16 июля 1819 года Кронштадт покинули два шлюпа, «Восток» и «Мирный», под командованием капитана 2-го ранга Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и лейтенанта Михаила Петровича Лазарева. Так началась русская экспедиция, имеющая целью поиск Южного материка, чье наличие до сих пор вызывало не лишенные остроты и напряженности споры в мировой географической среде.




Материк под знаком вопроса


Возможное наличие большого материка в южных водах издревле занимало умы ученых. Еще с античных времен эту предполагаемую территорию обобщенно называли «Terra Australis Incognita», или Неизвестная Южная земля. В разные исторические периоды массивные очертания суши, расположенной к югу от известной части Африки, появлялись на картах и рисунках географов и мореплавателей. Одно из первых подобных изображений приписывается Птолемею.




Не была обойдена вниманием эта гипотеза и в средневековье. На карте французского математика и картографа Оронция Финеуса, составленной в 1532 году, явственно можно различить очертания тогда еще не открытой Антарктиды, лишенной ледового покрова. Материк изобилует реками и горами. Считается также, что на составленных турецким адмиралом и пиратом Пири-реисом в 20-е гг. XVI столетия картах изображен фрагмент Антарктического материка.




В 1737 г. действительный член Французской академии наук Филипп Бюаш опубликовал карту мира, где на южном поле был изображен обширный пласт суши. Внутреннее море делило эту сушу на два субматерика, лежащих к западу и востоку от линии, где сейчас находятся Трансантарктические горы. Вопросы об источниках и документах, которыми пользовались эти и другие ученые, изображавшие «Терра аустралис инкогнита» на своих картах, остаются открытыми до сих пор.

Долгие столетия европейским мореплавателям, занятым отысканием путей к богатым пряностями странам, было не до поисков каких-то неизвестных южных материков, местоположение и существование которых находилось под внушительным вопросом. Каравеллы первооткрывателей продвигались вдоль африканского побережья на юг, пересекали Атлантический, Индийский и Тихий океаны, но отдаленные южные широты пока что оставались без внимания.

Сохранилось свидетельство знаменитого впоследствии флорентийского астронома и географа Америго Веспуччи, принимавшего участие в португальской экспедиции еще одного флорентинца Гонсалу Коэлью в 1501–1502 гг. В апреле 1502 года две каравеллы из состава экспедиции, двигаясь от берегов Бразилии, достигли 52 градусов южной широты, где обнаружили скалистую землю.

По словам Веспуччи, путешественники столкнулись с невероятным для них холодом, который они, уроженцы теплых стран, буквально не могли выносить. Стояла туманная погода, а продолжительность ночи в этих широтах достигала 15 часов. Пройдя вдоль побережья около 20 миль и не обнаружив подходящего места для якорной стоянки, португальские корабли, к общему облегчению команд, повернули обратно.

Что за землю обнаружила экспедиция, зайдя так далеко на юг, остается загадкой до сих пор. Одни исследователи полагают, что пройденное, по оценкам Веспуччи, расстояние в 500 лье (около 3 тыс. километров) было высчитано ошибочно, и путешественники достигли острова Триндади. Это остров вулканического происхождения, входящий в архипелаг Триндади-э-Мартин-Вас, который принадлежит Бразилии. Более смелые предположения позволяют осторожно допустить, что португальская флотилия могла достичь антарктического острова Южная Георгия.

Свое мнение о существовании южного материка в конце XVI века высказывал такой авторитетный мореплаватель, как пират Френсис Дрейк. Фортуна и тяга к свершениям отнюдь не географического характера занесла этого почтенного джентльмена удачи далеко на юг. Ему принадлежит честь открытия пролива между Огненной Землей и Южными Шетландскими островами, получившего название пролив Дрейка. Вернувшись в Англию, Френсис Дрейк утверждал, что никакой «Терра аустралис инкогнита» не существует, поскольку за Южными Шетландскими островами не было ничего, кроме бескрайнего пустынного океана.

Первая целенаправленная попытка отыскать Южный материк была предпринята англичанами только в последней четверти XVIII века. Миражи, виденные различными мореплавателями с бортов своих кораблей, находящихся в субантарктических широтах, и упорно циркулирующие слухи о том, что «там что-то есть», побудили британское адмиралтейство подтвердить или опровергнуть теоретические домыслы практическими шагами.

Разумеется, экспедиция не была только лишь способом проверить различные предположения и байки. Просвещенные мореплаватели были весьма озабочены мореплавательной активностью в южных водах французского королевского флота и стремились сохранять паритет. Неизведанную «Терра аустралис инкогнита» требовалось обнаружить и в случае успеха провести исследования на предмет возможной колонизации.

Во главе предприятия был поставлен возвратившийся в 1771 году из своего кругосветного путешествия опытный моряк Джеймс Кук. Под его команду поступил новый корабль «Резольюшен». Вторым экспедиционным судном, «Эдвенчер», командовал подчиняющийся Куку не менее опытный офицер Тобиас Фюрно. Для проведения вычислений в распоряжение экспедиции впервые в истории мореплавания был передан хронометр – техническая новинка тех лет, стоившая больших денег.

В июле 1772 г. «Резольюшен» и «Эдвенчер» покинули Плимут и направились к Южной Африке. В конце октября они достигли расположенного в районе мыса Доброй Надежды Капстада. Пополнив запасы воды и провизии, экспедиция в конце ноября двинулась на юг. В начале декабря корабли попали в сильный шторм, температура начала понижаться, а 10 декабря с борта были замечены первые плавучие льдины. Постепенно количество льда увеличивалось, температура достигла −3 градусов по Цельсию.




Несмотря на то, что корабли часто шли в полосе тумана, Кук продолжал двигаться на юг, лавируя между льдинами и обходя ледяные поля. Среди экипажей появились первые признаки цинги. 17 января 1773 года экспедиция впервые пересекла Южный полярный круг. Несмотря на все старания, никаких признаков земли обнаружено не было. Надежды встретить неизвестный южный материк, да еще и пригодный к колонизации, таяли с каждым днем.

Вечером 17 января впередсмотрящие на грот-мачте «Резольшена» не увидели впереди ничего, кроме сплошного ледяного покрова. Поиски прохода среди белой преграды не принесли успеха. Была уже середина лета в южном полушарии, команды устали, и Кук решил отступить. 8 февраля корабли потеряли друг друга в тумане, но на этот счет Тобиас Фюрно имел четкие инструкции. Аккуратно обходя льды, «Резольюшен» покинул негостеприимные воды и в конце марта 1773 года бросил якорь в Новой Зеландии. Позже туда же прибыл и «Эдвенчер».

Преодолев за три с половиной месяца многие тысячи миль, англичане так и не увидели никакой земли. Завершив в 1775 году свое второе кругосветное путешествие и вернувшись в Англию, Джеймс Кук вынес гипотезе о возможном существовании «Терра аустралис инкогнита» свой вердикт: никакого материка в приполярных южных широтах не существует.

В книге, посвященной своим путешествиям, Кук был категоричен. Он утверждал, что никто не сможет проникнуть на юг дальше него. Никакого континента в этих суровых водах не существует, а если и есть какая-то земля, то только в виде небольших островов у самого Южного полюса, которые не только не годятся для колонизации, но и, по мнению британского путешественника, абсолютно недосягаемы.

Часть научного сообщества наконец-то успокоилась, тем более что Джеймс Кук много сделал для исследования не гипотетической, а совершенно реально существующей Австралии, фактически создав предпосылки для освоения ее Великобританией. К идее все-таки перепроверить столь категоричные высказывания английского мореплавателя вернулись спустя почти полвека. Однако зачастую географические открытия осуществлялись не по приказам адмиралтейства, пусть даже и британского, а по воле стихии.

В начале 1819 года британский коммерческий бриг «Уильямс» под командованием капитана Уильяма Смита следовал из Монтевидео в Вальпараисо с грузом. У мыса Горн корабль был отброшен штормом далеко на юг, и 19 февраля с его борта была замечена скалистая земля. Уильям Смит осенью того же года совершая такой же рейс, решил проверить увиденное. 14 октября 1819 года он вновь подошел к обнаруженной им земле. Обследовав берег, капитан Смит и его спутники осуществили высадку и дали открытому ими острову имя Новой Южной Британии. Впоследствии Смита уговорили переименовать остров в Новую Южную Шотландию.

Смит и его моряки стали первыми, кто вступил на землю Антарктики. Но сам материк, именуемый сейчас Антарктида, продолжал оставаться неизвестным. Впрочем, в таком полном таинственности положении ему оставалось быть совсем недолго.

«Славу такого предприятия не должны мы допускать отнять у нас»

Разумеется, поисками новых земель и исследованием бескрайних просторов Мирового океана были поглощены не только просвещенные мореплаватели или их давнишние соперники по ту сторону Ла-Манша. Над этой проблемой работали и в России. Замыслы, рождавшиеся в тиши увешанных картами кабинетов и аудиторий, нередко перемещались в процессе своего развития и осуществления на зыбкие палубы кораблей и в тесные капитанские каюты.

Русские моряки осваивали северные моря, искали удобные пути к богатым странам Востока. Правда, время от времени им приходилось отвлекаться на чередующиеся войны с Турцией или Швецией. Учреждение в конце XVIII века Русско-Американской компании, рост значения дальневосточных рубежей империи закономерно привели к интенсификации морских плаваний с научными и не только целями.

Уже в начале XIX века в царствование императора Александра I с 1803 по 1819 годы русскими мореплавателями было осуществлено по меньшей мере семь крупных морских экспедиций и плаваний в Атлантический, Индийский и Тихий океан. Произведено множество исследований географического, океанографического, натуралистического характера. В 1818 г. успешно закончилось кругосветное плавание брига «Рюрик» под командованием лейтенанта Отто Евстафьевича фон Коцебу, начатое в 1815 году. В результате в бассейне Тихого океана были открыты около 400 новых, не известных ранее, островов, сделана съемка берега, произведены археологические раскопки.

Однако, несмотря на достаточно интенсивные исследования, обширные районы Атлантического, Индийского и Тихого океанов оставались неизученными, особенно это касалось участков к югу от Южного полярного круга. Всю эту неведомую акваторию тогда было принято называть Южным Ледовитым океаном. Сейчас уже трудно предположить, у кого именно сформировалась идея направить экспедицию с целью исследования этого продолжавшего оставаться неопределенным белого пятна на карте. Возможно, эта концепция зародилась в той или иной степени у нескольких русских мореплавателей.

Первое упоминание о таком проекте обнаруживается в переписке известнейшего и авторитетного во флотских кругах капитана 1-го ранга Ивана Федоровича Крузенштерна с тогдашним морским министром маркизом Иваном Ивановичем де Траверсе. В письме, датированном 7 декабря 1818 года, Крузенштерн – в ответ на сообщение о намерении послать русские корабли к Северному и Южному полюсам – просит разрешения представить свои соображения по вопросу организации экспедиции.

Следует отметить, что в 1814 г. в процессе подготовки к плаванию брига «Рюрик» под командованием лейтенанта Коцебу Иван Федорович составил для этого предприятия подробнейшие инструкции, основываясь на своем богатом опыте. После этого обмена мнениями де Траверсе поручил Крузенштерну и нескольким другим авторитетным морякам изложить свои соображения на этот счет.

Среди последних был и выдающийся гидрограф вице-адмирал Гаврила Андреевич Сарычев. Он был не только полярным исследователем и археологом, но и считается первым русским писателем-маринистом. К описываемому времени Сарычев был почетным членом Петербургской Академии наук и членом Адмиралтейств-коллегии. Впоследствии, в царствование императора Николая I, Гаврила Андреевич Сарычев займет уникальную и единственную в истории русского флота должность – генерал-гидрографа Главного морского штаба.

Важной для плана намечавшейся экспедиции стала также докладная записка вернувшегося из кругосветного плавания уже капитан-лейтенанта Отто Евстафьевича фон Коцебу. Его «Рюрик» прибыл в Кронштадт в начале августа 1818 года. В этом документе, именуемом «Краткое обозрение плана предполагаемой экспедиции», помимо всего прочего Коцебу рекомендовал послать не один корабль, а два.

В марте 1819 г. пришел черед Ивана Федоровича Крузенштерна обстоятельно высказать свое мнение. Из Ревеля, где он тогда жил и трудился над составлением своего «Атласа Южного моря», была послана докладная записка, составленная на четырнадцати страницах, вместе с сопроводительным письмом. Иван Федорович откровенно признавался, что он и сам охотно бы возглавил одну из экспедиций, но здоровье не позволяет ему занять место на мостике. Однако Крузенштерн готов помочь будущему руководителю всеми своими знаниями и опытом.

Как и Коцебу, Иван Федорович настаивал на отправке двух кораблей к Северному и двух – к Южному полюсу. Особое внимание мореплаватель уделял последнему направлению, поскольку, как он считал, там необходимо было «поверить все неверное в южной половине Великого океана». В заключение капитан 1-го ранга Крузенштерн подчеркивал государственную важность и фактор престижа будущей экспедиции. «Славу такого предприятия не должны мы допускать отнять у нас», – писал он.

Учитывая важность будущего предприятия, Иван Федорович предлагал перенести организацию экспедиции на следующий, 1820 год, поскольку настаивал на тщательности и планомерности ее подготовки. Министр де Траверсе был не в восторге от полученной записки. В частности, его не устраивал перенос ее начала.

Крузенштерн предлагал сформировать две «дивизии», или отряда, каждый из которых состоял бы из двух кораблей. Одна «дивизия» предназначалась для исследования Северного полюса, а другая, соответственно, Южного. Южный отряд должен был как можно дальше проникнуть к Южному полюсу и выяснить окончательно вопрос о существовании или отсутствии там материка или каких-либо других земель. Северному отряду предписывалось следовать через Берингов пролив и далее вдоль северного побережья Аляски и Канады и попытаться пройти т.н. Северо-Западным проходом, о котором к тому времени много говорили в международных географических и военно-морских кругах.

Недовольство маркиза де Траверсе письмом капитана 1-го ранга Крузенштерна было вызвано еще и тем фактом, что проект экспедиции был высочайше одобрен императором Александром I уже в феврале 1819 года, и наверху начали раздаваться высокие и авторитетные мнения о крайней желательности отплытия кораблей не в следующем году, а уже в нынешнем. На подготовку экспедиции, таким образом, оставалось чрезвычайно мало времени.

Подготовительные мероприятия




Первым делом приступили к кадровому вопросу. И он, как это бывает нередко, решался со скрипом и треском полярных льдов. Капитан 1-го ранга Крузенштерн считал наиболее подходящим на должность командира южной дивизии опытного моряка капитана 2-го ранга Василия Михайловича Головнина, однако тот в данный момент находился в кругосветном плавании, командуя шлюпом «Камчатка». Ввиду его отсутствия Крузенштерн рекомендовал привлечь своего бывшего соплавателя капитана 2-го ранга Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена, который в ту пору командовал фрегатом «Флора», входившим в состав Черноморского флота. По мнению Ивана Федоровича, возглавить северную дивизию мог бы недавно вернувшийся из экспедиции капитан-лейтенант Отто Евстафьевич фон Коцебу.

Разумеется, высокое начальство выслушало опытного моряка и сделало все по-своему. Командиром южного отряда поставили командира линейного корабля «Юпитер» капитана-командора Макара Ивановича Ратманова, который во время кругосветной экспедиции Крузенштерна на шлюпах «Надежда» и «Нева» был у него старшим офицером. Вторая дивизия была поручена капитан-лейтенанту Михаилу Николаевичу Васильеву. Капитан-командор Ратманов, чье здоровье после пережитого им кораблекрушения у мыса Скаген оставляло желать лучшего, попросил заменить его и выдвинул кандидатуру Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена.

Материальная сторона экспедиции, в первую очередь то, что касалось кораблей, тоже решалась не без проблем и в спешке. Поскольку решение отправить обе дивизии в плаванье в 1819 году особо не оспаривалось, ввиду высоты, на которой оно было принято, то от постройки кораблей специальных, предназначенных для плавания во льдах, пришлось отказаться. Начался поиск из того, что имелось в наличии.

Для северной дивизии были отобраны шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный». В экспедицию, отправляющуюся в южные широты, были назначены недавно спущенный на воду со стапелей Охтенского адмиралтейства большой шлюп «Восток» (водоизмещение 985 тонн, 28 пушек) и новейший, построенный в том же 1818 году на Олонецкой верфи, шлюп «Мирный» (водоизмещение 530 тонн, 20 пушек). Эти корабли не были однотипными и имели разные оценки у моряков.




Михаил Петрович Лазарев в письмах к сослуживцам сетовал на то, что «Восток» не был в достаточной степени пригоден для столь опасного предприятия, имел недостаточную вместительность и тесноту помещений как для офицеров, так и для команды. «Восток» входил в серию однотипных шлюпов, его строителем был англичанин на русской службе инженер Вениамин Фомич Стокке.

Выбор пал на «Восток» только из-за того, что однотипный с ним корабль «Камчатка» под командованием капитана 2-го ранга Михаила Головнина находился в кругосветном путешествии, хотя Головнин впоследствии и критиковал свой корабль. Свой скепсис по поводу «Востока» не скрывал и Беллинсгаузен, отмечая его чрезмерно высокий рангоут, плохое качество корпуса и материалов, из которых он был изготовлен. Капитан 2-го ранга прямо обвинял инженера Стокке в недобросовестном отношении к своим обязанностям. Шлюп был построен из сырого леса и не имел медной обшивки подводной части корпуса. Обшивка была спешно установлена в Кронштадтском доке в ходе подготовки к отплытию. На большом протяжении плавания экипаж отмечал, что «Восток» давал течь, его корпус постоянно приходилось укреплять и ремонтировать. К концу экспедиции состояние шлюпа было плачевным.




В отличие от «Востока», второй экспедиционный корабль южной дивизии «Мирный» отличался прекрасными мореходными характеристиками. Проект это корабля был составлен известным русским корабельным инженером Иваном Васильевичем Курепановым. Его строителем являлся корабельный мастер Яков Аникеевич Колодкин. Первоначально этот корабль числился в списках флота как транспорт «Ладога», однако было решено его дооборудовать. Переименованный в «Мирный», бывший транспорт подвергся основательной переделке. Сосновый руль был заменен на дубовый, установлены дополнительные крепления корпуса и более прочный такелаж. «Мирный» имел вторую обшивку, был менее быстроходным, чем «Восток», однако его командир, лейтенант Лазарев высоко оценивал хорошие мореходные качества своего корабля.

Руководители экспедиции негативно отнеслись к решению де Траверсе отправить в плавание разнотипные корабли, поскольку это создавало определенные проблемы, в первую очередь разницу в скорости хода и опасность потерять друг друга.

Экипажи кораблей комплектовались исключительно добровольцами. Примечательно, что среди офицеров и матросов не было ни одного иностранца. Правда, в экспедицию были приглашены два немецких ученых, которые должны были подняться на борт в Копенгагене, однако в последний момент они от участия в предприятии отказались. На кораблях сожалели, что из-за немцев, которые потом «испугались», было отказано в месте двум русским студентам, специализировавшимся по части естественной истории и отважно рвавшимся в далекое плавание.

Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен взял с собой с прежнего места службы своего старшего офицера капитан-лейтенанта Ивана Ивановича Завадовского. Большим уважением среди команд пользовался лейтенант Константин Петрович Торсон. Во время Отечественной войны 1812 года мичман Торсон, служивший тогда на фрегате «Амфитрида», первым из моряков был награжден орденом Святой Анны III степени. Он был очень компетентным, мужественным и в то же время скромным офицером. Участвовавший в восстании декабристов, Торсон в 1826 году был осужден на каторгу и скончался в 1852 году в Селенгинске.

Несмотря на спешность отбора и комплектации экипажей, и Беллинсгаузен, и Лазарев отмечали высокие моральные и профессиональные качества подчиненных им людей, что не раз подтвердилось в опасном плавании. Вместе с моряками тяготы похода разделили профессор Казанского университета астроном Иван Михайлович Симонов и художник, впоследствии академик живописи, Павел Николаевич Михайлов. В качестве духовного лица на борту шлюпа «Мирный» присутствовал иеромонах Дионисий.

Обеспечение всем необходимым вопреки сжатым срокам на подготовку было на вполне высоком уровне. Корабли в достаточной степени были укомплектованы навигационным и астрономическим оборудованием. Поскольку подавляющая часть его не производилась в России, не пожалели средств и осуществили соответствующие закупки во время стоянки в Портсмуте. Впоследствии англичане отмечали, что, несмотря на все еще в некоторой степени пренебрежительное отношение к хронометрам в королевском флоте, во флоте российском эти приборы уже входили в штатное оснащение.

На борт шлюпов было погружено большое количество провианта, включавшего в себя и противоцинготные средства в виде хвойной эссенции, лимонов, кислой капусты, сушеных и консервированных овощей. Для противодействия кишечным заболеваниям в условиях жаркого климата имелся большой запас красного вина, который добавляли в воду, а для согревания матросов, работающих на мачтах во время следования антарктическими водами, – ром.




Личному составу строго предписывалась тщательная гигиена: проводилось регулярное мытье в импровизированной бане, стирка белья, уборка и проветривание помещений. Для связи между шлюпами имелся изобретенный русским морским инженером капитан-лейтенантом Александром Николаевичем Бутаковым специальный флажной телеграф. Для составления и распознавания сигналов применялся составленный им же «Морской телеграфный словарь». Не был обойден вниманием и досуг команды. Перед отплытием на борт шлюпов была погружена тщательно отобранная обширная библиотека, включающая большое количество научной литературы по географии, геодезии, океанографии, астрономии и другим дисциплинам.

Всего на борту «Востока» было 117 человек, экипаж «Мирного» насчитывал 73 человека. 4 (16) июля 1819 года корабли оставили родной Кронштадт и взяли курс на запад. Первая русская антарктическая экспедиция началась.

К началу июля 1819 года приготовления к отплытию были закончены. 4 числа этого летнего месяца «Восток» и «Мирный» вышли в море. Форты Кронштадта остались за кормой, шлюпы рассекали волны домашнего Финского залива. До цели путешествия оставались еще тысячи миль, многие из которых придется пройти впервые.



На юг


Первой целью Беллинсгаузена был заход в Копенгаген, куда корабли прибыли через десять дней после отплытия, 14 июля. По первоначальному плану в датской столице планировалось не только пополнить некоторые запасы, но и принять на борт двух немецких ученых, заранее приглашенных в экспедицию. Однако случился в некотором роде конфуз: в последний момент ученые мужи решили не испытывать судьбу и от участия в предприятии отказались. Возможно, их отговорили скептики, коих было немало, считавшие, что никакого материка на далеком юге не существует. Вполне вероятно, что это было их личное решение.

В кают-компаниях русских шлюпов сетовали на тот факт, что в участии в экспедиции было отказано двум русским студентам, не опасавшимся ни долгого и опасного плавания, ни связанных с ним невзгод. Предпочтение было отдано иностранцам, которые в итоге не пожелали использовать так охотно предоставленную им возможность.

Следующим пунктом остановки являлся Туманный Альбион. 29 июля 1819 года «Восток» и «Мирный» бросили якоря в Портсмуте. Этим же днем в этот порт прибыли и шлюпы второй, северной, дивизии – «Благонамеренный» и «Открытие». Портсмут оказался своеобразной точкой встречи русских экспедиционных кораблей – за время стоянки туда зашел и возвращающийся из кругосветного плавания шлюп «Камчатка» под командованием Василия Михайловича Головнина. В эту гавань заглянуло также принадлежащее Русско-Американской компании судно «Кутузов» под командованием капитан-лейтенанта Леонтия Андриановича Гагемейстера, которое возвращалось домой из Новоархангельска на Аляске. Капитан-лейтенант Гагемейстер занимал там должность главного правителя колоний.

Со своими обязанностями этот мореплаватель, картограф и исследователь справлялся настолько хорошо и эффективно, что исполненный искренней яростью скрежет зубов местного колониального чиновничества был вскоре услышан даже в далеком Петербурге. Административная вольница так привыкла к различным «свободам» вдали от столицы, что не могла потерпеть над собой честного и энергичного руководителя. И Гагемейстера сместили.

В Портсмуте для нужд «Востока» и «Мирного» также были произведены обширные закупки. В первую очередь это касалось навигационного оборудования и приборов. Кроме того на борт были взяты новомодные тогда консервы. К слову сказать, в числе имеющихся на обоих кораблях грузов был еще в некоторой степени и особенный. Это был довольно внушительный запас стеклянных бус, зеркалец, украшений, инструментов, тканей и прочих сувениров и подарков для жителей островов Океании, которые предстояло посетить, а возможно, и открыть.

Кроме стандартного набора подарков, имелось также некоторое количество специальных медалей. Серебряные предполагалось вручать «персонам важным», а бронзовые – всем прочим. На всех медалях был с одной стороны изображен профиль Александра I, а с другой – надпись «Шлюпы «Восток» и «Мирный» и дата 1819. Для особых случаев были припасены 10 гусарских курток.

Контакт с местным населением предусматривалось наладить в самом что ни на есть конструктивном ключе. Среди инструкций, полученных экспедицией, была и такая, которая регламентировала взаимоотношения с туземцами, с которыми следовало обращаться «как можно более дружелюбно».

«Восток» и «Мирный» покинули Портсмут 26 августа (7 сентября) и вышли в Атлантику. Первая стоянка – остров Тенерифе. Тут прошла штатная операция по пополнению запаса пресной воды и обновления ассортимента провизии. 2 (14) ноября корабли Беллинсгаузена и Лазарева бросили якоря в Рио-де-Жанейро. К этому моменту тут уже находились опередившие их «Открытие» и «Благонамеренный».

Вновь встретившимся русским кораблям предстояло теперь окончательно расстаться – 22 ноября (4 декабря) они покинули бразильские берега, и их курсы разошлись. «Благонамеренный» и «Открытие» пошли на восток, к Мысу Доброй Надежды, а «Восток» и «Мирный» – в антарктические воды.

24 ноября шлюпы южной дивизии легли в дрейф. На борт «Востока» прибыл лейтенант Лазарев, несколько офицеров и священник. Состоялся молебен об испрошении благополучного плавания. После этой церемонии Лазареву было передано жалование команды «Мирного» из расчета на 20 месяцев и порционные деньги на такой же период. Лазареву было дано указание держаться от «Востока» в плохую погоду на расстоянии не более 5 кабельтовых, а в хорошую – на траверзе, на дистанции не дальше 8 миль.




Шлюпы шли на юг. 10 (22) декабря ввиду значительного снижения температуры Беллинсгаузен отдал приказ разместить на палубах, на штатных местах, печки для обогрева личного состава. 15 (27) декабря русские моряки увидели берега острова Южной Георгии. В свое время он был осмотрен Джеймсом Куком в рамках его экспедиции в южные широты. На этот раз Южная Георгия подверглась более детальному изучению, на карту были нанесены несколько новых мысов и заливов, кроме того был обнаружен расположенный неподалеку остров Анненкова, названный в честь мичмана с «Мирного».

22 декабря с кораблей была впервые замечена огромная льдина, на которой расположилась колония пингвинов. В последующие дни были открыты еще несколько островов вулканического происхождения. 25 декабря 1819 г. в торжественной обстановке была отмечена годовщина официального изгнания наполеоновской армии из России – команда получила праздничный обед и дополнительные порции рома.

Продвигаясь на юго-восток, корабли наконец достигли так называемой Земли Сандвича, открытой Джеймсом Куком и названной по имени первого Лорда Адмиралтейства того периода. Вскоре выяснилось, что Земля Сандвича не один большой остров, а целая группа небольших. Один из них был по инициативе Беллинсгаузена назван именем Кука, а весь архипелаг получил наименование Южные Сандвичевы острова.

3 января 1820 года экспедиция находилась вблизи острова Южный Туле. Это был самый близкий к полюсу участок суши, который открыл в свое время Джеймс Кук. Интересно, что в 1930 году британская экспедиция на корабле «Дискавери II» переименовала Южный Туле в остров Беллинсгаузена.

Корабли продолжали свой путь, количество встреченного ими льда увеличивалось. В половине третьего утра 9 января 1820 года «Мирный» ударился носом о льдину и получил сотрясение корпуса. Пробоин не оказалось, а поврежденный подводный участок корпуса возле форштевня был впоследствии отремонтирован в Австралии. 15 января 1820 года впервые в истории русского флота шлюпы «Восток» и «Мирный» пересекли Южный полярный круг.

28 января в условиях плохой видимости с кораблей был зафиксирован берег «льдинного материка» на расстоянии около двух миль. Подойти ближе мешали тяжелые льды. Впоследствии выяснится, что это был Берег Принцессы Марты, западной части Земли Королевы Мод, названный так норвежской экспедицией Яльмара Рисер-Ларсена в 1930 году. Автор предисловия книги Беллинсгаузена об экспедиции, антарктический исследователь Франс Дебенхем написал по этому поводу, что Беллинсгаузен «видел материк, но не опознал его как таковой». Далее английский ученый продолжает: «Нельзя было дать лучшего описания сотням миль антарктического материка, каким теперь мы его знаем».

5 февраля со шлюпов вновь наблюдали признаки земли, однако продвинуться вперед не получалось из-за тяжелой ледовой обстановки. 4 марта Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен принял решение прекратить продвижение на восток вдоль побережья ледяного материка и отправиться к Австралии. К тому же, приближалась антарктическая зима.

Теперь «Восток» и «Мирный» должны были следовать отдельно друг от друга на расстоянии примерно 120–125 миль. Это было сделано для охвата большего района исследований. 5 (17) марта корабли разошлись, точка встречи была назначена в австралийском заливе Порт-Джексон с расположенным в его акватории Сиднеем.

9 (21) марта «Восток» попал в жестокий шторм – его такелаж был серьезно поврежден, и по распоряжению командира на бизань-вантах было растянуто несколько матросских коек, чтобы удержаться ближе к ветру. Плохо управляемый корабль понесло на некстати оказавшуюся поблизости крупную льдину, однако, по счастью, столкновения удалось избежать. В довершение всех напастей разбушевавшаяся стихия повредила бушприт, который, впрочем, был вскоре исправлен.

Шторм в конце концов стих, и «Восток» продолжил свое плавание. 27 марта (8 апреля) с его борта было замечено побережье Австралии. В 11 часов утра 30 марта 1820 года шлюп бросил якорь на рейде Сиднея.

Тропическая передышка

Со времени выхода из Рио-де-Жанейро прошел 131 день. 7 (19) апреля в Сидней же, наконец, прибыл и «Мирный». После недолгой разлуки оба русских корабля снова были вместе. На берегу был развернут лагерь и полевая обсерватория, где профессор Казанского университета Симонов проводил ежедневные наблюдения.

Рядом с обсерваторией была оборудована баня. Для этой цели из имеющегося на борту чугунного балласта в большой брезентовой палатке была устроена печь. На этой печи и при помощи каленых ядер нагревали воду, закрывали палатку и непрерывно поливали ее из брандспойтов, чтобы полученный пар не выходил сквозь парусину.

Кроме забот об обустройстве на берегу, команды занялись ремонтом своих кораблей. Лейтенант Лазарев ввел «Мирный» в залив и при большой воде поставил его носом на береговую мель. При отливе обнажилась подводная часть и появилась возможность исправить поврежденный участок корпуса около форштевня длиной около 1,35 метра. После завершения работ «Мирный» оттянули с мели, и корабль занял место на рейде.

Внушительный объем работ был проведен и на «Востоке» – его сильно потрепало мартовским штормом. Облегчив по возможности носовую оконечность, произвели работы по исправлению медной обшивки подводной части корпуса. Также был укреплен пострадавший бушприт.

Когда ремонтные работы были окончены, запасы продовольствия и пресной воды пополнены, оба русских корабля 8 (20) мая 1820 года вышли в море. Их путь лежал в тропическую часть Тихого океана, где планировалось произвести необходимые исследования.

Тасманово море встретило «Восток» и «Мирный» сильным штормом. Шлюпы двигались в направлении Новой Зеландии. Беллинсгаузен при этом скорректировал первоначальные планы: вместо того чтобы обогнуть северную оконечность этой земли, Фаддей Фаддеевич принял решение двинуться малоизученным до этого проливом Кука, отделявшим Северный и Южный острова Новой Зеландии.

Пролив приветствовал русские корабли негостеприимным сильным встречным ветром, и им пришлось около недели лавировать около его восточного выхода. Состоялся и вполне дружелюбный контакт с местным населением. К борту «Востока» причалила лодка с туземцами, у которых путем меновой торговли была получена рыба, а самих их одарили всякими подарками и угощеньем. Русские офицеры отмечали, что островитяне практически не употребляли спиртных напитков.

Только 10 (22) июня шлюпы оставили за кормой пролив Кука и взяли курс к расположенному в южной Полинезии острову Рапа, открытому в 1791 году английским исследователем Джорджем Ванкувером. Уточнив по прибытии его координаты, «Восток» и «Мирный» двинулись к архипелагу Туамоту. Тут были открыты, описаны и нанесены на карту ряд островов, названных в честь русских полководцев, флотоводцев и государственных деятелей. Среди прочих были открыты острова Кутузова, Барклая-де-Толли, Аракчеева, Грейга, Чичагова и другие.

Один остров был назван в честь контр-адмирала Моллера – он в свое время держал флаг на фрегате, которым командовал Беллинсгаузен. При попытке высадиться на этот участок суши русские моряки столкнулись на берегу с местным населением, отнюдь не лучившимся гостеприимством. Они охотно брали подарки, которые им бросали со стоящей у берега шлюпки, однако не давали возможности пристать. Для ускорения процедуры знакомства поверх голов местных жителей было произведено несколько выстрелов, но, видя, что пришельцы не наносят им никакого вреда, аборигены вновь начали «митинговать».

В конце концов, с «Мирного» был произведен холостой пушечный выстрел – оправившись от ужаса, туземцы вновь отказались принимать гостей. Что, впрочем, не мешало им радостно звенеть подаренными колокольчиками. В итоге Беллинсгаузен, который лично находился в шлюпке, отдал приказ возвращаться на корабль. О стрельбе на поражение либо нанесении еще какого-либо ущерба островитянам не могло быть и речи, и такие варианты даже не рассматривались. Вся эта часть архипелага Туамоту была названа Беллинсгаузеном архипелагом Россиян.

22 июля 1820 года оба корабля бросили якорь в бухте Матаваи, расположенной на острове Таити. Произошла рутинная процедура пополнения запасов провизии и пресной воды, после чего 27 июля шлюпы вновь вышли в океан. В этот период русскими моряками было открыто и нанесено на карту пятнадцать ранее неизвестных островов, получивших наименование архипелага Александра.

Завершив большой объем географических работ, экспедиция 10 сентября возвратилась в залив Порт-Джексон. На этот раз корабли пробыли в этом месте пятьдесят дней. Много внимания было отдано ремонту «Востока», который в целом находился в менее приемлемом состоянии, чем «Мирный». Впрочем, впоследствии эта разница будет только увеличиваться, и не в пользу флагманского корабля. На «Востоке» был произведен ремонт и укрепление корпуса, в очередной раз усилили крепления бушприта, пострадавшего еще в марте.

Отношение к русским морякам местного губернатора Лаклана Маккуори было в общем благоприятным. По его распоряжению из местных ресурсов были выделены материалы для ремонта кораблей и рабочие. Офицеров с обоих шлюпов так часто приглашали на званые обеды и вечера, что, по мнению Беллинсгаузена, эта любезность вредила ходу текущих дел.

И снова на юг



31 октября (20 ноября) шлюпы покинули место стоянки в заливе Порт-Джексон и двинулись на юго-восток. Уже спустя несколько дней нахождения в океане в подводной части «Востока» открылась течь, однако Беллинсгаузен, проанализировав ситуацию, решил продолжить плавание. 17 (29) ноября корабли подошли к острову Маккуори, расположенного к юго-востоку от острова Тасмания. Этот остров был открыт в 1810 году англичанами и назван в честь генерал-губернатора провинции Новый Южный Уэльс Лаклана Маккуори, оказавшего столь любезное содействие экипажам «Востока» и «Мирного».

Для осмотра этого участка суши на берег была осуществлена высадка. Были пополнены запасы пресной воды, застрелено некоторое количество пригодных к употреблению в пищу птиц. На острове обнаружили группу промышленников, занимавшихся охотой на морского зверя – им передали запас провианта, поскольку судно, которое должно было доставить им замену, задерживалось.

17 ноября на находившемся в виду острова «Востоке» почувствовали два сильных толчка. Замеры глубины, показывающие отметку свыше ста метров, исключали касания дна, посадку на мель или риф. Вскоре с «Мирного» прибыла шлюпка с лейтенантом Анненковым, который доложил, что два толчка ощутили и на втором шлюпе. Из всего этого был сделан вывод, что в данном случае имело место подводное землетрясение.

19 ноября корабли экспедиции вновь подошли к острову Маккуори с целью получить от местных промышленников шкуру морского слона для Петербургского музея, которую те обещали заготовить.

Наконец земля осталась за кормой, и шлюпы продолжили свой путь на юг. 28 ноября 1820 года моряки вновь увидели айсберги – их встречала Антарктика. 29 ноября одна из ледяных гор была осмотрена на шлюпке, и добыты образцы льда. 31 ноября перед «Востоком» и «Мирным» оказалась сплошная полоса льда – корабли двинулись вдоль нее, стараясь отыскать проходы на юг.

1 декабря на льдинах, в изобилии плавающих вокруг кораблей, были замечены птицы, местом обитания которых являлась суша. 13 (25) декабря шлюпы уже в четвертый раз пересекли Южный полярный круг. 15 декабря при осмотре убитого на льдине большого королевского пингвина в его желудке были обнаружены несколько маленьких камешков.

Плавание проходило в весьма тяжелых условиях: плохая видимость, ветры со снегом, обилие плавающего льда и айсберги. Благодаря большому количеству заготовленных в Австралии дров, удавалось постоянно обогревать внутренние помещения корабля. Для экономии пресной воды при приготовлении пищи широко использовался колотый лед. В качестве дополнительного противоцинготного средства членам экипажа выдавали апельсиновый сок и засоленные в бочках, по примеру классических огурцов, лимоны.




Течь на «Востоке» постоянно напоминала о себе регулярным откачиванием воды. Чтобы облегчить шлюп, Беллинсгаузен распорядился снять с батарейной палубы два орудия и опустить их в трюм.

10 января 1821 года шлюпы достигли самой южной отметки своего плавания за все время экспедиции: 69 градусов 53 минут южной широты и 92 градусов 19 минут западной долготы. В три часа пополудни этого же дня в подзорные трубы была замечена долгожданная земля. Это известие флажным телеграфом было передано на «Мирный», и с него ответили, что также наблюдают землю. Через несколько часов она окажется скалистым островом. Радостное событие было отмечено пушечным салютом и троекратным «ура!». Остров получил название, как писал Беллинсгаузен, в честь «виновника существования в России военного флота» императора Петра I. Он имел в окружности около 25 миль. Подойти близко к берегу, однако, не позволял сплошной лед.

Беллинсгаузен вполне определенно предположил, что открытый остров не может быть лишь единичным клочком суши на столь протяженном участке моря, рядом обязательно должны располагаться другие острова и, вполне допустимо, материк. «Восток» и «Мирный» неторопливо и осторожно продвигались на юго-восток. Количество встреченных на пути птиц всё увеличивалось, и это был еще один признак близости земли.

17 января 1821 года в условиях хорошего освещения в 11 часов дня был замечен берег. Это был мыс, увенчанный высокой горой. Местность была скалистая, покрытая снегом. Открытая земля была названа именем Александра I. Из-за ухудшения погоды и неблагоприятной ледовой обстановки подойти ближе, чем на несколько миль, к Земле Александра I не удалось. Однако было сделано главное: в далеких южных широтах был открыт внушительный массив суши, что позволяло утверждать существование не известного ранее материка.

Возвращение

От берега Александра I корабли взяли курс на северо-запад. Беллинсгаузен решил осмотреть так называемую Новую Шетландию, об открытии которой он узнал, находясь в Порт-Джексоне, из письма русского посланника в Бразилии. Посол уведомил, что в начале 1819 года англичанин Смит, огибая Огненную Землю, был снесен ветрами до 63 параллели и там открыл землю, которую назвал Южной Шетландией. Беллинсгаузен решил уточнить и проверить эту информацию, подойдя к означенной земле с южной стороны.

24 января (5 февраля) «Восток» и «Мирный» подошли к так называемой Южной Шетландии, которая на самом деле оказалась не большой землей, а группой островов. В течение нескольких дней был нанесен на карту ряд островов, получивших названия в честь сражений войны 1812 года, кампаний 1813 и 1815 гг. (один остров был зафиксирован как Ватерлоо).

К северо-востоку от Южных Шетландских островов были совершены новые открытия. Обнаружена ранее не известная группа из трех островов, получившая название Трех Братьев. 3 (15) февраля 1821 года недалеко от острова Южная Георгия «Восток» и «Мирный» пересекли меридиан Петербурга, тем самым замкнув круговой маршрут, пройденный вокруг Земного шара. Экспедиция стала кругосветной.

4 февраля корабли попали в сильный шторм. «Востоку» досталось больше, чем «Мирному», и если бы не проведенный за день до этого ремонт помп, положение флагманского шлюпа было бы очень тяжелым. Его течь усилилась, и прибывающую воду приходилось постоянно откачивать.

28 февраля корабли бросили якоря в бухте Рио-де-Жанейро. В этой гавани прошла процедура кренгования «Востока», поскольку состояние его вызывало опасения. Медная обшивка в носовой части была снята, корпус тщательно проконопачен, после чего листы меди были вновь установлены на место. Были проведены и другие ремонтные работы. После того как команды в достаточной мере отдохнули от тяжелого плавания в антарктических водах, загружена свежая провизия и запас воды, 23 апреля 1821 года русские шлюпы покинули бразильский берег.

17 июня с кораблей увидели мыс Рока, самый западный мыс Евразии, находившийся на территории Португалии. В тот же день они вошли в реку Тахо и бросили якоря в Лиссабоне. 28 июня, после очередного пополнения запасов, Беллинсгаузен и Лазарев вывели свои корабли в море – было решено идти сразу в Россию.

24 июля шлюпы «Восток» и «Мирный» достигли Кронштадта и, отсалютовав крепости, встали на якоря в том месте, откуда два года назад отправились в путь. Экспедиция продолжалась 751 день, из которых в море пробыла 527 дней. Во льдах «Восток» и «Мирный» провели 100 дней. За это время кораблями было пройдено 49860 миль. Русскими моряками, кроме ранее не известного «ледяного материка», были открыты двадцать семь неизвестных островов, один коралловый атолл. Были проведены обширные наблюдения и исследования в самых различных областях науки, собраны многочисленные образцы флоры, фауны и предметов быта народов, проживающих на островах Тихого океана.

Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен в 1824 году закончил работу над книгой «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света шлюпов «Восток» и «Мирный». Из-за различных бюрократических проволочек этот уникальный труд был издан только в 1831 году тиражом в 600 экземпляров. Замечательно, что карты для своей книги Беллинсгаузен вычерчивал сам. Многочисленные иллюстрации были выполнены участником экспедиции Павлом Михайловым. Книга Беллинсгаузена, которого по возвращении в Россию произвели в капитаны 1-го ранга, а в скором времени в капитан-командоры, была переведена на многие иностранные языки.

Командир шлюпа «Мирный» Михаил Петрович Лазарев был произведен в капитаны 2-го ранга, минуя чин капитан-лейтенанта. Его ждали палуба фрегата «Крейсер», огонь Наварина и командование Черноморским флотом.