Спустя 2,5 года после первой сделки Лаврова и Керри по Сирии, оппоненты Асада наконец то обратили внимание на незаметную работу МИД РФ, которая обеспечила стратегические предпосылки для дробления единого фронта Анти-асадовских сил, которые потом уничтожились по частям. Именно в описываемый период 2016-2017 года произошел решающий перелом в ходе войны, когда сирийская армия при поддержке России и Ирана захватила стратегическую инициативу, а многочисленные враги Асада оказались частично парализованы через серию "перемирий", когда вместо того, чтобы воевать на многочисленных фронтах, часть из них дипломатически ставили на паузу, а имевшиеся силы концентрировали на ключевых направлениях, варьируя удары между ИГИЛ и "зелеными". В итоге, череда этих ударов привела к коллапсу Халифата на территории Сирии, а "зеленая" оппозиция была деморализована и терпела поражения за поражением, крупнейшим из которых было поражение в "матери всех битв" за Аллепо. И если посмотреть на ретроспективу крупнейших операций 2016-2017 года, практически всегда, когда САА при поддержке России и Ирана наносила сильные удары по боевикам, большая часть "зеленых" либо пассивно за этим наблюдала в "зонах деэскалации", либо же ограничивалась невнятными демонстрациями.
Ценность материала ниже состоит в том, что написан он очевидным врагом Асада, который сирийское правительство иначе как режимом не называет и явно болеет за проигравшую сторону.
Создать зоны деэскалации, а затем уничтожить их
После утечки информации о российско-израильских договоренностях относительно зоны деэскалации на юго-западе Сирии, сирийский режим начал военную кампанию, призванную установить контроль над этой территорией или добиться заключения соглашений о капитуляции действующих там оппозиционных фракций. Это в свою очередь станет повторением событий в Восточной Гуте и сельской местности на севере Хомса, в связи с чем возникает вопрос: является ли российская инициатива по созданию зон деэскалации уловкой, чтобы ликвидировать вооруженную оппозицию и постепенно восстановить власть режима в этих регионах?
После падения города Алеппо благодаря силам сирийского режима в декабре 2016 года, заключения российско-турецкого соглашения, гарантирующего вывод оппозиционных групп из восточной части города, а также ряда крупных сражений Москва запустила переговорный трек в Астане, который принял трехсторонний формат с присоединением Ирана.
После нескольких раундов переговоров 4 мая 2017 года государства-гаранты достигли соглашения о создании четырех зон деэскалации: Идлиб, северный Хомс, Восточная Гута и южный регион. Чтобы ограничить роль Ирана, Москва согласовала с различными зарубежными сторонами детали реализации соглашений о деэскалации в каждой из этих областей.
В кулуарах саммита Большой двадцатки в Гамбурге (Германия) 7 июля 2017 года было достигнуто соглашение с Вашингтоном о создании зоны деэскалации на юго-западе Сирии. Детали договорённостей были определены при участии Иордании в последующем соглашении 11 ноября 2017 года.
В июле 2017 года Министерство обороны России объявило о том, что при посредничестве Египта заключило соглашение с сирийскими оппозиционными группировками относительно механизмов деэскалации в Восточной Гуте, на севере Хомса и юге Хамы.
В ходе шестого раунда переговоров в Астане в середине сентября 2017 года Россия, Иран и Турция достигли договоренности касательно зоны деэскалации в Идлибе, в которую вошли также районы в Хаме, Алеппо и Латакии.
12 октября 2017 года при посредничестве Египта между Россией и вооруженными оппозиционными группировками было заключено соглашение о присоединении южных районов Дамаска к зоне деэскалации в Восточной Гуте.
Пока Россия разрабатывала детали создания зон деэскалации, она вступила в гонку с американцами за контроль над территорией, захваченной «Исламским государством» . В то время как Вашингтон через своих курдских союзников устанавливал контроль над регионом к востоку от Евфрата, Москва смогла отбить больше территорий, контролируемых боевиками ИГ в Эль-Бадии и к западу от Евфрата вплоть до Дейр-эз-Зора. Этот успех позволил президенту России Владимиру Путину объявить об «абсолютном поражении» боевиков ИГ на обоих берегах реки Евфрат. Это произошло до того, как он отправился на авиабазу в Хмеймиме, чтобы подтвердить, что российская миссия по борьбе с террористической организацией почти завершилась, и отдать приказ о выводе российских войск из Сирии. Это тактика, используемая Путиным с начала российской интервенции: каждый раз, достигая своей цели в Сирии, он объявляет о начале вывода российских войск, но при этом не претворяет это в жизнь.
На самом же деле Россия собиралась начать серию военных операций, чтобы последовательно ликвидировать вооруженную оппозицию в зонах деэскалации. После того, как президент Путин завершил свой молниеносный визит в Хмеймим, сирийский режим при серьёзной поддержке со стороны России развернул крупномасштабную военную операцию в зоне деэскалации в Идлибе. Через три дня после начала операции глава Генштаба России Валерий Герасимов заявил, что задачей, стоящей перед его страной в 2018 году, будет полная ликвидация «Джебхат Ан-Нусры» в различных зонах деэскалации.
Российская военная операция в Идлибе совпала с началом переговоров с Турцией относительно ситуации в Африне и подготовкой к Конгрессу национального диалога Сирии в Сочи в качестве решающего этапа, по завершении которого Москва дала туркам зелёный свет для начала военной операции против отрядов народной самообороны в Африне на северо-западе Алеппо. В то же время, силам режима удалось окончательно установить контроль над аэродромом Абу-Дахур в сельской местности на востоке Идлиба после ожесточенных боев, в ход которых впервые вмешалась Турция в ответ на нарушение режимом договорённостей, достигнутых в Астане в середине сентября 2017 года между странами-гарантами трёх зон деэскалации. Соглашение предусматривало создание двух зон, первая из которых находится между железной дорогой и дорогой Алеппо — Хомс. Это зона, где Россия ведёт боевые действия против организации «Тахрир аш-Шам» (в прошлом «Джебхат Ан-Нусра»), чтобы включить эту область в число подконтрольных режиму территорий. Вторая зона находится между дорогой и сельской местностью на западе Латакии — это зона деэскалации, контролируемая оппозиционными группировками, которых поддерживает Турция.
Турецко-российский консенсус, который позволил Турции вступить в Африн в обмен на давление на оппозиционные фракции с целью добиться их участия в конгрессе в Сочи, находившийся под угрозой провала, привел к прекращению операции в Идлибе, и силы режима направились в Восточную Гуту в Дамаске.
Министр иностранных дел России Сергей Лавров выступил с заявлением, в котором отметил, что «опыт освобождения Алеппо может быть применен в Гуте». Через несколько дней после этого сирийский режим при поддержке России начал атаковать опорные пункты оппозиционных фракций в Гуте, что закончилось заключением перемирия, выводом оппозицией своих сил из ранее подконтрольных им районов и уходом вместе с семьями на север Сирии, где действуют оппозиционные фракции, близкие к Турции.
В течение нескольких дней та же судьба ожидала оппозиционные фракции в деревнях и других населённых пунктах на востоке Каламуна, в кварталах Аль-Кадам и Аль-Асали на юге столицы, а также в населённых пунктах Бейт-Сахам, Бабила, Яльда в сельской местности на юге Дамаска, в городах на севере Хомса и юге Хамы. Лишь небольшая группа боевиков ИГ осталась в районе Аль-Хаджар Аль-Асвад, об уходе которых было достигнуто соглашение после ожесточенных боев. Соглашение о выводе сил «Тахрир аш-Шам» из лагеря Ярмук на юге Дамаска было особенно важным, поскольку являлось частью сделки, которая также предполагала эвакуацию населения из преимущественно шиитских городов Кафрая и Фуа на западе Идлиба.
Режим близок к тому, чтобы зачистить территорию так называемой «полезной Сирии» от любого вооруженного присутствия, разрешенного соглашениями о деэскалации, заключённых при посредничестве Каира. Поэтому нетронутыми остались только две зоны деэскалации: на юго-западе Сирии (Деръа и Эль-Кунейтра), с учетом договоренностей между Россией, Соединенными Штатами и Иорданией, и зона в Идлибе, которая контролируется турецкой, иранской и российской сторонами. До того, как режим, наконец, начал атаковать зону деэскалации на юге, в Сирии возникли четыре основные зоны влияния, которые регулируются в соответствии с разными договорённостями, а именно:
1.Так называемая «полезная Сирия», крупнейшая из этих областей, которая контролируется сирийским режимом и подпадает под действие соглашений, регулирующих отношения режима с Ираном и Россией, а также договоренностей между Москвой и Тегераном, для которых характерна скрытая конкуренция. Сирийский президент Башар Асад издал законы, способствующие изгнанию своих врагов из страны путём лишения их финансовых и имущественных прав, самым важным из которых является декрет №10, разрешающий муниципалитетам создавать организационные районы в административных единицах.
2.Зона к востоку от реки Евфрат, включая Эт-Танф и Эр-Рукбан, ситуация в которой регулируется в соответствии с гамбургским соглашением между президентом США Дональдом Трампом и президентом России Владимиром Путиным, а также российско-американским соглашением о прекращении огня, заключённым в 2015 году. Вашингтон использовал силу против попыток сирийского режима, России и Ирана испытать его приверженность стабильности в этом регионе. Франция и Саудовская Аравия достигли взаимопонимания с американской стороной в отношении действий в зоне к востоку от Евфрата, в то время как в заявлениях турецких официальных лиц выражается заинтересованность в судьбе этих районов, в частности Ракки и Камышлы в провинции Эль-Хасака.
3.Пограничная полоса между городом Джараблус на западном берегу реки Евфрат на северо-востоке провинции Алеппо до границы на северо-западе провинции Латакия, находящаяся под надзором Турции. Турецкая армия присоединила полосу к области Африн и создала наблюдательные пункты в нескольких местах в сельской местности Идлиба, Хамы, Латакии и Алеппо, один из которых находится в глубине сирийской территории в 200 километрах от турецко-сирийской границы. Регион регулируется в соответствии с российско-турецкими договоренностями, сорвать которые пытается Иран. В этой зоне много активных вооружённых групп, а ее города и деревни — последнее прибежище для вооруженных оппозиционных фракций, ранее перемещенных из других регионов.
4.Юго-западная Сирия — зона, созданная в результате российско-американо-иорданского соглашения, заключённого в два этапа летом и осенью 2017 года. В настоящее время подвергается крупным атакам со стороны режима, который пытается восстановить контроль над этой территорией. Иордания пыталась достичь договоренности с Россией по поводу приверженности условиям соглашения о создании данной зоны деэскалации, но Москва отказалась. Говоря о сирийском юге, Лавров сообщил министру иностранных дел Иордании Айману ас-Сафади, который стремился получить гарантии от России, чтобы избежать угрозы военной конфронтации, что в районах деэскалации нет террористических группировок, которые необходимо ликвидировать.
С другой стороны, Россия заключила соглашение с Израилем, позволяющее режиму восстановить контроль над южным регионом, если Иран и его ополченцы уйдут от границы между Сирией и оккупированными Голанами. Представляется, что эта договорённость — часть более широкого российско-американского соглашения (при координации с Израилем), которое включает в себя полный вывод иранских сил из Сирии в обмен на восстановление власти режима и предоставление ему возможности распространить ее на большей части территории страны. Это означает, что Израиль принимает сирийский режим с Россией и без Ирана, что открывает множество возможностей в будущем.
Со временем стало очевидно, что идея создания зон деэскалации — всего лишь российская уловка, основными целями которой являются военное разрешение конфликта в Сирии в пользу режима и принудительное исключение оппозиционных фракций из любого решения, которое предполагает политический переход власти. После недавних военных достижений режим занял еще более жёсткую позицию в отношении возобновления женевских переговоров. В ходе восьмого раунда, состоявшегося в декабре 2017 года, не удалось добиться какого-либо прогресса из-за отказа правительственной делегации обсуждать любые вопросы до восстановления государственной власти на всей сирийской территории и освобождения ее от террористических группировок.
Точно так же Россия заняла жёсткую позицию в своем отказе от женевского процесса после того, как Путин был избран на новый президентский срок. Очевидным стало ее намерение ликвидировать зоны деэскалации на юго-западе (Деръа и Эль-Кунейтра) и северо-западе (Идлиб) Сирии параллельно с попытками заменить женевские переговоры треком в Астане и итогами сочинской конференции. Русские стремятся контролировать исход любого возможного политического процесса с помощью военной силы или посредством перемирий в районах, сводя их к простым переговорам о границах полномочий центра и регионов и внесении поправок в ряд законов, таких как декрет о местном управлении № 107 и декрет об организованных районах №10.
Эти изменения требуют от оппозиции разработки новой политической стратегии для всей Сирии, а не определённого региона, нацеленной на то, чтобы сорвать российские планы по восстановлению власти режима в сговоре с Израилем, Соединенными Штатами и некоторыми арабскими и европейскими странами. Оппозиция также должна отказаться от признания легитимности статус-кво и сосредоточиться на привлечении к суду сирийского режима и всех тех, кто его поддерживает на национальном и международном уровнях. Она должна довести дело до судов, которые рассматривают случаи совершения военных преступлений и преступлений против человечности, которые унесли жизни сотен тысяч сирийцев.
Собственно, главный вывод из всего этого - большая стратегия России в Сирийской войне оказалась на удивление эффективной, хотя в 2015-м все это выглядело авантюрной попыткой поймать рыбку в мутной воде многостороннего конфликта. Но в конечном итоге, стратегические планы США, Израиля, Саудовской Аравии, Катара и Турции потерпели крах и мы еще с 2016-го года наблюдаем, как участники анти-асадовской коалиции по очереди были вынуждены переобуваться и пересматривать свою стратегию, подстраиваясь под те обстоятельства, которые были созданы российскими дипломатическими и военными усилиями.
