Радиант Пильмана

Мы привыкли, что мироздание предельно не антропоморфно. Что нет ничего менее похожего на человека, чем мироздание. И мы не привыкли, чтобы законы природы проявлялись таким странным образом. Природа умеет бить током, сжигать огнём, заваливать камнями, морить чумой. Мироздание проявляет себя полями и силами, полями сил. Мы не привыкли видеть среди орудий природы рыжих карликов и одурманенных красавиц. Когда появляются рыжие карлики, нам сразу начинает казаться, что действуют уже не силы природы, а некий разум, социум, цивилизация. И мы уже готовы усомниться в том, что бог природы коварен, но не злонамерен. И нам уже кажется, что скрытые тайны природы — это сокровища в сейфах банка, оборудованного по последнему слову ворозащитной техники, а не глубоко зарытые тихие клады, как мы думали всегда. И всё это только потому, что мы никогда прежде не слыхивали о полях, имеющих своим квантом рыжего карлика в похоронном костюме. А такие поля, оказывается, существуют. Это придётся принять и понять. Может быть, в том и причина, что мы, какие мы есть... Мы все искали «достаточно безумную теорию». Мы её получили... — Он вздохнул и посмотрел на меня. — То, что происходит с нами, похоже на трагедию. Но это ведь не только трагедия, это — открытие. Это возможность взглянуть на мироздание с совершенно новой точки зрения.

Аркадий и Борис Стругацкие «За миллиард лет до конца света»

Я понял, в чём ваша беда. Вы слишком серьёзны. Серьёзное лицо — ещё не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь!

Григорий Горин «ТОТ САМЫЙ МЮНХГАУЗЕН»

Всё то, что Вы прочтёте ниже написано по мотивам бесед в помещении для курения офицерского состава нашего подразделения в составе нашей воинской части, находящейся в оперативном подчинении нашего командира нашего соединения в группе войск нашего министерства.

В качестве примеров, в большинстве случаев, использованы материалы, относящиеся к атомной отрасли Российской Федерации, исключительно по причине их доступности — участники бесед отдают себе отчёт, что это не указывает на отсутствие похожих проблем в любой другой стране.

В связи с этим любое сходство описываемых персон с реальными личностями или государствами является непредумышленным, если иное не оговорено прямо в тексте, и не может быть основанием для предъявления претензий любого рода.

Кроме того, следует отметить, что участники бесед не относятся к категории «зелёных» или противников развития атомной отрасли. Скорее их позицию можно охарактеризовать высказыванием адмирала Риковера: «Я не верю в то, что атомная энергия имеет смысл, если она производит радиацию. Вы можете спросить меня — так почему же я занимался атомными судами? Потому что они — необходимое зло. Я бы утопил их всех. Я не горжусь тем, что я сделал. Но я сделал это, потому что они были необходимы для безопасности этой страны».

Участники бесед также отдают себе отчёт в том, что многие высказанные соображения могут вызвать достаточно острую реакцию, но, тем не менее, не возражали против публикации, мотивируя это историей, которую рассказал однажды Владимир Игоревич Арнольд: «Я. Б. Зельдович написал замечательный учебник «Математика для начинающих физиков и инженеров». Математики пришли в ярость и устроили битвы из-за его (якобы) не строгости и ошибочности. В конце концов, главный критик Понтрягин написал свой (скучнейший) учебник математического анализа для начинающих. В предисловии он заявил, что некоторые физики считают, что можно грамотно пользоваться анализом, не восходя до исчерпывающего исследования его обоснований. И добавил: «Я с ними согласен».

По причине того, что беседы носили неформальный характер, и собеседники выражали свои мысли свободно, эмоционально и с большой экспрессией, практически, весь текст был литературно обработан, и подвергнут цензуре нашим руководителем нашего отдела с целью недопущения: во-первых, распространения ненормативной лексики и во-вторых, утечки материалов, не предназначенных для публикации в открытой печати.

Глава «Сон Огненного Шара» написана при любезной помощи и в соавторстве с коллегой Alpha.

В связи с тем, что статья Александра Чистозвонова «Майя промахнулись», опубликованная недавно, послужила толчком к написанию глав «В нашем эвклидовом мире всякая палка имеет два конца» и «Посещение» или «рыжие карлики и одурманенные девицы» как кванты поля сил...», хотелось бы выразить автору статьи искреннюю благодарность. К сожалению, заключительная часть этой статьи так и не была опубликована.

— Золотой шар, — сказал Барбридж. — Я его нашёл. Вранья вокруг него потом наплели! Я и сам плёл. Что любое, мол, желание выполняет. Как же любое! Если бы любое, меня б здесь давно не было. Жил бы в Европе. В деньгах бы купался.

Аркадий и Борис Стругацкие. «Пикник на обочине»

Некоторые из нас ещё помнят ту пору, когда физики с энтузиазмом вступали в спор с лириками. В процессе многие физики сами становились лириками. И мы с удивлением обнаруживали, что известный учёный-металлург со степенью пишет песни, которые с удовольствием и пониманием слушают тысячи, если не миллионы людей.

Предмет спора был древним как сама Вселенная — что мы есть, кто мы есть и для чего мы есть. Очень быстро этот спор выплеснулся на экраны кино и те же миллионы, порой со слезами на глазах, следили за судьбой физика-ядерщика, погибающего от облучения, или весело смеялись, наблюдая за приключениями незадачливого влюблённого биоробота. А его создателя считали бездушной машиной.

А вечера поэзии? А авторская песня? А Грушинский фестиваль? Ахмадуллина, Визбор, Рождественский, Евтушенко, Окуджава, Высоцкий, Ким. И это только самые известные авторы, этот список намного длиннее.

И, казалось, что нет более важного вопроса. Найдём ответ на него, и наступит всеобщее счастье.

Пламя этого спора, создавшего в обществе зону турбулентности, поглотив науку, вскоре перебросилось на промышленность, космос, энергетику. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...», «Даёшь, стан 5000...», «ЛЭП-600 не простая линия...», человек в открытом космосе и на Луне и, наконец, АЭС, которые тогда начали расти как грибы.

Вот цитата из воспоминаний одного из тех, кто строил эти станции — «мы действительно сделали необычное дело, которое не было осуществлено ни у нас, в бывшем Советском Союзе, ни во всём мире. Нигде нет стоящих рядом двух электростанций: тепловой, мощностью 3600 МВт, и атомной, мощностью 6000 МВт. Нигде такие сложные объекты не были построены так быстро. ...Нам предстояло вводить по одному блоку ВВЭР-1000 ежегодно».

Вы только представьте себе, каждый год один блок! С тех пор прошло больше тридцати лет — это значит, что на сегодняшний день должно было быть построено больше тридцати блоков или от пяти до восьми АЭС, кроме уже существующих. Однажды, человек, чьи слова я процитировал выше, «произнёс тост за то, чтобы отбросить атомный туман и приземлить атомную стройку до уровня обычной стройки».

А всего через шесть лет зажглась звезда Апсинфосъ*.

С минуту он сидел, взвешивая на ладони фарфоровый баллончик с неодолимой и неотвратимой смертью внутри. И тут он почувствовал, как у него снова задёргало щеку.

— Шухарт, — пробормотал он, не слыша своего голоса.

— Что же ты, зараза, делаешь? Падаль ты, они же этой штукой всех нас передушат....

Аркадий и Борис Стругацкие. «Пикник на обочине»

События 1986 года оказались для многих людей, простых обывателей, инженеров и учёных, в том числе, ледяным душем. Как же так и, что же теперь делать? С большим трудом, ценой огромных усилий ситуацию удалось переломить, но дискуссии о том, что тогда произошло и кто виноват, продолжаются, и по сей день.

Для одних всё уже ясно и понятно, и им хотелось бы поскорее забыть тот кошмар, другие всё ещё рассматривают какие-то варианты, забыв о том, что у истории нет сослагательного наклонения. В общем, случилось так, как и предсказал один высокий партийный чин в ответ на тост, который был процитирован выше: «Смотри, как бы она сама тебя не приземлила».

Уже тогда, прямо на ходу, многие АЭС были усовершенствованы, были добавлены те или иные системы, повышающие безопасность. Конструкции будущих блоков претерпели значительные изменения. Со временем были разработаны, испытаны и установлены системы, позволяющие в определённой степени предсказывать последствия радиационной аварии на ЯЭУ. Позже систему продолжали развивать, чтобы улучшить управление противоаварийными действиями, а также усовершенствовать систему предупреждения аварийного состояния объекта. Речь идёт о программах «Выброс» и «AERO».

К 2005 году все АЭС России были включены в систему АСКРО, датчики которой позволяли в режиме реального времени собирать и обрабатывать информацию о радиационной обстановке в санитарно-защитных и зонах наблюдения АЭС. В комплексе с датчиками системы

АСКРБ в помещениях блоков это позволило дополнить программу «Выброс» блоком оценки параметров выброса по реальной радиационной обстановке.

Проводились и проводятся исследования в области материаловедения конструкционных материалов и топлива. Разрабатываются модели и проводятся практические эксперименты с целью исследования и улучшения гидродинамики узлов ЯЭУ и ТВС. Создаются модели и выполняются полевые исследования по миграции радионуклидов, в частности стронция 90, цезия 137, плутония 239,240 и трития. О том, что исследования, собственно делящихся материалов, проводились постоянно даже нечего и говорить.

Как сказал бы один киногерой: «Картина маслом!»

В 1989 году основные принципы безопасности АЭС обсуждаются в докладе МАГАТЭ. А затем публикации на эту тему становятся постоянными. А знаете, как в 1998 году назывался один из докладов МАГАТЭ? «Глубокоэшелонированная защита в ядерной безопасности», вот так вот, практически, линия фронта.

Вот это-то название и вызвало наибольший интерес. Если всё так благостно и красиво, то с кем воюем? И что за защита такая? Ну, что же, как говорится, Вы сами напросились....

— Где мой военный мундир? — Прошу, Ваше Высочество, прошу! — Что-о?? Мне — в этом? В однобортном? Да вы что? Не знаете, что в однобортном сейчас уже никто не воюет? Безобразие! Война у порога, а мы не готовы! Нет, мы не готовы к войне!

Не вчера было замечено, что повышенный интерес к воинской атрибутике, обычно, проявляют экзальтированные девицы и те, кому, по каким-либо причинам, не удалось послужить в армии. Их страстное влечение к армейской форме, оружию и военной терминологии давно уже стало общим местом в художественных произведениях различного жанра.

Благодаря романтическому складу ума армейская служба и война представляются им как непрерывная череда парадов, подвигов и торжественных церемоний с вручением наград.

Не хотелось бы обобщать, но так сложилось, что, по странному совпадению, все вышеописанные симптомы наблюдаются, чаще всего, именно среди программистов и атомщиков.

У первых — любая компьютерная стрелялка это непременно стратегия, а у вторых — стратегией может оказаться процедура закрытия какого-нибудь технологического вентиля. Если учесть те обстоятельства, что слово «стратегия» употребляется атомщиками через раз, а само это слово древнегреческое (στρατηγία ) и означает, ни много, ни мало — «искусство полководца», то получится, что на атомных станциях работают сплошные полководцы, включая слесаря «дядю Васю».

Очень часто.... Ну, как часто, практически всегда, за этим стоит абсолютное непонимание самой сути этих терминов, ложное представление о войне и армейской службе, стремление выделить себя в касту жрецов, владеющих сокровенным знанием.

Конечно, всегда можно последовать примеру Огюста Фредерика Луи Виесс де Мармона, герцога Рагузского — маршала и пэра Франции,

который в ответ на «упрёк, что он употребляет, вместо термина «оборонительная линия», термин «операционная линия», имеющий совершенно другое значение, имел же развязность назвать шарлатанами лиц», сделавших ему замечание.

Однако много ли среди нас маршалов и пэров Франции?

Для программистов, например, весь мир делится на них, любимых, и юзеров, которые совершенные профаны, непонятно для чего существующие. Если бы не эти жалкие юзеры, требующие понятных, интуитивных интерфейсов, программисты уже давно общались бы с компьютерами напрямую, на языке понятном только этой паре и размножались бы виртуально.

Сочинив какую-нибудь виртуальную войнушку, а затем, выиграв её у железки, набитой полупроводниками, то есть, практически, у самих себя они возносятся на уровень божественный и считают, что стали непререкаемыми авторитетами в военном деле.

При этом забывается, что снайперу, например, для того, чтобы сделать успешный выстрел по цели в боевой обстановке надобно вначале эту цель выследить, потом подойти к ней, дождаться удобного момента и только тогда, возможно, удастся сделать выстрел.

И сама подготовка, вот это самое «выследить, подойти, дождаться и выстрелить» — это может быть несколько дней, ночей или недель в грязи, холоде и голоде, когда оружие и патроны бережёшь больше чем себя. Потому, что патрон, для успешного выстрела, должен иметь определённую температуру и приходится согревать его собственным телом.

А ведь иногда хочется и нужду справить — сидя в засаде. Простите за прозу жизни.

Представим, что всё получилось, выстрел оказался успешным — цель поражена и задача выполнена. Так, ведь, надобно ещё отойти, а для этого путь отхода должен быть свободен и скрыт от противника, но ведь противник не дурак, а выстрел уже демаскировал снайпера.

Такие же проблемы возникают в любых войсках, отличия возникают из-за некоторой специфики, присущей каждому роду войск.

Поскольку наши солдаты в описании фронтового быта не опускались до совсем уж физиологических подробностей и, чтобы не быть голословным, приведу пример из автобиографических воспоминаний лучшего танкиста третьего рейха Отто Кариуса. Прошёл всю войну на восточном фронте. Имеет около 300 выигранных боёв, то есть подбитых танков.

Два пояснения — первое, до самого конца войны немецкие танки имели бензиновые двигатели, поэтому зажигать в боевом отделении танка открытый огонь очень рискованное занятие, и второе, все внутренние поверхности боевого отделения окрашивались в белый цвет, чтобы улучшить освещение.

Хотелось бы взглянуть на любого «компьютерного гения» в таких условиях — как бы он выигрывал в своих стрелялках.

Ничуть не лучше ситуация с атомщиками, хотя, справедливости ради, надобно сказать, что они гораздо ближе к военным — как никак творцы «оружия возмездия» или, как раньше говорили, «ядерного щита Родины». Однако, и в этой среде слишком часто можно натолкнуться на высокомерие по отношению к тому, кто не может отличить изотоп от электрона или не знает, что делать с сечением деления.

Конечно, некоторую нелюбовь к ближнему, в частности к прапорщикам, можно и простить, и объяснить тем, что оные прапорщики ежедневно придирчиво и строго проверяют документы на входе, никак не желая узнавать во входящем некое международное светило. А, возможно, и тем, что в военкомате, из-за бдительности прапорщика, не прокатила липовая справка от доктора, но это уже из области предположений.

А если послушать некоторых «экспертов», то можно придти к выводу, что всё, что они изрекают на голубом глазу, нужно принимать на веру только потому, что они на разных сборищах общаются с себе подобными на птичьем языке. Причём формулировки могут быть столь туманными, что их, с одинаковым успехом, можно назвать и полностью ясными.

Справедливость требует сделать в этом месте некоторые оговорки.

Вот первая — безусловно, что представителей человека прямоходящего, страдающих перечисленными недугами, в названных областях деятельности человека, меньшинство, совсем мало, ничтожно малое количество. Но не следует забывать о том, что небольшая ложка дёгтя, как

известно, портит любую бочку мёда, а паршивая овца портит любое, даже самое хорошее, стадо.

Вторая — как-то профессор Вейник, поймав кого-то из будущих учёных на неблаговидном поступке, прочёл будущим светилам науки совсем короткую лекцию о культуре. Вкратце смысл этой лекции выглядел, примерно, так: «Молодые люди, мы научили Вас находить знания и учиться. Но запомните, что Ваш значок и книжечки, синие или красные, ещё никому ума и культуры не добавляли. Поэтому, уж будьте любезны, потрудитесь немного самостоятельно и восполните этот пробел».

И, наконец, третья — как говаривал наш комдив: «Война и тюрьма хорошего человека делают лучше, а у плохого — всё его дерьмо выходит наружу и становится очевидным для всех». Как это ни странно, но вероятный противник вполне согласен с нашим комдивом. Вот что сказал по этому поводу Отто Кариус, лучший танкист третьего рейха:

Аксиома: не обязательно нужна война для того, чтобы по-настоящему узнать человека. Но опыт товарищества, этой спайки с другими, не думая о собственных интересах, убедил меня в том, что время, проведённое нами на войне, не потеряно даром. Напротив, оно дало всем нам нечто, необходимое в дальнейшем. По своему опыту знаю, что люди, которые без конца ругают время, проведённое в армии, и говорят о «потерянных» годах, как правило, были плохими товарищами и законченными эгоистами.

«Война — это не покер! Война — это... война!»

— Ваше высочество, может, всё дело в нашем левом крыле? Оно ненадёжно...

— Может, стоит всё-таки в данном случае поднять верх сверху и понизить низ снизу?

— Так и сделаем! Два ряда вытачек слева, два справа. Всё решение — в талии! Как вы думаете, где мы будем делать талию? На уровне груди!

— Именно на уровне груди. Шестьдесят шесть. Я не разрешу опускать линию талии на бёдра. Сто пятьдесят пять. В конце концов, мы — центр Европы, я не позволю всяким там испанцам диктовать нам условия. Хотите отрезной рукав — пожалуйста. Хотите плиссированную юбку с вытачками — принимаю и это. Но опускать линию талии — не дам.

Впрочем, речь, собственно, должна была идти о том, что такое «Глубокоэшелонированная защита в ядерной безопасности». Можно начать с простенького, а что собственно это такое — «защита».

Если мы обратимся к словарю древнерусского языка, то выяснится, что наши предки в XI...XIV веках и слова-то такого не знали. Да, понятие такое было, но называлось оно несколько по-другому. В нашем, нынешнем понимании «защищать» — это называлось «боронити, оборонити, обранити». То же самое, но в более широком смысле называлось — «опасение, острежение, осенение».

Однако уже в XVIII веке появляется слово «защита», которое использовалось для обозначения трёх понятий: во-первых — это действие по глаголу «защищать», во-вторых — это то, что защищает, оберегает, охраняет и в-третьих — это защитник и покровитель. При этом сохраняется и древнее слово «оборонить, оборанивать», но употребляется оно в более «военном», что ли, смысле.

Позднее в словаре В. Даля значение слова «защита» конкретизируется ещё больше — оно означает всякую вещь, предмет, скрывающий, охраняющий, ограждающий кого-либо или что-либо. В то же время «защищать кого-либо или что-либо» обозначается словом «оборанивать».

Такое разделение сохраняется и до сих пор. Практически все нынешние словари говорят, что «защита» — это то, что защищает, служит обороной. А в смысле системы мероприятий по защите употребляется слово «оборона» — это совокупность средств, необходимых для защиты кого-либо или чего-либо.

Что именно имели в виду переводчики, когда использовали слово «защита» вместе с прилагательным «глубокоэшелонированная» — тайна сия велика есть. Вот, например, «защита» — это бревенчатый щит, за который становится воин зажёгший порох для взрыва. Представьте себе «глубокоэшелонированный бревенчатый щит». Представили? Вот и славно.

В тоже время существует прекрасное слово «оборона».

1. Действие по знач. глаг. Оборонить — оборонять и оборониться —обороняться. Оборона Ленинграда. Перейти от обороны к нападению. «Зверь летел прямо на меня так, что я даже для обороны взмахнул топором». М. Пришвин, Календарь природы. Зима.

2. Совокупность средств, необходимых для защиты кого-л., чего-л. Крепить оборону страны.

3. Система, линия оборонительных сооружений. Круговая оборона. Прорвать вражескую оборону. «Бой, завязавшийся на южной окраине города, длился с недолгими перерывами в течение трёх суток, перебрасываясь с одного участка обороны на другой». Березко, Мирный город.

Не будем, однако, наживать капитал за счёт переводчиков, не очень хорошо знакомых с тонкостями военной терминологии, тем более что современный «Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений» Н. Абрамова, как это ни странно, определяет слова «защита» и «оборона» как синонимы или, во всяком случае, как сходные по смыслу выражения.

ЗАЩИТА, оборона, охрана, щит, ограда, ограждение, обеспечение, предохранение, оплот, столп, твердыня, опора, заступничество, покровительство, протекция; прибежище, покров, прикрытие, сень. Защитительное сочинение — апология. Быть под эгидою (под крылом) кого-либо.

Ну, что же синонимы, так синонимы. Поэтому в дальнейшем будем использовать вместо слова «защита» слово «оборона», как более правильно отражающее суть дела.

Итак, «оборона» — вид боя, имеющий целью сорвать или отразить наступление (удар) превосходящих сил противника и нанести ему значительные потери, удержать важные районы (рубежи, объекты) и тем самым создать благоприятные условия для перехода в решительное наступление. Так учат в военных институтах и академиях.

Манёвренная оборона — это когда на заранее намеченных и эшелонированных в глубину рубежах, посредством последовательных боёв, создаются невыгодные условия обстановки для противника. При этом выигрывается время, сохраняются собственные силы, и наносится максимальный ущерб противнику.

При манёвренной обороне допускается оставление части территории. Яркий пример такой обороны — это отступление русской армии в 1812 году и сдача фельдмаршалом Кутузовым Москвы французам. Как правило, манёвренную оборону организовывают и ведут части и соединения.

Часть — это основная единица вооружённых сил. Под понятием "часть" чаще всего подразумеваются полк и бригада.

Соединение. Стандартно под этот термин подходит только дивизия. Однако в ряде случаев статус соединения может иметь и бригада. Это происходит в том случае, если в состав бригады входят отдельные батальоны и роты, каждый из которых сам по себе имеет статус части.

Позиционная оборона — это упорное удержание рубежей, укреплений, объектов с целью не дать возможности противнику захватить рубеж или объект и продвинуться вперёд. При этом оборона строится так, чтобы нанести противнику максимальный урон. Оставление территории при позиционной обороне не допускается.

Дом Павлова в Сталинграде — пример такой обороны. Позиционную оборону ведут, как правило, подразделения. Подразделение — этим словом обозначаются все воинские формирования, входящие в состав части. Отделение, взвод, рота, батальон — все они объединяются одним словом "подразделение".

К обороне можно переходить как в условиях непосредственного соприкосновения с противником, так и при отсутствии оного. То есть можно организовать оборону заранее, ещё до подхода противника, а можно перейти к обороне непосредственно в ходе боя, как встречного, так и в условиях преследования.

Можно перейти к обороне преднамеренно, а можно встать в оборону под давлением противника или сложившейся боевой обстановки.

Так вот, после переправы и захвата плацдарма войска, обычно, переходят к обороне.

Во всех случаях оборона должна быть упорной, устойчивой и активной. То есть, во-первых, ни шагу назад, а во-вторых, на огонь отвечать более эффективным огнём. Перейдём теперь к принципам построения обороны.

Здесь необходимо сделать некоторые оговорки. Давным-давно китайский стратег Сунь-цзы определил главнейшие принципы войны и, собственно, те средства, которые позволяют выиграть войну. Выглядело это так.

"Война — это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели. Это нужно понять.

Поэтому в её основу кладут пять явлений. Первое — путь, второе — небо, третье — Земля, четвёртое — полководец, пятое — закон.

Путь — это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений.

Небо — это свет и мрак, холод и жар, это порядок времени.

Земля — это далёкое и близкое, неровное и ровное, широкое и узкое, смерть и жизнь.

Полководец — это ум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость.

Закон — это воинский строй, командование, снабжение.

Нет полководца, который не слыхал бы об этих пяти явлениях, но побеждает тот, кто усвоил их, тот же, кто не усвоил, не побеждает».

Позднее военный теоретик Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц эту же мысль сформулировал одной, широко известной, фразой — «война есть продолжение политики иными средствами».

Однако уже в наши дни стало ясно, что не всё так просто на войне. Оказалось, что война войне рознь и, следовательно, «для каждой войны надо вырабатывать особую линию стратегического поведения, каждая война представляет частный случай, требующий установления своей особой логики, а не приложения какого-либо шаблона.... Надо иметь возможность охватить войну и в представлении противной стороны, уяснить себе её стремления и цели». Так писал Александр Андреевич Свечин — русский и советский военачальник, выдающийся военный мыслитель, автор классического труда «Стратегия».

А вот частным случаем любой войны является оборона.

Чтобы построить оборону необходимо определить боевой порядок, создать систему опорных пунктов и огневых позиций, систему огня и систему инженерных заграждений. И всё это должно быть взаимосвязано и действовать как единый организм.

Вот мы и подошли к понятию «эшелонированная оборона». В широком смысле «эшелон» (от франц. echelon) означает часть группировки вооружённых сил государства. В более узком смысле, то есть именно в том, который нас интересует, эшелон — это элемент оперативного или боевого порядка войск, который определяет расстановку войск отдельными отрядами, способными поддерживать друг друга. В эшелоне войска могут располагаться в глубину или уступами.

Поскольку не все могут представить реальную боевую обстановку в уме — составим вариант обороны некоего объекта, например, какой-нибудь ещё не построенной АЭС.

Зададим начальные условия. Размеры обороняемой промышленной площадки в ограде 2 км по фронту и 1 км в глубину. Создаваемая

оборона позиционная. Учитывая ТТХ современных артиллерийских систем и систем реактивного огня, передовые позиции и позиции боевого охранения должны находиться на расстоянии около 44 км от периметра охраняемого объекта.

Согласно Боевому уставу такая задача вполне по плечу усиленному мотострелковому полку. Усиленный мотострелковый полк способен держать оборону участка 10...15 км, как по фронту, так и в глубину. А если его ещё и усилить разноплановыми средствами ПВО, то взять такую оборону будет нелегко. Вот как этот план выглядит на бумаге.

Жёлтым прямоугольником, обозначенным буквой «А», выделен район предполья, то есть пространство перед передним краем. В этот район выдвигается боевое охранение и передовые подразделения, которые организовывают скрытые опорные пункты, способные вести круговую оборону. Это делается, во-первых, с целью уничтожения разведки противника, во-вторых, чтобы не допустить неожиданную атаку противника и не дать ему преждевременно обнаружить действительную

конфигурацию переднего края, а, в третьих, для того, чтобы заставить противника развернуть войска и наступать из невыгодного положения.

Обычно, предполье насыщается всевозможными заграждениями и минными полями, как противопехотными, так и противотанковыми. На плане минные поля обозначены прямоугольниками, внутри которых нарисованы кружки и чёрные точки. Кружки — это противопехотные мины, чёрные точки — противотанковые. Создаются и ложные позиции, которые используются для засад.

Следующим прямоугольником зелёного цвета, обозначенным буквой «В», выделен первый эшелон обороны. Вот эти линии с «ёжиками» — это рубежи первого эшелона. Каждая такая линия, обычно, обозначает эшелоны оборонительных рубежей рот и взводов. Опорные пункты, позиции и отдельные укреплённые точки соединённые траншеями и ходами сообщения. Для примера, вот схема опорного пункта мотострелковой роты, боевой порядок которой построен в два эшелона.

Синей стрелой обозначен противник. Из таких вот ротных опорных пунктов состоит каждый рубеж обороны первого эшелона мотострелкового полка.

Далее, фиолетовым прямоугольником, «С», обозначен район сосредоточения — это пространство между эшелонами. Обычно там располагается командный пункт, средства ПВО и сосредотачиваются подразделения для маневра или атаки.

И, наконец, синий прямоугольник, «D» — это второй эшелон. В тылу второго эшелона располагаются тыловые службы обеспечение и тыловой пункт управления. Собственно, на этом можно закончить описание построения боевого порядка полка в обороне.

Мы выяснили, что эшелон — это не отдельный окопчик или огневая точка, а система оборонительных рубежей и опорных пунктов. Каждый рубеж обороны полка состоит из оборонительных эшелонов его подразделений. Эта система создаётся для выполнения общей задачи, управляется из одного центра, имеет разветвлённую сеть коммуникаций, согласованную схему огня и инженерных фортификационных сооружений.

При этом каждый рубеж и опорный пункт в эшелоне может действовать как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими рубежами и опорными пунктами. А в случае необходимости или сложившейся боевой обстановки — держать круговую оборону.

Таких эшелонов может быть несколько, например, на Курской дуге было создано на отдельных направлениях до десяти линий обороны. И только в этом случае оборону можно назвать глубокоэшелонированной.

И, прошу заметить, при описании всего этого оборонительного хозяйства ни разу не прозвучало слово стратегия. Это может показаться странным, но всё то, что было описано стратегией назвать нельзя. В лучшем случае — это оперативное искусство, а так — это, чистой воды, тактика.

Но, позвольте, как же стратегия? А стратегия — это когда, например, армия организованно отступает по определённому маршруту, а противник, устремившись следом и забыв об осторожности, никак не может эту армию догнать. Причём, периодически противник вынужден принимать бой не тогда, когда хочется ему, а тогда, когда мы этого захотим. И после боя вновь исчезаем у него из под носа. Все попытки противника сойти с заданного пути пресекаются, невесть откуда взявшимися, подвижными отрядами. В тщетных попытках уничтожить

эти отряды противник растрачивает силы и средства, а затем обречённо тащится по нужному нам пути.

Наконец, казалось бы, решительный бой — «смешались в кучу кони, люди и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой». Вот она, долгожданная победа, но мы опять исчезли из под носа у противника. Он, в предвкушении победы, вступает в нашу столицу, но там пустыня и холод. Населения нет, солдаты грабят оставшиеся склады, а сам город вдруг охвачен неудержимым пожаром.

А коммуникации растянуты, на них разбойничают партизаны и тылы не справляются со снабжением. Провианта нет, фуража нет, тёплых мундиров тоже нет. И никто не несёт никаких ключей, и на письма тоже не отвечает никто. Именно об этом говорил, уже упоминавшийся Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц: «Положение наступающего, находящегося в конце намеченного себе пути, часто бывает таково, что даже выигранное сражение может побудить его к отступлению, ибо у него нет уже ни необходимого напора, чтобы завершить и использовать победу, ни возможности пополнить понесённые потери».

О ужас! Бежать! Уйдём другим путём, там есть провиант и фураж! Но не тут-то было. Наша сильная, отдохнувшая армия не даёт ослабленным войскам противника уйти в сторону. И тянется замерзающая, голодная старая гвардия по знакомому маршруту, который сами же выжгли и разграбили. И остаётся старая гвардия в холодных, заснеженных полях, а полководец, бросив своих солдатиков тонуть в Березине, бежит, бежит, бежит.

А затем, победный марш до самой столицы врага и русское слово «быстро» превращается в название уличной харчевни «Бистрό».

Вот это и есть стратегическая оборона. Это не просто стратегия — это квинтэссенция стратегии.

«В нашем эвклидовом мире всякая палка имеет два конца»

А ведь они тоже боятся, думал он, снова усаживаясь в "Пежо". Боятся, высоколобые.... Да так и должно быть. Они должны бояться даже больше, чем все мы, простые обыватели, вместе взятые. Ведь мы просто ничего не понимаем, а они, по крайней мере, понимают, до какой степени ничего не понимают. Смотрят в эту бездонную пропасть и знают, что неизбежно им туда спускаться, — сердце заходится, но спускаться надо, а как спускаться, что там, на дне и, главное, можно ли будет потом выбраться?..

Аркадий и Борис Стругацкие. «Пикник на обочине»

Есть некоторая странность в том, что как материальные, так и нравственно-философские основы бытия человека прямоходящего пытаются изучать и обосновывать некими гипотезами всё те же физики (среди которых попадаются атомщики) и математики. Причём со временем, в результате взаимодействия, эти две группы представителей научного сообщества плавно сливаются с программистами.

Это, достаточно большое, сообщество, существующее на основе симбиоза, можно разделить на две большие группы — первая, те, кто пытается познать, а что собственно происходит за пределами Земли — вторая, те, кто старается разложить по полочкам всё то, что происходит на самой Земле.

Однако и та и другая группы с упорством, достойным лучшего применения, либо вовсе исключают из своих расчётов человека, как фактор, который приобретает всё большее значение, либо ставят интересы человека, как вида, вообще превыше всего.

Должно сказать, что всё-таки существует некоторая отдельная группа, которая лишена указанных недостатков. В эту группу, как это ни странно, тоже входят физики и математики, которые со временем объединяются с программистами и ещё... православные монахи. Нет, не те современные человеки в чёрных одеяниях, а древние, прославленные подвижники, мудрость которых поверена веками.

Обширность темы вынуждает отказаться от обсуждения этой последней группы. Укажем только наиболее ярких её представителей. Это Вернадский В. И., его ученики и последователи, в том числе академик Моисеев Н.Н., и современники В.И.Вернадского, Эдуард Ле Руа, Пьер Тейяр де Шарден. Несколько особняком в этой группе стоит профессор Виктор-Альберт Иозефович Вейник.

Из древних отцов церкви — это святитель Иоанн Дамаскин, написавший основополагающий труд «Точное изложение православной веры». Труд настолько обширный, что охватывает, практически, полностью и материальную (включая космос), и духовную стороны жизни человека. К этой книге вполне можно отнести высказывание одного известного физика о том, что «когда покоряя гранит науки, мы взбираемся на вершину горы, то видим, что там уже побывал православный монах».

Чтобы дать некоторое представление о предметах, обсуждаемых в этой книге, в качестве иллюстрации, приведём небольшую часть оглавления.

Те, кто проявит интерес и захочет ознакомиться с этим творением должны учесть, что эта работа была написана никак не раньше середины VIII века.

Повторим ещё раз, что ни труды Вернадского В.И., ни труды кого-либо из его последователей, а также труды Иоанна Дамаскина обсуждаться не будут. Однако некоторые положения из этих работ будут использованы в дальнейшем.

Собственно, всё началось с того, что, как оказалось, во-первых, никакой такой специальной стратегии у атомщиков нет, а во-вторых, с

«глубокоэшелонированной защитой» тоже дела обстоят довольно странно.

Несколько слов о стратегии. Нет, нет, не подумайте ничего плохого, бумаг, в которых говорится о стратегии у атомщиков полно, но вся стратегия в них сводится к одному — «дэнгы, дэнгы, давай!». Не верите, будьте любезны убедиться, пронумеровано и подчёркнуто мной.

На первый и третий пункты внимания можно не обращать — это совершенное словоблудие, которое подтверждается и самими авторами. Проявлять спрос на электроэнергию и развивать развитие региона просто будет некому, ибо по их же данным плотность населения на момент обследования составляла 38,5 человек на квадратный километр, а прирост, возможно, будет, а, возможно, и не будет. Во всяком случае, никаких мероприятий для этого не планируется.

Если авторы имели в виду 1147 человек персонала АЭС, то погоды они не сделают. Так что цель — деньги и только деньги. Помните, что говорил Сунь-цзы — каждая полководец должен знать пять явлений и одно из них: «Путь — это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений». Только про мысли народа в этой бумаге ничего не сказано, сказано только, что на момент обследования народ там жил не ахти как.

Вообще, если Вы пролистаете международные документы, касающиеся безопасности АЭС, то слова «стратегия» можете там и не найти. Там сплошные концепции и принципы. Конечно, можно было бы на этом, и закончить разговор о стратегии, но есть ещё несколько тонких моментов, о которых хотелось бы сказать, хотя бы вкратце. Поэтому возьмём пример с МАГАТЭ — у них каждый, более или менее, существенный доклад имеет раздел «История». Вспомним, вкратце, историю.

На заре атомной эры атомщики вообще работали, основываясь на том, что Земля бесконечна и вполне достаточно «разбавления отходов до безопасной концентрации».

В общем, «После нас — хоть потоп!», как сказала Жанна Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур, фаворитка Людовика XV. Правда, сказала она это по печальному поводу, утешая короля после поражения французов в сражении с прусской армией. Да, и не полководец она вовсе, к тому же женщина, хотя и красавица.

Здесь, пожалуй, больше подойдёт жёсткий, но предельно учтивый, неразговорчивый, с отличной выправкой и шаркающей кавалерийской походкой полководец ённый Тиберий Клавдий Нерон. Однако по закону того времени «Об оскорблении величества» за такое обращение могли и на крест отправить. Поэтому скажем, соблюдая этикет — Тиберий Цезарь Август, сын Божественного Августа, Великий Понтифик, наделён властью народного трибуна 38 раз, император 8 раз, консул 5 раз, однажды сказал: «Me mortuo terra misceatur igni» («После моей смерти [пусть] земля смешается с огнём» — лат.).

Эти двое, красавица и всадник, были бы крайне удивлены, узнав, сколько последователей образуется у них в будущем.

Да, так вот, по мере того, как радиоактивная грязь стала попадать в воздух и воду, начали рождаться некие концепции.

Вначале эти концепции были весьма различными и носили достаточно умозрительный характер, но со временем, обкатываясь неумолимой практикой, они, как частицы руды и присадок в агломерате, превратились в некий окатыш. Хотя их принцип мало изменился в этом процессе. Все они проистекали из принципа безопасности чего-то там и поэтому все они сохранили его в своей основе.

Ряд авторов, как, например, А.М. Букринский, считают, что отечественная концепция безопасности АЭС формировалась в три этапа. Первый этап — это период с начала 50-х годов ХХ века и до 1973 года. Второй этап — с 1973 года по 1986 год и третий этап, собственно, с 1986 года по настоящее время. Сейчас, скорее всего, появился повод добавить четвёртый этап, который начался 11 марта 2011 года в 14 часов 46 минут по токийскому времени.

Первый этап можно охарактеризовать тем, что тогда к АЭС относились просто как к очень сложному механизму, который нужно изготавливать очень тщательно, качественно и соблюдать все стандарты и правила. И, если всё сделать качественно и правильно, то ничего особенного произойти не должно. Ну, потечёт первый контур слегка, так мы его в герметичный объём и подпитаем, если надо.

Затем, постепенно, пришло понимание того, что АЭС — это не просто очень сложная машина, а машина, которая может пойти «вразнос» и представляет собой объект повышенной опасности. Это понимание привело к тому, что в 1973 году были приняты «Общие положения обеспечения безопасности атомных электростанций при проектировании, строительстве и эксплуатации (ОПБ-73)». Так начался второй этап. Конечно, этот документ учитывал и зарубежный опыт и рекомендации МАГАТЭ, но основывался он на отечественном опыте.

Шло время, на авариях, которые продолжали происходить, как в России, так и за рубежом, нарабатывался опыт. Выпускались очередные документы (ОПБ-82), но в целом мало что менялось. Добавлялись какие-то новые системы, правила, но не более того.

А затем наступил 1986 год и начался третий период. К этому моменту авария на TMI (1979 год) в США уже произошла и, видимо, на её фоне точки зрения отечественных и зарубежных атомщиков на концепцию безопасности стали сближаться. Но чернобыльская авария заставила всех очень сильно задуматься, и к 1990 году концепция безопасности была переосмыслена, и оформлена в виде документа ОПБ-88, который позже превратился в ОПБ-88/97.

Однако в стратегическом, так сказать, смысле мало что изменилось. АЭС как были, так и остались некоей вещью в себе, никак не связанной с окружающей действительностью. И никто их не собирался с этой действительностью связывать. Все добивались только одного — минимум выбросов, никаких крупных аварий и побольше электроэнергии, ну, или просто энергии.

Пришла пора вспомнить ещё одно явление, которое, согласно Сунь-цзы, лежит в основе войны: «Земля — это далёкое и близкое, неровное и ровное, широкое и узкое, смерть и жизнь».

Земля, температура которой остаётся приблизительно постоянной, несмотря на непрерывно получаемую от Солнца энергию, видимо, должна эту энергию либо как-то использовать, либо излучать. Помнится, как-то было сказано: «Чего в одном месте убудет, того в другом — столько же и прибавится». Если присмотреться, то именно так всё и происходит.

Всё топливо, которое мы добываем из недр Земли — это накопленная за миллионы лет солнечная энергия. Ещё часть этой энергии используется всем живым, в том числе и человеком, на собственные нужды. Какая-то часть идёт на нагрев поверхности Земли, а какая-то излучается в космос. Таким образом, мы имеем дело с бухгалтерией, где дебет и кредит должны сходиться, в противном случае система станет неустойчивой. Причём жизнь на Земле и существует-то только благодаря ничтожной разнице в балансе между тем, что пришло, и тем, что ушло.

И так бы оно всё и происходило, если бы человек прямоходящий ограничивался только мангалом для изготовления шашлыков из любимого мяса мамонта и камином в любимой загородной пещере.

Но не тут-то было. Пытливый ум и шаловливые ручки нашли себе забаву и начали придумывать всё новые и новые заменители мангалов и способы отопления любимой пещеры. А для этого надо было всё больше и больше этой самой энергии.

Под бравурные марши, крики ура и летающие женские чепчики производство этой самой энергии стало удваиваться каждые 18...20 лет. Дело дошло до того, что предлагается утыкать одну шестую часть суши и заселить некоторое количество морей и океанов армией АСММ, по-простому передвижными «ядерными батарейками».

Всё было бы ничего, но использовать эту произведённую энергию «на все сто» никак не получается и её часть, часто весьма значительная, рассеивается в окружающее пространство. Дело идёт к тому, что энергия, произведённая человеком, скоро вмешается в тепловой баланс Земли. Конечно, не всего теплового баланса Земли, а именно той части баланса, за счёт которой и существует всё живое на Земле. Причём это касается любой искусственно произведённой человеком энергии, в том числе и той, которую производят АЭС.

Не верите? А зря, вот те же эксперты говорят, что при реализации строительства Балтийской АЭС:

Тепловое влияние сбросных вод от АЭС незначительно, расчётное значение температуры воды в контрольном створе превышает естественную: зимой — на 3,22°С, летом — на 6°С, что в пределах допустимого.

Речь идёт о реке Неман, кстати. Вот если это влияние так незначительно, то не хотят ли эти уважаемые эксперты провести простой натурный эксперимент на себе лично, по примеру Алена Бомбара?

Вот Вам, ребята, ГОСТ 30494-96 «Здания жилые и общественные. Параметры микроклимата в помещениях», дата введения 1999-03-01, и, вперёд, добавляем к этим температурам по шесть градусов, залезаем в эту жилую комнату («кондишен» отрубить, форточки заколотить, рубильники закрыть шильдиками и под замок) и живём там долго и счастливо.

Господа эксперты, да будет Вам известно, что ещё сорок лет назад была создана климатическая модель, расчёты по которой показали, что уменьшив среднюю температуру планеты на 3...4 градуса, мы получим новый ледниковый период, а увеличив на 4...5 градусов — новый потоп. И в результате будем жить в засушливой полупустыне.

Кстати, модель создавали не экологи и, Боже упаси, не «зелёные», а самые, что ни на есть, натуральные физики и программисты в вычислительном центре АН СССР. С тех пор эта модель стала намного совершеннее и доступнее.

Где же Ваша стратегия? Или она полностью сводится к вопросу: «Что дешевле для получения энергии — сжечь человека или пачку денег?» Только не надо, не надо удивлённо возмущаться — подобный подход очень хорошо описан в монографии Д. Дэвинса «Энергия». Сей труд был издан ещё в 1985 году, и вот, для иллюстрации, небольшая цитата из него:

Существуют даже зависимости, характеризующие связь между степенью риска и затратами, которые нужно сделать, чтобы снизить риск, а так же стоимостью ущерба от контролируемой опасности. Эти зависимости были получены для того, чтобы оценить оптимальную величину затрат для обеспечения приемлемой степени риска.

Кривая «1» — величина ущерба от контролируемой опасности, «2» — величина затрат для, необходимых для регулирования риска, и «3» — результирующая зависимость, как сумма зависимостей «1» и «2».

И не важно, что в цитируемой работе говорится об угольных электростанциях — у атомщиков похожие идеи:

«Конкурентоспособность атомной энергетики под бременем растущих расходов на безопасность, обеспечиваемую наращиванием инженерных систем, имеет устойчивую тенденцию к снижению....

Требования к АЭС следующего поколения состоит в снижении их стоимости по сравнению с современными АЭС с легководными реакторами, чтобы обеспечить экономическую конкурентоспособность для многих стран и районов. Стоимость АЭС с быстрыми реакторами должна быть снижена существенно, что возможно только на основе некоего общего принципа, затрагивающего все основные оборудование, системы и сооружения. Таким принципом является принцип естественной безопасности. Его последовательное проведение, начиная с исходных технических решений, создаёт предпосылки к упрощению конструкций, требований к основному и вспомогательному оборудованию, сооружениям АЭС и к персоналу, к отказу от дополнительных систем безопасности и к удешевлению АЭС».

Только вторая цитата — это официальный документ восьмилетней давности, в отличие от первой — которая взята из научной монографии опубликованной двадцать пять лет назад.

Такая порочная логика и сейчас имеет широкое распространение, даже у людей, которые по своему положению обязаны знать или предполагать о наличии камней преткновения, которые могут создать опасную ситуацию.

«Мы знаем, что за первые три месяца после Фукусимы во всём мире умерло несколько тысяч человек либо непосредственно в ходе работ по добыче ископаемого топлива, либо от их последствий для здоровья людей. Рассматривая события в контексте данного факта, можно сказать — характеристика Фукусимы как "ядерной катастрофы" выглядит явным гиперболическим преувеличением».

Это сказано совсем недавно президентом Всемирной ядерной ассоциации (WNA) Джоном Ричем (John Ritch). Так и хочется предложить господину Ричу, по примеру всё того же Алена Бомбара, поселиться на территории этого «явного гиперболического преувеличения», где-нибудь милях в пяти-восьми южнее площадки. Там и вид на океан прекрасный, и пляж великолепный, рядом отличный лес с грибами.

Совершенно непонятны основания, которые могли бы оправдать организацию нового производства с неясными параметрами безопасности вместо давно существующего производства, у которого не очень хорошие показатели. Всё-таки наиболее оправданным должно быть

стремление к созданию производства, которое приносит как можно меньший вред и совершенно очевидно, что понесённые при этом затраты не самый важный критерий.

Справедливости ради, и к чести российских экспертов, надобно сказать, что среди российских атомщиков есть специалисты, которые понимают шаткость ситуации и хотя бы пытаются говорить о проблеме и методах её разрешения. Вот, например, российский эксперт ИНПРО Владимир КУЗНЕЦОВ говорит, что:

«Корректный подход к проектированию реакторных установок — мы должны принять, что авария может произойти. Если мы не будем так поступать, то мы окажемся не готовыми к аварии, когда она случится.

Весь вопрос в другом, — к каким последствиям приводит авария. Что в Чернобыле, что на Фукусиме после аварии большие территории были загрязнены. Это недопустимо. И этого не хотим, прежде всего, мы сами. Недопустимо, чтобы эксплуатация атомной энергетики сопровождалась появлением зон, запретных для проживания человека на сотни лет.

Задача, которую мы должны ставить перед собой — исключение выбросов радиоактивности за пределы площадки или даже контейнмента, локализация активности в пределах небольших объёмов. Думаю, что здесь придётся основательно поработать, подумать, что и каким образом изменить в реакторных проектах».

Это уже даже похоже на некую, не побоимся этого слова, стратегию, поскольку далее задача определяется более подробно:

«Инновационные реакторы и топливные циклы, о которых много говорилось, должны стать ответом на постфукусимские вызовы. Полностью аварий они не исключат, но есть возможность добиться предотвращения, снижения либо локализации (именно в такой последовательности приоритетов) выбросов радиоактивных материалов или иных, потенциально опасных, материалов при авариях до такой степени, что эти риски станут сопоставимыми с имеющимися на неядерных промышленных установках аналогичного назначения....

Надо стремиться так действовать — всеми силами и средствами обеспечивать, чтобы топливо, даже в случае самой тяжёлой аварии, не покидало бы корпуса, а выброс радиоактивности за пределы площадки АЭС или даже контейнмента — отсутствовал.... Это совершенно другой уровень опасности для населения. Компания — да, она понесёт финансовые потери. Но люди не пострадают.

Если удастся этого добиться, то наша отрасль сможет устойчиво развиваться. Но если мы будем повторять Чернобыль и Фукусиму каждые 25 лет, то наши перспективы останутся неясными».

«Хочу напомнить о проекте по архитектуре глобальных ядерно-энергетических систем с быстрыми и тепловыми реакторами и замкнутым топливным циклом GAINS, который позволил нам создать программно-аналитическое обеспечение и базы данных для нашей будущей работы....

Мы должны исследовать практические возможности перехода к устойчивым энергетическим системам будущего — системам, описанным в GAINS и в отчёте, подготовленном Курчатовским институтом.

От нас потребуется проанализировать движущие силы и препятствия, которые, естественно, могут возникнуть при таком переходе. Выводы и заключения, делающиеся учёными, всегда красивы и

идеализированы. Но мы живём в реальном мире, и нам нужно определить, какие факторы могут подвигнуть страны к движению в направлении устойчивых ядерно-энергетических систем...

...Перейти к глобально устойчивой ядерно-энергетической системе без сотрудничества стран невозможно. Такой переход могут позволить себе только отдельные страны-лидеры технологий. Переход потребует огромных инвестиций, неподъёмных для большинства государств».

Другой российский эксперт Михаил ХОРОШЕВ говорит об ином, не менее важном, аспекте этой проблемы:

«Пора, наконец, переходить к научно обоснованным стратегиям развития энергетики, свободным от политических и лоббистских пристрастий. Считал бы полезным проведение консолидированных анализов и рассмотрение общих стратегий развития региональных систем. По итогам таких анализов мы могли бы давать обоснованные предложения по составу энергетических корзин для конкретных регионов земного шара».

Собственно говоря, по большому счёту последние цитаты как раз и указывают на то, с чего должна начинаться стратегия в ядерно-энергетической отрасли. Потому как пытаться создавать некую стратегию отрасли такого масштаба в рамках одного государства — это всё равно, что латать «тришкин кафтан», то снизу что-то торчит, то рукава короткие.

Но, к всеобщему сожалению, эти цитаты подтверждают также и то, что до сих пор в ядерно-энергетической отрасли никакой внятной стратегии не существует, ибо «пора переходить» и «перешли», или «имеем» — это вовсе не одно и то же.

«Судя по обилию комплиментов, вы опять с плохой новостью...»

Двадцать лет пыхтят, миллиарды ухлопали, а организованного грабежа наладить так и не смогли. Каждый делает свой маленький бизнес, а учёные лбы с важным видом вещают: «С одной стороны нельзя не признать, а с другой стороны нельзя не согласиться, поскольку объект такой-то, будучи облучён рентгеном под углом восемнадцать градусов, испускает квазитепловые электроны под углом двадцать два градуса...»

Аркадий и Борис Стругацкие. «ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ»

Если взять любой международный документ, касающийся безопасности АЭС, то на той или иной странице, а, возможно, и на нескольких, обязательно попадётся фраза «defence in depth» или в американском варианте «defense in depth». Причём, практически, все словари слово «defence= defense» переводят как «оборона, защита». Однако только в «юридическом» и «спортивном» словарях это слово переводится с основным значением — «защита». Во всех остальных словарях, при переводе «defence= defense», основным значением является — «оборона».

Универсальный англо-русский словарь указывает, что слово «эшелонировать» переводится на английский язык как «echelon [‘eʃə-]» и приводит смысловые примеры «эшелонировать в глубину — dispose in depth; эшелонированная оборона — defence in depth; several echelons of defence». Из этих примеров видно, что наше выражение «эшелонированная оборона» эквивалентно английскому — «defence in depth».

Обратимся за разъяснением смысла этого выражения к двум уважаемым толковым словарям. Итак, Oxford Dictionary of English, 3rd Edition © Oxford University Press 2010 говорит нам, что выражение «defence in depth» означает «the act or practice of positioning successive mutually supporting lines of defence in a given area» или по-русски «действие или практика расположения последовательных взаимно поддерживающих оборонительных рубежей в данном районе».

Похожее толкование даёт и Collins English Dictionary. 8th Edition first published in 2006 © HarperCollins 2006. Словосочетание «defence in depth» толкуется как «the arrangement of defensive lines or fortifications so that they can defend each other» или в переводе на русский язык «согласованное расположение защитных линий или укреплений так, чтобы они могли защитить друг друга».

Все участники обсуждения относительно этого выражения единодушно отметили, что в военном смысле такое толкование этого выражения совершенно понятно. Однако возникло некоторое недоумение по поводу того, а как, собственно, это соотносится с безопасностью АЭС.

Чтобы прояснить ситуацию и избежать обвинений в беспочвенных фантазиях обратимся за рязъяснением к официальным источникам. Да, вот, возьмём хотябы автореферат диссертации «Расчетно-техническое обоснование противоаварийных процедур для обеспечения безопасности АЭС с ВВЭР в авариях с потерей теплоносителя», 2005 год, Шкаровский Александр Николаевич, Обнинск, специальность: «Ядерные энергетические установки, включая проектирование, эксплуатацию и вывод из эксплуатации».

В свою очередь Александр Николаевич свои рассуждения строит тоже не на собственных измышлениях, а на вполне себе официальном издании: «Проблемы безопасности атомных электростанций с реакторами ВВЭР-440 модель 213 и их категории. Публикация внебюджетной программы по безопасности АЭС с реакторами РБМК и ВВЭР. IAEA-EBR-WWER-03, МАГАТЭ, — Вена, 1997 год».

«ОПБ-88 были введены в действие 01.07.1990 года и являются основополагающим документом для российских АЭС. Однако этот документ не считается завершённым и подлежит дальнейшему усовершенствованию. В настоящее время действуют ОПБ-88/97.

Современная национальная концепция безопасности АЭС и стратегия её реализации содержит все элементы, выработанные мировой практикой. Основными элементами этой стратегии являются:

1) пакет нормативно-технической документации (НТД);

2) опыт проектирования, изготовления, строительства и эксплуатации;

4) математическое моделирование, системные теплогидравлические коды;

1) качество проектирования, изготовления, строительства и эксплуатации;

Как уже говорилось, в международных документах по безопасности слово стратегия практически не встречается, но наши «полководцы» без стратегии как без пряника. Ну, что же хотите по-военному, тогда приступим.

1. Надзор ГАН — это в войсках соответсвует старшему военачальнику, главнокомандующему и начальнику штаба которые осуществляют надзор за практическим исполнением оперативных планов.

2. Общее управление, осуществляемое Концерном «Росэнергоатом», — это, строго говоря, прямая обязанность старшего военачальника, ну, можно сказать, что это «оперативное искусство».

3. Шесть основных принципов обеспечения безопасности, пункты 1, 2, 3 и 4. Конечно, хорошо составленный, подробный оперативный план — это хорошо. Опытный военачальник и обученный, обстреляный в боях личный состав всегда лучше, чем «молодой необученный, годный к строевой службе». Да, всегда лучше потренироваться на натурных макетах боевой обстановки и «проиграть» возможные варианты, а без рекогносцировки на местности, вообще ни один бой не обходится. В нынешнем бою, куда же без ЭВМ и математического моделирования, как же идти в бой и не просчитать допустимые потери. Без этого никак.

С «пятым» пунктом всё гораздо сложнее. Вероятность штука хорошая, но коварная, от неё волюнтаризмом за версту тянет. Вот простой вопрос, если вероятность выхода из строя некоего узла в агрегате пренебрежимо мала, означает ли это, что и вероятность аварии агрегата сразу после пуска пренебрежимо мала?

Не тут-то было.... Вначале нужно проанализировать большое количество таких агрегатов в течение большого промежутка времени и только после этого можно будет сказать, что вот за этот промежуток времени, возможно, произойдёт столько-то аварий. И авария может возникнуть в любой момент времени с одинаковой вероятностью.

Поэтому надобно с крайней осторожностью относиться к заявлениям, что вероятность отказа чего-то там равна, ну, такой малой величине, что даже в электронный микроскоп не видно.

Пункт «шестой» — это что-то сродни штабным играм на макете боевой обстановки. Есть, правда, небольшие проблемы. А кто устанавливает количество проигрываемых вариантов, да и как сравнивать эти варианты, чем измерять их сопоставимость? Какие варианты считать реальными, а какие маловероятными и на основе каких критериев?

Отсюда вывод: всё вышеперечисленное есть необходимое, но совершенно недостаточное условие для реализации любого оперативного плана будь-то тактического или стратегического. Но говорить о том, что это элементы какой-либо стратегии неверно. Это элементы полководческого искусства. Да, они имеют отношение и к тактике, и к оперативному искусству, и к стратегии, но это, суть, инструменты, которыми полководец, используя их в своей работе, создаёт эту самую стратегию или тактику. А вот насколько грамотно и талантливо он их использует — это другая пьеса.

Вот, наконец-то, мы добрались и до защиты, которая, как нам говорят, имеет черыте уровня.

1. Качество проектирования, изготовления, строительства и эксплуатации. Да, действительно талантливый и с большим опытом военачальник составит более качественный оперативный план, нежели «новоиспечённый» выпускник училища. Хотя бывают и исключения, которые только подтверждают это правило.

Трудно возразить и против того, что домик, построенный из камня, гораздо лучше домика, построенного из соломы. А уж то, что управление машинкой лучше доверить обученному профессионалу и говорить нечего.

2. Готовность и диагностика. Вне всякого сомнения, использовать машинку, которая к этому не готова нельзя. Точно так же невозможно обойтись без её регулярной проверки и обслуживания.

3. Системы безопасности. Только безрассудный сорвиголова попытается прокатиться на машинке, лишённой хотя бы тормозов.

4. Управление авариями. «Кинжал хорош для того у кого он есть и горе тому, у кого его не окажется под рукой в нужную минуту». Безусловно, лучше если в момент аварии за рулём окажется опытный мастер, которому, возможно, удасться выйти из этого положения с наименьшими потерями.

Рискнём повториться, но это опять-таки необходимые условия для любого предприятия, начиная от простой загородной поездки на автомобиле и заканчивая игрой в «Монополию». Какая стратегия, какие эшелоны, о чём Вы говорите?

Хотя вот, последний раздел, возможно, ещё не всё потеряно и перед нами, как мираж в пустыне, возникнет величественный вид могучей и неприступной, окружённой непреодолимыми рубежами, крепости.

Четыре последовательных физических барьера защиты. Пожалуй, что здесь без картинок не обойтись. Оговоримся сразу, что, использование иллюстраций, относящихся к РУ ВВЭР, не означает, что похожих проблем нет на РУ других типов.

Вот первые два барьера. Помните основное необходимое условие эшелонированной обороны — рубежи и эшелоны должны иметь возможность поддерживать друг друга. Могут ли эти два барьера поддержать друг друга? До некоторой степени да, но до какой.

Если, вдруг, по какой-то причине исчез теплоноситель, то температура оболочек начинает расти со скоростью примерно 10 градусов С в секунду. За 60 секунд она может превысить те самые 650 градусов С, когда начинается механическое разрушение. А при возрастании температуры до 1000 градусов С, начнётся пароциркониевая реакция со всеми вытекающими последствиями.

Таким образом, эти два барьера не похожи не только на эшелон и рубеж, но даже на окоп полного профиля. Так себе, наспех выкопанная сапёрной лопаткой ячейка, способная прикрыть от шальной пули, но не более.

Однако не всё так безнадёжно. Если..., если все системы жизнеобеспечения главного циркуляционного контура отработают правильно, то этой минуты будет достаточно, чтобы температура не превысила допустимые пределы.

Итак, с военной точки зрения, в качестве первого рубежа, нет, не эшелона, а только лишь рубежа, можно определить главный циркуляционный контур со всеми его системами жизнеобеспечения. Потому, что он первый, кто может оказать поддержку другим барьерам. Это своего рода опорный пункт.

К сожалению у этого опорного пункта тоже могут быть недостатки, которые способны подорвать его живучесть. Вот, например, насосы. Скажем, аварийные питательные насосы (АПН), РУ РБМК-1000, установленные на Ленинградской АЭС. Очень важный агрегат, как раз и предназначенный для поддержки и спасения этих самых сборок, да и всего РУ в целом.

Шипы горизонтального вала насоса АПН опираются на подшипники скольжения с гидродинамической смазкой, которые оборудованы водяным охлаждением.

Только к 2005 году выяснилось, что система гидродинамической смазки этих подшипников не обеспечивала износоустойчивость опорных поверхностей. По простому говоря, масло в подшипники подавалось под давлением, которое не обеспечивало наличие постоянного масляного слоя между шипом и опорной поверхностью, так называемого «масляного клина».

И когда насос не работал, а в силу своего назначения он работал очень редко, его только периодически включали для опробования, то масло выжималось из подшипника. Это приводило к сухому трению в момент пуска и перегреву подшипника.

В далёком, далёком 1883 году Б.Тауэр сделал важное открытие — он установил, что в клинообразной пленке между движущимися поверхностями устанавливается давление, удерживающее нагрузку. С тех пор гидродинамическая и гидростатическая смазка широко применяется в агрегатах с тяжелонагруженными валами, например, в дизельных двигателях большой мощности. А для того, чтобы избежать сухого трения масло в подшипники подаётся под давлением, которое обеспечивает «всплытие» вала.

Например, перед запуском дизельного двигателя танка на несколько секунд включается насос подачи масла, если этого не сделать, то двигатель можно и не запустить, особенно зимой.

Почему конструкторы насоса АПН не оборудовали его такой системой остаётся только гадать.

Или вот другой пример, относящийся уже к РУ ВВЭР. Специалисты «ОКБМ им. И.И.Африкантова» в ходе технического обслуживания и сопровождения насосных агрегатов основных и вспомогательных систем на Балаковской АЭС пришли к выводу о необходимости модернизации насоса расхолаживания ЦНР-800-230 просто по невероятной причине, цитирую: «Малая надёжность и долговечность подшипников и повышенная вибрация. Конструкция подшипниковых узлов насоса не предназначена для частых пусков-остановов, которые являются основным режимом работы при нормальной эксплуатации энергоблока».

О контайнменте скажем просто — это последний опорный пункт на рубеже обороны, позади или впереди только ликвидация тяжёлой аварии.

Как ни печально, но это все «эшелоны». Один из собеседников описал эту ситуацию цитатой из известного фильма:

— Пошёл он как-то в лес без ружья. — В каком смысле без ружья? — Ну, в смысле на медведя. — Не на медведя, а на мамонта. Но стрелял он именно из ружья. — Из ружья? — Да. Косточкой от вишни. — Черешни! — Стрелял он, во-первых, не черешней, а смородиной. Когда они пролетали над его домом. — Медведи? — Ну, не мамонты же! — А почему же тогда всё это выросло у оленя?

Ко всеобщему счастью сами атомщики понимают насколько не проста существующая ситуация и имеют мужество об этом говорить.

«По украинским блокам будут ли проводиться после Фукусимы конкретные мероприятия по модернизации?»

У нас они уже проводятся. То, что называется «стресс-тесты», у нас состояло фактически из двух частей. Первый анализ мы сделали сразу, как и россияне, кстати. Есть вещи, которые достаточно очевидны, слабые места были сразу идентифицированы. Никто не будет ждать для этого окончания стресс-тестов.

У нас последовательно проходят программы повышения безопасности. Первая была в 2002-2005 годах, вторая — в 2006-2010 годах, сейчас стартовала очередная программа до 2017 года. Пару новых мероприятий мы в программу уже добавили.

Можно услышать пример хотя бы одного конкретного мероприятия?

Два мероприятия, по которым уже принято решение — это внедрение спецсистемы сброса водорода из-под купола гермозоны в случае расплавления активной зоны и внедрение системы сброса и фильтрации парогазовой смеси из системы герметичного ограждения, в случае отказа спринклерной системы и угрозы разрушения армоканатов.

Многие «фукусимские» мероприятия в программе были и раньше, а на части блоков уже выполнены. Так, по первому и второму ровенским блокам среди мероприятий, выполнение которых было обязательным для принятия положительного решения о продления срока службы, были и дополнительная система аварийно-питательной воды, и дожигатели водорода. Всё это ещё 9 декабря прошлого года (2010-го) презентовалось перед общественностью».

Это выдержка из интервью председателя Государственной инспекции ядерного регулирования Украины Елены МИКОЛАЙЧУК.

«И наша концепция, которая является чем-то средним относительно этих двух концепций. У нас есть сочетание пассивных и активных систем. Думаю, что истина всегда лежит посередине. Мы в последнее время немного сокращаем количество оборудования в активных системах безопасности. Безусловно, без снижения уровня безопасности....

Мы используем комплекс пассивных систем для управления проектными авариями. Таким образом, это получается дополнительный канал систем безопасности относительно к активным системам. И это позволяет снизить коэффициенты резервирования для активных систем и подтянуть экономические показатели».

Эти слова принадлежат Рыжову Сергею Борисовичу — директору, генеральному конструктору ОКБ «Гидропресс», к сожалению безвременно ушедшему от нас. Тяжёлая потеря для русских атомщиков.

Даже те специалисты, которых можно отнести к лоббистам, не отрицают необходимых изменений.

«Говоря о тех выводах, которые должны сделать для себя эксплуатирующие организации, президент Всемирной ядерной ассоциации (WNA) Джон Рич (John Ritch) назвал первоочередным «поддержание на каждом реакторе резервных систем, организованных по принципу защиты в глубину и нацеленных на обеспечение охлаждения при любых обстоятельствах».

Он перечислил такие меры как восстановление питания по переменному току, наличие дизель-генераторов в водонепроницаемом исполнении и аккумуляторов, а также меры по обеспечению должных запасов воды и систем, которые можно использовать для её заливки».

Есть, правда, один тонкий ньюанс, который называется «оборонительное мышление». Многие военачальники делали и делают ошибку пытаясь организовать позиционную оборону одинаково плотную на всех направлениях. В результате — поражение. Примеров несть числа. Линия Мажино, линия Маннергейма, дворец Амина. Несмотря на мощные укрепления они были преодолены в очень короткое время.

Давно доказано, что постоянно держать оборону одинаковой плотности на всех направлениях невозможно и крайне разорительно по ресурсам. Мышление от обороны свидетельствует об отсутствии фантазии. Одним словом, как говорил В.И.Ульянов (Ленин): «Наш лозунг должен быть один — учиться военному делу настоящим образом....»