Радиант Пильмана

«В нашем эвклидовом мире всякая палка имеет два конца»

А ведь они тоже боятся, думал он, снова усаживаясь в "Пежо". Боятся, высоколобые.... Да так и должно быть. Они должны бояться даже больше, чем все мы, простые обыватели, вместе взятые. Ведь мы просто ничего не понимаем, а они, по крайней мере, понимают, до какой степени ничего не понимают. Смотрят в эту бездонную пропасть и знают, что неизбежно им туда спускаться, — сердце заходится, но спускаться надо, а как спускаться, что там, на дне и, главное, можно ли будет потом выбраться?..

Есть некоторая странность в том, что как материальные, так и нравственно-философские основы бытия человека прямоходящего пытаются изучать и обосновывать некими гипотезами всё те же физики (среди которых попадаются атомщики) и математики. Причём со временем, в результате взаимодействия, эти две группы представителей научного сообщества плавно сливаются с программистами.

Это, достаточно большое, сообщество, существующее на основе симбиоза, можно разделить на две большие группы — первая, те, кто пытается познать, а что собственно происходит за пределами Земли — вторая, те, кто старается разложить по полочкам всё то, что происходит на самой Земле.

Однако и та и другая группы с упорством, достойным лучшего применения, либо вовсе исключают из своих расчётов человека, как фактор, который приобретает всё большее значение, либо ставят интересы человека, как вида, вообще превыше всего.

Должно сказать, что всё-таки существует некоторая отдельная группа, которая лишена указанных недостатков. В эту группу, как это ни странно, тоже входят физики и математики, которые со временем объединяются с программистами и ещё... православные монахи. Нет, не те современные человеки в чёрных одеяниях, а древние, прославленные подвижники, мудрость которых поверена веками.

Обширность темы вынуждает отказаться от обсуждения этой последней группы. Укажем только наиболее ярких её представителей. Это Вернадский В. И., его ученики и последователи, в том числе академик Моисеев Н.Н., и современники В.И.Вернадского, Эдуард Ле Руа, Пьер Тейяр де Шарден. Несколько особняком в этой группе стоит профессор Виктор-Альберт Иозефович Вейник.

Из древних отцов церкви — это святитель Иоанн Дамаскин, написавший основополагающий труд «Точное изложение православной веры». Труд настолько обширный, что охватывает, практически, полностью и материальную (включая космос), и духовную стороны жизни человека. К этой книге вполне можно отнести высказывание одного известного физика о том, что «когда покоряя гранит науки, мы взбираемся на вершину горы, то видим, что там уже побывал православный монах».

Чтобы дать некоторое представление о предметах, обсуждаемых в этой книге, в качестве иллюстрации, приведём небольшую часть оглавления.

Те, кто проявит интерес и захочет ознакомиться с этим творением должны учесть, что эта работа была написана никак не раньше середины VIII века.

Повторим ещё раз, что ни труды Вернадского В.И., ни труды кого-либо из его последователей, а также труды Иоанна Дамаскина обсуждаться не будут. Однако некоторые положения из этих работ будут использованы в дальнейшем.

Собственно, всё началось с того, что, как оказалось, во-первых, никакой такой специальной стратегии у атомщиков нет, а во-вторых, с

«глубокоэшелонированной защитой» тоже дела обстоят довольно странно.

Несколько слов о стратегии. Нет, нет, не подумайте ничего плохого, бумаг, в которых говорится о стратегии у атомщиков полно, но вся стратегия в них сводится к одному — «дэнгы, дэнгы, давай!». Не верите, будьте любезны убедиться, пронумеровано и подчёркнуто мной.

На первый и третий пункты внимания можно не обращать — это совершенное словоблудие, которое подтверждается и самими авторами. Проявлять спрос на электроэнергию и развивать развитие региона просто будет некому, ибо по их же данным плотность населения на момент обследования составляла 38,5 человек на квадратный километр, а прирост, возможно, будет, а, возможно, и не будет. Во всяком случае, никаких мероприятий для этого не планируется.

Если авторы имели в виду 1147 человек персонала АЭС, то погоды они не сделают. Так что цель — деньги и только деньги. Помните, что говорил Сунь-цзы — каждая полководец должен знать пять явлений и одно из них: «Путь — это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений». Только про мысли народа в этой бумаге ничего не сказано, сказано только, что на момент обследования народ там жил не ахти как.

Вообще, если Вы пролистаете международные документы, касающиеся безопасности АЭС, то слова «стратегия» можете там и не найти. Там сплошные концепции и принципы. Конечно, можно было бы на этом, и закончить разговор о стратегии, но есть ещё несколько тонких моментов, о которых хотелось бы сказать, хотя бы вкратце. Поэтому возьмём пример с МАГАТЭ — у них каждый, более или менее, существенный доклад имеет раздел «История». Вспомним, вкратце, историю.

На заре атомной эры атомщики вообще работали, основываясь на том, что Земля бесконечна и вполне достаточно «разбавления отходов до безопасной концентрации».

В общем, «После нас — хоть потоп!», как сказала Жанна Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур, фаворитка Людовика XV. Правда, сказала она это по печальному поводу, утешая короля после поражения французов в сражении с прусской армией. Да, и не полководец она вовсе, к тому же женщина, хотя и красавица.

Здесь, пожалуй, больше подойдёт жёсткий, но предельно учтивый, неразговорчивый, с отличной выправкой и шаркающей кавалерийской походкой полководец ённый Тиберий Клавдий Нерон. Однако по закону того времени «Об оскорблении величества» за такое обращение могли и на крест отправить. Поэтому скажем, соблюдая этикет — Тиберий Цезарь Август, сын Божественного Августа, Великий Понтифик, наделён властью народного трибуна 38 раз, император 8 раз, консул 5 раз, однажды сказал: «Me mortuo terra misceatur igni» («После моей смерти [пусть] земля смешается с огнём» — лат.).

Эти двое, красавица и всадник, были бы крайне удивлены, узнав, сколько последователей образуется у них в будущем.

Да, так вот, по мере того, как радиоактивная грязь стала попадать в воздух и воду, начали рождаться некие концепции.

Вначале эти концепции были весьма различными и носили достаточно умозрительный характер, но со временем, обкатываясь неумолимой практикой, они, как частицы руды и присадок в агломерате, превратились в некий окатыш. Хотя их принцип мало изменился в этом процессе. Все они проистекали из принципа безопасности чего-то там и поэтому все они сохранили его в своей основе.

Ряд авторов, как, например, А.М. Букринский, считают, что отечественная концепция безопасности АЭС формировалась в три этапа. Первый этап — это период с начала 50-х годов ХХ века и до 1973 года. Второй этап — с 1973 года по 1986 год и третий этап, собственно, с 1986 года по настоящее время. Сейчас, скорее всего, появился повод добавить четвёртый этап, который начался 11 марта 2011 года в 14 часов 46 минут по токийскому времени.

Первый этап можно охарактеризовать тем, что тогда к АЭС относились просто как к очень сложному механизму, который нужно изготавливать очень тщательно, качественно и соблюдать все стандарты и правила. И, если всё сделать качественно и правильно, то ничего особенного произойти не должно. Ну, потечёт первый контур слегка, так мы его в герметичный объём и подпитаем, если надо.

Затем, постепенно, пришло понимание того, что АЭС — это не просто очень сложная машина, а машина, которая может пойти «вразнос» и представляет собой объект повышенной опасности. Это понимание привело к тому, что в 1973 году были приняты «Общие положения обеспечения безопасности атомных электростанций при проектировании, строительстве и эксплуатации (ОПБ-73)». Так начался второй этап. Конечно, этот документ учитывал и зарубежный опыт и рекомендации МАГАТЭ, но основывался он на отечественном опыте.

Шло время, на авариях, которые продолжали происходить, как в России, так и за рубежом, нарабатывался опыт. Выпускались очередные документы (ОПБ-82), но в целом мало что менялось. Добавлялись какие-то новые системы, правила, но не более того.

А затем наступил 1986 год и начался третий период. К этому моменту авария на TMI (1979 год) в США уже произошла и, видимо, на её фоне точки зрения отечественных и зарубежных атомщиков на концепцию безопасности стали сближаться. Но чернобыльская авария заставила всех очень сильно задуматься, и к 1990 году концепция безопасности была переосмыслена, и оформлена в виде документа ОПБ-88, который позже превратился в ОПБ-88/97.

Однако в стратегическом, так сказать, смысле мало что изменилось. АЭС как были, так и остались некоей вещью в себе, никак не связанной с окружающей действительностью. И никто их не собирался с этой действительностью связывать. Все добивались только одного — минимум выбросов, никаких крупных аварий и побольше электроэнергии, ну, или просто энергии.

Пришла пора вспомнить ещё одно явление, которое, согласно Сунь-цзы, лежит в основе войны: «Земля — это далёкое и близкое, неровное и ровное, широкое и узкое, смерть и жизнь».

Так вот, Земля....

Земля, температура которой остаётся приблизительно постоянной, несмотря на непрерывно получаемую от Солнца энергию, видимо, должна эту энергию либо как-то использовать, либо излучать. Помнится, как-то было сказано: «Чего в одном месте убудет, того в другом — столько же и прибавится». Если присмотреться, то именно так всё и происходит.

Всё топливо, которое мы добываем из недр Земли — это накопленная за миллионы лет солнечная энергия. Ещё часть этой энергии используется всем живым, в том числе и человеком, на собственные нужды. Какая-то часть идёт на нагрев поверхности Земли, а какая-то излучается в космос. Таким образом, мы имеем дело с бухгалтерией, где дебет и кредит должны сходиться, в противном случае система станет неустойчивой. Причём жизнь на Земле и существует-то только благодаря ничтожной разнице в балансе между тем, что пришло, и тем, что ушло.

И так бы оно всё и происходило, если бы человек прямоходящий ограничивался только мангалом для изготовления шашлыков из любимого мяса мамонта и камином в любимой загородной пещере.

Но не тут-то было. Пытливый ум и шаловливые ручки нашли себе забаву и начали придумывать всё новые и новые заменители мангалов и способы отопления любимой пещеры. А для этого надо было всё больше и больше этой самой энергии.

Под бравурные марши, крики ура и летающие женские чепчики производство этой самой энергии стало удваиваться каждые 18...20 лет. Дело дошло до того, что предлагается утыкать одну шестую часть суши и заселить некоторое количество морей и океанов армией АСММ, по-простому передвижными «ядерными батарейками».

Всё было бы ничего, но использовать эту произведённую энергию «на все сто» никак не получается и её часть, часто весьма значительная, рассеивается в окружающее пространство. Дело идёт к тому, что энергия, произведённая человеком, скоро вмешается в тепловой баланс Земли. Конечно, не всего теплового баланса Земли, а именно той части баланса, за счёт которой и существует всё живое на Земле. Причём это касается любой искусственно произведённой человеком энергии, в том числе и той, которую производят АЭС.

Не верите? А зря, вот те же эксперты говорят, что при реализации строительства Балтийской АЭС:

Тепловое влияние сбросных вод от АЭС незначительно, расчётное значение температуры воды в контрольном створе превышает естественную: зимой — на 3,22°С, летом — на 6°С, что в пределах допустимого.

Речь идёт о реке Неман, кстати. Вот если это влияние так незначительно, то не хотят ли эти уважаемые эксперты провести простой натурный эксперимент на себе лично, по примеру Алена Бомбара?

Вот Вам, ребята, ГОСТ 30494-96 «Здания жилые и общественные. Параметры микроклимата в помещениях», дата введения 1999-03-01, и, вперёд, добавляем к этим температурам по шесть градусов, залезаем в эту жилую комнату («кондишен» отрубить, форточки заколотить, рубильники закрыть шильдиками и под замок) и живём там долго и счастливо.

Господа эксперты, да будет Вам известно, что ещё сорок лет назад была создана климатическая модель, расчёты по которой показали, что уменьшив среднюю температуру планеты на 3...4 градуса, мы получим новый ледниковый период, а увеличив на 4...5 градусов — новый потоп. И в результате будем жить в засушливой полупустыне.

Кстати, модель создавали не экологи и, Боже упаси, не «зелёные», а самые, что ни на есть, натуральные физики и программисты в вычислительном центре АН СССР. С тех пор эта модель стала намного совершеннее и доступнее.

Где же Ваша стратегия? Или она полностью сводится к вопросу: «Что дешевле для получения энергии — сжечь человека или пачку денег?» Только не надо, не надо удивлённо возмущаться — подобный подход очень хорошо описан в монографии Д. Дэвинса «Энергия». Сей труд был издан ещё в 1985 году, и вот, для иллюстрации, небольшая цитата из него:

Существуют даже зависимости, характеризующие связь между степенью риска и затратами, которые нужно сделать, чтобы снизить риск, а так же стоимостью ущерба от контролируемой опасности. Эти зависимости были получены для того, чтобы оценить оптимальную величину затрат для обеспечения приемлемой степени риска.

Кривая «1» — величина ущерба от контролируемой опасности, «2» — величина затрат для, необходимых для регулирования риска, и «3» — результирующая зависимость, как сумма зависимостей «1» и «2».

И не важно, что в цитируемой работе говорится об угольных электростанциях — у атомщиков похожие идеи:

«Конкурентоспособность атомной энергетики под бременем растущих расходов на безопасность, обеспечиваемую наращиванием инженерных систем, имеет устойчивую тенденцию к снижению....

Требования к АЭС следующего поколения состоит в снижении их стоимости по сравнению с современными АЭС с легководными реакторами, чтобы обеспечить экономическую конкурентоспособность для многих стран и районов. Стоимость АЭС с быстрыми реакторами должна быть снижена существенно, что возможно только на основе некоего общего принципа, затрагивающего все основные оборудование, системы и сооружения. Таким принципом является принцип естественной безопасности. Его последовательное проведение, начиная с исходных технических решений, создаёт предпосылки к упрощению конструкций, требований к основному и вспомогательному оборудованию, сооружениям АЭС и к персоналу, к отказу от дополнительных систем безопасности и к удешевлению АЭС».

Только вторая цитата — это официальный документ восьмилетней давности, в отличие от первой — которая взята из научной монографии опубликованной двадцать пять лет назад.

Такая порочная логика и сейчас имеет широкое распространение, даже у людей, которые по своему положению обязаны знать или предполагать о наличии камней преткновения, которые могут создать опасную ситуацию.

«Мы знаем, что за первые три месяца после Фукусимы во всём мире умерло несколько тысяч человек либо непосредственно в ходе работ по добыче ископаемого топлива, либо от их последствий для здоровья людей. Рассматривая события в контексте данного факта, можно сказать — характеристика Фукусимы как "ядерной катастрофы" выглядит явным гиперболическим преувеличением».

Это сказано совсем недавно президентом Всемирной ядерной ассоциации (WNA) Джоном Ричем (John Ritch). Так и хочется предложить господину Ричу, по примеру всё того же Алена Бомбара, поселиться на территории этого «явного гиперболического преувеличения», где-нибудь милях в пяти-восьми южнее площадки. Там и вид на океан прекрасный, и пляж великолепный, рядом отличный лес с грибами.

Совершенно непонятны основания, которые могли бы оправдать организацию нового производства с неясными параметрами безопасности вместо давно существующего производства, у которого не очень хорошие показатели. Всё-таки наиболее оправданным должно быть

стремление к созданию производства, которое приносит как можно меньший вред и совершенно очевидно, что понесённые при этом затраты не самый важный критерий.

Справедливости ради, и к чести российских экспертов, надобно сказать, что среди российских атомщиков есть специалисты, которые понимают шаткость ситуации и хотя бы пытаются говорить о проблеме и методах её разрешения. Вот, например, российский эксперт ИНПРО Владимир КУЗНЕЦОВ говорит, что:

«Корректный подход к проектированию реакторных установок — мы должны принять, что авария может произойти. Если мы не будем так поступать, то мы окажемся не готовыми к аварии, когда она случится.

Весь вопрос в другом, — к каким последствиям приводит авария. Что в Чернобыле, что на Фукусиме после аварии большие территории были загрязнены. Это недопустимо. И этого не хотим, прежде всего, мы сами. Недопустимо, чтобы эксплуатация атомной энергетики сопровождалась появлением зон, запретных для проживания человека на сотни лет.

Задача, которую мы должны ставить перед собой — исключение выбросов радиоактивности за пределы площадки или даже контейнмента, локализация активности в пределах небольших объёмов. Думаю, что здесь придётся основательно поработать, подумать, что и каким образом изменить в реакторных проектах».

Это уже даже похоже на некую, не побоимся этого слова, стратегию, поскольку далее задача определяется более подробно:

«Инновационные реакторы и топливные циклы, о которых много говорилось, должны стать ответом на постфукусимские вызовы. Полностью аварий они не исключат, но есть возможность добиться предотвращения, снижения либо локализации (именно в такой последовательности приоритетов) выбросов радиоактивных материалов или иных, потенциально опасных, материалов при авариях до такой степени, что эти риски станут сопоставимыми с имеющимися на неядерных промышленных установках аналогичного назначения....

Надо стремиться так действовать — всеми силами и средствами обеспечивать, чтобы топливо, даже в случае самой тяжёлой аварии, не покидало бы корпуса, а выброс радиоактивности за пределы площадки АЭС или даже контейнмента — отсутствовал.... Это совершенно другой уровень опасности для населения. Компания — да, она понесёт финансовые потери. Но люди не пострадают.

Если удастся этого добиться, то наша отрасль сможет устойчиво развиваться. Но если мы будем повторять Чернобыль и Фукусиму каждые 25 лет, то наши перспективы останутся неясными».

И ещё:

«Хочу напомнить о проекте по архитектуре глобальных ядерно-энергетических систем с быстрыми и тепловыми реакторами и замкнутым топливным циклом GAINS, который позволил нам создать программно-аналитическое обеспечение и базы данных для нашей будущей работы....

Мы должны исследовать практические возможности перехода к устойчивым энергетическим системам будущего — системам, описанным в GAINS и в отчёте, подготовленном Курчатовским институтом.

От нас потребуется проанализировать движущие силы и препятствия, которые, естественно, могут возникнуть при таком переходе. Выводы и заключения, делающиеся учёными, всегда красивы и

идеализированы. Но мы живём в реальном мире, и нам нужно определить, какие факторы могут подвигнуть страны к движению в направлении устойчивых ядерно-энергетических систем...

...Перейти к глобально устойчивой ядерно-энергетической системе без сотрудничества стран невозможно. Такой переход могут позволить себе только отдельные страны-лидеры технологий. Переход потребует огромных инвестиций, неподъёмных для большинства государств».

Другой российский эксперт Михаил ХОРОШЕВ говорит об ином, не менее важном, аспекте этой проблемы:

«Пора, наконец, переходить к научно обоснованным стратегиям развития энергетики, свободным от политических и лоббистских пристрастий. Считал бы полезным проведение консолидированных анализов и рассмотрение общих стратегий развития региональных систем. По итогам таких анализов мы могли бы давать обоснованные предложения по составу энергетических корзин для конкретных регионов земного шара».

Собственно говоря, по большому счёту последние цитаты как раз и указывают на то, с чего должна начинаться стратегия в ядерно-энергетической отрасли. Потому как пытаться создавать некую стратегию отрасли такого масштаба в рамках одного государства — это всё равно, что латать «тришкин кафтан», то снизу что-то торчит, то рукава короткие.

Но, к всеобщему сожалению, эти цитаты подтверждают также и то, что до сих пор в ядерно-энергетической отрасли никакой внятной стратегии не существует, ибо «пора переходить» и «перешли», или «имеем» — это вовсе не одно и то же.

«Судя по обилию комплиментов, вы опять с плохой новостью...»

Двадцать лет пыхтят, миллиарды ухлопали, а организованного грабежа наладить так и не смогли. Каждый делает свой маленький бизнес, а учёные лбы с важным видом вещают: «С одной стороны нельзя не признать, а с другой стороны нельзя не согласиться, поскольку объект такой-то, будучи облучён рентгеном под углом восемнадцать градусов, испускает квазитепловые электроны под углом двадцать два градуса...»

Аркадий и Борис Стругацкие. «ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ»

Если взять любой международный документ, касающийся безопасности АЭС, то на той или иной странице, а, возможно, и на нескольких, обязательно попадётся фраза «defence in depth» или в американском варианте «defense in depth». Причём, практически, все словари слово «defence= defense» переводят как «оборона, защита». Однако только в «юридическом» и «спортивном» словарях это слово переводится с основным значением — «защита». Во всех остальных словарях, при переводе «defence= defense», основным значением является — «оборона».

Универсальный англо-русский словарь указывает, что слово «эшелонировать» переводится на английский язык как «echelon [‘eʃə-]» и приводит смысловые примеры «эшелонировать в глубину — dispose in depth; эшелонированная оборона — defence in depth; several echelons of defence». Из этих примеров видно, что наше выражение «эшелонированная оборона» эквивалентно английскому — «defence in depth».

Обратимся за разъяснением смысла этого выражения к двум уважаемым толковым словарям. Итак, Oxford Dictionary of English, 3rd Edition © Oxford University Press 2010 говорит нам, что выражение «defence in depth» означает «the act or practice of positioning successive mutually supporting lines of defence in a given area» или по-русски «действие или практика расположения последовательных взаимно поддерживающих оборонительных рубежей в данном районе».

Похожее толкование даёт и Collins English Dictionary. 8th Edition first published in 2006 © HarperCollins 2006. Словосочетание «defence in depth» толкуется как «the arrangement of defensive lines or fortifications so that they can defend each other» или в переводе на русский язык «согласованное расположение защитных линий или укреплений так, чтобы они могли защитить друг друга».

Все участники обсуждения относительно этого выражения единодушно отметили, что в военном смысле такое толкование этого выражения совершенно понятно. Однако возникло некоторое недоумение по поводу того, а как, собственно, это соотносится с безопасностью АЭС.

Чтобы прояснить ситуацию и избежать обвинений в беспочвенных фантазиях обратимся за рязъяснением к официальным источникам. Да, вот, возьмём хотябы автореферат диссертации «Расчетно-техническое обоснование противоаварийных процедур для обеспечения безопасности АЭС с ВВЭР в авариях с потерей теплоносителя», 2005 год, Шкаровский Александр Николаевич, Обнинск, специальность: «Ядерные энергетические установки, включая проектирование, эксплуатацию и вывод из эксплуатации».

В свою очередь Александр Николаевич свои рассуждения строит тоже не на собственных измышлениях, а на вполне себе официальном издании: «Проблемы безопасности атомных электростанций с реакторами ВВЭР-440 модель 213 и их категории. Публикация внебюджетной программы по безопасности АЭС с реакторами РБМК и ВВЭР. IAEA-EBR-WWER-03, МАГАТЭ, — Вена, 1997 год».

Итак:

«ОПБ-88 были введены в действие 01.07.1990 года и являются основополагающим документом для российских АЭС. Однако этот документ не считается завершённым и подлежит дальнейшему усовершенствованию. В настоящее время действуют ОПБ-88/97.

Современная концепция безопасности

Современная национальная концепция безопасности АЭС и стратегия её реализации содержит все элементы, выработанные мировой практикой. Основными элементами этой стратегии являются:

• надзор, осуществляемый ГАН РФ;
• общее управление, осуществляемое Концерном «Росэнергоатом»
• шесть основных принципов обеспечения безопасности:

1) пакет нормативно-технической документации (НТД);

2) опыт проектирования, изготовления, строительства и эксплуатации;

3) физическое моделирование и эксперимент;

4) математическое моделирование, системные теплогидравлические коды;

5) вероятностный анализ безопасности;

6) детерминистский анализ аварий;

• четыре уровня защиты:

1) качество проектирования, изготовления, строительства и эксплуатации;

2) готовность и диагностика;

3) системы безопасности;

4) управление авариями.

• четыре последовательных физических барьера защиты:

1) топливная матрица;

2) оболочки твэл;

3) границы контура теплоносителя;

4) герметичные ограждения».

Как уже говорилось, в международных документах по безопасности слово стратегия практически не встречается, но наши «полководцы» без стратегии как без пряника. Ну, что же хотите по-военному, тогда приступим.

1. Надзор ГАН — это в войсках соответсвует старшему военачальнику, главнокомандующему и начальнику штаба которые осуществляют надзор за практическим исполнением оперативных планов.

2. Общее управление, осуществляемое Концерном «Росэнергоатом», — это, строго говоря, прямая обязанность старшего военачальника, ну, можно сказать, что это «оперативное искусство».

3. Шесть основных принципов обеспечения безопасности, пункты 1, 2, 3 и 4. Конечно, хорошо составленный, подробный оперативный план — это хорошо. Опытный военачальник и обученный, обстреляный в боях личный состав всегда лучше, чем «молодой необученный, годный к строевой службе». Да, всегда лучше потренироваться на натурных макетах боевой обстановки и «проиграть» возможные варианты, а без рекогносцировки на местности, вообще ни один бой не обходится. В нынешнем бою, куда же без ЭВМ и математического моделирования, как же идти в бой и не просчитать допустимые потери. Без этого никак.

С «пятым» пунктом всё гораздо сложнее. Вероятность штука хорошая, но коварная, от неё волюнтаризмом за версту тянет. Вот простой вопрос, если вероятность выхода из строя некоего узла в агрегате пренебрежимо мала, означает ли это, что и вероятность аварии агрегата сразу после пуска пренебрежимо мала?

Не тут-то было.... Вначале нужно проанализировать большое количество таких агрегатов в течение большого промежутка времени и только после этого можно будет сказать, что вот за этот промежуток времени, возможно, произойдёт столько-то аварий. И авария может возникнуть в любой момент времени с одинаковой вероятностью.

Поэтому надобно с крайней осторожностью относиться к заявлениям, что вероятность отказа чего-то там равна, ну, такой малой величине, что даже в электронный микроскоп не видно.

Пункт «шестой» — это что-то сродни штабным играм на макете боевой обстановки. Есть, правда, небольшие проблемы. А кто устанавливает количество проигрываемых вариантов, да и как сравнивать эти варианты, чем измерять их сопоставимость? Какие варианты считать реальными, а какие маловероятными и на основе каких критериев?

Отсюда вывод: всё вышеперечисленное есть необходимое, но совершенно недостаточное условие для реализации любого оперативного плана будь-то тактического или стратегического. Но говорить о том, что это элементы какой-либо стратегии неверно. Это элементы полководческого искусства. Да, они имеют отношение и к тактике, и к оперативному искусству, и к стратегии, но это, суть, инструменты, которыми полководец, используя их в своей работе, создаёт эту самую стратегию или тактику. А вот насколько грамотно и талантливо он их использует — это другая пьеса.

Вот, наконец-то, мы добрались и до защиты, которая, как нам говорят, имеет черыте уровня.

1. Качество проектирования, изготовления, строительства и эксплуатации. Да, действительно талантливый и с большим опытом военачальник составит более качественный оперативный план, нежели «новоиспечённый» выпускник училища. Хотя бывают и исключения, которые только подтверждают это правило.

Трудно возразить и против того, что домик, построенный из камня, гораздо лучше домика, построенного из соломы. А уж то, что управление машинкой лучше доверить обученному профессионалу и говорить нечего.

2. Готовность и диагностика. Вне всякого сомнения, использовать машинку, которая к этому не готова нельзя. Точно так же невозможно обойтись без её регулярной проверки и обслуживания.

3. Системы безопасности. Только безрассудный сорвиголова попытается прокатиться на машинке, лишённой хотя бы тормозов.

4. Управление авариями. «Кинжал хорош для того у кого он есть и горе тому, у кого его не окажется под рукой в нужную минуту». Безусловно, лучше если в момент аварии за рулём окажется опытный мастер, которому, возможно, удасться выйти из этого положения с наименьшими потерями.

Рискнём повториться, но это опять-таки необходимые условия для любого предприятия, начиная от простой загородной поездки на автомобиле и заканчивая игрой в «Монополию». Какая стратегия, какие эшелоны, о чём Вы говорите?

Хотя вот, последний раздел, возможно, ещё не всё потеряно и перед нами, как мираж в пустыне, возникнет величественный вид могучей и неприступной, окружённой непреодолимыми рубежами, крепости.

Готовы? Поехали!

Четыре последовательных физических барьера защиты. Пожалуй, что здесь без картинок не обойтись. Оговоримся сразу, что, использование иллюстраций, относящихся к РУ ВВЭР, не означает, что похожих проблем нет на РУ других типов.

Вот первые два барьера. Помните основное необходимое условие эшелонированной обороны — рубежи и эшелоны должны иметь возможность поддерживать друг друга. Могут ли эти два барьера поддержать друг друга? До некоторой степени да, но до какой.

Если, вдруг, по какой-то причине исчез теплоноситель, то температура оболочек начинает расти со скоростью примерно 10 градусов С в секунду. За 60 секунд она может превысить те самые 650 градусов С, когда начинается механическое разрушение. А при возрастании температуры до 1000 градусов С, начнётся пароциркониевая реакция со всеми вытекающими последствиями.

Таким образом, эти два барьера не похожи не только на эшелон и рубеж, но даже на окоп полного профиля. Так себе, наспех выкопанная сапёрной лопаткой ячейка, способная прикрыть от шальной пули, но не более.

Однако не всё так безнадёжно. Если..., если все системы жизнеобеспечения главного циркуляционного контура отработают правильно, то этой минуты будет достаточно, чтобы температура не превысила допустимые пределы.

Итак, с военной точки зрения, в качестве первого рубежа, нет, не эшелона, а только лишь рубежа, можно определить главный циркуляционный контур со всеми его системами жизнеобеспечения. Потому, что он первый, кто может оказать поддержку другим барьерам. Это своего рода опорный пункт.

К сожалению у этого опорного пункта тоже могут быть недостатки, которые способны подорвать его живучесть. Вот, например, насосы. Скажем, аварийные питательные насосы (АПН), РУ РБМК-1000, установленные на Ленинградской АЭС. Очень важный агрегат, как раз и предназначенный для поддержки и спасения этих самых сборок, да и всего РУ в целом.

Шипы горизонтального вала насоса АПН опираются на подшипники скольжения с гидродинамической смазкой, которые оборудованы водяным охлаждением.

Только к 2005 году выяснилось, что система гидродинамической смазки этих подшипников не обеспечивала износоустойчивость опорных поверхностей. По простому говоря, масло в подшипники подавалось под давлением, которое не обеспечивало наличие постоянного масляного слоя между шипом и опорной поверхностью, так называемого «масляного клина».

И когда насос не работал, а в силу своего назначения он работал очень редко, его только периодически включали для опробования, то масло выжималось из подшипника. Это приводило к сухому трению в момент пуска и перегреву подшипника.

В далёком, далёком 1883 году Б.Тауэр сделал важное открытие — он установил, что в клинообразной пленке между движущимися поверхностями устанавливается давление, удерживающее нагрузку. С тех пор гидродинамическая и гидростатическая смазка широко применяется в агрегатах с тяжелонагруженными валами, например, в дизельных двигателях большой мощности. А для того, чтобы избежать сухого трения масло в подшипники подаётся под давлением, которое обеспечивает «всплытие» вала.

Например, перед запуском дизельного двигателя танка на несколько секунд включается насос подачи масла, если этого не сделать, то двигатель можно и не запустить, особенно зимой.

Почему конструкторы насоса АПН не оборудовали его такой системой остаётся только гадать.

Или вот другой пример, относящийся уже к РУ ВВЭР. Специалисты «ОКБМ им. И.И.Африкантова» в ходе технического обслуживания и сопровождения насосных агрегатов основных и вспомогательных систем на Балаковской АЭС пришли к выводу о необходимости модернизации насоса расхолаживания ЦНР-800-230 просто по невероятной причине, цитирую: «Малая надёжность и долговечность подшипников и повышенная вибрация. Конструкция подшипниковых узлов насоса не предназначена для частых пусков-остановов, которые являются основным режимом работы при нормальной эксплуатации энергоблока».

О контайнменте скажем просто — это последний опорный пункт на рубеже обороны, позади или впереди только ликвидация тяжёлой аварии.

Как ни печально, но это все «эшелоны». Один из собеседников описал эту ситуацию цитатой из известного фильма:

— Пошёл он как-то в лес без ружья. — В каком смысле без ружья? — Ну, в смысле на медведя. — Не на медведя, а на мамонта. Но стрелял он именно из ружья. — Из ружья? — Да. Косточкой от вишни. — Черешни! — Стрелял он, во-первых, не черешней, а смородиной. Когда они пролетали над его домом. — Медведи? — Ну, не мамонты же! — А почему же тогда всё это выросло у оленя?

Ко всеобщему счастью сами атомщики понимают насколько не проста существующая ситуация и имеют мужество об этом говорить.

«По украинским блокам будут ли проводиться после Фукусимы конкретные мероприятия по модернизации?»

У нас они уже проводятся. То, что называется «стресс-тесты», у нас состояло фактически из двух частей. Первый анализ мы сделали сразу, как и россияне, кстати. Есть вещи, которые достаточно очевидны, слабые места были сразу идентифицированы. Никто не будет ждать для этого окончания стресс-тестов.

У нас последовательно проходят программы повышения безопасности. Первая была в 2002-2005 годах, вторая — в 2006-2010 годах, сейчас стартовала очередная программа до 2017 года. Пару новых мероприятий мы в программу уже добавили.

Можно услышать пример хотя бы одного конкретного мероприятия?

Два мероприятия, по которым уже принято решение — это внедрение спецсистемы сброса водорода из-под купола гермозоны в случае расплавления активной зоны и внедрение системы сброса и фильтрации парогазовой смеси из системы герметичного ограждения, в случае отказа спринклерной системы и угрозы разрушения армоканатов.

Многие «фукусимские» мероприятия в программе были и раньше, а на части блоков уже выполнены. Так, по первому и второму ровенским блокам среди мероприятий, выполнение которых было обязательным для принятия положительного решения о продления срока службы, были и дополнительная система аварийно-питательной воды, и дожигатели водорода. Всё это ещё 9 декабря прошлого года (2010-го) презентовалось перед общественностью».

Это выдержка из интервью председателя Государственной инспекции ядерного регулирования Украины Елены МИКОЛАЙЧУК.

«И наша концепция, которая является чем-то средним относительно этих двух концепций. У нас есть сочетание пассивных и активных систем. Думаю, что истина всегда лежит посередине. Мы в последнее время немного сокращаем количество оборудования в активных системах безопасности. Безусловно, без снижения уровня безопасности....

Мы используем комплекс пассивных систем для управления проектными авариями. Таким образом, это получается дополнительный канал систем безопасности относительно к активным системам. И это позволяет снизить коэффициенты резервирования для активных систем и подтянуть экономические показатели».

Эти слова принадлежат Рыжову Сергею Борисовичу — директору, генеральному конструктору ОКБ «Гидропресс», к сожалению безвременно ушедшему от нас. Тяжёлая потеря для русских атомщиков.

Даже те специалисты, которых можно отнести к лоббистам, не отрицают необходимых изменений.

«Говоря о тех выводах, которые должны сделать для себя эксплуатирующие организации, президент Всемирной ядерной ассоциации (WNA) Джон Рич (John Ritch) назвал первоочередным «поддержание на каждом реакторе резервных систем, организованных по принципу защиты в глубину и нацеленных на обеспечение охлаждения при любых обстоятельствах».

Он перечислил такие меры как восстановление питания по переменному току, наличие дизель-генераторов в водонепроницаемом исполнении и аккумуляторов, а также меры по обеспечению должных запасов воды и систем, которые можно использовать для её заливки».

Есть, правда, один тонкий ньюанс, который называется «оборонительное мышление». Многие военачальники делали и делают ошибку пытаясь организовать позиционную оборону одинаково плотную на всех направлениях. В результате — поражение. Примеров несть числа. Линия Мажино, линия Маннергейма, дворец Амина. Несмотря на мощные укрепления они были преодолены в очень короткое время.

Давно доказано, что постоянно держать оборону одинаковой плотности на всех направлениях невозможно и крайне разорительно по ресурсам. Мышление от обороны свидетельствует об отсутствии фантазии. Одним словом, как говорил В.И.Ульянов (Ленин): «Наш лозунг должен быть один — учиться военному делу настоящим образом....»

Рейтинг публикации:

11

Комментарии (3) | Распечатать

Добавить новость в: