С высоты своего развития, и могущества Империи британцы - считали себя вправе судить других, снисходительно относиться к представителям других народов. Они были воспитаны в определенных традициях и условиях, и вряд ли их можно упрекать, в осознанном пренебрежении к другим.
          Их умиляли "маленькая, но смелая" бельгийская армия, вера в чудеса у сербов, обращения, принятые у русских солдат по отношению к старшим по званию, и тому подобные моменты.
          Славянские народы ассоциировались у британцев с редкими для индустриальной эпохи качествами - простотой и душевностью. Солдаты делились последним куском хлеба со страждущими, привечали сирот.






         Общаясь с союзниками-славянами, британцы соприкасались с миром, который казался им далеким и утраченным. Это был мир, полный тайн, мистики, верований - то, с чем у англичан ассоциировалось собственное Средневековье и раннее Новое время.
        Они сумели найти приметы давно минувших времен даже в отношениях с бельгийцами, представителями западного мира. Это выразилось в культе короля Альберта, "короля - героя", напоминавшего рыцаря из старинных легенд. Важной составляющей восприятия стало "представляемое прошлое", романтизация собственной истории жителями высокоразвитой индустриальной державы.




        Западноевропейские союзники (французы и бельгийцы) воспринимались британцами как "свои", понятные, знакомые, особенно в сравнении со славянами.
        В годы Первой мировой войны образы француза и бельгийца не приобрели новых положительных качеств. Некоторые свойственные бельгийцам или французам черты могли провоцировать раздражение или смех, но эти народы олицетворяли ту же цивилизационную модель, к которой относили себя сами британцы.
         Русские и сербы вызывали у очевидцев искреннее восхищение и уважение своими боевыми, моральными, душевными качествами, но эти народы не считались британцами "своими".




        Изъяны в моральном облике немцев британцы объясняли в том числе и приверженностью первых доктрине Kultur. Недостатки сербского национального характера трактовались как следствие длительного османского владычества, которое не ассоциировалось с прогрессом.
        В случае с немцами подразумевается результат усвоения определенной разработанной концепции, что предполагает некий образовательный уровень, сопоставимый с уровнем самих британцев. Во втором случае в качестве объяснения предлагаются объективные исторические условия развития сербского общества.




        Нарушение Германией норм международного права, покушение на принятые цивилизационные устои вызывали у британцев более сильную реакцию, чем просходящее на востоке Европы или на Балканах.
        О страданиях сербского населения британское общество узнало во многом благодаря немногочисленным энтузиастам и знатокам проблем балканского региона, таким как Р.У. Сетон-Уотсон.
        В преступления, совершаемые немецкой армией в Бельгии и Франции, британцы верили быстрее и охотнее, чем в сообщения о происходившем в Сербии.




        Наиболее высокой оценки как солдаты удостоились сербы. У самих британцев героические символы были связаны не с сухопутными, а с морскими сражениями.
        Представители других народов, способные, как казалось, безропотно месяцами лежать в окопах и совершать переходы через заснеженные вершины вызывали заслуженное уважение и заставляли говорить о себе как о хороших солдатах.
        Однако если британцы готовы были отдать пальму первенства солдатам какой-либо другой страны, то "лучший в мире" офицер для них точно был их соотечественником.
         Британцы полагали, что являются гражданами государства-лидера, могущественной империи. Осознание силы, которая стояла за ними, давало им возможность быть терпимыми к союзникам, замечать, но быть снисходительными к слабым с их точки зрения сторонам, а также отмечать положительные качества.














































 

Источник

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: