозы.

В помещении областной прокуратуры сидела специальная следственная группа Прокуратуры СССР, которая копала подо всех, и нас регулярно таскали туда на профилактические допросы. В то время могли задержать всего лишь за одно выступление на митинге, и мы жили в постоянной готовности к аресту. Все наши активисты по очереди побывали в Ростовской тюрьме: их имена были известны, и в комендатуре существовал целый список, которым пользовались коменданты. Вручали повестку, в ней – приказ явиться в комендатуру, а из комендатуры дорога лежала в Ростов. Могли арестовать и без всякой повестки: человек приходит домой, а там его уже ждут – забирают с порога и увозят на месяц… Был даже специальный рейс, работавший на Ростовскую тюрьму.

Расчёт властей был прост: устрашить лидеров и обезглавить движение. Они хотели заставить людей, от которых что-то зависело, к которым прислушивались, которые активно участвовали в процессе, организовывали акции и выступления, прекратить свою деятельность. Однако жёсткая политика силовых структур почти не повлияла на ход событий; да, некоторые поддались страху, но большинство наших активистов относились к арестам философски и даже с юмором…

И в этой ситуации «Миацуму» предстояло взять на себя ответственность за продолжение борьбы в публичной плоскости.

Теперь мы в большей степени опирались на людей, не занимавших заметные должности, – на тех, кто не был на виду, и это позволяло нам действовать намного свободнее. В организацию вошла специальная рабочая группа, которую я создал раньше. Она состояла из сотрудников разных предприятий Степанакерта, а руководил ею Рафик Габриелян, начальник цеха мебельной фабрики. Члены группы распространяли листовки, мобилизовали людей на митинги и шествия, разъясняли в коллективах текущую ситуацию и предстоящие задачи. Вскоре к листовкам добавилась газета «Миацум», которую мы начали выпускать. Я никогда не предполагал, что стану редактором подпольного издания! В типографии мы, конечно же, нашу газету печатать не могли, поэтому использовали ксерокопирование.

Люди откликались на наши призывы массовым участием во всех акциях протеста, которые мы устраивали. Еженедельно мы проводили запрещенные массовые митинги, за каждым из них следовали аресты выступавших, но для следующих митингов мы находили новых ораторов. Эта живая ежедневная, кропотливая и небезопасная работа велась в сложных условиях: в НКАО по-прежнему действовали чрезвычайное положение и комендантский час.

 

Безопасность под вопросом

 

В августе 1989 г. в Кировакане я занял место выбывшего депутата Верховного Совета Армянской ССР 11-го созыва, а в феврале 1990 г. стал членом Президиума ВС Армении. Парламент в то время не был постоянно действующим органом, но это не умаляло депутатского статуса. Депутатом меня избрали почти без моего участия, по инициативе кироваканских активистов: я не вёл никакой предвыборной деятельности и даже на встречу с избирателями приехал лишь однажды, по их настоятельной просьбе.

Кстати, это стало первым случаем в нашей истории, когда депутатом от Армении был избран житель Карабаха. Тогда между нами и Арменией существовала очень тесная эмоциональная связь. Мы походили на два сообщающихся сосуда: обо всём происходившем в Карабахе сразу же узнавали в Армении, а все новости из Армении тут же становились известны в Карабахе. Моё имя было на слуху и становилось всё более популярным. Организация митингов в Карабахе, постоянные выступления, поездки в Москву, серия интервью различным изданиям – всё это способствовало моей известности, в том числе и в Армении. Армянские журналисты постоянно снимали всё, что у нас происходило, и транслировали в новостях…

Я благодарен ребятам из Кировакана за то, что они тогда сделали. Депутаты республиканских Верховных Советов пользовались депутатской неприкосновенностью на всей территории СССР. Это не было мотивом моего избрания, но стало чрезвычайно важным обстоятельством, позволившим мне эффективнее бороться за будущее Карабаха. Меня постоянно вызывали в комендатуру повестками, но я ни разу туда не явился. Официально арестовать меня не могли, сфабриковать злоупотребления – тоже: какие злоупотребления у секретаря парткома комбината? Поэтому и в Ростовскую тюрьму я ни разу не попал. Я понимал, что военные могут незаконно задержать меня и передать Азербайджану, поэтому мне, как и многим из нас, приходилось носить с собой оружие и менять места ночёвок.

Ситуация постепенно ухудшалась, и на первый план вышли вопросы безопасности. Самой главной задачей стало формирование собственных вооруженных структур, которые могли бы защитить армянское население области уже не просто от стычек с азербайджанцами, а от беспредела отрядов ОМОН, дислоцированных по всём азербайджанским селам. Эти группировки состояли из местных боевиков, которых одели в милицейскую форму, дали им боевое стрелковое оружие и разрешили его применять. Рассчитывать на защиту союзных войск не приходилось; азербайджанские вооружённые формирования вдруг стали считаться законными, в отличие от наших отрядов самообороны. К тому же на азербайджанцев работали их близкие отношения с комендантом района чрезвычайного положения.

Наше ополчение состояло из локальных отрядов, вооружённых в основном охотничьими ружьями, а иногда – старыми карабинами. В какой-то момент появилось самодельное оружие, отличавшееся очень низким качеством, – в Армении возник массовый порыв, и все вдруг стали оружейными мастерами. Взаимодействие велось лишь между защитниками соседствующих деревень, общая координация почти отсутствовала.

Требовалось всё перестраивать: создавать новые мобильные отряды, координировать их деятельность в масштабах области, вооружать. Мы понимали, что охотничьи ружья нас не защитят.

 

* * *

 

С лидерами комитета «Карабах» у меня с самого начала сложились хорошие отношения – и рабочие, и дружеские. Теперь комитет уже стал реальной силой в Армении. Позже, в ноябре 1989 г., он переоформился в АОД[16], и меня избрали в состав Правления, правда, узнал я об этой новости из газет.

На митинги АОДа собирались десятки, а иногда и сотни тысяч людей. Они могли заставить руководство страны принимать решения, идущие вразрез с командами из Москвы. По влиянию на общество АОД фактически уже являлся альтернативной властью.

Начались мои поездки в Ереван: мы старались наладить необходимое взаимодействие как с комитетом «Карабах», так и с другими партиями и организациями. Координацией вопросов безопасности в АОДе тогда занимался Вазген Манукян, а позже подключился и Вазген Саргсян. Ситуация в НКАО становилась настолько сложной, что мы уже не просто просили – мы требовали у Армении оружие и боеприпасы. Прямых контактов с первыми лицами властей у меня в то время не было, и работа шла по неформальным каналам. Вопрос собственной безопасности с каждым днём становился для Армении всё актуальнее: уже начались стычки на границе с Азербайджаном.

Помогали нам все, кто имел хоть малейшую возможность, даже милиция, в обход руководства республики: у одного дома спрятан карабин, у другого есть полезные связи, третий исхитрился раздобыть пару автоматов – всё переходило в наше распоряжение. Выходцы из Карабаха, давно живущие в Ереване, сделавшие там карьеру и занимавшие солидные должности, использовали все свои связи, чтобы помочь. Для них это означало безопасность родной деревни, родственников; они на свои деньги покупали и привозили оружие. Вообще в тот период приехать в Карабах и не привезти с собой что-то для отряда самообороны считалось непростительным грехом. А чем сильнее расшатывался Советский Союз, тем проще становилось достать оружие у военных. Начались захваты оружия и боеприпасов, иногда реальные, иногда инсценированные, – тогда уже продавалось всё.

Для переброски вооружения из Армении мы использовали вертолёты. Садились они чаще всего в лесу чуть выше села Колатак, реже – у сел Ванк и Атерк. Основная площадка располагалась возле Колатак, в невероятно живописном месте долины реки Хачен.

 

* * *

 

Важную роль в организации сил самообороны сыграла в те годы партия «Дашнакцутюн»[17]. Настроенная на вооружённую борьбу, она активно создавала в Карабахе партийные структуры и собственные отряды, которые позднее сольются в отдельный батальон в составе Армии обороны НКР. К батальону навсегда приклеится название «дашнакский». Все действия дашнаков велись в свойственной партии атмосфере секретности с элементами фидаинского романтизма – клятвой на оружии, уставе и гербе партии, и вплоть до конца 1991 г. партия избегала публичной активности.

По мере того как отрядов и оружия становилось больше, росла необходимость координации военных поставок и деятельности отрядов. Требовалось упорядочить все вопросы, касающиеся безопасности. Тогда мы создали нечто вроде координационного совета, в который вошли я, Серж Саргсян, Самвел Бабаян[18], а от партии «Дашнакцутюн» – Георгий Петросян[19], Жанна Галстян[20] и Валера Балаян[21]. Работали слаженно, раз в неделю встречались, обсуждали ситуацию и намечали дальнейшие действия. В то время между нами не возникало особых противоречий. Всем этим мы занимались в рамках «Миацума» вплоть до 1990 г., хотя формально я продолжал оставаться секретарем парткома – от этой должности меня никто не освобождал.

Но «Миацум» являлся общественной организацией, как и его предшественник – совет директоров. Структуры власти НКАО были распущены центром. Мы понимали, что нужно создавать орган, который олицетворял бы целостность Нагорного Карабаха и имел право говорить и принимать решения от имени области. И уже через месяц после создания «Миацума» мы начали большую организационную работу по учреждению Национального совета НКАО, которая завершилась 16 августа 1989 г. съездом представителей населения области. Кстати, в нашей истории нечто подобное – создание народного совета – уже случалось в 20-е годы. Сейчас всё происходило по тому же принципу: все административные единицы Карабаха, все районы, город Степанакерт делегировали своих представителей на народный съезд, ставший аналогом Совета народных депутатов. На съезде избрали Национальный совет из восьмидесяти человек, и двадцать человек вошли в Президиум. Председателем стал Вачаган Григорян[22], народный депутат СССР от НКАО. Выбор пал на него не случайно. Мы заранее подстраховывались: если власти вдруг пришла бы в голову идея арестовать председателя Национального совета, его депутатский статус не позволил бы это сделать. Я стал членом Президиума.

Не могу сказать, что Национальный совет заработал в полную силу именно как областной орган исполнительной власти. Скорее, через него мы выступали с различными политическими заявлениями. Наиболее значимым событием с его участием стало совместное заседание ВС Армении и НС Нагорного Карабаха, на котором было принято решение о присоединении НКАО к Армянской ССР. Произошло это в Ереване 1 декабря 1989 г., сразу после роспуска комитета Вольского. Мы понимали, что упразднением КОУ Москва умывает руки, и видели противовес ожидаемым репрессиям Баку в нашем единстве с Арменией. Я помню, как в составе делегации Национального совета Карабаха с трудом продирался сквозь огромную массу людей, собравшихся у места заседания в Ереване. Когда нас узнавали, люди тут же создавали коридор и – скандируя «Карабах, Карабах» – провожали нас во дворец. Это было очень яркое, запоминающееся эмоциональное событие – оно демонстрировало энергию национального единения с Арменией.

Очень скоро, когда начнёт работать Азербайджанский оргкомитет по Карабаху, наступит совсем другой, гораздо более тяжёлый период, и тогда именно в Национальном совете мы сконцентрируем реальную власть. Но, пока это время ещё не наступило, в Арцахе параллельно действовали Национальный совет и Комитет особого управления – официальная власть уходящих Советов и власть неофициальная, стремившаяся защитить свою страну и обеспечить выживание её народа.

Комитет особого управления упразднили 28 ноября 1989 года. Главной причиной его роспуска стало давление на союзную власть со стороны Азербайджана, который не мог смириться с существованием комитета. Азербайджан настаивал, что действия КОУ абсолютно неприемлемы, и обвинял Вольского в потакании сепаратистам – руководство республики считало, что именно он препятствует силовому подавлению Арцаха. В результате Азербайджан добился своего – вероятно, в Политбюро существовали разные точки зрения на происходившее, и в какой-то момент победило консервативное крыло. Возможно, слабеющая центральная власть просто уступила давлению Азербайджана и избавилась от Комитета особого управления. Был создан так называемый Республиканский комитет по НКАО, призванный заменить КОУ. Его возглавил второй секретарь ЦК КП Азербайджана Виктор Поляничко[23].

И началось самое кошмарное время.

 

источник

 

 


Хикмет Гаджиев в интервью каналу TRT World рассказал об агрессивной политике Армении - ВИДЕО

 

Помощник Президента Азербайджана – заведующий отделом по вопросам внешней политики Администрации главы государства Хикмет Гаджиев дал интервью международному турецкому информационному каналу TRT World, вещающему на английском языке.

Как сообщает АЗЕРТАДЖ, в интервью помощник Президента рассказал о последних военных провокациях Армении против Азербайджана, агрессивной политике этой страны, продолжающейся почти 30 лет. Представляем интервью.

- Армения обвиняет Азербайджан в том, что был сбит один из боевых самолетов этой страны. А турецкая сторона отмечает, что это абсолютно лживая информация. Хотели бы узнать мнение об этом Администрации Президента Азербайджана.

- Мы тоже выступили с комментарием в этой связи. Это дезинформация, причем очень смехотворная. Мы проверили все наши радарные системы, и взлет военного самолета Су-25 с территории Армении даже не зарегистрирован. Если такого нет, то как можно сбить военный самолет? Это вновь свидетельствует о том, Армения регулярно проводит кампанию дезинформации.

- Нам известно, что Нагорный Карабах – признанная на международном уровне территория Азербайджана. Но почему после десятилетий, минувших с начала этого конфликта, вооруженным силам Армении все еще позволяют ее оккупировать?

- К сожалению, 30 лет продолжается агрессия Армении против Азербайджана. Проявляя терпение в этот период, азербайджанская сторона участвовала в переговорном процессе для скорейшего урегулирования конфликта. Однако мы видим, что Армения многие годы затягивает урегулирование конфликта в целях аннексии азербайджанских территорий.

- Это вновь свидетельствует о том, что Армения намерена сохранить оккупацию этих территорий и закрепить статус-кво. Они используют переговорный процесс лишь ради видимости.

- Терпение Азербайджана тоже имеет пределы. К сожалению, мы видим, что с середины июля этого года армянская сторона осуществляет новые провокации и военные авантюры. В частности, на границе Армении с Азербайджаном, во время событий на  Товузском направлении. И с того времени мы видим, что Армения готовит еще более широкомасштабный план. Товузские события играли роль подготовки к этому нападению. Мы стали свидетелями концентрации Арменией своих войск вдоль линии соприкосновения, в результате чего 27 сентября произошла военная атака на азербайджанских гражданских лиц. Однако это вынудило Азербайджан, воспользовавшись правом самообороны, и, наконец, в целях принуждения Армении к миру, пресечения армянских провокаций, военных авантюр и оккупационной политики этой страны против Азербайджана провести контрнаступательную операцию.

- А как должен быть урегулирован этот конфликт? Мы увидели, что ряд сторон призвал к попыткам проактивного международного посредничества, однако Европейский Союз указал на необходимость невмешательства в этот конфликт внешних сил. Что вы думаете об этом?

- Поэтому мы хотим восстановления справедливости и обеспечения норм и принципов международного права. Армения – государство-оккупант. Четыре резолюции Совета Безопасности ООН составляют политико-правовые рамки для урегулирования конфликта. В процессе при посредничестве Минской группы ОБСЕ существует дорожная карта о том, как должен быть урегулирован конфликт, которая начинается с вывода войск Армении с оккупированных территорий Азербайджана. Выполнила ли Армения принятые ею обязательства? Нет. Наоборот, они стали еще более агрессивными, приняв агрессорскую стратегию национальной безопасности и оборонную доктрину.

Министр обороны Армении назвал это новой войной за новые территории. Ожидания Азербайджана заключаются в том, что международная общественность также должна выполнить свои обязательства. Эти обязательства заключаются в том, чтобы потребовать от Армении соблюдать нормы и принципы международного права, резолюции Совета Безопасности ООН, а также оказать дипломатическое и политическое давление на Армению с целью урегулирования конфликта.

Ни одно государство не смирится с оккупацией своей страны, а Армения продолжает не выполнять резолюции Совета Безопасности ООН. Вчера ни один из непостоянных членов Совета Безопасности ООН не выступил с инициативой проведения встречи для обсуждений или консультаций в рамках Совета, связанных с конфликтом. У меня вопрос: минуло 25 лет со времени принятия резолюций Совета Безопасности ООН, требующих вывода армянских войск с азербайджанских территорий. Почему Совет Безопасности ООН за эти 25 лет не провел ни одной сессии, чтобы потребовать от Армении вывести свои войска с земель Азербайджана?

- Армяне утверждают, что Нагорный Карабах является территорией проживания этнических армян, и они должны защищать себя. Можно ли предположить, что впоследствии этнические армяне могут столкнуться с безучастным отношением к ним в Азербайджане или какой-либо угрозой?

- Если вы взглянете на историю, то увидите, что армяне очень счастливо жили на территории Азербайджана. До конца 1980-х годов Нагорный Карабах был одним из наиболее развитых регионов Азербайджана. Армянские сепаратисты и террористы начали прилагать усилия для отделения Нагорного Карабаха от Азербайджана, и после этих событий Армения начала военную агрессию против Азербайджана. Мы считаем, что армянская община Нагорного Карабаха или наши граждане армянского происхождения являются гражданами Азербайджанской Республики. Мы готовы полностью обеспечить их права в соответствии с Конституцией Азербайджана. В то же время мы не можем отрицать и существования азербайджанской общины Нагорного Карабаха, подвергшейся этнической чистке. Армяне, проводящие оккупационную политику на суверенных территориях Азербайджана, полностью отрицают существование азербайджанцев. А как быть с правами одного миллиона азербайджанцев, ставших беженцами и вынужденными переселенцами? Мы готовы обеспечить все основные права армянской общины в рамках территориальной целостности Азербайджана.

 

источник



Рейтинг публикации:

Нравится1




Комментарий от редакции:

Более оперативные данные вы можете найти в нашем телеграм канале:

https://t.me/oko_planet

 

Подписывайтесь.

 

 


Комментарии (8) | Распечатать

Добавить новость в:


 

 
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Чтобы писать комментарии Вам необходимо зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

  1. » #8 написал: Каталония (2 октября 2020 11:35)
    Статус: Пользователь offline |



    Группа: Модератор комментариев
    публикации 4
    комментариев 6235
    Рейтинг поста:
    +1
    Цитата: Donadell
    Или просто на данном фронте мы сработали умнее и оперативнее, перевернув повестку себе на имиджевую победу. В остальном - не был бы так категоричен. По мне, очевидна была попытка втянуть Россию через договоренности ОДКБ. Остальное очень мутно.

    Россия итак не глупая страна и уже несколько раз показывала что когда время работает на неё умеет беспечно сидеть у реки выжидая труп врага. Здесь типичный пример именно такого подхода. Завоевать Нагорный Карабах не является возможным для сторон у которых в среднем 150 танков у каждой. Наскок, ограниченное рубилово и возврат к позиционному противостоянию. То есть конфликт сам по себе не может долго существовать.

    Не спрогнозировать такое действие со стороны России думаю невозможно для нормального специалиста. Значит действие или вынужденно планово-убыточное, или фальстарт. Возможно даже многоходовка которая его спровоцировала.

       
     


  2. » #7 написал: Donadell (2 октября 2020 07:53)
    Статус: Пользователь offline |



    Группа: Посетители
    публикаций 0
    комментариев 112
    Рейтинг поста:
    0
    Цитата: Каталония
    Нет, оно определённо МОГЛО таким событием стать, может быть через год, через два. Но сейчас получается так что оба президента появились в прямом эфире на Российском телевидении, то есть обе стороны готовы к переговорам через посредника, и посредник выбран.

    Этот конфликт Россию на данный момент только усилил как державу-миротворец.

    Или просто на данном фронте мы сработали умнее и оперативнее, перевернув повестку себе на имиджевую победу. В остальном - не был бы так категоричен. По мне, очевидна была попытка втянуть Россию через договоренности ОДКБ. Остальное очень мутно.

       
     


  3. » #6 написал: Каталония (1 октября 2020 23:24)
    Статус: Пользователь offline |



    Группа: Модератор комментариев
    публикации 4
    комментариев 6235
    Рейтинг поста:
    +1
    Цитата: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ
    Турция считает недопустимым, что Минская группа ОБСЕ стремится добиться прекращения огня в Нагорном Карабахе.

    Здесь я думаю мы на данный момент не видим / не понимаем многоходовку, чья она и какой веер результатов у неё приемлемый.

    На лицо здесь что-то определённо не так. Турция таким заявлением когда всё уже по сути решено, внутренние победные реляции готовы (Армения уничтожила 60% танков противника, Азербайджан 200%, думаю думающим людям понятно что это твиттерные воины) подставляет свой авторитет. Надо понять.

    Цитата: Donadell
    Очередное обострение Карабахского конфликта - это продолжение цепи событий Хабаровск->Минск->СП 2->Навальный по созданию условий и точек напряженности вокруг России и Путина, в частности.

    Нет, оно определённо МОГЛО таким событием стать, может быть через год, через два. Но сейчас получается так что оба президента появились в прямом эфире на Российском телевидении, то есть обе стороны готовы к переговорам через посредника, и посредник выбран.

    Этот конфликт Россию на данный момент только усилил как державу-миротворец.

       
     


  4. » #5 написал: Donadell (1 октября 2020 20:04)
    Статус: Пользователь offline |



    Группа: Посетители
    публикаций 0
    комментариев 112
    Рейтинг поста:
    0
    Очередное обострение Карабахского конфликта - это продолжение цепи событий Хабаровск->Минск->СП 2->Навальный по созданию условий и точек напряженности вокруг России и Путина, в частности. Думаю, к ноябрю и выборам в США успеют развернуть еще пару крупных неурядиц по периметру либо внутри страны. Вторая волна коронавирусная тоже вполне способна сыграть на руку. Да, возможно, и не принесли победу результаты в каждой из партий, но ошибки Россией, все же, допускаются, и это поднимает общий градус напряжения.

       
     


  5. » #4 написал: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ (1 октября 2020 20:04)
    Статус: Пользователь offline |



    Группа: Главные редакторы
    публикации 32764
    комментариев 24112
    Рейтинг поста:
    0
    Армянские власти заявили, что за пять дней боев азербайджанские войска потеряли 1280 погибшими и 2700 ранеными, были уничтожены 90 беспилотников, 4 самолета, 12 вертолетов, 181 танк и 5 артиллерийских систем.

    Азербайджанские военные заявляют, что за четверг уничтожили до 200 армянских танков, более 228 артиллерийских установок, 300 средств ПВО, 6 командно-контрольных пунктов и 1 ЗРК С-300.

    https://t.me/oko_planet

       
     


  6. » #3 написал: Freeman (1 октября 2020 19:33)
    Статус: Пользователь offline |



    Группа: Эксперт
    публикаций 0
    комментариев 810
    Рейтинг поста:
    0
    Здесь человек высказывает мнение, что Азербайджан таки идет к успеху, в прямом смысле.

       
     


  7. » #2 написал: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ (1 октября 2020 14:43)
    Статус: Пользователь offline |



    Группа: Главные редакторы
    публикации 32764
    комментариев 24112
    Рейтинг поста:
    0
    Турция считает недопустимым, что Минская группа ОБСЕ стремится добиться прекращения огня в Нагорном Карабахе.

    Об этом заявил президент страны Реджеп Эрдоган.

    подробная информация в нашем канале
    https://t.me/oko_planet

       
     


  8. » #1 написал: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ (1 октября 2020 10:23)
    Статус: Пользователь offline |



    Группа: Главные редакторы
    публикации 32764
    комментариев 24112
    Рейтинг поста:
    +3
    Несмотря на все усилия Анкары при науськивании Лондоном конфликт, как и прогнозировалось, уходит естественно в позиционную фазу. Ни одна из сторон не может взять верх и статус кво устанавливается. Баку явно переоценило свои силы, Ереван тоже не добился успехов начиная провокации спровоцировавшие конфликт, хотя надо еще разобраться кто там первый. Дело в целом темное, ибо не одна из сторон не получила позитивного результата, да и внешние игроки спровоцировавшие всю эту историю ничего не добились. Россия в драку не полезла и заняла самую верную позицию - арбитра между сторонами.

    Алекс Зес

       
     






» Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации. Зарегистрируйтесь на портале чтобы оставлять комментарии
 


Новости по дням
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Погода
Яндекс.Погода


Реклама

Опрос
Ваше мнение: Покуда территориально нужно денацифицировать Украину?




Реклама

Облако тегов
Акция: Пропаганда России, Америка настоящая, Арктика и Антарктика, Блокчейн и криптовалюты, Воспитание, Высшие ценности страны, Геополитика, Импортозамещение, ИнфоФронт, Кипр и кризис Европы, Кризис Белоруссии, Кризис Британии Brexit, Кризис Европы, Кризис США, Кризис Турции, Кризис Украины, Любимая Россия, НАТО, Навальный, Новости Украины, Оружие России, Остров Крым, Правильные ленты, Россия, Сделано в России, Ситуация в Сирии, Ситуация вокруг Ирана, Скажем НЕТ Ура-пЭтриотам, Скажем НЕТ хомячей рЭволюции, Служение России, Солнце, Трагедия Фукусимы Япония, Хроника эпидемии, видео, коронавирус, новости, политика, спецоперация, сша, украина

Показать все теги
Реклама

Популярные
статьи



Реклама одной строкой

    Главная страница  |  Регистрация  |  Сотрудничество  |  Статистика  |  Обратная связь  |  Реклама  |  Помощь порталу
    ©2003-2020 ОКО ПЛАНЕТЫ

    Материалы предназначены только для ознакомления и обсуждения. Все права на публикации принадлежат их авторам и первоисточникам.
    Администрация сайта может не разделять мнения авторов и не несет ответственность за авторские материалы и перепечатку с других сайтов. Ресурс может содержать материалы 16+


    Map