Здравствуйте, уважаемые читатели.
В качестве разширенного ответа на некоторые комментарии решила опубликовать ещё одну статью по инкским каменщикам.
Сразу же говорю, что эта версия не может отменять сведения, имеющиеся в письменных източниках. А именно, у Де ла Вега написано о том, что камни не раз кантовали, подгоняя их друг к другу. При этом работа была адская, так как никаких механизмов и приспособ у индейцев не было.
Приглашаю вас заглянуть в первоизточник, чтобы полнее представить себе картину трудностей, связанных со строительством. Приведу три главы из книги "Подлинных комментариев Инков" Инки Гарсиласо де ла Вега, впервые опубликованных в 1609 году, много раз переиздававшихся и переведённых на множество языков.
Издание 1609 г https://archive.org/
Цитирую для вас главы из 7 книги, касающиеся сооружения крепости Саксайуаман, которую начал строить Инка Йупанки (или, как сообщает де ла Вега, девтый Инка Пача-кутек). Строительство продолжалось около полувека, и работы были прекращены в связи с нашествием испанцев. За это время были добыты и доставлены камни, поставлены три ряда зубчатых стен с одной стороны холма, а также стены с другой Кроме них на самом холме были построены три башни, выкопаны многочисленные подземные ходы.
Крепость пострадала от испанцев, разтаскивающих её блоки на собственное строительство в Куско.
Глава XXVII
КРЕПОСТЬ КОСКО, ОГРОМНОСТЬ ЕЕ КАМНЕЙ
Великолепные сооружения возвели инки короли Перу в виде крепостей, храмов, королевских домов, садов, хранилищ, и дорог, и других превосходнейших построек, как об этом говорят сохранившиеся от них развалины, хотя по фундаменту мало что можно узнать о всем здании.
Самым большим и самым величественным из того, что они приказали построить, чтобы показать [силу] своей власти и свое величие, была крепость Коско, размеры которой кажутся невероятными тем, кто ее не видел, а тем, кто ее видел и рассматривал со вниманием, им кажется и они даже верят, что она построена с помощью чародейства и что ее создали дьяволы, а не люди; количество камней, такое и таких огромных, как те, что положены в трех стенах-изгородях (ибо они скорее являются скалами, нежели камнями), вызывает восхищение при мысли о том, как их сумели вырубить в каменоломнях, где их добывали; потому что индейцы. не знали железа или стали, чтобы рубить или обрабатывать [изделия]; ну, а если подумать о том, как они доставили их к сооружению, то это равносильно тому, чтобы поставить себя в другое, не менее трудное положение, потому что у них не было быков, они не умели делать повозки, да и нет таких повозок, которые могли бы выдержать их тяжесть, и быков, которые смогли бы их перетащить; они же перетаскивали их волоком с помощью толстых канатов, [используя] одну лишь силу рук; но дороги, по которым их тащили, не были ровными; они проходили по очень крутым горам с огромными откосами, по которым их спускали и поднимали с помощью одной лишь людской силы человека. Многие из них пришлось тащить десять, двенадцать, пятнадцать лиг, особенно камень, или, точнее выражаясь, скалу, которую индейцы называют Сайка-уска, что означает усталая (потому что она не добралась до строительства); известно, что ее тащили пятнадцать лиг к городу и переправили через реку Йукай, которая немного уже Гвадалквивира у Кордовы. Те [камни], которые доставлялись из наиболее близких мест, были из Муйны, что находится в пяти лигах от Коско. Если же вдобавок попытаться представить себе и поразмыслить над тем, как они сумели с такой точностью подогнать [друг к другу] столь огромные камни, что между ними едва пролезает острие кинжала, то [предположениям] не будет конца. Многие из них так подогнаны, что место их соединения едва заметно; чтобы так подогнать, нужно было очень, очень много раз подымать и устанавливать один камень на другой, потому что они не знали угломера и не умели пользоваться даже линейкой, чтобы, установив ее на камне, проверить с ее помощью, можно ли его подогнать к другому [камню]. Они также не умели делать краны, блоки или какие-либо другие орудия, которые помогали бы поднимать и опускать камни, которые ужасают своими размерами, как говорит весьма достопочтимый отец Хосеф де Акоста, рассказывая об этой же самой крепости; поскольку я [не] располагаю точными размерами величины многих из них, я хочу воспользоваться авторитетом этого великого мужа, ибо, хотя я и просил своих соучеников и они мне сообщили размеры, все же их сообщения не оказались достаточно ясными и точными, так как я просил их сообщить размеры самых больших камней в варах, а не в саженях, как они мне их прислали; я хотел, чтобы они заверили бы их у нотариуса, ибо самым поразительным в том сооружении является немыслимая величина камней, потому что требовался непосильный труд для того, чтобы [много раз] подымать и ставить камни, пока они не будут подогнаны и установлены так, как они стоят сейчас, ибо нельзя понять, как можно было это сделать, если единственным стоящим помощником были одни лишь руки.
Итак, отец Акоста, книга шестая, глава четырнадцатая, говорит: «Здания и сооружения, которые инки построили в виде крепостей, храмов, дорог, загородных домов и другого, были многочисленны и стоили огромного труда, как сегодняшний день об этом говорят сохранившиеся руины и отдельные [их] части, которые можно увидеть в Коско, и в Тиагуа-нако, и в Тамбо, и в других местах, где имеются камни огромных размеров; невозможно себе представить, как их вырубили, и принесли, и установили там, где они находятся; на [строительство] всех этих зданий и крепостей, которые инка приказывал построить в Коско и в других частях своего королевства, приходило огромнейшее число [жителей] из всех провинций; ибо это — удивительная работа, вызывающая ужас; а они не пользовались скрепляющим составом, не знали железа или стали для рубки и обработки камня, машин и инструментов для их доставки; и со всем этим они так отшлифованы, что во многих местах едва видно место стыка одних [камней] с другими. И они такие огромные камня, как об этом сказано, что если бы их нельзя было увидеть, то невозможно были бы поверить в это. В Тиагуанако измерил я один камень в тридцать восемь футов длины и восемнадцать ширины, а толщиною он был шести футов; а в стене крепости Коско, которая сложена из камней, имеется много камней гораздо больших размеров, но более всего вызывает {восхищение то, что камни в стене, о которых я говорю, не были обрублены по линейке, а будучи очень неодинаковыми по размеру и по форме, они уложены одни на другие с немыслимой точностью (juntura) без соединительного раствора. Все это делалось силой множества людей и с великим терпением, [проявленным] в работе, потому что, чтобы установить один камень на другой, обязательно следовало много раз примерить их, поскольку большинство из них разных размеров и не являются ровными», и т. д. Все это слова отца учителя Акосты, взятые дословно; по ним видно, какие трудности и какой труд требовало строительство той крепости, ибо они не имели ни инструментов, ни машины, которые бы им помогали. Похоже, что инки, как свидетельствует то сооружение, хотели с его помощью продемонстрировать силу своей власти, о чем говорят необъятность и величие этого творения; оно было воздвигнуто, чтобы вызывать восхищение и ни для чего другого. Они также хотели устроить смотр искусства своих мастеров и умельцев, умевших строить не только из отшлифованного камня (испанцы не перестают восхищаться этим), но также и из необработанных камней, в чем они проявили себя не менее успешно при постройке [крепости]. Они также хотели показать себя хорошими воинами, ибо сооружение спланировано так, что любое место [крепости] располагало всем необходимым для защиты от неприятеля. Крепость построили на высоком холме, именуемом Сакса-ваман, расположенном севернее города, на склонах которого начинаются поселения Коско, раскинувшиеся во всех направлениях на большом пространстве. Тот холм стоит прямо напротив, почти перпендикулярно (к одной из частей города), так что с этой стороны крепость не могла подвергнуться нападению противника, [войска которого] были бы построены по эскадронам или иным способом; там нет места, чтобы установить артиллерию, хотя индейцы вплоть до прихода испанцев ничего не знали о ней; поскольку эта сторона [крепости] находилась в безопасности, они посчитали, что здесь будет достаточно любого защитного сооружения, и поэтому возвели только одну толстую стену, сложенную из камней, великолепно обработанных со всех пяти сторон, помимо шубы, как говорят каменщики; эта стена имела более двухсот сажень в длину; каждый ряд камней [в кладке] имел свою высоту; все камни любого ряда были совершенно одинаковыми; они установлены в линию и очень хорошо соединены [между собой]; их так великолепно пригнали друг к другу со всех четырех сторон, что не было нужды в скрепляющем растворе. Это правда, что они не изготовляли его из смеси извести и песка, потому что они не умели изготавливать известь; однако в качестве скрепляющего раствора они использовали имеющуюся там очень клейкую красную глину, разжижая ее, чтобы она заполняла бы насечки, остававшиеся при обработке камня. Этой оградой они продемонстрировали прочность и прекрасную отделку [своих сооружений], ибо стена была толстой и очень хорошо обработана с обеих сторон.
Глава XXVIII
ТРИ СТЕНЫ ОГРАДЫ - САМОЕ ВОСХИТИТЕЛЬНОЕ СООРУЖЕНИЕ
С другой стороны холма, напротив этой стены, лежит широкая равнина; по тому склону подъем к вершине холма очень пологий [и] по нему противник мог бы наступать, сформировав [войска] в эскадроны. Там построены три стены, расположенные одна следом за другой по мере подъема на холм; каждая из стен имеет более двухсот саженей в длину. Они построены в виде месяца (media luna), чтобы замкнуть [подступы] п соединиться с другой отшлифованной стеной, выходящей на город. Первая из трех стен должна была показать могущество их власти, потому что, хотя все три стены являют собой единое сооружение, та стена выражает его грандиозность, ибо она сложена из самых больших камней, благодаря которым все сооружение становится невероятным для тех, кто его не видел сам, и ужасающим для тех, кто внимательно ознакомится с ним [и] хорошенько поразмыслит над величиной, и количеством камней, и теми малыми приспособлениями, которыми они располагали для того, чтобы вырубить, обработать и уложить их в том сооружении.
Лично я для себя считаю, что их не добывали в каменоломнях, потому что, судя по ним, нельзя сказать, что их [где-то] вырубили; просто то были отдельные отколовшиеся [куски] скал (каменотесы называют их валунами), которые имеются в тех горах, приспособленные для [того] сооружения; их устанавливали в том виде, в котором находили, потому что одни из них имеют выбоины с одной стороны, а другие — выступы, а третьи — кривизну. Имелись ли острые выступы или их не было, было ли их много или они совсем отсутствовали, но они не пытались устранить [эти дефекты], срубая углы или высекая их, так как выемки и пустоты одной огромнейшей скалы заполнялись выступами и выпуклостями другой такой же или даже еще большей, если эту большую они находили; и точно так же кривизна или прямой откол одной скалы дополнялись кривизной или прямым отколом другой, а недостающий угол одной скалы они восполняли выступом другой, но не отдельным маленьким куском, который восполнил бы лишь недостающую часть, а путем подгона к ней другой скалы с торчащим выступом, который восполнил бы недостающую часть; таким образом, создается впечатление, что те индейцы стремились не укладывать в ту стену маленькие камни, хотя ими можно было заложить неровности больших камней, а добивались того, чтобы все они были на удивление крупными и как бы обхватывали и укрепляли друг друга, каждый восполняя недостатки другого ради большего величия сооружения, и именно это восхвалял отец Акоста, заявляя:
«Больше всего восхищает то, что, хотя эти [камни] в стене не были -обрублены по линейке, а очень сильно различались между собой размерами и формой, они были пригнаны друг к другу с немыслимой точностью и без соединительной смеси». И хотя скалы устанавливались без .правил, линейки и циркуля, они всеми своими частями так подогнаны друг к Другу, словно это сооружение было построено из искусно обтесанных камней; лицевую сторону тех скал обрабатывали мало; они почти оставались такими же, какими их создала природа; только в местах стыковки каждую скалу обтачивали до четырех пальцев [в глубину] и делалось это очень тщательно; таким образом, [сочетание] грубых лицевых сторон, отшлифованных стыков и беспорядочного сочленения тех скал и скалищ позволили им создать изящное и красивое сооружение.
Один священник, уроженец Монтильи, направившийся в Перу уже после того, как я стал жить в Испании, и вскоре вернувшийся оттуда, говоря об этой крепости, и в частности о чудовищных размерах ее камней, сказал мне, что до того, как он их увидел, он никогда, никогда не верил, что они были такими громадными, как об этом рассказывали, но что после того, как он их увидел, ему показалось, что они были значительно более крупными, нежели о них идет молва, и тогда у него зародилось иное сомнение, еще более страшное, а именно, что их могли установить в том сооружении лишь с помощью дьявольского искусства. Он действительно прав, [говоря], что испытывает затруднения [в понимании], как они могли быть установлены в сооружении, пусть даже с помощью всех машин, которыми располагают здешние инженеры и старшие мастера; во сколько же раз это было труднее сделать без них, ибо то сооружение превосходит в этом семь других, которые называют чудесами света, потому что легко понять, как могло быть осуществлено строительство такой широкой и длинной стены, как в Вавилоне, и колосса на Родосе, и пирамид в Египте, и остальных сооружений, ибо это делалось с помощью бесчисленного множества людей и добавлением день ото дня, год от года все большего и еще большего количества [строительного] материала; я считаю, что для стены Вавилона таким материалом мог быть кирпич и битум; для родосского колосса — бронза или медь, для пирамид — камни и скрепляющий раствор; иными словами, можно постигнуть, как их построили, ибо с помощью времени сила человека все преодолела. Однако невозможно постичь, как могли те индейцы, до такой степени лишенные каких-либо машин, изобретений и орудий труда, рубить, обрабатывать, и передвигать столь огромные скалы (которые скорее являются кусками гор, нежели камнями для строительства), и установить их о такой точностью, как они [там] стоят; и поэтому по причине их столь близкого родства с дьяволами их приписывают к волшебным деяниям.
В каждой стене, почти посредине нее, имелся проход, а каждый проход имел подъемный камень шириною и высотою с проход, который оп закрывал. Первую [стену] называли Тиу-пунку, что означает песчаные ворота (puerta del arenal), потому что на той равнине кое-где имеется песок, бетонный песок: [словом] тиу они называют песчаную почву и песок, а пунку обозначает ворота. Вторую они называли Акавана Пунку, потому что главного мастера, построившего ее, звать Акавана, слог ка произносится внутри гортани. Третью называли Вира-коча Пунку, посвятив ее своему богу Вира-коче, тому призраку, о котором мы говорили подробно, явившемуся принцу Вира-коче Инке и предупредившему его о восстании чанков, за что его считали защитником и новым основателем города Коско, и, так как они отдали ему те ворота, они [как бы] просили его быть их, сторожем и защитником крепости, каковым он уже был в прошлом в отношении всего города и всей их империи. Между всеми теми тремя стенами во всю их длину имеется пространство в двадцать шесть или тридцать футов; оно заполнено землей вплоть до самого верха стены; они не знают, является ли насыпь [частью] самого холма, подымающегося вверх, или это дело рук [человека]: должно быть, это и то и другое. Каждая изгородь имела свои перила высотой больше чем вара, за которыми они могли сражаться с большей безопасностью, чем в открытую.
Глава XXIX
ТРИ БОЛЬШИЕ БАШНИ, ГЛАВНЫЕ МАСТЕРА И УСТАВШИЙ КАМЕНЬ
За этими тремя изгородями находится длинная и узкая площадь, на которой стояли три большие башни-крепости, [образуя] вытянутый треугольник, соответствовавший тому месту. Главную из них, находившуюся посредине, называли Мойок Марка: это означает круглая крепость, потому что она была построена круглой. В ней находился обильный источник очень хорошей воды, доставлявшейся [туда] под землей из очень удаленного места. Индейцы не знают, откуда и каким путем она доставлялась. Инки и члены верховного совета подобные традиции хранили в секрете. В той большой башне размещались короли, когда они поднимались в крепость, чтобы отдохнуть; все ее стены были украшены золотом и серебром в виде животных, и птиц, и растений, выполненных в натуральную величину и вделанных в стены, словно они были ковровыми покрытиями (tapiceria). Там находилось также множество посуды и [предметы] для всех остальных служб, которые, как мы рассказывали, имелись в королевских домах.
Вторую большую башню называли Паукар Марка, а третью — Какльак Марка; обе они были квадратными; в них имелось много помещений для солдат, которые, сменяя друг друга по очереди, несли охрану; они должны были быть инками по привилегии, ибо люди других народов не могли входить в ту крепость, потому что она была домом Солнца, домом оружия и войны, так же как храм был его домом моления и жертвоприношений. У нее был свой генерал-капитан в качестве алькальда; он должен был быть королевской крови и из законнорожденных; у него имелись свои лейтенанты и министры, каждый для отдельной службы (ministerio): для обучения военному делу солдат, для обеспечения продовольствием, для чистки и отделки оружия, для одежды и обуви, которая хранилась для воинов гарнизона, находившихся в крепости.
Под башнями под землей были сооружены такие же строения, как и на земле; подвалы одной башни были соединены с другими, благодаря чему башни были связаны между собой [под землей], как и поверху. В тех подземельях они проявили [свое] великое мастерство; они были построены со столькими улицами и переулками, которые пересекали друг друга то в одном, то в другом направлении, со столькими поворотами в одну и в другую сторону и столькими дверями, стоявшими друг против друга и все одинакового размера, что вошедшие в лабиринт почти сразу теряли голову и не могли выйти [оттуда]; и даже самые опытные (platicos- ticos) не решались войти без проводника; проводником же должен был быть моток толстой нити, которую, входя, следовало привязать к двери, чтобы выйти по ее следу.
Будучи еще совсем мальчиком, вместе со своими однолетками я много раз подымался к крепости, и поскольку все сооружение уже было разрушено—я говорю о том, что находилось поверх земли, хотя многое было разрушено и под землей, — мы решались заходить лишь в те части сохранившегося подземелья, в которые проникал свет солнца, чтобы не заблудиться там, как мы опасались этого благодаря внушениям индейцев.
Они не умели делать погреба со сводами; по мере того как строились стены, они оставляли на них выемки для торца балок из камня, на которые вместо балок укладывались длинные камни, обработанные со всех .шести сторон, очень точно подогнанные [друг к другу], которые перекрывали [помещение] от одной стены до другой. Все то огромное здание крепости было из отшлифованного и неотесанного камня, построенное богато, с большим мастерством; этим сооружением инки показали то, что они умели и могли [делать], стремясь великолепием и размерами той крепости превзойти все остальное, построенное до этого, чтобы она стала бы победой их побед, и это была их последняя победа, ибо несколько лет спустя после окончания ее [строительства] в ту империю пришли испанцы и они положили конец другим столь же великим делам, которые осуществлялись ими.
В строительстве той крепости отличились четыре главных мастера. Первым и главным из них, которому приписывают разработку плана строительства, был Вальпа Римачи Инка, а чтобы указать, что он был главным, ему добавили имя апу, что означает капитан или старший в любом деле, и они так его звали апу Вальпа Римачи; того, кто сменил его, звали Инка Мари-канчи. Третьим был Акавана Инка; этому приписывают [строительство] большей части гигантских зданий Тиа-ванаку, о которых мы говорили выше. Четвертого и последнего из мастеров звали Кальа Кунчуй; в его времена принесли уставший камень, которому главный мастер дал свое имя, чтобы в нем увековечить память о себе, огромность которого, так же как и размеры других подобных [камней], является немыслимой.
Я с радостью указал бы здесь подлинные размеры его величины и высоты; мне не суждено было стать их достойным владельцем; [поэтому] сошлюсь на тех, кто его видел. Он находится на равнине перед крепостью; индейцы говорят, что по причине огромного труда, который был затрачен на его доставку туда, камень устал, и заплакал кровью, и не смог дойти до сооружения. Камень не обработан и остался неотесанным, таким, каким его приволокли оттуда, где его выломали (estava escuadrada). Значительная часть его ушла в землю; мне говорят, что сейчас он еще больше вошел в землю, чем когда я его видел, потому что [кое-кто] вообразил, что под ним было спрятано огромное сокровище, и он копал сколько мог, чтобы достать его; однако, прежде чем они добрались до воображаемого сокровища, та огромная скала ушла у них еще больше в землю и большая часть ее оказалась спрятана; вот почему его большая часть находится под землей. Один из верхних углов камня имеет одну или две дыры, которые, если мне не изменяет память, проходит насквозь тот угол. Индейцы говорят, что те дыры являются его глазами, которые плакали кровью; пыль, которая собирается в дырах, и вода, которая течет во время дождя, сбегая вниз по камню, оставляют на нем пятно или след, похожий на алый цвет, потому что в том месте земля красная: индейцы говорят, что тот след оставила кровь, которую он пролил, когда плакал. Очень многие рассказывали именно так эту сказку, и я ее слышал много раз.
Историческая правда, как о ней рассказывали амауты, каковые являлись учеными философами и докторами во всех делах их язычества, заключается в том, что [этот] камень доставлялся более чем двадцатью тысячами индейцев, тащивших его с помощью огромных канатов; они передвигались с огромной осторожностью; путь, по которому они его тащили, был тяжелым, со множеством склонов, по которым нужно было подыматься вверх и спускаться; половина людей тянула за канаты впереди, другая половина удерживала скалу другими канатами, оттягивая ее назад, чтобы она не покатилась бы по склонам вниз и не застряла бы в таком месте, откуда они не смогли бы ее вытащить.
На одном из тех склонов (из-за небрежности тех, кто удерживал камень, ибо они тянули его не все вместе), тяжесть скалы одолела силу тех, кто ее удерживал, и она покатилась вниз по склону и убила три или четыре тысячи индейцев, которые направляли ее движение; однако, несмотря на это несчастье, она была поднята и доставлена в долину, где и сейчас находится. Кровь, которую она пролила, была кровью, которой она, как они говорят, плакала, потому что индейцы оплакивали ее и потому что скала так и не была установлена в сооружении. Они говорили, что она устала и не могла туда дойти, ибо они сами устали, перетаскивая ее; таким образом, то, что случилось с ними, они приписывают скале; у них было много других схожих сказок, которым по традиции обучались их сыновья и потомки, чтобы в памяти сохранялись бы самые знаменитые события, случившиеся среди них.
Испанцам, испытывавшим зависть к их восхитительным победам, следовало бы сохранить ту крепость, если бы им даже пришлось отремонтировать ее за свой счет, чтобы на ее примере в грядущих веках было бы видно, сколь велики были силы и сколь силен был дух тех, кого они победили, дабы об их [собственных] подвигах сохранялась бы вечная память, однако они не только не сохранили ее, а сами все разрушили ради строительства своих личных домов, которыми они сегодня владеют в Коско, ибо, чтобы сэкономить стоимость и время и избавиться от неудобств, которые причиняли индейцы, вырубавшие камни для их домов, они разрушили все, что было построено за крепостными стенами из отшлифованных камней, ибо в городе нет дома, по крайней мере из тех, которые построили испанцы, который не был бы сооружен из того камня.
Крупные камни, служившие балками для подземных сооружений (soteranos), были взяты для порогов и порталов, а меньшие камни — для фундаментов и стен; а для ступеней лестниц они искали ряды каменной кладки, которые подходили им по высоте, а найдя такие, они рушили все остальные ряды, которые лежали сверху на том ряду, который был им необходим, хотя бы там было десять или двенадцать или еще больше рядов. Таким путем было обрушено на землю то огромное величие, не заслужившее подобного уничтожения, ибо вечно будут испытывать сожаление те, кто внимательно знакомился с тем, чем оно являлось; они разрушили его с такой поспешностью, что даже я застал там лишь те немногие реликвии, о которых рассказал. Три стены из скал продолжали стоять, когда я уехал, потому что они не могли разрушить их из-за их размеров; однако, несмотря на это, согласно тому, что мне рассказали, часть их уже разрушена при поисках цепи или каната из золота, который был изготовлен Вайна Капаком, потому что имелись предположения или свидетельства (rastros), что именно там было захоронено [это золото].
Начало строительства той [тогда еще] не очень высоко оцениваемой и плохо вырисовывавшейся крепости положил добрый король Инка Йупанки, десятый инка, хотя другие утверждают, что это сделал его отец Пача-кутек Инка; они так говорят потому, что он оставил [потомкам] ее план, и изготовленный макет, и огромное количество доставленных [туда] камней и скал, поскольку иной материал не использовался на том строительстве. Закончена она была более чем через пятьдесят лет уже во времена Вайна Капака, хотя индейцы говорят, что она все еще не была закончена, потому что уставший камень тащили для другого большого сооружения, которое они хотели возвести и которое, как и многие другие, сооружавшиеся по всей империи, были прерваны гражданскими войнами, вскоре возникшими между двумя братьями Васкаром Инкой и Ата-вальпой, во время которых пришли испанцы, которые полностью прекратили и разрушили их; такими они и остаются сегодня."
* =* = *
Итак, то, что продемонстрировал Протцен, доказывает возможность обработки блоков каменными шарами. Трибуч не заменяет механическую подгонку блоков химическим вытравливанием. Он пишет, что на уже обработанные поверхности в стыки наносили раствор из пиритной кислотной грязи. Обосновывая свою версию, Хельмут цитирует: "в качестве скрепляющего раствора они использовали имеющуюся там очень клейкую красную глину, разжижая ее, чтобы она заполняла бы насечки, остававшиеся при обработке камня"
Бактерии разъедали шпаты и другие сульфидные минералы, что вело к химическому выветриванию. Из-за разрушения приповерхностного слоя (самого верхнего), каменные блоки усаживались поосновательнее (нужна же площадь минимального опирания), в результате стыки смыкались. А образовавшийся химические соединения (своего рода, кремнезёмистый бульон), местами вытекали, местами оставались во швах и, отвердевая, становились стеклоподобными. Вот в чём главная фишка гипотезы.
Обратите внимание на два камня из стены. Верхний носит явные следы химического выветривания. И "русло" стекающего "ручейка" переходит с верхнего камня на нижний.
Можно даже представить себе толщину корректируемого раствором золота дураков слоя
Внизу на фото есть шкала - 30 микрон. Примерно такой же толщины модифицированный слой камня (ну, или немного поболее), но не сантиметры :о)
Кстати, вот съёмки "остеклованных" поверхностей
Ссылки на другие материалы по теме
