В.В. БЛАГУТИНА, кандидат химических наук
 Сегодня признано, что у нас несколько видов памяти, отвечающих за разные виды информации. Даже, казалось бы, неделимые автобиографические события, составляющие нашу индивидуальность, задействуют для хранения несколько систем памяти, сложно взаимодействующих друг с другом. Сейчас исследованием этой области занимаются нейропсихологи и нейрофизиологи, которые с помощью магнитно-резонансной томографии получают послойные снимки головного мозга и сочетают эти данные со сложным тестированием испытуемых. Нашу память пытаются не только разложить по полочкам и типам, но и понять, какую роль в процессе запоминания играют различные участки мозга. Впрочем, еще пятьдесят лет назад это была довольно скучная область науки.
Виды памяти
В середине 50-х годов XX века никто и не думал делать память предметом исследования. Обучение понимали как приобретение и углубление ассоциации между «стимулом» и «ответом». Если человек что-то забыл, то это значило, что ассоциации ослабли.
Потом в когнитивных науках (когнитивная наука — совокупность наук о познании — приобретении, хранении, преобразовании и использовании знания) произошла революция, которая изменила очень многое. В том числе оказалось, что память может быть сознательной и бессознательной. В свое время еще Зигмунд Фрейд говорил о бессознательной памяти, но это не имело отношения к физиологии мозга. Бессознательная память — это память о событиях, которые влияют на то, что мы знаем и делаем сегодня, но этого не осознаем. Например, когда вы слушаете кого-то или что-то читаете, то опираетесь на те знания, которые получили в прошлом о языке, смысле слов, грамматических конструкциях, правилах, позволяющих сформулировать или понять отрицательные и вопросительные фразы и т.д. Память помогает понимать речь собеседника, но разве мы отдаем себе в этом отчет? Когда мы вспоминаем нежные слова, которые кто-то шептал нам на ушко много лет назад, то делаем это сознательно, но когда эти же слова мы слышим в первый раз, то задействуем свою память автоматически. Ту память, которую сегодня называют бессознательной, или неявной.
Разделение памяти на сознательную и бессознательную важно потому, что только после этого ученые смогли обнаружить, что существуют разные системы памяти. В 60-х годах XX века Эндель Тулвинг (университет Торонто) обнаружил, что, если испытуемого попросить вспомнить слова, связанные с событиями прошлого, у него это получается хуже, чем если он автоматически вспоминает слова на эту тему. В 1970 году Тулвинг высказал идею, что существуют две системы долговременной памяти: семантическая (все наши познания об окружающем мире) и эпизодическая (включает факты, пережитые лично). Последняя — единственная, которая позволяет нам сознательно вспомнить прошлый опыт и «путешествовать во времени». Кстати, сегодня доказано, что за эпизодические воспоминания и за планирование будущего отвечают одни и те же участки мозга. Эпизодическая память есть только у человека.
Сегодня теория эпизодической памяти признана всеми, а Тулвинг считается ее отцом-основателем, но когда-то вокруг нее было много споров. Правда, психологи довольно быстро приняли термин «эпизодическая», но только как описание определенной информации. А идея, что может существовать отдельная система памяти, ответственная за ее хранение, вызывала активный протест. Даже когда в конце 80-х годов Э.Тулвинг привлек нейропсихологические методы и получил снимки мозга, все равно скептиков оставалось предостаточно.
Дело в том, что открытие новой формы памяти нельзя сравнить с открытием нового элемента или сорта орхидеи, поскольку память не существует в чистом виде. Это как иммунная система, которую можно определить только по отдельным внешним параметрам. После многих экспериментов, в том числе и с людьми, потерявшими память, неопровержимые доказательства новой теории были все-таки получены. Например, был пациент К.С, случай которого вошел в учебники по медицине: после травмы мозга при автомобильной аварии он полностью потерял эпизодическую память. Тем не менее у него остались хорошие общие знания, хранящиеся в его семантической памяти. Этот пациент блестяще иллюстрировал новую теорию, которая постепенно стала общепризнанной.
Надо подчеркнуть, что речь идет именно о системах памяти. Ведь это сложно организованные ансамбли взаимодействующих участков мозга и нейронных связей между ними. В течение долгого времени ученые думали, что единственное место в мозгу, где размещается память, — гиппокамп. Об этом свидетельствовали исследования нейропсихолога Бренды Милнер и ее коллег из Монреальского университета в 1950-х годах. Сегодня мы знаем, что гиппокамп совершенно необходим для некоторых типов памяти, но не для всех. Например, если бы гиппокамп действительно отвечал за всю память, то дети с ранним поражением этой зоны не могли бы ничему научиться и ничего вспомнить. У них действительно фиксируют нарушение эпизодической памяти, но в школу они ходят, как все остальные дети, учатся читать, писать и считать. Получается, что для семантической памяти гиппокамп не так важен.
Недавние исследования подтвердили, что предлобный участок коры головного мозга и его теменная часть участвуют в семантической и эпизодической памяти, но каждая по-своему. Пока невозможно уточнить их роль в этом процессе, известно только, что какие-то части этих областей задействованы в обеих системах памяти. Описаны случаи, когда пациенты потеряли память после поражения именно этих зон, а не гиппокампа.
Очевидно, что не существует единой памяти и единой сети памяти. Есть многие сети, которые обслуживают разные типы памяти (эпизодическую, семантическую), различные задачи (распознавание, вспоминание), процессы (кодирование, поиск) и разные типы информации (слова, лица). Теменная и предлобная области — составляющие этой сети. Это действительно сложно, как и сама память, механизм действия которой ученые еще не до конца понимают.
Впрочем, сегодня память разделяют даже не на два типа, о которых до сих пор шла речь, а на пять (Организация памяти. Схема 1). Чаще всего память классифицируют по длительности хранения информации — на кратковременную и долговременную. Кратковременная память хранит информацию очень недолго. Если информация важна, то она проходит некоторые фильтры и переходит в долговременную память. (Механизм этого процесса — отдельная сложная тема, которой мы даже не будем касаться. Скажем только, что помимо разных областей головного мозга, в фильтрации и переводе полученных данных на длительное хранение участвуют неиромедиаторы и гормоны дофамин и норадреналин. Кстати, именно поэтому эмоционально окрашенная информация запоминается лучше.)
Долговременную память делят на семантическую, эпизодическую, процедурную и персептивную. О первых двух мы уже поговорили и еще вернемся к ним. Процедурная память — это наши «умения» в самых разных сферах, хранилище инструкций, согласно которым мы совершаем то или иное действие: завязываем шнурки, играем в теннис, водим машину. Она как-то связана с эпизодической памятью, поэтому если в результате травмы повреждаются соответствующие участки мозга и у пострадавшего пропадают эпизодические воспоминания, то и научить его что-то делать гораздо труднее. Но уж если человек чему-то научился и это отложилось в процедурной памяти, то он обычно не забывает полученных навыков. Словами объяснить этот вид знаний очень непросто. Персептивная память напоминает нам об увиденном, о звуках, запахах, прикосновениях — обо всем, что к нам пришло через органы чувств.
Может быть, самое интересное сегодня — это понять, как же взаимодействуют между собой разные системы памяти. Возможно, что эпизодическая произошла от семантической в процессе эволюции. Ведь эпизодическую память ученые частично наблюдают, например, у соек, которые припрятывают пищу и точно помнят, куда что спрятали. Возможно, когда-нибудь ученые скажут, что именно эпизодическая память когда-то стала поворотной точкой в эволюции. Ведь только человек может четко вспомнить прошлое и планировать будущее.
Автобиографические воспоминания - суть нашей личности
Как наша память формирует нашу личность? Философы и психологи давно обсуждают этот вопрос. Например, в 1890 году американский философ и психолог Уильям Джеймс одним из первых определил личность как взаимодействие памяти с собственным прошлым: нет личности без возможности вернуться в прошлое. Сегодня принято считать, что личность — это автобиографическая память(персональный опыт и знания, полученные в течение жизни), то есть то, кем мы были, кто мы есть сегодня и кем мы можем стать. Эта автобиографическая память также присуща только человеку.
Когда мы вспоминаем что-то из своей биографии, то активизируется целая сеть, расположенная в коре головного мозга. Поэтому любое нарушение в этой сети (например, при травме) вызывает нарушения наших личных воспоминаний вплоть до полного их исчезновения и потери личности. Сегодня, после 30 лет исследований в этой области, известно уже довольно много.
Сначала надо сказать, что автобиографическая память неточна. Исследования показывают, что она может быть почти точной, частичной или вообще неправильной. Она всегда фрагментарна и, конечно, не имеет ничего общего с фотографией, видео и прочими точными изображениями. В 1981 году американский психолог Ульрих Найссер провел эксперимент, ставший хрестоматийным. Он сравнил воспоминания Джона Дина (пресс-атташе президента Ричарда Никсона, который был известен феноменальной памятью) с записью их разговоров в Белом доме. Оказалось, что Джон Дин правильно передавал общий смысл разговоров, но вовсе не их точное содержание. Затем многие другие исследования также подтвердили, что человеческая память предназначена для того, чтобы запомнить и потом извлечь общий смысл, а не детали.
В 1990-х годах, исходя из клинических случаев и результатов экспериментальной психологии, британский профессор Мартин Конвей предложил новую концепцию автобиографической памяти, которая сильно отличалась от предыдущих представлений. Уже было известно, что автобиографическая память базируется на двух составляющих — на эпизодической памяти (события) и семантической памяти (знание мира). Новая концепция предполагала, что автобиографические воспоминания — это сложная умственная реконструкция, управляемая двумя взаимодополняющими принципами: соответствия и когерентности. Когда мы восстанавливаем воспоминание, оно должно как можно лучше отражать наш реальный опыт — это принцип соответствия. С другой стороны, по принципу когерентности оно должно быть в согласии с нами, то есть с остальными воспоминаниями и с нашим видением самих себя.
С точки зрения этой теории каждое воспоминание — результат баланса между соответствием и когерентностью. Слишком точное соответствие вызовет чрезмерно детализированные и живые воспоминания, которые отвлекут наше внимание, познавательные и эмоциональные ресурсы. В крайних таких случаях, например в состоянии посттравматического стресса, нежелательные детали всплывают в сознании и заставляют человека снова бурно переживать ужасное событие. Наоборот, слишком когерентные воспоминания могут привести к построению фантастического прошлого и к созданию личности, не базирующейся на пережитом опыте, вплоть до ложной личности. Например, пациенты, страдающие шизофренией, одновременно вспоминают нечто подтверждающее их психоз (принцип когерентности) и что-то другое, противоречащее их представлениям (принцип соответствия). В норме автобиографические воспоминания хорошо сбалансированы и вносят свой вклад в наше комфортное самоощущение, позволяя возвращаться в прошлое и планировать будущее.
Идея о том, что автобиографические воспоминания не просто сложены в памяти, а представляют собой умственные построения, стала довольно популярной. Получается, что воспоминания формируются при каждом обращении из разного типа информации, управляемой разными отделами мозга. Из этой конструкции выныривает осознанное чувство повторного переживания прошлого.
Вернемся немного назад. В 1988 году «основоположник» эпизодической памяти Тулвинг обнаружил, что автобиографическая память обращается к двум типам информации: к эпизодическим воспоминаниям и концептуальным знаниям. Эпизодические воспоминания воссоздают специфические моменты жизни, например день свадьбы. В них всегда присутствуют детали чувственного восприятия, например визуальные впечатления. Эпизодические воспоминания всегда воспринимаются с определенной точки зрения: мы или наблюдаем, то есть видим себя со стороны, или участвуем в воспоминании как актеры (я вижу папу, который сердится и грозит меня наказать).
В 2000 годах нейропсихологи доказали, что концептуальные знания, напротив, состоят из схем и обезличенных воспоминаний. Самые абстрактные — схемы, это общие представления о себе: я настойчив, люблю поесть и т. д. Обезличенные представления касаются долгих конкретных периодов с началом и концом (когда я учился в университете, жил в Санкт-Петербурге, работал в таком-то институте и т. д.). Они связаны тематически, а не выстроены во временном порядке. Мы их называем «периоды жизни». Они ассоциированы с другим типом персонального концептуального знания — «главные события». Это специфические воспоминания, которые случились один раз (мои каникулы в Крыму) или повторялись (выходные, когда я был подростком) и утратили яркость каждого отдельного события. Для экономии память оставляет только схематическое представление о них.
Получается, что когда мы переживаем сходный опыт, то это откладывается не в эпизодической, а в концептуальной памяти, а отдельное событие больше не записывается как таковое. Происходит процесс «семантизации» знания — «вспоминаю» переходит в «знаю», и точка зрения актера меняется на точку зрения наблюдателя. Однако несмотря на эту тенденцию к схематизации эпизодических воспоминаний, некоторые из них, особо важные для нас, все-таки сохраняют свою эпизодическую природу.
Что происходит, когда мы вспоминаем автобиографические события? Как они выстраиваются из разных типов эпизодической и концептуальной информации? В каком-то контексте мы можем вспомнить что-то невольно и спонтанно. Но в большинстве случаев это направленный процесс — выстраивание,контролируемое администратором (нами), или как это называют психологи «работающей личностью» (схема 2). В зависимости от нашего состояния в данный момент времени мы даем доступ к тому или иному воспоминанию, причем работающая личность определяет, какое воспоминание извлечь. Она может дать доступ к какому-то периоду жизни (когда я преподавал в школе), которые в свою очередь вызовут общие воспоминания (собрания), и они уже могут отослать к деталям специфических воспоминаний (неприятная встреча).
Роль работающей личности особенно хорошо видна у людей, страдающих депрессией. Они одинаково плохо могут вспомнить и позитивные, и негативные эпизоды, а кроме того, дистанцируются от положительных эпизодов и видят их как зрители, а не как участники. У таких больных автобиографическая память чаще «отказывает в доступе» к эпизодической памяти, чем к концептуальным знаниям. Что это означает? А то, что две составляющие автобиографической памяти, даже если они тесно связаны между собой, могут быть разделены и существовать отдельно.
Что же происходит на уровне головного мозга? Чтобы узнать, какие участки там активируются, пока человек вспоминает свою автобиографию, было проведено много исследований. Людей просили вспомнить факты из прошлого с помощью ключевых слов, фраз или фотографий. Оказалось, что автобиографическая память задействует обширную сеть участков головного мозга. С характерной асимметрией слева (левое полушарие активируется больше) она затрагивает лобную долю, височную, гиппокамп и задние области. Эта сеть вовлекает и средние структуры головного мозга. Чем ярче воспоминания, тем симметричнее активируются доли обоих полушарий.
Оказалось, что не все воспоминания одинаковы. Период ранней юности, который чрезвычайно важен для построения и поддержания личности, возбуждает области, скорее связанные с концептуальными знаниями (внутренная поверхность височной доли, с асимметрией слева). В общем, сегодня можно утверждать, что гиппокамп в большей степени активируется при эпизодических воспоминаниях, а височные доли — скорее отвечают за воспоминание общих событий, то есть концептуальных. С помощью специальных приемов можно проследить даже последовательность активации различных областей. Сначала, во время воссоздания воспоминаний (стратегический процесс и доступ к концептуальным знаниям), задействуется предлобная область и височные, потом, через 10-20 секунд, наступает очередь гиппокампа и задних областей.
Все описанные исследования проводили на здоровых людях. Но есть еще один способ ответить на интересующие нейропсихологов вопросы — исследовать пациентов с разными нарушениями мозговых функций. Они подтвердили, что поражение лобной или височных долей, задних областей или связей между ними нарушает автобиографическую память вплоть до ее полной потери. Свой вклад внесли исследования пациентов с болезнью Альцгеймера (она затрагивает среднюю часть височной доли, гиппокамп и задние части) и болезнью Пика (при ней разрушаются преимущественно лобные доли головного мозга). И те и другие плохо вспоминают эпизоды, но сохраняют концептуальные знания о себе. В первом случае трудности с эпизодическими воспоминаниями были вызваны нарушениями в гиппокампе, а во втором случае — нарушениями в лобной области. Эти пациенты еще могут ответить на вопрос «кто я?», но не могут вспомнить прошлое и мысленно пережить его. Более того, они не способны представить себя в будущем. Иначе говоря, они теряют свою личность.
Все исследования подчеркивают одно: прошлое и будущее в основном строятся на автобиографических концептуальных знаниях, а не на эпизодических воспоминаниях. Эпизодические воспоминания составляют очень небольшую часть информации, хранящейся в памяти. Большинство их довольно быстро стирается (по данным психологов, человек мало что может вспомнить уже через неделю после того, как с ним что-то случилось), если они не окрашены яркими эмоциями. И все же они, хоть и редки, очень важны, ведь именно они позволяют нам почувствовать, кем мы были, кто мы есть, кем мы будем и могли бы быть.
Старость без склероза
Для пожилых людей, которые играют в бридж (подобные клубы очень распространены в Европе), его сложные правила не представляют никакой проблемы. Зато игроки легко забывают, что делали на прошлой неделе, как зовут случайного знакомого или что они собирались купить в магазине.
Когда мы стареем, не все наши воспоминания стираются одинаково. Мы всю жизнь помним, как кататься на велосипеде — эти знания сложены в бессознательной памяти, которая не требует вспомнить точно период обучения, чтобы восстановить автоматические навыки. А вот эпизодическая память, которая складирует информацию, касающуюся личных пережитых воспоминаний, ослабляется с возрастом. Ведь ей надо извлечь кодированную информацию, хранящуюся у нас в голове. Только поняв, почему эта память работает менее эффективно у пожилых людей, ученые смогут помочь им не забывать важные вещи.
Большинство исследователей считает, что ухудшение эпизодической памяти могло бы быть следствием функциональных изменений, которые затрагивают не хранение, а кодирование и извлечение информации. Одним из первых, кто обратил внимание на слабость кодирования, был Фергюс Крейк из университета Торонто. Многими экспериментами он доказал, что пожилые люди испытывают затруднения при «спроектированном кодировании» — том, которое учитывает связи между запоминаемой информацией и привязанными к ней контекстными деталями. Эта гипотеза вписалась в модель, описанную в 1972 году Робертом Локартом (тоже из университета Торонто): существует иерархия в уровнях обработки информации. Самый поверхностный уровень — это анализ физических признаков стимула, а более глубокий — анализ семантического аспекта слов, то есть их смысла. Стойкость воспоминания будет зависеть от глубины анализа. Чем глубже анализ, тем прочнее, сильнее и дольше мы помним факт.
Пожилые люди не только с трудом запоминают, но и медленнее, чем молодые, вспоминают информацию, которую они выучили ранее. Опять же по Фергюсу Крейгу, им трудно запустить эту операцию в мозгу. Это показывают самые разные методы. Ответы всегда лучше, когда их просят распознать информацию, представленную ранее среди прочей, чем если их просят вспомнить о чем-то с подсказкой (хотя она тоже работает, если по смыслу связана с запоминаемым словом). Хуже всего ответы без всяких подсказок. В общем, сегодня все данные говорят о том, что пожилые люди, вспоминая что-то, скорее обращаются к автоматическому процессу извлечения и контекстуальной информации. Их ответы базируются на схожести информации, что менее эффективно, чем сознательно обращаться к эпизодической памяти.
Ученые придумали много моделей, пытаясь объяснить трудности кодирования и извлечения информации в процессе старения. В 1986 году Фергюс Крейк предположил, что причина — уменьшение внимания, а его действительно надо немало для кодирования и восстановления информации. Десять лет спустя появилась следующая теория, согласно которой замедляется обработка информации. Это замедление имеет два разных механизма. Первый — механизм ограниченного времени: познание сильно замедляется, поэтому мозг просто не успевает полностью реализовать все операции, необходимые для того, чтобы хорошо вспомнить информацию. Время, потраченное на первые операции запоминания, слишком велико, поэтому последние выполняются плохо или вообще не выполняются. Согласно второму (механизм одновременности), из-за того, что новое обрабатывается медленно, уменьшается количество информации, которое может быть глубоко обработано одновременно. Как следствие, на последние этапы познавательного процесса не только останется меньше времени, но они уже будут манипулировать информацией заведомо плохого качества, а значит, потом она окажется малодоступной.
Последняя гипотеза Роберта Веста (университет штата Айова): с возрастом уменьшается эффективность исполнительных функций, которые участвуют в инициировании, планировании, реализации и контроле моторной и познавательной деятельности.
Поскольку эти модели в общем не противоречат друг другу, в 2000 году Николь Андерсон и Фергюс Крейк выработали обобщенный каскадный сценарий возрастного ухудшения памяти. При старении значительно меняется предлобная часть коры головного мозга: уменьшается объем, метаболизм, нейротранмиссия, кровообращение и количество дофамина в лобной коре. Из-за этого не хватает ресурсов для обработки информации, внимания, ухудшаются кодирование и восстановления из эпизодической памяти. К этой нейропсихологической модели ученые обращаются все чаще, поскольку она позволяет многое объяснить в затухании познавательных функций.
Несмотря на то что деградация памяти — совершенно нормальный процесс, она очень тревожит пожилых людей и мешает им в повседневной жизни. Сегодня многие исследователи предлагают программы тренировок, которые после нескольких сеансов улучшают память или внимание. Направлены они обычно на воображение или лучшую организацию познавательного процесса. Все техники довольно полезны и примерно одинаково эффективны, но поскольку каждая из них имеет свою направленность, есть смысл использовать их вместе.
Забыть о калориях - сохранить память
Согласно работам немецких неврологов, менее калорийная пища способствует лучшей памяти. Ученые исследовали пятьдесят здоровых добровольцев в возрасте около 60 лет. Одна их часть должна была уменьшить потребляемые калории на 30%, другая добавила к рациону 20% ненасыщенных жирных кислот, которые так часто рекомендуют для хорошей работы мозга (растительное масло, рыба), а третья продолжала жить как раньше, не меняя своих привычек. Через три месяца все испытуемые прошли тест на память: надо было запомнить максимум слов из 15 и повторить их через полчаса. Тесты показали, что результат первой группы был в среднем на 20% лучше, чем у двух других. Это наглядно свидетельствует о том, что главное — умеренность во всем.
Тесты полезны для памяти
Лучше пройти тест, чем учить без остановки. Это показали эксперименты, проведенные американскими учеными в 2006 году. Исследователи дали студентам психологического факультета текст по теме, которую они заведомо не знали. Потом поделили их на три группы: одна проходила тест, другая получила тексты с дополнительной информацией по теме, а третьих отпустили домой. На следующий день все прошли экзамен по новой теме: первая группа получила заметно лучший результат.
Методики улучшения памяти
Техники мысленного изображения
Суть всех этих методик в том, чтобы улучшить кодирование информации — мозг должен лучше обрабатывать то, что надо запомнить.
Интерактивное изображение
Надо придумывать воображаемые картины, объединяющие две и больше информационных единицы, которые предстоит запомнить. Чем абсурднее картинки, тем они ярче, а значит, их легче вспомнить. Исследователи из стокгольмского Каролинского университета обучали таким образом группу пожилых людей. Их просили вообразить картинки, содержащие слова, которые предстояло запомнить. Например, чтобы запомнить слова «трубка» и «рыба», можно представить себе рыбу, курящую трубку. После курса обучения все участники лучше запоминали список конкретных и абстрактных слов, в том числе серии цифр. Последнее очень важно, учитывая, какое количество кодов (от входной двери, банковских, номера телефонов) каждому из них приходится помнить.
Ассоциация имена — лица
Эту методику разработал в 1980 году Давид Мак-Карти из университета штата Орегон (США). Характерные черты лица мысленно ассоциируют со словом. Например, надо запомнить фамилию Садовничий. Надо превратить фамилию в слово «сад», потом определить часть лица, которая будет ассоциироваться с придуманным словом. Пусть это будет борода, которая примет вид сада. В тот момент, когда это будет нужно, человек вспомнит бороду и то, что она похожа на сад, и это станет подсказкой для фамилии. Методика эффективна, но в обычной жизни не очень проста, поскольку требует больших познавательных усилий.
Методика мест
Ее придумал грек Симонид с Кеоса в V веке до н.э. Античные ораторы широко ею пользовались, чтобы вспомнить фразы из речи в правильной последовательности. Слова, которые необходимо запомнить, надо ассоциировать с хорошо знакомым местом. Представляем, например, свою квартиру, и точно определяем пункты в ней, по которым мы будем перемещаться. Потом связываем каждый пункт (комнаты, кухня) со списком слов в правильном порядке.
Это абсурдное использование ассоциации между местом и нужным словом позволяет провести семантическую или эмоциональную обработку информации и таким образом лучше разместить ее в памяти. Многочисленные авторы исследований подтвердили, что методика места улучшает запоминание слов и у пожилых, и у молодых людей.
Стратегии организации запоминания
Они состоят в том, чтобы сгруппировать слова, которые надо запомнить, по семантическому смыслу или создать эпизодические связи между ними. В момент воспоминания часть информации запускает извлечение остальных выученных слов.
Семантическая организация
Как уже сказано, слова группируют по их принадлежности к одинаковым семантическим категориям. Например, пожилым людям предлагают список слов, состоящий из названий рыб, одежды, овощей, фруктов. Сначала они должны вспомнить всех рыб, потом предметы одежды, названия овощей... Впрочем, этот прием многие используют и в повседневной жизни, чтобы запомнить, что надо купить.
Иерархическая организация
Предметы организуются по принципу: от самых общих до специфических. Если опять взять пример с покупками, то, используя эту технику, сначала надо сгруппировать средства для ухода за домом, куда будут входить: мыло, стиральный порошок, губки...
Придумывание историй
Эта методика используется часто и спонтанно. Придумывается история со словами, которые надо запомнить. Происходящие в ней события — это указатели на закодированные слова. Метод довольно эффективен, поскольку рассказ, безусловно, запоминается лучше, чем набор слов. Более того, когда придумывается рассказ, то кодирование слов в памяти получается более глубоким и продуманным.
По материалам журнала «La Recherche», 2009, № 7-8
Источник: inauka.ru.
Рейтинг публикации:
|
