С 2007 г., после начала и в ходе углубления мирового экономического кризиса, интенсивность и размах торговых войн резко возрастают. Многие страны — члены ВТО решили «спасаться» введением протекционистских мер, включая заградительные тарифы и квоты на импорт. Расчет при этом был простой: пока конкуренты отреагируют жалобами в ВТО, да пока пройдет расследование ВТО (а оно, как правило, занимает от 1 до 3 лет), да пока ВТО примет обязывающее решение по отмене этих мер — глядишь, кризис завершится, и проблемы «рассосутся сами».
Однако уже к началу 2009 г. стало ясно, что кризис не завершается и проблемы не рассасываются. И что конкуренты, даже обращаясь с жалобами в ВТО, не ждут вердикта, а принимают ответные — симметричные или асимметричные — протекционистские меры.
По данным отчетов Секретариата ВТО, спад оборота мировой торговли в 2008 г. составил 10,3 %, а в 2009 г. — 12 % (общие потери за два кризисных года — 21 %!). Как признал Генеральный директор ВТО Паскаль Лами, это худший показатель с 1945 г. Хотя Лами одновременно заявил, что в 2010 г. ВТО рассчитывает на «разворот» кризисных тенденций и на рост оборота мировой торговли примерно на 10 %.
При этом Лами напрасно взывал к нормам ВТО и предупреждал об опасности протекционизма, способного разрушить систему глобальной торговли, — призывы не помогали. А президент США Б. Обама напрасно дожидался благотворного эффекта для американской экономики от огромных денежных вливаний в обрушивающиеся банки и корпорации, о которых мы говорили ранее, — кризис нарастал.
В январе 2009 г. Обама представил в Конгресс и Сенат законопроект с пакетом антикризисных мер под говорящим слоганом «Покупай американское». Протекционистский «замах» этого пакета был настолько скандальным, что сенат часть его мер отверг. Сенаторы заявили, что такой американский вызов миру даст основания для обвинений США в развязывании глобальной торговой войны.
Однако торговая война шла своим ходом, и взаимные обвинения в ней сыпались со всех сторон.
В 2010-м — начале 2011 г., вопреки прогнозу Лами, 10%-ного роста объема глобальной торговли по сравнению с 2009 г. не произошло: рост оказался примерно вдвое ниже. Но и этот рост был отчасти «статистической пустышкой», связанной с неучтенной девальвацией значительной части мировых валют в ходе накачки национальных экономик «антикризисными» деньгами. А одновременно выяснилось, что лишь в странах «большой двадцатки» мировой экономики (G20), число прямых дискриминационных протекционистских мер, ограничивающих свободу торговли, за 2010 г. увеличилось с 360 до 420 и продолжило расти.
Примечательно, что в условиях кризиса одним из наиболее явных «фронтов» торговых войн стали конфликты между США и Европой.
Обострились споры между США и ЕС вокруг запрета поставок на рынки Европы генно-модифицированной продукции. Приобрела новый накал давняя «банановая» война между США и ЕС, в которой Европа давала преференции бананам из своих бывших африканских колоний, а США требовали открыть дорогу в Европу для бананов из Латинской Америки. Возобновились взаимные обвинения США и ЕС в скрытом субсидировании создания новых авиалайнеров американским «Боингом» и европейским «Эйрбасом». А на все это накладывалась скрытая девальвация национальных валют.
Именно в этом контексте министр финансов Бразилии Гвидо Мантега, начиная с сентября 2010 г., сделал серию заявлений о том, что мир вступает в новую эпоху финансово-валютных и торговых войн. В 2011–12 гг. об этом уже говорили и глава Минфина США Тимоти Гайтнер, и ряд крупнейших мировых финансистов и глав промышленных корпораций.
В 2012 г. подтверждения тезиса Мантеги пошли, что называется, «валом».
В январе Обама в обращении к Конгрессу «Америка, построенная на века» заявил, что «Конгресс должен сделать все для того, чтобы никто не имел преимуществ перед американскими компаниями, когда речь идет о доступе к новым рынкам, таким как Россия... Я не собираюсь стоять в стороне, если наши конкуренты не играют по правилам». А далее пояснил, что имеет в виду, прежде всего, Китай. Где экспортные предприятия получают субсидии, курс юаня занижен для поддержки экспорта, и откуда по всему миру расходятся контрафактные (то есть поддельные) товары и пиратское программное обеспечение.
А затем Обама сообщил, что в США учреждается новое ведомство — «Центр по контролю за соблюдением правил торговли». Которое будет по всему миру следить за действиями компаний других стран, противоречащими интересам США, и сообщать о них президенту — с тем, чтобы администрация страны предпринимала срочные ответные меры. Особо отмечу, что список «действий, противоречащих интересам США» — при этом оказался открытым для любых интерпретаций. Как и список возможных «ответных мер»...
В марте 2012 г. США совместно с ЕС и Японией подали в ВТО жалобу против Китая, обвинив Пекин в ограничении экспорта редкоземельных металлов (КНР производит более 90 % этого важнейшего сырья для многих высоких технологий). По другой статье экспорта Китая — гелиоустановкам — США обошлись без ВТО. Вашингтон обвинил Пекин в демпинге и просто ввел на китайские солнечные коллекторы штрафные импортные пошлины.
Тогда же — в ходе предвыборной кампании во Франции — ее президент Николя Саркози пошел по стопам Обамы и потребовал у Национального собрания принятия программы «Покупай только европейское».
Чуть позже Обама во время посещения одного из американских автозаводов заявил: «Мне ничего не нравится из того, что производится в Китае и продается здесь. Вещи должны производиться здесь, а продаваться там». Затем Обама заговорил о необходимости программы возвращения капиталов и реальных производственных мощностей американских ТНК на родину, в США. И почти сразу вслед за этим разразился негромкий, но важный скандал. Пентагон начал широкомасштабную проверку американской военной техники, поскольку выяснилось, что в ней работает (а иногда не работает) огромное количество контрафактных китайских микросхем.
В том же 2012 году ЕС инициировал закон о выплате зарубежными авиакомпаниями, выполняющими рейсы в Европу, особого «экологического сбора». Китай и еще 25 стран, включая Россию, заявили, что примут ответные меры. Пекин тут же пригрозил аннулировать уже почти согласованный большой заказ на лайнеры A-380…
В итоге, по данным ВТО, в 2012 году в мире было принято в три раза больше протекционистских мер, чем мер по либерализации торговых режимов.
В ходе кризиса расширилось и применение такого «тяжелого» экономического оружия, как торговые эмбарго. Которые вводились или ужесточались (против Ливии, Ирана, Сирии, Северной Кореи и т. д.) как путем «продавливания» запретительных торговых санкций через международные организации, так и введением режима санкций в одностороннем порядке (этим особенно активно пользовались США).
А в ходе «арабской весны» пошли и торговые войны других типов, никак не связанные с проблемами соблюдения/несоблюдения правил ВТО.
Один из примеров таких войн — террористические действия против персонала и имущества китайских и (иногда) российских производственных и торговых корпораций в ходе «цветных революций» в Ливии и Египте (это мы, напомню, обсуждали в книге «Политическое цунами»).
Второй пример — нынешняя война в Мали. Конечно же, ее приоритетные цели — исключительно важный для Франции контроль над урановыми резервами Нигера и потенциальными урановыми ресурсами Мали. А также — дестабилизация Африки и, соответственно, торможение экономической и политической экспансии на континент Китая.
Однако по утверждению одного из осведомленных экспертов, в военной кампании в Мали «очень силен запах кокаина». Речь идет о борьбе за контроль кокаинового транзита из Латинской Америки в Европу через Западную и Северную Африку. Причем главная борьба идет между боевыми структурами радикального исламизма — и альянсом криминала и спецслужб ряда стран Африки (прежде всего, Нигерии), Европы (Албания–Косово, Италия и др.), а также США. «Цена вопроса» — огромные (причем не фиктивно-деривативные, а реальные) денежные потоки от европейской торговли наркотиками, которые всем оказались особенно нужны в условиях кризиса.
Далее, некоторые специалисты убеждены, что беспрецедентная серия религиозно-политических провокаций, происходящих в ходе нынешнего мирового кризиса — также не лишена «торгово-экономической» подоплеки.
Так, в частности, скандалы вокруг карикатур на пророка Мухаммеда, конечно же, находятся в основном в контексте развернутой в последние годы глобальной мироустроительной игры. Но они — заодно — очень существенно ослабили торговые позиции «виновных» стран Европы в исламском мире. И к такому же результату для торговли США в исламском мире привели «симметричные» провокации в Америке с публичным сожжением Корана.
Перечисленное — не исчерпывает содержания торговых войн, особенно явно развернувшихся в ходе кризиса. Одной из самых серьезных угроз глобальной свободной торговле аналитики называют все более отчетливую концентрацию торговли в рамках региональных торговых блоков.
По данным доклада МВФ, выпущенного в 2010 г., суммарный оборот торговли между основными макрорегионами мира: Азией во главе с Китаем и Японией, Европой и США с Канадой и Мексикой — уже в течение 30 лет «стагнирует» на уровне 12 % от глобального. А остальные 88 % оборота глобальной торговли реализуются внутри макрорегиональных торговых блоков — формальных и неформальных. Это и Евросоюз, и НАФТА (США, Канада, Мексика), и МЕРКОСУР и АЛБА в Латинской Америке, и зона свободной торговли АСЕАН–КНР, и (на постсоветском пространстве) Таможенный союз, и т. д.
Кроме того, в глобальной торговле все большую роль начинают играть двусторонние соглашения. Один из наиболее распространенных типов таких соглашений — переход во взаимной торговле на расчеты в национальных валютах, минуя их конвертацию в основные глобальные валюты — доллар, евро, иену и т. д. Такие соглашения, формально не нарушая правил ВТО, в значительной мере выводят их участников из-под контроля ВТО, поскольку никто не может обязать этих участников использовать при расчетах рыночные (курсовые) оценки валют.
Одна из стран, наиболее активно использующих этот механизм, — Китай, который заодно предоставляет многим партнерам по двусторонним соглашениям крупные юаневые кредиты. Что позволяет ему расширять торговлю со странами, не располагающими свободной долларовой массой, а заодно и «привязывать» к себе участников таких соглашений, расширяя экспансию на новые рынки сбыта. Китай, в частности, с 2008 г. подписал соглашения о торговле и инвестициях с расчетами в национальных валютах примерно с 20 странами мира на общую сумму почти 1 трлн юаней.
Еще один тип двусторонних торговых соглашений — так называемый своп-экспорт, наиболее характерный для торговли нефтью и газом. Пример — соглашение между Туркменией и Ираном, по которому Туркмения поставляет свой газ в регионы Северного Ирана, а Иран от имени Туркмении экспортирует эквивалентные объемы газа со своих терминалов в Персидском заливе.
Эксперты подчеркивают, что описанная выше внутриблоковая и двусторонняя торговля с «близкими» нередко оказывается устойчивой и предпочтительной для ее участников даже в тех случаях, когда она с точки зрения цен и объемов явно менее выгодна, чем сугубо рыночная «свободная» торговля с «дальними».
Причина, на наш взгляд, очевидна.
Еще до кризиса (и тем более в кризисе) в сфере глобальной торговли (и, шире, в сфере глобальной экономики) неуклонно росло взаимное недоверие всех ко всем. И в особенности — недоверие более слабых игроков на мировых рынках как к более сильным игрокам, так и к глобальным организациям вроде МВФ, ВБ, ВТО, в рамках которых «сильные» неуклонно проводили и проводят политику в собственных интересах и против «слабых».
Именно в этом «корень» сокрушительного провала Дохийского раунда переговоров по новому режиму ВТО, о котором мы говорили ранее. Именно по этой причине многие экономисты начинают говорить о неизбежной фактической замене глобального режима ВТО системой макрорегиональных торгово-экономических блоков и двусторонних торговых соглашений, и о кризисе или даже «смерти» торговой глобализации.
Этой тенденции, которую было бы уместно назвать «блокализацией», многие экономисты и политики серьезно опасаются. Так, эксперт по мировой торговле Я. Брахми из Колумбийского университета (один из «архитекторов» ВТО) сокрушается, что «мы тем самым делим на части мировую экономику». При этом и Брахми, и другие аналитики предупреждают, что связанные с распадом режима ВТО межстрановые и межблоковые конфликты могут ввергнуть мир не только в экономический, но и в военно-политический хаос.
Такие предупреждения не беспочвенны. И, значит, нам надо разбираться, каковы позиции в международной торговле у нашей России.
Об этом — в следующей статье.
